Копирова ть и распространять строго запрещено! 15 страница

Персефона повернулась лицом к Танатосу, встретившись взглядом с этими поразительными голубыми глазами.

– Так ты и есть Танатос.

Бог улыбнулся. – Тот самый.

Она была поражена тем, как ласково и успокаивающе звучал его голос. Она мгновенно почувствовала себя с ним комфортно, и какая-то часть ее мозга поняла, что это, должно быть, один из его даров — утешать смертных, чьи души он собирался забрать.

– Признаюсь, мне не терпелось встретиться с тобой. Души хорошо отзываются о тебе.

Она улыбнулась.

– Мне нравится быть с ними. Пока я не посетила Асфодель, у меня было не очень хорошее мнение о Подземным мире.

Его взгляд был сочувственным, как будто он понимал.

– Я представляю. Верхний Мир сделал смерть злом, и я полагаю, что не могу винить их.

– Ты очень понимающий человек, - заметила она.

– Ну, я действительно провожу много времени в компании смертных, в их худшие или трудные моменты.

Она нахмурилась. Казалось печальным, что таково было существование Танатоса, но Бог Смерти быстро успокоился.

– Не жалей меня, миледи. Тень смерти часто является утешением для умирающих.

Она решила, что Танатос ей действительно нравится.

– Давай найдём эти души, с которыми ты хочешь поговорить? - быстро спросил он, меняя тему.

– Да, пожалуйста, - сказала она, протягивая ему список, который составила в свой первый день в " Нью Афин Ньюс", когда начала свое исследование Аида. – Ты можешь отвести меня к любому из них?

Брови Танатоса сошлись вместе, когда он прочитал список, и он поморщился. Видимо, это плохой знак.

– Если позволишь, почему именно эти души?

– У них всех было что-то общее перед смертью — контракт с Аидом.

– Так и есть, - согласился Танатос. Персефону удивило, что он знал.

– И ты хочешь... взять у них интервью? Для твоей газеты?

– Да.

Персефона поймала себя на том, что отвечает нерешительно, внезапно почувствовав неуверенность. Разделял ли Танатос мнение Минфы о ней?

Бог Смерти сложил листок бумаги и сказал: – Я отведу тебя к ним. Хотя, думаю, ты будешь разочарована.

У нее не было времени спросить почему, так как Танатос расправил крылья, сложил их вокруг нее и телепортировался.

Когда она освободилась из его перистых объятий, они были в центре поля. Первое, что она заметила, была тишина. Здесь все было по-другому – осязаемая вещь, которая имела вес и прижималась к ее ушам. Трава под ее ногами была золотистого цвета, а деревья высокие и пышные, отягощенные плодами. Место было красивым и спокойным.

– Где мы находимся?

– Это поля Элизиума, - ответил Танатос.

– Я... не понимаю.

Поля Элизиума были известны как Остров Благословенных, предназначенный для героев и тех, кто жил чистой и праведной жизнью, посвященной богам. Это было далеко от правды о душах в списке, который она дала Танатосу. Это были люди, которым было тяжело в жизни, принимали плохие решения—одним из которых была сделка с Аидом, —из-за чего они и умерли.

– Список имен, который ты дала, - сказал Танатос. – Эти души обитают здесь. В Элизиуме.

– Но Элизиум-это рай.

Танатос слегка улыбнулся ей, как будто понял ее замешательство.

– Это рай и святилище. Именно сюда приходят страдальцы, чтобы исцелиться в покое и одиночестве—именно сюда Аид послал души из списка, когда они умерли.

Она посмотрела на равнину, где задержалось несколько душ. Они были прекрасными призраками—одетыми в белое и светящимися, но более того, она знала, что это место исцеляло. На сердце у нее стало легче, не отягощенное разочарованием и гневом, которые она испытывала в последние пару месяцев.

– Зачем? Он чувствовал себя виноватым?

Танатос бросил на нее растерянный взгляд.

– Из-за него они умерли, - объяснила она. – Он заключил с ними сделку, и когда они не смогли выполнить условия, он забрал их души.

– Ах, - сказал Танатос, как будто теперь понял. – Ты неправильно поняла. Аид не решает, когда души отправляются в Подземный мир. Судьбы решают.

