Два года спустя 13 страница

Солнце краснело и ползло вниз. Я теребила пальцами шелковую нить.

– Какой вкусный суп, – сказала я ведьме.

Стоит ли говорить, что ела я очень медленно, тщательно разжевывая каждую фасолину?

– Да уж, такого тебе в замке не подавали, – буркнула Мальволия.

– Конечно. Пиртл, главная королевская повариха, не очень‑ то и умеет варить супы. У нее они получаются слишком солеными. Наверное, ты и сама помнишь?

Мальволия промолчала. Я попробовала зайти с другого конца:

– Я слышала твой разговор со стражниками. Ты им говорила, что когда‑ то служила в замке. Это правда?

Мальволия сощурилась.

– Ты сама знаешь. Чего спрашиваешь?

– Я ничего не знаю, потому и спрашиваю. Мне об этом не рассказывали.

– Ты и впрямь не знаешь?

Похоже, мое неведение немного озадачило ведьму. Некоторое время она разглядывала заходящее солнце, потом сказала:

– Меня это не удивляет. С какой стати твоему отцу рассказывать такое? Он ведь тебе с детства твердил, что я – злая и коварная, что я только и помышляю, как бы тебя погубить.

«А разве не так? » – мысленно спросила я, забыв, что она умеет читать мысли. Но сказала я опять совсем другое: то, что требовала моя дипломатическая стратегия.

– Отец почти ничего не рассказывал о тебе. Я слышала только о том, что мне ни в коем случае нельзя дотрагиваться до веретен. С самого раннего детства, каждый день.

– А ты все равно дотронулась, – засмеялась Мальволия. – Тебе этого было не избежать. Но я немало позабавилась, наблюдая за жалкими усилиями твоего отца уберечь тебя от встречи с веретеном.

«Удивляешься, что отец, как мог, меня защищал? »

Меня удивляло и другое: если мое соприкосновение с веретеном было неизбежным, зачем Мальволия явилась в замок и заманила меня в башенную комнату? Может, боялась, что я избегну ее проклятия?

Будто прочитав мои мысли, она сказала:

– Я сама принесла веретено. Я должна была убедиться, что все идет так, как мною задумано.

«Какая забота! » – мысленно усмехнулась я, однако вслух произнесла:

– Я была рада услышать о неизбежности моей встречи с веретеном. А то я обвиняла себя в легкомыслии. Точнее, отец меня обвинял.

Мальволия снова засмеялась.

– Это очень похоже на твоего отца. Ему всегда надо кого‑ то обвинять.

– А ты считаешь, он тебя обвинял незаслуженно? – не выдержала я. – Ты меня прокляла. Обрекла на трехсотлетний сон. И теперь, когда я пробудилась, ты говоришь, что заклятие, видите ли, снято ненадлежащим образом, и это якобы дает тебе право похитить меня и вновь подчинить своей воле.

Ну вот! Опять я нарушила одно из главных правил дипломатии: умение сдерживать выплеск чувств. Мне нельзя было это говорить. Но осуждающие слова уже вылетели из моего рта, и обратно их не затолкаешь.

– Я говорю о том времени, когда я была обычной швеей в замке, а твой отец – всемогущим королем.

Я впервые задумалась о том, что злоба и желание отомстить связаны у Мальволии с чем‑ то более серьезным, нежели торжество, на которое ее «забыли» пригласить.

– Так что тогда случилось?

– Сейчас это уже не имеет значения.

Она махнула в сторону стола:

– Убери посуду. Если больше не будешь задавать мне свои назойливые вопросы, я разрешу тебе провести вечер не за шитьем, а за чтением. Мое зрение уже не то, и в сумерках я плохо вижу стежки, а твоим медлительным рукам я не доверяю.

Я сомневалась насчет ее слабого зрения, но спорить не стала. Я убрала посуду, а потом уселась читать ведьме единственную книгу, имевшуюся в доме, – Библию. Я читала до тех пор, пока не погас огарок свечи.

