Лекция девятая. Женский труд военного времени.

Лекция девятая. Женский труд военного времени.

Сегодня мы рассмотрим с вами положение женщины в период диктатуры пролетариата и убедимся на живом опыте пережитой нами великой русской революция, что действительно каждый шаг в деле строительства коммунизма, ведет женщину к её полному и всестороннему раскрепощению.

Но раньше, чем перейти к беседе о положении женщины в трудовой Советской республике, необходимо бросить хотя бы беглый взгляд на тот период, что подготовил осуществление диктатуры рабочего класса в России, а именно — на период мировой, империалистической войны.

Мировая война 1914-18 г., величайшая кровопролитная война, какую когда-либо знавало человечество; война, в которой приняли участие все крупнейшие державы Европы и Америки, потрясла в значительной мере основы буржуазно-капиталистического общества и вывела из равновесия капиталистическое производство. Миллионы рабочих были взяты от станка и брошены на поля сражения. Мастерские опустели. Но война требовала не уменьшения производства, а, наоборот, его усиления только в других отраслях промышленности. Производство резко изменило свой характер: вместо предметов потребления, индустрия всецело занялась изготовлением орудий истребления, смерти. Залогом победы каждой страны или группы воюющих держав являлся непрерывный рост военной промышленности, отраслей, приготовляющих снаряды, амуницию, пушки. Между фронтом и тылом установилась органическая неразрывная связь, предопределявшая победу. Исход боев решался не только на полях сражения, но и соревнованием национальной военной промышленности. Первым условием повышения производительности являлось наличие достаточного количества живых трудовых сил, рабочих рук. В виду того, что военная промышленность представляла собою крупнокапиталистическую отрасль производства, она могла довольствоваться привлечением и невысоко-квалифицированных рабочих рук. Вполне естественно, что в опустевшие мастерские, откуда ушли мобилизованные рабочие, хлынул поток жен и дочерей, их сестер и матерей.

Оставшись без „кормильца“, женщины спешили запастись верным заработком. Со своей стороны, предприниматели с распростертыми объятиями встречали дешевую трудовую силу, которая, прекрасно заменяя ушедшего в окопы рабочего, вместе с тем позволяла предпринимателю с необычайной легкостью повышать свои барыши. Спрос на женские рабочие руки сразу поднялся. С начала войны и до начала демобилизации во всех странах, не только задетых войной, но и нейтральных, наживавшихся за счет обслуживания мировой бойни, намечается непрерывный рост женского труда. Если в воюющих странах повышение спроса на женский труд объясняется тем, что женщины в промышленности заменили собою ушедших на войну рабочих, то в нейтральных странах явление это связано было с быстрым развитием производительных сил, поглощавших растущее число трудовых единиц и, следовательно, вовлекавших в производство все наличные свободные рабочие руки, мужчин или женщин, без различия.

С момента мировой войны отношение к женскому труду резко меняется. Буржуазное общество, накануне войны утверждавшее, что место женщины у домашнего очага, теперь рассыпается в похвалах „патриотизму“ женщин, которые готовы стать „солдатами тыла“ и взвалить на себя бремя труда по обслуживанию народного хозяйства и государства. Ученые мужи, политики, юркие журналисты, всегда поющие в тон сильных мира сего, призывают женщин „выполнить свой гражданский долг“ и, пренебрегая домашними обязанностями „кухней и детьми“, отдаться служению родине, другими словами — продавать за дешевую цену свою рабочую энергию г-дам военным промышленникам. Число работниц, занятых в производстве, начинает непрерывно возрастать. Нет отрасли, куда бы женский труд ни проникал.

