Мэг Кэбот 9 страница

Но вдруг мне в голову пришла одна мысль, заставив бешено забиться сердце. Что, если это были не те чувства, на которые я надеялась? Что, если он все же не любил меня? Что, если тот поцелуй просто был… не знаю. Чем‑ то вроде эксперимента? Тестом, который я провалила? Что, если Джесс решил, что просто хочет остаться со мной друзьями?

Тогда я просто умру, вот и все. Просто лягу и умру.

Нет, возразила я сама себе. Никто так не хватает руку девушки, чтобы сообщить ей, что он ее не любит. Исключено. Это невозможно. Джесс любит меня. Должен любить. Просто что‑ то – или кто‑ то – удерживало его от того, чтобы сказать об этом.

Я попыталась подтолкнуть его к признанию, которое так мечтала услышать.

– Знаешь, Джесс, – начала я, боясь посмотреть ему в глаза и не сводя взгляда с его пальцев на моей ладони, – если ты хочешь чем‑ то со мной поделиться, то вперед. В смысле, не стесняйся.

Я была уверена, что он собирался мне ответить. Богом клянусь. У меня наконец получилось встретиться с ним глазами, и я могла поклясться, что в этот момент между нами проскользнула какая‑ то искра. Не знаю, что, но что‑ то точно. Джесс открыл рот и уже было начал что‑ то говорить, когда дверь в мою комнату с грохотом распахнулась, и на пороге возникла Ки‑ Ки в сопровождении Адама. В руках у нее был пустой плакат, и выглядела она очень сердито.

– Ладно, Саймон, отдохнула – и хватит, – проворчала Ки‑ Ки. – Давай приступим к делу и прямо сейчас. Келли с Полом задали нам жару. Нам нужно придумать слоган для кампании немедленно. У нас один день до выборов.

Мы с Джессом потрясенно уставились на нее, а затем он отбросил мою ладонь, словно она была объята пламенем.

– Э‑ э, привет, Ки‑ Ки, – промямлила я. – Привет, Адам. Спасибо, что заглянули. Никогда не слышали о необходимости стучать?

– Ой, я тебя умоляю! Смысл? Типа, мы могли бы прервать тебя и твоего драгоценного Джесса?

При этих словах брови Джесса взметнулись вверх. Очень высоко.

Покраснев как рак – нет, ну в самом деле, мне не хотелось, чтобы он знал, что я обсуждала его с друзьями – я выпалила:

– Ки‑ Ки, заткнись!

Однако она, бросив плакат на пол и теперь вынимая из сумки маркеры, заявила:

– Мы знали, что его тут нет. На подъездной дорожке нет машин. Кроме того, Брэд сказал нам подниматься.

Ну конечно, он сказал.

Адам, углядев розы, присвистнул.

– Это от него? – поинтересовался он. – В смысле, от Джесса? А у парня, кем бы он ни был, хорошие манеры.

Понятия не имею, как на это отреагировал Джесс – я даже взглянуть в его сторону боялась.

– Ага, – кивнула я, чтобы избежать сложных объяснений. – Слушайте, ребята, сейчас правда не…

– Фу! – Ки‑ Ки уселась на пол возле плаката и наконец оказалась там, откуда смогла хорошенько рассмотреть мои ноги в первый раз с момента появления в комнате. – Это отвратительно! У тебя ноги выглядят, как у тех людей, которых спускают с Эвереста…

– У тех людей было обморожение, – возразил Адам, наклонившись, чтобы внимательнее разглядеть мои стопы. – Их ноги были черными. А у Сьюз, мне кажется, обратная проблема. Это волдыри от ожогов.

– Ага, они самые, – кивнула я. – И они ужасно болят. Так что, если не возражаете…

– Ну нет! Ты так просто от нас не избавишься, Саймон. Нам надо определиться со слоганом для кампании. Раз я собираюсь воспользоваться своими привилегиями в качестве редактора школьной газеты и накопировать кучу листовок – не переживай, я уже договорилась с одноклассниками моей сестры‑ пятиклассницы, чтобы они раздавали их на ланче, – то я хочу быть уверенной, что в них хотя бы будет написано что‑ то хорошее. Итак. Что нам написать?

