Копирова ть и распространять строго запрещено! 16 страница

Внутри ей показалось, что она вошла в сад, наполненный ночными цветами-густая пурпурная глициния висела над головой, как скопления звезд в темную ночь, в то время как ковер из белой никотианы покрывал пол. Стол, стулья и кровать были сделаны из мягкого черного дерева, которое выглядело так, как будто оно выросло из каждой детали. Шары поднялись в воздух, и Персефоне потребовалось мгновение, чтобы понять, чем они были на самом деле—лампадами, как их называли в Подземном мире. Они были маленькими и красивыми, похожими на фей существами с волосами цвета ночи, украшенными белыми цветами и серебристой кожей.

Геката сидела не на кровати и не за столом, а на травянистом полу. Ее ноги подогнуты под нее, а глаза закрыты. Перед ней стояла зажженная черная свеча.

– Геката? - спросила Персефона, постучав в дверной косяк, но богиня не пошевелилась. Она шагнула дальше в комнату. – Геката?

По-прежнему никакого ответа. Было похоже на то, что она спала.

Персефона наклонилась и задула свечу. Вот тогда глаза Гекаты резко открылись. На мгновение она выглядела злой, и Персефона внезапно поняла, какой богиней могла бы стать Геката, если ее разозлить—такой богиней, которая превратила ведьму Гейл в хорька Гейла.

Когда она узнала Персефону, она улыбнулась.

– С возвращением, миледи, - сказала Геката.

– Персефона, - поправила она, и Геката улыбнулась.

– Я только пробую, - сказала она. – Ты знаешь, что станешь хозяйкой Подземного мира.

Персефона покраснела.

– Ты забегаешь вперед, Геката.

Богиня приподняла бровь, и Персефона закатила глаза.

– Что ты делала? - спросила Персефона.

– О, просто проклинаю смертного, - почти весело ответила Геката. Богиня потянулась за свечой и поднялась на ноги. Она убрала ее и повернулась лицом к Персефоне.

– Ты уже полила свой сад, дорогая?

– Да.

– Ну что, начнем? - спросила Геката.

Она быстро перешла к делу. Богиня велела Персефоне сесть на пол. Персефона заколебалась, но после того, как Геката подбодрила ее, чтобы посмотреть, отнимает ли ее прикосновение жизнь, она опустилась на колени.

Когда она прижала руки к траве, ничего не произошло.

– Удивительно, - прошептала Персефона.

Геката провела следующие полчаса, проводя ее через медитацию, которая должна была помочь ей визуализировать и использовать свою силу.

– Ты должен попрактиковаться в обращении к своей магии, - сказала Геката.

– Как мне это сделать?

– Магия податлива, - сказала она. – Когда ты призываете к ней, представь это как глину—вылепи из нее то, что хочешь, а затем... дай ей жизнь.

– В твоих устах это звучит так просто, - сказала Персефона, качая головой.

– Это легко, - сказала Геката. – Все, что для этого нужно - вера.

Персефона не была уверена в этом, но она попыталась сделать так, как велела Геката. Она представила себе жизнь, которую чувствовала в глицинии над собой, как нечто, что она могла бы сформировать, и пожелала, чтобы растения стали больше и ярче, но когда она открыла глаза, ничего не изменилось.

Геката, должно быть, заметила ее разочарование, потому что положила руку на плечо Персефоны. – Это займет время, но ты справишься с этим.

Персефона улыбнулась богине, но внутри у нее все поникло. У нее не было выбора, кроме как овладеть этим, если она собиралась выполнить свой контракт с Аидом, потому что, как бы сильно ей ни нравился Король Подземного Мира, у нее не было желания быть узницей Подземного Мира.

Персефона была так погружена в свои мысли, что не услышала Гекату, когда та начала говорить, и ей пришлось попросить ее повторить.

– Думаешь о нашем короле? - спросила Геката.

Она покраснела. – Все знают, не так ли?

– Ну, он действительно пронес тебя через дворец в свою спальню.

Она уставилась на траву. Она не собиралась заводить этот разговор. Хотя ей было больно произносить эти слова, она сказала: – Я не уверена, что это должно было произойти.

– Почему бы и нет?

– По многим причинам, Геката.

Богиня ждала.