Наибольшее распространение имел женский труд в период военного времени в металлообрабатывающей промышленности, в отрасли, приготовляющей военно-химические препараты (пороховые заводы), в военно-обмундировочных мастерских, в фабриках, приготовляющих консервы. Все эти отрасли обслуживали непосредственно фронт. Но женский труд получил распространение и в тыловых производствах, проникая в такие отрасли, куда женщинам раньше совершенно закрыт был доступ. Вспомним, как во время войны появились женщины кондуктора на трамваях и железных дорогах, женщины — извозчики, швейцары, дворники, грузчики, носильщики. Женщина получила доступ к наиболее тяжелым, вредным для женского организма, работам: в горное и строительное дело. Разрослось до небывалых размеров количество женщин, занятых на службе связи — телефонах, телеграфе, почте. Самый облик городов и служебных мест изменился; всюду замелькали озабоченные женские лица, стремящиеся с добросовестностью новоиспеченных служак и работников выполнять возложенные на них обязанности. Прирост женского труда с 1914 по 18 г. колеблется в пределах 70-400%. В металлообрабатывающей промышленности Германии это увеличение достигло 408%. Во Франции в той же отрасли оно удвоилось. В России в растущем числе отраслей количество работниц стало превышать количество рабочих. Уж на что железнодорожное дело, куда до войны женщины проникали только в канцелярии, в качестве уборщиц или стрелочниц, и то в этой отрасли народного хозяйства женщины стали составлять 35% всего персонала. Число женщин, вовлеченных в производство во Франции, выросло на миллион, в Англии — на 1½ , милл., в Германии свыше, чем на 2 милл. В общем, рост женского труда во время войны в Европе и Америке равняется, приблизительно 10 миллионам.

Причина такого быстрого возрастания женского труда ясна: недостаток мужских рабочих рук, с одной стороны, дешевизна женских сил — с другой. Не только уход „кормильца" на войну гнал женщину на заработки, но и все растущая непомерная чудовищная дороговизна. Заработка мужчины уже не хватало, чтобы прокормить семью. Женщина, не только одинокая вдова, жена солдата или сирота, но и живущая при муже, искала способа „приработать“, чтобы свести концы с концами. Заработки женщин повсеместно и во всех странах отстают от заработка мужчин. В большинстве случаев работница во время войны получала всего ½, а не редко только ⅓ заработка рабочего. Весьма часто заработок женщин был ниже прожиточного минимума. Нужда гнала женщину на фабрику, на завод, в контору, на транспорт, а предпринимательский расчет заставлял хозяев использовать женский труд без зазрения совести. Забытыми оказались все прекрасные слова о „Святом назначении женщины“ — о материнстве, о том, что женщины — слабее мужчин, что им не подобает работать в той или другой „чисто-мужской“ отрасли труда. Жажда наживы заставляла хозяев забывать о том, что существует „прекрасный пол“, с его особенностями, и стремится лишь к одному, как бы у этих представительниц „прекрасного пола“ выжать побольше барышей.

Фабриканты и заводчики пользовались тем, что женщина менее организована, сознательна, менее привычна отстаивать свои классовые интересы, не умеет давать хозяевам настоящий отпор и, работая на обогащение кармана частных предпринимателей, воображает, что она работает для блага „отчизны“. За одну и ту же работу, при одинаковой выработке, хозяева платили работнице вдвое меньше, чем рабочему, так, например, рабочий зарабатывал в неделю 42 марки, работница, выполнявшая подобную же работу, — всего 8 марок. При поштучной оплате заработок работниц редко превышал ¹/₃ заработка рабочего. Может быть, скажут некоторые, труд женщины был менее производителен, качеством хуже мужского, этим и вызвалась его более низкая оплата? Ничего подобного! Сами предприниматели и их идеологи свидетельствовали во время войны, что работницы вполне заменяли рабочих и что производительность от этого нисколько не пала. Обычно производительность работниц держалась на одном уровне с производительностью рабочего. Статистика показывает, что, если в одних случаях она была ниже у женщин, то в других — превышала мужскую. В некоторых странах, наприм. — в Италии, вовлечение женщин в производство вызвалось не только тем, что на лицо не было достаточного количества рабочих рук (в Италии, напр., имелся тогда значительный кадр безработных рабочих), но и тем, что женщины „более сговорчивее мужчин, покладистее“, иногда же и являются более приспособленными к данной работе, особенно, если она требует большей тщательности, кропотливой усидчивости и старания. Король пушечного дела в Германии, фирма Крупп, открыто признала, что „будущее — за женским трудом“. Во многих местах специально организовывали женские мастерские, где выполнялись наиболее тонкие работы, требовавшие наибольшей ловкости и гибкости пальцев. Буржуазно-техническая пресса расточает похвалы работницам, указывая, что женщин легче, обучить, чем мужчин. „Работницы“, писал инженер Штерн, „много послушнее, скромнее и смекалистее рабочего“. Буржуазная печать договаривается до идеи обязательной трудовой повинности для женщин к моменту войны, род мобилизации „солдат тыла“ со специальной военно-технической подготовкой к соответствующим отраслям труда. Предпринимателям вторит хор буржуазных равноправок и социалпатриоток, с Лили Браун во главе, требовавших введения воинской повинности (в областях обслуживания тыла) и для женщин. „Необходимо, чтобы, в один и тот же час, как по мановению жезла, было мобилизовано все мужское и женское население", пишут они. Социал-патриоты Германии и Франции вполне поддерживают капиталистов в их стремлении использовать, в целях наживы, дешевую трудовую силу — женщин. Социал-патриот Франции, Альберт Тома, в своих циркулярах предлагает усилить применение женского труда. То же явление наблюдалось в России и во всех остальных странах, охваченных кровавым угаром войны.

