МИССИС ЭНДРЮ СТЭНЛИ.. Миссис Эндрю Стэнли – из апачей Белой Горы. В 1931 году ей было около шестидесяти пяти лет. Она прожила необыкновенно бурную жизнь, и считалась женщиной, очень хорошо попутешествовавшей и повидавшей мир. Ее повествование начинается п

МИССИС ЭНДРЮ СТЭНЛИ.

Миссис Эндрю Стэнли – из апачей Белой Горы. В 1931 году ей было около шестидесяти пяти лет. Она прожила необыкновенно бурную жизнь, и считалась женщиной, очень хорошо попутешествовавшей и повидавшей мир. Ее повествование начинается приблизительно в 1880 году, когда она - молодая вдова, покинула форт Апачи со своей двоюродной сестрой, и затем окунулась в замечательное путешествие, закончившееся в лагере ренегатов-чирикауа у реки Рио-Гранде, в Нью-Мексико. Ниже, миссис Эндрю Стэнли описывает ее побег от чирикауа, и как, после целой серии совершенно удивительных приключений, она, наконец, встала на путь возвращения к своему народу.

Первое, что я помню, это то, как солдаты прибыли в форт Апачи (1868-1870 года). Я не помню, как они сначала пришли в Гудвин-Спрингс (1864 год). Мы жили еще совсем недолго в форте Апачи, когда некоторые наши люди убили немного белых людей и мы стали с ними врагами. Из-за этого мы рассеялись повсюду по стране, покинув это место в горах Грэм. Мы ушли отуда и направились в Сибекью. На всем нашем пути из форта Апачи, солдаты гнались за нами. Вскоре мы пришли в Сибекью, и один из наших предводителей пошел к тем людям, чтобы возвестить им о нашем приходе. Вскоре оба наших народа объединились и начали обсуждать их дальнейшие действия. Затем многие из них пошли в форт Апачи заключать мир с белыми. Они соорудили флаг из белой ткани и держали его всё время поднятым, пока шли туда. Таким образом снова был заключен мир с белыми. Но там ( в форте Апачи) сразу же возникла новая проблем: вождь чирикауа убил «итландиджок» (Круглый Сын) - одного из мужчин апачей Белой Горы, который жил там. Однако, этот вождь в действительности не делал этого, - как позже мы обнаружили. Этот Круглый Сын пошел в дом, где был туипаи, и захотел его пить, но его брат там, у которого и был напиток, сказал: «Нет, это не для твоего рта»,- и человек, вопя от обиды, пошел обратно к себе домой. Там он взял винтовку и выстрелил себе прямо в лоб. Произошло это в тот же момент, когда вождь чирикауа уезжал. Поэтому все подумали, что это сделал он. Тот брат, у которого был туипаи, выбежал и ударил ножом вождя чирикауа, так как подумал, что это он убил его брата.

Затем пришел кто-то от чирикауа и сказал, что у них будет большой танец. После чего наш вождь сказал всем идти к ним и посмотреть на танец. Когда мы пришли туда, мой муж ушел на танец с одним из своих братьев. Затем я принесла жестяные банки с туипаи, отдала их моему мужу. Он выпил его, а затем сказал своему брату: «Давай иди и наполни доверху эту бутылку для девушки моего дома (непонятно, кого он имел ввиду)». Потом они пошли в наш дом, но его брат, когда они почти пришли, вдруг сказал: «Нет, тебе не следует заигрывать с девушками подобным образом». Поэтому мой муж разозлился и избил его банками. У него был пистолет, но он его не использовал. Тогда его брат пошел на него. Он (муж) прыгнул через кустарник вокруг нашего дома, зацепился за ветку мокасином и упал, а его брат прыгнул на него и вонзил нож ему в бок. Показались его внутренности, но он прошел еще немного. Скоро я почувствовала что-то неладное, так как туда пошел знахарь. Он отрезал кусок твердых торчащих кишок . Несмотря на происшедшее танец продолжался всю ночь, и закончился на рассвете. Танец должен был идти еще три или четыре дня, но из-за возникшей проблемы, его свернули. Затем какие-то женщины чирикауа поколдовали на моего мужа, и через четыре дня он умер. Этим чирикауа мы совсем не понравились.

