ДЖОН РОУП. 2 страница

На первую ночевку мы остановились на восточном склоне гор Чирикауа, и на следующий день прибыли в форт Боуи. Здесь было много солдат. Этой ночью большинство скаутов напились. Здесь также находился мой старший двоюродный брат, который вместе со мной был скаутом, и он сказал мне: «Ты много работы сделал для меня, ходя за дровами, водой, сооружая костры и готовя еду. Ты делал всё правильно». У него на голове была хорошая новая соломенная мексиканская шляпа, и он снял её и отдал мне за то, что я сделал. Он был единственным, кто что-то дал мне. Когда мы - молодые мужчины - присоединялись к разведке, наши старшие мужские родственники говорили нам, что мы должны делать то, чего пожелают старшие скауты, и если бы мы так не делали, то ничего хорошего не было бы. Поэтому мы - мальчишки, - которые были самыми молодыми в роте, по очереди выполняли все работы в лагере. В этих разведках мы обычно убивали много оленей.

Из форта Боуи мы пошли к каким-то источникам, и следующий наш лагерь был возле Антилоуп-Уотер. Затем мы дошли до форта Грант. Обычно они хорошо проводили время в форте Грант, и у солдат там было сборище. Оттуда мы повернули к Коттонвуд-Спрингс, и там все мы переоделись в новые чистые одежды: новые мокасины, белые кальсоны, новые набедренные повязки, рубашки и жилетки. Вокруг наши рук мы носили медные нарукавники. Некоторые из нас раскрасили лица в красный цвет. Мы упаковали все наши вещи и тронулись в путь в северном направлении, а затем пошли в форт Томас. Здесь мы остановились и получили остальную часть нашей заработной платы, а также деньги, что были нам положены за не полученную нами униформу. Вместе это составило сорок семь долларов на каждого. Эти деньги мы поделили среди наших родственников. Обычно мы всегда поступали так в старые дни - заботились о наших родственниках, давая им одежду и еду. Теперь индейцы здесь так не делают. На равнине возле форта Томас нас дожидались наши родственники, потому что они знали, что мы получим заработную плату.Там было немного девушек - все нарядные, с волосами убранными сзади в прически, украшенные желтой медью. Девушки ждали прихода их возлюбленных. Мы разбили там лагерь, а на следующий день переместились в субагентство в Кальва. Отсюда они (солдаты) забрали в Сан-Карлос вьючных мулов, но нам сказали, что сами мы можем делать всё, что нам нравится, так как мы не должны к ним присоединяться. Я оставался дома чуть больше года, а затем снова присоединился к ним. На этот раз в нашей роте скаутов было восемь человек Белой Горы, двенадцать сан карлос и пять чирикауа. Мы выступили из Сан-Карлоса и остановились в суб-агентстве. Оттуда наши родственники сопроводили нас до форта Томас, чтобы получить от нас на пять долларов продуктов в лавке. Там они выдали нашей роте четыре винтовки. Затем мы пошли в Коттонвуд-Уош, а оттуда в форт Грант. Следующая наша остановка была в подножье гор Винчестер. Затем мы дошли до Блэк-Мен-Уотерс, и там расположились лагерем. На следующий день мы добрались до форта Боуи, где оставались пять дней. Они обеспечили нас там дровами и едой. За это время мы привели в порядок наши мокасины, и остальным нашим были выданы винтовки, патронташи, патроны, униформа и фляжки для воды. Еще они дали каждому из нас черное пончо и коричневое одеяло. Наши мулы были загружены четырьмя ящиками патрон каждый. Мы выступили и дошли до места, где теперь город Боуи, сделали там привал, а оттуда переместились в долину Сан-Симон. Затем мы перевалили горы и достигли Отвесные Красные Скалы, где разбили наш очередной лагерь. Мы всегда шли этим маршрутом вдоль границы, так как боялись зайти в Мексику. Следующая наша стоянка была в Кэйв-Крик, и оттуда мы пошли к северо-восточной оконечности Сьерра-Эспуэла. Я знал эту местность благодаря последней разведке здесь. Мы перешли каньон Гваделупе и оттуда намеревались пойти к Круглой горе в Нью-Мексико, но один из солдат сказал, что за ней мало воды. Мы пошли туда, и воды там не было совсем, поэтому мы вернулись к Круглой горе и оставались там четыре дня. Потом мы ушли оттуда и наткнулись на каньон, где нашли воду и разбили лагерь. Оттуда мы разглядели большую белую гору, и на следующий день пошли к ней. У её подножья били родники, вокруг которых росло много ив. Мы там оставались три дня, занимаясь в окрестностях поисками чирикауа. Потом мы подумали, что на вершине тоже может быть вода, и пошли туда. Но там воды не оказалось совсем. Мы обогнули гору и спустились в каньон, в котором оставались два дня. Когда мы там стояли, некоторые из нас захотели пойти к Сьерра-де-Медия. Мы обсудили это, и другие сказали, что не нужно туда идти, так как это была уже Мексика. Но мы пошли туда, но не нашли воду, и поэтому остановились у западной оконечности Сьерра-де-Медия и разбили там лагерь. Затем мы перевалили через гору в поисках каких-нибудь признаков пребывания здесь чирикауа, а затем обогнули ее и прибыли в расположение лагеря. Следующая наша стоянка был недалеко от места, где скауты нашли воду. С этого места мы перевалили через гребень и в каньоне разбили лагерь. Затем мы переместились в каньон Гваделупе и оттуда в местность, где теперь Агуа-Прието. Оттуда мы ушли в каньон Рукер и разбили там лагерь, а на следующий день пошли по западному склону гор Чирикауа. Затем мы повернули в каньон у реки Терки и на следующий день вернулись в форт Боуи. Там мы оставались один месяц. Затем главный офицер получил сообщение от Джеронимо и предводителя по имени Тандинбилноджай (Он Приносит С Собой Много Вещей, вероятно это был Ху), что они скоро придут с их людьми в форт Боуи; что они хотят там для них агентство, и не хотят, чтобы вокруг были любые скауты-апачи, когда они придут туда. В то время одним из скаутов был брат Джеронимо.

