Алекс Флинн. Поцелуй во времени. Алекс Флинн. Поцелуй во времени. Часть первая

Алекс Флинн

Поцелуй во времени

Алекс Флинн

Поцелуй во времени

Посвящается Джойс Суини. Спасибо за все!

Благодарю Марджетту Гирлинг за ее вдумчивое чтение и за создание нашей бесподобной группы выживания для молодежи. Благодарю также моего агента Джорджа Николсоиа, редактора Тони Маркит и ее заместительницу Джейн Карапецци. Особая благодарность – моей матери Мане Ломэн за ее неброскую поддержку, позволяющую мне заниматься писательским ремеслом.

Однако я только слышала о злополучных веретенах, но никогда их не видела. Даже на картинке. Поэтому, если бы мне и попалось веретено, сомневаюсь, чтобы я его узнала. Только вряд ли оно мне когда‑ нибудь попадется.

Часть первая

Талия

Глава 1

Если я услышу еще хоть что‑ то про веретена, то наверняка умру!

С самых первых дней моего появления на свет в замке под страхом смерти запретили держать веретена. И не только в замке. Во всем королевстве. Если верить взрослым, моим первым произнесенным словом было «веретено», а уже потом «мама» и «папа». Я не слишком сомневаюсь в этом. Слово, обозначавшее запретный предмет, постоянно звучало в моем младенческом окружении, и неудивительно, что именно его произнесли мои юные уста.

– Талия, мое дорогое дитя, ты никогда не должна притрагиваться к веретену, – говорила мама, укладывая меня спать.

– Не притронусь, мамочка.

– Vous devez ne jamais toucher un axe, (Вы никогда не должны притрагиваться к веретену (фр. ). ) – твердил мне учитель французского языка.

– Не притронусь, господин учитель, – по‑ английски отвечала я.

– Если вы вдруг заметите веретено, обойдите его стороной, – наставляла меня служанка, когда я выходила за ворота замка.

Одну меня никуда не пускали, и на прогулки я выходила неизменно в сопровождении гувернантки.

Всем детям из знатных семей, приходившим в замок поиграть со мной, сообщали о строжайшем запрете па веретёна. (А то мало ли, вдруг кто‑ то вздумает тай ком пронести с собой веретено, считая его забавной игрушкой! ) Слуг и служанок, прежде чем допустить ко мне, тщательно обыскивали. Даже крестьянам запрещалось держать у себя дома веретёна, и потому прясть в королевстве было некому. Всю пряжу и даже нитки закупали за пределами королевства. Это создавало множество неудобств и тяжким бременем ложилось на нашу казну.

Однако я только слышала о злополучных веретёнах, но никогда их не видела. Даже на картинке. Поэтому, если бы мне и попалось веретено, сомневаюсь, чтобы я его узнала. Только вряд ли оно мне когда‑ нибудь попадется.

Помню, я была еще совсем маленькой, когда спросила у мамы:

– Но почему я должна остерегаться веретён?

– Должна, и все, – ответила мама.

Наверное, она не хотела меня пугать.

– Но почему? – не успокаивалась я.

Мама вздохнула.

– Детей должно быть видно, но не слышно.

Тем не менее я продолжала свои «почему», пока мама не ушла, сославшись на головную боль. После ее ухода я переключилась на госпожу Брук – свою гувернантку.

– Скажите, почему мне нельзя дотрагиваться до веретён?

Госпожа Брук скорчила болезненную гримасу. Она знала: отчитывать королевских детей запрещено. Правда, мой отец был гуманным правителем, и при нем никому не отрубили голову. Тем не менее госпожа Брук рисковала если не головой, то своим местом гувернантки.

– Это запрещено, – выдавила из себя госпожа Брук.

Я топала ногами, хныкала, кричала. Когда все мои фокусы не принесли желаемого результата, я сказала:

– Если не скажете, я пожалуюсь отцу, что вы меня отшлепали.

– Вы – дрянная, испорченная девчонка! – взвизгнула госпожа Брук. – Бог все видит и накажет вас за обман.

Убедившись, что плач и крик бесполезны, я нашла более действенный способ повлиять на госпожу Брук.

– Никто не наказывает принцесс, – спокойным тоном возразила я. – Даже Бог.

– Перед Богом все равны, – отрезала гувернантка. – Бог не делает скидок на знатное происхождение. Решившись на столь ужасную ложь, вы навлечете на себя Божий гнев.

– Тогда вы, госпожа Брук, должны удержать меня от греха и рассказать мне о том, о чем я вас спросила.

В свои четыре или пять лет я была не по годам смышленой и отличалась настойчивым характером.

Госпожа Брук еще немного повздыхала, а потом все мне рассказала.

Я была долгожданным ребенком (это я слышала не реже, чем запрет дотрагиваться до веретён). Когда я родилась, родители устроили пышное торжество и созвали множество гостей, в числе которых было несколько женщин, обладавших колдовскими способностями.

– Вы говорите про фей? – прервала я гувернантку, зная, что госпожа Брук избегает произносить это слово.

Госпожа Брук была очень набожной женщиной. Это выражалось в том, что она верила в ведьм, способных своим колдовством творить зло, но не верила в фей, обращавших волшебство на добрые дела. Уже тогда я знала о феях. Да и все знали, только помалкивали.

– Никаких фей не существует, – возразила госпожа Брук. – Люди просто называют таких женщин феями. Ваш отец пригласил их, надеясь, что они явятся с волшебными подарками. Но одну из них он не позвал – ведьму Мальволию.

