Крис Клэрмонт 3 страница

Анна плотно закуталась в плащ, натянула капюшон, чтобы скрыть лицо, и, не отставая от группы, всё же держалась на определённом расстоянии от остальных. Бобби хотел пойти рядом, но она так посмотрела, что у него хватило ума отступить.

Глава

третья

По прямой от школы Ксавьера на Греймалкин-Лейн в Салем-центре до Эмпайр-Стейт-Билдинг всего сорок пять миль. Час на метро к северу от Центрального вокзала, на машине в час пик обычно два.

Скотту повезло. На дорогах было не так много машин – казалось, все прилипли к ближайшим телевизорам, ожидая известий из Вашингтона о состоянии президента и о том, что может произойти потом. За неимением достоверных новостей – помимо первоначального объявления о нападении и того факта, что президент жив и невредим, – говорящие головы заполняли эфир болтовнёй и домыслами, почти все из которых были зациклены на пока ещё неподтверждённом сообщении о том, что нападавший был мутантом и почти все мутанты враждебны. Люди задавались вопросами: было ли это продолжением недавней террористической атаки мутантов во время конференции Всемирного Единства на острове Эллис? Подвергались ли нападению другие нации? Был ли президент единственной мишенью? Был ли это заговор? Было ли это объявлением войны?

Вопросы распространялись как лесной пожар. Даже срочное выступление президента и краткое заявление из пресс-центра Белого дома почти не помогли. Казалось, там, где дело касалось мутантов, был невероятный источник беспокойства, сдерживаемый плотиной веры и надежды, что правительство справится с ситуацией, что, возможно, мутанты не так уж плохи. От этого ужасного удара плотина дала трещину, и люди по всей стране, по всему миру начали выражать свои страхи по поводу дальнейшего развития событий.

По мере того, как раскрывались новые подробности нападения, это оказалось гораздо более сокрушительным ударом по национальному самосознанию, чем инцидент на острове Эллис. Там использовалась какая-то невероятная машина, фантастическая энергия которой освещала горизонт Нью-Йорка ярче любого фейерверка. Никто толком не понял, что происходит, разве что официальные лица говорили, что это было действительно опасно.

Однако тут был человек с ножом, проникший в одно из самых безопасных мест в мире. Если мутанты смогли подобраться так близко к президенту, и его спасло только чудо, никто не мог чувствовать себя в безопасности.

Ирония заключалась в том, что мутанты – молодые и постарше, ученики и учителя – проезжающие через кованые железные ворота, ограждавшие вход в Школу Ксавьера для одарённых детей, чувствовали то же самое. Они боялись, что на смену неопределённому настоящему вот-вот придёт зловещее и грозное будущее.

Предки Ксавьера поселились в этой части округа Вестчестер, когда Салем-центр только разрастался вокруг таверны и фактории. Они заявили права на пятимильный участок земли вдоль северного берега озера Брейкстоун и с тех пор удерживали его. Одни поколения процветали, другие выживали, пока округ, первоначально граничивший с дикой природой, постепенно становился одним из самых богатых на земном шаре, и теперь тут селились миллиардеры и бывшие президенты. Но семейство с неизменным постоянством никогда не выпускало из рук свою землю.

Первый особняк был в георгианском стиле, двухэтажный, с галереями и колоннами, с великолепным видом на широкую лужайку и озеро. Примерно столетие спустя его сменило нынешнее строение, поздневикторианская крепость из тёмного серого камня, чтобы оно выглядело таким же незыблемым и вечным, как само озеро. В те времена строили с размахом, и здание, слишком большое для семейного жилья, стало идеальным для школы. Оно изобиловало флигелями, зубчатыми стенами и башенками, а планировка была настолько эксцентричной, что каждому новоприбывшему рассказывали жуткие истории о заблудившихся детях, которых больше никогда не видели. Новички, конечно, посмеивались, пока один из них действительно не заблудился. Тогда они стали уделять больше внимания картам и распорядку.

Занятия в этот день были отменены из-за экскурсии, так что у учеников была возможность разбираться с новостями самостоятельно.

