ЧЕТЫРЕ ПИРАМИДЫ 4 страница

Помимо ремонта и изучения окружающей среды, директорам не стоило забывать и про кое-что еще. Аварийные маяки, которыми Обсцеллы все-таки комплектовались, автоматически включились при приземлении. Они посылали уверенный сигнал, предполагавший их быстрое и уверенное обнаружение, однако, увы, только предполагавший. И вот почему.

Некий форс-мажор учитывал потенциальную потерю груза — мало ли что случится? Именно в такой ситуации маяк и должен был помочь его разыскать. К сожалению, разыскать как обычный контейнер, причем в космосе. Аварийный сигнал носил планетарный характер, без всяких межзвездных трансляций. Отцепилась ли Обсцелла, либо ее оставили намеренно — значения не имело. Уйти в прыжок сама она не могла, отчего маяк указывал на ее местонахождение в заранее известной области. Для директоров, приземлившихся невесть где, это означало следующее. Если спасательная команда не объявится именно в данной звездной системе, она их банально не найдет.

Оставив все как есть, Экбурн, Тумвеоне, Доохил и Оклслад рисковали застрять на этой планете, и застрять очень надолго. Чтобы исключить подобное развитие событий, им следовало либо модернизировать маяки, что за отсутствием чертежей представлялось маловероятным, либо, хотя бы, объединить их воедино. Объединить все четыре. Тогда их суммарная мощность охватит кратно большее пространство, увеличивая шансы на обнаружение спасателями. Другой вопрос: как это сделать? Планетарными катерами Обсцеллы не располагали, равно как и другими средствами передвижения. Здесь требовалось что-то придумать, но на это наверняка уйдет немало времени и ресурсов, отчего проблема с маяками и стояла лишь третьей по приоритету.

Как наименее занятый починкой пирамиды, Экбурн вскоре решился на вторую вылазку. С его точки зрения, это было рационально. Пока Желтая и Белая пирамиды приводят себя в порядок, а директор Красной хлопочет исключительно о себе, ему следовало продолжить исследование окружающего мира. Продолжить, разумеется, в общих интересах, поскольку полученные данные станут доступны всем. Он уже лично проверил на себе воздействие здешней атмосферы и убедился, что дышать ей не только можно, но и приятно. Упоительно свежий воздух был насыщен ароматами богатой флоры, а искусственный иммунитет прекрасно справлялся с микроорганизмами, проникавшими в тело менгира. Это подтверждали анализы, изученные медицинской станцией. Следовательно, в регенерации воздуха отныне отсутствовал всякий смысл. Фильтры, разумеется, деактивировать не стоило, чтобы не пропустить какую-нибудь патогенную форму жизни, но тратить энергию на воспроизводство дыхательной среды не стоило еще больше. Именно поэтому Экбурн отключил его как в Обсцелле, так и в собственном скафандре. Наружу он вышел дыша планетарным воздухом. Рядом с ним, бдительно жужжа сенсорами, следовала группа роботов.

Звено боевых машин могло испепелить целый лес древовидного хвоща и папоротников. Патрульные боты нейтрализовали все, что движется на вверенной им территории. Охранные дроны отбивали практически любую атаку, оберегая хозяина и его груз. К сожалению, ни теми, ни другими Экбурн не располагал. В его распоряжении имелись только служебные роботы, предназначенные для выполнения технических задач. Ну, за неимением крейсера сойдет и яхта, если использовать ее с умом. Памятуя про здоровенного ящера, сокрушившего немало машин Желтой пирамиды, Экбурн немного подрегулировал тех, кого взял себе в сопровождающие. Воевать, конечно, он их не научил, тем более что было особо и нечем, зато известная польза от них предполагалась. И вскоре он ничуть не пожалел о своей прозорливой предосторожности.

