ЧЕТЫРЕ ПИРАМИДЫ 1 страница

Спасение выживших —

задача самих выживших.

– 1 –

Кластер мирно спал. Центральные бортовые компьютеры, контролировавшие множество подсистем, бдительно фиксировали показания датчиков. Согласно им, полет проходил штатно. В тишине, наполнявшей отсеки и коридоры, не фиксировалось ни малейшего инцидента. В данных, поступавших снаружи, также не наблюдалось каких-либо отклонений от нормы. Да и с чего бы им наблюдаться? Продолжительный полет был полностью автоматизирован, курс известен, а галактические карты не указывали на появление конфликтов и аномалий. Оттого и экипаж сводился к самому минимуму, ибо большинство управляющих и служебных функций контролировали роботы. Кого-то из менгиров ставили над ними скорее для присмотра, нежели осуществления прямого вмешательства в процессы. Ну и так, на всякий случай.

Тяжелый транспортный корабль " Декланстор", обычно именуемый тягачом, тянул за собой целую вереницу громоздких конструкций, каждая из которых представляла собой кластер. Кластеров насчитывалось много, и все они были составлены из отдельных структур, полностью автономных, однако неспособных летать в космосе самостоятельно. Во всяком случае, далеко и надолго. Иными словами, тягач не выступал в роли контейнеровоза, а перевозил довольно специфический груз, сцепленный друг с другом для удобства транспортировки.

Транспортником управлял пилот. Точнее, он следил за тем, как полет осуществляет автоматика. Второй пилот спала, погруженная в анабиоз, как наверняка спал и капитан вместе с медиком и главным техником. По большому счету, это было прямым нарушением инструкции, поскольку экипажу тягача предписывалось дежурство на все время перелета. Однако подобные вещи стали настолько обыденными, что на них давно уже никто не обращал внимания. Бортовой компьютер достаточно эффективно оперировал всеми подсистемами, чтобы вмешательство менгиров практически исключалось. Запустив корабль с исходного причала, на причале же они его и принимали, но уже в пункте назначения. И то, как обычно, запускала и принимала автоматика, пока диспетчеры, поглядывая на показания приборов, травили байки и потягивали ласкель — бодрящий напиток, ненадолго дарующий чувство легкой эйфории.

С перевозимым грузом все было еще проще. Его экипажи и вовсе отсутствовали, исключая одного менгира на каждую структуру. Пять таких структур, тесно пристыкованных друг к другу, образовывали кластер, а сам кластер в принципе команды не имел, поскольку физически оказывался сборным, лишенным собственных надстроек образованием. Вытянувшись длинной вереницей, кластеры чинно следовали за тягачом, связанные магнитным захватом. Он размещался в основании пирамидальных монолитов, а на их вершине располагалась его другая часть, предназначенная для взаимной стыковки. По сути, любой из этих монолитов и был огромной, идеальной формы пирамидой, именовавшейся Обсцелла, а их кластер составлял технически удобную и коммерчески оформленную единицу.

Единственный менгир, сопровождавший каждую пирамиду, был ее директором, обладавшим довольно широкими познаниями и навыками. На высокий уровень его квалификации влияли самые веские причины. Вверенный ему объект наполняла масса сложных устройств, в которых он должен был разбираться так же профессионально, как и в живом грузе. Прибыв к заказчику, директор осуществлял не только выгрузку, но и адаптивное программирование биоматериала. Все необходимое у него имелось под рукой. Автономная Обсцелла обладала не одним лишь собственным источником энергии. Вся ее структура представляла собой расходуемый ресурс. Он служил топливом для реактора, и из него же производилась масса необходимой продукции. Иными словами, когда директор заканчивал работу с грузом, от пирамиды не оставалось и следа, а биоматериал становился собственностью заказчика.

