Тихонравов, Ю. В. 24 страница

Разделение властей способствует обеспечению взаимного контроля функционирующих органов, их взаимодействию, взаимодополнению. Законодательные органы определяют своими актами направления государственной политики, ее отправные начала, контролируют исполнительную власть, имеют право выразить недоверие правительству и президенту (импичмент); в то же время, глава государства (президент) имеет право вето - может не подписать принятый закон и отправить его со своими замечаниями на новое рассмотрение; Верховный Суд страны (или Конституционный Суд) осуществляет высший надзор за всеми органами, включая парламент, президента, правительство; рассматривая конкретное дело, Суд может принять заключение о неконституционности акта (закона и др.).

Проблема взаимодействия властей в нашей стране стала главным препятствием на пути реализации принципов правового государства. События последних лет демонстрируют, что подмена одной власти другой приводит к самым плачевным последствиям. Если не вдаваться в политические подробности деятельности президента, можно отметить нарушение одного из основных признаков правового государства -верховенства закона, когда естественная иерархия правовых актов не учитывается, и постановления исполнительной власти получают большую силу, чем законодательство и даже конституция, стоящая на вершине этой иерархии.

Рассматривая юридико-нормативный аспект правового государства, необходимо отметить, что советские юристы длительное время игнорировали теорию правового государства, считая ее "буржуазной пропагандой". Однако в конце восьмидесятых годах в специальной литературе стало появляться множество публикаций, посвященных этим проблемам.

Существуют различные мнения. Одни ученые вослед русским юристам рассматривают правовое государство в рамках соблюдения законов, принятых представительными органами. Другие, например, В.А.Ржевский и Ж.И.Овсе-пян, справедливо подчеркивая своеобразный и длительный иммунитет правовой науки к идее правового государства в 70-е годы, высказывают (впрочем, недостаточно аргументированно) предположения о тождестве конституционного и правового государства и о разделении властей с обеспечением безусловного верховенства представительных органов. Ю.Тихомиров, обоснованно выделяя четыре важнейших момента верховенства закона, практически ничего не пишет о его соотношении с правом, о механизме выявления и преодоления коллизии права и закона.

Более убедительна позиция Р.З.Лившица, полагающего, что верховенства закона и даже связанности государства законом еще не достаточно для характеристики правового государства. "Правовое государство должно быть связано не законом (это просто самоограничение, притом недостаточное), а правом, представлениями общества о справедливости". Аналогичную позицию занимает и В.О.Мушинский.

В.Д.Зорькин, уточняя данную точку зрения, выделяет два аспекта правового государства:

1) формально-легитимный, то есть господство закона, связанность государства, других участников социально-политической жизни законом (режим законности как в правотворчестве, так и в правприменении);

2) содержательно-правовой, имея в виду, что закон есть лишь форма права и что право не тождественно закону.

Очевидно, что строгое соблюдение закона может осуществляться и в государстве, не имеющем никакого отношения к правовому; даже напротив, законы тоталитарных государствах соблюдаются наиболее строго. С другой стороны, совершенно ясно, что без строгого и последовательного соблюдения законности правовое государство абсолютно невозможно. Следовательно, разница состоит в том, на чем основывается законодательство. В правовом государстве, как уже говорилось, писаное законодательство, включая конституцию, которой ни один другой акт не должен противоречить, должно основываться на праве как совокупности устоявшихся и общепринятых норм общественной жизни, быть формализованным выражением этих норм.

Конституция как высший и основной закон страны должна содержать все основополагающие принципы права. Ее особый статус и доверие к ней подавляющего большинства населения становятся основой для реальной основой верховенства этого высшего закона, условием для его верховенства по отношению ко всем другим нормативным актам и для эффективной защиты прав и свобод граждан от возможного произвола созданного ими государства.

По всей видимости, для оптимального выявления признаков правового государства прежде всего необходимо определить его цель. Декларация прав и свобод человека, принятая съездом народных депутатов СССР 5 сентября 1991 года в соответствии с Всеобщей декларацией прав человека, утвержденной Генеральной Ассамблеей ООН 10 декабря 1948 года, провозгласила высшей ценностью нашего общества свободу человека, его честь и достоинство.