На сей раз Экбурн пошел в другую сторону, поручив паре роботов собирать образцы флоры и складывать их в свои грузовые контейнеры. Сам же старался ловить всякую живность, чтобы пополнить арсенал биологических образцов. Живность, само собой, вот так запросто ему в руки не давалась, а стрелять на поражение Экбурн не хотел. Именно поэтому его добычей, в основном, становились различные насекомые, начиная от бабочек и заканчивая удивительного вида жуками. Пауки и простейшие тоже попадались довольно легко, а вот ящерицу удалось изловить только одну, да и то случайно. Коллекцию пополнила и пара змей, отпущенных на волю после взятия образцов, а вот с третьей вышла неувязка.

Сперва Экбурн решил, что перед ним лежит какое-то бревно. Его заблуждения тут же развеялись, когда бревно схватило ближайшего робота и стиснуло его в своих громадных и чрезвычайно крепких кольцах. Тогда-то директор и порадовался, что вышел из пирамиды не один. Схвати змея лично его — и легкий космический скафандр был бы раздавлен вместе со своим беспечным содержимым. Робота, однако, она раздавить не успела. Следуя новой программе, другой робот окатил змею холодным серым потоком, туша не пожар, а ее членовредительские намерения. Пойманный сделал бы это и сам, но его манипуляторы, зажатые в грозных кольцах, не могли пошевелиться. Змея, крайне недовольная таким обращением, сердито зашипела. Второй поток заставил ее отказаться от дурного намерения. Окутанная густым облаком, она оставила робота в покое и уползла в лес, решив подыскать себе кого-нибудь менее строптивого. Изучив освобожденную машину, Экбурн убедился, что она не пострадала, и собрал частички чешуи, налипшие на ее корпус.

Лес сгущался. Светлый и открытый, он становился все плотнее, хотя и перемежался большими прогалинами. Где-то журчала вода, обильно бегущая многочисленными ручейками. На пути то и дело встречались речушки, звеневшие хрустально-прозрачными перекатами. На их берегах хорошо сохранялись следы животных, приходивших на водопой или просто пробегавших мимо. Эти следы Экбурн тоже запечатлевал, не забывая собирать примечательные образцы. Например, чьи-то яйца из кладки или оброненные перья. Он занимался этим с таким энтузиазмом, что оступился и упал в пологую яму. Беззлобно чертыхаясь, он поднялся, поглядел себе под ноги, и его добродушный настрой тут же изменился. Было отчего. На поверку яма оказалась следом поистине исполинской лапы, и следом очевидно свежим. Оставленный в податливой прибрежной глине, он сохранился во всех деталях, вызывавших острое чувство небезопасности.

В принципе, идти по таким следам была так себе идея. Экбурн колебался, выбирая между благоразумием и желанием найти того, кто их оставил. Он же не обязательно окажется хищником. Травоядных гигантов здесь тоже явно хватало. Выбор, однако, сделали за него. Пока Экбурн размышлял, оттуда, куда уводили следы, послышался далекий гул, словно кто-то впечатывал в землю большую массу. Воображение тут же нарисовало промышленную машину, шагавшую через лес. Ее кабина с оператором виднелась над верхушками деревьев, пока на мох опускались гидравлические ноги-колонны. Только откуда бы здесь такой взяться? Надвигавшийся гул производило нечто иное, и интуиция подсказывала, что в этом нет ничего хорошего. Решив не испытывать судьбу, Экбурн предпочел ретироваться. Прекратив сбор образцов, он велел роботам сделать то же самое, и поспешил в обратном направлении.

