Отступление 1 страница

Обычно он не видит снов. Это время тишины и покоя, отдых от какофонии входящих сигналов, атакующих органы чувств каждый момент бодрствования. Так много всего нужно обработать, чтобы определить соответствующую степень угроз. Каждый встречный – потенциальный враг – должен быть отсортирован в соответствующую ячейку за долю секунды первоначального контакта.

В последнее время нет никакого покоя, никаких шансов подкрепить силы, ни психические, ни физические. Он бодрствует до изнеможения, пока не остаётся выбора. Но за это приходится платить ослаблением защиты от кошмаров, которые неизбежно приходят.

Он слышит свой яростный крик, полностью отдаваясь во власть берсеркеру в своей душе.

Он сражается, борется, дерётся с тем, что никогда не узнаёт. С людьми? С тварями? С демонами? С монстрами? С самой судьбой? Со всеми вместе? Или ни с чем?

На нём нет одежды, на лишённой волос коже хорошо видны багровые шрамы, идущие по начерченным маркером пометкам. Они покрывают его от макушки до промежности, от плеч до кончиков пальцев, от бёдер до пальцев ног.

Он видит себя в отражателе над головой, лежащего на столе, препарированного как лягушка, с содранной кожей, обнажёнными органами, наблюдающего за биением своего сердца, дыханием лёгких. Он слышит голоса, препарирующие его так же, как скальпели, слышит собственный голос, спрашивающий снова и снова – что происходит, зачем они это делают? Слышит смех: им не интересно, им всё равно, они думают, что это смешно. Слышит, как угрозы кровавой мести уступают место невозможным словам, которые он никогда не мог себе представить: мольбам, просьбам о пощаде.

Он не может проснуться. Приходится смотреть…

Зная, что он был в сознании, несмотря на то, что с ним делали. Они не использовали анестезию, хотели, чтобы он прочувствовал каждый чёртов момент.

Они делали много заметок.

Кто-то показывает когти.

Он выпускает когти из руки – сникт!

Он вонзает когти в стену, оставляя неизгладимый след на бронированной обшивке, слишком толстой, чтобы прорезать её насквозь.

Он в резервуаре, огни мигают красным и зелёным, превращаются в то, что должно быть парой глаз на лице, слишком ужасном, чтобы запомнить его иначе, чем повторяющиеся образы боли и ужаса. Резервуар наполнен ярко-жёлтой жидкостью, покрывающей его, топящей его, обжигающей изнутри и снаружи, когда лицо плюётся в него ядом, как кобра.

Теперь приходит ярость, неподвластная пониманию и контролю.

Он сражается, борется, дерётся.

Жёлтого больше нет, теперь много красного.

Он один.

Под ногами больше нет пола, только земля, потом скалы, затем ничего, кроме воздуха, когда он падает с обрыва.

Затем водопад уносит его прочь.

Затем снова земля и скалы, когда он хватается за возможность спасения и вытаскивает себя на берег.

Затем чудесным образом снег, густой и крупный, милосердно хоронит мир и его, позволяя уснуть, исцелиться, забыть.

Сникт! Снакт!

Глава

шестая

Логан проснулся на полу, среди обломков очередной кровати.

Рефлекторно он хотел поднять руки, чтобы потереть лицо, пригладить волосы. Затем остановился посреди движения и открыл глаза, чтобы посмотреть, втянуты ли когти. Нет ничего забавного в том, чтобы случайно оскальпировать себя, даже если раны заживают в мгновение ока.

Руки выглядели нормально, только исчезала знакомая тупая боль между костяшками, да кругом был полный беспорядок.

Он выплюнул несколько перьев изо рта, стряхнул с груди обрывки подушки.