Вовлечение женщин в круговорот народного хозяйства само по себе, разумеется, не представляло реакционного и вредного явления. Наоборот, оно укрепляло фундамент для дальнейшего раскрепощения женщин. Недопустимым являлся не женский труд, а способ его эксплуатации. Предприниматели не только извлекали выгоду из более дешевого женского труда, противопоставляя труд женщин организованному и лучше оплачиваемому труду мужчин, но еще стремились увеличить свои барыши за счет труда женщин, повышая до максимума напряжение их трудовой энергии. Во время войны все почти законы, охранявшие женский труд, подверглись „временной“ отмене; ночной и сверхурочный труд — стал нормой. Женщину без стеснения допускали на самые тяжелые и вредные работы. Капитализм, с его ненасытной жаждой наживы, предстал во всей своей уродливой наготе, не прикрытой даже фиговым листочком „гуманных намерений“... В Англии сверхурочный труд признан был обязательным. Рабочий день достигал 12-14 часов. Ночная работа процветала, но буржуазный мир уже лицемерно больше не вопил „о порче нравов семьи“ при распространенности ночного труда. Самое преступное было — отмена и тех скромных законов, что охраняли труд работниц и что с таким трудом отвоевывал рабочий класс у буржуазных правительств.

В царской России предприниматели с особенной наглостью хлопотали об отмене законов, ставящих, хотя бы и очень эластичные, границы хозяйским аппетитам. Съезд военно-промышленных комитетов в 1915 году открыто признал желательным широкое применение женского труда, ввиду не только недостатка в мужских силах, но и вследствие „всегдашнего стремления промышленников к более дешевому женскому труду“. Г-да Гучковы, Коноваловы и Рябушинские требовали скорейшей отмены „на время войны“ законов, ограждающих труд детей, подростков и женщин. На многих фабриках и заводах России охотно принимались девочки 19-18 лет. По стопам русских промышленников шли и иностранные капиталисты. Разница лишь в том, что русские Тит Титычи откровенно, без обиняков и сладких слов, признавались, что предпочитают женщин не потому, что мало мужских рабочих рук, а потому что работница „более дешевая трудовая скотинка“.

Короли же промышленности в других странах окутывали свои „хозяйские расчеты“ в пышные одежды патриотических фраз. Женщина-де должна проявить себя солдатом тыла, Ее долг — следовать по стопам Жанны Д’Арк и спасать отечество, если не на коне и с винтовкой в руках, то, по крайней мере, у станка создавая барыши „хозяевам“.

В производство за время войны вошла и утвердилась новая рабочая сила — женщина. Женский труд стал общественно признанной необходимостью.

