Мэг Кэбот 6 страница

– Привет, – поздоровался он.

– Привет, – ответила я и робко вошла в комнату. Она была очень милой, и из нее открывался один из лучших видов, насколько я представляла. У стены стояла больничная койка с регулируемой рамой капельницей. Над ней висели металлические книжные полки, уставленные фотографиями в рамках, в основном, черно‑ белыми, которые были сделаны, судя по костюмам, где‑ то в сороковые.

– Э‑ э, здравствуйте, мистер Слейтер, – обратилась я к старику. – Меня зовут Сюзанна Саймон.

Он ничего мне не ответил. Он даже глаз не отвел от экрана телевизора, на котором шло какое‑ то шоу. Хозяин дома был почти полностью лысым, его кожа была вся в пигментных пятнах, а изо рта тянулась ниточка слюны. Заметив это, санитар наклонился к старику и вытер ему рот платком.

– Вот так, мистер Слейтер, – сказал он. – Милая юная леди с вами поздоровалась. Разве вы не хотите ей ответить?

Но мистер Слейтер снова промолчал. Зато заговорил Пол, который зашел в комнату вслед за мной.

– Привет, дедуль, как жизнь? Еще один захватывающий день перед телеком?

Пола мистер Слейтер тоже не признал.

– У нас был отличный день, правда же, мистер Слейтер? – ответил вместо него санитар. – Мы прекрасно прогулялись на заднем дворе вокруг бассейна и выбрали несколько лимонов.

– Замечательно! – с преувеличенным энтузиазмом отозвался Пол, после чего взял меня за руку и потянул прочь из комнаты. Должна признать, ему не пришлось прилагать усилия. Мне стало конкретно не по себе, и я вполне охотно пошла за ним. Что говорит о многом, учитывая, как я относилась к Полу и всему остальному. Я имею в виду, нашелся‑ таки кто‑ то, кто пугал меня больше, чем он.

– Пока, мистер Слейтер, – бросила я, не ожидая ответа… И это хорошо, потому что я его и не получила.

Оказавшись снова в коридоре, я тихонько поинтересовалась:

– Что с ним? Альцгеймер?

– Не‑ а. – Пол протянул мне бутылку воды. – Никто точно не знает. Когда ему хочется, он ведет себя вполне адекватно.

– Правда? – мне как‑ то слабо в это верилось. Люди в здравом уме и в твердой памяти обычно способны хоть немного контролировать слюноотделение. – Может, он просто… ну, знаешь. Старый?

– Ага, – согласился Пол с еще одним фирменным горьким смешком. – Наверное, дело в этом, ладно. – И тут же, не став развивать тему, он толкнул дверь справа и сказал: – Вот оно. То, что я хотел тебе показать.

Я последовала за Полом в комнату, которая, очевидно, была его спальней. Она была раз в пять больше моей – как и кровать Пола. Все в этой комнате, как и во всем доме, было очень элегантным и современным и сделанным из металла и стекла. Тут даже был стеклянный стол – ну или, наверное, из плексигласа, – на котором стоял новехонький навороченный ноутбук. Я не увидела никаких вещей, которые обычно валялись тут и там в моей комнате, – вроде журналов, грязных носков, лака для ногтей и недоеденного печенья герл‑ скаутов. В комнате Пола вообще не было заметно, что он тут живет. Она напоминала очень навороченную, очень холодную комнату отеля.

– Это здесь. – Пол сел на кровать, по размерам напоминающую корабль.

– Ага. – Теперь я испугалась еще сильнее, чем раньше… и не только потому, что Пол похлопал по матрасу рядом с собой. Нет, дело было еще и в том, что комната казалась абсолютно бесцветной. Помимо нашей одежды единственными цветными пятнами тут были огромные стеклянные окна, в которых виднелись голубое‑ голубое небо и под ним море чуть более глубокого синего оттенка. – Конечно.

– Я серьезно. – Пол перестал похлопывать по матрасу приглашающим жестом и, наклонившись под кровать, достал оттуда чистую пластиковую коробку, похожую на те, в которых летом хранят шерстяные свитера.