Живой груз размещался в специальных капсулах, служивших ему как инкубатором, так и камерой для анабиоза. Ведь до поры любая его активность считалась крайне нежелательной. Однако в анабиозе пребывали и директора, поскольку полет длился довольно долго. Тягач, само собой, не летел через все галактики с обычной планетарной скоростью, используемой только внутри звездных систем. Он совершал прыжки, а через космические просторы следовал только в перерывах между ними, пока заряжались прыжковые двигатели. Учитывая, что пространственных скачков было много, итоговое время путешествия и вынуждало прибегать к анабиозу. Кому же охота несколько месяцев разгуливать по отсекам в гордом одиночестве? Досуг досугом, а так и рехнуться недолго. Поэтому директора пирамид спали. Спали целыми кластерами, как и их биологический груз. Спали так же крепко, как экипаж тяжелого транспортника, среди которого если кто и бодрствовал, так это один пилот из двоих. И тот, как позднее выяснилось, притомился скучать на мостике и забрался в свою анабиозную капсулу. Оставить тягач совсем без присмотра — это было полнейшим нарушением всех должностных инструкций. Впрочем, и пребывай весь экипаж на ногах, неизвестно, повлиял бы он на все дальнейшие события или нет. Уж больно неожиданным оказалось то, что внесло коррективы в рядовой и безмятежный полет.

Сигнал тревоги, поданный бортовым компьютером, проник в сознание еще до того, как оно припомнило, где, собственно, находится. Этот сигнал пронзал его болезненными уколами, отдававшимися во всех нервных окончаниях. Беспокойство, возникшее в закоулках спящего разума, ширилось и разрасталось, пока не обрело внятные черты. Выходя из аварийно отключенного анабиоза, тело постепенно возвращало себе осязание, зрение и слух. И если с первыми двумя все было более-менее в порядке, то третий немедленно дал о себе знать. Слуховой нерв, восстановивший свой функционал, поразил резкий и тревожный звук. Это был звук сирены, сообщавшей экипажу о возникновении чрезвычайной ситуации. Тихо, но протяжно зашипев, анабиозная капсула открылась. Приходя в себя, директор Экбурн, слегка пошатываясь, ступил на гладкий теплый пол.

Пирамиду трясло. Это стало ясно только теперь, когда Экбурн стоял посреди отсека для искусственного сна, и отнюдь не потому, что прежде он пребывал в забвении. Каждая капсула снабжалась амортизаторами, гасившими практически любое внешнее колебание. Теперь же он ощущал окружающее пространство в полной мере, и там творилось нечто явно неладное. Пол вибрировал, как вибрировало и все остальное. По пирамиде разносился насыщенный гул, и в его сердитом тоне не слышалось ничего хорошего. Общее ритмичное дрожание перемежали резкие непродолжительные встряски, похожие на пики кардиограммы в тревожно-стабильном фоне. Сирена продолжала пронзительно и коротко взревывать.

— Тревога. Всему экипажу срочно занять свои места, — вновь и вновь повторял голос бортового компьютера.

Повторял так мягко и спокойно, будто ничего особенного не происходило. Вероятно, его специально так запрограммировали, чтобы не вызывать у менгиров неприятных психологических ассоциаций, только порой это выглядело глупо и неестественно. С таким подходом бортовой компьютер станет идиотски доброжелательно извещать и о конце света! Чертыхнувшись, директор Экбурн натянул комбинезон и побежал в центр управления пирамидой.

Тягач исчез. Исчез не потому, что во время прыжка всякая внешняя видимость попросту отсутствовала. Он исчез исходя из показаний приборов. Работая вполне исправно, те однозначно указывали на потерю всякого контакта. Иными словами, если верить всем системам, датчикам и индикаторам, кластер больше не соединялся с грузовой цепочкой никакими физическими и информационными каналами. Следовательно, не соединялся он и с транспортным кораблем, безуспешно вызываемым как компьютером, так и самим Экбурном.

Серия быстрых тестов показала, что приборы вполне исправны, а бортовой компьютер не ошибается. Тягач и вправду пропал, как пропало и все остальное, исключая сам кластер. Тот все еще пребывал на своем месте, если так можно было выразиться, в прежней единой структуре. Дополнительным доказательством тому послужили голоса, раздавшиеся в центре управления.

— Эй, меня кто-нибудь слышит?! — грянул в звукоизлучателях директор Доохил.

Этот приземистый и неторопливый менгир занимал пост директора второй пирамиды, носившей кодовое название Желтая.

— Прием! Есть кто на связи?! — практически тут же дал о себе знать Тумвеоне, директор четвертой, Красной пирамиды.

Высокий и стройный, он обладал довольно привлекательной внешностью, не очень-то сочетавшейся с резким и неуживчивым характером.