Тереза Рурк в ярости вылетела из комнаты отдыха, громогласно возвещая всем, кто мог услышать, как она по горло сыта безысходностью и мраком, которые заполнили все теле- и радиоканалы. Она выросла в Северной Ирландии, терроризм был для неё реальностью жизни. Трейси рано научилась принимать реальность, но не зацикливаться. Разозлиться – ладно. Испугаться – ладно. Получить удовольствие – да не вопрос. Особенно в такой прекрасный день. Особенно если его можно провести с одним парнем.

У Трейси было всё, что полагается с таким именем и прошлым: песочно-рыжие волосы и аквамариновые глаза, дерзкие черты, россыпь веснушек на персиковом личике, в котором, как и во всей фигуре, сочеталось забавное и привлекательное. Жесты девушки были такими же бурными, как и эмоции. У неё был ангельский голос – если бы ангелы любили зависать в музыкальных барах и петь «Мотаун», – а также она могла затанцевать всех в школе, включая учителей, до упаду.

На первый взгляд Джейми Мэдрокс был диаметральной противоположностью Трейси, уравновешивая её неистовый пыл доводящим почти до бешенства спокойствием стоячей воды, где она была бурлящим водоворотом. Канадец с поросших пшеницей равнин Саскачевана, он был деревенским парнем и гордился этим, любил возиться с растениями, и вскоре после приезда к Ксавьеру взял на себя регулярный уход за садом поместья. Он был единственным учеником в Школе, кто не уступал Трейси: дома он наматывал много миль по прерии летом, а зимой играл в хоккей на общественном катке. Но что она действительно обожала в нём, так это его меткость на язык. Сама Трейси обычно разносила в пух и прах любого, кто переступал ей дорогу. У неё был вспыльчивый характер и склонность обжигать тех, кто разжигал её чувства. Джейми, однако, обладал характерной канадской иронией. Он улыбался тому, кто смеялся над ним, притворяясь, что слишком глуп, чтобы понять, о чём идёт речь, а затем отвечал с такой показной вежливостью, что другой не сразу понимал, как ловко ему вернули оскорбление. К тому времени, конечно, остальные уже заливались от смеха. Это всегда было чревато дракой, но, опять же, Джейми был деревенским парнем соответствующего телосложения.

Трейси ждала его у фонтана, который кто-то из предков Ксавьера счёл идеальным элементом дизайна внутреннего дворика. Тот факт, что это чудовище совершенно не вписывалось в окружающую архитектуру, очевидно, не принимался во внимание. Время от времени почти каждый ученик в Школе мечтал воспользоваться способностями, чтобы заставить фонтан исчезнуть, но пока никто не поддался порыву, это было идеальное место встречи.

Трейси собирала цветы и протянула подошедшему Джейми понюхать. На беду, там оказалось слишком много пыльцы, или пыли, или ещё чего-то; он сразу понял, что попал. Джейми попятился назад, но чих застал его на полушаге. Реакцию можно было сравнить с запуском ракетного двигателя. Согнувшись пополам, он потерял равновесие и тяжело приземлился прямо на пятую точку…

…и тут же тридцать его одинаковых копий заполнили внутренний дворик.

Джейми сделал глубокий вдох, отчаянно пытаясь успокоиться, прежде чем ещё один всплеск эмоций вызовет второй приступ дублирования. Это была его сила – поглощать кинетическую энергию любого физического воздействия и использовать её для материализации двойников самого себя.

Силу Трейси олицетворяло её прозвище: Сирена.

Падение Джейми порядком испугало её. Впервые увидев его мега-клонирование, она испугалась окончательно.

И закричала.

Джейми заткнул уши, но это не помогло, звуковые волны насквозь пронзали череп. Воздух вокруг заколебался от её необузданной силы, цветы и кусты согнулись как от внезапного порыва ветра, и все лампочки в пределах видимости мгновенно разбились.

Трейси умолкла, прикрыв рот обеими руками от ужаса и стыда, но эхо её крика висело между ними ещё несколько мгновений. Она оглядела разбитые лампочки, треснувшие и разбитые окна и бросилась бежать.

Джейми знал, что лучше не следовать за ней. Он вытер верхнюю губу и глубоко втянул носом воздух, чтобы остановить кровотечение. Трейси терпеть не могла терять самообладание и всякий раз требовала, чтобы её оставили в покое, пока она не справится с собой настолько, чтобы вернуться и извиниться.

Он поднял глаза, увидел Скотта Саммерса, глядящего вниз из окна башни на верхнем этаже, где, как знал Джейми, располагалась комната отдыха персонала, и пожал плечами. Да уж, курс истинной любви, бла-бла-бла.