– Контракт, например, - объяснила Персефона. – И моя мама никогда больше не выпустит меня из виду, если узнает. Персефона сделала паузу. – Что, если она видит это, когда смотрит на меня? Что, если она узнает, что я не девственная богиня, о которой она всегда мечтала?

Геката усмехнулась. – Ни у одного бога нет способности определить, девственна ли ты.

– Не бог, а мама.

Геката нахмурилась. – Ты жалеешь, что спала с Аидом? Забудь о своей матери и контракте—ты жалеешь об этом?

Позволь мне вытянуть из тебя тьму—я помогу тебе сформировать ее.

И она позволила ему.

– Когда ты впервые почувствовала жизнь? - с любопытством спросила Геката.

– После того, как Аид и я...

Ей не нужно было заканчивать предложение.

– Хм, - Богиня Магии казалась заинтригованной. – Я думаю, возможно, Бог Мертвых зародил магию внутри тебя.

Глава XXII

Бал Вознесения

К пятнице Аид не вернулся из Олимпии, и Персефону это встревожило. Она знала, что он планировал быть на Балу Вознесения этим вечером, потому что, когда она прибыла в Подземный мир, чтобы помочь украсить всё, Геката провела ее в другую часть дворца, чтобы подготовиться.

– Лорд Аид прислал тебе платье. Оно прекрасно, - сказала она.

Персефона понятия не имела, что Аид планировал послать ей платье.

– Могу я взглянуть?

– Позже, дорогая, - сказала она, открывая позолоченные двери. По другую сторону были апартаменты. Помещение не было похоже на остальную часть дворца. Вместо темных полов и стен они были белыми, как мрамор с золотой отделкой. Кровать была роскошной и покрыта пушистыми одеялами, полы - мягкими мехами. Над головой с куполообразного потолка свисала большая люстра.

– Для кого предназначены эти апартаменты? - спросила Персефона, входя и проводя пальцами по краю белого туалетного столика.

– Для хозяйки Подземного мира, - ответила Геката.

Персефона задумалась. Она знала, что Аид создал все в своем царстве, поэтому добавление апартаментов для жены, должно быть, означало, что он подумывал о том, чтобы завести ее. Она вспомнила, что Гермес сказал на балу о том, что Аид хочет жену. Доказывали ли эти комнаты, что бог надеялся жениться?

– Но... у Аида никогда не было жены, - сказала Персефона.

– Не было.

– Значит... эти комнаты никогда не были заняты?

– Насколько нам известно, нет. Пойдем, давай тебя подготовим.

Геката позвала своих лампад, и они принялись за работу. Персефона приняла ванну, и пока она лежала в ванне, нимфы Гекаты полировали ее ногти на ногах. Как только она высохла, они втерли масла в ее кожу. Они пахли лавандой и ванилью — ее любимыме ароматами. Когда она сказала это, Геката улыбнулась.

– Ах, Владыка Аид сказал, что ты их любишь.

– Не припомню, чтобы рассказывала Аиду о своих любимых ароматах.

– Не думаю, что тебе нужно было, - рассеянно сказала она. – Он чувствует твой запах.

Она направила Персефону к туалетному столику с таким большим зеркалом, что она могла видеть всю стену на противоположной стороне комнаты. Нимфам потребовалось время, чтобы привести в порядок ее волосы, уложив их на макушке. Когда они закончили, ее лицо обрамляли красивые локоны, а в светлых волосах блестели золотые заколки.

– Прекрасно, - сказала Персефона лампадам. – Мне нравится.

– Просто подожди, пока увидишь свое платье, - сказала Геката.

Богиня Колдовства исчезла в шкафу и вернулась с полоской мерцающей золотой ткани. Персефона не могла сказать, как оно выглядело, пока не надела его. Ткань была прохладной на ее коже, и когда она посмотрела в зеркало, то с трудом узнала себя. Платье, которое Аид выбрал для нее, висело на ее теле, как жидкое золото. С глубоким вырезом, дизайном без спинки и разрезом до бедер, выглядело красиво, смело и изящно.

– Ты - нереальная, - сказала Геката.

Персефона улыбнулась и покраснела:

– Спасибо, Геката.

Богиня Колдовства ушла, чтобы подготовиться к сегодняшнему празднеству, оставляя Персефону одну.

– Самое близкое к богине, что я когда-либо выглядела, - сказала она вслух, разглаживая руками платье.