Глава 41

ДЖЕК

Перелет до Брюсселя занял всего час. Трэвис встретил нас в аэропорту. Мой отец сразу же направился в пункт проката машин.

– Привет, вечный соня и обжора, – сказал я Трэвису. – Спасибо, что встретил нас.

– Можешь не благодарить. Мне хотелось улизнуть из замка. Король злющий. Того и гляди, упрячет в свою тюрягу как пособника.

Отец закончил с оформлением проката и подошел к нам.

– Ты тоже веришь, что все это – не выдумки? – спросил он Трэвиса. – Королевство, проклятие, ведьма, похитившая принцессу?

– Мистер О'Нейл, неужели вы думаете, что мы с Джеком просто решили приколоться? Или хуже того, «травки» накурились, и нам потом все это привиделось? Даю вам честное скаутское: я это видел собственными глазами. И мне нужно помочь Джеку. После всего, что мы натворили с этим... пробуждением, я тоже ощущаю свою ответственность.

– Это хорошо, когда человек сознаёт ответственность, – одобрительно кивнул мой отец и поглядел на меня.

– Поэтому садимся в машину и поехали, – сказал я. – Вдруг сейчас Талия опять уколола палец веретеном?

Слова вырвались у меня сами собой, и только потом их смысл ударил по мне. Мне очень захотелось поскорее увидеть Талию и убедиться, что она жива и невредима. Конечно, лучше бы прямо сейчас. Но нам еще нужно было добраться до Эфразии.

Глава 42

ТАЛИЯ

Мальволия не стала заколдовывать меня на ночь. Вместо этого она заколдовала все запоры на окнах и на двери. Любая моя попытка сбежать сразу же стала бы ей известна. У семьи Джека есть нечто похожее. У них это называется «системой безопасности».

Утром я продолжила шитье. Я мыслила растянуть его на несколько дней. Но корсаж платья был почти готов. Оставалось лишь прорезать петли для пуговиц. Юбка много времени не займет. Я надеялась, что все‑ таки доживу до завтрашнего утра.

Я прекратила работу, чтобы полюбоваться творением своих рук.

– Нечего прохлаждаться, – подстегнула меня Малволия.

Сегодня она была в особенно дурном настроении.

– Прости... Оно такое... красивое.

Мне нужно снова попытаться вызвать Мальволию на разговор. Это единственный шанс спастись.

– Ты так добра ко мне. Если ты отпустишь меня, я поговорю о тебе с отцом. Я сумею его убедить... извиниться перед тобой за то, что тогда не пригласил тебя на празднество по случаю моего крещения.

– Твоего крещения? – насмешливо переспросила ведьма. – Думаешь, все дело в этом?

– Мне так говорили с детства, а ты не захотела рассказывать. Разве дело в другом?

Я вывела маленький стежок и остановилась, ожидая ее ответа.

– Да, дело в другом.

Мальволия оглядела мои стежки. Я думала, она заставит меня поторапливаться, но вместо этого ведьма сказала:

– На твоем месте я бы так не цеплялась за жизнь. Твой отец очень сердит на тебя за все, что ты сделала. Ты разрушила его королевство. Когда‑ то он был королем пусть маленькой, но самостоятельной державы. А теперь он кто? Что касается твоих возможностей выйти замуж – они тоже утрачены. Все твои возможные женихи давным‑ давно мертвы. Так ради чего тебе жить?

Если мне не для чего жить, тогда жизнь стала бы для меня куда более худшим наказанием, чем смерть. По логике, которой меня тоже учили, это так. Однако я не стала говорить ведьме о логике. Я ей сказала другое:

– Я люблю одного человека.

– Быть того не может, – усмехнулась ведьма, наклоняясь ко мне. – И кого же?

– Его зовут Джек, – сказала я, откладывая в сторону шитье. – Он – тот самый парень, что разбудил меня.

