ОТРАВЛЕНИЕ ДЛЯ БЕДНЫХ 7 страница

Перекатывая в пальцах кубик памяти, Ван Эдвейс пришел к выводу, что не имеет права давить на мистера Штерна, Ульриха или Кайсу Лоу. Если они не пошли против " Дельта Тектоники" до сих пор, прямо сейчас они не пойдут и с ним. Верховный комиссар, предавший надежды молодых шахтеров, доверия не заслуживал. По большому счету, он вообще его не заслуживал, учитывая все предыдущее поведение на Хромитее. Кто мог поручиться, что он не предаст и своих новых знакомцев, когда те обвинят компанию, а Ван Эдвейс получит огромную взятку и улетит? Кто будет кормить их семьи, когда они лишатся единственного источника дохода? Нет уж, сперва верховный комиссар должен проявить себя и предать деяния " Дельта Тектоники" огласке. Тогда, уверовав в его намерения, свой голос подаст и персонал " шестой мили".

Выслушав соображения Ван Эдвейса, касавшиеся выхода и молчания, мистер Штерн не стал их комментировать, вернувшись к своей немногословной манере. Да от него и не требовали. Изложив эти мысли, верховный комиссар подошел к главному. Он не нуждался в ответе на то, о чем догадался и сам. Он желал навести ясность в вопросе, который совершенно не укладывался у него в голове.

— Луциана. Откуда вы все-таки про нее знаете? — пытливо осведомился Ван Эдвейс.

Различные события, одно ошеломительнее другого, неоднократно вынуждали его откладывать этот разговор, но на сей раз он вознамерился выяснить абсолютно все.

— Я не осуждаю вас за смелые и нелицеприятные слова о дворянстве, — миролюбиво добавил он. — Более того, я склонен увидеть в них немало горькой правды. Однако я требую объяснить, каким образом вы настолько осведомлены о родоначальнице моей фамилии!

Отсек плавно покачивался, компенсируя движение буровой установки и вибрацию ее узлов. Вместе с ним покачивался на кресле и Ван Эдвейс, а вот старик сидел как влитой, словно на него не действовали законы физики. Не шевеля и пальцем, он смотрел так, будто снова оценивал, чего стоит его собеседник.

— Ваше желание обо всем узнать мне вполне понятно, — неторопливо изрек он. — К сожалению, это знание все еще способно повредить делу.

Ван Эдвейс, услышав очередную порцию неоднозначности и недомолвок, потребовал не ребусов, а конкретики.

— Чувства. Эмоции. Недоверие ко всему увиденному и услышанному, и даже к самому себе. Велика вероятность, что правда помешает вам адекватно оценить ситуацию и проявить волю к борьбе, — с расстановкой произнес старик. — Вы были бы не первым, кто предпочтет привычный спокойный мирок новой пугающей реальности. Цепляясь за уютную ложь, многие, очень многие отрицают даже то, чему сами оказывались очевидцем. Отрицают и забывают.

— Вы это нарочно?! — простонал Ван Эдвейс, которому от этих слов легче ничуть не стало.

— Давайте условимся так. Я отвечу на все ваши вопросы при нашей следующей встрече. Отвечу прямо и без иносказаний, — внезапно предложил мистер Штерн. — Сейчас же я предлагаю сосредоточиться на том, как вы поступите, когда бур выйдет на поверхность. К тому моменту вам следует знать, как вести себя дальше.

— А мы точно еще встретимся? — захотел гарантий Ван Эдвейс.

— А вот это уже зависит только от вас. Я-то никуда не денусь, как и все, кого вы здесь видели, — с какой-то непонятной грустью улыбнулся старик.

— Хорошо, договорились! — подумав, кивнул верховный комиссар. — Мы встретимся на том же месте, у закусочной. Там вы сдержите свое обещание и расскажете мне все, что я пожелаю знать. Все и без утайки. А теперь — к делу! Что, по вашему мнению, мне надо предпринять, чтобы нивелировать угрозу от " Дельта Тектоники"?