Прошло довольно много времени, и пришла младшая сестра моей матери, которая узнала, что один старик пытается жениться на мне. Она так мне сказала: «У тебя был хороший муж, но этот старик совсем тебе не подходит, поэтому берем наших лошадей и едем отсюда». Мы так и сделали: поблизости никого не было, и мы беспрепятственно забрали наших лошадей, поместили на каждую из них матерчатые мешки, и я сказала этой девушке: «Ладно, теперь пойдем туда, куда ты хочешь». И мы поехали. Мы миновали Соломонвилль, расположенный за горой Грэм, и остановились у реки Хила, откуда повернули на восток. Затем мы проехали горы Могольон в Нью-Мексико, и через десять дней оказались у Рио-Гранде, при этом всегда следуя в восточном направлении. Я подумала, что она хочет присоединиться к другим апачам, а она пошла совсем в другую сторону.

По пути мы часто останавливались, чтобы покормить наших лошадей и чтобы они не выбились из сил. Я спрашивала девушку: «Сколько нам еще идти туда?». Она отвечала: «Пока еще далеко». И мы ехали дальше. Как-то нам попался белый человек, который вел в поводу вьючную лошадь, но мы увидели его первыми и быстро спрятались. Он нас не видел. Мы никогда не шли прямо, а постоянно петляли, создавая впечатление, что поворачиваем обратно к реке Хила. Эта девушка была там раньше, но забыла дорогу. Мы ехали и ехали. Я совсем не знала эту страну.

Однажды на нас выпрыгнул из кустарника медведь. Мы погнали наших лошадей как только могли и оторвались от него. Затем, кажется, мы снова поехали к горам Могольон. Мы теперь очень боялись животных. Другая девушка сказала: «Как ты думаешь - увидим ли мы еще таких животных?». На ночь мы остановились под большим можжевельником, поэтому могли соорудить себе постель на ветках. Наутро мы снова поехали, и после целого дня пути, остановились на ночевку. Эта девушка хотела сделать такую же постель как в прошлую ночь - на дереве, - но я сказала: «Нет, будем спать на земле». Так мы и сделали. Следующий день мы опять ехали, и я сказала ей: «Давай остановимся на сутки, чтобы дать хорошо отдохнуть нашим лошадям. Они почти обессилили». Она ответила мне: «Всё нормально. Я немного сошла с ума. Я устала. Теперь мы добрались туда, куда шли», - и с вершины горы мы посмотрели вниз, а там было много чирикауа. Они поскакали к нам. Мы слезли с лошадей, сели там и стали смотреть на них. Они посмотрели вверх, и кто-то из них проговорил: «Я удивлен - почему эти девушки там?». При этом, они знали лошадь другой девушки: она имела белую полосу на одном своем боку. Потом мы услышали, как они говорят: «Ну, другая, эта та женщина, чей муж был убит тогда - во время танца». Затем мы сошли вниз и некоторые женщины подбежали ко мне, забрали у меня лошадь и заголосили вокруг меня, и оказалось они хорошо меня знают. «Западный апач убил её мужа» - так они сказали. Они расседлали наших лошадей и отвели их на пастбище. У них было немного готового вареного мяса, и они покормили нас им. Они сказали, что скоро будет готов напиток. Среди тех чирикауа находился мой брат. Он пришел и забрал меня в свой дом. Через два дня пребывания там, я узнала, что девушка, с которой я туда пришла, замужем за одним из тамошних мужчин чирикауа. Я думаю, что эти двое крепко любили друг друга, и поэтому всю дорогу она стремилась именно к нему. Это место находилось прямо на берегу Рио-Гранде

По прошествии примерно года жизни там, моему брату приснился плохой сон: у него был пистолет, и ему снилось, что кто-то выстрелил в него из этого пистолета. На следующий должен был состояться танец, и из-за этого его сна, он отдал пистолет другому человеку. Олднако, во время танца, в тот момент, когда он танцевал, этот человек выстрелил ему в спину, и пуля прошла навылет через живот. Эта пуля убила его. Жена моего брата и я были единственными, хоронившими моего брата. Там было много чирикауа, но они даже не предложили нам никакой помощи. Тогда было лето, и мой брат распух до такой степени, что его было трудно поднять. По пути мы часто роняли его тело, но всё же сумели похоронить. Он был богатым человеком и имел много одеял достаточно высокого качества, и мы их разрезали и положили вместе с ним.