Скотт слегка улыбнулся, зная, что парень внизу этого не видит, и легонько провёл пальцами по тонким трещинам на оконном стекле, вызванным криком Сирены. Если клоны Джейми продержатся достаточно долго, он поручит им заменить стекло. Позже, когда будет время, Скотт решил посмотреть, возможно ли сделать окна более устойчивыми к звуковым атакам.

– Всё в порядке?

Улыбка Скотта стала шире, когда мысли Джины соединились с его собственными. Это было самое странное и самое чудесное ощущение – знать, что они стоят на противоположных концах комнаты, и в то же время чувствовать её внутри себя, настолько реальную и осязаемую, насколько это вообще возможно. Когда она говорила с ним телепатически, Скотт воспринимал это так же, как словесную речь, но, что было гораздо важнее, чувствовал тончайшие оттенки её эмоций, которые делали самые невинные обмены мыслями невероятно интимными. Для такого скрытного и осторожного человека, как он, чудо заключалось не в том, что Джина могла иметь с ним такую связь, а в том, что он не возражал.

– Думаю, малышу Джейми нужна ваша помощь, доктор, – подумал он.

– Сирена? – спросила Джина, и её беззвучный смех заставил сердце Скотта трепетать. – Должно быть, у бедного мальчика голова раскалывается! – затем её тон стал серьёзным и профессиональным. – О, Боже, это действительно может быть серьёзно. Если он объединит своих клонов прежде, чем принять лекарство, ему придётся бороться с головной болью, усиленной в тридцать раз. Но если все двойники примут лекарство, а затем объединятся, ему придётся переварить в тридцать раз больше лекарств, чем его организм может усвоить без вреда.

– Можешь помочь ему? – спросил Скотт.

– Тише, – предупредила Джина, и он понял, что она решает одновременно столько задач, сколько сможет: прислушивается к продолжающемуся разговору одной частью разума, в то время как другой обращается к Джейми Мэдроксу, используя телепатию, чтобы исцелить боль без лекарств. Затем почувствовал нечто вроде псионического иглоукалывания – этот образ, несомненно, послала Джина.

Убедившись, что Джейми в надёжных руках, Скотт отвернулся от окна и стал смотреть на голографическое изображение головы мужчины, парящее на уровне глаз над портативным проектором, стоящим на кофейном столике. Это было красивое лицо, почти как у падшего архангела; очерствевшее и ожесточившееся в постоянной борьбе, оно свидетельствовало о пережитых ужасах за пределами воображения. Если Чарльз Ксавьер был лыс, то Эрик Леншерр обладал густой копной седых волос, зачёсанных назад львиной гривой. Если Ксавьер улыбался искренне и открыто, то Леншерр – язвительно. Ксавьер, глядя на мир, видел открывающиеся возможности. Взгляд Леншерра был более настороженным и подозрительным. Он был полон недоверия, и глядя в его глаза, вы чувствовали, что он не знает пощады. Этот человек давным-давно провёл свою черту на песке: либо ты с ним, либо против него.

Он был мутантом, в своём роде столь же могущественным, как сам Ксавьер. Они работали вместе, когда были моложе. Они были друзьями. Возможно, в каком-то смысле, всё ещё были таковыми. Леншерр обладал властью над всеми видами магнетизма, отсюда и его прозвище – Магнето. Скотт видел прогнозы, которые Ксавьер экстраполировал относительно собственной силы; при определённых обстоятельствах можно было предполагать, что Эрик Леншерр мог бы управлять магнитным полем самой Земли.

Несколько месяцев назад Леншерр использовал Шельму и металл под названием адамантий для питания генератора, разработанного для изменения генетической структуры человека таким образом, чтобы каждый, кто подвергался воздействию его энергетического поля, превращался в мутанта. Он намеревался поразить этим оружием глав государств, собравшихся на близлежащем острове Эллис на торжественное открытие конференции Организации Объединённых Наций. Магнето верил, что, превратив всех в мутантов, он заставит их больше сочувствовать судьбе вида, к которому они отныне будут принадлежать.

К сожалению, он недооценил мощь своего устройства и ужасные последствия. Метаморфоза оказалась нестабильной, что приводило к смерти объекта в течение сорока восьми часов. Хуже того, радиус действия волны энергии охватил бы почти весь город с многомиллионным населением.