Буровой модуль, все так же подрагивая и покачиваясь, уверенно продолжал свой проход сквозь земную толщу, с каждым ярдом приближаясь к заветной поверхности. Подавшись к старику, верховный комиссар жадно внимал его вдумчивым наставлениям.

* * *

Ожидая визита комиссаров, Димас Берроуби был вполне уверен в себе. Отчет, составленный им касательно исчезновения Ван Эдвейса, не содержал каких-либо изъянов. Ловко манипулируя фактами, он сумел направить власти по ложному пути, представив все несколько иначе, нежели было на самом деле. Получилось весьма достоверно, отчего расследование о судьбе верховного комиссара ничем никому не грозило. Нету тела — нету и дела. Хорошо запрятав концы, Берроуби обставил все так, что детективы будут хоть век землю рыть, но ничего не найдут. Искали-то они совсем не там, где следовало бы, пытаясь обнаружить Ван Эдвейса в другой части планеты. Казалось, все складывалось наилучшим образом, исключая некоторые репутационные издержки. Мол, такая солидная компания, а не уберегла столь высокопоставленного гостя! К сожалению, причина для беспокойства все-таки имелась, вызывая довольно неприятное чувство неопределенности. Она заключалась в том, что подлинное местонахождение верховного комиссара президент " Дельта Тектоники" не знал и сам.

Внутреннее расследование, инициированное руководством компании, ровным счетом ничего не дало. Охрана Ван Эдвейса разводила руками, а видеозапись, сделанная с борта планетарного катера, порождала больше вопросов, чем предоставляла ответов. С большого расстояния было мало что видно, но создавалось впечатление, будто Ван Эдвейс кувырнулся через перила из-за внезапного и очень сильного порыва ветра. Все бы ничего, да метеорологические вышки, с давних времен установленные вокруг шахты, интенсивного движения воздушных масс не зафиксировали. Это обстоятельство внятного истолкования не получило, но в сравнении с другим даже не стоило внимания.

Спецотряд, спешно отправленный на поиски, констатировал непостижимый факт. В шурфе, на склоне у которого остались характерные борозды от падения, тела НЕ БЫЛО! Не было ни в каком виде — ни кровавой массой, ни частями, ни даже фрагментом пальца. Получалось, что верховный комиссар скатился к дыре, ухнул в нее и исчез. Каким образом эта дыра вообще оказалась открытой, в то время как предполагалось, что шлюзовая диафрагма надежно блокирует доступ в глубину — отдельный вопрос. Он, правда, хоть как-то мог объясняться ошибочно сработавшей автоматикой. В отличие от него, другой вопрос, возникший из предыдущего, объяснения не имел. Каковы у человека шансы упасть с такой высоты и не разбиться? НУЛЕВЫЕ! Тем не менее, приходилось признать, что именно это и произошло.

Изучив дно шурфа, по совместительству оказавшееся свалкой, спецотряд обнаружил следы, уходившие в сеть старых тоннелей. И эти следы еще больше запутали и без того крайне неприятное дело. Вполне различимые при сканировании, они вели к давно заброшенной станции, некогда входившей в обширную железнодорожную структуру. И там непостижимым образом обрывались. Дойдя до середины платформы, Ван Эдвейс шагнул в ржавый вагон, давно утративший возможность самостоятельно передвигаться, и словно испарился.