Я молча сидела и хлопала глазами, поскольку все мои мысли были только о Джессе.

– Я же говорил. – Адам снял колпачок с двухстороннего маркера, поднес маркер к носу и втянул воздух. – Нам нужно написать: «Голосуйте За Сьюз: Она Не Отстой».

– Келли прицепится к формулировке, – отмахнулась Ки‑ Ки. – Нам в мгновение ока влепят иск о защите чести и достоинства за намеки на то, что Келли – отстой. Ты же знаешь, что ее папа – адвокат.

Адам закончил с нюханием маркера и предложил:

– Как насчет «Сьюз Правит Мудро»?

– Никакой рифмы, – заметила Ки‑ Ки. – Кроме того, это намек на то, что ученический совет – это монархия, что, разумеется, вовсе не так.

Я рискнула украдкой бросить взгляд на Джесса, чтобы понять, как он все это воспринял. Однако он, как оказалось, не обращал внимания на наши разговоры, сверля взглядом розы Пола.

Боже, вернусь в школу – придушу этого парня, подумала я.

– А как насчет «Саймон говорит: «Голосуй за Сьюз»[1]? – предложила я, надеясь поторопить Ки‑ Ки с Адамом, чтобы снова получить немного уединения с моим возможно‑ будущим‑ бойфрендом.

Ки‑ Ки, стоя на коленях над плакатом, резко вскинула голову и задумчиво посмотрела на меня. Косые лучи солнца в моих окнах, выходящих на запад, заставили ее белые волосы блеснуть золотом.

– «Саймон говорит: «Голосуй за Сьюз», – медленно повторила она. – Ага. Да, мне нравится. Отличная идея, Саймон.

С этими словами она склонилась над частями плаката, раскиданными по полу, и начала выводить на них слоган. Было понятно, что ни она, ни Адам не покинут мою комнату в ближайшем будущем.

Я опять бросила взгляд на Джесса, надеясь как можно незаметнее дать ему знать, как мне жаль, что нас прервали.

Но, к своему глубокому сожалению, увидела, что он исчез.

Как это типично для парней. Я имею в виду, вот вроде бы наконец наступает момент, когда он, судя по всему, готов сделать Великое Признание – каким бы оно ни было – и вдруг бац! Он испаряется.

Еще хуже, если он, ко всему прочему, мертв. Потому что я даже не могу отследить его по номеру машины или чему‑ то в этом роде.

Хотя, наверное, сложно его винить за уход. Ну то есть я, наверное, тоже не захотела бы болтаться в комнате, – которая сейчас провоняла маркерами, – с толпой народа, которые меня не видят.

И все же я не могла не гадать, куда ушел Джесс. Во мне теплилась надежда, что он отправился следить за Нилом Янкоу, чтобы мне не пришлось иметь дело с очередным призраком – братом Нила Крейгом. Но мне все еще не давала покоя мысль, когда же Джесс вернется.

И только когда мой взгляд опять остановился на букете Пола, до меня дошло самое страшное. А именно, что вопрос заключался не в том, когда Джесс вернется. На самом деле главным было, вернется ли он в принципе. Потому что, если вдуматься, с чего бы ему вообще захотелось приходить сюда снова?

Я заверила Ки‑ Ки с Адамом, что не плачу. Объяснила, что просто глаза начали слезиться от запахов, источаемых маркерами. И ребята вроде бы поверили.

Жаль, что себя я уже, кажется, не могла обманывать.

Примечания:

[1] «Саймон говорит» (англ. Simon Says) – детская игра, популярная в англоговорящих странах. Один игрок, ведущий, берет на себя роль «Саймона» и отдает приказы остальным игрокам в таком ключе: «Саймон говорит: сделай то‑ то»; как правило, это простые активные действия, например, «подпрыгни», «похлопай в ладоши» и т. п. Остальные игроки должны не задумываясь исполнить приказ. Суть состоит в том, что приказ должен обязательно начинаться со слов «Саймон говорит…», в противном случае его исполнять нельзя, и если кто‑ то из игроков сделает это, он выбывает.