С этого времени я стала пленницей чирикауа. Как-то мы пошли на запад, и, около Соломон, один из наших мужчин убил мексиканца - застрелил его. Лошадь мексиканца была дикой, и после выстрела понеслась в сторону вместе с своим убитым хозяином, нога которого застряла в стремени. Те чирикауа были, конечно, очень подлыми, и всегда убивали одинокого мексиканца. Затем они сказали мне: «Вперед. Лови эту лошадь»,- что я и сделала. Затем они сказали: «Убери ногу мертвеца из стремени»,- и это я сделала. А затем они сказали: «Садись на неё и езжай». Это я тоже сделала. Сначала, когда я села на неё, она встала на дыбы, но потом всё было в порядке и я превосходно ей управляла. Отныне, я должна была делать всё, что мне ни скажут чирикауа, так как я стала их пленницей, или чем-то похожим на это.

С того места вы всё время ехали верхом, пока не остановились с этой стороны большой горы восточнее Дункана. Там мы оставались два дня и две ночи, и там они убили лошадь мексиканца. Затем мы поели ее мяса и вновь тронулись в путь. Мы поднялись по склону другой большой горы, и мужчины, оставив нас там, ушли еще куда-то.

Те мужчины были, конечно, очень подлыми. Там не было никаких белых, а только одни мексиканцы. Они пошли и в каком-то месте убили много мексиканцев, а потом принесли нам их одежду и еду. После их прихода, мы оставались там еще четыре дня, так как те мужчины совсем не боялись, что по их следам кто-то придет за ними - они были великими бойцами, и они никогда не оглядывались назад. Теперь все женщины там, ощущали себя чем-то вроде рабынь среди тех мужчин. Мы съели всё мясо за четыре дня, и двинулись дальше.

Далее мы увидели двух всадников. Это были белые люди- на этот раз американцы-и они нас не видели. Мы - женщины - спрятались в кустарнике, а мужчины, с которыми мы были, расположились по бокам дороги. Они сказали: «Один из нас их застрелит, а потом мы все сразу побежим ловить их лошадей». Потом мы сидели в ожидании представления, которое должно было произойти. Скоро белые люди подъехали, находясь рядом друг с другом, и один мужчина выстрелил в одного из них, и тот упал, а затем и другой был подстрелен и тоже упал. Потом они поймали их лошадей. Они сказали мне сесть на одну из них - большого белого коня, - и я думаю, что раньше ни одна женщина на нем не ездила, потому что он встал на дыбы и стал брыкаться, и у меня был неприятный момент.

Я плакала там и размышляла о сестре моей матери, которая взяла меня с собой на Рио - Гранде, и именно из-за нее я попала в такую беду. Если бы она не сделала так, - не сказала бы мне идти с ней, - я не попала в такую беду, в которой оказалась. У меня было много «надотсусн» (клан Людей, Взбирающихся на Узкий Горный Пик)- родственников в форте Апачи, и это как раз из-за меня многие из них были привлечены скаутами, чтобы забрать меня у чирикауа, но они так и не нашли меня.

Мы шли дальше, и дальше, и - на большой горе- они убили эту белую лошадь. Мы съели её мясо, после того как разделали ее, и остались там ночевать. Потом мы пошли оттуда к Раунд Маунтин возле долины Анимас в Нью-Мексико, и мужчины, оставив нас там, ушли еще куда-то. Они убили еще двух мексиканцев и привели с собой двух их лошадей- гнедую и черную. Мясо у нас не задерживалось надолго - мы много его ели. Мы остались там, а затем убили черную лошадь и заготовили из неё вяленое мясо.

Один из чирикауа сказал: «Может западные апачи придут сюда сражаться с нами». И правда, мои люди пришли туда как скауты. Мужчины обычно уходили и оставляли нас. Они поднимались на вершину высокого холма и наблюдали оттуда за окрестностями. Эти чирикауа были очень умны. Каждую ночь они переходили на новое место, и поэтому их трудно было поймать.