Поставив коробку рядом с собой на кровать, Пол откинул крышку. Внутри лежали стопки аккуратных вырезок из газет и журналов.

– Вот, смотри. – Он осторожно развернул очень старую на вид газетную вырезку и разложил на сизом покрывале, чтобы я смогла ее рассмотреть. Это оказалась статья из лондонского «Таймс», датированная восемнадцатым июня тысяча девятьсот пятьдесят второго года. Там была фотография мужчины, стоящего перед чем‑ то, похожим на покрытую иероглифами стену египетской гробницы. Заголовок над фото и статьей гласил: «Скептики высмеяли теорию археолога».

– Доктор Оливер Сласки – это он на том фото – потратил годы, чтобы перевести текст на стене гробницы императора Тутанхамона, – пояснил Пол. – Он пришел к выводу, что в Древнем Египте существовала небольшая группа шаманов, способных путешествовать туда и обратно в царство мертвых, не умирая при этом на самом деле. Этих шаманов называли, насколько смог перевести доктор Сласки, странниками. Они могли странствовать из этой плоскости бытия в другую, и семьи усопших нанимали их проводниками душ для покойников, чтобы быть уверенными, что их близкие окажутся там, где следует, вместо того чтобы бесцельно бродить по земле.

Я опустилась на кровать, чтобы лучше рассмотреть снимок, который он мне показывал. Прежде я сомневалась, стоит ли это делать – мне не очень‑ то хотелось оказаться рядом с Полом, особенно учитывая всю эту ерунду с кроватью. Однако сейчас я даже не заметила, насколько близко мы сидим. Я склонялась над фотографией, до тех пор пока мои волосы не легли на помятую и пожелтевшую бумагу.

– Странники, – произнесла я, чувствуя, как губы неестественно похолодели, как будто я намазала их бальзамом с ментолом. Вот только это было не так. – Он ведь имел в виду медиаторов.

– Не думаю, – сказал Пол.

– Нет, – возразила я. Мне показалось, что я задыхаюсь. Ну, вы бы тоже себя так чувствовали, если бы всю жизнь думали, почему так отличаетесь от всех остальных, а потом внезапно однажды обо всем узнали бы. Ну или по крайней мере получили бы очень важную зацепку.

– В этом же весь смысл, Пол! – воскликнула я. – Девятая карта в колоде Таро – та, которая называется Отшельник, – на ней же изображен старик, держащий фонарь, точно так же, как этот парень, – показала я на одну из фигурок среди иероглифов. – Она всегда выпадала, когда мне раскладывали карты. А Отшельник ведь – это проводник душ, тот, кто должен направлять мертвых к их конечному пункту назначения. Ну да, парень с иероглифа не старый, но они ведь делают одно и то же… Он должен означать медиаторов, Пол. – Я чувствовала, как тяжело бьется сердце о ребра. Это было важно. Очень важно. Тот факт, что имелось реальное документальное доказательство существования людей, похожих на меня… Я и не надеялась когда‑ нибудь увидеть нечто подобное. И теперь не могла дождаться, когда расскажу обо всем отцу Доминику. – Должен!

– Но они делали не только это, Сьюз, – сказал Пол, достав из акриловой коробки пачку бумаг, тоже пожелтевших от времени. – По словам Сласки, который написал вот эту диссертацию, в Древнем Египте были ничем не примечательные медиумы, или, если хочешь, медиаторы. Однако были еще и странники. Вот именно ими, – заявил Пол, пристально глядя на меня, буквально глаза в глаза, ведь мы сидели рядышком, склонившись над страницами диссертации доктора Сласки, – и являемся мы с тобой, Сьюз. Странниками.

Я снова почувствовала мурашки. Они побежали туда‑ сюда по спине и заставили вздыбиться волосы на руках. Не знаю, что стало причиной – само слово «странники» или то, как Пол его произнес. Но это произвело на меня эффект… сильный эффект. Как будто я палец в розетку сунула.