Но что же выиграла от этого сама работница? Поменялось ли её положение? Облегчилась ли участь женщины? Мы с вами твердо знаем, что положение женщины определяется ее ролью в производстве, в народном хозяйстве. Сказалась ли правильность этого утверждения на участи женщины во время мировой войны? Если мы вспомним, что при господстве капитализма в почете и чести не труд наемного рабочего, а труд „организатора“, т. е. хозяина, то нам станет ясно, что с увеличением числа наемных работниц, положение женщины в буржуазном обществе не могло измениться к лучшему. Наоборот, условия жизни трудящихся женщин за время войны стали совершенно невыносимыми. Непосильная, чрезмерная работа, не ограниченная никакими законами, влекла за собой повсеместно повышение заболеваемости женщин, увеличение женской смертности. Об этом факте ярко свидетельствуют цифры. Заболеваемость женщин, распространение туберкулеза и ряда болезней, вызванных истощением женщины, рождали известную тревогу буржуазного общества, но опьянение военными барышами заставляло буржуазию отмахиваться от столь неприятного факта. „Неизбежные издержки войны“!... Между тем, условия жизни работниц становились все невыносимее. Безмерно длинный рабочий день, напряженность работы при повсеместно введенной „поштучной оплате“, с одной стороны, непрерывно растущая дороговизна, с другой стороны, делали существование всего трудового люда с каждым днем всё тяжелее, все невыносимее. При этом в быту буржуазного общества ничто не изменилось, по-прежнему существовало семейное потребление, единоличное хозяйство, которое приходилось обслуживать женщине. Вернувшись с долгого, утомительного рабочего дня, работница, конторщица, телефонистка, кондукторша спешили в „очередь“, чтобы добыть провизию, запастись топливом, керосином. Всюду „хвосты“ — в Лондоне, Париже, Берлине, Москве, Петрограде. „Хвосты“ опоясали мир, оплели его скукой бесцельно уходящих часов. Женщины теряли здоровье, нервы их не выдерживали. Психические расстройства, душевные болезни — стали частыми явлениями. При этом систематическое недоедание — результат дороговизны. Дети рождались без кожи, слепыми, рахитиками. Умирали, не научившись отличать света от тьмы. Матери — хирели. А надо всеми бесчисленными материальными страданиями и лишениями тяжелой темной тучей нависала над женщиной неотступная мука — забота о близких на фронте, леденящий душу страх за участь любимого мужа, сына, брата... Кровь и стоны на, фронте. Лишения и слезы — в тылу.

Что же делал буржуазный мир, щедро расточавший в прессе свой похвалы „патриоткам“ за их помощь войне? Облегчало ли, пыталось ли буржуазное общество облегчить участь трудящейся женщины в тяжелые годины мировой войны, в тот период, когда труд женщины в тылу способствовал успехам бранного дела на фронте? Если буржуазный мир отказывал женщине в признании за ней прав, то мог же он хотя бы облегчить её долю из разумно понятых государственных соображений. Но и этого не пытался сделать класс собственников. Никаких учреждений, облегчающих труд и условия существования женщины, снимающих с нее тяготы хозяйства, за время войны создано не было. Забота о детях сведена была к частной благотворительности... „Все — для войны, а после войны — разберемся“.

Единственное, что сделали буржуазные правительства для облегчения участи женщин (и то не ради них, а в целях „поднятия настроения" у бойцов в армии), это несколько урегулировать обеспечение солдаток, установить для жен, вдов и сирот воинов, денежные пособия и отдельные преимущества (напр. — бесплатность квартир). Но и то в России, напр., положение солдаток империалистской войны было из рук вон плохо. Получали они в виде денежного обеспечения гроши. В апреле 1917 года при Временном Правительстве Керенского, когда средний прожиточный минимум равнялся сотням рублей — солдатка продолжала получать 7-9 рублей пособия в месяц.

Растущая смертность младенцев понудила буржуазные страны (Англию, Францию, Германию) признать права на пособие внебрачных матерей, но и это постановление носило робкий половинчатый характер; никаких учреждений, оказывающих натуральную помощь матерям и младенцам, буржуазия не создавала, и фактически, с уходом „кормильца" на фронт, матери с младенцем на руках оказывались в значительно худших условиях, чем до войны.

Очень естественно, что при таком положении вещей наиболее беспокойным элементом во время войны оказались женщины. Уже весною 1915 года работницы Берлина устроили внушительную демонстрацию перед Рейхстагом (Германским парламентом), приветствуя Либкнехта и освистывая Шейдемана. Стихийные взрывы протеста против дороговизны и войны имели место во всех странах. В Париже женщины не раз в 1916 году громили базары и расхищали угольные склады. В Австрии в июне 1916 года длился „трехдневный бунт" измученных войною и дороговизной женщин. В Италии, при объявлении войны и начале мобилизации, женщины телами своими забаррикадировали железнодорожные пути, чтобы хоть на несколько часов задержать отправку солдат на поля смерти и ужасов... В России солдатки являлись зачинщицами апрельских беспорядков 1915 г., прокатившихся грозной волной от Петербурга через Москву в провинцию. Работницы являлись активными участницами стачек и забастовок. „Хлеба — нашим детям" — требовали измученные войной женщины, в то время как наживавшиеся промышленники сладкогласно прославляли женский „патриотизм“ и, приглашая женщин в мастерскую, заранее потирали руки при подсчетах роста своих барышей...