Сьюз использует игру слов, поскольку ее фамилия – Саймон.

Глава 13

У меня ушло не так много времени, чтобы выяснить, куда пропал Джесс.

Я имею в виду, в масштабах Вселенной. На самом деле мне понадобилось полтора дня. Именно столько времени прошло, прежде чем ноги перестали печь, и я смогла втиснуть их в шлепки от Стива Мэддена, чтобы пойти в школу.

Где меня тут же вызвали в кабинет директора.

Серьезно. Отец Дом озвучил это во время речи на утренней линейке. Прямо так и сказал по громкой связи:

– И не забудьте, пожалуйста, напомнить вашим родителям о фестивале отца Серра, который начнется здесь, в миссии, завтра в десять утра. Будут прилавки с едой, игры, музыка и веселье. Сюзанна Саймон, после линейки зайди, пожалуйста, в кабинет директора.

Вот так просто.

Я решила, что отец Дом хотел поинтересоваться, как у меня дела. Ну знаете, учитывая, что меня два дня не было в школе из‑ за поврежденных ног. Хороший человек, естественно, пожелал бы выяснить, все ли у меня в порядке. Хороший человек переживал бы о моем самочувствии.

Как выяснилось, отца Ди безумно волновало мое самочувствие. Но скорее духовное, чем физическое.

– Сюзанна, – кивнул он, когда я вошла в его кабинет… Ну, вошла – это громко сказано. Я все еще ковыляла, прихрамывая. К счастью, шлепки были супермягкие, а широкая черная полоса сверху скрывала почти все наклеенные на ноги пластыри.

Хотя у меня все равно по‑ прежнему оставалось ощущение, будто я иду по грибам. Некоторые волдыри на пятках стали твердыми, как камень.

– Когда ты собиралась рассказать мне о вас с Джессом? – спросил отец Доминик.

Я подняла на него удивленный взгляд. Как и всегда во время наших бесед, я сидела на стуле для посетителей напротив директорского стола. И, как обычно, играла с видеоигрой, выуженной из нижнего ящика святого отца, где он хранил личное имущество, конфискованное учителями у учеников. Сегодня мне досталась одна из версий «Глупыша Патти».

– Что именно? – тупо уточнила я, потому что совершенно не понимала, о чем речь. Я имею в виду, с чего мне было подозревать, что отец Доминик вдруг узнал обо мне и о Джессе… правду о нас? Ну то есть кто мог бы ему рассказать?

– Что вы… что вы двое… – Кажется, отец Дом испытывал определенные проблемы с подбором слов.

Вот почему я поняла, что он хотел сказать, прежде чем он смог сформулировать предложение целиком.

– Что вы с Джессом… полагаю, сейчас это принято называть «парочка», – наконец выпалил он.

Я моментально стала красной, как мантия архиепископа, который должен был вот‑ вот нагрянуть в нашу школу.

– Мы… мы не… – начала заикаться я. – Не парочка, в смысле. На самом деле это не имеет ничего общего с действительностью. Не представляю, как…

И тут меня озарило. Я поняла, как отец Дом обо всем узнал. Ну, во всяком случае, я думала, что поняла.

– Это вам Пол сказал? – выпалила я. – Потому что я, правда, удивлена, отче, что вы верите парню, подобному ему. Вы знали, что он в какой‑ то мере ответственен за мои мозоли и волдыри? Ведь он же буквально набросился на меня… – Мне показалось, что в данных обстоятельствах не стоит добавлять, что я не сопротивлялась. Вообще. – А потом, когда я попыталась уйти, натравил на меня Ангела Ада…

Тут отец Доминик меня перебил. А он нечасто это делает.

– Мне рассказал сам Джесс. И что это еще за история о вас с Полом?

У меня челюсть отвисла от удивления, так что я даже не обратила внимания на его вопрос.

– Что?! Джесс вам сказал?