– Нет, – отчаянно запротестовала я, качая головой. – Только не я. Я всего лишь медиатор. Ну то есть, если бы я была странником, мне не пришлось бы тогда проводить над собой обряд экзорцизма…

– Тебе и не надо было, – перебил меня Пол. По сравнению с моим высоким голосом, иногда срывающимся на визг, его звучал низко и успокаивающе. – Ты могла перенестись туда – и обратно – по собственной воле, просто представив себе нужное место. Ты могла бы сделать это прямо сейчас, если бы захотела.

Я удивленно посмотрела на него и заметила, как ярко блестят глаза Пола. Они сверкали почти как кошачьи. Я не понимала, говорил ли он правду или просто пытался задурить мне голову. Зная его, я бы не удивилась обоим вариантам. Кажется, ему доставляло удовольствие вываливать на людей шокирующие подробности, а после наблюдать, как они – ну хорошо, я – реагируют.

– Ни за что, – ответила я на его предположение, что я кто‑ то другой, а не та, кем всегда себя считала. Даже несмотря на то, что очутилась в его спальне именно потому, что в глубине души знала – так оно и есть.

– Попробуй, – настаивал Пол. – Вообрази картинку в голове. Теперь ты знаешь, как выглядит то место.

Еще бы! По его милости я застряла там на самые длинные пятнадцать минут в своей жизни. И каждую ночь все еще оказывалась там, как только засыпала. Даже сейчас я помнила, как громко стучало сердце, когда я неслась по тому длинному темному коридору, чувствуя, как щупальцы стелящегося по полу тумана цеплялись за ноги. Неужели Пол действительно думал, что я когда‑ нибудь хоть на секунду захочу вернуться в то место?

– Нет, – ответила я. – Нет, спасибо…

Пол криво ухмыльнулся.

– Только не говори мне, что Сьюз Саймон на самом деле чего‑ то боится. – Его глаза, казалось, засияли еще ярче, чем обычно. – Ты же всегда ведешь себя так, словно у тебя иммунитет к страху, как у некоторых к ветрянке.

– Я не боюсь, – соврала я с притворным возмущением. – Просто мне прямо сейчас не хочется… как там это называется? Ах да, странствовать. Может, позже. Сейчас я хочу узнать о той другой штуке, что ты упоминал. Той, где кто‑ то может занять тело другого. Переселении душ.

Ухмылка Пола стала еще шире.

– Так и думал, что это привлечет твое внимание.

Я поняла, что он имеет в виду… ну или во всяком случае, подумала, что поняла. И тут же почувствовала, как запылало лицо. Однако проигнорировала горящие щеки и сказала с, как я надеялась, холодным безразличием:

– Мне стало интересно, вот и все. Это действительно возможно? – Я потянулась за смятыми листками с диссертацией, которые лежали между нами. – Доктор Сласки вообще об этом упоминал?

– Возможно, – протянул Пол, придавив рукой пачку машинописных листов, чтобы я не смогла их взять.

– Пол, мне просто любопытно. – Я потянула бумаги на себя. – Я к тому, что… Ты это когда‑ нибудь делал? Это в самом деле работает? Крейг серьезно может завладеть телом своего брата?

Но Пол не собирался убирать руку.

– Ты же ведь не из‑ за Крейга об этом спрашиваешь, так? – Он впился в меня пристальным взглядом. Теперь на его лице не осталось и тени улыбки. – Сьюз, когда же ты уже решишься?

Вот когда я наконец‑ то заметила, насколько близко его лицо с моим. Буквально в паре сантиметров. Я инстинктивно попыталась отодвинуться, но пальцы, лежавшие на бумагах доктора Сласки, внезапно сжались на моем запястье и потянули меня вперед. Я посмотрела вниз. На фоне моей кожи загар Пола казался очень темным.

– Джесс мертв, – заявил Пол. – Но это не значит, что ты должна вести себя так, будто тоже мертва.

– Ничего подобного, – запротестовала я. – Я не…

Но закончить свою маленькую речь у меня не получилось, поскольку прямо посреди фразы Пол наклонился и поцеловал меня.

Глава 9

Не буду врать. Поцелуй был хорош. Я прочувствовала его от макушки до кончиков пальцев ног.

