10. Работа для Мэгги

На следующий день дети не заставили себя долго ждать. Утром они опять появились на пороге магазина миссис Блоссом. Она радушно пригласила их на кухню и усадила поближе к плите. Когда малыши согрелись и расправились с приготовленным для них хлебом и кофе, хозяйка заговорила с ними по-деловому.

— Мы с мистером Георгом говорили о вас, и он со мной согласен, — обратилась она к Мэгги. — Я не могу исполнять свои обязанности так, как следовало бы, и поэтому мне нужна маленькая служанка, которая бы мне помогала.

— Ох! — воскликнула Мэгги. — Но я не могу надолго оставлять нашу мансарду. Я обещала маме, что не буду отлучаться, пока папа не вернется домой. Не сердитесь на меня, пожалуйста.

— Я не сержусь, дитя, — продолжала миссис Блоссом. — Мне нужна служанка, которая приходила бы утром, а на ночь уходила, как поденщица.

— Мама иногда занималась такой работой, — заметила Мэгги.

— Я женщина небогатая, — продолжала миссис Блоссом, — да и мистер Георг тоже. В деревне, откуда я приехала, у него есть старый отец, за которым нужно присматривать, я его хорошо знаю. Поэтому много платить мы не можем. Я буду давать тебе четвертушку хлеба, а мистер Георг — три пенса. Так будет продолжаться всю зиму. Как ты считаешь, хватит ли этого вам?

— А что же я буду делать с Робином и малышкой? — неуверенно спросила Мэгги, обдумывая предложение.

— Может, ты могла бы оставлять их с соседкой? — предложила миссис Блоссом.

Мэгги глубоко задумалась. Вчера вечером Киска сказала ей, что собирается шить рубашки для моряков, и работу эту будет выполнять дома. Она могла бы оставлять Робина и сестренку с Киской, тогда уже не нужно будет днем топить в своей комнате, и можно отдать часть угля Киске. Это было бы некоей оплатой за то, что та будет смотреть за детьми. Однако при одной только мысли, что нужно будет расстаться с малышами на целый день, ей стало грустно. Девочка знала, что дети будут сильно по ней скучать. Но другого выхода не было, и маленькая Мэгги с благодарностью приняла предложение миссис Блоссом.

— Тебе не нужно появляться раньше девяти часов, — сказала миссис Блоссом. — Вряд ли я стану высматривать Розочку так рано. И как только стемнеет, ты сможешь уходить домой. Дома не завтракай, кушать будешь здесь, а вечером я буду давать тебе что-нибудь для детей. Они могут иногда приходить сюда и пить с нами чай, например по воскресеньям, когда мистер Георг дома. Как только выкупишь у старьевщика свою одежду, мы сможем все вместе пойти в церковь. Но это мы посмотрим, еще посмотрим...

На следующее утро маленькая Мэгги приступила к своим обязанностям. Она долго прощалась с детьми, снова и снова целуя их. Киска обещала быть с ними ласковой и внимательной, а к Мэгги она относилась просто по-матерински и скоро завоевала ее любовь.

Если бы не беспокойство и ответственность за детей, Мэгги не желала бы большего, чем быть служанкой у миссис Блоссом. Она наблюдала, как хозяйка магазина сидит у окна и вяжет огромный чулок для мистера Георга, внимательно разглядывая каждую женщину, проходящую мимо. Сердце девочки наполнялось сочувствием и состраданием к несчастной матери. Всякий раз, когда какая-нибудь девушка подходила к двери, сердечко Мэгги замирало, она ожидала, что миссис Блоссом наконец-то увидела свою давно потерянную Розочку.

Мэгги часто разговаривала с ней о ее потерянной девочке, которая выросла испорченной, и через некоторое время мистер Георг заметил, что с приходом девочки миссис Блоссом стала намного спокойнее.

Мистер Георг также проявлял доброту к маленькой Мэгги, хотя сам по себе он был человеком грубоватым. Кроме того, что он платил ей ежедневно по три пенса, в первый день он купил ей пару почти новых башмаков.

Рождество стало для Мэгги настоящим праздником. Несмотря на то, что мистер Георг уехал в деревню проведать своего старого отца, миссис Блоссом пригласила ее вместе с детьми на обед. Она сказала, что сегодня они могут оставаться долго, пока малышам не будет пора ложиться спать.

Все уютно расположились возле камина, и миссис Блоссом стала рассказывать им интересные истории о деревне, описывая красоту полей, садов и улиц.