– А‑ а! Простолюдин, устроивший тебе ложно обставленное пробуждение. Он не был твоей настоящей любовью. Просто некий парень, наткнувшийся на тебя. Ты ему понравилась, вот он и решил тебя поцеловать.

– Поначалу так оно и было. Но за эти дни мы поняли, что любим друг друга. Он был добр ко мне. Он обо мне заботился.

Мальволия не пыталась меня остановить, и я рассказала ей про Джека: про наш побег, про полет на самолете, про вечеринку, его родителей и, наконец, про то мгновение, когда он признался мне в любви.

– Ты и сама там была, – напомнила я ведьме. – Во всяком случае, мне показалось, что внутри водяной лилии я видела твое лицо.

– Да, принцесса. Я там была. Значит, ты говоришь, что любишь этого парня?

– Люблю. Поначалу, когда он меня разбудил, я его совсем не любила. Но когда узнала получше, увидела, как он добр ко мне... и не потому, что я принцесса. Просто он полюбил меня. И я полюбила его.

Мальволия задумалась.

– Забавно. Как, говоришь, этого парня звать?

– Джек, – ответила я и всхлипнула.

Мною владела не только грусть разлуки. Я готова была расплакаться совсем по другой причине.

– Он заботился обо мне. Если я умру, боюсь, это разрушит и его жизнь. В чем‑ то он – совсем мальчишка.

– И он тебя тоже любит?

Я кивнула. В черных глазах Мальволии что‑ то мелькнуло. Что‑ то человеческое, чего я не видела прежде.

– Сколько времени мы с тобой проболтали, – вдруг спохватилась она. – Давай, работай.

Я шила медленно, любуясь каждым стежком. Потом я снова спросила ее:

– И все‑ таки, Мальволия, скажи: почему ты так ненавидишь моего отца? Ты вознамерилась меня убить. Так хотя бы объясни, за что.

– Не так надо спрашивать, – сказала Мальволия, махнув мне, чтобы я продолжала шить. – Ты лучше спроси, почему он так ненавидит меня? Вся вражда началась не с меня, а с него.

– Хорошо. Тогда расскажи мне об этом. Мои родители держали меня в неведении. Наверное, им было что от меня скрывать.

– Да, принцесса. Ты очень многого не знала.

В хижине стало тихо. Долгое время единственным звуком оставалось легкое поскрипывание шелковой нити, трущейся о мои панталоны для сна. Я терпеливо ждала. Наконец Мальволия нарушила молчание.

– А знаешь ли ты, что до тебя у твоих родителей уже был ребенок?

– Это ложь! – закричала я.

Конечно, ложь! Мальволия решила восстановить меня против моих же родителей. Разве мне не говорили постоянно, что я – единственный и долгожданный ребенок? Что они так давно мечтали о нем и молились? Я знала, что послана отцу и матери в ответ на их горячие молитвы.

– Вижу, они и впрямь многое от тебя утаивали. Так знай: за два года до твоего рождения у твоих родителей был сын. Его звали Джордж.

Мальчик, названный в честь моего деда Джорджа. Представляю, как отец был бы счастлив иметь наследника. Но я до сих пор не верила словам Мальволии.

– Меня взяли в замок швеей, как и многих фей королевства.

Я знала, что Мальволия – ведьма, а совсем не фея, но предпочла промолчать. Я отложила работу и приготовилась слушать ее рассказ.

– Как и по случаю твоего рождения, по случаю рождения Джорджа твои родители задумали устроить грандиозное торжество. Я считалась самой лучшей швеей во всем королевстве. Мне поручили сшить для твоего брата крестильную рубашку, а еще платье для твоей матери.

Я затаила дыхание.

– На шитье рубашки для малыша ушло немало недель. Достаточно сказать, что материал привезли из Египта. Длиной она была три фута. Верхнюю часть украшали складки и вышивка, а нижнюю предстояло расшить сотнями маленьких жемчужин.