Что не означает, что я поцеловала его в ответ. Я совершенно точно не…

Ну хорошо, ладно. Во всяком случае, не сильно.

Ну просто дело в том, что, ну понимаете, Пол оказался мастером поцелуев. А меня очень давно не целовали. Было приятно почувствовать, что хоть кто‑ то меня хочет. Даже если этот кто‑ то оказался человеком, которого я презираю. Ну или во всяком случае я была уверена, что презираю.

По правде говоря, было довольно сложно определиться, презираю я Пола или нет. Только не тогда, когда он так страстно меня целовал. Ну то есть не каждый же день – к сожалению – меня хватают в охапку и целуют сексуальные парни. В действительности такие случаи в моем прошлом можно было пересчитать по пальцам одной руки.

А когда это сделал Пол Слейтер… ну, скажем так, меньше всего я ожидала, что мне это понравится. Я имею в виду, это же был тот самый парень, который не так давно пытался меня убить…

Правда, теперь он утверждал, что все было не так, и я была в полной безопасности.

Вот только я знала, что это ложь. Мне очень даже грозила опасность – не погибнуть, но полностью потерять голову от парня, который, как ни посмотри, был опасен для меня и еще более опасен для моего любимого. Потому что именно такое чувство у меня вызвал поцелуй Пола Слейтера. Словно я готова на что угодно – все равно что, – лишь бы получить от него еще несколько поцелуев.

А это было неправильно. Потому что я не была влюблена в Пола Слейтера. Учитывая, что парень, которого я любила:

а) был мертв и

б) очевидно, был не сильно заинтересован в романтических отношениях со мной.

Однако это не означало, что я могу броситься на шею первому попавшемуся красавчику, который окажется рядом. Я в том смысле, что должны же у девушки быть какие‑ то принципы…

Вроде того, чтобы сохранить себя для парня, который действительно нравится, даже если он слишком глуп, чтобы осознать, что вы созданы друг для друга.

Так что даже несмотря на то, что от поцелуя Пола мне захотелось забросить свободную руку ему на шею и поцеловать в ответ, – что я под влиянием момента, возможно, и сделала… или нет – все это было ужасно, ужасно НЕПРАВИЛЬНО.

Поэтому я попыталась оторваться от Пола.

Но вот что я вам скажу. Его хватка на моем запястье? Она оказалась железной. Железной.

Хуже того, когда я поощрила Пола, слегка ответив на его поцелуй, он навалился на меня и прижал к кровати, вероятно, сильно помяв диссертацию доктора Сласки. Да и с моей джинсовой юбкой от Кельвина Кляйна дела обстояли не лучше.

Так что теперь я чувствовала на себе все восемьдесят килограммов семнадцатилетнего парня, а это, знаете ли, совсем не весело, если это не тот парень, которого ты хочешь чувствовать на себе. А даже если ты и не против, то все равно делаешь все возможное, чтобы оставаться верным кому‑ то другому… кому‑ то, кто, насколько тебе известно, тебя даже не хочет. Но все равно.

Я умудрилась оторваться от губ Пола на достаточно долгое время, чтобы успеть слегка сдавленно – поскольку он почти расплющил мои легкие – выпалить:

– Слезь с меня.

– Да ладно тебе, Сьюз, – выдохнул Пол. Как ни жаль это говорить, его голос был полон страсти. Ну или чего‑ то еще. И что более обидно, звук его голоса пробрал меня до мурашек. Я в том смысле, что эту страсть ведь он испытывал ко мне. Ко мне, Сьюз Саймон, к которой никто из парней никогда не пылал от страсти. Во всяком случае, насколько я знала. – Не говори мне, что не думала об этом последние несколько часов.

– Вообще‑ то я действительно об этом не думала, – ответила я, довольная, что могла честно ответить на этот вопрос. – Так что отвали.

Однако Пол молча продолжил меня целовать – не в губы, поскольку я старательно отворачивалась, а в шею и даже пару раз в ухо.