Кровать была изрублена в куски, матрас и постельное бельё разорваны. Пол тоже был сильно исполосован. Размахивая руками, Логан прорезал паркет, обнажив балки под ним. Он осторожно переместил свой вес, чтобы сесть и определить, какие участки пола ещё способны выдержать его. На мгновение он задумался, почему никто не пришёл проверить, в чём дело, но потом вспомнил, что был единственным взрослым, оставшимся в особняке. Учитывая взгляды, что бросали на него ученики, и истории, которые, без сомнения, рассказывала Шельма, любой ребёнок, оказавшийся достаточно близко, чтобы услышать то, что здесь произошло, скорее всего имел достаточно здравого смысла, чтобы не соваться.

Это заставило его усмехнуться, хотя в этом было мало смешного.

Свою одежду Логан оставил в дальнем конце комнаты. Она не пострадала от его бессознательного припадка ярости, но когда он подошёл, чтобы одеться, то должен был признать, что вещи выглядели ненамного лучше, чем комната. Он взял за правило путешествовать налегке. Всё, что нельзя было увезти, было расходным материалом, и Логан изнашивал одежду полностью, прежде чем заменить её. Сапогам и кожаной куртке оставалось недолго, джинсы почти износились. Раньше это не имело для него значения, потому что он никогда не беспокоился, что другие думают о его внешнем виде.

Он долго стоял под душем, мрачно бормоча, что напор не так силён, как хотелось бы. По правде говоря, Логан предпочёл бы пожарный шланг под полным напором, достаточным, чтобы ободрать его плоть, будто краску со стены. Сначала он включил горячую воду, какую только мог вынести, но не настолько, чтобы обжечься, затем переключил на холодную. Это тоже не устраивало человека, привыкшего к горным рекам и озёрам, где температура воды обычно на один-два градуса выше замерзания. После купания всё тело покалывало и саднило, зато оно помогло почувствовать себя лучше.

Едва проснувшись, он уже знал, который час. Ещё один инстинкт – сверхъестественно точное осознание времени, пространства и самого себя. Для него было почти невозможно заблудиться, и он всегда сразу знал, если что-то изменилось вокруг, пока он был без сознания.

Четвёртый час ночи.

Бесшумно, несмотря на сапоги, он бродил по пустым коридорам особняка, отмечая фотографии, картины и антиквариат, украшающие стены, даже если не обращал на них пристального внимания. Если бы его спросили, Логан мог бы прекрасно описать то, что его окружало, но сами вещи практически не имели для него значения. В необходимых вещах он разбирался, но предметы искусства были ему ни к чему.

Звук телевизора привёл его в комнату отдыха наверху. Поначалу он решил, что кто-то оставил его включённым, но, приблизившись, заметил бодрствующего мальчика.

Перед сном Логан воспользовался терминалом Джины, чтобы просмотреть досье на каждого ученика в школе. Он сказал себе, что просто несёт за них ответственность, но признал, что это был ещё один способ сблизиться с ней, что заставило его встревоженно покачать головой. Это было не похоже на него, но влечение и возбуждение были слишком животными и сильными, чтобы их можно было игнорировать. Или отрицать. Без сомнения, неприятности ему были гарантированы. Надежды на счастливый конец не было. Но ему было всё равно.

В любом случае, если Джина собиралась доверить ему детей, Логан сделает всё возможное, чтобы быть достойным этого. Это означало наложение имён на лица и сил на имена.

Перед ним был Джонс. У него было имя, но никто его не называл, включая самого Джонса.

Он развалился на диване с полной миской попкорна и смотрел на большой плазменный экран, пока не надоедало, а затем моргал. Канал услужливо менялся. Посмотрит немного и повторит, это происходило часто. У Джонса был низкий порог скуки.

Он заметил отражение Логана в экране, но не оглянулся. Ему не очень нравилось то, что он смотрел, но Джонс не собирался упускать ни единого момента.

– Не спится? – спросил он.

– С чего ты взял? – отозвался Логан.

– Ты же не спишь.

С такой железной логикой уж точно не поспоришь. Ум у мелкого был как стальной капкан.

– А ты? – спросил Логан.