Вскоре главный офицер в форте Боуи получил известие, что южные чирикауа идут туда, как и говорили. Они уже миновали каньон возле Терки-Крик и поднялись выше. Мы издали заметили их приближение. Они остановились на некотором расстоянии от форта, и затем, белый человек, женатый на одной из их женщин и живший с ними, пришел в наш скаутский лагерь. Это был Джиликин (Дом С Сосновой Крышей. Апачи Белой Горы захватили его мальчиком и он вырос среди них. Позже он женился на женщине чирикауа и ушел жить к ее народу. Он знал язык Белой Горы и понимал их. Был заметной фигурой на переговорах генерала Крука с чирикауа в Соноре в 1883 году). Немного ниже нас находился лагерь скаутов-тонто. Джиликин остановился там и спросил - где располагаются «безмозглые люди»? (все три деления чирикауа так называли западных апачей, но те, похоже, не обижались). Те ему показали и он пришел к нам. С ним была его жена. Это было в середине дня. Нагутлин (Он Что-то Строит)- наш скаут - хорошо знал этого белого. Я немного знал его. Он всем нам пожал руки. Он сказал нам : «Вы скауты добры ко мне». Мы предложили ему пойти палатку и поесть. Он сказал: «Хорошо», - и они с его женой начали есть. Поев, он вышел из палатки. У нас имелись желуди и мы дали ему их сколько-то. Он их попробовал и сказал: «Я думаю это из Эш- Флэт или с Роки-Крик, ладно - это приятно, можно их ещё попробовать». Вскоре в наш лагерь пришел Он Приносит С Собой Много Вещей. Он сказал нам скаутам, что мы довольно хорошо живем здесь. Джиликин сказал нам, что этот человек предводитель группы южных чирикауа. Он сказал, что люди боятся его. Мы спросили у него - будет ли он есть? - и расстелили холст, на котором расставили кофе, хлеб и сорго в металлической посуде. Мы ему сказали: «Теперь ешь друг». Он принялся за еду, а я стоял там и наблюдал за ним. Затем он сказал: «Хорошо. Я хотел попробовать, что едят скауты и посмотреть, что это такое. Это хорошая и вкусная еда». Вскоре какие-то ковбои погнали на мясо скот в лагерь. Еще они везли в фургонах для чирикауа сколько-то дров.