Скотт был лидером команды, которая остановила Магнето.

Школа Ксавьера была основана с двумя целями, причём обе были тайными. С одной стороны, он использовал устройство под названием «Церебро», чтобы обнаруживать мутантов на пороге подросткового возраста, чьи способности имели наибольшую вероятность скорого проявления в период полового созревания. Он находил их и забирал в свою школу. Здесь они получали первоклассное академическое образование, а также учились управлять своими силами и использовать их ответственно.

С другой стороны, Ксавьер знал, что существуют мутанты – как, например, Леншерр, уже хорошо известные, – которые не обращают внимания на рамки общества. Чтобы противостоять таким мутантам, Ксавьер создал боевую группу, которую назвал «Люди Икс», включающую Скотта, Джину и Грозу. В противостояние с Магнето на Острове Свободы был вовлечён ещё один мутант, но Скотт не был уверен, что его можно назвать полноправным членом команды. Похоже, он не был заинтересован в том, чтобы присоединиться к команде, скорее это можно было назвать вынужденной мерой. Его звали Логан, прозвище – Росомаха.

Сразу после этого он ушёл, и Скотт не пролил по этому поводу ни слезинки, в метафорическом или ином смысле, потому что становилось всё более очевидно, что этот человек забрал с собой частичку сердца Джины.

Скотт моргнул, запоздало сообразив, что Ксавьер говорил с ним. Снова моргнул, переключая мысленные передачи, чтобы на первый план вышло внимание к разговору. У него были свои таланты, когда дело касалось многозадачности.

– Я считаю, – сказал Скотт, пожав плечами, хотя на самом деле он уверился в этом в тот момент, когда впервые услышал новости, – за всем этим стоит Магнето.

Удивительно, но вместо Профессора не согласилась Джина.

– Нет, Скотт, – сказала она. – Я так не думаю. – Мысленно она сообщила о состоянии Джейми: Он в порядке и снова един с собой.

– Хотя Эрик определенно способен организовать что-то подобное из тюрьмы, – задумчиво произнёс Ксавьер, – для него такой поступок, такой жест слишком... нелогичен. Это никак не способствует достижению его цели – процветанию мутантов.

– Лучше сказать, превосходству.

– Верно, – кивнул Ксавьер. – Но Эрик не так глуп.

– Подумайте о последствиях, Профессор, – сказал Скотт. – Нас загонят в угол, заставят каждого выбирать чью-то сторону. Мутанты либо добрые, либо злые, не будет больше золотой середины, не будет больше неопределённости.

– Вы знаете, как отреагирует правительство, – сказала Гроза. – Снова введёт закон о регистрации мутантов.

– Или ещё хуже, – согласился Ксавьер. – Объявят чрезвычайное положение и арестуют всех мутантов.

– Он пережил Освенцим, Профессор, – сказал Скотт, возвращая разговор к Магнето. – Возможно, это его собственная миниатюрная версия поджога Рейхстага. Может, он считает, что, спровоцировав крайние меры против мутантов, не оставит нам выбора, кроме как принять его сторону. Превосходство мутантов, их главенство, гарантирует выживание.

– Ты действительно веришь в это, Скотт?

– Так оно и есть, Профессор. Вот что важно. Я знаю, что он ваш друг. Знаю, что эта школа – такое же его творение, как и ваше, но Магнето видел – и пережил – худшее, что люди могут сделать друг с другом. Я думаю, поэтому он готов делать всё, всё, что угодно, чтобы это не повторилось. Если это означает уничтожение деревни ради её спасения, он тут как тут, в полной готовности.

– Ключ – убийца из Белого дома, – сказала Джина.

Скотт согласно кивнул:

– Если бы он был у федералов, они бы объявили об этом. Значит, он в бегах.

– Думаете, убийца действовал в одиночку?

– Единственный способ узнать это, – решил Ксавьер, – найти его раньше властей. С помощью Церебро я определил волну этого мутанта и смог отследить его до окрестностей Бостона. Джина, Гроза, возьмите «Чёрную Птицу» и установите с ним контакт. Надеюсь, с его помощью мы сможем прекратить этот кошмар, прежде чем ситуация выйдет из-под контроля.