— Слышу вас обоих! Кто-нибудь уже знает, что случилось?! — объявился в эфире Оклслад, директор Белой пирамиды, шедшей четвертой в кластере.

В отличие от Тумвеоне, он был более благодушным и общительным. Его неторопливая рассудительность тоже заслуживала отдельного упоминания, хоть и уступала таковой у Доохила. Впрочем, иногда он демонстрировал черты надменности и даже некоторого превосходства.

— Судя по всему, мы потеряли тягач, да и всех остальных тоже! — сообщил Экбурн, занимавший пост директора первой, Черной пирамиды.

Также этот сухощавый, среднего роста менгир командовал и кластером, но только до тех пор, пока тот не разъединится при штатной посадке в пункте назначения. Тогда, убедившись, что все соответствует протоколу, Экбурн складывал свои полномочия и занимался лишь своей пирамидой, как и другие директора.

Директор пятой пирамиды на связь не вышел, однако не потому, что его постигла какая-то беда. В отличие от других, этот кластер состоял только из четырех Обсцелл. Пятую же изначально к нему не прицепили из-за каких-то технических неувязок. Именно поэтому директор Экбурн его отсутствие и проигнорировал, когда известил коллег о чрезвычайном происшествии. Присущий ему склад ума выражал две особенности. Терпеливое ожидание всех данных совмещалось в нем с решительной деятельностью, когда эти данные оказывались в его распоряжении.

— Мы потеряли?! — ошеломленно выпалил Тумвеоне на фоне нечленораздельных реплик других директоров.

Среагировав на сообщение Экбурна, это " мы" он произнес достаточно выразительно, усмотрев в нем некоторую неувязку.

— Точнее, потеряли нас, — скорректировал свое утверждение Экбурн, продолжая изучать информацию с бортового компьютера.

— Это как понимать?! — пораженно осведомился Оклслад.

— Мы вообще где? — задал более разумный вопрос Доохил.

— Коллеги, у вас такие же центры управления, как и у меня, — напомнил Экбурн. — И данные там имеются идентичные моим. Давайте надлежаще их изучим, прежде чем засыпать друг друга вопросами. В данный момент ясно лишь одно — тягач куда-то пропал, как пропали и все остальные кластеры. Мы сами по себе, и совершаем прыжок неизвестно куда.

Смятенные директора загалдели пуще прежнего, и было отчего. Пирамиды, служившие автономным грузовым объектом, для самостоятельных полетов в космосе никто не приспосабливал, и уж тем более они не умели совершать прыжки.

Тряска вызывалась ничем иным, как скольжением в прыжке. От нее и вибрировало все внутреннее пространство, а резкие пики происходили от потрясений, вызванных техническим несоответствием конструкции Обсцеллы всему происходящему. Развалиться-то она не развалилась, и переносила чрезвычайную ситуацию вполне достойно, однако не настолько, чтобы не пребывать в аварийном состоянии. Бортовые системы, своевременно отреагировавшие на инцидент, удерживали ее в пространстве вполне стабильно. Всплески дрожи вызывались срывом этой стабильности, но срывом непродолжительным. Автоматика справлялась, иначе пирамиду давно бы уже разорвало на атомы. Точнее, весь кластер из четырех пирамид, поскольку они находились в одной упряжке. Вот только надолго ли? Апеллируя к тому, что их самостоятельные перелеты никто не проектировал, итоговый результат становился непредсказуемым. Обсцеллы, совершенно логично, обладали лишь маневровыми и посадочными двигателями, предназначенными для швартовки в пункте назначения. За счет маневровых они сейчас и удерживались в пространстве, несясь неведомо куда в неведомо как начавшемся прыжке. Однако одно дело — маневрировать в составе грузового поезда, ведомого тягачом, подруливая туда-сюда согласно головным указаниям, и совсем другое — лететь в гордом одиночестве. Экбурн это понимал. В принципе, это понимали и другие директора, но что с того толку, если ты никак не способен повлиять на происходящее?

Инструментарий, доступный в центре управления пирамидой, в столь необычном случае был весьма ограничен. Все, что мог предпринять директор — это перераспределить энергию, активировав дополнительные мощности. Часть ее уходила на маневровые двигатели, вкупе с их перегруженной системой охлаждения. Другая закрывала пирамиду защитным полем, стелившимся вдоль ее монолита. Оно также было изрядно перегружено, надрываясь сверх проектной мощности, отчего двойная подпитка оказалась ничуть не лишней. На работе остальных систем, включая систему жизнеобеспечения биоматериала, это ничуть не сказалось. Просто пирамида расходовала то, что надлежало использовать лишь по прибытию в заданное место, и расходовала довольно интенсивно. Но по необходимости, иначе прибывать куда бы там ни было окажется просто нечему!