Джиликин сказал мне, что чирикауа собираются ночью устроить танец для всех нас, согласно обычаю. Они думают натянуть барабан. Мы ответили ему: «Хорошо». И тогда они (белые) отправили к чирикауа еще два фургона, нагруженные дровами для танца. Вечером мы услышали бой барабанов, и все мы - скауты, тонто и солдаты, пошли в лагерь чирикауа.

Перед началом танца слово взял Джиликин. Он сказал нам: «Некоторые их молодые девушки распутные, и они постараются в танце отвести вас подальше от костра, так что следите за собой». Хашкенадилтла (Сердитый, Он Волнуется) - старый хромой чирикауа - был тем, кто знал все песни танца, он и другие чирикауа собрались в кучу, и этот старик сказал: «Мы будем танцевать общественный танец, поэтому приготовьтесь». Затем он обратился к девушкам чирикауа: «Девушки, для вас правильно в танце положить голову на плечо мужчины, который положил свою голову на ваше плечо. Я хочу посмотреть, как вы будете так танцевать с этими западными апачами». Затем он сказал скаутам: «За каждую песню, спетую мной для вас, западных апачей, вы должны заплатить мне четверть (25 центов одной монетой)». Он всё время посмеивался, когда говорил. Теперь он начал петь. В танце мы почти сталкивались с девушками, а затем шли обратно. Мы не знали - что нужно делать в этом танце чирикауа. Хашкенадилтла крикнул, что мы неправильно делаем, и что мы должны положить наши головы на плечи девушек и идти за ними. Почти сразу они стали танцевать иначе. Две девушки с каждой стороны брали тебя за рукав рубашки и тащили. Был только один способ избавиться от них - пообещать им два доллара на покупки в лавке в форте. Затем они ловили кого-нибудь другого. Так это продолжалось до полуночи. Молодых девушек у них было немного, поэтому теперь мужчины разрешили их молодым женам тоже танцевать, и танец растянулся до рассвета. Я был два раза пойман девушками. Затем чирикауа сказали, что танец завершен и мы все хорошо познакомились. Утром все девушки чирикауа пришли в наш лагерь и заставили нас идти с ними в лавку. Мы все пошли туда. Эти девушки совсем не имели стыда, они только показывали на то, что хотели получить. Мы накупили им ситца и много других вещей.

В этот день чирикауа сказали, что они хотят сыграть с нами в обруч - и - шест. Я имел небольшое навахское одеяло, и один чирикауа хотел сыграть со мной на него, и со своей стороны поставил белого мула. Ещё этот чирикауа хотел сделать победный счет в игре за две партии, и я был готов, но другой человек сказал, что в игре должно быть три партии, так что я согласился, и мы начали. В первой партии на мула я победил. Вторую партию я тоже выиграл. Теперь мне оставалось выиграть третью партию, и мул был бы мой. Но следующую партию выиграл чирикауа, и у меня оставалась одна партия. Он выиграл ее очень быстро, и больше партий на мула у меня не осталось. Мы закончили. Чирикауа хотел еще сыграть, но я сказал «нет», потому что он изначально отказался играть в две партии, и больше мы играть не стали.