Обычно «телохранитель» президента – его личный помощник – провожал посетителей в Овальный кабинет. Сегодня это был агент Секретной Службы, крепко сложенный и с жёстким лицом, выбранный за его устрашающие габариты и силу.

– Мистер президент, – агент отступил в сторону, чтобы пропустить гостя, когда президент двинулся навстречу, раскрывая объятия.

– Уильям, – сказал он. – Что за ужасный день!

– Я пришёл, как только услышал, сэр, – ответил более пожилой мужчина.

Уильям Страйкер был немного ниже ростом, но шире в плечах и туловище. Также он выглядел более властным и сильнее приковывал взгляд. У него были коротко подстриженные волосы, седины в которых было ещё не много, с выраженным мыском на широком лбу над глубоко посаженными глазами, которые ничего не пропускали, а выдавали ещё меньше. Это был не тот человек, с которым захотелось бы поиграть в покер или шахматы. Его щёки были чисто выбриты, но вокруг рта он носил аккуратно подстриженные усы и бородку. Страйкер казался суровым человеком и совершенно прямолинейным, с первого взгляда ничто в нём не указывало на проницательность или тактичность, как если бы в корпусе «Роллс-Ройса» скрывалась механика грузовика «Мак». Это был фасад, который Страйкер культивировал сознательно и успешно. Он делал карьеру, идя по головам недооценивших его противников. Это была ошибка, которую они редко совершали дважды, потому что он так же редко позволял им выжить.

Без предисловий Страйкер склонился над столом президента и лениво провёл по порезу, оставленному ножом мутанта.

– Близко было, не так ли? – сказал он голосом, привычным как к полям сражений, так и залам Конгресса. – Гораздо ближе, чем когда-либо.

Джордж МакКенна ответил не сразу. Он подождал, пока закроется дверь, чтобы остаться наедине с гостем – если не считать двух агентов Секретной службы, стоящих по бокам камина, и молодой женщины в углу. Очевидно, секретарша, такая скромная и незаметная, что легко позабыть о её присутствии. Это заставило Страйкера улыбнуться про себя, когда он повернулся к президенту. Со своего места ей было видно комнату лучше, чем обоим мужчинам, а это означало, что в любой боевой ситуации она будет ключевым игроком. В отчёте, который он читал, говорилось, что напавшего мутанта подстрелила женщина-агент, и, возможно, спасла президенту жизнь. Несомненно, это была она.

МакКенна закончил разливать бренди и протянул Страйкеру один из хрустальных бокалов, указывая место на диване. Сам он, как положено президенту, занял кресло рядом.

– Что вам нужно, Уильям? – спросил президент, имея в виду «Чего вы хотите? »

Страйкер бросил взгляд на наблюдающих агентов, что вызвало у президента невесёлый смешок.

– Боюсь, они здесь надолго, – сказал МакКенна; ему почти удалось сделать комментарий лёгким и небрежным. Он справился с этим лучше, чем ожидал Страйкер. – На самом деле, у меня было чертовски много времени, чтобы удержать Секретную службу от размещения агентов в моей собственной спальне.

– Могу представить реакцию первой леди, сэр.

– Они тоже могли. Думаю, именно поэтому и сдались, – президент сделал маленький глоток бренди, изобразив на лице повторный вопрос.

– Ваше разрешение, сэр, – ответил Страйкер. – На специальную операцию.

МакКенна сделал ещё глоток бренди и откинулся на спинку кресла.

– А я почему-то думал, что вы пришли поговорить о школьной реформе.

Страйкер издал короткий лающий смешок:

– Насколько я помню, это было в вашем расписании на сегодня. Забавно, что вы упомянули об этом.

Он раздражённо поднял голову, услышав осторожный стук. На этот раз заглянул помощник президента. Сам МакКенна, как заметил Страйкер, не был удивлён. Встреча не планировалась такой приватной, как он предполагал вначале.

Новоприбывший был лицом столь же известным в национальных СМИ, как и сам президент, впрочем, как и полагается человеку, который в прошлом баллотировался в Белый дом. Роберт Келли, сенатор от Массачусетса, был достаточно честолюбив, чтобы попытаться снова, достаточно молод, чтобы ждать, достаточно умён, чтобы выжидать. Тем временем он продолжал создавать устойчивую репутацию активиста в Конгрессе, обращаясь как к консервативным, так и к либеральным избирателям с успехом, которого не видели со времён кампании Роберта Кеннеди.