Согласно Декларации, никакие групповые интересы не могут быть поставлены выше интересов человека, которые должны быть защищены, руководствуясь общими принципами демократии, гуманизма и социальной справедливо-

ста46. В этой связи можно сделать вывод о том, что целью правового государства является защита прав и интересов граждан в соответствии с общечеловеческими ценностями, устоявшимися правилами морали и справедливости, а не только в пределах узких рамок писаных нормативных актов, принятых представительными органами власти. Отсюда возникает необходимость в оптимальном устройстве органов государственной власти, которое могло бы способствовать действительной защите прав и интересов граждан на основании общепризнанных общечеловеческих ценностей. При таком подходе необходимо согласиться с В.С.Нерсесянцем и Л.Б.Алексеевой, выделяющими следующие содержательные признаки (компоненты) правового государства:

1) собственной правовой (юридико-нормативный);

2) организационно-правовой (институционально-правовой);

3) индивидуально-правовой (права и свободы индивидов). Рассматривая индивидуально-правовой аспект правового

государства, необходимо отметить, что именно в нем выражается сущность этой концепции. Никакое другое государство, кроме правового, реально не ставит во главу угла своего законодательства и совей политики права и свободы человека. Можно представить себе внегосударственную жизнь, соответствующую такой системе ценностей, однако совместимость государства, общества и личности всегда была сложнейшей проблемой. Решение ее в пользу двух последних есть наиболее ценный и наиболее труднодостижимый идеал, входящий в систему правового государства.

Сложность данной проблемы определяется также многовековым противопоставлением приоритетов: с одной стороны, люди создают государство для себя, удовлетворения своих общественных потребностей, поэтому государство должно безоговорочно служить людям, заботясь о них и охраняя их естественные права и свободы; но, с другой стороны, государство возникает как ответ на неспособность человеческого общества жить без него, без его силы и ограничений, государство становится как бы высшим проявлением общественной организованности и порядка, единственным

46 Ведомости Съезда народных депутатов СССР и Верховного Совета СССР.- 1991.- N 37.- Ст. 1083.

гарантом безопасности, стабильности и развития. Опираясь на последнее утверждение, многие мыслители и политики, подчиняли личность, ее права и свободы государству, не допуская каких-либо ограничений его действий. Концепция правового государства категорически отрицает такой подход, ставя права и свободы личности в качестве предельных ценностей. Вместе с тем, оно не отбрасывает значения государства, но пытается разрешить противоречие путем взаимной ответственности личности и государства.

Отличая особенности правового государства, обычно пишут о том, что между ним и личностью должны существовать взаимные права и обязанности, устойчивые правовые отношения. Однако в данном случае можно обратить внимание на то, что в отношениях между человеком и государством примат принадлежит первому - это вытекает из важнейшей задачи конституции - подчинить государство обществу. Не общество и его члены служат государству, не власть наделяет людей правами и обязанностями, а, напротив, государство в условиях демократии служит обществу и человеку. Каждый человек рождается свободным и равным другому, как личность он обладает неотчуждаемым кругом прав и свобод; люди создают государство, в том числе и, прежде всего, для того, чтобы оно обеспечивало их безопасность и общественный порядок, защищало гражданские права и свободы, ограждало от асоциальных проявлений, от посягательств на жизнь, здоровье, имущество, честь и достоинство человека, а также от внешних нашествий, военных нападений и т.п.

Вопрос о "связанности" государства правом, о правовых пределах деятельности государства всегда находил живой отклик у многих поколений юристов и неизменно вызывал среди них горячие споры. Признавая чрезвычайно важную роль государства в процессе создания и реализации норм права, многие юристы исходили и исходят, тем не менее, из того, что государственная власть не есть "воля", могущая делать, что угодно и как угодно", "опираясь на силу" и что "важнейшим служением общему благу со стороны государственной власти... является служение праву"47.

Петражицкий Л. Указ, соч.- С.209.

В частности, такой позиции наряду с Л.Петражицким, придерживается Леон Дюги. "Вполне возможно доказать, -писал он, - что, помимо своего создания государством, право имеет прочное основание, предшествует государству, возвышается над последним и, как таковое, обязательно для него"48. Государство, доказывал Дюги, должно быть "подчинено норме права", которая находит "свое первое проявление в совести людей, более полное выражение в обычае, в законе и свое осуществление в физическом принуждении государства, которое таким образом оказывается ни чем иным, как силой, служащей праву".