– Это из‑ за выборов в школьный совет? – поинтересовался он между поцелуями. – Потому что мне совершенно наплевать, стану ли я вице‑ президентом вашего дурацкого класса. Если ты злишься из‑ за этого, скажи одно только слово – и я выйду из предвыборной гонки.

– Нет, дело вовсе не в выборах, – возразила я, по‑ прежнему пытаясь выдернуть свое запястье из пальцев Пола и увернуться от его рта. Его губы оказывали какой‑ то странный эффект на мою кожу. Мне казалось, что она пылает.

– О боже, это же не из‑ за Джесса? – застонал Пол, и я ощутила, как стон раскатился вибрацией по всему его телу. – Смирись, Сьюз. Парень мертв.

– Я ни слова не сказала о Джессе. – Это прозвучало как оправдание, но мне было все равно. – Разве ты слышал, чтобы я упоминала о Джессе?

– Тебе и не обязательно. Это написано на твоем лице. Сьюз, ну подумай ты. Куда это все может привести? Ну то есть ты будешь стареть, а он останется в том же возрасте, в котором окочурился. И что, он собирается сопровождать тебя на выпускной бал? А как насчет походов в кино? Вы, ребята, ездите в кино вместе? И кто за рулем? Кто платит?

Вот теперь я по‑ настоящему на него рассердилась. Больше всего, конечно, из‑ за того, что Пол был прав. А еще потому что он предположил, что Джесс в принципе отвечает на мои чувства взаимностью, что, к сожалению, было неправдой. Иначе с чего бы он так старательно держался от меня подальше эти последние несколько недель?

А потом Пол вогнал нож еще глубже.

– Кроме того, если бы вы действительно были созданы друг для друга, разве ты вообще оказалась бы здесь? И целовала бы меня так, как делала эту минуту назад?

Это стало последней каплей. Теперь я была в ярости. Потому что вопросы Пола были справедливыми. Вот в чем все дело. Он все правильно говорил.

И это разбивало мне сердце. Еще сильнее, чем до этого поведение Джесса.

– Если ты с меня не слезешь, – процедила я, стиснув зубы, – я тебе большой палец ткну прямо в глаз.

Пол рассмеялся. Вот только он тут же замолчал, когда мой палец действительно встретился с уголком его глаза.

– Ай! – завопил он, быстро скатившись с меня на кровать. – Какого?..

Я вскочила с кровати быстрее, чем вы произнесли бы «паранормальная активность» и, схватив шлепанцы, рюкзак и остатки достоинства, вылетела из комнаты прочь.

– Сьюз! – заорал Пол мне вслед. – Вернись сейчас же! Сьюз!

Я проигнорировала его крики, не снижая скорости, пронеслась мимо комнаты дедули Слейтера – тот по‑ прежнему смотрел повтор старого выпуска «Семейной вражды»[1] – и начала спускаться по винтовой лестнице к выходу.

И у меня бы все получилось, если бы внезапно между мной и дверью не материализовался стотридцатикилограммовый Ангел Ада[2].

Все правильно. Только что мой путь был чист, а через секунду его преградил Байкер Боб. Или лучше сказать, призрак Байкера Боба.

– Эй! – вскрикнула я, чуть не врезавшись в него. У парня были длинные подкрученные вверх усы и покрытые татуировками руки, которые он скрестил на груди. А еще он был – думаю, мне даже не стоит упоминать об этом – очень‑ очень мертв. – А ты откуда взялся?

– Не твое дело, маленькая леди, – ответил байкер. – Думаю, мистер Слейтер с тобой еще не закончил.

Я услышала шаги на верху лестницы и подняла голову. Там стоял Пол, одной рукой по‑ прежнему прикрывая глаз.

– Сьюз, не уходи, – попросил он.

– Шестерки? – недоверчиво спросила я. – У тебя есть собственные призрачные шестерки, исполняющие твои приказы? Да что ты такое?

– Говорю же тебе, я странник, – ответил Пол. – Как и ты. А ты слишком остро реагируешь. Мы можем просто все обсудить, Сьюз? Обещаю, я буду держать руки при себе.

– Где‑ то я это уже слышала.