Ощущение магии Аида заставило ее остановиться. Было тепло, безопасно и знакомо. Она приготовилась телепортироваться, так как в последний раз, когда она это чувствовала, именно это и произошло. На этот раз, однако, Аид появился позади нее. Она встретилась в зеркале с его темными глазами и начала поворачиваться, но раздался голос Аида.

– Не двигайся, - сказал он. – Дай мне посмотреть на тебя.

Его инструкции были скорее просьбой, чем приказом, и она сглотнула, едва в состоянии справиться с жаром, который его присутствие зажгло внутри нее. Он излучал силу и тьму, и ее тело откликнулось — жаждало власти, тепла, жаждало тьмы. Она горела желанием прикоснуться к нему, но задержала его взгляд на мгновение, прежде чем он начал медленно кружить вокруг нее.

Когда он закончил, он обнял ее за талию, притянул ее спиной к своей груди, соединяя их тела вместе.

– Отбрось свою маскировку, - сказал он.

Она колебалась. По правде говоря, ее человеческое очарование было ее безопасностью, и приказ Аида заставил ее хотеть держаться за него крепче.

– Зачем? - Она спросила.

– Потому что я хочу тебя видеть, - сказал он. Было похоже на то, что ее хватка усилила маскировку, но Аид заговорил голосом, который заставил ее растаять: – Позволь мне увидеть тебя.

Она закрыла глаза и отпустила свою хватку.

Ее маскировка ускользнула, как вода, стекающая по ее коже, и она знала, когда оно полностью исчезло, потому что она чувствовала себя одновременно освобожденной и уязвимой.

– Открой глаза, - подбодрил ее Аид, и когда она это сделала, она была в облике богини. Все в ее присутствии засверкало, и она сияла на фоне тьмы Аида.

– Дорогая, ты богиня, - сказал Аид и прижался губами к ее шее и плечу. Персефона обхватила его рукой за шею, притягивая к себе. Их губы соприкоснулись, и когда Аид зарычал, Персефона повернулась в его объятиях.

– Я скучал по тебе. Он обхватил ее лицо ладонями, ища глазами. Ей было интересно, что он ищет.

– Я тоже скучала по тебе.

Признание заставило ее покраснеть, и Аид ухмыльнулся, притягивая ее для еще одного поцелуя. Его губы коснулись ее — один раз, два — дразня, прежде чем Персефона обвила руками его шею и сомкнула их губы вместе. Она была голодна, а у него был насыщенный и дымный вкус, как у виски, которое он пил. Ее руки скользнули вниз по его груди. Она хотела прикоснуться к нему, почувствовать его кожу на своей, но Аид остановил ее, положив руки на ее запястья, прервав их поцелуй.

– Я так же горю желанием, моя дорогая, - сказал он. – Но если мы не уйдем сейчас, я думаю, мы пропустим твою вечеринку.

Ей хотелось надуться, но она знала, что он прав.

– Пойдем? - спросил он, протягивая руку. Когда она взяла её, Аид сбросил свою маскировку. Она могла наблюдать за этим весь день — за тем, как его магия двигалась, как тень, отделяясь от него, как дым, открывая его поразительную форму. Его волосы рассыпались по плечам, а основание массивных рогов украшала серебряная корона из зазубренных краев. Костюм, в котором он был несколько минут назад, сменился черной мантией с серебряной вышивкой по краям.

– Осторожнее, богиня, - предупредил Аид низким рычанием. – Или мы не выйдем из этой комнаты.

Она вздрогнула и быстро отвела взгляд.

Переплетя пальцы, он вывел ее из комнаты в коридор. Они подошли к позолоченным дверям. За ними она слышала низкий гул большой толпы. Ее беспокойство усилилось, вероятно, потому, что у нее не было чар, которые могли бы защитить ее. Она поняла, что это глупо. Она знала этих людей, и они знали ее. И все же она чувствовала себя самозванкой — богиней-самозванкой, королевой-самозванкой, любовницей-самозванкой.

Каждая из этих мыслей причиняла боль сильнее, чем другая, поэтому она запихнула их поглубже и вошла в бальный зал рядом с Аидом.

Все стихло.