Страйкер, очень внимательный к деталям, заметил, что сенатор был в гораздо лучшей форме, чем он помнил. У этого человека была склонность потакать себе практически во всём и талант заставлять сшитый на заказ костюм выглядеть помятым и снятым с вешалки. Но теперь этого не было. В его внешности и поведении появилась собранность, почти как у самого Страйкера.

– Я не уверен, представлены ли вы официально, – сказал президент. – Сенатор Роберт Келли из Массачусетса, Уильям Страйкер…

– Из безымянного округа Невады, – закончил Страйкер.

– Мистер Страйкер, – Келли улыбнулся шутке, и мужчины пожали друг другу руки.

– Зовите меня Уильям… Бобби, – ответил Страйкер, намеренно используя уменьшительное имя. Келли, казалось, этого не заметил. Его хватка тоже стала крепче. Раньше его рукопожатие было тряским как желе, а теперь стало по-мужски сильным и надёжным, ладонью к ладони.

– Мистер президент, – сказал Келли, усаживаясь на диван напротив, таким образом, что мог разговаривать и с МакКенной, и со Страйкером, не поворачиваясь. Президент, сидевший в своём кресле, мог делать то же самое. Однако Страйкер, сидевший напротив президента, был вынужден повернуться направо, к Келли, частично отвернувшись от МакКенны. Это был превосходный тактический ход, сразу поставивший Страйкера в неловкое положение. Он гораздо больше привык поступать так с другими и был недоволен, но будь он проклят, если позволит кому-либо это заметить.

– Я ценю, что вы позволили мне присутствовать на этой встрече, – сказал Келли.

– Я ценю ваш вклад, Роберт, как и вклад Уильяма. Он из… разведывательной службы…

– Из какого отдела? – спросил Келли.

– Это не важно, – ответил президент.

– Просто я являюсь высокопоставленным членом Объединённого разведывательного комитета…

– Роберт, – сказал президент, позволив себе добавить резкости в голос. – Это не важно.

– Да, сэр. Простите, сэр.

– Как я уже говорил, его оперативная группа изучала для нас феномен мутантов ещё… ну, до моего вступления в должность.

– Я слышал об этом. Для такого влиятельного человека, вы, Уильям, оставляете слишком маленькие следы.

– Должно быть, я поскользнулся, – с улыбкой ответил Страйкер. – Смысл в том, чтобы вообще не оставлять следов.

– У вас определённо есть интересные идеи… и методы.

– Я выполняю свою работу, это правда. Я много лет следил за вашей карьерой, Бобби. Насколько я помню, вы были убеждённым сторонником закона о регистрации. Но должен признать, в последнее время ваши взгляды на проблему мутантов… изменились.

– В лучшую сторону, надеюсь.

– Дай бог, чтобы так.

– Поскольку сенатор Келли был впереди всех, какую бы сторону по этому вопросу он ни занимал, – вмешался президент, – я подумал, что его мнение будет ценным.

– Вы главнокомандующий, сэр, – сказал Страйкер.

– Так что же вы предлагаете, мистер Страйкер? – прямо спросил Келли.

Тот сначала не ответил. Пауза и взгляд, которым он одарил президента, ясно дали понять, что Страйкер не хотел бы обсуждать это при Роберте Келли, но президенту, откровенно говоря, было всё равно.

– Вы говорили о спецоперации, Уильям, – напомнил МакКенна.

Страйкер коротко кивнул, признавая и принимая авторитет президента, даже если был категорически с ним не согласен. Он открыл свой кейс и разложил на столе стопку глянцевых фотографий с камер наблюдения, на самом краю, где президент мог их видеть, а Келли – нет.

– Сотрудничая с Национальным разведывательным управлением, мои люди собрали эти фотографии с камер наблюдения за тренировочной базой мутантов недалеко от Салем-центра, в округе Вестчестер, прямо на границе с Коннектикутом.

– Откуда у вас эта информация?

– Вы имеете в виду, обнаружение базы? В первую очередь путём допроса одного террориста, захваченного после инцидента на Статуе свободы.

– Эрика? – резко спросил Келли. – Эрика Леншерра?

– По прозвищу Магнето, да, – ответил Страйкер.

– У вас есть доступ к нему?