На следующий день чирикауа были готовы идти в Сан-Карлос с их скотом. Им в форте Боуи дали много вещей. Через два дня в наш лагерь пришла женщина южных чирикауа. У нее было раскрашено лицо. Она шла за другими чирикауа до форта Боуи, останавливаясь на отдых в их покинутых лагерях и питаясь их объедками. На горном гребне, на другой стороне форта, она увидела маленького пятнистого теленка и попыталась его поймать, чтобы пустить на еду, но каждый раз, когда она подступала к нему, он отпрыгивал в сторону. Она жила со своим мужем в горах, но он погиб, и она начала искать свой народ. Когда она пришла, то осталась с пятью скаутами-чирикауа из нашей роты. На следующий день два скаута отправились на охоту на оленя в северо-восточную оконечность гор Чирикауа. Там они наткнулись на женщину чирикауа, которая пыталась зажарить мескаль. Она была настолько истощенной и худой, что выглядела как старуха, хотя, видимо, была довольно молода. Ее тело было как будто высушенное, и при ходьбе она опиралась на палку. Она умирала с голода. Два скаута привели ее в наш лагерь и армейский врач пришел вместе с лейтенантом посмотреть на неё. Он дал ей попить немного виски и молока. Еду они ей вообще не дали. На следующий день они немного покормили ее хлебом. Они поместили ее в жилище упаковщика возле нас. Через день она была в состоянии есть сама, и где-то через неделю ей стало лучше.

Теперь пять скаутов-чирикауа опекали обеих женщин. Когда вторая женщина достаточно поправилась, они уговорили ее рассказать, что с ней произошло. Выяснилось, что какое-то время назад ее захватили мексиканцы и посадили в тюрьму. Это была глиняная постройка без окон, лишь с одним отверстием для трубы в одном углу. Она через это отверстие смотрела на синее небо, но это было всё, что она могла увидеть. Они продержали ее там почти год. Она могла определять времена года по листьям тополя, ветки которого видела через трубу. Она находилась в большом мексиканском городе, и там у нее была подруга - мексиканская девушка, которая часто к ней заходила. Она приносила ей свои вещи. Обычно она приходила через день. Однажды она спросила у нее - не думает ли она о бегстве и возвращении на родину к собственному народу? Женщина чирикауа ответила - «да», она думает об этом, но это бесполезно, так как она думает, что уже больше никогда не увидит свою землю. Тогда мексиканская девушка сказала ей: «Я думаю, ты увидишь снова свой дом. Здесь, за городом, через семь дней состоится большой танец, и я возьму тебя туда». Через два дня мексиканцы вывели всех заключенных наружу, чтобы убрать от кустарника дорогу к месту, где должен был состояться танец. И женщина чирикауа была среди этих работников. Они свалили весь кустарник в две большие кучи на каждой стороне танцевальной площадки. Потом пришла мексиканская девушка и принесла женщине-чирикауа платье из коричневой ткани, немного спичек и хлеба - всё сложенное в пакет. Она сказала ей спрятать это так, чтобы никто не увидел. Затем она сказала, что женщина чирикауа должна размять свои руки и ноги, бегая внутри постройки, чтобы привести их в порядок. Та едва могла дождаться окончания семидневного срока и начала танца. В день перед танцем, мексиканская девушка пришла снова и сказала: «В месте, где будет танец, есть большая гора, но она далеко. А большая гора за тюрьмой, на другой стороне города, находится близко. Поднимись на неё и затаись там, а дальше продвигайся только по ночам, потому что мексиканские солдаты будут тебя искать». Она принесла для женщины белое платье. На следующую ночь - время начала танца - светил яркий лунный свет, и она слышала бой барабанов и рожки в той стороне, где проходил танец. Она одела белое платье, и очень скоро пришла мексиканка и вывела её. Они шли по дороге, расчищенной заключенными, по которой ходило много мексиканцев, но было достаточно темно, и женщина-чирикуауа была одета как все остальные мексиканские женщины. Мексиканская девушка несла пакет с едой и коричневое платье под рукой. Перед ними шли две девушки, поэтому женщина чирикауа и её провожатая переходили с одного края дороги на другой как будто они что-то увидели, чтобы другие люди ушли вперед. Вскоре сзади них осталось всего несколько мексиканцев, и женщина чирикауа с девушкой свернули за одну из куч кустарника сбоку дороги. Здесь женщина переоделась в коричневое платье и забрала пакет с едой. Мексиканская девушка ушла и догнала трех девушек впереди, затем они все вместе пошли на танец. Когда женщина чирикауа увидела, что больше никто не идет, она пошла в горы позади города. На восходе она добралась до подножья и легла поспать. Проснувшись, она начала подъем по горе. Оттуда она видела костры и сигнальные дымы - так мексиканцы оповещали о её побеге. Когда солнце начало садиться, она вышла на другой склон горы и уже в сумерках достигла подножья. Оттуда она пошла через широкую долину к другой горе, и дойдя до неё, пошла на вершину. Там она весь день пряталась, а ночью продолжила свой путь.