Глаза старухи подернулись туманом воспоминаний.

– Накануне торжества я пришла в детскую, чтобы примерить рубашку на младенца. При нем находилась госпожа Брук, а сам он спал. Он выглядел таким спокойным. Лежал себе на животике, засунув пальчик в рот. Госпожа Брук спросила, не послежу ли я за ним, пока она сходит проверить воду для его купания. Тогда она была довольно молодой и глупой. Подозреваю, ей хотелось полюбезничать с кем‑ то из придворных, а купание было лишь предлогом. Тем не менее я согласилась. Она ушла, а я осталась с младенцем.

Я невольно улыбнулась, представив властную госпожу Брук глупой молодой фрейлиной. Мальволия не заметила моей улыбки – настолько она была погружена в свои воспоминания.

– Я просто любовалась спящим младенцем. Он был таким красивым. Как я уже говорила, госпожа Брук умчалась на свидание, а я осталась. Мне вдруг захотелось добавить жемчуга на подол рубашки. Я села шить и, наверное, целый час шила, не поднимая головы. Госпожа Брук не возвращалась. Джордж продолжал спать. А у меня меж тем еще было не докончено платье для твоей матери. Я решила еще раз взглянуть на младенца, а затем послать кого‑ нибудь на поиски загулявшей госпожи Брук.

Глаза Мальволии наполнились слезами. Я уже догадывалась, что услышу дальше. Так вот почему родители никогда не рассказывали мне про моего брата!

– Я ожидала увидеть безмятежно спящего младенца. Но вместо этого увидела неподвижное посиневшее тельце. Ребенок задохнулся во сне.

Ткань выпала у меня из рук.

– Что я только не делала, пытаясь его оживить. Тормошила, трясла, даже ударяла по щечкам. Убедившись, что это не помогает, я попробовала оживить его силами магии. И вот тогда‑ то вернулась госпожа Брук и все испортила. Увидев мертвого ребенка и меня над ним, произносящую заклинания, она сразу же испугалась за свою шкуру. Госпожа Брук принялась громко кричать. Она вопила на весь замок. Вскоре в детскую сбежались придворные и слуги. Госпожа Брук на ходу сочинила историю, будто я намеренно заколдовала ее, принудив уйти из детской, а сама задушила младенца.

– Но почему поверили не тебе, а ей? – не удержалась и спросила я.

– Я была одинокой и замкнутой. Это всегда вызывает подозрения. Едва король услышал о смерти наследника, он обезумел от горя, приказал схватить меня и казнить на месте. Но я была слишком умна. Я жила дольше короля и знала больше, нежели он. Я перехитрила его, скрывшись в ином пространстве. Я изменила свой облик, чтобы он не смог меня найти. Король заявил, что я никакая не фея, а ведьма, пробравшаяся в замок с целью убить его наследника. Меня объявили детоубийцей, а мое имя было предано проклятию.

– Но ведь ты была ни в чем не виновата.

– Ни в чем. Я любила младенца и мечтала увидеть его в сшитой мной крестильной рубашке. Я знала: никто не захочет меня слушать. Это было несправедливо. Чудовищно несправедливо.

Я сразу вспомнила, как боялась отцовского гнева. Я коснулась плеча Мальволии.

– Это было чудовищно несправедливо.

– Но я восстановлю справедливость, – своим прежним, безжалостным тоном произнесла она. – Меня незаслуженно обвинили в убийстве одного ребенка короля Луиса. Если я убью второго, это будет справедливым возмездием королю.

Теперь уже мои глаза наполнились слезами. Она убьет меня. Она рассказала мне трагическую историю своей жизни, но жалости ко мне она не испытывает. Я для нее – только продолжение моего отца.