У меня возникло ощущение, будто мир, который я знала, неожиданно перевернулся вверх тормашками и вывернулся наизнанку. Джесс заявил отцу Дому, что мы пара? Что у него ко мне чувства? Прежде чем потрудился сообщить об этом мне? Не может этого быть. Это не могло произойти со мной. Ведь замечательные вещи вроде этой никогда со мной не случаются. Никогда.

– Что конкретно Джесс вам сказал, отец Дом? – осторожно поинтересовалась я, потому что хотела убедиться, что все поняла правильно, прежде чем позволить себе надеяться.

– Что вы поцеловались, – так неловко выдавил падре, что могло показаться, будто у него на стуле рассыпаны кнопки. – И должен сказать, Сюзанна, я огорчен тем, что ты ни словом не обмолвилась об этом при нашем последнем разговоре. Я разочарован. И теперь думаю, о чем еще ты могла умолчать…

– Я молчала, потому что это был всего лишь дурацкий поцелуй. И он случился почти месяц назад. И с тех пор ничего. Серьезно, отец Ди. – На мгновение я задумалась, услышал ли падре раздражение в моем голосе, но потом поняла, что мне, в общем‑ то, все равно. – Не просто ничего. Полный ноль.

– Мне казалось, мы с тобой достаточно близки, чтобы ты поделилась со мной событиями подобной значимости, – печально произнес отец Доминик.

– Значимости? – повторила я, стиснув в руке видеоигру. – Отец Ди, какой значимости? Ничего не случилось, понятно? – К моему огромному сожалению. – В смысле, ничего такого, о чем вы подумали.

– Я догадывался об этом, – серьезно кивнул отец Доминик. – Джесс слишком благороден, чтобы воспользоваться ситуацией. Однако ты должна понимать, Сюзанна, что я не могу по доброй воле позволить этому продолжаться…

– Позволить продолжаться чему, отец Ди? – Я поверить не могла, что мы вообще об этом беседуем. Будто я проснулась в мире Бизарро[1]. – Говорю же вам, ничего…

– Я чувствую ответственность перед твоими родителями, – продолжил падре, пропустив мои слова мимо ушей, – как за твое духовное благополучие, так и за физическое. Помимо этого у меня есть обязательства перед Джессом. Как его духовник…

Я чуть со стула не упала.

– Как его кто?!

– Нет нужды так кричать, Сюзанна. Полагаю, ты прекрасно меня услышала. – Отец Дом выглядел так же ужасно, как я себя сейчас чувствовала. – В общем и целом, в свете… м‑ м, сложившейся ситуации я посоветовал Джессу переехать в домик священника.

Вот теперь я реально слетела со стула. Ну, не то чтобы упала, но не усидела на месте. Правда, с трудом удержалась на ногах, которые все еще ощутимо болели, когда вскочила, чтобы наброситься на отца Дома. Вот только нас разделял огромный стол, так что я не могла, как бы мне ни хотелось, вцепиться в его сутану и заорать ему в лицо: «Почему?! Почему?! » Вместо этого пришлось крепко стиснуть край столешницы. Визгливым девчачьим тоном – не смогла сдержаться, хотя ненавижу, когда так делаю, – я выкрикнула:

– В домик священника? В ваш дом?!

– Да, в мой, – осторожно кивнул отец Доминик. – Там он обретет покой, Сюзанна. Я понимаю, что ему будет сложно привыкнуть к другому месту, помимо того, где его… ну, того места, где он погиб. Но наш уклад жизни очень прост. Во многом существование рядом с нами напомнит Джессу те времена, когда он был жив…

Я никак не могла вникнуть в слова падре.

– И Джесс согласился на это? – спросила я все тем же визгливым девчачьим тоном. Чей это вообще был голос? Уж точно не мой. – Джесс сказал, что пойдет на это?

Во взгляде отца Ди что‑ то промелькнуло. И я осознала, что это ничто иное, как жалость.