С тех пор поиски не прекращались ни на минуту, но они к чему не привели. Фигурально выражаясь, в компании просто с ног сбились, обшаривая глубинные сооружения, но ничего хоть сколь-нибудь примечательного не обнаружили. Не считать же таковым всякую ерунду? Например, куда-то запропастился один дозорный дрон, но вряд ли он имел отношение к верховному комиссару, если только тот не питался подобной техникой. Вероятно, он свалился в озеро и был унесен течением. Странным, но ничего не значащим выглядел и старый рубильник, который кто-то повернул на той самой станции, где исчез Ван Эдвейс. Следы к нему не подходили, да и зачем бы, если рубильник был давным-давно обесточен и ничего не включал? Вот прожектора у озера и впрямь могли зажигаться от чьей-то руки, но черный пляж регулярно заливала река, бурлившая совсем рядом. Любые отпечатки на нем стирались, не позволяя определить чье-либо присутствие. Его не позволяла определить и сырость, распространявшаяся на многие мили и практически пожиравшая все вокруг за счет токсичных испарений. Только это все равно ни на что не влияло. Озеро получалось естественным тупиком. Дальше пути не было даже в костюме химзащиты, который предположительно раздобыл Ван Эдвейс. Разумеется, местность все равно просканировали, но безрезультатно. Не принимать же всерьез допущение, что на дальнем берегу проезжал буровой модуль. Это была очевидная ошибка компьютерного анализа, и не потому, что их там давным-давно не водилось. Такая машина просто не могла выехать из озера, прокатиться по берегу, а затем исчезнуть в толще породы.

По логике вещей, верховный комиссар в любом случае был мертв. Учитывая прошедшее время, он давным-давно скончался где-то в лабиринте очистных сооружений, поскольку костюм химзащиты не обладал бесконечной автономностью, а без него смерть становилась неминуема. Только вот где и при каких обстоятельствах? С одной стороны, Димас Берроуби мог не опасаться внезапного появления Ван Эдвейса, отчего и увел следствие по ложному пути. С другой, его необъяснимая пропажа витала на горизонте мрачным облачком, вряд ли предвещавшим бурю, но таившим в себе какую-то тревожную неизвестность.

Члены совета директоров редко наведывались на Хромитею, предпочитая работать с ней удаленно. Обычно здесь появлялся только президент, осуществлявший личное руководство самыми важными делами компании. Нынешняя выездная сессия была исключением. В штаб-квартире " Дельта Тектоники", занимавшей целый городской квартал, собралось все ее руководство. Совет директоров как бы давал понять, что ему небезразлична судьба верховного комиссара, приглашенного хоть и в частном порядке, но все же под его неофициальную ответственность. Эти ультрабогатые люди, старательно избегавшие Хромитею, по-своему и впрямь о нем сожалели. Ван Эдвейс должен был решить их небольшую проблему с вниманием властей, а сам взял и сгинул в недрах сточной системы. И угораздило же его!.. Хорошо хоть Димас Берроуби расстарался — состряпал надлежащее прикрытие. " Дельта Тектонику" ни в чем не обвинят, тем более что никто из совета и впрямь не приложил к этому происшествию руку. Кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Да, вот уже ИЗ НЕДР Ван Эдвейса живым бы не выпустили, но то совсем другая история.

Собравшись на выездную сессию, руководство компании официально посвятило ее заботам о своем пропавшем госте. Неофициально же совместило приятное с полезным, то есть занялось насущными вопросами. А именно, что ему следовало предпринять в связи с прибывшими комиссарами, чей визит, как предполагалось, упредит Ван Эдвейс. Сидя во главе стола, Димас Берроуби как раз вносил одно из предложений, когда его личный секретарь доложил об их появлении в штаб-квартире. Поморщившись, президент дал несколько указаний, недоумевая, отчего комиссары явились в неоговоренное время. Выражение его лица изменилось еще больше, когда входные двери распахнулись и в зал для совещаний — святая святых " Дельта Тектоники" — пружинистым шагом вошло очень много одетых по форме людей.

— Господа! Чем обязан такому вторжению?! — сухо спросил Берроуби, окидывая незваных гостей недовольным взглядом.

Держась с государственными служащими в рамках приличия, он все же давал им понять, насколько их вопиющее поведение неуместно.

— Димас Берроуби! Данной мне властью я отстраняю вас от руководства " Дельта Тектоникой"! — внезапно грянул чей-то очень знакомый голос.

Комиссары расступились. Вперед, шагая как на параде, вышел Оливер Ван Эдвейс. Завидев его гордое, будто высеченное из кремня лицо, Берроуби часто-часто заморгал. По залу пробежал шепот, переходящий в нараставший гул. Раздались возмущенные возгласы.