– Я вообще не сплю.

– Много теряешь. Здесь есть пиво?

– Посмотри на кухне.

Так Логан и сделал, и нашёл большой холодильник, заполненный всевозможной здоровой пищей: йогуртами и зеленью, фруктами, молоком и мясом. В основном, органическая продукция с местных ферм и зелёных рынков. Минимум закусок. Он поморщился, узнав влияние Джины с Грозой, и подумал, как часто ученики перекусывают в местном «Микки Ди».

Из напитков были фруктовые соки, в основном свежевыжатые, вода в бутылках и десять коробок шоколадного молока.

Раздражённый, Логан захлопнул дверцу.

На кухне он теперь был не один. За столом сидел Бобби Дрейк и методично опустошал литровый контейнер с мороженым.

– Привет, – сказал парень, стараясь, чтобы голос звучал ровно. Логан почувствовал его приближение, но, очевидно, Бобби не понял, кто скрывался за дверцами холодильника, а потом гордость не позволила даже думать о бегстве.

– Привет, – небрежно ответил Логан, роясь в шкафах и кладовке. – Здесь есть пиво?

Лаконичный ответ Дрейка заставил Логана удивлённо скривить губы.

– Это же школа, – сказал Бобби.

– Значит, нет?

Бобби широко улыбнулся и указал на холодильник.

– Есть шоколадное молоко.

Логан зарычал и вышел из кладовки с упаковкой из шести бутылок «Доктора Пеппера». Вытащил две, сел на стул напротив Бобби и сделал скупой жест одной бутылкой.

– Хочешь? – спросил он и, когда Бобби кивнул, добавил: – Они тёплые.

Не говоря ни слова, Бобби протянул руку и взял предложенную бутылку. Воздух под его пальцами затрещал и на рифлёном стекле образовался иней. Он осторожно подул на горлышко.

– Теперь нет, – сказал Бобби, возвращая ледяной «Доктор Пеппер».

Логан открыл крышку и сделал небольшой глоток. Именно так, как ему нравилось.

– Удобно, – заключил он.

Бобби кивнул в знак согласия и повторил процесс со своей бутылкой.

– Итак, – начал Логан, искоса взглянув на парня из-под сдвинутых бровей, затем поднял правую руку и демонстративно выпустил средний коготь – сникт – и втянул – снакт. Бобби поперхнулся газировкой так, что она потекла изо рта и носа, и отчаянно рванулся за бумажными полотенцами, изо всех сил стараясь вернуть себе самообладание. Логан тем временем сидел почти неподвижно, по-видимому, поглощённый осмотром костяшек пальцев на предмет признаков удлинения лезвий.

Когда Бобби, откашлявшись, откинулся на спинку стула, Логан одарил его своей самой опасной улыбкой и нанёс завершающий удар:

– Что у тебя с Шельмой?

Ксавьеру не нравился Маунт-Хейвен. От этого места у него болела голова.

Он знал причину: сверхнизкие колебания, частота которых была специально откалибрована для подавления любых видов экстрасенсорного восприятия, включая его собственную телепатию. Конечно, Ксавьер мог преодолеть их, это не было проблемой. Просто требовалось немного больше усилий, чем оно того стоило. Гораздо проще, пока он здесь, держать свои мысли и силы при себе.

Его беспокоило то, что инженеры знали, что делают. Это наводило на мысль о гораздо лучшем знакомстве с мутантами, чем у большинства людей. За месяцы, прошедшие с момента заключения Магнето, Ксавьер осторожно навёл справки, чтобы узнать как можно больше о правительственном департаменте, ответственном за создание тюрьмы, но, к сожалению, получил ответы лишь на некоторые вопросы. Возможно, пришло время копнуть глубже.

Согласно протоколам безопасности, его инвалидное кресло было заменено аналогичным пластиковым у главного входа. Под конвоем они со Скоттом направились в тюремный блок для последней серии проверок безопасности и идентификации, на этот раз под наблюдением Митчелла Лорио, надзирателя Магнето.