Байкер Боб угрожающе начал на меня наступать, и я сделала единственное, что, как мне показалось, могла в данных обстоятельствах. Я замахнулась одним из своих шлепанцев от Джимми Чу и врезала им призраку по голове.

Думаю, мистер Чу создавал эти шлепанцы для совершенно иных целей. Однако вышло очень даже неплохо. Пораженный Байкер Боб временно вышел из строя, так что мне достаточно было отпихнуть его в сторону, распахнуть дверь и выбежать из дома. Что я с готовностью и сделала.

Я уже неслась вниз по длинной бетонной лестнице, ведущей от входной двери к подъездной дорожке, когда услышала крики Пола за спиной:

– Сьюз! Сьюз, ну подожди! Прости за то, что я сказал о Джессе. Я не это имел в виду.

Я развернулась, чтобы дать ответ. И мне очень стыдно признать, что на его заявление я ответила примитивным жестом, выставив вперед средний палец.

– Сьюз! – Пол убрал руку от лица, позволив мне увидеть, что его глаз, увы, остался на месте, а не болтался, выпав из глазницы, как я надеялась. Он просто сильно покраснел. – Позволь хотя бы отвезти тебя домой.

– Нет, спасибо, – выкрикнула я, остановившись, чтобы обуть шлепанцы. – Я предпочту пройтись пешком.

– Сьюз, отсюда до твоего дома не меньше пяти километров.

– Никогда больше со мной не заговаривай, пожалуйста, – попросила я и отправилась к шоссе, надеясь, что Пол за мной не последует. Потому что если бы он это сделал и попытался бы снова меня поцеловать, я, вполне вероятно, ответила бы ему. Теперь я это понимала. Слишком хорошо понимала.

Пол за мной не поехал. Я спустилась по подъездной дорожке и выбралась на прибрежное шоссе – изобретательно названное Живописным – вместе с уцелевшими остатками самооценки. Дождавшись, когда дом Пола скрылся из поля зрения, я мигом сбросила обувь и выпалила то, что хотела сказать все время, пока гордо уходила от Пола прочь. А именно:

– Ай‑ ай‑ ай!

Дурацкие шлепки. Мои пальцы превратились в кровавое месиво. Я ни за что не могла дальше идти в этих орудиях пыток. На мгновение я задумалась, не зашвырнуть ли их в океан, что было вовсе не сложно, учитывая, что он располагался буквально подо мной.

С другой стороны, шлепанцы стоили шесть сотен баксов в розницу. Слава богу, мне они достались гораздо дешевле, но все же. Шопоголик во мне не позволил бы поступить так опрометчиво.

Так что, держа обувь в руке, я засеменила вниз по дороге босиком, зорко высматривая, не попадется ли где осколок стекла или ядовитый плющ, растущий на обочине.

Пол был прав в одном: от его дома до моего действительно оказалось восемь километров пешком. Хуже того, до ближайшего магазинчика, где мне удалось бы найти таксофон, чтобы дозвониться до кого‑ нибудь, кто сможет за мной приехать, было не меньше полутора километров. Наверное, я могла бы дойти до одного из тех огромных домов, в которых жили соседи Пола, позвонить в дверь и попросить разрешения воспользоваться телефоном. Но насколько это было бы неловко? Нет, лучше уж таксофон. Больше мне ничего не нужно. И я довольно быстро нашла один из них.

В моем плане был только один изъян: погода. О, не поймите меня неправильно. Стоял чудесный сентябрьский день. На небе не было ни облачка.

В этом‑ то и состояла проблема. Солнечные лучи безжалостно били на Живописное шоссе. Было не меньше тридцати градусов – хотя благодаря прохладному бризу с океана жара так сильно не чувствовалась. Однако асфальт под моими босыми ногами ужасно нагрелся. Дорога, которая поначалу, когда я выбежала из холоднющего дома Пола, дарила комфортное тепло моим ступням, на самом деле оказалась чересчур горячей. Обжигающе горячей. Настолько горячей, что, по‑ моему, на ней яичницу можно было поджарить.

