|
|||
Лица на улице.Лица на улице. - Это было в августе. – начал Ян. Теперь был не август, а май. Совсем не майский, но по-осеннему холодный. Впрочем, вполне правильный для Петербурга. Стоило благодарить, уж черт поймет, кого, но под ногами не хлюпали лужи, а влажность была почти что эталонной. - Ян, ты вообще нормальный? – усмехнулся Владимир. Вова был младше Яна на несколько лет, но как-то так уж повелось с самого начала, что года эти между ними не ощущались. - Я тебя стукну! – пообещал пылко Ян, а потом сник. – Может и ненормальный, да только вижу Его не просто везде, но… Да! Я ненормальный. Потому что потом-то и пошли чудеса. Я не только его видеть стал. Людей было противно много, от этого создавалось ощущение тягости воздуха. - Что? – Вова нахмурился. Ему сегодня с утра не везло. Цэрэн рассеянно отказалась гулять, убежала в школу и вообще вела себя странно. Ян вот теперь нес полный бред. Ян уже несколько месяцев твердил про Него. Про загадочного человека в толпе, которого он почему-то узнает. Владимир честно слушал все эти несколько месяцев. Сегодня вдруг устал. Ему с утра не везло! - Не только его я стал видеть. У меня пока классификация хромает, но я даже записывать стал. Есть странные, которые ходят все за спиной. Ты обернешься, поймаешь только краем глаза, а они сразу исчезают. Я их называю Кролики. Он привык не задавать вопросов. Его друг часто сочинял такое. И Вова не трудился думать, сумасшедший Ян или просто выдумщик и хороший человек. Теперь Кролики как-то уж слишком сильно резанули по сознанию. - Кролики, потому что у них маски такие… с ушами. Ян замер на миг, даже в толпе остановился. Втянул носом муторный запах дневного Петербурга. - Это ты хорошо придумал. Точно. Будут Зайцы. Потом еще с кошачьими глазами есть. Они страшные. И почему-то всегда взглядом к себе зовут. Есть Ангелы. Я их потом так назвал, сначала просто Дураками обозвал. Я их один раз очень четко видел, а не в толпе, как других. Понимаешь? Они красили что-то на стене. Меня увидели и захохотали… Владимир не врал. Голова действительно раскалывалась. От духоты ли, от странных разговоров, но виски полыхали, точно так, как начинаю полыхать, когда пытаешься вспомнить что-то жутко старое и давно забытое. Что не хочешь вспоминать. - Да, я сумасшедший! Можешь помолчать, а? – вдруг разозлился Ян. – Между прочим, и еще страшнее бывает. Ян будто бы ускорил шаг, по крайней мере Владимиру пришлось прибавит скорости, чтобы оставаться радом с другом. Ян смотрел не на Вову, но на небо, серое, грязное и низкое: Ян метался по мирозданию последние дни, ища что-то и не находя. Не было ему покоя, и не удавалось уснуть ни днем, ни ночью. Дни болотно позеленели, а ночи выцвели до белесого. Жизнь перешла на бег. Времени, так казалось Яну, осталось в обрез. До чего? И все странные взгляды, которые он почему-то ловил так часто, стали казаться страшными, хотя раньше принимались за данность. На секунду Владимир даже притормозил: Ян резко встал посреди оживленного тротуара, шедшего вдоль проспекта. Он встал и отдернул руку невесть от чего, проводил взглядом чью-то спину. Тут пахло дешевой жирной выпечкой и ранними деревенскими цветами, которые незаконно, но умильно до боли, продавали бабушки, прижимаясь спинами к грязным стенкам. Тут пахло чем-то грязным, мокрым, отсыревшим, выцветшим, горелым. Ян ткнул пальцем: Владимир проследил направление тычка и тут же подумал, что смотрит на ярчайшую в мире сварку. В следующий миг сварка, скинув морок, оказалась девочкой, которая тут же исчезла в толпе. Ян обижено глядел на руку: Вова сначала пожал плечами, а потом мелко вздрогнул. - Может быть, я тоже свихнулся? Дома Ян долго держал ладонь под струей холодной воды, но ожог так и не сошел, тем более, не оказался видением. Так и остался на долгие несколько дней обидной печатью непознанного и непримиримым доказательством его же.
|
|||
|