Она шла три ночи, а потом стала идти в светлое время, так как попала в страну, которую знала, и у нее кончилась еда. С этого момента она питалась внутренней мясистой частью каких-то маленьких кактусов, растущих у самой земли. Когда она находила их, то складывала в свою котомку про запас. Но потом и эта еда у неё кончилась и она начала голодать. Теперь она не могла идти быстро. Через некоторое время она кое-как добралась до гор Чирикауа и стала подниматься к Апачи-Пасс. Но она не могла вспомнить местность и заблудилась. В это время её и обнаружили скауты возле северо-восточной оконечности гор Чирикауа, и привели в наш лагерь.

В форте Боуи мы находились месяц, занимаясь охотой на оленей. Офицер сказал мне, что через семнадцать дней кончается срок нашей службы. Он сказал, что теперь у нас есть много лошадей, и мы можем поочередно везти двух женщин-чирикауа на обратном пути домой. На следующий день после нашего отъезда, мы разбили лагерь возле какого-то родника севернее форта, а затем переместились к другим источникам. Теперь настала моя очередь везти на лошади одну из женщин чирикауа. Следующий наш лагерь был в Антилоуп-Уотер, и когда мы туда прибыли, холка лошади, которую я одолжил женщине, была вся в болячках. Оттуда мы направились в форт Грант, где оставались одиннадцать дней до окончания срока нашей службы. Двух женщин чирикауа они отправили к их родственникам в субагентство. Мы сполна получили нашу заработную плату, взяли наших лошадей и направились в суб-агентство. Солдаты направились в Сан-Карлос.

Когда я не был в разведке, я жил в субагентстве, хотя, в действительности, я принадлежал форту Апачи, так что теперь я поехал туда. Обычно они набирали скаутов в форте Апачи так же, как в Сан-Карлосе. В августе они начали снова набирать скаутов. За день они выбрали сорок мужчин Белой Горы. Это случилось из-за того, что они были очень решительно настроены после убийства дяди Ричарда Байласа. Этот человек был предводителем восточной Белой Горы. Некоторое время назад он убил кого-то из группы Викторио. После чего отправился в субагентство к своим родственникам. Он ещё не пришел туда, когда в его лагере появился Викторио со своими людьми и захватил одного человека Белой Горы. Викторио сказал ему, что он пришел за дядей Ричарда Байласа и хочет знать - где он? Человек ответил, что тот поехал в субагентство, но что через пару дней должен вернуться, и вероятно на своем пути минует Сиенега-Крик. Этот человек испугался, поэтому и рассказал это. Викторио и его люди поехали к Сиенега-Крик, и там из засады в начале утра убили дядю Ричарда Байласа и всю его семью. Это случилось весной. Теперь предводитель Белой Горы в форте Апачи сказал, что ночью будет танец, и на следующий день скауты отправятся на поиски людей, убивших их вождя. Это был военный танец. Они расстелили воловью шкуру для танца, и все мужчины, женщины и дети собрались вокруг танцевального места. Посредине был разведен большой костер. Все скауты были тоже там, и я был одним из них. За всю ночь мы ни разу не положили наши винтовки. Во время таких танцев вставали все. Мужчины, знавшие соответствующие песни, пели их. Когда они пели, устроитель танца называл имя скаута, и тот выходил и начинал танцевать вокруг костра с его винтовкой, показывая как он борется, опуская винтовку к земле и делая вид, что сейчас выстрелит, прикладывая ладони друг к другу и выкрикивая как в сражении. Устроитель танца вызывал поочередно всех скаутов. Когда имя мужчины называлось, девушки - его близкие родственницы - вставали в линию и танцевали за ним. Когда были названы имена всех сорока скаутов, и они станцевали, все мы встали в круг вокруг костра и исполнили общий танец. Шаман - старый мужчина, который знал военное колдовство, шел впереди нас. Теперь они подняли шкуру и спели ещё четыре песни, а мы – скауты, танцевали всё это время. Потом они пропели эти четыре песни ещё раз, и теперь танцевали двенадцать мужчин. Они для этих четырех песен избрали двенадцать самых сильных и смелых мужчин, которые с большей вероятностью могли добиться успеха в войне. Затем из них были избраны четыре самых лучших. Поочередно они выходили и танцевали вокруг костра. Все в это время были полностью неподвижны, и только был слышен бой барабана, когда этот человек танцевал. Каждый из них выходил, говорил и затем шагал вокруг. Один из них так сказал: «Когда-то я встретился с медведем и было трудно с ним, но я удачно выкрутился» - и так далее; он рассказывал о разных опасностях с которыми благополучно справился. Всякий раз, когда они сообщали о событии, они нацеливались в землю в одном месте, чтобы придать особое значение и выделить инцидент. В таком духе эти мужчины делали колдовство и молились. Затем военный танец считался завершенным. В нем скауты оттачивали их военные навыки и вводили в действие военное колдовство.