Они стояли наверху лестницы, которая вела на переполненный зал. Комната была заполнена от стены до стены, и она узнала многих из присутствующих — богов, душ и существ. Она заметила Эвриалу, Илиаса и Меконнена. Она улыбнулась им, забыв о своем беспокойстве, и когда они поклонились, Аид повел ее вниз по лестнице.

Когда они пробирались сквозь толпу, Персефона улыбнулась и кивнула, а когда ее взгляд упал на Гекату, она оторвалась от Аида, чтобы взять ее за руки.

– Геката! Ты прекрасно выглядишь!

Они обнялись. Богиня Колдовства сияла — на ней было серебряное сверкающее платье, которое облегало ее фигуру и расклешивалось. Ее густые темные волосы рассыпались по плечам, и сверкающие звезды сверкали в ее длинных локонах.

– Ты мне льстишь, моя дорогая, - сказала она.

Внезапно Персефона обнаружила, что ее окружают души. Они обняли ее и поблагодарили, рассказали, как потрясающе выглядит дворец и как она прекрасна. Она не знала, как долго стояла там, принимая объятия и разговаривая с обитателями Подземного мира, но потом музыка разогнала толпу.

Первый танец Персефоны был с несколькими детьми из Подземного мира. Они двигались кругами и кружились, хихикая от радости. Когда этот танец закончился, подошел Харон. Он был одет во все белое, своего обычного цвета, за исключением того, что края его одежды были вышиты лазурной нитью. Он поклонился, одной рукой прикрывая сердце.

– Миледи, могу я пригласить вас на следующий танец?

Она улыбнулась и взяла его за руку.

– Конечно!

Персефона присоединилась к линейному танцу, пробираясь сквозь души. Она никогда в жизни так много не смеялась и не улыбалась. Два танца спустя она обернулась и увидела, что Гермес кланяется.

– Миледи, - сказал он.

– Просто Персефона, Гермес, - сказала она, беря его за руку. Музыка теперь звучала по-другому, плавно переходя в очаровательную, медленную мелодию.

– Ты выглядишь почти так же потрясающе, как и я, - самодовольно сказал он, когда они двигались по залу.

– Какой продуманный комплимент, - поддразнила она.

Бог ухмыльнулся, а затем наклонился.

– Не могу сказать, то ли дело в платье, то ли во всем сексе, которым ты занималась с богом этого царства.

Персефона покраснела.

– Не смешно, Гермес!

Он выглядел удивленным.

– Разве?

– Откуда ты вообще знаешь?

– Ну, ходят слухи, что он отнес тебя через дворец в свою постель.

Она сильно покраснела. Она никогда не простит Аида за это.

– Вижу, что это правда.

Она закатила глаза.

– Так расскажи мне — как это было?

– Я не собираюсь говорить с тобой об этом, Гермес.

– Держу пари, он груб, - размышлял Гермес.

Персефона отвернулась, чтобы скрыть румянец и смех. – Ты невозможен.

Гермес усмехнулся. – Но на самом деле — любовь тебе к лицу.

– Любовь? - Она чуть не поперхнулась.

– О боже, ты еще не поняла этого, не так ли?

– Поняла что?

– Что ты влюблена в Аида.

– Нет.

– Влюблена, - сказал он. – И он тоже любит тебя.

– Я предпочла бы твои вопросы о моей сексуальной жизни, - пробормотала она.

Гермес рассмеялся.

– Ты вошла в эту комнату, как будто его королева. Думаешь, он позволил бы кому-то так?

Она честно не знала.

– Думаю, что Повелитель Подземного Мира нашел свою невесту.

Она хотела возразить, что Аид не нашел ее — он заточил ее, но вместо этого, она подняла бровь на Бога Обмана и сказала:

– Гермес, ты пьян?

– Немного, - смущенно признался он, и хотя она рассмеялась, его слова запали ей в душу. Любила ли она Аида? Она только позволила себе ненадолго подумать об этом после их первой ночи вместе, затем полностью подавила эти мысли.

Когда Гермес развернул ее, она огляделась, ища в толпе Аида. Она не видела его с тех пор, как они вместе спустились по лестнице, и ее сразу же окружили души. Она заметила его, сидящего на темном троне. Он полулежал, поднеся руку к губам, и пристально смотрел на нее. Танатос стоял с одной стороны трона, одетый в черное, его крылья были аккуратно сложены, как плащ. Минфа маячила на другом, сияя в мерцающем черном. Они были похожи на ангела и дьявола на плечах Бога Мертвых.