— Что вы себе позволяете?! — воскликнул один из директоров, от своей полноты едва помещавшийся в полукресле.

— По какому праву?! — взвился другой в лице тощей, высохшей от внутреннего яда старухи.

— По праву " Шестой мили", обнаруженной лично мной под вашими высокоэффективными шахтами! — грозно заявил верховный комиссар. — С этого момента и вплоть до решения суда совет директоров " Дельта Тектоники" распущен! Компания переходит во временное управление республикой! Уполномоченные лица приступают к своим обязанностям немедленно!

— Вы отдаете себе отчет?! Какая наглость! Это возмутительно! Вы сошли с ума! Мы не позволим! — послышались множественные реплики.

Члены совета повскакали с мест, обуянные недоумением и гневом. В адрес Ван Эдвейса полетели претензии, ругательства и даже угрозы.

— Мы этого так не оставим! — кричали директора, краснея от избытка эмоций и вздымая кулаки.

Молчал один лишь Берроуби, которому под тяжелым взглядом верховного комиссара стало очень не по себе. Он понял, что это еще не все, отчего и не сотрясал воздух бесполезными воплями. Ван Эдвейс стоял как влитой. Подождав, пока крики поутихнут, он резко вскинул руку, не то призывая к молчанию, не то давая кому-то знак.

— Кстати, господа! Вы все арестованы! — жестко бросил он в пространство, ни на кого особенно не глядя.

Эти слова вызвали эффект разорвавшейся бомбы, но только наоборот. Наступила гробовая тишина. Ошеломленно переглядываясь, члены совета силились уяснить, не померещилось ли им то, что они сейчас услышали.

— У вас нет такой власти. Вы хоть и верховный комиссар, но промышленности, а не министерства внутренних дел, — наконец-то подал голос Берроуби.

— У него нет, а у меня есть! — заявил какой-то человек, подходя прямо к нему и разворачивая украшенную гербовой печатью бумагу. — Серджио Грассдейл. Верховный комиссар внутренних дел. Вот ордер на ваш арест, подписанный лично мной! Также у моих людей есть ордера на арест всех присутствующих. Берите их, ребята!

Последние слова адресовались его комиссарам, тут же вошедшим в зал вслед за комиссарами Ван Эдвейса. Со знанием дела они принялись надевать наручники на всех членов совета директоров.

— Вы за это ответите! — прошипел Берроуби. — Все, что наплел вам этот господин — чистейшая ложь и лишено всяких оснований! Он действует в интересах наших конкурентов, которыми наверняка подкуплен!

— Во-первых, я напоминаю: все, что вы скажете, может быть использовано против вас в суде, — властно напомнил Грассдейл, пока его помощник зачитывал остальную часть этой преамбулы, включая право на адвоката и прочее. — Во-вторых, я никогда не полагаюсь только на чьи-то слова, даже если это слова Оливера Ван Эдвейса. В распоряжении министерства имеется достаточно доказательств, чтобы я не только санкционировал арест, но и произвел его лично, учитывая масштаб прецедента. Мой вам совет, мистер Берроуби. В следующий раз, когда вы станете скрывать столь вопиющие преступления, получше следите за тем, что сохраняется в памяти ваших роботов.

Руководство " Дельта Тектоники" выводили из зала заседаний по одному. По одному же его и сопровождали до садившихся у небоскреба военных звездолетов. Дорожное покрытие плавилось под их мощными дюзами. По окрестным зданиям хлестал горячий вихрь, гремя открытыми окнами и распугивая служащих компании. Стайка зевак и местных журналистов быстро росла, дополняясь невесть откуда взявшимися журналистами из столицы. Полицейский кордон, выстроенный от главного входа до звездолетов, оказался под объективами множества набегавших СМИ. Их планетарные катера непрерывно прибывали, не иначе как заранее кем-то оповещенные.