– Да. И я не могу выразить, как сожалею, что тебе пришлось узнать об этом вот так. Однако, вероятно, Джессу показалось… и должен признаться, я с ним согласен… что подобная сцена могла… э‑ э, девушка с твоим темпераментом могла бы… Ну, ты могла бы все усложнить…

И тут ни с того ни с сего у меня потекли слезы. Единственным признаком их приближения стало свербящее ощущение в носу. А в следующую секунду я уже боролась с рыданиями.

Потому что я поняла, что пытался сказать отец Дом. Истина предстала прямо передо мной во всей своей неприглядной наготе. Джесс меня не любил. Никогда не любил. Тот поцелуй… тот поцелуй все же был экспериментом. Хуже. Он был ошибкой. Ужасной непростительной ошибкой.

А теперь Джесс узнал, что я врала ему о Поле. Понял, что я ему солгала, и, хуже того, вероятно догадался о причинах этого… о том, что я люблю его, что всегда его любила и не хотела его потерять. И он решился на переезд, лишь бы не говорить мне правду о том, что мои чувства не взаимны. На переезд! Он готов был переселиться в другое место, лишь бы не оставаться со мной еще хотя бы на день! Вот какая я жалкая неудачница!

Я в слезах рухнула обратно на стул. Мне было уже неважно, что подумает отец Дом – ну знаете, по поводу того, что я рыдаю из‑ за парня. Не то чтобы я могла вдруг перестать любить Джесса, даже теперь, когда поняла – с абсолютной уверенностью, окончательно и бесповоротно, – что он меня не любит.

– Я н‑ не понимаю, – простонала я, уткнувшись в ладони. – Что… что я сделала не так?

– Ничего, Сюзанна. – Отец Доминик звучал слегка утомленно. – Ты ничего не сделала. Просто так будет лучше. Ты же это понимаешь, ведь так?

В любовных делах отец Ди был так себе советчик. Иметь дело с призраками – это он запросто… С девушками, которым разбили сердце? Тут уже посложнее.

И все же он очень старался. Он даже встал из‑ за стола, подошел ко мне и неловко похлопал меня по плечу.

Я даже удивилась. Отец Ди не очень‑ то любил все эти телячьи нежности.

– Ну все, все, Сюзанна. Полно тебе. Все будет хорошо.

Вот только я знала, что ничего хорошего не будет. Никогда.

Однако отец Дом еще не закончил.

– Между вами не могло все оставаться, как прежде. Джессу нужно было уйти. Это единственный выход.

Я не выдержала и горько рассмеялась.

– Единственный выход? Заставить его покинуть дом? – спросила я, яростно утирая слезы рукавом замшевой куртки. А вы ведь знаете, что соленая вода делает с замшей. Вот до чего я дошла. – Мне так не кажется.

– Это не его дом, Сюзанна, а твой, – мягко ответил отец Ди. – Он никогда не был домом для Джесса. Это просто пансион, где его убили.

Мне жаль об этом говорить, но услышав слово «убили», я разрыдалась еще сильнее. Отец Ди снова похлопал меня по плечу.

– Ну, успокойся. Ты должна повести себя по‑ взрослому, Сюзанна.

Я буркнула что‑ то невразумительное, сама не поняв, что именно.

– Я даже не сомневаюсь, Сюзанна, что ты справишься с этой ситуацией, как справлялась со всеми остальными… Ну, если не с изяществом, то хладнокровно. А теперь тебе лучше поспешить. Первый урок уже почти закончился.

Но я никуда не ушла. Я просто осталась сидеть и лить слезы, время от времени жалко хлюпая носом. Хорошо, что утром я воспользовалась водостойкой тушью.

Вот только отец Ди, вместо того чтобы пожалеть меня, как должен был бы, будучи служителем церкви, лишь взглянул на меня с подозрением.

– Сюзанна, надеюсь… Не верю, что мне приходится говорить о подобном… Что ж, я чувствую себя обязанным предупредить тебя. Ты довольно упряма, поэтому, надеюсь, ты не забудешь, о чем мы с тобой беседовали. Ты не можешь применять на Джессе свои, э‑ э, женские чары. Я просил тебя об этом тогда и прошу снова. Если тебе надо выплакаться, сделай это здесь, у меня в кабинете. Но не плачь перед Джессом. Не делай для него все еще более сложным, чем есть сейчас. Ты меня понимаешь?