Заинтригованный всплеском интереса Келли, Страйкер кивнул:

– Мой отдел разработал технологию, по которой построена его пластиковая тюрьма, в то время как, вынужден добавить, мистер президент, ваше министерство обороны не нашло средств в своём бюджете.

– В то время, – медленно произнёс президент, – это не казалось таким уж необходимым.

– Приоритеты, сэр, понимаю. Угрозы легко распознать задним числом. Задача благоразумного и ответственного лидера состоит в том, чтобы распознавать явные и настоящие опасности для нации и справляться с ними до того, как произойдёт катастрофа.

Страйкер указал на другую стопку фотографий.

– Похоже, я не единственный, кто имеет доступ к заключённому. Этого человека, – он указал на лысую фигуру в инвалидном кресле, – мы опознали как Чарльза Ксавьера. Он – руководитель этой тренировочной базы и давний соратник мистера Леншерра. Очевидно, у Ксавьера есть… друзья в Министерстве юстиции. С тех пор, как Леншерра посадили в тюрьму, он нанёс несколько визитов.

Келли наклонился вперёд, чтобы получше рассмотреть фотографии. Его тон и поведение были сдержанными и скептическими.

– Что это за место? – спросил он.

– Якобы школа, – ответил Страйкер, невесело усмехнувшись. – Для «одарённой» молодёжи.

Он бросил на стол свежую стопку фотографий, чтобы оба собеседника могли их увидеть.

– Это съёмки со спутника, специально направленного на базу. Думаю, вы согласитесь, что результаты стоят затрат.

Для снимков, сделанных с высоты двухсот пятидесяти миль над Манхэттеном, объективами камер, достаточно мощных, чтобы прочитать надпись на пачке сигарет, и технологией усиления, которая позволяла им работать ночью так же эффективно, как днём, результаты были невероятными и ужасающими.

– Что это? – спросил МакКенна.

– Самолёт.

МакКенна бросил на него кислый взгляд:

– Какой самолёт?

– Мы не знаем, но, как видите, он взлетает из-под баскетбольной площадки.

Когда президент передал Келли листы размером восемь на десять дюймов, они последовательно увидели, как двор позади главного здания раздвинулся, выпуская на поверхность подъёмную платформу, по всей видимости, из подземного ангара. Обнаруженный самолёт не был похож ни на что, ранее виденное президентом – с двумя двигателями и двумя килями, с крыльями обратной стреловидности. Он поднялся в воздух на вертикальных двигателях, перешёл в горизонтальный полёт и быстро исчез из виду, так как его траектория полёта и орбитальная траектория спутника расходились в противоположные стороны.

– Я говорил с Военно-воздушными силами, – сказал Страйкер. – И с Агентством перспективных исследований и планирования обороны. У них даже в проектах нет самолётов с такими возможностями. И он также явно представляет собой последние достижения в области стелс-технологий. Мы изучили все радиолокационные записи, которые смогли найти, гражданские и военные, в течение указанного времени и по курсу. Ни следа.

Страйкер обвёл рукой Овальный кабинет и указал на стену, где ещё не были залатаны пулевые отверстия.

– Вы, господа, спрашиваете себя: как это могло произойти? – он презрительно фыркнул. – Как это могло не произойти?

Келли поднял ещё одну фотографию:

– Они же дети.

– Их обучают, им что-то внушают, с какой целью, сенатор? – возразил Страйкер. – Сколько в новостях с Ближнего Востока показывают детей – замаскированных террористов?

– Это граждане Америки, ни один из которых, насколько мне известно, не совершил ни одного преступления.

Страйкер повернулся к президенту:

– Сэр, если бы нам позволили сделать нашу работу до этого нападения…

– Что вам нужно? – спросил МакКенна.

– Просто ваше разрешение.

– На что именно? – требовательно спросил Келли, зная, что президент этого не сделает.

Страйкер снова проигнорировал его, сосредоточившись исключительно на МакКенне:

– Не поймите меня неправильно, мистер президент. Я просто хочу отправиться туда, посмотреть, что именно они задумали. Если им нечего скрывать, то нечего бояться.

– Это незаконно, – отрезал Келли.

– Нет, если они террористы, – спокойно ответил Страйкер. – Вот уже больше года мы следим, например, за этим мутантом. Он родом из Европы, но мы полагаем, что он может иметь отношение к этому учреждению.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