Разобравшись в обстановке, другие директора в точности последовали указаниям Экбурна, и крайне своевременно. Кластер обрел куда большую стабильность. Трясти его не перестало, но эта тряска заметно уменьшилась, а степень ее натуги снизилась, как снизилась и нагрузка на корпус и переборки. Сократилась и частота пиков, грозивших вывести кластер из равновесия. Прыжковый полет обрел более-менее нормальный характер, если не считать ненормальности самой своей основы. Однако в ее причинах Экбурн еще не разобрался, продолжая изучать записи с бортового журнала. Учитывая сложность конструкции и обилие автоматики, их было очень и очень много, отчего выяснение истины очевидным образом затягивалось.

Помимо журнала следовало исходить из элементарной логики. Сами Обсцеллы ну никак не могли инициировать прыжок — им было попросту нечем. Таким образом, в любом случае все началось с транспортного корабля, а там стоило принять во внимание принцип межзвездного перелета. ЕГО принцип межзвездного перелета. Обычное судно, будь то пассажирское, военное или еще какое, уходило в прыжок самостоятельно, оснащенное соответствующими двигателями. Как правило, так поступали и грузовые корабли, но только не тогда, когда тащили за собой целую цепочку различных инертных объектов. Тогда все осуществлялось иначе.

Звездолет проводил управляемый энергетический выброс, вокруг которого создавалась временная конструкция из внушительного роя микроботов. Этот выброс напоминал облако из абсолютной тьмы, бурлившее словно вода в чайнике. От расползания и распада его удерживала упорядоченная сеть, в которую выстраивались миниатюрные роботы. Корабль направлялся прямиком в эту тьму, увлекая за собой и всю грузовую сцепку. Там он и исчезал вплоть до последнего контейнера, только исчезал не поглощенный некой агрессивной средой, а просто-напросто уходил в прыжок. Фактически, бурлившее облако выступало в роли одноразовых Врат, которыми оснащались основные магистральные пути во Вселенной. Они не перемещали корабли мгновенно, как это частенько описывается в различной фантастике. Технически, они выполняли функцию прыжкового двигателя, спроектированного в таком вот внешнем воплощении и унифицированного для транспортного потока. Это было удобно и выгодно сразу по многим факторам, включая экономию энергии и доступность межзвездных перелетов для не приспособленных к ним судов.

Путешествуя вне означенных магистралей, тягач был не в состоянии соорудить такие Врата, да еще в кратчайшие сроки. Именно поэтому он и пользовался мобильной версией, довольно сложной и энергоемкой, зато в его случае весьма эффективной. Когда он благополучно уходил в прыжок, расходуемая энергия закрывала Врата сами собой. Это выглядело так, будто облако начинало втягиваться в одну точку, куда втягивались и микроботы. Всплеск насыщенного бурления, короткая вспышка, интенсивное излучение частиц — и оно бесследно исчезало. Таким образом, во Вселенной практически не оставалось мусора, а грузовой звездолет преспокойно следовал заданным курсом.

По всей вероятности, в очередной прыжок тягач стал уходить именно так, однако в какой-то момент что-то произошло. Что-то, в результате чего последний кластер оторвался от сцепки и отправился в самостоятельное путешествие. А вот уж ДО или ПОСЛЕ вхождения в Облачные Врата — это пока неясно. И неизвестно, будет ли ясно вообще.