Идеи подчинения государства праву, его самоограничения, в том числе и с помощью права, разделял также видный немецкий социолог и правовед Георг Еллинек (1851 -1911) - профессор Венского, Базельского и Гейдельбергского университетов. Основная работа Еллинека - "Общее учение о государстве" (рус. пер. 1903).- По Еллинеку, государство следует изучать как особое общественное образование и как правовой институт. Соответственно, ею учение делится на "социальное" и "правовое". Именно Еллинек выдвинул идею самоограничения государства издаваемыми им самим правог выми нормами. Создавая теорию параллелизма, в соответствии с которой государство и право развиваются параллельно, "идут нога в ногу" и, отождествляя государственный порядок с правовым порядком, автор в то же время исходил из того, что создаваемое государством право обязывает не только подвластных индивидов, но и само государство49.

Согласно теории Г.Кельзена, право есть специфический способ социальной организации. Решающий критерий права это "элемент силы". Для Кельзена тождество государства и права неоспоримый факт. В качестве политической организации государство представляет собой определенный правовой порядок, и каждое государство управляется и регулируется посредством права. Государство есть не что иное, как общая совокупность норм, предусматривающих принуждение, и тем самым оно совпадает во времени и пространстве с правом. Провести различие между государством и правом не только невозможно, но и не нужно по той причине, что вся-

48 Дюги Л. Конституционное право.- Спб.-1908.- С.З.

49 Еллинек Г. Общее учение о государстве.- М.-1908.- С. 248-285.

кий акт государства в лице государственной власти есть в то же время и акт правовой и другим он не может быть, даже если этот акт исходит от самой жесткой тирании. Кельзен и возглавляемая им Венская школа права тем самым решительно отвергли господствующий в правовой науке дуализм, выраженный в дилемме: право ли подчиняется государству или же государство праву, по той простой причине, что они тождественны50.

Близок к взглядам Кельзена и польско-австрийский социолог Людвиг Гумплович (1838 - 1909) - профессор университета в Граце. Последовательно отстаивая мнение о том, что "с высшей исторической точки зрения право и правопорядок являются для государства лишь средством" для решения стоящих перед ним задач, он в то же время считал, что "праву присуща тенденция - все больше и больше эмансипироваться от своего творца, от государства, тенденция освобождаться от его влиянии и выступать против него в виде самостоятельной силы, в виде правовой идеи"51.

Если такие отрасли права, как административное право, пояснял автор, "всецело находятся под влиянием государства", то такие институты ("сферы") права, как право собственности, по мере развития общества, все меньше становятся подверженными влиянию государства, "существуют отдельно и самостоятельно от него".

Окончательный вывод, к которому приходит Гумплович заключается в следующем: "Природа отношения права к государству основывается на том, что государство силою своей определенной деятельности... создает все новые и новые сферы нравственности, из которых вытекает право. Но это последнее стремится к самостоятельности и независимости от государства. И вот, достигнув этого, данное стремление идет еще дальше. Оно направляется к господствованию над государством. Право хочет стать выше государства. Право не желает уже признавать своим творцом того, кому оно обязано своим существованием. Напротив, оно само старается занять отцовское по отношению к государству положение

Согласно Гумпловичу, право есть по сути своей средство реализации власти государства. В его взглядах заметно влияние марксизма и теории классовой борьбы в обществе. Право, отмечал он, есть форма социальной жизни, возникающая из конфликта разнородных социальных групп неравной силы; его цель установить и поддерживать господство более сильной группы над более слабыми путем использования государственной власти. Отсюда, руководящая идея права состоит в поддержании и увековечении политического, социального и экономического неравенства. В этом смысле право есть истинное отражение власти государства, которая нацелена на регулирование сосуществования неравных в своей основе социальных и национальных групп посредством утверждения суверенитета более сильной группы над более слабыми53. Для Гумпловича, как и для Кельзена, государство и право неразделимы. Право, считает он, не может возникнуть вне государства; по этой причине он рассматривает такие понятия, как "естественное право", "неотъемлемые права человека" и т.д. как абсурдные продукты чистого воображения, столь же лишенные смысла, как и концепция "свободной воли". Право, считает он, вообще есть нечто совершенно противоположное свободе и равенству, и таковым оно должно быть и по своей природе54. Заметим, что с последним утверждением можно согласиться лишь при условии понимания свободы и равенства как абсолютных категорий в духе естественного права, то есть свободы как, по существу, произвола, а равенства как отсутствия всякой социальной дифференциации. В подлинно же социальном понимании, право как. раз и является гарантом той единственной свободы, которую индивид может иметь только как член гражданского общества, как гражданин государства, и того, пусть во многом формального, равенства всех перед законом, которое он также может иметь только в государстве.