Вряд ли топочущая громада преследовала именно Экбурна. Скорее всего, она просто шла, поскольку частота шагов не менялась. Просто это были очень широкие шаги, довольно неторопливые, но достаточно частые, чтобы их обладатель приближался. Экбурну это очень не нравилось. Он подумывал сменить курс, чтобы пока невидимый исполин прошел мимо, однако на пути, как назло, возникали препятствия. Бурелом, глубокий овраг, топкое болотце или нагромождение камней — прежде он как-то их и не замечал, следуя через лес в поисках образцов. Один, конечно, Экбурн нашел бы себе укрытие, только бросать громоздких роботов ему не хотелось. Приказать им сбиться под папоротником и замереть? Пожалуй, так и стоило сделать. Высматривая, куда бы ему свернуть самому, он как раз собирался отдать машинам приказ, как вдруг топот участился. Участился очень так заметно, будто исполин что-то почуял. Менгира? Вряд ли. Легкий космический скафандр запахов не пропускал, а много ли их просочится через приподнятый лицевой экран? Роботов? Съестные ароматы они точно не распространяли. Так что же вызвало это пугающее ускорение?

Ответ пришел сам собой. Впереди захрустели хвощи. Через лес, поспешая на толстых лапах, пробирался уже знакомый ящер с треугольными выступами на спине и хвосте. Кажется, он был очень напуган, отчего не шествовал так же вальяжно, как прежде, а очень торопился. И для испуга у него имелись все основания. Скорее всего, этот ящер прекрасно знал, кому принадлежат гулкие шаги, и уж тем более трубный рев, прокатившийся далеко окрест. То-то вся живность разбежалась! Экбурн похолодел, представляя, кому бы могла принадлежать столь могучая глотка, но в плену воображения долго не пребывал. Затрещали раздвигаемые деревья, и промеж их верхушек показалась чудовищно огромная башка, а за ней из чащи объявилась и туша.

Ящер, давеча бесновавшийся у Желтой пирамиды, впечатлял своими габаритами, но ЭТОТ!.. В сравнении с ним, пожиратель роботов казался расшалившимся подростком. Выхватив пистолет, Экбурн окаменел, только и успев шагнуть в заросли папоротника. Роботы также остановились, следуя примеру своего хозяина. Бум-м! Бум-м! Бум-м! Бум-м! Исполинские лапы, способные придавить танк, мощно впечатывались в землю, взрывая ее ошеломляющего размера когтями. Ящер не бежал, ибо его размеры и масса просто не позволяли этого сделать, но по-своему очень даже торопился. Размах его шагов был таков, что он и так быстро сокращал расстояние до намеченной цели. Бум-м! Бум-м! Бум-м! Экбурн съежился, ожидая чего-нибудь ужасного. Разинутая пасть казалась пещерой, усеянной рядами сталактитов и сталагмитов. Глаза гигантского ящера горели жутким желтым огнем. Бум-м! Бум-м! Бум-м! Треща хвощами и папоротниками, чудовищная туша пронеслась совсем рядом, едва не наступив на Экбурна.

Э-э-э-э-э-з-з-з! Снова этот гулкий рев, от которого кровь стыла в жилах! Очутившись вблизи от почуянной добычи, хищник громыхнул во всю мощь своих легких, распаленный грядущей расправой. " Треугольник" удирал как только мог, но его участь становилась очевидной. Противопоставить такому чудовищу ему было решительного нечего. Экбурн только и смотрел, как осклабленная громадина настигает жертву, и как та пытается хоть как-то избежать ее челюстей. Да, это была не охота — это была расправа. Охота — это когда добычу подкарауливают или выслеживают, нападают, ловят, и все-таки могут упустить. У добычи есть шанс, и так поддерживается природный баланс. Здоровое, полное сил животное зачастую убегает, а хищник остается с носом. Конкретно этот хищник игнорировал подобное соотношение сил. Он просто направлялся туда, где учуял свою трапезу, и его нападение лишало жертву всякой надежды на спасение.