– Но он-Владыка Подземного мира. Он заключает контракты!

– Аид-Владыка Подземного мира, но он не смерть и не судьба. Ты можете видеть сделку со смертным, но Аид на самом деле торгуется с Судьбами. Он может видеть нить жизни каждого человека, знает, когда его душа обременена, и желает изменить траекторию. Иногда Судьбы плетут новое будущее, иногда они перерезают нить.

– Наверняка у него есть влияние?

Танатос пожал плечами.

– Это равновесие. Мы все это понимаем. Аид не может спасти каждую душу, и не каждая душа хочет быть спасенной.

Она долго молчала. Теперь она поняла, что на самом деле совсем не слушала Аида. Он уже говорил ей раньше, что Судьбы были вовлечены в его принятие решений, и что это баланс—отдача и принятие. И все же она не задумывалась над его словами.

Она не думала о многих вещах.

Но это не меняло того факта, что он мог предложить смертным лучший путь для преодоления их трудностей. Что это действительно означало, так это то, что намерения Аида были намного благороднее, чем все, в чем его обвиняла Персефона.

– Почему он мне не сказал? - спросила она, внезапно разозлившись.

Почему он позволил ей думать о себе такие ужасные вещи? Хотел ли он, чтобы она его возненавидела?

Танатос продолжал улыбаться.

– У владыки Аида нет привычки пытаться убедить мир в том, что он добрый бог.

«Ты худший из богов» - сказала она ему.

Ее грудь сжалась при воспоминании об этих словах. Она не могла примирить свои чувства. Хотя она испытала облегчение от того, что Аид не был таким чудовищным или безразличным, как она сначала подумала, почему он втянул ее в контракт? Что он увидел, когда посмотрел на нее?

Танатос предложил Персефоне руку, и она приняла ее. Они прогуливались по полю. В отличие от Асфоделя, души здесь были спокойны и довольны одиночеством. Казалось, они даже не осознавали, что среди них ходят два бога.

– Они разговаривают? - спросила она.

– Да, но души, которые живут в Элизиуме должны пить из Леты. Они не могут иметь воспоминаний о своем пребывании в Верхнем Мире, если им предстоит перевоплотиться.

– Как они могут исцеляться, если у них нет памяти?

– Ни одна душа никогда не исцелялась, размышляя о прошлом, - ответил Танатос.

– Когда они перевоплощаются?

– Когда исцелятся.

– И сколько времени им требуется для исцеления?

– Когда как... месяцы, годы, десятилетия, но спешки нет, - ответил Танатос. – Все, что у нас есть, - это время.

Она предположила, что это справедливо для всех душ—живых или мертвых.

– Есть несколько душ, которые воплотятся в течение недели, - сказал Танатос. – По этому поводу души в Асфоделе планируют празднование. Ты можешь присоединиться к ним.

– А как насчет тебя? - спросила Персефона.

Он негромко рассмеялся.

– Не думаю, что души захотят, чтобы их жнец присоединился к ним для празднования.

– Откуда ты знаешь?

Танатос открыл рот, а затем признался:

– Полагаю, что не знаю.

– Думаю, тебе следует пойти. Мы все должны, даже Аид.

Танатос выглядел совершенно удивленным. – Можешь рассчитывать на мое присутствие, миледи, хотя я не могу говорить за лорда Аида.

Некоторое время они шли молча, затем Персефона сказала: – Аид так много делает для своих душ... за исключением... пребывания рядом с ними.

Танатос ответил не сразу, и Персефона остановилась, повернувшись лицом к Богу Мертвых.

– Когда было празднование в Асфоделе в его честь, он сказал мне, что не пошел, потому что не достоин их празднования. Почему?

– Лорд Аид несет много бремени, как и все мы. Самое тяжелое из них-сожаление.

– Сожаление о чем?

– Что он не всегда был таким великодушным.

Персефона пропустила этот комментарий мимо ушей. Значит, Аид сожалел о своем прошлом и поэтому отказался праздновать свое настоящее? Это было нелепо и неправильно. Может быть, причина, по которой он никогда не пытался изменить то, что о нем думали другие, заключалась в том, что он верил всему, что говорили люди.

Он, вероятно, поверил ей, вот почему ее слова были так важны для него.