В крайнем своем выражении концепции естественного права рассматривают государство и право как явления вполне чуждые и даже враждебные друг другу. Право это нечто

53 См.: GumplowiczL. The Outlines of Sociology,- Philadelphia.-1899.- P. 178-179.

54 См.: Ibid.- P. 180-182.

высшее, имеющее свое происхождение на Небе и нисходящее оттуда на грешную Землю. Государство же и власть -злые силы, рожденные на Земле не без участия дьявольских сил, подавляющие свободу и справедливость до тех пор, пока они не столкнутся с Правом. Обузданные последним, они превращаются в благонравные и полезные для человеческого общества существа, хотя время от времени они все же вырываются из-под влияния и контроля Права, и тогда снова "власть идет впереди права"55.

Представленное выше Йерингом в иронических тонах изложение сути теории естественного права отнюдь не преувеличение, а почти точное воспроизводство сути господствовавшей в течение многих веков в Европе теории, отголоски которой мы обнаруживаем и поныне в различных, порой прямо противоположных правовых теориях, начиная от позитивистских и социологических и кончая марксистскими. Наиболее резко она выражена у одного из известных современных представителей социологической школы права Н.С.Тимашева. "Идея, что право есть комплекс норм, созданных (или признанных, или защищаемых) государством, утверждает он, не подкрепляется историей: право старше, чем государство, оно существовало тогда, когда государство еще не появилось на свет. В истории был также период, когда оба существовали без какой-либо связи между собой"56. Даже если Тимашев включает в право обычай и отождествляет оба эти понятия, принять такую точку зрения значило бы совершенно запутать всякие разумные представления о связи и отношении государства и права. Взгляды Тимашева, хотя и носят крайний характер, отнюдь не являются исключением. Противопоставление права и государства, власти и закона мы находим у многих правоведов, в том числе и у Отто Гирке. "Закон может существовать без Власти, пишет он, а Власть может существовать без Права". Но, рассуждает он, человек вследствие глубинной сущности своей духовной природы стремится к единству Закона и Власти, так как не может выносить их разделения57. Вот из таких полу-

55 См.: Йеринг Р. Цель в ираве.- Спб.-1881.- С. 187-188.

56 Timasheff N.S. An Introduction to the Sociology of Law.- Cambridge.- 1939.-P.141.

57 Gierke Otto. Natural Law and the Theory of Society. 1500 to 1800.-Cambridge University Press.- 1950.- P.

мистических, полупсихологических принципов и мотивов Гирке пытается вывести связь между властью и правом. Посвятив себя исследованию теорий естественного права, Гирке, надо думать, сам незаметно для себя поддался их влиянию, что и отразилось, в частности, на приведенном его суждении о связи власти и права.

Кстати, тот же Йеринг, резко критиковавший в своих трудах естественно-правовую теорию, не мог отрешиться полностью от нее, и сам в той или иной форме признает определенную автономность государственной власти и права. Это видно хотя бы из его утверждения, что право есть власть, осознавшая собственную выгоду, а вместе с тем и необходимость своей меры58. Оно само по себе говорит о каком-то временном разрыве между "просто властью" и властью, "осознавшей выгоду". Здесь уже просматривается идея Йеринга о "самоограничении" власти правом, позже взятая на вооружение Георгом Еллинеком и подвергшаяся беспощадной критике со стороны Кельзена.

Бллинек по существу дела целиком придерживался гегелевской дихотомии, проводя различие между государством как социальным феноменом (аналог гегелевского "гражданского общества") и государством как юридическим институтом. Вследствие этого теория государства распадалась у него на две дисциплины социологическую и юридическую. Уже упоминалось, что Еллинек исходил из концепции самоограничения государства правом. Оно, пишет он, "принимая тот или иной закон, берет на себя обязательство перед своими подданными самому исполнять этот закон, каким бы способом тот ни был принят"59. Эта формула содержит в себе весь набор свойственных концепциям естественного права противоречий: тут и дихотомия "государство - гражданское общество", и отождествление государства с неким независимым органом, и разделение государства и права, и персонификация государства, превращение его в "лицо", то есть все, что Кельзен подверг критике.

Перечисленные моменты в разных пропорциях можно обнаружить у подавляющего большинства теоретиков права, не

58 См.: Йеринг Р. Указ, соч.- С. 188.