Война ничего не давала женщине трудового класса, но взваливала на её плечи непосильную тяготу. Отсюда „женские бунты“, отсюда все возрастающее в низах недовольство и ропот, который вылился наружу в России в выступлении женского пролетариата 23 февраля (8 марта),1917 г. и положил начало великой русской революции.

Уже в начале 1915 года, как вы знаете, социалистки-интернационалистки, в противовес социал-патриоткам, собрались на международную конференцию в Берне (Швейцария), чтобы вынести протест работниц против войны и наметить дальнейшую линию поведения трудящихся женщин по отношению к мировой бойне. Это был первый международный съезд, который собрался со времени объявления войны. Решения этого съезда вам известны, так же, как и две, наметившиеся тогда, политические линии: большинство стояло за осуждение войны, но без отмежевания от социал-патриотов, другая часть — меньшинство — русские большевички, настаивали на том, чтобы вынести осуждение всем изменникам интернациональной солидарности рабочих и признать необходимым ответить на войну империалистскую — войною гражданской.

То, что первый международный съезд созван был социалистками, не простая случайность. Этот факт вытекал естественно из тяжелого, невыносимого, все ухудшавшегося положения трудящейся женщины в период мировой бойни.

Империалистская война дала громадный толчок развитию женского труда, но все условия, сопровождавшие мировую войну, не улучшили, а ухудшили положение трудящихся женщин. В выигрыше оказались лишь жены спекулянтов, военных промышленников, богачей, эти паразитки общества, балласт народного хозяйства, слой населения, который, ничего не производя, тем не менее расходует, потребляет, расточает народные богатства.

Но, несмотря на то, что война несла за собой небывалые тяготы и страдания для всего трудового населения, вызванный ею сдвиг, спешная перегруппировка отраслей промышленности, рост и укрепление гигантских предприятий высшего технического типа, в которых механизация производства достигла наивысшего совершенства и этим облегчала приток необученных рабочих рук, все это влекло за собой новое отношение к женскому труду. За время войны женский труд получил признание экономических организаций, он утвердился, он вошел в учет тех производственных ресурсов, какими обладает страна. Старой болтовне о назначении женщины быть „женою, матерью и хозяйкой“ настал конец.

Правда, в момент демобилизации и перехода промышленности на мирные рельсы в капиталистических странах явно обозначалась тенденция, стремление рассчитывать женщину. После прилива женского труда в производство с начала войны, начал остро намечаться обратный процесс — выбрасывание женщин из промышленности. Быстро нарастала женская безработица. Отчасти факт этот объясняется тем, что 18-19 годы во всех странах, переживавших войну, страдали от острого кризиса. Демобилизация промышленности, переход от военного производства к производству мирного времени неизбежно связано с болезненными явлениями хозяйственного распада. Разруха увеличивалась еще финансовой разорённостью всех крупных держав, их взаимной задолженностью, отсутствием сырья, обеднением широких масс населения. Кризис, переживавшийся Англией, Германией, Францией и остальными странами Европы в 18-19 году вызвал приостановку ряда отраслей промышленности. Фабрики закрывались. Рабочие рассчитывались. Огромные массы женщин оказывались лишенными привычного заработка.