Персефона быстро отвела взгляд, но Гермес, казалось, заметил, что она отвлеклась, и перестал танцевать.

– Все в порядке, Сефи, - сказал он, отпуская ее. – Иди к нему.

Персефона колебалась.

– Все в порядке... Иди к нему.

Она улыбнулась Гермесу, и толпа расступилась, когда она направилась к Аиду. Он наблюдал за ней, и она не могла понять выражение его лица, но что-то внутри нее тянуло к нему. Когда она приблизилась, его рука опустилась на подлокотник трона. Она низко поклонилась, а затем встала.

– Милорд, вы потанцуете со мной?

Глаза Аида загорелись, и его губы дрогнули. Он встал, величественная и властная фигура, взял ее за руку и повел в центр. Души освободили место, прижавшись к стенам, чтобы дать им пространство и понаблюдать. Аид притянул ее к себе, его рука крепко лежала у нее на спине, другая была зажата между ее пальцами.

Она была и ближе к нему, чем сейчас, но было что-то в том, как он держал ее перед всеми своими подданными, что заставляло ее кожу гореть. Воздух между ними стал плотным и напряженным. Они долго молчали, просто смотрели друг на друга.

– Ты недоволен? - спросила она через некоторое время.

– Недоволен ли я тем, что ты танцевала с Хароном и Гермесом?

Это то, о чем она спрашивала? Она вздрогнула, и он наклонился вперед, прижавшись губами к ее уху. Я недоволен, что я не внутри тебя, - она старалась не улыбаться.

– Милорд, почему вы сразу не сказали об этом?

Его глаза потемнели.

– Осторожнее, богиня, я без колебаний возьму тебя перед всем моим царством.

– Ты не посмеешь.

Его взгляд бросал вызов: – Хочешь проверить?

Она не хотела.

Они скользили по полу в тишине еще некоторое время, прежде чем Аид поднял ее с пола и потащил вверх по лестнице.

Позади них толпа хлопала и свистела.

– Куда мы направляемся? - спросила она.

– Чтобы исправить мое недовольство, - ответил он.

Выйдя из бального зала, он вывел ее на балкон в конце зала. Это было большое пространство — и Персефона отвлеклась на открывающийся оттуда вид, но когда она начала идти впереди Аида, он притянул ее обратно к себе.

Его глаза были темными, выражая его потребность.

– Почему ты попросил меня снять чары? - спросила она.

Аид заправил выбившуюся прядь волос ей за ухо.

– Я же сказал тебе — ты не будешь здесь скрываться. Тебе нужно было понять, что значит быть богиней.

– Я не такая, как ты, - сказала она.

Его руки скользнули вверх по ее рукам, и он улыбнулся.

– Нет, у нас есть только две общие черты. Она приподняла бровь.

– Какие же?

–То что мы оба Божественны, - сказал он, придвигаясь ближе. – И пространство, которое мы разделяем.

Он поднял ее на руки. Ее спина уперлась в стену. Руки Аида были в отчаянии, задирая ее платье и расстегивая мантию, он без предупреждения глубоко вошел в нее, и они оба застонали. Его лоб прижался к ее лбу, она судорожно вдохнула.

– Так вот каково это - быть богом? - спросила она.

Аид отстранился, чтобы встретиться с ней взглядом. – Вот каково это - иметь мою благосклонность, - ответил он и двинулся, скользя внутрь и наружу, вторгаясь в нее самым восхитительным образом. Их взгляды встретились, и их дыхание стало тяжелее, быстрее. Голова Персефоны запрокинулась, камень впился ей в голову и спину, но ей было все равно. Каждый толчок касался чего-то глубоко внутри нее, создавая ощущение за ощущением.

– Ты совершенна, - сказал он, запустив пальцы в ее волосы. Он обхватил ее затылок, его толчки дразнили, когда он замедлился, двигаясь в темпе, который гарантировал, что она сможет почувствовать каждую его частичку.

– Ты прекрасна. Я никогда никого так не желал.

Его признание сопровождалось поцелуем, они сошлись вместе, их крики заглушали сжатые губы.