59 Цит по.: Cohen H.E. Recent Theories of Sovereignty.- Chicago.- 1937.-P.29.

исключая и таких, как МВебер, Э.Дюркгейм, Е.Эрлих и др. Они присутствуют и в марксистской теории государства и права, наиболее последовательно проводившей идею о неразрывности того и другого. И тем не менее, и она не осталась в стороне от могучего влияния некоторых идей естественного права. Собственно, в этом нет ничего удивительного, поскольку марксистская теория создавалась в русле западноевропейской общественной и правовой традиции. Марксистская теория базируется на гегелевской дихотомии, а именно -на разделении гражданского общества и государства и логически последовавшего из него их противопоставления. При этом государство фактически отождествляется с системой государственной власти, из чего, в свою очередь, следует неустранимая персонификация государства, превращение его в некое независимое "юридическое лицо".

Государство и право являются двумя тесно связанными частями надстройки. Право не существует без государства. Они вместе возникли, вместе существуют, функционируют и одновременно отомрут это первое фундаментальное положение марксистско-ленинской теории государства и права60. Второе, не менее фундаментальное положение той же теории государство и право суть различные социальные явления. Государство это определенная форма организации общества, а право это система правил поведения, и в этом качестве оно служит регулятором общественных отношений61. Уже здесь мы сталкиваемся с коренным противоречием, в принципе неустранимым в рамках такого дуалистического подхода. Для авторов цитируемых сочинений остался незамеченным или непонятым тот фундаментальный факт, что государство как форма организации общества и есть как раз то, что подразумевается понятием "право", ибо право и представляет как раз саму эту организацию.

Не могли снять противоречия и признание права в качестве средства (орудия) в руках государства и то, что последнее является единственным источником права. Этими положениями только лишний раз оттенялась относительная независимость государства и права, неизбежная при этом персони-

См.: Основы теории государства и права / Под ред. С.С.Алексеева.-М., 1969.- С.58-59; Марксистско-ленинская общая теория...- С.394-396. 61 См.: Основы теории государства и права...- С.58-59; Марксистско-ленинская общая теория...* С.394-396.

фикация того и другого, когда и государство и право рассматриваются как "лица", действующие от самих себя и в относительной независимости друг от друга. При этом и над одним и над другим как бы парила и царила высшая сила - господствующий класс; государство же и право признавались в качестве его средства*2. Тем самым создавалась следующая цепочка: государство и право средства в руках господствующего класса; право средство в руках государства и оно же - средство организации самой государственной власти.

Примат права по отношению к государству тесно связан с политической деятельностью и политическими идеалами. Сущность этой связи показана в фундаментальной работе немецкого теоретика естественного права О.Хёффе "Политика, право, справедливость: основоположения критической философии права и государства" (рус. пер. 1994 г.). По Хёффе, идеал политической справедливости состоит в том, чтобы право на принуждение (то есть, собственно, власть) было выгодно для каждого, причем в равной степени. В этом контексте правовые нормы приобретают первенство, сдерживая и обуздывая органически присущее политической власти стремление утверждаться внеправовыми мерами. Примат права над политикой - это нормальная ситуация, которая должна быть характерной для всех цивилизованных государств.

Особое значение данный принцип приобретает в связи с возрастанием роли политических партий, борющихся за политическую власть. Право призвано сдерживать экстремистские действия партий, стремящихся к захвату власти путем революций, разрушения существующей правовой системы, попрания прав человека. Опыт России показывает гибельность неправовых насильственных переворотов. Сама идея диктатуры пролетариата явилась антиподом принципов правового государства и прав человека. Диктатура пролетариата показала свою абсолютную несовместимость с правом и законностью. В.И.Ленин открыто говорил о ней как о власти, которая не связана и не ограничена законом63.

62 См.: Аржанов м.А. Государство и право в ах соотношения.- М.-1960.-С.35.

См.: Ленин В.И. Поли. собр. соч.- Т.37.- С.245.

Подготовка и осуществление большевистского переворота сопровождались призывами к разрушению права и законности. В.И.Ленин обличал как лицемерие негативное отношение "к тем начаткам, росткам, проявлениям роста революции, каковыми являются всякие выступления масс, ломающих буржуазные законы, выходящие из всякой легальности"64. Стремление вести борьбу в парламентских рамках, не нарушая закона, он характеризовал как социальное уродство, идеологию мещанства65. "Плох тот революционер, который в момент острой борьбы останавливается перед незыблемостью закона"66,-писал В.И.Ленин.