Но я не имела права сдаваться. Я подавила слезы и сказала:

– Добрая фея, я тебе очень сочувствую. Никто не давал моему опту права поверить одной стороне, не выслушав другую. Он жестоко поступил с тобой, и у меня нет слов оправдания его поступку.

– Да, жестоко, – согласилась старуха. – Потому я и должна восстановить справедливость.

– Если за проявленную моим отцом жестокость ты убьешь меня, это не будет справедливостью. Неужели ты этого не понимаешь?

Я больше не сдерживала слез. Они лились у меня по щекам.

– Пойми, Мальволия: я – не мой отец. Представь себе, что я нахожусь сейчас в таком же положении, как ты тогда. Ты хочешь убить меня за поступок, который я не совершала. Я не сделала тебе ничего дурного. Пожалуйста, не делай меня орудием своей мести.

Я ждала ее ответа. Ведьма попробовала что‑ то сказать, но смолкла и отвернулась.

– Берись‑ ка за свое шитье, – после долгого молчания сказала она.

Я очень хотела бы расшить это платье сотнями жемчужин, чтобы продлить работу. Но я не стану просить Мальволию об этом. Бесполезно. Совсем бесполезно.

Глава 43

ДЖЕК

Был полдень, когда мы добрались до Эфразии. Ежевичный лес значительно уменьшился и поредел, но не настолько, чтобы проехать через него на машине. Мы пошли пешком. Забавно было смотреть на отца, шагающего в своем деловом костюме, с портфелем и ноутбуком. Зато как загорелись у него глаза, когда мы пришли в эфразийскую деревню! Она стала больше похожа на Колониальный Уильямсбург. Люди в старинных одеждах поили и чистили лошадей, кололи дрова и занимались иными старинными делами. Растения по‑ прежнему оставались чахлыми, а сами дома – обветшалыми, с облупившейся краской, но их обитатели были живыми.

– Должен признаться, я тебе не верил, – сказал отец. – Я все‑ таки думал, что это твои фантазии.

– Знаю.

– Но это невероятно. И всему этому... триста лет.

Мы пошли дальше. У самого замка отец достал коммуникатор, чтобы сделать снимки.

– Вот он! – вдруг закричал кто‑ то.

– Хватай его! – крикнул другой.

Не успел я и ахнуть, как мясистые руки сдавили мне шею. Второй молодец крепко держал меня за руки.

– Эй! Что вы делаете? Что тут происходит? – закричал отец.

– Вот он, злодей, похитивший мою дочь! – заорал его величество король Эфразии. – Говори, где она?

Спасибо, ваше величество, за теплую встречу. Только в двадцать первом веке так дела не решают.

– Как видите, не со мной. Я приехал помочь вам с поисками вашей дочери.

– Сомневаюсь, – угрюмо буркнул король. – Мы уже осмотрели указанный тобой дом на самом высоком холме. Талии там нет.

– Вы уже там были?.. Знаете, ваше величество, трудно говорить, когда ваш молодец сдавил мне шею. Может, он уберет руки? Все‑ таки мы вам помощники, а не враги.

Король подал знак. Стражники с явной неохотой убрали руки.

– Ваше величество, вы сами осматривали тот дом? – спросил я.

Король даже поморщился от такой дерзости.

– Не королевское это дело по холмам лазать. Я послал своих стражников.

Я покосился на его ребят. Один показался мне знакомым.

– Слушай, не ты ли стерег королевскую тюрьму, когда я оттуда сбежал?

Стражник виновато кивнул.

– Думаю, вы добросовестно потрудились, – сказал я, играя на тщеславии этих взрослых мальчишек. – Но вдруг вы что‑ то пропустили, когда осматривали дом?

– Не‑ а. Катберт – он был со мной – подтвердит. Все просмотрели как велено. Верно, Катберт?

Они переглянулись, после чего второй стражник выдавил:

– Верно.

– Плезант, вы действительно осмотрели в том доме все углы и щели? – спросил король.