Экбурн не зажмурился и не отвернулся, хотя кровавый кошмар поразил его до глубины души. Поворот головы сместил бы и матрицу запечатлителя, установленного на гермошлеме, а тот должен был фиксировать все. Глаза же следили за происходящим как прикованные, не в силах ни сомкнуться, ни даже моргнуть. Пребывая в остолбенении, Экбурн просто стоял и смотрел, как один ящер терзает другого, не проявляя ни капли жалости. Хватая свою добычу, многие хищники тут же стараются сломать ей шею или, хотя бы задушить. Вряд ли по доброте душевной, а чтобы та не сопротивлялась, и уж тем более не ускользнула. Но пусть хотя бы так! Это исполинское чудовище ничего подобного и не помышляло. Оно просто вырывало куски живой плоти, забрызгивая все вокруг фонтанами крови. Заходясь истошными криками, жертва чувствовала это каждым раздираемым нервом. Чувствовала до тех пор, пока жестокие зубы не разорвали ее шейную артерию. Только тогда, стремительно теряя кровь, она наконец-то осела, теряя сознание. Затем наступила милосердная смерть. Чудовищный хищник этого даже не заметил. Кажется, ему было все равно, сопротивлялась добыча или нет. Орудуя зубастой пастью, он продолжал рвать ее на куски, пока жуткое убийство не сменилось такой же жуткой трапезой.

Стараясь не дышать, Экбурн бочком-боком двинулся прочь. Возможно, ему следовало оставаться на месте и не шевелиться, дожидаясь, пока хищник насытится и уйдет, но нервы его не выдержали. По-своему такой маневр выглядел вполне оправданным. Пирующий ящер был слишком занят, чтобы заметить какую-то букашку, ползущую за его спиной. Во всяком случае, пока та не издавала какого-нибудь шума. Она и не издавала, прекрасно понимая, чем это ей грозит. К сожалению, букашка не учла своих безмозглых спутников. Роботы не умели передвигаться абсолютно неслышно. Не потому, что их никто не научил — сказывалась сама конструкция. Они не гремели и не дребезжали, однако сухие ветки никто не отменял, как трескучие листья, ломавшиеся хвощи и тому подобные помехи.

Хрусь! Хрусь! Ш-ш-ш-леп! Последний звук издал длинный лист папоротника, оттянутый одним роботом и хлестко стеганувший другого. Исполин, пожиравший дымящуюся кровью добычу, тут же распрямился и повернул свою жуткую башку. Похоже, со слухом у него все было очень даже в порядке. Э-э-э-э-э-з-з-з! Уже знакомый рев, в котором слышалась неукротимая злоба, грянул в ушах настоящим приговором. Оставив растерзанную тушу, хищник переступил лапами и ринулся в атаку.

Забыв про все на свете, Экбурн пустился наутек, плохо соображая, что он вообще делает. Он просто бежал, охваченный животным страхом, хотя убегать от этого исчадия ада было абсолютно бесполезно. Бежал до тех пор, пока не споткнулся и не упал, скатившись в какую-то яму. Мгновение, еще мгновение… Позади слышались рев и треск, с которыми ящер что-то громил, но они, как ни странно, не приближались. Опомнившись, Экбурн приподнялся, дополз до края ямы и нашел в себе смелость посмотреть, что происходит.

Чудовище сокрушало роботов. Вряд ли оно заинтересовалось ими как новой добычей. Скорее, озверело кинулось на них в стремлении не подпустить к уже поверженной, то есть не делиться ей абы с кем. В том и заключалось счастье Экбурна, что кошмарная громадина отвлеклась именно на машины, проигнорировав его. Те же не поспешили следом. Согласно программе, заданной еще в Обсцелле, они стали защищать друг друга. Это было абсолютно бесполезно, но программа ведь не предполагала свидание с подобным исполином!

Одного робота чудовище снесло с разбегу. Подскочив к нему, оно поддело его опущенной башкой и зашвырнуло так далеко, что робот, грянувшись о землю, тут же вышел из строя. А башка уже шарахнула в соседнего не хуже кузнечного молота. Отлетев в сторону, тот ударился о ствол хвоща и развалился на части, причем удар сокрушил и ствол. Затрещав, хвощ переломился и рухнул в кусты папоротника. Используя средства пожаротушения, оставшиеся роботы обратили их против агрессивного ящера. Обратили они и другой свой арсенал, включая плазменные горелки, резаки, сварочные манипуляторы и пневматические модули. Но где им было совладать с таким чудовищем, чей рост соперничал с высотой самого леса!..