– Пойдем, моя госпожа, - сказал Танатос. – Я провожу тебя обратно во дворец.

Пока они шли, она спросила:

– Сколько времени прошло с тех пор, как он устраивал вечеринку во дворце?

Брови Танатоса поползли вверх.

– Никогда не устраивал.

Это должно измениться-как и мнение Аида о себе.

Прежде чем Персефона покинула Подземный мир, она остановилась, чтобы сообщить Гекате о своих планах, также сообщила ей о своей вновь обретенной способности чувствовать жизнь.

Глаза Гекаты расширились. – Ты уверена?

Она кивнула.

– Можешь мне помочь, Геката?

Она была рада почувствовать магию, но понятия не имела, как ее использовать. Если бы она научилась ею пользоваться, то смогла бы выполнить условия контракта с Аидом.

– Моя дорогая, - сказала Геката. – Конечно, я помогу тебе.

Глава XXI

Прикосновение безумия

Вернувшись домой в воскресенье, Персефона села работать над своей статьей, закончив только в пять часов утра. Она решила написать о прошедшем мероприятии и проекте " Халкион", начав статью с извинений: «Я ошибалась насчет Бога Подземного мира. Я обвинила его в том, что он небрежно вовлек смертных в сделки, которые привели к их смерти. Я узнала, что эти контракты гораздо сложнее, а мотивы чисты».

Она придерживалась своего первоначального заявления о том, что Аид должен предлагать помощь по-другому, но признала, что проект " Халкион" на самом деле является прямым результатом их разговора, добавив: «Когда другие боги могли отомстить за мой откровенный обзор их личности, Лорд Аид задавал вопросы, слушал и менялся. Чего еще мы можем желать от наших богов, кроме этого? »

Персефона рассмеялась про себя. Никогда в своей жизни она бы не подумала, что предположит, что Аид стандарт, по которому следует оценивать всех остальных богов, но чем больше она узнавала о нем, тем больше чувствовала, что это может быть так. Не то чтобы Аид был совершенен—на самом деле, именно его несовершенство—и готовность признать это—делало его богом, непохожим ни на кого другого.

Ты все еще в контракте с ним, напомнила она себе, прежде чем поставить Повелителя Подземного Мира на слишком высокий пьедестал.

После ее визита в Элизиум и разговора с Танатосом, она захотела задать Аиду так много вопросов—почему именно я? Что ты увидел, когда посмотрел на меня? Какой слабости ты хотел бросить вызов во мне? Какую часть меня надеялся спасти? Какую судьбу уготовили ей Мойры, которым Аид хотел бросить вызов?

Но у нее не было такой возможности.

Когда Аид вернулся в Подземный Мир, он заключил ее в объятия и отнес в постель, разрушив все рациональные мысли.

Возвращение домой было именно тем, что ей нужно—это дало ей возможность напомнить себе, что если она хочет сохранить отношения с Аидом, контракт должен закончиться.

Поспав пару часов, Персефона приготовилась к новому дню. Ей нужно провести несколько часов на стажировке, а затем отправиться на занятия. Пока она готовила кофе на кухне, Лекса вернулась домой.

Персефона налила ей чашку и подвинула через стойку.

– Как прошли твои выходные?

Лекса просияла. – Волшебно.

Персефона фыркнула, но ей стало интересно, были ли у них похожие переживания.

– Я рада за тебя, Лекс.

Она говорила это раньше и повторяла много раз после.

– Спасибо за кофе, - сказала Лекса и направилась к своей комнате, но остановилась. – О, хотела спросить... Как прошло в Подземном мире?

Персефона замерла.

– Что ты имеешь в виду?

– Персефона. Я знаю, что ты ушла с Аидом в субботу вечером. Это все, о чем можно говорить—девушка в красном, похищенная в Подземный мир.

Она побледнела.

– Кто-нибудь... никто не знал, что это я, верно?

Лекса выглядела немного сочувствующей.

– Я имею в виду, что Аид только что объявил о проекте «Халкион», который был вдохновлен тобой, поэтому люди пришли к своим собственным выводам.

Персефона застонала. Прям то, что ей было нужно, больше давления на ее предполагаемые отношения с Аидом.