Однажды мужчины увидели скаутов из Сан Карлоса, которые проходили там в поисках чирикауа, и поэтому они наблюдали, чтобы узнать, где те остановятся. Потом мужчины возвратились и сказали нам: «Хорошо, те разведчики расположились лагерем прямо внизу под нами». А мы находились выше - на верхушке холма. Мужчины ушли и кружили в окрестностях лагеря скаутов, но ничего не могли высмотреть. Они лишь услышали, как те разговаривают обо мне. Дядя моей матери, который был их предводителем, говорил остальным: «Не забудьте: если вы станете стрелять в каких-нибудь чирикауа, называйте имя той женщины (мое имя). Она может быть где-то там. Не забудьте, что не надо в нее стрелять, пожалуйста»,- и они это услышали. Потом мужчины возвратились к нам и сказали: «Когда те разведчики начнут стрелять по нам, то мы тебя первой застрелим, и ты умрешь». Я ответила им: «Хорошо, тогда убейте меня прямо сейчас». Я сказала им это, потому что подумала про себя: «Я не боюсь уйти прямо сейчас». Один из них сказал: «Она очень неплоха. Мы не думали, что она так скажет, и что-то она совсем не испуганная». Были некоторые их (чирикауа) люди, живущие в Мексике, и мы думали пойти туда к ним, а вместо этого нам пришлось довольно долго оставаться на Райнд-Маунтин. Если бы мы пошли в то - другое место, - нас, несомненно, убили бы: все чирикауа нашей группы были бы там убиты. Когда мы, наконец, пошли туда (в Мексику), те их люди все уже были убиты. Потом мы миновали место, где эти люди были убиты. Их одежда всё еще была там свалена. Мужчины сказали, что они хотят осмотреть место, где все эти люди были убиты. Поэтому они сказали нам идти в одну сторону, а сами пошли туда (видимо речь о Трес-Кастильос, где была уничтожена группа Викторио). Когда они вернулись, то сказали нам: «Там еще много мертвецов лежит». Они назвали имена мертвых: сказали этот человек, и этот человек, и так далее. Затем, уже ночью, два мужчины вернулись в то место и похоронили только своих родственников, опустив их в расщелины в скалах и уложив их там, но остальных они не стали переносить в расщелины, оставив лежать там, где они были. Если бы эти мужчины захотели, чтобы мы пошли туда и помогли им, мы могли бы пойти, но они не захотели этого. Мы там оставались около шести дней, и в основном те двое оставались там, внизу, где были мертвые люди, и плакали там. Может быть, что скауты из Сан-Карлоса совершили эти убийства, но я не знаю -почему те чирикауа не убили меня прямо там? У меня было два револьвера на поясе на моей талии,-один с каждого бока,- и много пуль в патронташе, и револьверы были заряжены, и я сказала женщинам, что, если мужчины попробуют подойти ко мне, чтобы убить меня, я сначала убью кого-нибудь из них. Все те женщины тоже имели револьверы.

Как-то я пошла пострелять по пню, и когда выстрелила, то попала прямо в середину его. Когда я выстрелила, один их мужчин подбежал ко мне и сказал: «А если ты также попадешь в дом?». Я ответила ему : «Ну ты же сказал идти практиковаться, так что я должна была это сделать». Тогда он забрал меня с собой обратно в лагерь.

Когда я пришла туда, они сказали мне: «Ладно, мы знаем прекрасно, что ты думаешь на самом деле. Когда-нибудь ты выстрелишь в нас точно так же». Я ответила: «Нет, я не собираюсь делать этого. Я просто хотела попрактиковаться». На что они сказали: «Мы думаем, что твои руки коротки для стрельбы, но ты можешь помочь здешним диким животным узнать о том, что мы здесь, и нашим врагам прийти и взять нас». Я сказала: «Нет, я не собиралась делать это. Я просто пыталась помочь вашим потерявшимся людям». Потом мы ушли с этого места и переместились к форту Уачука на восточный склон горы. Там мы жили около месяца. Уже был почти июнь и скоро должны были созреть желуди. Там было много белых и мексиканцев, но они не тревожили их больше, потому что не хотели проблем. Они только постоянно ходили за мясом - убивая то лошадь, то корову. По прошествии месяца, мы перешли на западный склон горы и питались там одним мясом. Затем мы снова переместились на восточный склон. Мы всегда шли с одного места на другое по самому верху гребня, петляя взад-вперед. Это было так нехорошо. Как-то одна женщина родила ребеночка - мальчика. Как только он родился, мужчины выкинули его в каньон - они боялись, что он будет плакать по ночам и выдавать их местонахождение. Эта женщина вся распухла - сверху до бедер. Они должны бы были петь над ней, но не делали этого. Они просто ждали там очень долго, и она выздоровела.