— Вы еще об этом пожалеете, Ван Эдвейс, — хмуро произнес Берроуби, когда его вели к звездолету.

— Беспокойтесь лучше о себе, — игнорируя угрозу, спокойно предложил тот.

— Ладно, потом поймете, — не стал вступать в перепалку президент " Дельта Тектоники".

Да ему и не позволили. Комиссары увлекли его на борт военного корабля. Полыхнув габаритными огнями, тот немедленно загудел и начал взмывать ввысь.

— М-да, ну и заварил ты кашу, дружище, — протянул Серджио Грассдейл, провожая звездолет глазами. — Тут моему ведомству на год работы! Спору нет, дельце того стоит, но я надеюсь, ты хорошо знаешь, что делаешь. Кому-то вся эта история может очень не понравиться.

— Я выполняю свой долг. В кои-то веки! — с какой-то внутренней гордостью отозвался Ван Эдвейс. — А он, кстати, должен выражаться не только в чем-то великом, но и в мелочах. Ты тут давай командуй, а у меня есть важное дело…

Планетарный катер, сопровождаемый двумя полицейскими модулями, неторопливо припарковался на окраине шахтерского поселка. К старому приземистому зданию, стоявшему немного на отшибе от остальных, Ван Эдвейс прошел пешком. На запыленной улочке за ним следовала вооруженная охрана, но в подъезд он вошел один, велев ей оставаться снаружи.

Дверь открыла молодая черноволосая женщина. Окинув посетителя недоуменным взглядом, она осведомилась, кто он такой и что ему, собственно, нужно. Ван Эдвейс представился. Молодуха ахнула и пригласила его внутрь. Вежливо поклонившись, он снял головной убор и вошел в неказистое, видавшее виды жилище.

— Вы уж извините, я не ждала гостей! А и ждала бы, так встречать их все равно нечем. Живем мы бедно, еле концы с концами сводим. Вы, поди, к такому убожеству и не привыкли, — смущенно сказала эта женщина, которую звали Аглая Свонсон.

Обстановка в доме и впрямь оставляла желать лучшего, но Ван Эдвейс даже не поморщился, чего вполне мог сделать до своего появления на Хромитее.

— Какие, право, пустяки, — улыбнулся он. — У вас прекрасный дом, молодая леди. Скромный, но очень чистый и ухоженный.

Миссис Свонсон зарделась, услышав такой неожиданный комплимент.

— А что у вас за дело? — спросила она, освобождая стол от стеклянной вазочки и планируя поставить на ее место чайный поднос. — Признаться, я ума не приложу, что человек вашего уровня забыл в нашей дыре. Муж и мама на работе. Если вы к кому-нибудь из них, то они вернутся только к вечеру.

— Можно и к ним, а можно, как я полагаю, и к вам. У меня послание от Сайруса, — пояснил Ван Эдвейс.

— От кого? — не поняла молодая женщина.

— От Сайруса. Сайруса Штерна, — еще приятнее улыбнулся верховный комиссар.

Дзинь! Выскользнув из грубоватой, но все-таки красивой руки, цветастая вазочка упала на пол и обратилась в груду разлетевшихся осколков.

— Как вы сказали? — упавшим голосом произнесла миссис Свонсон.

— Сайрус Штерн, — повторил Ван Эдвейс, удивленный ее реакцией. — Он сказал, что здесь проживают его родные, и просил кое-что им передать.

— Но!.. Это невозможно! Вы, должно быть, ошиблись! — побледнела молодая особа.

— Почему? — удивился верховный комиссар.

— Сайрус Штерн… Это имя моего прадедушки. Только его давно нет на свете. Он погиб в шахте лет сто назад, — тихо сказала миссис Свонсон.