Очень темная и очень громкая часть ее сознания внезапно задалась вопросом, было ли поведение Аида на торжестве преднамеренным. Искал ли он способ отвлечь внимание от своих выходок, пролив свет на их отношения? И если это было так, была ли она просто пешкой?

– Я знаю, что ты предпочла бы не признавать того, что происходит между тобой и Аидом... но я твоя лучшая подруга. Ты можешь рассказать мне все, что угодно. Ты ведь знаешь это, верно?

– Я знаю, знаю. Я действительно не собиралась уезжать с ним. Я собиралась вызвать такси, а потом...

Ее голос затих.

– Он сбил тебя с ног? - Лекса приподняла брови, и Персефона не смогла удержаться от смеха. – Просто скажи мне одну вещь... Он целовал тебя?

Персефона покраснела и призналась: – Да.

Лекса взвизгнула. – О мои боги, Персефона! Ты должна рассказать мне все!

Персефона посмотрела на часы.

– Мне нужно идти, увидимся на обеде с Сивиллой.

– Я бы ни за что на свете не пропустила это, - ответила она.

Несмотря на то, что Персефона поздно покинула свою квартиру, она не торопилась идти на работу, наслаждаясь ощущением окружающей ее жизни. Она все еще не верила своим ушам. Ее магия всплыла на поверхность, и пробудилась в Подземном Мире. Она все еще понятия не имела, что с этим делать— не знала, как использовать то, что чувствовала, или использовать это для создания иллюзий, но она планировала встретиться с Гекатой этим вечером для уроков.

Когда она прибыла в Акрополь, Деметрий попросил о встрече. Он предложил несколько правок к ее статье, и прежде чем она села работать над ними, она пошла в комнату отдыха, чтобы выпить кофе.

– Привет, Персефона, - сказал Адонис, присоединяясь к ней. Он изобразил свою самую очаровательную улыбку, как будто она могла стереть прошлое и построить совершенно новое будущее.

Она взглянула на него.

– Мне действительно не хочется с тобой разговаривать.

Ей не нужно было смотреть на него, чтобы понять, что он перестал ухмыляться. Он, вероятно, был шокирован тем, что его улыбка не произвела своего обычного волшебства.

– Ты действительно собираешься просто перестать со мной разговаривать? Ты же знаешь, это невозможно. Мы работаем вместе.

– Я все равно буду профессионалом, - сказала она.

– Ты сейчас ведешь себя не очень профессионально.

– На самом деле, мне не нужно вести с тобой светскую беседу, чтобы быть профессионалом, - возразила она. – Я просто должна выполнить свою работу.

– Или ты могла бы простить меня, - сказал Адонис. – Я был пьян и едва прикоснулся к тебе.

Едва прикоснулся? Он дернул ее за волосы и попытался заставить открыть рот. Кроме того, его прикосновения—неважно, легкие или агрессивные—были совершенно нежелательными.

Персефона проигнорировала его, выходя из комнаты отдыха.

Он последовал за ней.

– Это из-за Аида? - потребовал он. – Ты спишь с ним?

– Это неуместный вопрос, Адонис, и это также не твое дело.

– Он сказал тебе держаться от меня подальше, не так ли?

Персефона повернулась к нему лицом. Она никогда не встречала никого, кто был бы так равнодушен к своим собственным проступкам.

– Я способна принимать собственные решения, Адонис. Я думала, ты вспомнишь об этом после того, как украл мою статью, - огрызнулась она. – Но просто для ясности, я не хочу с тобой разговаривать, потому что ты манипулятор, ты никогда не берешь на себя ответственность за свои ошибки, и ты поцеловал меня, когда я сказала тебе этого не делать, что делает тебя хищником.

Последовала тяжелая пауза, когда слова Персефоны попали в цель. Адонису потребовалось мгновение, но он, наконец, казалось, понял, о чем она говорит, затем назвал ее сукой.

– Адонис, - голос Деметрия прорезал их разговор, как удар хлыста. Персефона была ошеломлена и, обернувшись, увидела своего босса, стоящего у входа в его кабинет. Она никогда не думала, что он способен на такой гнев, который она видела на его лице. – Минутку.

Адонис выглядел пораженным и пристально посмотрел на Персефону, как будто она была виновата.