Неожиданный полет продолжался. Бортовой компьютер старательно фиксировал его время и положение в пространственном переходе, однако положение исключительно локальное. Это было как точно знать, где ты находишься в конкретном переулке, но не иметь ни малейшего представления ни о соседних улицах, ни городе, ни даже континенте, где пресловутый город расположен. Обсцеллы вполне стабильно пребывали в пустоте, через которую следовали неведомо где и неведомо куда, и выяснить это возможным не представлялось. Навигационной аппаратурой, необходимой для таких вычислений, за отсутствием всякого смысла их никто не оснащал. Фактически, директорам только и оставалось, что сидеть сложа руки, наблюдая за приборами и изредка корректируя распределение энергии. Сидеть и надеяться, что как минимум полет закончится благополучно. Ничем не ограниченное пребывание в прыжке само по себе исключалось. Когда иссякнет исходный импульс, переданный Облачными Вратами, кластер автоматически вынырнет в обычный космос. Это напоминало снаряд, выпущенный из пращи, только пращой выступали Врата, а снарядом — кластер. Даже если расстыковка с тягачом произошла уже после совместного прыжка, это мало что меняло, исключая расстояние, на которое окажутся заброшены пирамиды. Расстояние и направление.

Само собой, никто из директоров не спал. Толку от их бодрствования было немного, но кто же захочет отправляться в анабиоз когда на борту столь кризисная ситуация? Переговариваясь в эфире, они выдвигали различные версии произошедшего, самой актуальной из которых было нарушение магнитного захвата. Если он вышел из равновесия, автоматические замки вполне могли не удержать громадный массивный кластер, сцепка разомкнулась, и пирамиды отправились в свободный полет. Произойди это в обычном космосе, проблема быстро разрешилась бы на месте. В прыжке же какие-либо перемещения вне звездолетов заведомо исключались. Исключались они даже между кластерами. Монолиты пирамид имели шлюзовые порты, однако между собой напрямую не соединялись. В единой структуре они пребывали только общей стыковкой и координацией, но никак не транспортными переходами. Их, опять же ввиду отсутствия смысла, конструктивно никто не делал.

Пребывание в прыжке накладывало ограничения и на связь. В кластере она сохранялась за счет единой массы, то есть слияния в общий объект. За ее же пределами всякие контакты с внешним миром прерывались. Директора пирамид не могли связаться ни с тягачом, бросившим их на произвол судьбы, ни с ближайшей космической станцией, способной оказать хоть какую-то помощь. Хуже того, они вряд ли с кем-то свяжутся и выйдя из прыжка, и хорошо если не раскуроченными частями. Причина была все та же — исходная конструкция Обсцелл. Ни один вменяемый инженер не оснастит грузовой контейнер ни прыжковыми двигателями, ни галактической навигацией, ни межзвездной связью. А именно таковыми контейнерами Обсцеллы в известном смысле и выступали, просто весьма специфическими, с рядом уникальных, присущих только им свойств. Они не были полноценными космическими кораблями и не обладали их функционалом, исключая уже упомянутый. Пока что это понимал только Экбурн, возглавлявший кластер и Черную пирамиду. Остальные же еще не осознали, в насколько неприятном положении они оказались. Они и так пребывали не в лучшем настроении, и расстраивать их еще больше Экбурн не спешил. В конце концов, если тягач не постигла какая-нибудь катастрофа, его команда сориентируется, что произошло, и сумеет определить, куда подевался последний кластер из сцепки. Она наверняка уже взбудоражена дальше некуда и ищет выход из создавшегося положения.

Тем временем экипаж " Декланстора" и впрямь стоял, что называется, на ушах. Сигнал тревоги вырвал из анабиоза весь экипаж, начиная от капитана и заканчивая первым пилотом, халатно прервавшим свое дежурство. Вылетев из капсул как ошпаренные, менгиры ринулись на мостик и стали разбираться, что, собственно, произошло. И разбирались с большим энтузиазмом, поскольку обнаружили исчезновение части перевозимого груза. А произошло вот что.

Отслеживать абсолютно все космические объекты было не по силам даже высокоразвитой цивилизации менгиров, давным-давно освоившей межзвездные перелеты. Если у крупных планет и транспортных магистралей за ними довольно пристально и вполне уверенно следили, то на периферии и в дальнем космосе подобное осуществлялось кратно меньше, если осуществлялось вообще. Прокладывая курс, навигаторы и капитаны кораблей старались придерживаться известных маршрутов, по которым имелись хоть какие-то прогнозы. Если же маршрут проходил в малоизученной области, им приходилось полагаться на удачу и своевременное извещение системы безопасности звездолета. Таковое извещение она и подала, когда неподалеку внезапно разрушилась большая комета. Пролетая параллельным курсом, она не представляла для " Декланстора" никакой опасности, пока не столкнулась с внушительным астероидом, также летевшим по вполне безобидной траектории. Центральный бортовой компьютер заведомо вычислил их движение, но этого столкновения не предвидел. Мощный выброс льда и газа, внезапно произошедший на комете, изменил ее направление. Изменил совсем немного, но вполне достаточно для неизбежного свидания с астероидом. В результате образовалось множество обломков, один из которых, довольно крупный и массивный, стремительно понесся в направлении звездолета.