Далее выходил человек, который знал песни для общественного танца, и он называл людей, которые должны были все выйти – мужчины, замужние женщины и молодые девушки. Теперь они начинали петь, и если женщина хотела станцевать с мужчиной, она шла и касалась его плеча, и тогда он шел за ней в круг и танцевал. Мы скауты всегда несли наши винтовки, когда танцевали с женщинами. Они пели и танцевали всю ночь. Наутро всех скаутов вызвали в одно место, и там с нами разговаривали. Первой говорящей стала старуха, которая знала военное колдовство. Она сказала: «Вы мальчики мне как близкие родственники. Я хочу, чтобы вы посмотрели сами на себя и сделали всё правильно. Если вы увидите людей Уорм-Спрингс, следуйте за ними и не дайте им уйти». Затем с нами говорил вождь: «Люди Уорм-Спрингс рождены женщинами. Вы тоже рождены женщинами. Если вы увидите людей Уорм-Спрингс идите за ними. Не убегайте, идите и сражайтесь с ними». Они говорили с нами так, потому что вождь Белой Горы был убит людьми Уорм-Спрингс.

В то утро мы выступили и сделали привал на старой фургонной дороге перед бродом на Черной Реке. Оттуда мы пошли к Солджерс-Хоул, и находились там в лагере десять дней в ожидании солдат, которые должны были к нам присоединиться. Прибыло много солдат, и с ними шестьдесят сменных лошадей. Им нужно было время на подковку лошадей и их укрощение, так как большинство животных были «бронкос». Ещё через семь дней мы все выступили на восток и шли до источников, где расположились лагерем. Отсюда мы повернули к Игл-Крик и прибыли туда в полдень. Следующий наш лагерь был в подножье Роуз-Пик. Затем мы двинулись через Красную Гору к большой травянистой равнине. В пути я ехал сбоку и охотился. Я увидел большого чернохвостого оленя и выстрелил в него около десяти раз, прежде чем убил. Там я вывихнул себе лодыжку. Я ободрал и разделал оленя, но из-за поврежденной лодыжки смог в лагерь взять только шкуру. Когда я туда прибыл, моя лодыжка и нога совсем распухли. Остальные скауты меня спросили - почему и принес только одну шкуру? - и я им ответил. Армейский врач осмотрел мою лодыжку и сказал мне, что я могу ездить. Затем мы выступили, и скауты находились впереди. Вскоре я снова увидел большого оленя. Он нюхал следы скаутов, которые ушли вперед, но не испугался и вышел. Я загнал мула в кусты, привязал его и выстрелил в оленя. У него были большие рога. Я его выпотрошил и позвал упаковщика, чтобы попросить его поместить оленя на одного из вьючных мулов. Он хотел отрезать голову, но я сказал «нет». Мы поместили тушу на одного из мулов. На следующий день мы отправились на восток, и достигли места, где у мексиканцев было много овец. Они одну заарканили и отдали её нам - скаутам. Мы разделали её на мясо. Там было много мексиканцев, и мы все расположились лагерем вблизи них. На этом месте мы оставались три дня, и мы – скауты - имели время для того, чтобы удалить волосы с шкуры нашего оленя. Следующий наш лагерь был где-то в северо-восточной оконечности горы Могольон, на месе, на которой находилось брошенное ковбойское ранчо. Дом ковбоя был сложен весь из камня, и с каждой его стороны имелись бойницы, чтобы защищаться от людей Уорм-Спрингс, которые часто здесь проезжали и стреляли по бойницам. Здесь никто не жил, и я думаю, что люди Уорм-Спрингс всех убили. Мы видели пули, застрявшие в камнях около бойниц. На этом месте они (солдаты) дали нам на еду половину туши быка. Оттуда мы двинулись по направлению к дому, стоявшему в месте, где росло много кедров, и всё вокруг выглядело так, что там могла быть вода. Но когда мы туда прибыли, то обнаружили только грязь в весенних родниках. Мы отправились дальше, предполагая остановиться возле первого попавшегося нам источника. Солдаты и мы испытывали жажду и почти обессилили. Во всех этих переходах они с каждого фланга держали по пять скаутов. Пятеро нас въехали в каньон и расположились на отдых. Я заснул под кедром и мне приснился белый человек, который кричал мне. Я сразу проснулся, и перед мной стояли два белых офицера, которые кричали, пытаясь разбудить меня. Я спросил - есть ли у них хоть сколько-нибудь воды? - и они взяли их фляжки и перевернули их горлышком вниз: воды у них не было. Я поехал по каньону вслед за другими. Довольно скоро я прибыл к месту, где росло немного ив, а впереди были черные скалы. Всё это выглядело так, как будто в подножье скал имелась вода. Остальные скауты ждали меня там. Они сказали мне не пить много. Я хотел пить и пить, но попил совсем мало.