Я топнула ногой, но тут же пожалела об этом, когда боль прошила меня от пятки до макушки.

– Боже, за кого вы меня принимаете? – поинтересовалась я не очень любезно. – Думаете, я собираюсь умолять его остаться или как? Если он хочет уйти – меня это устраивает. Более чем. Я рада, что он уходит. – Тут мой голос опять сорвался в еще одном предательском всхлипе. – Но я просто хочу, чтобы вы знали, что это нечестно!

– Мало что в этой жизни бывает честно, Сюзанна, – с сочувствием отозвался падре. – Однако, думаю, мне не стоит напоминать, что ты получила гораздо больше подарков судьбы, чем многие другие. Ты очень счастливая девушка.

– Счастливая, – повторила я с горьким смешком. – Ага, конечно.

– Кажется, тебе уже лучше, Сюзанна, – окинул меня взглядом отец Доминик. – Так что, может, ты уже пойдешь? Беги на уроки. У меня масса работы в связи с предстоящим фестивалем…

Я подумала о том, сколько ему не рассказала. В смысле, о Крейге и Ниле Янкоу, не говоря уж о Поле, докторе Сласки и странниках.

Мне следовало сообщить ему о Поле. По крайней мере, не мешало бы рассказать об этой его концепции начала с чистого листа. С другой стороны, может, и не стоило. Пол точно затевал что‑ то нехорошее, о чем свидетельствовали мои ноющие ноги.

Но, если честно, я немного обиделась на отца Доминика. Мог бы проявить чуточку больше сострадания. Я к тому, что он ведь буквально разбил мне сердце только что. Хуже того – он сделал это по указке Джесса. Тому даже не хватило духу сказать мне в лицо, что он меня не любит. Заставил отдуваться за себя своего «духовника». Класс! Я даже пожалела, что живу не в середине девятнадцатого века. Должно быть, так мило – все творят, что хотят, заставляя священников делать за них всю грязную работу.

Само собой, я не побежала на уроки, как предложил отец Дом. Я просто физически не могла никуда побежать. Но я выползла из его кабинета, жалея себя со страшной силой. Я все еще плакала, так что при виде меня секретарь отца Ди с материнской заботой поинтересовалась:

– Ох, милая, с тобой все в порядке? Вот, возьми салфетку.

И это утешило меня гораздо больше, чем все, что сделал отец Ди за последние полчаса.

Воспользовавшись предложенной салфеткой, я высморкалась, а потом взяла еще несколько на дорожку. У меня было ощущение, что реветь я не перестану минимум до третьего урока.

Зайдя в крытый переход, я попыталась взять себя в руки. Ладно. Значит, я не нравлюсь парню. Но ведь я не нравилась куче парней и раньше, но никогда так сильно не убивалась по этому поводу. Да, хорошо, это был Джесс, человек, которого я любила больше всего на свете. Но, эй, если я ему не нужна, это целиком и полностью нормально. Знаете, что? Да, это его потеря, вот.

Так почему же я не могла перестать плакать?

Что мне теперь без него делать? В смысле, я же привыкла к тому, что Джесс всегда рядом. И как быть с его котом? Гвоздик тоже переедет в домик священника? Наверное, ему придется. Я имею в виду, этот уродливый котяра любит Джесса так же сильно, как и я. Счастливчик, он сможет остаться с объектом своей любви.

Идя по коридору, я окинула залитый солнцем внутренний дворик невидящим взглядом. Может, отец Ди и прав, подумалось мне. Может, так оно и лучше. Я хочу сказать, давайте представим, всего на минуту, что я тоже нравлюсь Джессу. И не просто нравлюсь. Что он любит меня. К чему это могло привести? Пол именно об этом и говорил. Что бы мы делали с Джессом? Ходили бы на свидания? В кино? Мне бы пришлось платить, и билет был бы только один. И если бы кто‑ нибудь увидел меня, сидящую в одиночестве, я бы выглядела как дура. Полный отстой.