Разумеется, я ничего не могла с этим поделать. Обуться – не вариант. Мозоли на пальцах болели больше, чем пятки. Может, если бы мимо проезжала машина, я бы и голоснула… но навряд ли. Мне правда было слишком стыдно из‑ за сложившейся ситуации, чтобы объяснять ее незнакомцу. К тому же, с моей‑ то удачей, я, вероятно, умудрюсь тормознуть серийного маньяка и попасть из огня – почти буквально – да в полымя.

Нет. Я продолжила шагать, кляня себя и свою тупость. Как можно было оказаться настолько глупой, чтобы согласиться поехать к Полу Слейтеру домой? Ну да, те вещи, что он показал о странниках, были интересными. И эта ерунда о переселении душ… если оно действительно существовало. Я даже думать боялась о том, что это могло означать. Вложить душу в тело другого человека.

Странствия, сказала я себе. Сосредоточься на странствиях. Лучше, конечно, на них, чем на перемещении душ… или, хуже того, на еще более неприятном вопросе, как я могла так сильно увлечься поцелуями кого‑ то, кроме парня, в которого вроде как влюблена. Или дело было лишь в том, что я просто почувствовала облегчение, обнаружив, после явного отказа Джесса, что привлекаю еще кого‑ то… пусть даже этот кто‑ то мне не особо нравится? Потому что Пол Слейтер мне не нравился. Правда. Думаю, то, что последние несколько недель я постоянно видела кошмары с его участием, служило достаточным доказательством этого факта… И неважно, как сильно зачастило мое предательское сердце, когда его губы прижались к моим.

Хорошо, что я могла сосредоточиться на этих мыслях вместо страшной боли в израненных ногах. Я медленно брела по Живописному шоссе, абсолютно беззащитная перед гравием и, само собой, раскаленным асфальтом. В какой‑ то степени боль, которую я ощущала, казалась достойным наказанием за мое ужасное поведение. Да, Пол заманил меня в свой дом, обещая поделиться информацией, которая меня безумно интересовала. Но я все равно не должна была соглашаться, ведь понимала, что у подобного Полу обязательно найдутся скрытые мотивы.

И что эти скрытые мотивы, скорее всего, будут включать мои губы.

Меня злило то, что на какую‑ то минуту мне стало все равно. Серьезно. Мне даже понравилось. Плохая Сьюз. Очень плохая Сьюз!

О боже. У меня проблемы.

Наконец после минимум получаса мучений я увидела самую прекрасную в мире картину: прибрежное кафе. Я поспешила к нему – ну, настолько быстро, насколько могла, учитывая, что я не чувствовала ног ниже щиколотки – в уме перебирая друзей и родственников, решая, кому я могу беспроблемно позвонить. Маме? Ни за что. Она задаст слишком много вопросов, а кроме того, вероятно, убьет меня за то, что я согласилась отправиться в дом к мальчику, которого она не знает. Джейк? Нет. Опять же, он задаст слишком много вопросов. Брэд? Нет, он с радостью бросит меня на произвол судьбы, ведь ненавидит меня до мозга костей. Адам?

Да, остановлюсь на Адаме. Он единственный из моих знакомых не только с радостью приедет за мной, но еще и будет наслаждаться своей ролью спасителя… и с еще большим удовольствием выслушает, как Пол меня домогался, не захотев после этого сделать из того котлету. У Адама хватит мозгов понять, что Пол Слейтер запросто надерет ему зад. Само собой, я опущу в разговоре ту часть, где я в ответ домогалась Пола.

Кафе «Морской туман» – то самое, к которому я ковыляла, – оказалось фешенебельным рестораном с открытой верандой и парковкой. Для ланча было слишком поздно, а для ужина – слишком рано, поэтому посетителей не было, лишь персонал суетился на веранде, накрывая столики. Подойдя поближе, я увидела официанта, который писал меню на доске у двери.

– Привет! – обратилась я к нему, постаравшись, чтобы мой голос звучал как можно бодрее и меня не приняли за жертву.

Официант бросил на меня взгляд мельком. Если он и заметил, насколько я растрепана и что я босиком, то никак это не прокомментировал, молча развернувшись обратно к своей доске.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