Сама по себе эта глыба камня, окутанная ледяной взвесью и интенсивными испарениями, опасности для тягача не представляла. Его силовое поле могло отразить и не такой удар, спасая судно от разрушения. Оно распространялось и на сцепку, поэтому всем ее кластерам также ничего не угрожало, однако не тогда, когда звездолет направился в Облачные Врата. Находись пилот на своем месте, он сумел бы сориентироваться в обстановке и принять самостоятельное решение. Возможно, второпях и от неожиданности он не притронулся бы к управлению, доверившись прогнозу бортового компьютера, и произошло бы то, что произошло. Но он мог и перестраховаться. Например, не уйти в прыжок и совершить маневр, избегая грядущего удара. Не исключено, он изначально не инициировал бы создание Облачных Врат, дожидаясь, пока комета и метеорит уберутся куда-нибудь подальше. Автоматика посчитала иначе. Оценив степень угрозы, она сочла ее незначительной, причем даже после столкновения космических объектов. Сравнив ее с энергетическими затратами, уже израсходованными на подготовку прыжка, она предпочла оставить все как есть. Пилот крепко спал, а бортовой компьютер " Декланстора" даже не подумал уклониться от обломка, продолжая движение в бурлящую черноту. Тягач и часть ведомых им кластеров уже исчезла в пространственном облаке, когда произошло злополучное столкновение.

Обломок угодил в самый конец сцепки. Силовое поле ожидаемо выдержало, отчего он раскрошился едва ли не в пыль, унесенную дальше в космос. Увы, совсем без последствий его попадание не обошлось. Уходя в прыжок, " Декланстор" и груз пребывали в хрупком равновесии, и это равновесие нарушилось. Наибольшая нагрузка пришлась на магнитный захват, удерживавший последний кластер. Тот зашатался. Совсем немного, словно ящерица вдруг пошевелила самым кончиком своего длинного хвоста, но это движение сказалось весьма пагубным образом. Нырнув в Облачные Врата, кластер продолжал болтаться, и вот тогда эта болтанка стала поистине критической. Физические условия, в которых оказались корабль и сцепка, изменились, отчего изменилась и нагрузка на магнитный замок. Она неимоверно возросла, превышая все мыслимые пределы. Раздавшиеся треск и грохот лишили последний кластер всякой надежды на нормализацию ситуации.

Замки просто сорвало. Сорвало все эти могучие конструкции впередистоящих пирамид, располагавшиеся в их основании. Пробоин в корпусе они не получили, отчего процесс не закончился катастрофой, потенциально способной привести к катастрофе всего грузового поезда. Тем не менее, замки нанесли внутренним секциям ужасающие повреждения. Снесенные чудовищной нагрузкой, они сокрушили переборки, уродуя отсеки и уничтожая тонкую дорогостоящую аппаратуру. Нижний ярус с грузом также серьезно пострадал, и немалая часть этого груза оказалась потеряна. Разорванные энергетические каналы немедленно испустили свирепо гудевшие дуги, напоминавшие плазменные. Кругом дымилось и искрило. Занялись пожары. Занялись сразу и на большой площади, обретая пугающе свирепый характер. Однако автоматика справилась. Система пожаротушения достойно выдержала испытание, как выдержали его и роботы, направленные в зону чрезвычайного происшествия. Когда проснувшийся экипаж прибыл на мостик, львиная доля огня уже унялась, а оставшуюся оперативно и эффективно тушили. Оценив ситуацию, бортовой компьютер самостоятельно отключил энергетические узлы, откуда исходили поврежденные линии. Таким образом, гудящие дуги исчезли, перестав оплавлять и поджигать все вокруг. Искрение, правда, не прекратилось, но исходило оно от поврежденных отсеков, которыми уже занимались роботы из ремонтной бригады. Что же касалось магнитных замков, то они обратились в груду искореженного металла, застрявшего в столь же искореженных переборках.