С властной манерой человека, привыкшего к мгновенному повиновению, Лорио жестом отодвинул Скотта от кресла Ксавьера.

– Дальше повезу я, – сказал он.

Скотту не понравился этот человек и его тон, и мгновение двое мужчин с вызовом смотрели друг на друга.

– Скотт, – сказал Ксавьер тихо, но с нажимом, чтобы разрядить напряжение. – Всё в порядке. Я ненадолго.

– Классное пальто, – бросил Лорио через плечо Скотту, катя кресло к люку, ведущему в рукав.

– Спасибо, – в голосе Скотта чётче послышались бесстрастные интонации прерий Небраски, какие обычно слышишь от маршала-стрелка, чья работа – наводить порядок на беззаконной границе.

– Классные очки, – что означало «Я бы хотел забрать их у тебя, красавчик».

– Спасибо, – что означало «Давай попробуй».

Люк выходил на небольшую платформу, где обоим мужчинам пришлось ждать, пока рукав развернётся до самой камеры, подвешенной среди пещеры. Даже сквозь полупрозрачные стены можно было ощутить необъятность пещеры и особенно высоту над полом. Он был сконструирован так, чтобы посетители чувствовали себя неуютно, понимая, что их жизнь зависит от прочности и исправности сети колец и кабелей, удерживающих рукав в воздухе. Большинство ускоряло шаг. Лорио замедлял, по-своему подчёркивая, что он здесь главный. Он босс!

Он оставил Ксавьера наедине с заключённым.

Леншерр стоял спиной к Ксавьеру и не обернулся, когда тот заговорил.

– Пришёл освободить меня, Чарльз?

– Извини, Эрик, не сегодня, – в голосе Ксавьера звучало неподдельное сожаление, будто когда-нибудь обстоятельства могут измениться, и он придёт именно за этим.

– Тогда чем обязан такой чести? – спросил Леншерр, в его голосе прозвучало искреннее удивление.

– Нападение на президента. Что ты знаешь о нём?

– Только то, что читал в газетах, – Леншерр повернулся к другу. – Тебе даже незачем спрашивать.

Ксавьер не мог и даже не пытался скрыть своё потрясение, когда увидел синяки на лице Леншерра. А то, как он держался, красноречивее слов говорило, что повреждения не ограничивались лицом.

– Что с тобой случилось? – в ужасе спросил Ксавьер.

– Я… упал, – сказал Леншерр без тени иронии. – В душе.

– Это не смешно!

– Нет, – для пущей убедительности собеседник покачал своей львиной головой.

– Это бессовестно.

– Я же террорист, Чарльз. Враг человечества. Учитывая этот статус и обстоятельства моего пленения, мне неоднократно давали понять, что я должен быть… благодарен за такое обращение.

– Кто это сказал? – потребовал ответа Ксавьер, уже формулируя протесты властям. – Кто несёт ответственность за это безобразие?

– Помнишь Уильяма Страйкера?

– Не слышал это имя уже много лет.

– В последнее время он часто приходит сюда. Его сын, Джейсон, был твоим учеником, верно?

– Скорее пациентом, чем учеником. К сожалению, я не смог ему помочь. По крайней мере, не так, как хотел его отец.

В особняке Джонс надел наушники «Боуз» и прибавил громкость, морганием глаз переключая каналы всё быстрее и быстрее.

Штурмовые отряды приближались к особняку с трёх направлений, два из них – на вертолётах, оснащённых системой шумоподавления, прикрывались складками рельефа местности, так что колёса их «Чёрных Ястребов» буквально задевали верхушки деревьев, в то время как третье подразделение – аквалангистов – наступало со стороны озера. Команды отбирал сам Страйкер из лучших кадров спецподразделений на Земле – американских «морских котиков» и армейских рейнджеров, Британской специальной авиадесантной службы, русских спецназовцев, немецкого GSG-9 (спецназа Федеральной полиции Германии), израильских следопытов и нескольких вьетнамцев. Они готовились к этой операции в течение нескольких месяцев, изучая не только планировку особняка, но и как защитить себя от всевозможных суперспособностей, с которыми они могли столкнуться. Теперь, когда весь взрослый персонал Школы Ксавьера отсутствовал, пришло время проверить эту подготовку.