Немного оторопев, Ван Эдвейс окинул ее глазами, не в силах уразуметь этих слов. Потерев переносицу, он хотел было сообщить, что здесь явно какое-то недоразумение; что он совсем недавно разговаривал с Сайрусом и вообще провел в его обществе довольно много времени. Но так этого и не сделал. Его озадаченный взгляд, перебегавший то туда, то сюда, скользнул по стене, находившейся позади молодой леди. Скользнул и застыл, будто приклеенный. Поверх незатейливых, выцветших обоев висело множество семейных фотографий. С центральной, потрескавшейся и пожелтевшей от времени, на Ван Эдвейса, щурясь морщинистой улыбкой, глядело лицо мистера Штерна. Того самого старика, который беседовал с ним возле закусочной, а потом выводил из отравленных глубин.

— Не может быть!.. — прошептал обомлевший Ван Эдвейс.

Подойдя к стене, он впился глазами в фотографию и увидел дату, проставленную в правом нижнем углу. Дату и имя, выведенное красивым наклонным почерком.

— Не может быть!... — снова прошептал он, машинально хватаясь за голову.

— Вы хорошо себя чувствуете? — обеспокоилась миссис Свонсон.

— Да-да! — слабо закивал Ван Эдвейс. — Но как же?.. Я же сам!.. Я же с ним… Как такое вообще возможно?!.

Завидев, как с гостем сделалось что-то явно не то, молодая леди забыла про свою оторопь, потянула его за локоть и заботливо усадила в плетеное кресло. Затем захлопотала рядом, наливая ему чашку бодрящего чая.

Сделав несколько глотков, Ван Эдвейс продолжил таращиться на фото, не в силах уразуметь происходящее. И вдруг, поставив чашку на стол, сорвался с места.

— Где у вас камин?! — воскликнул он, обводя гостиную лихорадочным взглядом.

— В соседней комнате, — ткнула пальцем миссис Свонсон. — Только он ненастоящий. Декоративный, — добавила она, немного испугавшись поведения странного посетителя.

Забыв про всякие церемонии, Ван Эдвейс устремился туда, а за ним, пугаясь все больше, засеменила молодая леди.

Камин оказался там, где и было указано. Подбежав к нему, верховный комиссар провел ладонью под его полкой и, нащупав едва заметный выступ, с силой на него нажал. Раздался тихий щелчок. Овальное настенное зеркало, венчавшее убранство камина, неожиданно отошло в сторону, открыв небольшую нишу. Пыль и паутина говорили о том, что ей уже давно никто не пользовался. Сунув туда руку, Ван Эдвейс вытащил бежевый пакет, перетянутый шпагатом. Рванув завязки, он извлек из него изящную шкатулку, украшенную жемчужными вставками и перламутром.

— Я так понимаю, это принадлежит вашей матери, — упавшим голосом сказал Ван Эдвейс. — Сайрус хотел подарить эту шкатулку своей внучке.

Вконец растерявшись, миссис Свонсон приняла протянутую ей вещицу и открыла крышку. Внутри, на бархатной подушечке, покоилась красивая открытка. Перевернув ее, она прочла начертанные на обороте строки. Это было поздравление с днем рождения, написанное около века назад. Миссис Свонсон всхлипнула, а затем и вовсе разревелась. Ван Эдвейс сохранил больше самообладания. Заметив, что под открыткой лежала какая-то бумага, он взял ее дрожавшими пальцами и развернул.

Это оказалась акция. Акция одной очень известной судостроительной компании, купленная Сайрусом Штерном на все свои сбережения. ТЕПЕРЬ очень известной. Сто лет назад она только начинала свой путь, отчего ее акции торговались совсем не по той цене, по которой их, неоднократно разделявшихся, с руками отрывали ныне.

— Поздравляю вас, миссис Свонсон, — сглотнув подступивший ком, сообщил Ван Эдвейс. — С сегодняшнего дня ваша семья — очень обеспеченные люди. Теперь эта акция стоит больше миллиона. Я в этом кое-что понимаю, уж поверьте.

— А я ничего не понимаю! — всхлипнула молодая леди. — Вы мне не объясните?

В ответ Ван Эдвейс только растерянно улыбнулся. Кто бы ему и самому что объяснил!