Затем мы опять перешли на западный склон горы. Мы пришли на место под названием Хигхаитин (Много Лошадей Видны Сверху), где были старые следы, оставленные военными отрядами, которые проходили там раньше с многочисленными лошадьми. Мужчины надолго оставили нас там в лагере, и я подумала, что они пошли войной куда-нибудь, но они вернулись ни с чем, лишь мясо опять принесли. Там, те мужчины сказали: «Будет лучше, если мы пока перестанем ходить туда-сюда. Мы будем месяц оставаться на одном месте. Если мы будем много ходить, то можем нажить неприятностей, поэтому будем сидеть здесь целый месяц». Мы оставались на той горе около месяца. Мужчины тоже были с нами, никуда не ходили. Пока мы там сидели, я начала размышлять над тем, что могла бы сбежать от этих людей, удрать от них и уйти подальше. Я думала, что если останусь с ними, то они убьют меня, рано или поздно, - я боялась этого. Те люди, я думаю, знали, что у меня на уме. Один из них сказал мне: «Ты тоскуешь по дому, не правда ли?» Я ответила: «Нет, я не тоскую по дому, я довольна своим пребыванием у вас. Я не хочу уходить. Единственное, что я хотела бы: это пойти со своей родственницей к Рио-Гранде, а потом ходить с вами. Это и есть, то, что я хотела, и теперь у меня есть это». Но, должно быть, по мне было видно как мне плохо, и где бы мы не ехали, они всегда помещали меня в середину их, чтобы я не пыталась от них сбежать.

Затем эти люди сказали, что мы там уже провели достаточно долго времени, и однажды вечером они сказали всем седлать лошадей и уходить оттуда. Когда они это сказали, я решила, что мне делать. У меня там был коричневый мул, я его оседлала и была полностью готова к выступлению. Затем мы начали движение, и я ехала между ними. Там было расщепленное дерево, которое нам необходимо было объехать. Я задержала мула и переехала на другую сторону дерева, а они поехали дальше. Я не знаю, что было у них на уме, может они считали, что я всё ещё нахожусь между ними и поэтому они ехали прямо не останавливаясь. Как только они скрылись, я поехала на запад. Я совсем не знала, где я нахожусь. Спустя много времени, я, наконец, добралась до дома. Там я увидела тех людей, с которыми была. Они сказали мне, что оставались на том месте пять дней и везде искали меня, но не смогли найти.

Я ехала ночами, а в дневное время оставалась под утесом. В конце концов, я заблудилась, и вместо того, чтобы ехать прямо на север, очутилась в окрестностях Тусона, но не знала этого. Как-то я набрела на хорошее место в каньоне, где росли тополя, и это выглядело так, будто там была вода. Поэтому я расседлала своего мула, спрятала свои пожитки в нише возле утеса, и повела мула на водопой. Я никак не могла найти воду, и поэтому всё шла и шла, и вела мула. Вдруг какой-то мексиканец окликнул меня: «Эй, кабальо», - и я, бросив мула, стала убегать. У меня было два револьвера на моем поясе, и, как же я бежала!!! Я зарядила их, так как подумала, что если они начнут стрелять в меня, то мне нужно будет стрелять в ответ и постараться попасть в них. Но получилось так, что я обогнула холм и они отстали от меня. Теперь я лишилась мула и передвигалась пешком, и я не знала - что мне делать. Я взобралась на холм и просидела там весь день. Потом, вечером, я возвратилась к месту, где спрятала мясо, и немного поела. После этого я спала, пока не появилась луна, а затем пошла дальше и наткнулась на место, где было много мексиканских домов. Там, внизу, я увидела несколько стоящих белых людей, поэтому повернула назад. Я совсем вымоталась после того, как лишилась мула, и подумала про себя: «Ладно, ты должна заполучить лошадь, без нее у тебя нет ни одного шанса добраться до дома. Поэтому ты можешь рискнуть жизнью и попытаться добыть одну».