Уяснив, что " Декланстору" и его грузу ничего не угрожает, экипаж вздохнул с облегчением. Теперь оставалось выяснить, куда подевался последний кластер, поскольку бортовой компьютер его наличие не фиксировал. Оно и не удивительно, учитывая сорванные магнитные замки, однако экипажу тягача хотелось более детально прояснить ситуацию. Он и прояснил. Лишившись сцепки, последний кластер превратился в самостоятельный объект, окончательно разболтался и сгинул черти где, направившись в спонтанное самостоятельное путешествие. И куда именно — в данный момент определить возможным не представлялось, поскольку изначально было даже неясно, уцелел ли он вообще. В бортовом журнале на сей счет отсутствовали какие-либо данные, поскольку разрушенная сцепка разрушила и каналы связи. Едва последний кластер оторвался от общей структуры, его дальнейшая судьба стала попросту неизвестной.

Радость экипажа " Декланстора", вызванная не состоявшейся катастрофой, тут же пошла на убыль. Вскоре она и вовсе сменилась унынием, имевшим на то достаточно оснований. Четыре потерянных пирамиды содержали дорогостоящий груз, за который теперь придется отвечать. Учитывая, какую халатность проявил экипаж тягача, поголовно пребывавший в капсулах анабиоза, ничего хорошего ожидать не приходилось. Бортовой журнал содержал достаточно информации, чтобы даже самый недалекий следователь быстро и безошибочно восстановил хронологию событий. Компания-заказчик наверняка предъявит внушительный счет. Корпорация-поставщик оплатит его за счет страховки, надлежаще оформленной на груз, но сама страховая фирма обязательно постарается определить виновных и взыскать с них полученные убытки. А таковыми виновными почти наверняка признают экипаж " Декланстора". Само собой, ему и за тысячу лет не выплатить подобной суммы, однако пожизненные вычеты, равно как и взыскание имущества, становились практически неизбежными.

— Что будем делать? — растерянно спросил первый пилот, севший в лужу дальше некуда.

— Выйдем из прыжка, попробуем определить, куда подевались эти треклятые Обсцеллы, — мрачно ответил капитан.

Пилота он не ругал, поскольку и сам преспокойно отлеживался в анабиозе, хотя в его обязанности входило дежурство на мостике.

— А получится? — усомнился главный, он же единственный техник. — Тут и суперкомпьютера может не хватить, не то что нашего. Слишком мало исходных данных вкупе с широчайшим спектром потенциальных последствий.

— Не получится — сотрем, к чертям собачьим, бортовой журнал, — процедил капитан. — Из двух зол, как говорится, выбирают меньшее. Без журнала поди установи, что тут на самом деле произошло.

— Его так просто не сотрешь! — напомнила второй пилот.

— Сам знаю! — огрызнулся капитан. — Уничтожим его вместе с бортовым компьютером и прочей аппаратурой. Что за авария к этому привела — придумаем позднее, если не сумеем определить, уцелели ли и куда подевались Обсцеллы.

— Опасно. Если узнают, за такое по головке не погладят, — выразил озабоченность медик.

— Предпочитаешь лишиться всего имущества и до конца жизни отдавать половину дохода? — сурово осведомился капитан.

Медик промолчал. Остальные — тоже.

Экипажу " Декланстора" стало бы существенно легче, узнай он, что кластер уцелел. Сказать того же об Экбурне никак не получалось, доведись ему проведать, что о судьбе пирамид команда тягача и понятия не имеет. Как и капитан, он надеялся на выход из прыжка, когда наступит хоть какая-нибудь ясность. В отличие от грузового звездолета, вероятность этого выхода для кластера не была стопроцентной. Тем не менее, она внушала определенный оптимизм. Согласно расчетам бортового компьютера, Обсцеллы сохранят стабильность с прогнозом примерно в семьдесят четыре процента. Сохранят, и благополучно очутятся в открытом космосе. К сожалению, эта вероятность не учитывала энергетические затраты на маневровые двигатели и силовые поля, включая их системы охлаждения. Если энергия пирамид иссякнет до того, как прыжок будет завершен… Экбурн поежился. Вся история цивилизации говорила о том, что погибших в пространственном перемещении никогда не находили. Даже их частички. И каково это было — умереть в таких условиях, никто попросту не знал.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