Госпожа Брук стала долго и скучно рассказывать всякие подробности, связанные с торжеством. Она говорила про то, какой замечательный выдался день, как высоко в небе стояло солнце, и о важности церемонии крещения. Я закрыла глаза. Она уже собиралась взять меня на руки и отнести в спальню, но тут я проснулась и спросила:

– А когда будет про веретено?

– Я думала, вы уже спите.

Она предложила продолжить рассказ завтра, но я была непреклонна. Хочу знать про веретено! Это привело к длинному перечислению подарков, преподнесенных мне гостями. Я едва не заснула, но сразу же встрепенулась, когда госпожа Брук стала рассказывать про дары фей.

– Виолетта одарила вас красотой, а Ксантия – грациозностью, хотя сомневаюсь, что подобные качества можно подарить.

А почему нельзя? Мне часто говорили, какая я красивая и грациозная.

– Лейла наделила вас музыкальным талантом.

Я мысленно кивнула. Действительно, я неплохо играю на клавикордах... правда, под настроение.

–... Селия наградила вас острым умом.

Могла бы и не говорить. Это и так понятно.

– Флавия уже собиралась подойти к вашей колыбели и одарить вас послушанием. Позволю заметить от себя, это был бы весьма желанный дар.

Госпожа Брук подмигнула мне. Я сразу уловила ее намек: видимо, что‑ то помешало этой фее наделить меня послушанием. Впрочем, я не очень страдаю без ее дара.

– А когда будет про веретено? – зевая, напомнила я.

– В тот момент, когда Флавия готовилась подойти к колыбели и наделить вас столь желанным послушанием, двери зала, где происходило торжество, настежь распахнулись. На пороге стояла Мальволия. Стражники пытались было задержать ее, но она оттолкнула их и вошла в зал. «Я желаю видеть ребенка! » – заявила злая ведьма.

– И что было потом? – спросила я, предвкушая самое интересное.

– Ваша кормилица загородила собой колыбель, но не успела она и глазом моргнуть, как оказалась на полу. А Мальволия уже стояла возле колыбели. Она вытащила вас и подняла на вытянутых руках, показывая всем. «Вот этот проклятый ребенок! » – злорадно усмехаясь, сказала она.

Ваши родители старались задобрить Мальволию, говорили, что посылали приглашение и ей, но оно не дошло.

– А взрослым можно лгать? – спросила я. – Их Бог не наказывает за ложь?

Госпожа Брук закатила глаза.

– Бывает ложь во спасение. Бог если и не одобряет ее, то не наказывает за нее. А ваши родители стремились во что бы то ни стало спасти вас от проклятия Мальволии... Увы! Ведьма несколько раз повторила слова «проклятый ребенок», а затем произнесла и само проклятие. «В свой шестнадцатый день рождения принцесса уколет палец о веретено и умрет! »

Слова Мальволии громом прогремели на весь зал. Она исчезла столь же быстро, как и появилась. Но прекрасный день был испорчен, и вскоре пошел сильный дождь.

Меня совершенно не интересовала погода. Наконец‑ то я узнала, что прикосновение к веретену для меня смертельно.

– Но почему никто мне не сказал?

– Есть правда, с которой тяжело жить, – вздохнула госпожа Брук. – Но слушайте дальше. Флавия попыталась своим даром исправить положение. Мальволия была слишком сильна, и Флавии не удалось полностью снять проклятие. Она лишь несколько изменила его последствия. «Принцесса не умрет», – сказала Флавия. Все облегченно вздохнули. «Но она погрузится в глубокий сон. И вместе с нею заснут все жители Эфразии, защищенные от проклятия злой ведьмы. Королевство со всех сторон обступят непроходимые леса. Оно исчезнет с карт и из людской памяти до тех пор, пока... »

Здесь все собравшиеся затаили дыхание, ожидая дальнейших слов Флавии. «... Пока однажды королевство не откроют заново. Тот, кто по‑ настоящему полюбит принцессу, поцелует ее, и с первым поцелуем все королевство пробудится и вновь станет видимым для остального мира».

– Что за глупости? – не выдержала я. – Если все королевство погрузится в сон и про него забудут, кто же тогда будет меня целовать?

Госпожа Брук замолчала и принялась чесать в затылке. В сказках люди всегда чешут в затылке, когда им нужно разгадать какую‑ нибудь трудную загадку. Но чесание не помогло.

– Не знаю, – честно сказала госпожа Брук. – Кто‑ нибудь найдется. Так говорила Флавия.

Даже в своем нежном возрасте я засомневалась в правдивости слов феи. Наша Эфразия – маленькая страна, с трех сторон окруженная океаном, а с четвертой – густыми лесами. Бельгийцы – наши ближайшие соседи – едва знали о нашем существовании. Если Эфразия исчезнет из виду и с карт, бельгийцы совсем про нас забудут. Но это был не единственный вопрос. Меня занимало: а что мы будем есть, пока спим? А вдруг во сне мы состаримся и умрем? Не сделала ли Флавия еще хуже?

Вопросы так и сыпались из меня, но на каждый госпожа Брук твердила:

– Потому‑ то вы и не должны дотрагиваться до веретена.

Завтра мне исполняется шестнадцать. За все эти годы я даже не видела веретена, не говоря уже о том, чтобы до него дотронуться.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