Вскоре мы прибыли в еще одно брошенное ранчо белых людей. Там никого не было, и я думаю, что люди Уорм-Спрингс убили их всех. Здесь была вода, и поэтому на закате солнца мы устроились в этом месте на отдых. Вьючные мулы были где-то позади нас и не пришли до темноты. Офицер провел подсчет, и выяснилось, что не хватает десяти скаутов, которые выбились из сил некоторое время назад. Один скаут сказал, что я должен возвратиться и передать им воду, так как некоторые из отставших были моими родственниками. Мы заполнили пять наших фляжек и пять солдатских, фляжки офицеров были слишком большими. Я поместил их на муле, сел на него и поехал, выставив винтовку. Офицер меня окликнул и сказал, чтобы я оставил свою винтовку здесь, в лагере. Вместо неё он дал мне свой пистолет и ремень. Еще я взял в дорогу одну лошадь. Каньон сплошь зарос кустарником, и казалось, что вот-вот из него выпрыгнет на меня медведь. Вскоре я встретил пятерых скаутов. Они нашли ослика и поочередно, по двое, ехали на нем. Я дал им половину воды и лошадь, а затем поехал в одиночку в низ каньона, чтобы найти остальных пятерых. Мул не хотел идти туда, и всё норовил уклониться в сторону. Тогда я остановился под каким-то деревом и стал прислушиваться. Мул что-то почуял и навострил свои уши. Почти сразу я услышал чей-то смех, и узнал Беша (Металлический Нож) - одного из скаутов. Затем появились все пятеро скаутов. Они меня увидели и закричали:

- Ты кто? Индеец?

- Да, это я.

С ними был сержант, и он сказал, что рад меня видеть. Я отдал им пять оставшихся у меня фляжек с водой. Затем все вместе мы поехали в лагерь, поочередно усаживаясь по двое на моего мула. Только один мужчина отказался от езды. Когда мы достигли лагеря, офицеры всё ещё бодрствовали. Они играли в карты. Главный офицер спросил - все ли мы пришли? - на что мы ответили - «да». Я отвел мула в лошадиный табун и там пустил его свободно пастись. Потом я подумал, что хочу попробовать немного хорошего говяжьего рагу и другой еды, но когда я пришел в лагерь, там остался только кофе и плохой рыхлый хлеб, наполовину горелый. Уже была полночь, и мне дали немного бекона с мясными прослойками, и я поел с этим горелого хлеба. Там был один скаут, с которым я всегда спал рядом, и я пошел к нему. Затем я услышал, как стонет один из скаутов, и поэтому повернул к нему. Это был мальчик, который раньше ещё ни разу не был в разведке. Я сказал ему: «Я тебе говорил не присоединяться к скаутам, потому что для тебя это слишком тяжелая работа».