Семья Кайсы Лоу отыскалась в другом шахтерском поселке, куда переехала после ее гибели. Родственники Ульриха, однажды так и не вернувшегося домой, проживали в городе. Вернув себе самообладание, Ван Эдвейс нашел родных всех тех, кого он встретил там, внизу, в глубине " Шестой мили". Тех, кто открыл ему преступный секрет " Дельта Тектоники" и кого давно не было в живых. Включая машиниста вагона — ее имя старик назвал незадолго до того, как бур выехал на поверхность. Тогда-то он и попросил передать кое-что его собственной семье, чего сам, мол, сделать никак не может. Само собой, Ван Эдвейс согласился, даже не представляя, что в итоге произойдет.

Верховный комиссар наносил визиты не просто так. Обойдя всех, кто по вине " Дельта Тектоники" потерял своих близких, он окончательно убедился, что не сошел с ума. Ведь то, чего он видел и слышал, рационально объяснялось только временным помешательством. Стресс, тьма, дефицит кислорода, приступ клаустрофобии, вредные отложения — и разум сыграл с ним дурную шутку, в качестве защитной реакции придумав всех этих людей, и особенно проводника — путеводную нить к выходу. Умудренный опытом с Аглаей Свонсон, Ван Эдвейс, разумеется, уже не говорил членам семей, что видел их умерших родственников и общался с ними. Он представлял все так, будто открылись новые сведения, позволявшие пролить свет на судьбу погибших. В известном смысле так оно и было, поэтому Ван Эдвейс не лгал. Узнавая лица по архивным фотографиям, он обещал предпринять все возможное, чтобы установить истину, и намеревался сдержать это обещание. К сожалению, с ним пришлось повременить, поскольку его вызвали в столицу республики. Дело " Дельта Тектоники" получило настолько широкую огласку, что сенаторы желали получить отчет от него лично.

С официальной частью все было блестяще. Верховный комиссар промышленности ни на йоту не превысил своих полномочий, кто бы там что ни говорил. Более того, неопровержимые доказательства, валом хлынувшие от комиссаров Грассдейла, вскрыли настолько вопиющие деяния " Дельта Тектоники", что упрекнуть Ван Эдвейса было абсолютно не в чем. Прокуроры только начали готовить материал для суда, но уже добились запрета на выход под залог для всего руководства компании. Новые аресты и свидетельские показания сыпались как из рога изобилия. Заслушав выступление Ван Эдвейса, сенат вынес ему благодарность за стойкость и профессионализм, проявленные при исполнении служебного долга. СМИ наперебой мечтали взять у него интервью и всячески расхваливали во всех изданиях, печатных и электронных. Хромитея, о которой доселе вообще мало кто слышал, не сходила с передовиц. Подчиненные поздравляли с успешным раскрытием дела, потрясшего основы промышленности, а недруги завидовали грядущей награде и возвышению. Однако имелась у этой сверкающей мантии и обратная сторона, проявившаяся несколько позднее.

Разговор состоялся тет-а-тет. Приглашенный Гилбертом Сандерлендом, спикером сената, Ван Эдвейс был принят в приватной обстановке, пусть и в кулуарах огромного здания парламента. Приняв бокал с виски, он пригубил его содержимое и удовлетворенно хмыкнул. Редкий и дорогой напиток приятно согревал в груди и оставлял во рту изысканное послевкусие. Ожидая очередной набор поздравлений вкупе с упоминанием заслуг, он готовился церемонно благодарить и раскланиваться. Вот только непринужденная беседа, продолжавшаяся до ухода секретаря, внезапно приняла другой оборот.

— Давайте-ка опустим формальности, — предложил спикер, удостоверившись, что их никто не слышит.

— Давайте, — ничуть не возражал Ван Эдвейс.

Ему неоднократно доводилось встречаться с сенаторами в частном порядке, поэтому никакого подвоха он не ожидал.

— Скажите-ка на милость, ваше сиятельство, за каким дьяволом вы заварили всю эту кашу?! — резко осведомился Сандерленд.