Аид осторожно отстранился, прижимая ее к себе, пока ее ноги не перестали дрожать. Затем небо загорелось позади них, и Аид подвел ее к краю балкона.

– Смотри, - сказал он.

На темном горизонте огонь взметнулся в небо, исчезая в шлейфе мерцающих искр.

– Души возвращаются в мир смертных, - сказал Аид. – Это реинкарнация.

Персефона с благоговением наблюдала, как все больше и больше душ поднимаются в небо, оставляя за собой огненные следы. – Это прекрасно, - сказала она.

Это было волшебно. Внизу, в каменном дворе, собрались обитатели Подземного мира, и когда последние души поднялись в воздух, они разразились аплодисментами, снова заиграла музыка, и веселье продолжилось. Персефона поймала себя на том, что улыбается, и когда она посмотрела на Аида, он пристально смотрел на нее.

– Что? - спросила она.

– Позволь мне поклоняться тебе, - сказал он.

Она вспомнила слова, которые прошептала ему на заднем сиденье лимузина после Ля Роуз. «Ты будешь поклоняться мне, и мне даже не придется приказывать тебе». Его просьба казалась греховной и коварной, и она наслаждалась ею.

Она ответила: «Да».

Глава XXIII

Прикосновение нормальности

Персефона с нетерпением ждала встречи с Аидом. Прошло несколько недель после Бала Вознесения, и она провела много времени с ним. Он начинал разыскивать ее, пока она была в Подземном мире, и просить ее пойти прогуляться или поиграть в игру на ее выбор. Она тоже начала обращаться к нему с просьбами. В результате он поиграл с детьми, добавил для них новую игровую площадку и устроил несколько ужинов для душ и своего персонала.

Именно в эти моменты ее связь с ним крепла, и она обнаружила, что испытывает к нему гораздо больше страсти, чем когда-либо прежде. Это проявлялось, когда они встречались поздно ночью, занимаясь любовью так, как будто никогда больше не увидят друг друга. Все казалось таким отчаянным, и Персефона поняла, им не нужны были слова, чтобы выразить свои чувства.

И она чувствовала себя как в полёте.

Однажды вечером после невероятно напряженной игры в покер на раздевание они лежали в постели. Голова Персефоны покоилась на груди Аида, и он рассеянно провел пальцами по ее волосам.

– Позволь мне пригласить тебя на ужин.

– Ужин? В смысле... на людях?

Она, конечно, беспокоилась о средствах массовой информации. С тех пор как Аид объявил о проекте Халкион, все больше статей о ней появлялось в журналах по всей Новой Греции — " Коринфская хроника", " Итака Инкуайрер". Больше всего ее беспокоили те, кто пытался копаться в ее биографии. На данный момент они нашли достаточно, чтобы написать что-то вроде того, что она училась на дому до восемнадцати лет, после чего поступила в Университет Новых Афин из Олимпии. Специализируясь на журналистике, она нашла стажировку в Нью Афин Ньюс и начала свои отношения с Аидом после интервью.

Это был всего лишь вопрос времени, когда они захотят большего. Она должна знать, она была журналисткой.

– Не совсем на публике, - сказал он. – Но я действительно хочу отвести тебя в ресторан.

Она колебалась, и Аид бросил на нее многозначительный взгляд.

– Со мной ты в безопасности.

Так и есть, этому богу очень долго удавалось избегать средств массовой информации, хотя она знала, что отчасти это связано с его силой невидимости и страхом, который он вселял в смертных.

– Хорошо, - согласилась она, улыбаясь. Она подумала, что это ужасно романтично, что Аид хотел сделать что-то такое... нормальное, типа, пригласить ее на ужин.

С той ночи все было хаотично. В универе много занятий, работа была напряженной. Кроме того, к ней обращались незнакомые люди лично и по электронной почте. Люди останавливали и расспрашивали ее об отношениях с Аидом в автобусе, во время прогулок и во время написания статей в кафе. Журналисты писали по электронной почте, чтобы спросить, могут ли они взять у нее интервью для своих газет — другие предлагали работу. У нее вошло в привычку проверять свой почтовый ящик раз в день и массово удалять большинство писем, которые она получала, не читая их, но на этот раз, когда она вошла в систему, она заметила тревожную строку темы: Я знаю, что ты трахаешься с ним.

Журналисты были более профессиональны, чем это.