Когда смертный исчез в кабинете Деметрия, ее босс бросил на нее извиняющийся взгляд, прежде чем зайти и закрыть дверь. Десять минут спустя на этаж прибыл сотрудник службы безопасности и вошел в кабинет Деметрия. Через мгновение появились офицер, Деметрий и Адонис. Адонис был окружен этими двумя, когда проходил мимо ее стола. Он был напряжен, его руки сжались в кулаки. Он пробормотал себе под нос: – Это смешно. Она стукач.

– Ты сам на себя наговорил, - сказал Деметрий.

Они исчезли в направлении его стола и появились позже, ведя Адониса к лифту с коробкой в руке.

Когда Деметрий вернулся, он подошел к столу Персефоны. – У тебя есть минутка?

– Да, - тихо сказала она и последовала за ним в его кабинет.

Оказавшись внутри, она села.

– Не хочешь рассказать мне, что случилось?

Она объяснила—только ту часть, где Адонис украл ее статью и публиковал без ее ведома, потому что это была единственная часть, которая действительно учитывалась на работе.

– Почему ты мне не сказала?

Персефона пожала плечами. – Я все равно хотела ее опубликовать. Просто это произошло быстрее, чем я ожидала.

Деметрий поморщился.

– В будущем я хочу, чтобы ты приходила ко мне, когда тебя обидят, Персефона. Твое удовлетворение этой работой важно для меня.

– Я... ценю это.

–И я пойму, если ты захочешь прекратить писать статьи об Аиде.

Она удивленно уставилась на него.

– Ты бы понял? Но почему?

– Я не буду притворяться, что не осознаю, какое разочарование и стресс это вызвало у тебя, - сказал он, и она должна была признать, что была немного удивлена, что он заметил. – Ты стала знаменитой за одну ночь, а ты еще даже не закончила учёбу.

Она опустила глаза на свои руки, нервно переплела пальцы.

– Но как насчет читательской аудитории?

Деметрий пожал плечами.

– Вот в чем дело с новостями. Всегда есть что-то новое.

Персефона выдавила из себя смешок и задумалась. Если бы она перестала писать сейчас, она не чувствовала, что отдала бы должное истории Аида. Она начала с такой резкой критики в его адрес и, возможно, эгоистично, хотела исследовать другие грани его личности. Она поняла, что для этого ей не нужно было писать статью, но какая-то часть ее хотела показать Аида в свете. Она хотела, чтобы другие относились к нему так же, как к ней самой, —так же добро и заботливо.

– Нет, - сказала она Деметрию. – Все в порядке. Я хочу продолжить серию... пока что.

Деметрий улыбнулся, но сказал:

– Хорошо, но если ты захочешь покончить с этим, я хочу, чтобы ты дала мне знать.

Она согласилась и вернулась к своему столу.

Закончив свою работу, она направилась в кампус. Во время занятий ей стало труднее сосредоточиться. Ее бессонная ночь мешала, и хотя она делала заметки, в конце урока, когда она попыталась прочитать то, что написала, это были просто каракули.

Ей действительно нужно было немного отдохнуть.

Прикосновение к плечу заставило ее подпрыгнуть. Она повернулась и посмотрела в лицо девушки с маленькими, сказочными чертами лица и россыпью симпатичных веснушек. Ее глаза были большими и круглыми.

– Ты Персефона Росси, верно?

Она уже привыкла к этому вопросу и научилась бояться его.

– Да, - сказала она нерешительно. – Я могу... помочь тебе?

Девушка взяла журнал, который лежал поверх книг, которые она прижимала к груди. Это были Божественные Дельфы. На обложке была фотография Аида. Заголовок гласил: «Бог Подземного мира посвящает проект " Халкион" журналистке»

Она взяла его, открыла на весь разворот и начала читать, закатывая глаза.

Вероятно, худшая часть—помимо статьи, предполагающей, что причиной проекта было то, что Аид влюбился в «красивую, белокурую смертную» – заключалась в том, что они получили ее фотографию. Это был снимок из фотосессии, который они сделали для ее стажировки в " Нью Афин Ньюс".

– Это правда? - спросила девушка. – Ты действительно встречаешься с Лордом Аидом?