Шварк! Резко опустившись, широченная лапа мгновенно сплющила ремонтную машину, ничуть не убоявшись плазменной струи. Хрусь! Сомкнувшиеся челюсти тут же раздробили другую, но тут же и выплюнули, не желая давиться грудой электроники и металла. И снова удар башкой! Разлетевшись на обломки, робот испустил густое серое облако, шипящее и ледяное, только ящеру было на него глубоко наплевать. Соответственно, наплевать ему было и на холодные струи, которыми его окатывали уцелевшие машины. Заходясь от ярости, он снова пустил в ход пасть и лапы, разнося их вдребезги одну за другой. Пневматические модули, стреляя заклепками и стержнями, просто не могли пробить его толстенную шкуру. Не успевали ее прожечь и горелки, как и резаки — рассечь. Ящер даже не замечал этих жалких попаданий, свирепея исключительно от процесса сокрушения, а не наносимых ему ран, которых роботы как раз и не наносили. Однако они держались до последнего, следуя программе и не ведая страха. Умереть они не боялись, поскольку никогда и не жили, как никогда не обладали и сознанием. Вот Экбурн очень даже боялся умереть. Во всяком случае, ТАК. Прижавшись к земле, он молча наблюдал, как исполинский хищник уничтожает всю его группу сопровождения, громя не только машины, но и окрестные деревья.

Кошмарный ящер успокоился лишь тогда, когда последний робот обратился в груду дымящихся обломков. Потоптавшись на их жужжащих фрагментах, он удостоверился в отсутствии всякого движения и утихомирился окончательно. На его трапезу больше никто не посягал, исключая собиравшуюся в небе живность, но до неба ему не было никакого дела. Еще раз взревев, на сей раз преисполненный удовлетворения, хищник вернулся к растерзанной туше и продолжил утолять свой голод. Крылатые ящеры кружили высоко над ним, не снижаясь и не разлетаясь. Вероятно, они ожидали своей очереди, когда исполин насытится и уйдет, предоставив в их распоряжение останки. Но этого Экбурн уже не увидел. Не вставая, он убрался ползком, и полз до тех пор, пока чудовище не осталось далеко позади. В себя он пришел только тогда, когда переступил порог пирамиды.

Вторая вылазка принесла свои плоды, и речь шла не про образцы. Разгуливать по здешним просторам однозначно не стоило. Во всяком случае, без надлежащей защиты, каковую пока придумать не удавалось. Противопоставить что-либо настолько огромному хищнику было решительно нечего. Из вылазки следовал и другой вывод. Пожалуй, полное отключение силового поля — это и впрямь плохая идея, особенно на фоне того, что сообщил Доохил.

Пользуясь образовавшейся брешью, возникшей на месте взорвавшегося двигателя, в Желтую пирамиду проникли многочисленные насекомые. Доохил не сразу сообразил, что дыру следовало заварить металлическими листами или закрыть мобильным силовым полем. А лучше бы и то и другое, поскольку контур общего силового поля оказался нарушен. Когда бортовой компьютер подал тревожный сигнал, ему только и пришлось что констатировать биологическое заражение. Кляня себя за оплошность, Доохил велел ремонтникам запечатать брешь, заодно закопав и ход, а сам занялся новой проблемой.