Итак, теперь я обошла это место с другой стороны и спустилась туда, где было много домов. Затем я вернулась назад и остановилась там, где уже немного времени была в начале, а потом подошла к коррали там. У него было двое ворот - по одной с каждой из сторон - и внутри находилось много лошадей. У одних ворот был мексиканец, который спал вместе с желтой собакой, а других был мексиканец, который спал вместе с черной собакой - так они сторожили лошадей. Однако, я использовала свой шанс и как-то пробралась внутрь, и там оказался мой мул. Он узнал меня, подошел и понюхал меня. Но я не стала его брать, потому что за ним стоял большой белый конь с недоуздком на нем. Я спокойно пересекла с ним корраль и вывела его оттуда. Я не думала, что смогу это сделать, но я смогла. Потом я села на коня, и он подбросил меня пару раз, но всё же мы поехали и я, наконец, добралась до дома. Если хотя бы одна из тех собак проснулась и залаяла на меня, мне пришел бы конец.

Сначала я поехала на коне к месту, где я спрятала свою еду и седло. Там я его оседлала и погрузила на него свои пожитки. Это был хороший конь. И вот, я тронулась и поехала на восток. Это был очень хороший конь. Я поехала назад, по маршруту, по которому я туда приехала, а когда настало утро, я узнала эти места и повернула вправо. С холма я спускалась в каньон, когда увидела внизу белого человека, управляющего фургоном, и я подумала, что он, конечно, меня тоже увидел, захочет застрелить меня и забрать у меня коня. Поэтому я спряталась в кустарнике. Но он не заметил меня и проехал правее. Затем я выехала.

Я почти умирала от жажды, и поэтому поехала вниз к дороге, где из-под большой черной скалы, торчащей ввысь, текла струйка воды. И вот, я подъехала туда, спешилась и начала пить. Меня так измучила жажда, что я выпила слишком много, Если человек долго не пил, то затем он должен пить маленькими глотками и понемногу. Поэтому я чуть там действительно не умерла: меня всю стошнило и я начала пухнуть. Затем я потеряла сознание, и пролежала там не знаю сколько времени. Но каким-то образом мне удалось удержать поводья в руке, и лошадь, стоявшая там, наконец повернула свою голову, и это стронуло с места мою руку, и так я очнулась. Я попыталась встать, но упала, затем встала и опять упала, и так раз за разом - как будто была пьяная. Затем я села на лошадь и поехала по дороге туда, откуда приехал белый человек. Не знаю почему, но я совсем не боялась и ехала прямо посередине этой дороги. Затем дорога привела меня на небольшую месу, где стоял дом. Там я нашла много вещей, сахар и кофе. До этого я не видела кофе ни разу, и поэтому не знала что это такое. В сахар я воткнула палец и попробовала это. Было приятно, поэтому я взяла его побольше. Затем я смешала его с кофе и пила это. Там было сколько-то спичек, и я обо что-то их ударила и они загорелись, поэтому я взяла их немного, а также большую банку кофе и сахар, а снаружи еще висевшее там седельное одеяло и горшок. До этого момента для разведения костра у меня было огниво, а теперь я разжилась еще и спичками.

Потом я ехала всю ночь, и снова заблудилась, уехав слишком далеко на восток, но когда взошла луна, я снова взяла вправо. Из-за того, что я ехала всё время в темноте, я так долго и добиралась до дома. Затем я оказалась на восточном склоне большой горы, и оставалась там пять дней. Я тогда подумала, что если не буду останавливаться и давать коню отдых, он обессилит, и я никогда не попаду домой. Поэтому я там остановилась и каждый день выводила коня туда, где была хорошая трава и он мог пастись, но я всегда спутывала его веревками и он не мог освободиться.