— Сады я люблю, — заявил Робин, — а улицы не люблю.

— Почему же ты не любишь улицы? — спросила миссис Блоссом.

— Я видел много улиц, — насупившись, ответил он. — Вот улица Розмери, она тоже некрасивая... нет, ни одна из них мне не нравится. Они совсем не такие, как ботанический сад.

— Улица Розмери! — повторила миссис Блоссом. — Но ведь улицы в деревне совсем не похожи на улицы Лондона. Это красивые дороги, по обеим сторонам их стоят высокие деревья. А вверху деревья сходятся и образуют собой длинные арки. Под ними растут розы и жимолость. А как поют птички! И все это залито солнечным светом. Но вы, конечно же, никогда не видели ни цветущих роз, ни душистой жимолости и не слышали пения птичек.

— А ангелы там есть? — спросил Робин, внимательно глядя на нее.

— Нет, — вздохнула миссис Блоссом, — насколько я знаю, их там нет.

— А дьявол есть в деревне? — продолжал Робин.

— Да, — ответила женщина, — думаю, что он там бывает так же часто, как и тут. Люди могут быть злыми в любом месте, а то бы моя девочка не выросла плохой.

Робин ничего больше не спрашивал, и миссис Блоссом рада была сменить тему разговора. Вечер был очень счастливым, но, к сожалению, быстро закончился. Прежде чем выйти на мороз, маленькая Мэгги хорошо укутала детей. На прощанье миссис Блоссом поцеловала каждого, а Мэгги даже два раза. Девочка для нее была большим утешением.

Когда дети вернулись домой, за стеной они услышали голос Киски, звавшей Мэгги. Девочка открыла дверь в комнату соседки. Огня в комнате не было, и от небольшого огарка свечи падал тусклый дрожащий свет. Киска сидела и шила полосатую рубашку из грубой холстины. Отложив работу, она подняла худое бледное лицо. Глаза ее ввалились от тяжелой работы и были красными от слез.

— Скажи-ка, маленькая Мэгги, где вы были целый день? — спросила она.

— Я с детьми была у миссис Блоссом, — ответила Мэгги, — ведь сегодня Рождество. Мне так хотелось, чтобы ты тоже была там. Мы ели очень вкусный обед и пили чай. Она дала мне с собой кусочек торта, и я с тобой поделюсь.

— Нет, нет! — запротестовала Киска, — он мне в горло не полезет!

— Да что ты?! Вот попробуй, он очень, очень вкусный! — возразила Мэгги.

— Ни за что! — отрезала Киска, склоняясь над работой. — И вы опять говорили о Розочке?

— Мы всегда о ней говорим, — ответила девочка, — каждый день. Миссис Блоссом все время ждет, что она пройдет мимо. Целый день сидит у окна, я же тебе рассказывала.

— Она никогда там не пройдет, — тихо сказала Киска.

— Ох, нет! Когда-нибудь обязательно пройдет! — воскликнула Мэгги. — Миссис Блоссом каждый день просит Бога, чтобы она там прошла, и Он обязательно пришлет ее.

— Если она стала такой плохой, — возразила Киска, — то она не должна возвращаться к своей матери. Ведь та — такая хорошая женщина, Бог ни за что не вернет ее матери, вот увидишь.

— Но если Бог пришлет ее обратно, то мать больше не будет думать о ней плохо, потому что она ее очень любит, — сказала Мэгги. — Если бы Робин стал непослушным, я бы продолжала любить его, несмотря ни на что...

— Нет, Розочка никогда не вернется домой, - вздохнула Киска, — и на руки ее закапали горячие слезы.

— Вернется, обязательно вернется! Я жду этого каждый день, так же, как и папу. Может быть они оба вернутся уже завтра. Я бы хотела, чтобы и ты попросила Бога — пусть Розочка и папа возвратятся домой.

— Я слишком плохая, чтобы о чем-то просить Его, — всхлипнула Киска.

— Ну, не знаю, — печально протянула Мэгги. — Для меня и малышей ты не плохая. Ладно, нам уже пора спать. Давай мы поцелуем тебя на прощанье. Миссис Блоссом поцеловала меня аж два раза и сказала, что я для нее утешение.

Киска отбросила шитье и крепко обняла Мэгги. Она прижала головку девочки к своей груди и заплакала.

— О, моя милая маленькая Мэгги! Моя добрая, хорошая маленькая Мэгги!..

Затем она проводила детей до двери и дрогнувшим голосом пожелала им Божьих благословений.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