Обсцелла как-то не предполагала борьбу ни с муравьями, ни с какими-нибудь вредителями. Пришлось импровизировать, пока кто-то из проникших организмов не расплодился. Запечатав отсеки, сначала Доохил обезопасил вентиляцию, оснащенную фильтрами и средствами обеззараживания. Потом, анализируя показания компьютера, он определил загрязненные участки и отключил там все, что вообще отключалось. Деактивация оборудования снижала риск детонации и прочих нежелательных происшествий. На следующем этапе настал черед роботов. На сей раз они не тушили пожар, а поступали с точностью наоборот. Там, где не находилось чего-либо ценного, Доохил провел зачистку более чем радикально. Он просто сжег все к чертовой матери, не оставив ни единой клетки органики. В тех же отсеках, где тотальное уничтожение исключалось, он полностью откачал атмосферу, погрузив их в вакуум. Это позволяло надеяться, что проникшие твари передохнут сами, если и не сразу, то через какое-то время. Какое? Само же время и покажет.

Собравшись на общее совещание, директора, сидя каждый в своем центре управления, подвели очередные итоги. Внутренние проблемы пирамид были стабилизированы, отчего их положение несколько улучшилось. Внешние же выглядели не решаемыми. Во всяком случае, так, как хотелось бы менгирам.

Полное отключение силового поля грозило непредсказуемыми последствиями. У наземных Обсцелл течь не предполагалась, однако биосфера планеты доверия не вызывала. Новые вылазки грозили директорам гибелью, а без них они не знали наверняка, нарушит кто-нибудь безопасный периметр или нет. Урок, извлеченный Желтой пирамидой, заставлял призадуматься. Насекомые и споры не проникнут в Обсцеллу без сквозной прорехи, но что если им поможет исполинский ящер? Громадина, с которой столкнулся Экбурн, дыру в ней может и не проделает, но парочку небольших трещин — очень даже возможно. А стоит шлюзам потерять герметичность, как внешний мир тут же начнет осваивать внутреннее пространство. Грибки и плесень выступали тут первыми кандидатами, заодно с которыми наверняка объявятся и какие-то насекомые.

— Предлагаю компромисс, — неторопливо сказал Доохил. — Оставляем мощность силового поля на уровне пяти процентов. В случае критического воздействия, угрожающего пробить или даже пробившего защиту, его интенсивность тут же увеличивается до двадцати. Это надо запрограммировать автоматически, что позволит нам не прозевать аварийную ситуацию и оценить происходящее.

— Согласен. Только сперва я закончу ремонт корпуса, — высказался Оклслад, до сих пор не заделавший трещины.

Он уже разобрал одну палубу на расходные материалы, а работа машин близилась к концу. Тем не менее, целостность монолита они все еще не восстановили, и дополнительные заплатки не поставили.

— Я бы предпочел организовать безопасный периметр по-другому, — проворчал Тумвеоне. — Надо спалить все вокруг в приличном таком радиусе. Выжечь дотла. И установить в этой зоне крепкие столбы с плазмометами. Соорудить такие нам вполне по силам. А им по силам будет хорошенько угостить даже ту зверюгу, от которой еле унес ноги Экбурн.

— Мы тут не военную базу строим, — напомнил Доохил. — Наша задача — дотянуть до прибытия спасателей, а не растрачивать остатки энергии на всякую ерунду.

Тумвеоне фыркнул, но возражать не стал. Он продолжал размышлять, удастся ли ему изготовить самодельную плазменную пушку или нет. Уж больно ему хотелось показать исполинским ящерам наглядную разницу между ними и высокоразвитой цивилизацией менгиров.

Аварийные маяки также относились к внешним вопросам, решения по которым не наблюдалось. Исправно функционируя, они будут хорошо различимы в пределах этой звездной системы, но не дальше.

— А нам это точно надо? — усомнился Оклслад. — Спасательная команда нас и так услышит.

— Услышит, если объявится возле этой звезды или недалеко за пределами ее дальних планет, — хмуро сообщил Экбурн.

— И в чем проблема? — все еще не понимал Оклслад, да и остальные тоже.

— В том, что я ничуть не уверен, будут ли ей известны наши прыжковые координаты, — еще более мрачно пояснил Экбурн. — Анализируя разрыв сцепки, они могут определить наше направление и потенциальный энергетический заряд. Это позволит вычислить место выхода из прыжка, но только ПРИБЛИЗИТЕЛЬНО. А Вселенная, как мы с вами знаем, штука довольно большая. На картах спасателей появится не одна вот эта звездочка, а тысячи или даже десятки тысяч звездных систем. Как вы считаете, быстро они нас найдут?