В быстрой и отработанной последовательности действий, когда первые подразделения спустились с зависших вертолётов, все линии электропередачи и коммуникаций особняка были блокированы, а система безопасности нейтрализована. По команде школа будет полностью изолирована. Даже сотовая и радиосвязь будут отключены. Над ними кружил «С-130 Геркулес», держа всё поместье под постоянным электронным наблюдением; тепловизионные изображения отмечали местонахождение учеников. Сигнатуры показывали, что не спала всего пара человек. Для остальных было уже слишком поздно.

В аппаратной Маунт-Хейвена Скотт наклонился ближе к ряду мониторов. Он тоже увидел синяки и реакцию Ксавьера на них, но не слышал ни звука.

Охранник у пульта виновато пожал плечами.

– Такое случается, – сказал он, объясняя не состояние Магнето, а отсутствие звука.

– Здесь? – многозначительно спросил Скотт. – С этим заключённым?

– У нас есть резервные копии резервных копий, – прорычал Лорио. – Тебе не о чем беспокоиться. Джоуи, вызови техов. Давайте всё наладим, пока Кинозвезда не завела дело на федеральном уровне.

Оба охранника рассмеялись, и Скотт почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом. Что-то было не так, и он мысленно обратился к Ксавьеру, громко, как только мог. Он кричал про себя, но фигура, которую Скотт ясно видел на экране, не подавала и виду, что слышит его.

Леншерр взял пешку с пластиковой шахматной доски, стоящей на тумбе, и обменял её на коня.

– И теперь ты думаешь, что, взяв к себе Росомаху, компенсируешь свою неудачу с сыном Страйкера?

Он поставил фигуры обратно на доску и медленно повернулся, пристально глядя на друга.

– Ты ведь не рассказал ему о его прошлом?

Ксавьер неохотно покачал головой:

– Я наставил его на правильный путь, но память Логана всё ещё нестабильна.

– Неужели? – Леншерр, очевидно, думал иначе. – Или ты боишься потерять одного из своих драгоценных Людей Икс?

Ксавьер ответил не сразу. Он выглядел рассеянным; нахмурив брови, он слегка склонил голову набок, сосредоточившись, как будто пытался уловить какой-то шум или что-то ещё на самом краю сознания. Он моргнул, сконцентрировав свои телепатические ресурсы, чтобы преодолеть импульсы низкочастотных гармоник и понимая, что адская головная боль будет ещё сильнее к тому времени, когда он закончит. Но даже повышенная псионическая чувствительность не дала ответа, который он искал. Вместо этого Ксавьер понял, что случилось нечто гораздо более серьёзное.

– Эрик, – воскликнул он, потрясённый обрывками подцепленных воспоминаний и всеми их ужасными последствиями, – что ты наделал?

– Прости, Чарльз, – ответил Леншерр, взмахнув рукой над шахматной доской, чтобы сбить обоих королей сразу. Он был гордым человеком, давным-давно поклявшимся никогда не становиться жертвой. То, что он потерпел полную неудачу, было трудно признать. – Я… ничего не мог с собой поделать.

– Что ты сказал Страйкеру? О моей школе, – в отчаянии подумал Ксавьер. – О моих Людях Икс? – Он наконец понял, откуда взялась беспокоившая его заноза в сознании, и, в свою очередь, выкрикнул предупреждение Скотту, со всей своей немалой силой.

– Всё, – сказал Леншерр с прямой неумолимостью смертного приговора.