Персефона посмотрела на нее и встала, закинув на плечо рюкзак. Она не думала, что найдется слово, чтобы описать то, что происходило между ней и Богом Мертвых. Аид назвал ее своей любовницей, но Персефона все равно будет называть себя пленницей—и так будет до тех пор, пока контракт не будет расторгнут.

Вместо того, чтобы ответить девушке, Персефона спросила: – Ты знаешь, что " Божественные Дельфы" - это журнал сплетен?

– Да, но... он создал проект Халкион только для тебя.

– Это не для меня, - сказала она, проходя мимо девушки. – Это для нуждающихся смертных.

– И все же, тебе не кажется, что это романтично?

Персефона остановилась и повернулась лицом к девушке.

– Он просто прислушался. В этом нет ничего романтичного.

Девушка выглядела смущенной, но Персефона не была заинтересована в том, чтобы романтизировать Аида за то, что он делал, что должны делать все мужчины, и она сказала девушке об этом.

– Так ты думаешь, ты ему не нравишься? - спросила она.

– Я бы предпочла, чтобы он уважал меня, - ответила она.

Уважение могло бы построить империю. Доверие может сделать его нерушимым. Любовь могла бы сделать так, чтобы это длилось вечно.

И она будет знать, что Аид уважает ее, когда уберёт эту дурацкую отметину на ее коже.

– Извиняюсь, - сказала она и ушла. Время близилось к обеду, и у нее была встреча с Лексой и Сивиллой. После Ля Роуз они с Лексой держались на расстоянии от Адониса, но привязались к Сивилле и близнецам, Аро и Ксересу.

Персефона покинула Гестия-холл и пересекла кампус, срезая путь через Сад Богов. Запах магии Аида был единственным предупреждением, которое она получила перед тем, как ее телепортировали. Она появилась в другой части сада, где цвел нарцисс, стоя лицом к лицу с Аидом. Он наклонился вперед, обхватил ее сзади за шею и приблизил свои губы к ее губам. Она страстно поцеловала его, но ее отвлекла статья и мысли о контракте.

Когда он отстранился, то мгновение пристально смотрел на нее, затем спросил: – Ты в порядке?

Ее желудок перевернулся. Она не привыкла ни к этому вопросу, ни к тому, как он его задал—голосом, в котором звучали искренность и забота.

– Да, - ответила она, затаив дыхание.

Скажи ему... спроси его о контракте, приказала она себе. Потребуй, чтобы он освободил тебя, если он хочет продолжать быть с тобой. Вместо этого она спросила:

– Что ты здесь делаешь?

Уголки его губ приподнялись, и он провел большим пальцем по ее нижней губе.

– Я пришел попрощаться.

– Что?

Вопрос прозвучал более требовательно, чем она хотела. Что он имел в виду, говоря " попрощаться"? Он усмехнулся себе под нос и ответил: – Я должен отправиться в Олимпию на совет.

Совет богов проводился ежеквартально, если только не было войны. Если Аид уходил, это означало, что Деметра тоже должна была уйти.

– Оу.

Она покраснела.

– На долго?

Он пожал плечами.

– Если мне есть что сказать по этому поводу, то один день и не больше.

– Почему бы тебе не высказаться? - спросила она.

– Это зависит от того, насколько сильно Зевс и Посейдон спорят.

Ей хотелось рассмеяться, но, увидев их на балу, она почувствовала, что их спор был не милым, а жестоким. Даже хуже, чем Зевс или Посейдон, Персефона задавалась вопросом, как ее мать отнеслась бы к Богу Мертвых.

Она вздрогнула, затем встретилась взглядом с Аидом, но его глаза опустились на журнал. Он вытащил его из верхней части ее вещей и нахмурился—он нахмурился еще сильнее после того, как она спросила: – Так вот почему ты объявил о проекте Халкион на балу? Чтобы люди сосредоточились на чем-то другом, кроме моей оценки твоей личности?

– Думаешь, что я создал проект Халкион ради своей репутации?

Она пожала плечами.

– Ты не хотел, чтобы я продолжала писать о тебе. Ты сам вчера так сказал.

Он уставился на нее на мгновение, явно расстроенный.

– Я начал проект " Халкион" не в надежде, что мир будет восхищаться мной. Я начал это из-за тебя.