Доохил чертыхнулся. Тумвеоне забыл про плазменные пушки и вернулся к действительности.

— Хорошо, уговорил. Давайте объединим наши маяки, — сдержанно кивнул он. — Насколько я понимаю, их слияние в одну структуру позволит изменить ее параметры. Вещание станет не только мощнее, но и дальнобойнее, за счет изменения технического стандарта. Ведь так работает эта чертова модульная техника?

— Так, — подтвердил Оклслад. — Тогда нас услышат не только в этой звездной системе, но и множестве соседних.

— Тогда предлагаю приступить к этому немедленно, — заявил Тумвеоне.

— А как мы это сделаем? — вкрадчиво осведомился Экбурн, выводя на экран географическую карту планеты.

Бортовые компьютеры закончили анализировать информацию, собранную внешними запечатлителями во время посадки. В распоряжении директоров оказалась объемная планетарная сфера, изобилующая дефектами и пробелами, но все же довольно наглядная, чтобы уяснить очевидное. Пирамиды находились друг от друга на огромном расстоянии, словно нарочно поделили между собой разные регионы планеты. В сложившейся ситуации визит одного директора к другому просто исключался, не говоря уже о перевозе тяжелой ноши.

— У нас есть грузовые платформы, — напомнил Доохил. — Чем не транспорт?

— А ты посчитай, сколько им понадобится времени, чтобы добраться от тебя до меня, — вздохнул Экбурн. — Они ползают как черепахи. Их проектировали для грузов внутри Обсцеллы, а не гонок по пересеченной местности.

— Но ведь доползут! — воскликнул Тумвеоне. — Тридцать суточных циклов, пятьдесят, сто — но доползут!

— Ага. До ближайшего исполинского ящера или водной преграды, — уловил суть Оклслад. — На том их путешествие и закончится.

— А модернизировать? — не унимался Тумвеоне.

— Все мы с вами ездили на скоростных карах. У нас есть синтезаторы и преобразователи материи — нет проблем. Теоретически, мы может произвести все что угодно. Только кто из нас помнит, из чего именно такой кар сделан? Какие в нем запчасти, какова технология сборки? Как он, в конце концов, вообще работает? — обрисовал неувязочку Экбурн. — Мы привыкли пользоваться техникой с заводов и орбитальных комплексов. Мы понятия не имеем, из чего она состоит и как функционирует. Так яснее? А в наши бортовые компьютеры чертежи никто не закладывал.

Директора замолчали. Экбурн не озвучил итоговый вывод, однако все и так его осознали. С учетом расстояния, ни о какой транспортировке маяков не шло и речи.

Хорошие новости в основном касались только груза. Инкубационные капсулы почти не пострадали, исключая нижние палубы Белой и Желтой пирамид. Однако и там они по-прежнему функционировали, разве что впоследствии им понадобится дополнительная биологическая корректировка. Все-таки температурные и физические потрясения не прошли совсем уж бесследно. Это, несомненно, воодушевляло. В отрыве от тягача вины директоров не было, и даже в случае потери груза они не несли ответственности за столь экстремальные обстоятельства. А вот поощрение за его сохранность им очень даже светило. Корпорация-поставщик, вернувшая свою собственность в целости, высоко оценит старания директоров — нечто подобное уже бывало. Таким образом, если до прибытия спасателей ничего не изменится, им светили повышение, премии и всякие другие приятные вещи, которые они имели законное право предвосхищать.

Минуло несколько циклов. Восстановив внешнюю целостность пирамид, Доохил и Оклслад возились с бортовым ремонтом, менее пространным, но более сложным. Возились с ним и два других директора, но скорее так, по мелочи.