Либеральная русская интеллигенция выступала против нигилистического отношения к праву. В этом смысле очень интересна статья Б.А.Кистяковского "В защиту права (Интеллигенция и правосознание)", где он писал о низком уровне, "притупленности" правосознания русской интеллигенции, которая не уважает права и не видит в нем ценности. Поводом для подобного упрека послужил II съезд РСДРП, в частности выступление Г.В.Плеханова, заявившего, что революция - высший закон, и если для ее успеха потребуется ограничение какого-либо демократического принципа (например, всеобщего избирательного права) либо разгон парламента, то перед этим было бы преступно останавливаться. Защищая правовые начала, Б.А.Кистяковский писал, что "провозглашенная в этой речи идея господства силы и захватной власт вместо господства принципов права прямо чудовищна" и что речь Плеханова "несомненно, является показателем не только крайне низкого уровня правосознания нашей интеллигенции, но и наклонности к его извращению"67.

Между тем, правовой нигилизм часто является плодом не столько конкретных субъективных устремлений тех или иных общественных деятелей, сколько сложных и противоречивых отношений между такими явлениями, как политика м право.

Ленин В.И. Полн. собр. соч.- Т.39,- С.103. Ленин В.И. Полн. собр. соч.- Т.39.- С.103.

66 Ленин В.И. Полн. собр. соч.- Т.36.- С.504.

67 Кистяковский Б.А. В защиту права (Интеллигенция и правосознание) // Вестник МГУ.- Серия 7: Философия.-1990.- N 3.- С.58.

Политика есть активность, направленная на достижение и осуществление максимально возможной власти над людьми в данном обществе и в мире вообще. Под это определение подпадает и муниципальная деятельности, и предвыборные кампании, и закулисные интриги, и дипломатия. Право есть одна из форм осуществления политики. Политика может осуществляться на основе чистого произвола, вне всяких правил.

Доминирование политических норм над правовыми порождает насилие и создает почву для тоталитарных режимов. Тоталитаризм неизбежно возникает там, где политика, политические нормы не имеют правовой опоры, где право не является ограничителем политической власти, где права человека не выступают в качестве средства контроля над ее осуществлением.

В советском обществе приоритет политики выступал как непреложный закон. Партийные директивы предшествовали принятию законов, оказывали активное воздействие на нравственность, эстетику, предельно ограничивали свободу совести, а стало быть, и действие религиозных норм. Широкое распространение получила беспрецедентная, форма регулирования - совместные акты партийных и государственных органов .

Политика КПСС, выдвигавшая заведомо нереальные программы, обрекала закон на бессилие, лишала его эффективности, поскольку игнорировались объективные правовые нормы и создавались чисто идеологические юридические конструкции, лишенные реального смысла69.

Доминирование права над политикой, политической властью - непреложный принцип современной культуры. "Существование нормы права, возвышающейся над правителями и управляемыми и обязательной для них, - писал Л.Дюги, - есть необходимый постулат. Подобно тому, как вся геометрия покоится на евклидовом постулате, точно так же и вся жизнь современных народов покоится на этом постулате нормы права. Право не есть политика силы, как учил Йеринг, оно не есть дело государства, оно предшествует

68 Теория права и государства / Под ред, Г.Н. Манова. Учебник для вузов.-М.: Изд-во БЕК, 1996. - С. 106.

69 Там же.

ему и возвышается над ним: оно является границей государственной силы, и государство есть не что иное, как сила, отданная на служение праву"70.

Думается, формальное равенство не есть свойство права на всех этапах его развития; оно присуще лишь праву высшей ступени цивилизации, когда в связи с изменением отношений собственности требование равенства приобретает всеобщий, универсальный характер. Признание формального равенства изначальным свойством права71 выводит за пределы правового общения огромные массы людей докапиталистических формаций. В рабовладельческом обществе, где рабы формально признавались объектом права, существовали свободные люди с различным правовым статусом. Однако степень их свободы, например в Афинах, определялась принадлежностью к эвпатридам (благородным), геоморам (землевладельцам) и демиургам (ремесленникам). Отношения между данными группами (а не только внутри них) носили правовой характер, несмотря на отсутствие формального равенства. Правовыми были и сословные отношения феодального общества, определяемые его типом собственности, также при отсутствии формального равенства.

⇐ Предыдущая 19 20 21 22 232425 26 27 28 Следующая ⇒