Оба услышали слабое шипение со всех сторон и увидели, как из отверстий в каждой стене в камеру вливаются облака тумана.

Ксавьер успел издать последний отчаянный крик: «СКОТТ! », прежде чем забвение поглотило его.

На мониторе Скотт увидел, как Ксавьер подался вперёд в своём кресле, услышал слабое эхо его призыва в своих мыслях, увидел, как наставник рухнул без сознания. Всё было кончено в считанные секунды.

– Какого чёрта? – крикнул он.

Скотт поднял глаза, услышал тихий хлопок и почувствовал, как что-то маленькое ударило его в середину груди. Он не понял, что именно, но это не имело значения, поскольку тело само отреагировало на быстрое и неожиданное нападение.

Скотт сразу обнаружил в комнате новое лицо. Красивая молодая женщина, азиатка, в форме охранника и с пистолетом, стреляющим дротиками. Это означало, что он нужен им живым. Тут же он догадался, что дротик не сделал своё дело, если они хотели нейтрализовать его так же быстро и эффективно, как и Ксавьера. Вероятно, дротик не смог пробить кожаное пальто и униформу. Скотт знал, что они не повторят эту ошибку дважды. Надо было действовать первым.

Всё это он успел подумать в тот момент, когда вступал в борьбу. Определив женщину как главную угрозу, Скотт не стал с ней церемониться. Он нажал кнопку сбоку визора, рубиновый кварц деполяризовался, и луч алой энергии прорвался сквозь линзу.

Женщину словно ударило тараном. Луч угодил ей прямо в живот, согнул пополам и швырнул на стену позади. Её череп по инерции с хрустом ударился о выступ, и она без сознания упала на пол, обливаясь кровью из ужасной раны на голове. Тот же луч вдребезги разнёс пистолет и сбил её тёмные очки.

Охранник у пульта попытался схватить его сзади, но Скотт ударил его локтем в лицо и той же рукой нанёс резкий удар, выведший противника из строя. Остались только Лорио и его напарник.

Коротким ударом луча Скотт разобрался с напарником, но Лорио оказался намного быстрее, чем можно было ожидать от человека его комплекции. Он схватился со Скоттом прежде, чем тот успел поднять глаза. Лорио видел, как Скотт управляет лучами, и делал всё возможное, чтобы держать руки мутанта подальше от визора. Видимо, решил, что без суперспособностей одолеть противника будет легко.

Но теперь настала его очередь удивляться. Стройная и поджарая фигура Скотта была по-своему так же обманчива, как и фигура Лорио. Силой и выносливостью он не уступал охраннику, и умел держать удар. Лорио нанёс пару сильных ударов в корпус, которых обычно хватало, чтобы вывести из строя любого, но Скотт лишь вздрогнул и ответил с такой же силой.

Незамеченная дерущимися женщина, Юрико Ояма, пошевелилась. Её рана перестала кровоточить и, покрываясь свежей кожей, заживала с той же скоростью, что и у Росомахи.

Скотт коленом оттолкнул Лорио в сторону, быстро перекатившись в противоположную, и выдернул дубинку из-за пояса охранника. Оба одновременно вскочили на ноги, но Скотт получил преимущество, ударив Лорио рукояткой в живот. Здоровяк отшатнулся, хватая ртом воздух, и Скотт завершил дело ударом с разворота в челюсть. Кровь хлынула изо рта и носа охранника, и он отлетел к стене.

Инстинкт предупредил о новой атаке, новой угрозе; тренированное тело отреагировало мгновенно. Но как ни быстр был Скотт, Юрико оказалась проворнее и выбила дубинку из его рук. Скотт задохнулся от боли, словно его ударили стальным прутом. С беспощадной расчётливостью она нанесла удары по рукам, плечам и корпусу, лишив его возможности защищаться бойцовскими приёмами или оптическими лучами. Скотт не понимал, как это произошло; зная, как сильно ударил её, он был уверен, что Юрико упала без сознания. И всё же она была невредима и нападала на него.