Экбурн сосредоточился на изучении окружающего мира, информацию о котором продолжали получать сканеры и наружные запечатлители. Завершив исследование лично добытых образцов, за новыми он посылал роботов, не желая покидать пирамиду даже ненадолго. Свидания с исполинским ящером ему более чем хватило. Роботы, конечно, кратно уступали менгиру в эффективности, однако хоть что-то да приносили.

Соваться наружу осмеливался только Тумвеоне. Он совершил несколько удачных вылазок, настреляв уйму всякой живности и притащив в пирамиду массу интересных образцов. Этому везунчику ни разу не попался никто из громадных хищников, а небольших он наловчился поражать словно в тире. Экбурн даже предположил, что в его регионе исполины просто не водятся, но Тумвеоне показал ему запечатленные следы, доказывавшие обратное.

— Сожрут тебя, — только и вздохнул Экбурн, так и не набравшись смелости покинуть свою пирамиду.

— Подавятся, — отмахнулся Тумвеоне, принеся из внешнего мира очередной трофей.

Движимый охотничьим азартом, он начал собирать в одном из отсеков настоящую коллекцию. Чучела ему удавались поистине мастерски, учитывая специфический инструментарий Обсцеллы, ориентированной на инкубаторы. Само собой, Тумвеоне тщательно обеззараживал всю органику, а затем помещал трофеи в прозрачные герметичные контейнеры. Когда все закончится, он заберет их с собой, и будет очень ими гордиться.

Прошло еще с дюжину циклов. Ремонт пирамид, доступный директорам, был полностью завершен, а спасатели так и не объявились. Согласно исследованиям Экбурна и Тумвеоне, внешняя среда теперь не казалась такой уж угрожающей. Во всяком случае, пока менгиры сидят в Обсцеллах. К сожалению, считать ее полностью безопасной тоже никак не приходилось.

— Предлагаю снизить силовые поля до трех процентов, оставив режим интенсивного аварийного усиления, — подытожил Доохил.

Коллеги с ним согласились, произведя необходимые настройки в системе безопасности. Реакторы работали исправно, обеспечивая Обсцеллам полный функционал. Энергетический уровень пребывал на отметке в восемь процентов, плюс-минус для каждой из них. Это позволяло продержаться достаточно долго, чтобы спасатели, в конце концов, разыскали пропажу и вернули ее в цивилизацию.

Спасатели, однако, не торопились. Прошло еще сто двадцать два цикла. Директора, переделав все насущные дела, откровенно скучали. Разделенные расстоянием, они общались исключительно в эфире, пока их бортовые компьютеры обменивались информацией. А ее поток закономерно иссякал. В ближней доступности они изучили практически все, до чего дотягивались отнюдь не дальнобойные сканеры и запечатлители. Тумвеоне же, несмотря на свои охотничьи вылазки, просто не мог перестрелять всю планету. Проверяя, исправно ли работают аварийные маяки, директора с надеждой вслушивались в космос, но тот уныло молчал. Молчал от слова совсем, ибо в этой звездной системе совершенно не улавливалась какая-либо деятельность цивилизации менгиров. Это в какую же галактическую дыру они загремели?..

В конце концов, терпение директоров иссякло. Коротать цикл за циклом, томясь ожиданием, им решительно надоело. Еще раз проверив защиту и бортовую аппаратуру, они условились разбудить друг друга, если с одним из них хоть что-нибудь приключится, и отправились в анабиоз.

* * *

" Декланстор" неторопливо дрейфовал, держась вблизи неосвоенного газового гиганта. Впрочем, неосвоенной была вся эта звездная система, ибо его экипаж не желал попадаться кому-нибудь на глаза. Выйдя из прыжка, он специально направил грузовой корабль туда, где его вряд ли обнаружат. Ситуация, сложившаяся на борту, требовала полнейшего уединения. Он не выходил на связь и вообще ни с кем не контактировал, пока решал, как выпутаться из этой передряги

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