Плезант? Ну и имечко! (по‑ английски «приятный», «любезный». )

– Сверху донизу?

– Ага, – ответил щуплый Катберт.

– И даже погреб? – допытывался король.

– У старухи нет погреба, – пробасил Плезант. – Но все кладовки мы проверили. Пусто.

– Слышал? – раздраженно спросил меня король. – Поиски продолжаются. Я приказал осмотреть все дома Эфразии. Никаких сил не пожалею для поиска дочери.

– Тогда, ваше величество, позвольте мне немедленно присоединиться к поискам. А чтобы вы не думали, будто я сбегу, пусть со мною пойдут двое ваших стражников.

Стражникам вовсе не улыбалось снова тащиться в такую даль, но сказать это вслух они не смели и потому только что‑ то бубнили себе под нос.

До короля, видимо, дошло, что мы с Трэвисом действительно хотим помочь с поисками.

– Ступайте. Если намерение ваше искренне, я не стану вам препятствовать. Я только хочу снова увидеть Талию.

Он отвернулся и шмыгнул носом.

– Я наговорил ей ужасных вещей. Если я не смогу исправить эту чудовищную оплошность, мне незачем жить.

Взгляд короля упал на моего отца.

– А ты останешься здесь. Как залог их возвращения.

Я подмигнул отцу, и мы с Трэвисом, сопровождаемые королевскими стражниками, отправились к самому высокому в Эфразии холму.

Глава 44

ТАЛИЯ

Ну вот, корсаж моего платья готов. В нижней части нет ничего сложного. Сшить ее куски я смогу достаточно быстро, а это значит, что моя жизнь оборвется завтра утром или даже сегодня вечером. Я посмотрела в окно. Вспомнила, как вчера вечером в небе горели яркие звезды. Здесь они гораздо ярче, чем в мире с электрическими лампочками.

Я старалась шить как можно медленнее. Из глаз капали слезы. Я вытирала их куском шелка, который подобрала среди обрезков. Трудно поверить, что когда‑ то мне ужасно хотелось надеть такое платье. Скоро я его надену. И что дальше?

– Не тяни время, – бросила мне Мальволия.

Я запихнула «носовой платок» в карман пижамных штанов и принялась за подол платья. Стежки на нем я старалась делать совсем крошечными.

– Я кое‑ что решила, – через некоторое время вдруг сказала Мальволия.

– Что именно? – спросила я, не смея надеяться, что ее решение означает мою свободу.

– Я решила тебя не убивать. Как я неповинна в смерти младенца Джорджа, так и ты не виновата, что твой отец был жестоко несправедлив ко мне. Зачем я буду брать грех на душу, убивая тебя?

– Так значит, я могу идти? – спросила я, от радости едва не выронив иглу. – Спасибо тебе, Мальволия.

– Нет. Так просто я тебя не отпущу. Но я дам тебе шанс на жизнь.

– Шанс?

– Ты почти выполнила условия моего проклятия. Ты проспала триста лет и пробудилась от поцелуя. Но я очень сомневаюсь, что это был первый поцелуй любви. И потом, тот парень не хотел на тебе жениться.

– Но в двадцать первом веке никто не женится в шестнадцать лет.

– Да, конечно, – язвительно усмехнулась ведьма. – Теперь все мечтают быть... рок‑ звездами. Что ж, тем труднее будет сказать: «А после они жили счастливо». И потому я решила устроить тебе испытание.

– Испытание?

– Я сама дошью платье. Такой швеи‑ копуши, как ты, я еще не видела.

– Я намеренно тянула время. Кому хочется умирать? – сказала я, но Мальволия только махнула рукой.

–... и когда платье будет готово, ты его наденешь, а я уколю тебе палец веретеном.

– Опять? – воскликнула я, вовсе не обрадованная таким поворотом событий.