Затем, однажды вечером, я снова тронулась в путь. И снова поехала не в ту сторону. Как-то, в полночь, я подумала, что мне нужно поспать, поэтому я спешилась, расседлала коня и проспала до утра. Утром я поехала на верх большого холма и осталась там на целый день. Потом я спустилась и снова поехала, и на этот раз достигла большой горы возле форта Уачука и поехала прямо на её вершину. Там я оставалась два дня, и на закате второго решила спуститься в каньон. Там я нашла много желудей и орехов. Я их собрала и завернула в оленью шкуру, которая была у меня. Конь не стоял спокойно на месте, и я не могла понять почему. Он что-то учуял и всё время взбрыкивал. Вскоре, посмотрев на север, я увидела медведя, который бежал прямо на меня. Он был большим и желтым, и я подумала, что не хватало еще, чтобы он здесь меня настиг. Поэтому я села на коня и поехала, а он бежал за мной. Я проехала по небольшому гребню, а затем по второму, и по-третьему, но он всё ещё бежал за мной. Но потом он остановился и сел на задние лапы, свесив передние конечности по бокам , и стал реветь прямо почти как бык. С этого момента, он совсем бросил преследовать меня. Я поехала дальше и ехала всю ночь, и потом каждую ночь.

Затем я взобралась на «тсеиа дидзак» (Скала, Указывающая Вниз), и теперь я знала где я нахожусь. Я узнала это место, потому что жила там вместе с чирикауа, и это было хорошее место, и я жила там вместе со своим мужем. Я села, подумала об этом, и заплакала. До этого момента, местность, по которой я проезжала, была мне незнакома. Вечером я снова тронулась в путь и достигла южного склона горы Грэм.

Теперь я ехала в дневное время. Я поехала к Соломон - туда, где дорога из Боуи соединяется с той, по которой я сейчас ехала. Там мне повстречался фургон, которым управляли муж и жена- тонто-апачи. Эти двое еще детьми были захвачены мексиканцами и выросли среди них. Они жили в Соломон, и я узнала их, потому что, когда-то бывала в его окрестностях с моим мужем. Они рассказали мне о себе, и мы подружились, и я доверила им свою лошадь. Они сказали мне: «Там с нами еще два мексиканца». Так что, я сняла с моей лошади все вещи, залезла в их фургон, и поехала с ними в их лагерь. Они сказали мне оставаться в нем какое-то время. Еще они сказали, что два дня назад в Сан-Карлос пришло сколько-то чирикауа. В общем, эти двое сказали мне: «Дай им уйти подальше, а потом можешь пойти домой, Если ты придешь туда сейчас, то они могут снова поймать тебя». Так что, я осталась там с ними, и они сказали мне, что мексиканцы не должны видеть меня и мою лошадь, поэтому всякий раз, когда к ним шли мексиканцы, они прятали меня и лошадь. Также они купили сколько-то ткани и сшили мне платье. Я оставалась у них шесть дней. У меня были седло и два одеяла, и я отдала им это. В конце шестого дня я сказала им: «Ладно, теперь я собираюсь уйти от вас». У меня были длинные волосы, и они мне их заплели так же, как это делают мексиканские женщины, и еще одели мне браслеты на запястья и кольца на пальцы, и закололи волосы шпилькой. Я такого никогда раньше не носила. Мою лошадь они привязали сзади к фургону и ночью повезли меня в одно место на север. Там мы находились всю ночь, и а потом они сказали куда дорога пойдет дальше и показали направление к проходу в горах Хила. На следующее утро я поехала дальше, когда они повернули назад через реку к горам Тернбул, и потом остановилась, так как боялась, что впереди меня могут быть чирикауа. Я находилась в том месте три дня и три ночи. Давно, когда мы обычно здесь спускались с гор, моя сестра оставила вверху на дереве мескаль. Я подумала об этом, и о том, что было бы здорово, если это еще находится там. Когда я добралась туда, то нашла мескаль на месте, сняла его и заполнила им мой мешок. Там я вспомнила про мою сестру и заплакала. Оставшийся мескаль, я положила обратно. Затем я снова поехала на север, переправилась через Хилу и поднялась на горы Хила. На пути вверх мне попалась лужа с водой, и там я увидела, что кто-то совсем недавно здесь ел мескаль, и я не знала - кто это был. Я видела только уходящие следы, и мне было всё равно - убьют меня или нет. Затем я поехала выше и очутилась на плоском месте. Оттуда я разглядела длинную черную линию вдали. Это было похоже на то, как если бы это ехали солдаты. Они были внизу, и я поехала прямо туда. Но потом я подумала, что это чирикауа, и оставалась там весь день и страдала от жажды. У меня была белая лошадь, и любой мог увидеть её издали, поэтому я не могла ехать днем по открытой местности. Когда стемнело, я поехала туда вновь и разглядела следы, проехавших там людей. Теперь я остановилась на большой горе и расседлала свою лошадь. Потом, вечером, я услышала бой барабана, и танец, начавшийся там. Это были скауты и солдаты из Сан Карлоса и и люди Белой Горы, которые захватили каких-то чирикауа и сопровождали их в Сан Карлос. У них там был танец.