Но на рост женской безработицы влиял не только острый кризис, сопутствуемый локаутами. Даже в тех отраслях народного хозяйства, которые продолжали нормально работать, и там стали увольнять женщину. Имея перед собой двух конкурентов на рынке труда: демобилизованного рабочего и работниц, предприниматель обычно склонялся в пользу первого. Казалось бы, хозяйский расчет требовал, как-раз обратного: рабочий менее сговорчив, более требователен и, главное, он представляет собою более высокооплачиваемую трудовую силу. При других обстоятельствах предприниматель, разумеется, предпочел бы более дешевую силу — женщину. Но не следует забывать, что демобилизация совершилась в атмосфере, насыщенной революционным духом. Пример русских рабочих, только что совершившаяся Октябрьская революция, тревожил рабочие массы. Демобилизованные солдаты полны были нервного подъема. Винтовкой владеть они умели, смерти не боялись. Оставить этот беспокойный, озлобленный войною элемент без прочного заработка — значило подвергнуть существование самого буржуазного общества великой опасности. И промышленники рассудили: лучше отказаться от доли барыша, что давал дешевый женский труд, но зато сохранить свое господство, предотвратить красный призрак... Политический расчет перевешивал расчет хозяйственный. И предприниматели в Германии, Франции, Англии, Италии стали спешно выбрасывать из мастерских достославных патриоток, недавних „Героинь труда“, солдаток тыла, чтобы замещать их демобилизованными солдатами.

С временным выравниванием кривой производства в буржуазно-капиталистических странах и смягчением остроты послевоенного кризиса, намечается ослабление и женской безработицы. Тем не менее, проблема, т, е. вопрос женского труда далеко не разрешен. Наоборот, на современной степени развития мирового капиталистического хозяйства, с его высокоразвитыми формами крупно-машинного производства, проблема женского труда лишь заострилась. Разумеется, о возвращении женщины в дом не может быть и речи. Приостановленное (вернее, отведенное в боковое русло производством для фронта) развитие производительных сил неминуемо возрождается с переходом всей жизни на мирные рельсы. Увеличивающиеся потребности рождают новый подъем в производстве буржуазно-капиталистических стран. Повышается спрос на рабочие руки, причем капитал ищет, как всегда, наиболее дешевых рабочих сил. Следовательно, женский труд снова начинает проникать в мастерские. Но подъем промышленности в странах капиталистической системы хозяйства наталкивается на определенные преграды. Господство системы наемного труда, отчисление львиной доли барышей в карманы частных предпринимателей, отсутствие регулировки производства, точного учета трудовой силы и целесообразной ее группировки и использования, разрыв между производством и потреблением, ставит развитию производительных сил на данной ступени развития мирового хозяйства непреодолимый предел. В рамках капиталистической системы производства нет уже простора для бесконечного развития производительных сил. Капитализм достиг своего апогея, своей высшей точки. Потрясение мирового хозяйства, с одной стороны, социальная революция в России — с другой, пошатнули капиталистическую систему хозяйства, подорвали ее основы. Сейчас производительные силы в странах с капиталистическим хозяйством могут развиваться только болезненными толчками, спазматически. Кривая расцвета и падения производства, высокой и низкой промышленной конъюнктуры будет неизбежно чередоваться с небывалой быстротой; характерная для капитализма смена периодов расцвета промышленности, застоя и кризисов, будет совершаться с удвоенной, утроенной скоростью. И каждый раз падение кривой производства — будет намечаться под более острым углом, каждый раз кризис будет глубже потрясать основы капиталистического хозяйства. Нет никакой надежды на то, что, при господстве системы капиталистического хозяйства, развитие производительных сил может идти в дальнейшем без новых потрясений кризисов и острых локаутов. Не говоря уже об угрозах новой войны, этого неизбежного результата далеко неизжитой империалистической политики. Каковы же перспективы женского труда на фоне спазматического восстановления капиталистического хозяйства, там, где рабочая революция не прервет активным вмешательством существование капиталистической системы производства?

Каждая новая фаза временного подъема промышленности в целом или хотя бы отдельной ее части, будет вовлекать в производство все новые и новые трудовые женские силы. Рост женского труда будет отчасти обусловливаться его дешевизной, но, главным образом, растущим спросом процветающих отраслей промышленности на живую рабочую силу. Однако, вслед за временным подъемом производительных сил, воспоследует неминуемый застой. Начнутся локауты, сокращение рабочих рук. Исходя из чисто политических соображений, предприниматели будут стремиться сохранить в предприятиях — рабочих; в первую очередь под расчет станут подводить женщин. Они-де, мол, менее опасны в качестве „безработных“... Все эти явления присущи, вообще, капитализму, но в настоящей мировой обстановке явления эти приобретают особую силу и остроту. Каждый новый кризис влечет гораздо более глубокое потрясение всего народного хозяйства, расходится по более широким кругам, задевает более широкие слой населения. Пока существует капитализм — вопрос женского труда, составляющий органическую часть вопроса о взаимоотношениях труда и капитала, вообще, не поддается разрешению. Женщине трудового класса в буржуазно-капиталистических государствах нет основания ждать улучшения ее участи до тех пор, пока господствует власть капитала над трудом, пока частная собственность мешает целесообразной регулировки производства, обмена и потребления.