– Да, опять. Ты заснешь. Я окружу холм своими чарами, и на этот раз глупость Флавии мне не помешает. А проснешься ты только в том случае, если тебя поцелует юноша, который и есть твоя настоящая любовь и судьба, который способен пройти множество миль и не побояться мучительных испытаний, дабы тебя найти. Если он это сделает, ты будешь свободна.

– Но... но стражники из замка уже побывали здесь. Ты уверила их, что меня в этой хижине нет. Тогда как же он меня найдет?

– Я же тебе сказала: испытание будет трудным. Если он тебя любит, то не поверит этим охламонам и пойдет сюда снова. Настоящая любовь не сгибается под тяжестью испытаний. Истинная любовь не принимает «нет» в качестве ответа. Если он тебя любит, он обыщет весь свет, и уж конечно все дома в Эфразии, пока тебя не найдет.

– А если он этого не сделает?

– Тогда твой сон продлится вечно.

На зеленый подол платья упало несколько моих слезинок. Я люблю Джека. Люблю по‑ настоящему. И все‑ таки я не могу поручиться, что у него хватит настойчивости довести поиски до конца.

– Нечего мочить платье слезами, – сердито бросила мне Мальволия. – Шелк от них портится.

Она забрала у меня платье и принялась шить.

Я тупо сидела и роняла слезы, глядя на дерево за окном. Дул сильный ветер. Я достала кусок шелка, вытерла слезы. И тут у меня появилась мысль.

– Мальволия, – как можно ласковее окликнула я ее.

– Чего тебе?

– Может, пока ты шьешь, я смогу немного погулять вокруг дома?

– И сбежать? – засмеялась старуха. – Нет уж, сиди здесь.

– Но я подумала... – Я теребила шелк, подбирая нужные слова. – Я знаю: ты – могущественная фея. Тебе ничего не стоит окружить пространство невидимой стеной, за которую мне будет не проникнуть. Просто мне захотелось подышать свежим эфразийским воздухом. А то ведь опять погружаться в сон. Быть может, я дышу в последний раз.

– Что, не слишком‑ то уверена в своем парне? – засмеялась Мальволия.

– В нем‑ то я уверена. Но ты задала ему очень трудную задачу.

Ведьма задумалась.

– Ладно, иди. Все лучше, чем мельтешить у меня перед глазами. Но знай: если осмелишься ступить хоть шаг за те сосны, там и останешься лежать.

Я кивнула, зная, что каштан находится ближе сосен.

– Спасибо тебе. Пойду, надышусь родным воздухом.

Опасаясь, что Мальволия может передумать, я быстро вышла за дверь. Я всеми силами надеялась, что ведьма не заметила кусок зеленого шелка, унесенного мною в кармане панталон.

Глава 45

ДЖЕК

Я пересмотрел столько крестьянских домов, что впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь. Некоторые были даже уютными. Снаружи. Внутри в глаза сразу бросалось отсутствие элементарных удобств, телевизоров, радио и телефонов. В Штатах если какая‑ нибудь знаменитость шоу‑ бизнеса уселась бы в машину без нижнего белья, об этом через пятнадцать минут знала бы вся страна. Здесь же оказалось, что жители не осведомлены о трех главных новостях:

1. Принцесса исчезла.

2. Они проспали триста лет.

3. На дворе уже двадцать первый век.

Нам приходилось рассказывать им об этом снова и снова (только не знаю, насколько они понимали). Мы прошли не менее двадцати миль. Солнце начинало сползать к горизонту. И нигде – ни малейших следов пребывания Талии.

Дорога, по которой мы шли, вела к холму, где, скорее всего, и кончалась.

– Надо поворачивать назад, – пробасил уставший Плезант. – Завтра продолжим.

– Пока светло, надо посмотреть еще, – сказал я.

– Нечего тут больше смотреть, – возразил не менее уставший Катберт. – Нам до ближайшего дома целый час топать.

– А вон еще один дом, – сказал Трэвис, указывая на дом, что стоял на самой вершине холма.