Не останавливаясь, она встала на руки и с разлёту нанесла мощный удар ногой ему в голову. Скотт видел, что к этому идёт, пытался увернуться, но увидел лишь, как Юрико невероятным образом изворачивается в воздухе, парируя его движение, и почувствовал убийственный удар ботинком по голове сбоку. Приземляясь, она ещё раз пнула его для гарантии.

Наклонилась, чтобы проверить пульс на его горле, убедилась, что он жив, затем повернулась к мониторам, проверяя, как там Ксавьер, и с торжествующей улыбкой с хрустом сжала и разжала кулаки. Миссия выполнена.

В камере Эрик Леншерр смотрел, как падает его старый друг. Газ был разработан специально, с расчётом на генетическую структуру Ксавьера. Он был эффективен и против Леншерра, но на того понадобилось немного больше времени.

Он закашлялся, в который раз вспоминая жуткие белые облака, льющиеся из вентиляционных отверстий «душевых кабин», унесшие так много жизней в Освенциме, вспоминая ощущение безжизненной плоти, ещё тёплой под его пальцами, когда он с другими работниками зондеркоманды таскал мёртвых из газовой камеры в крематорий. Волосы были срезаны с их голов, золото вырвано из зубов. Всё, что считалось ценным, было отнято у них до массового убийства и после него. Особенно их достоинство.

Больше никогда, поклялся он тогда.

Он знал, что пленители считают это пустым хвастовством.

Но также знал, что будет жить, чтобы заставить их пожалеть об этом.

– Мне очень жаль, Чарльз, – сказал Леншерр с последним сознательным вдохом. – Надо было убить меня, пока был такой шанс.

Затем он посмотрел в сторону далёкой аппаратной комнаты, но перед его мысленным взором возникло лицо Страйкера.

– И тебе тоже, – закончил он и провалился в небытие.

* * *

В особняке карусель кадров, мелькающих перед глазами Джонса, внезапно и резко остановилась. Его внимание привлекло что-то ещё – отражение в экране – но не то, что транслировали. Джонс пристально вгляделся в экран, затем вскарабкался на спинку дивана, чтобы посмотреть, кто вошёл в комнату.

Это был человек, одетый точно как коммандос, которых Джонс видел по телевизору. В чёрном с головы до ног, камуфляжная раскраска на лице, полускрытом под вязаной шерстяной балаклавой. Полевая форма, армейские ботинки, разгрузочный пояс с оружием и снаряжением, очки ночного видения. Его звали Лайман, хотя Джонс этого не знал. Он командовал штурмовым отрядом.

Оказавшись лицом к лицу с мальчиком, едва достигшим подросткового возраста, Лайман заколебался.

Раздумывая, не розыгрыш ли это, или тест, а может быть, новый учитель, Джонс перекинул ноги через спинку дивана и босиком, в пижаме, направился к незнакомцу.

– Привет, – сказал он. Ему не было страшно. Он искренне верил, что в этом особняке нечего бояться.

Его глаза недоверчиво расширились, когда Лайман, не говоря в ответ ни слова, вытащил пистолет из кобуры и выстрелил.

Джонс почувствовал укол и рефлекторно схватился за шею. Он успел вытащить дротик с транквилизатором, но слишком поздно – препарат успел подействовать. Джонс рухнул на пол, его глаза задёргались, и телевизор позади стал переключать каналы так быстро, что мерцающие изображения больше походили на статические помехи.

Лайман жестом послал остальных членов команды вперёд. Бесшумно, подняв оружие, они рассредоточились по всему особняку.

* * *

На кухне Логан развалился на стуле. До сегодняшнего вечера он не спал с тех пор, как покинул озеро Алкали, и кошмар, который заставил его бродить по особняку, был хуже чем нокдаун от драки в баре. Как следствие, его исцеляющий фактор был так занят устранением повреждений, что, хоть Логан и выглядел бодрствующим и осознанно вёл беседу, но был словно в полусне. Какими бы обострёнными чувствами он ни обладал, сейчас он воспринимал только эту кухню и парня, сидящего напротив. Да и то довольно плохо.