Вам должно быть ясно, товарищи, что, если в пределах капиталистического мира вопрос женского труда не поддается разрешению и регулировке, если над головой трудящихся женщин будет продолжать висеть угроза близкой и неизбежной безработицы, то, следовательно, не поддается решению и весь спутанный узел многогранного женского вопроса.

Правда, по окончании войны ряд буржуазных стран оказались вынужденными провести некоторые реформы в области положения женщины. Уступки эти, которых тщетно с бомбами в руках до войны добивались воинственные суфражистки и которых нескончаемыми петициями выклянчивали себе более мирные равноправки, сделаны были буржуазией под давлением двух факторов: русской революций, она, как живая угроза, смущала покой буржуазных правительств, с одной стороны, волной демократических стремлений, окрашивающей настроение широких масс населения, после войны — с другой. Подачки, в виде реформы избирательного права, включавшие и права голоса для женщин, брошены были массам с целью угомонить расходившиеся революционные настроения, доказать рабочим, что им вовсе незачем делать „социальную революцию“, чтобы добиться власти. Пекущийся о их благе Ллойд-Джордж, „папаша“ Брантинг (в Швеции), Шейдеман и Носке (в Германии) — сами предвидят и обеспечивают трудящимся, если не полноту, власти, то справедливое „соучастие во власти“...

Из чисто политического расчета, но вовсе не в награду женщинам за их „патриотические заслуги“, во время войны получили женщины избирательные права в Англии, Германии, Швеции, Австрии.

Однако, это формальное признание равноправности женщины при господстве буржуазного строя и классовом неравенстве, фактически в жизни неё изменило положения женщины. И после войны повсеместно в буржуазных странах остается прежняя неравноправность перед лицом общества и закабаленность женщины семьей.

Пересмотр гражданского права, предпринятый в некоторых странах, в интересах женщины и внесение в законы отдельных поправок, особенно в области установления более равноправных отношений супругов, лишь незначительно, поверхностно облегчает участь женщины. В основе остается прежнее неравенство и закрепощенность.

Женский вопрос для буржуазных стран далеко не изжит. Наоборот, в современной обстановке все вопросы женской жизни получают особенную настоятельность и остроту.

Как совместить профессию с семьей и браком? Как избавиться от докучливого домоводства, съедающего силы женщины, её трудовую энергию, которую женщина могла бы с несравненно большей пользой отдать любимому делу, служению идее, науке?

Вопросы материнства, аборта, нормального прироста населения и добровольного его сокращения, проституции и брака, производительного труда и ограждения сил и здоровья женщины, как носительницы будущего, как матери, обступают женщин плотной стеной. При капитализме — не пробить эту стену. Незыблемая частная собственность, существование единоличных хозяйств, устойчивость индивидуалистических привычек и нравов, отсутствие коллективистических форм общежитий при капитализме запутывает женский вопрос в сложный и неразрешимый социальный узел. Самые благожелательные к женщине умы бессильны его распутать, пока господствует власть капитала и индивидуалистическая система хозяйства.

Лишь восставший пролетариат сумеет не распутать, а верным ударом разрубить этот узел. Опыт русской революции, практика прожитых четырех лет в обстановке революционной трудреспублики учит нас и должен научить и весь мировой пролетариат, в первую очередь, и самих работниц, где исход. Каковы пути, ведущие женщину к её не формально-внешнему, а фактическому, жизненному раскрепощению?

О путях, ведущих к этой цели, мы и поговорим с вами еще сегодня, но только после пятиминутного перерыва.

Пособия для слушателей по прочитанной лекции:

1. З. Лилина „Солдаты тыла“.

2. Каплун „Женский труд и его охрана в Советской России“.

3. Коллонтай „Работница за год революции“.

4. А. Коллонтай „Общество и материнство“.

5. Коллонтай „Как борются работницы за свои права“.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