– Там мы были. Его самым первым и осмотрели, – сказал Плезант.

– Это у вас самый высокий холм? – спросил я, чувствуя, как ветер бьет мне в грудь, словно требуя поворачивать назад.

– Ага. Лезли туда, и все зазря. Кони идти отказывались.

Я вглядывался в дом на вершине. Заросли вокруг него были еще гуще, чем в других местах Эфразии. Я понял: путь туда потребует изрядного напряжения сил, а на этот раз у нас не было ни сэндвичей, ни пива. Возможно, этот увалень Плезант прав, и надо поворачивать назад. Ведь Талия могла и ошибиться. Это был сон, а во сне привидится что угодно. А вдруг она сейчас не в Эфразии? Вдруг я вообще ее больше не увижу?

– Поворачиваем, – сказал я.

Я старался гнать мрачные мысли, твердил себе, что вовсе не бросаю поиски. Нет, я их ни в коем случае не бросаю. Просто нужно отдохнуть, набраться сил, а завтра мы продолжим искать.

Я в последний раз оглянулся на ту хижину. Деревья раскачивались так, будто на вершине бушевал ураган.

И вдруг я что‑ то заметил на высоком каштане, росшем неподалеку от двери дома. Я толкнул Трэ‑ виса:

– Ты ничего не видишь?

– А что я должен видеть?

– Посмотри туда. Вон на тот каштан.

Я вспомнил, как Талия рассказывала про то, что в комнате, где мы ее нашли, она увидела старуху в окружении множества зеленых платьев. И цвет всех платьев точно соответствовал цвету глаз принцессы.

Трэвис нехотя пригляделся.

– Видишь? – спросил я.

– Ну, вижу. И что такого? Кусок какой‑ нибудь сгнившей тряпки.

– Вспомни, мы больше нигде тряпок на деревьях не видели. Надо подняться и проверить.

Глава 46

ТАЛИЯ

Мальволия шила с умопомрачительной быстротой. На то она и фея... или ведьма – это смотря кого спрашивать. Через два часа платье было окончательно готово.

– Надевай, – велела мне она.

Упрямиться бесполезно. Мальволия верила, что оказала мне милость, не убив, как собиралась. Милость во имя настоящей любви. Поэтому сомневаться в том, что Джек придет за мной, было бы равнозначно сомнению в силе нашей любви.

Но ведь наша с ним любовь сильна. Мои сомнения были вызваны тем, что Джек еще не совсем взрослый. Да, он любит меня, однако он слишком молод, не всегда серьезен и склонен делать ошибки. Говоря его собственными словами, он «может облажаться». И хотя я до кончиков пальцев, до корней волос была уверена в его любви ко мне, я все‑ таки сомневалась в его способности противостоять Мальволии или... моему отцу.

С этими мыслями я надела платье. Оно получилось на редкость красивым. Если мне суждено проспать еще триста лет, я по крайней мере сохраню в памяти это ощущение красоты.

– Спасибо тебе, что дала мне этот шанс, – сказала я Мальволии.

– Чую, не больно‑ то ты рада.

– Тебе это только кажется. Я тебе очень благодарна. Если... когда мой возлюбленный меня разбудит, я буду серьезно говорить с отцом о тебе. Я сделаю все, чтобы он тебя простил.

– Рада, что характером ты не пошла в отца. Знаю: ты все‑ таки боишься, что твой парень тебя не найдет. Если любит – найдет.

Я молча кивнула.

– А разве можно не любить тебя, принцесса? Уж на что я горела желанием отомстить твоему отцу, и то не смогла тебя убить. Ты далеко ушла от своевольной капризной девчонки, встретившейся мне триста лет назад. Раньше ты думала только о себе. Теперь, смотрю, научилась думать и о других. О родителях, о Джеке. Даже обо мне.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 15 161718 19 Следующая ⇒