Они быстро прикончили одну упаковку из шести бутылок содовой. Логан выпил четыре, а Бобби всё возился со второй, заедая остатками мороженого.

– Мои родители думают, что это частная школа.

– Ага, – шутливо отозвался Логан, забавляясь тем, что может связно разговаривать, хоть его сознание и было в густом тумане. – У многих таких школ есть свои кампусы, общежития и кухни.

– Реактивные самолёты? «Чёрная Птица»?

– Это свободная страна.

Логан откинулся на спинку стула, придав ему столь шаткое равновесие, что Бобби был уверен, что он упадёт. Хотел что-то сказать, но передумал. Логан показался ему человеком, который всегда точно знал, что делает.

– Так что у тебя с Шельмой? – снова поинтересовался Логан ворчливым тоном.

– С Анной, – поправил Бобби.

– Неважно.

– Это не то, что ты думаешь, – Логан приподнял бровь, заставив Бобби – у него даже сердце внезапно забилось – гадать, что же думает этот человек. – В смысле, – пробормотал он, страдальчески закрыв глаза, – я бы хотел этого…

По взгляду, которым наградил его Логан, Бобби стало ясно: определённо не стоит говорить то, что он пытался.

– Просто, – поспешно объяснил он, уверенный, что каждым словом делает только хуже, но не имея ни малейшего представления, как прекратить это или поправить дело, – это нелегко, когда хочешь быть ближе к кому-то, но… не получается. Ты же знаешь? – Бобби замолчал и совершенно поник, когда лицо Логана изменилось и напряглось прямо у него на глазах. Он здорово облажался, в этом нет никаких сомнений. – Наверное, нет.

Логан больше не слушал парня, но не был он и в полусне. Он прекрасно понимал, что происходит и злился на себя за то, что позволил этому случиться.

Прямо в середине лба Бобби виднелась зелёная точка. Парень этого не заметил.

Бобби вскрикнул от ужаса и отпрыгнул от стола, когда когти выскочили из руки Логана и рассекли воздух прямо перед тем местом, где он сидел. Они оба услышали тихий звон, и дротик, идеально разрезанный пополам, упал в контейнер из-под мороженого.

Лазерный прицел мгновенно переместился с Бобби на Логана, когда тот вскочил со стула. Незваный гость осознал свою роковую ошибку слишком поздно. Он был сбит с толку габаритами Логана, к тому же сильно ссутулившегося на стуле к нему спиной, и решил, что имеет дело с парой учеников.

Вскинув пистолет-пулемёт Хеклер-и-Кох MP5, незнакомец успел выстрелить прежде, чем Логан добрался до него. Выстрел был удачен, пуля задела плечо Логана. Тот почти неосознанно схватил ствол и поднял вверх, когда незваный гость нажал на спусковой крючок, переведя оружие в режим автоматического огня. Пули изрешетили потолок и стены. Бобби благоразумно нырнул в укрытие под стол, и температура в комнате стала арктической.

Не осознавая, что делает, Бобби вызвал такой сильный холод, что он подавил все тепловые сигнатуры в помещении. На борту патрулирующего «Геркулеса» удалённые наблюдатели внезапно перестали понимать, что там происходит.

Логан вырвал у противника оружие и отбросил в сторону. Они безрезультатно обменялись ударами, но незнакомец сумел выхватить боевой нож из ножен на жилете. Он был крупнее Логана и, возможно, сильнее. У него было преимущество в росте, и он воспользовался этим, направив сверкающее лезвие прямо в глаз Логану. Взгляд незваного гостя чуть дрогнул, когда он увидел, что рана на плече Логана быстро заживает. Но в целом он был сосредоточен на поставленной задаче: убить врага.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