Ужас скрутил ее живот, когда она щелкнула по электронной почте и нашла цепочку фотографий. Это были ее фотографии с Аидом, все сделанные в Подземном мире, когда они были на балконе во время Бала Вознесения. В конце письма были написаны слова: хочу вернуться на свою работу, или я опубликую это в СМИ.

Письмо от Адониса. Она вытащила свой телефон. Она еще не удалила его номер и решила, что это лучший способ связаться с ним.

Она знала, что это он поднял трубку, но он не поздоровался, просто ждал, когда она заговорит.

– Какого черта, Адонис? - спросила она. – Где ты взял фотографии?

– Уверен, что ты хочешь знать.

– Аид раздавит тебя, - сказала она.

– Он может попытаться, но тогда он, вероятно, столкнется с гневом Афродиты.

– Ты - ублюдок.

– У тебя есть три недели.

– Как я могу вернуть тебя на работу? – Огрызнулась она.

– Что-нибудь придумаешь. Из-за тебя меня уволили.

– Ты сам разжег себе костёр, Адонис, - прошипела она. – Тебе не следовало красть мою статью.

– Я сделал тебя знаменитой.

– Ты сделал из меня жертву, и я не заинтересована в продолжении этой тенденции.

На другой стороне повисла долгая пауза, прежде чем Адонис заговорил снова.

– Время на исходе, Персефона.

Он повесил трубку, и она положила телефон. Она на мгновение задумалась. Проще всего было спросить Деметрия, не подумает ли он о том, чтобы снова нанять Адониса, поэтому поднялась со своего места и постучала в дверь Деметрия.

– Не занят?

Ее босс оторвал взгляд от своего компьютера. Сегодня на нем была голубая рубашку и желтый галстук. Цвет отражался от его очков и делал почти невозможным зрительный контакт с ним.

– Нет, входи, - ответил Деметрий.

Персефона сделала всего несколько шагов в комнату.

– Каковы шансы, что Адонис может... вернуться? - спросила она.

– Он был нечестен, Персефона. Я не заинтересован в том, чтобы снова нанимать его на работу.

Она кивнула, и он спросил: – А что?

– Просто чувствую себя не очень из-за него, вот и все, - выдавила она, хотя слова были ложью и имели привкус крови во рту.

Деметрий снял очки. Теперь она могла видеть его глаза, полные беспокойства и немного подозрительности.

– Все в порядке? - Спросил он.

Она кивнула.

– Да, да. Извини.

Она вышла из кабинета Деметрия, собрала свои вещи и ушла. Фотографии в ее электронном письме были компрометирующими, и если их опубликуют, они докажут, что все, что пишут в журналах сплетен, правда.

Ну, не все.

Персефона действительно не могла сказать, что она и Аид встречались. Как и прежде, она не решалась присвоить какой-либо ярлык их нынешнему статусу, учитывая контракт. Не говоря уже о том факте, что если бы эти фотографии были опубликованы, ее мать увидела бы их, и это означало бы конец ее пребывания в Нью-Афинах - ей даже не пришлось бы беспокоиться о буре в СМИ, которая разразилась бы в результате, потому что ее бы здесь не было. Деметра заперла бы ее обратно навсегда.

Персефона отправилась домой, чтобы подготовиться к своему свиданию. Она не торопилась, думая об угрозе Адониса. Она задумалась, как ей следует поступить в этой ситуации. Ей пришло в голову, что можно рассказать Аиду, и все закончится так же быстро, как и началось, но она не хотела, чтобы Бог Мертвых сражался за нее в ее битвах. Она хотела сама решить эту проблему.

В итоге решила, что Аид будет последней инстанцией, картой, которую она вытащит, если не сможет найти решение. Она, должно быть, выглядела обеспокоенной, когда Аид прибыл, чтобы забрать ее, потому что он спросил, когда она приблизилась:

– Все в порядке?

– Да, - выдавила она своим самым жизнерадостным голосом. Он часто спрашивал об этом, и она задавалась вопросом, не паранойя ли у него.

– Просто напряженный день.

Он улыбнулся.

– Тогда давай поднимем тебе настроение.

Он помог ей сесть в лимузин и последовал за ней. Антоний сидел за рулем.

– Миледи, - он склонил голову.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 14 151617 18 19 Следующая ⇒