Я не знаю, что мне затем взбрело в голову, но думаю, что я сошла с ума, так как решила идти на этот танец. Поэтому, я одела свое новое платье, которое мне сшили мои друзья из Соломон, и пошла вниз. Своего коня я оставила, потому что боялась, что они меня схватят, если бы я поехала на нём. Когда я туда пришла, то вошла в круг и стала танцевать. Вскоре появились две девушки чирикауа и стали танцевать рядом со мной. Я станцевала там два раза, а потом ушла и возвратилась к месту, где привязала коня. Всю ночь я спала там и слышала барабаны. Затем, утром, я услышала звук горна. Те женщины чирикауа хорошо себя чувствовали: я слышала как они смеялись. Затем они скрылись, но я оставалась там еще четыре дня и ночи. Я не очень торопилась очутиться вновь среди людей, так как очень долго мне приходилось надеяться только на саму себя, поэтому я снова никуда не пошла. Я оставалась там пять дней, а затем поехала и переправилась через Черную Реку. Я стала слишком дикой, похожей на оленя, вот почему я не спешила сразу идти к своем народу.

На той стороне форта Апачи, там, где гора и небольшой пруд, я остановилась. Там было много еды для коня, а ниже находился лагерь наших людей, но я всё равно оставалась там шесть дней. Затем я медленно повела своего коня, с моими пожитками на нем. Вскоре я подошла к этому лагерю, и пройдя еще немного, мне вспомнились чирикауа, с которыми я была так долго, и стала плакать из-за того, что они теперь так далеко. Всё ещё плача, я прошла через весь лагерь и дошла до реки. Прямо там я встретила своего дядю по матери, который купал свою пегую лошадь. Он стал разговаривать со мной на языке чирикауа, и спросил у меня - откуда я пришла? Я с ним говорила на том же языке. Я спросила у него как поживает его дочь и назвала её имя. До этого он меня не узнавал, но теперь узнал, подбежал ко мне и схватил меня там. Затем он позвал свою дочь, и крикнул ей: «Твоя кузина снова дома», - и та прибежала ко мне. После этого много людей собралось там вокруг меня. Я долго пробыла в одиночестве, поэтому сейчас остро ощутила от всех них дурной запах и не смогла этого вынести: меня вырвало из-за этого. Они дали мне еду, но я могла её проглотить. Я уже отвыкла от этого. Спать я легла отдельно от остальных, так, чтобы не оказаться слишком близко к ним.

На следующий день, я пошла на холм за своим конем и вещами. Я навьючила все свои пожитки на него и возвратилась в лагерь, который оказался покинутым. Люди подумали, что я ушла за чирикауа, чтобы они пришли и всех их убили. Я им честно рассказала о том, как прожила с чирикауа и как сумела сбежать от них, но они не хотели мне верить, и поэтому ушли поближе к агентству. В лагере не было никого, кроме одной старой женщины, которая была больна, и они её просто бросили. Когда я спешилась там, то расседлала лошадь, а затем увидела эту старую женщину и пошла к ней. Она мне сказала: «Когда ты ушла, эти люди сказали, что ты пошла к чирикауа, и поэтому они быстро ушли отсюда». Я заверила её, что это не так и что я одна, и поэтому всё в порядке, и что я добиралась сюда два месяца. Я сказала старухе: «Если они не вернутся, то я пробуду здесь два дня, а затем заберу своего коня туда на вершину, где я уже была». Она ответила мне: «Не уходи опять. Когда тебя не было, то ты была для нас как будто мертвой. Но теперь ты вернулась, так что оставайся». Те люди думали, что я давно умерла, и теперь была подобна призраку, который вдруг возвратился к ним. На следующий день пришел мой дядя по матери, чтобы посмотреть как тут дела, и увидел здесь мою лошадь. За ним в лагерь вернулись все остальные. Подобное было обычным в старые дни: каждый раз, когда человек возвращался из плена, его родственники боялись, что он приведет за собой врагов. Раньше это случалось.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