Наутро они зарезали двух бычков для солдат и скаутов. Мы – скауты, пошли туда, где белый человек разделывал животных, и забрали все кишки. Затем мы возвратились и положили это готовиться на огонь. Только мы это сделали, как офицер сказал нам выступать, но мы не послушались его, потому что ждали, когда кишки будут готовы. Тогда офицер сел на его лошадь, подъехал к нашему костру и распинал кругом все кишки и головешки. После этого мы тронулись в путь в сопровождении пятерки скаутов на каждом фланге. Через какое-то время мы пришли к родникам на месе. Там росло немного горького сорняка. Мы распаковали мулов и начали готовить еду, когда к нам подошел белый солдат и сказал, чтобы мы шли и получили для себя немного мяса, так что мы пошли и нам дали два говяжьих передка. В этом лагере мы находились весь день, хорошо поели, а затем ещё помылись в парильне. На следующий день мы выступили рано, и завтрак у нас был возле каких-то источников. Позади нас шел белый сержант, и он слышал два выстрела на горе, а как раз сейчас никто из нас и не думал палить из ружья, так как люди Уорм-Спрингс могли услышать выстрелы и убежать. Два раза стреляли два скаута, которые увидели большое животное в нижней части горы. Они не поняли что это за животное, и подумав что это лось, выстрелили в него. Теперь они боялись идти в лагерь, потому что думали, что офицеры будут их ругать за стрельбу. Но когда они вернулись в лагерь, офицеры сказали им взять мула и идти за лосем. Они не стали их наказывать. Солдаты снова получили заднюю часть туши, а мы передок. Здесь мы оставались четыре дня и искали признаки присутствия людей Уорм-Спрингс. Гражданский, который отвечал за скаутов, брал в разведку нас всех, кроме четверых, которых оставлял в лагере готовить. Мы пошли вниз вдоль ручья, где паслось много скота, и попросили этого гражданского убить одно животное, чтобы поесть. Он отказал, объяснив это тем, что они приказали не стрелять, и он не понимал, как мы можем убить скот, не стреляя в него. Мы сказали ему, что убьем его ножом - перережем подколенное сухожилие, а потом перережем горло. Затем мы все скауты начали окружать животных, но те побежали и прорвались через нас. Мы все побежали за ними. Один человек схватил молодого вола за хвост, когда он бежал, достал нож и подрезал ему сустав под коленкой. Другой человек тоже поймал бычка за хвост и подрезал ему лодыжку выше копыта. Таким образом мы получили двух животных. Это были жирные, крупные бычки, и мы убили их прямо там, разделали и начали готовить. Мясо на вид было хорошим, но на вкус нехорошим, напоминало горький сорняк, так как животные ели много этого растения, которое там росло в изобилии. Больше всего нам нужны были шкуры, чтобы сделать из них подошвы для наших мокасин. Шкуры были поделены между всеми, и каждому хватило на одну пару подошв. Затем мы завернули мясо в то, что осталось от шкуры, и отнесли его в лагерь. Солдаты увидели, что мы что-то несем, и все вышли, чтобы увидеть что это было. Белый предводитель скаутов выехал вперед и сообщил офицеру, что мы убили двух молодых волов. Офицер сказал, что этим вечером хочет видеть у себя всех скаутов, и после ужина мы все пошли к его палатке. Офицер сказал нам: «Я слышал, что вы сегодня убили двух бычков. Вы хорошо сделали, что не стреляли по ним. Это правильно». На следующий день двенадцать из нас снова пошли в разведку. Мы увидели стоящую на горе лосиху с теленком. На горе Могольон всегда было много лосей.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