Удивленный злыми нотками, прозвучавшими в его голосе, верховный комиссар поднял глаза и увидел, что и лицо собеседника отразило самую настоящую злобу.

— Извините? — искренне удивился он.

— Какого черта вы в это полезли, а?! Чем вам помешала " Дельта Тектоника"?! — с еще большей злостью выпалил спикер.

— Как это — чем?! — опешил Ван Эдвейс. — Вы же лично слышали мой доклад и сами дали ему высокую оценку! Если вы хотите, чтобы я к нему что-то добавил, то я…

— Не надо ничего добавлять. Вы уже и так натворили предостаточно, — процедил Сандерленд. — Да, я вас хвалил. Публично. А что мне еще оставалось?

— Простите, но я вас не понимаю! — нахмурился верховный комиссар.

— Да неужели? — прищурился спикер. — А вы понимаете, что акции " Дельта Тектоники" рухнули ниже плинтуса?!

— Да, я читаю биржевые новости, — сдержанно ответил Ван Эдвейс.

— Отрадно слышать, — съязвил Сандерленд. — А там пишут, что мои активы горят синим пламенем? Что я и еще дюжины две сенаторов потеряли десятки миллиардов? Между прочим, кое-кто в парламенте едва не получил сердечный приступ, а в министерствах до сих пор подсчитывают убытки.

— Очень сожалею, — негромко произнес Ван Эдвейс, сообразив, откуда ветер дует.

— Да к черту ваши сожаления! — прошипел Сандерленд. — Вы хоть понимаете, сколько людей вас сейчас ненавидит?! Очень богатых и очень влиятельных людей!

— Мне это безразлично! Я выполнял свой долг! — гордо вскинул голову Ван Эдвейс.

— Долг?! — побагровел спикер. — Это теперь так называется?!

— Именно так! И при его исполнении я чьи-то личные кошельки принимать во внимание не намерен! — с вызовом заявил Ван Эдвейс.

— Хорошо. Пусть так, — с каким-то зловещим спокойствием сказал Сандерленд. — А что вы скажете про республиканский бюджет?

— А что с ним не так? — пожал плечами верховный комиссар.

— Благодаря вашим стараниям в космос теперь улетают не новые звездолеты, а их стоимость! — спикер грохнул кулаком по столу. — Вы вообще представляете, сколько государственных проектов теперь вылетит в трубу?! Сколько из них мы будем вынуждены заморозить, а на скольких поставить крест?! Ваше служебное рвение обернулось таким скачком цен, что промышленность не скоро его переварит!

— Мне что, следовало закрыть на все глаза? Позволить " Дельта Тектонике" и дальше творить этот беспредел?! — начал терять самообладание Ван Эдвейс. — Я же верховный комиссар промышленности!

— Да, черт побери! Именно так вам и следовало поступить, и именно как верховному комиссару промышленности! — прорычал Сандерленд. — Ведь именно по ней вы и нанесли удар! Вы должны были защищать ее интересы, а вы?!. Кому вы сделали лучше своим дебильным героизмом?! Кому, скажите на милость?!

— ЛЮДЯМ! Я защищал людей! Тех, кто работал и умирал в чудовищных, неприемлемых для жизни условиях! — не выдержав, прогремел Ван Эдвейс.

— Людям?! — взвился спикер сената. — Да пусть бы они хоть все там передохли! Тоже мне потеря! Кому какое дело до этих нищебродов?! Промышленность процветает, республика богатеет, средний класс в достатке и плодит кучу улыбающихся детей, а вы в поте лица спасаете какое-то жалкое отребье! Вы что, с луны свалились?!

— Нет, это вы, видимо, с нее свалились! — взъярился Ван Эдвейс. — Поколения несчастных шахтеров травили как крыс! " Дельта Тектоника" превращала всю Хромитею в ад! Как вы смеете отказывать им в праве на жизнь только потому, что у них ни гроша за душой?! По-вашему, бедняков можно вот так запросто травить?!

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