Что мне нужно, так это настоящий парень, поняла я. Не просто тот, кого смогут увидеть рядом со мной люди, но парень, который мне понравится и которому понравлюсь я. Вот кто мне нужен. Однозначно!

Потому что когда Джесс узнает, возможно, это заставит его осознать, какую грандиозную ошибку он только что совершил.

Даже забавно, что как только я подумала об этом, из‑ за колонны вдруг выскочил Пол Слейтер.

Примечания:

[1] Бизарро – персонаж комиксов «DC Comics».

Глава 14

– Привет, – поздоровался он.

– Отвали, – буркнула я в ответ.

Потому что я ведь по‑ прежнему плакала, и Пол Слейтер был последним человеком на земле, которому мне хотелось показываться в подобном виде. Я очень надеялась, что он ничего не заметит.

Не повезло.

– Что за слезы? – поинтересовался Пол.

– Пустяки, – ответила я, утираясь рукавом куртки. У меня уже закончились все салфетки, которые дала секретарь отца Дома. – Просто аллергия.

Пол схватил меня за руку и потянул к себе.

– Вот, возьми.

Он вытащил из кармана – ну надо же! – белый носовой платок и протянул его мне.

Забавно, что несмотря на случившееся, я не могла сосредоточиться ни на чем другом, кроме этого белого квадратика ткани.

– Ты пользуешься носовым платком? – спросила я надтреснутым голосом.

Пол пожал плечами.

– Никогда не знаешь, когда тебе может понадобиться заткнуть кому‑ нибудь рот кляпом.

Этот ответ был настолько далек от того, который я ожидала, что я не смогла удержаться от легкого смешка. Я имею в виду, Пол немного меня пугал… ну хорошо, не немного. Но он все равно иногда бывал забавным.

Я вытерла слезы платком, осознавая близость его владельца сильнее, чем хотелось бы. Этим утром Пол выглядел просто восхитительно в угольно‑ черном кашемировом свитере и шоколадно‑ коричневом кожаном пальто. Я постоянно поглядывала на его рот и вспоминала, как его губы ощущались на моих. Ощущения, насколько я помню, были приятными. Более чем.

Потом мой взгляд переместился к его глазу, в который я попала. Никаких отметин. А парня не так‑ то легко ранить.

Хотела бы я, чтобы то же самое можно было сказать и обо мне. Или о моем сердце.

Не знаю, заметил ли Пол направление моего взгляда – наверное, было слишком очевидно, что я пялилась на его губы, – но он вдруг наклонился и поставил руки по бокам широкой колонны, к которой я прислонилась, заключив меня в ловушку.

– Ну так что, Сьюз, что от тебя понадобилось отцу Доминику? – по‑ дружески спросил он.

Хоть я и находилась в поисках парня, но все же сомневалась, что Пол был тем самым парнем для меня. Я к тому, что да, он был красавчиком и все такое, плюс все это медиаторство….

Но ведь не стоило забывать о том, что он пытался меня убить. Сложновато просто взять и выбросить подобное из головы.

Так что я стояла, заключенная в ловушку из рук Пола, и разрывалась, не зная, как поступить. С одной стороны, я была бы не прочь притянуть его к себе за шею и впиться в его губы. С другой стороны, крепкий удар по яйцам казался не менее привлекательным, учитывая, через что я прошла по его милости. До сих пор вздрагивала, вспоминая обжигающий асфальт и Ангела Ада.

В итоге, я не сделала ни того, ни другого и просто стояла, чувствуя, как бешено бьется сердце. В конце концов, этот парень являлся мне в кошмарах последние несколько недель. Подобные вещи так просто не забываются лишь потому, что вам в рот засунули язык, и вам это вроде как понравилось.

– Не переживай, – ответила я хриплым от слез голосом, так что сама себя не узнала. Пришлось откашливаться. – Я не стала говорить отцу Дому о тебе, если тебя именно это волнует.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