– Почему?

– Потому что я увидел правду в том, что ты сказала. Неужели в это действительно так трудно поверить?

Она не могла толком ответить, и брови Аида плотно сошлись на переносице.

– Мое отсутствие не повлияет на твою способность проникнуть в Подземный Мир. Можешь приходить и уходить, когда заблагорассудится.

Ей не понравилось, каким далеким он вдруг почувствовал себя, а ведь он еще даже не ушел. Она шагнула ближе к нему и откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза.

– Прежде чем ты уйдешь, я подумала, - сказала она и потянулась к лацканам его пиджака. – Я бы хотела устроить вечеринку в Подземном мире... для душ.

Руки Аида сомкнулись на ее запястьях. Его глаза были пытливыми. Она не была уверена, оттолкнет ли он ее или притянет ближе.

– Что это за вечеринка?

– Танатос сказал мне, что души перевоплотятся в конце недели, и что Асфодель уже планирует празднование. Я думаю, мы должны перенести его во дворец.

– Мы? - спросил он.

Персефона прикусила губу и покраснела.

– Я спрашиваю тебя, могу ли я устроить вечеринку в Подземном мире.

Он просто уставился на нее, поэтому она продолжала говорить.

– Геката уже согласилась помочь.

Его брови поползли вверх.

– Неужели?

– Да, - ее взгляд упал туда, где теперь лежали ее ладони, на его груди.

– Она думает, что мы должны устроить бал.

Он молчал так долго, что она подумала, что он, должно быть, злится, поэтому подняла глаза, чтобы встретиться с ним взглядом.

– Ты пытаешься соблазнить меня, чтобы я согласилась на твой бал? - спросил он.

– Это работает?

Он усмехнулся и притянул ее ближе. Его возбуждение уперлось ей в живот, и она ахнула. Это был единственный ответ, который ей требовался, и все же он сказал ей на ухо: – Работает.

Он крепко поцеловал ее и отпустил.

– Планируйте свой бал, леди Персефона.

– Возвращайтесь скорее домой, владыка Аид.

Он злобно улыбнулся, прежде чем исчезнуть.

В этот момент она поняла, что боится что-либо сказать о контракте, потому что это может означать разочарование. Осознание того, что это никогда не сработает.

И это сломало бы ее.

***

Персефона встретилась с Лексой и Сивиллой за обедом в " Золотом яблоке". К счастью, в присутствии Сивиллы Лекса не задавала никаких вопросов о поцелуе, хотя, возможно, Сивилла уже знала подробности. Девушки говорили о выпускных экзаменах, выпускном, бале и Аполлоне.

Все началось с того, что Лекса спросила Сивиллу: – Итак, вы с Аполлоном...

– Встречаемся? Нет, - сказала Сивилла. – Но думаю, он надеется, что я соглашусь стать его любовницей.

Персефона и Лекса обменялись взглядами.

– Подожди, - сказала Лекса. – Он спросил? в смысле... спросил разрешения?

Сивиллу, казалось, это позабавило, и Персефона восхитилась тем, как легко оракул могла говорить об этом.

– Он спросил, и я сказала ему " нет".

– Ты сказала Аполлону, Богу Солнца, воплощенному совершенству, нет?

Лекса казалась потрясенной и выглядела слегка потрясенной. – Почему?

– Лекса, ты не можешь спрашивать об этом! - Персефона упрекнула ее, но Сивилла просто улыбнулась и сказала: – Аполлон не будет любить одного человека, а я не хочу делиться.

Персефона понимала, почему Сивилла не хотела связываться с богом. У Аполлона был длинный список любовников, который включал божественных, полубожественных и смертных, и, как доказал список Бога Солнца, он никогда не оставался с одним человеком слишком долго.

Разговор перешел к составлению планов на выходные, и как только они решили, где встретятся, чтобы выпить и потанцевать, Персефона отправилась в Подземный Мир.

Она полила свой сад и нашла Гекату в своем коттедже. Это был маленький дом, приютившийся на темном лугу, и хотя он был очарователен, в нем было какое-то... дурное предчувствие. Возможно, это было из-за цвета - обшивка была темно-серой, дверь темно-фиолетовой, а плющ полз вверх по дому, покрывая окна и крышу.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