С Т А Л И Н Г Р А Д 10 страница

Наступившее лето выдалось, как всегда, жарким. Даже в июне, когда цвела белая акация, и наступил мой день рождения, была жара. Но мой день рождения прошел на этот раз как-то незаметно. Родители были заняты малышкой, а про меня просто забыли. Конечно, было обидно, ведь мне исполнилось семь лет, и наступала пора идти в школу, но никто этого не замечал. В эти жаркие летние дни мне иногда удавалось вместе с ребятами под водительством Генки ходить на Волгу купаться и на удочку ловить рыбу. А вечерами мы с отцом, когда он был свободен от работы, впрягались в нашу телегу-водовозку и возили воду, поливая наш огород. Труд наш не был напрасным, ведь почти всё лето мы были с овощами, а в то время это было очень хорошим подспорьем. И вот уже в конце лета, в последних числах августа я, наконец, уговорил маму сходить со мной и записать меня в школу, тем более, что большая часть моих друзей уже успели записаться, и с нетерпением ждали первое сентября. И вот мы с мамой, оставив малышку на попечение отца, отправились в школу. Чтобы попасть на другую сторону оврага, где располагалось двухэтажное здание школы, мы поднялись на железнодорожную насыпь и прошли метров триста по шпалам железной дороги. Вскоре мы вышли к школе, здание которой было недавно отремонтировано и имело вполне приличный вид. Мы вошли в школу, и увидели прямо в фойе, сидящих за столом двух молодых женщин, ведущих запись в школу, и трёх мамаш, которые привели своих детей. Записывали в различные классы начальной школы ребят, которые из-за войны прервали занятия. Набирали детей и в первый класс тех, кому уже исполнилось семь лет. Я был рад, что был записан в первый класс сразу, без всяких вопросов. Нас сразу же предупредили, что ни бумаги, ни тетрадей в школе пока нет, и нам выдадут только карандаши.

Наступило долгожданное первое сентября, и мы с ребятами с утра отправились в школу. Взрослые доверили нам самим идти в школу, но предупредили, чтобы мы не поднимались на железнодорожную насыпь, а прошли через овраг по дорожке вдоль основания насыпи. Они объясняли это тем, что днём по железной дороге поезда ходить стали чаще. Мы прошли по краю железнодорожной насыпи, и вышли к школе. Радостные, и весёлые, одетые, у кого, что было, мы сели за парты в классе, на первом этаже школы. Свою первую учительницу я помню до сих пор. Анна Фёдоровна рассказывала нам о трудном времени, которое переживает наша страна: «Идёт война. Отцы и братья многих ребят на фронте, а в семьи некоторых ребят приходят похоронки. Но сегодня наша армия побеждает. Наши войска вышли за пределы нашей границы и по странам и городам Европы гонят фашистов в их логово, в Германию, в Берлин. Так что будет Победа, а там и наши солдаты станут возвращаться домой». Мы сидели тихо, и внимательно слушали нашу учительницу. В этот первый день учёбы у нас было всего два урока. На перемене мы знакомились со школой, выбегали во двор школы и играли в догонялки, а потом звонок позвал нас в класс. Нас вскоре отпустили по домам, предупредив, чтобы на следующий день мы принесли с собой тетради, у кого они есть, листы бумаги, или старые газеты. На следующий день ребята принесли на урок у кого что было. В основном это были старые газеты и несколько листов обёрточной бумаги серого цвета, а тетрадей вообще ни у кого не нашлось. С помощью учительницы мы почти два урока потратили на изготовление тетрадей из газет, выбирая на газетных листах места, не заполненные текстом. Когда тетради были готовы, каждый из нас подходил по очереди к столу учителя, и Анна Фёдоровна линовала нам в тетрадке первую страничку. После этого учительница раздала нам заточенные карандаши, и стала показывать на доске правильное написание палочек и крючочков. Конечно, нам трудно было писать правильно и красиво в тетрадях из газетных листов, но мы старались, а учительница терпеливо нам помогала. Таким образом, незаметно прошли две недели. Мы уже научились правильно писать палочки и крючочки и даже научились выводить некоторые буквы.

Однажды, в один из дней третьей недели, в самом начале первого урока к нам в класс вместе с учительницей вошёл военный, держа за руку девочку. В другой руке девочка держала небольшой портфельчик. Анна Фёдоровна обняла девочку за плечики и сказала: - «Это - Эля Костина. С сегодняшнего дня она будет учиться в нашем классе». Показав на военного, она сообщила нам: - «Капитан Костин – папа Эли. Он завтра уезжает на фронт. Пожелаем капитану удачи и успехов в борьбе с фашистами». Капитан обнял и поцеловал дочку, отдал нам честь, по-военному повернулся и вышел из класса. Эта девочка мне так понравилась, что я запомнил этот момент на всю жизнь. Она и сейчас как будто предстаёт передо мной: красивая девочка в белой кофточке, короткой красной юбочке, в красивых башмачках на ножках в белых чулочках, с двумя забавно торчащими косичками над светлой головкой, с большими темными глазами и чуть курносым носиком. Всё это придавало ей забавный озорной вид. На фоне всех нас, одетых более чем скромно, она была как из сказки. Не влюбиться в неё было не возможно. Пожалуй, это была моя первая мальчишеская влюблённость. И это постигло не только меня. Как потом признавались многие мальчишки нашего класса, девочка им тоже очень понравилась. Анна Фёдоровна посадила Элю на первую парту, которую пока ни кто не занял. Я сидел недалеко, и мне было видно, как из портфельчика Эля достала красивый карандаш и настоящую типографскую разлинованную тетрадь, а Анна Фёдоровна с этой тетрадью пошла по рядам, и показывала всем нам, какой должна быть настоящая тетрадь. Первое задание учительницы Эля выполнила на отлично: она красиво и с нужным наклоном написала все палочки и крючочки. Всё это сделало её популярной в классе. В отсутствии учителя мальчишки и девчонки сразу же окружали Элю и делились с ней последними новостями. Эля сразу же показала себя простой и общительной девочкой. Как-то после уроков, когда мы собирались домой, Эля рассказала нам, что живёт с бабушкой, а мама её погибла в первые дни войны. Тогда они возвращались на поезде с моря, где отдыхали всей семьёй. На одной из станций неожиданно налетели фашистские самолёты и начали бомбить. После всего этого папа отвёз Элю в Сталинград, к бабушке, а сам ушёл на фронт. А потом фронт пришёл в Сталинград и Эля с бабушкой спасались от бомбёжек за Волгой. А сейчас отец Эли приезжал в краткосрочный отпуск после лечения в госпитале по ранению. После рассказа Эли мы все стали делиться своими воспоминаниями. Эля одевалась по-разному, но всегда выделялась среди всех своей ухоженностью и аккуратностью. На вопросы девочек, откуда у неё такая красивая одежда, она отвечала: - «Всё это мне подарил папа. Он сказал, что хочет видеть меня такой же красивой, какой была мама». Некоторые девочки, наверное, из зависти, пытались её обидеть, но Эля спуску ни кому не давала, да и все мальчишки были на её стороне. К концу осени нам выдали тетради, хотя настоящими эти тетради не назовёшь, но мы всё равно были рады, потому что это были не газетные листы. А потом у нас появились чернильницы с фиолетовыми чернилами и ручки с перьями, и мы начали учиться писать чернилами в новых тетрадях. Всё шло хорошо, пока в декабре месяце не наступили холода.

В нашей двухэтажной кирпичной школе было печное отопление, и топили эти печи дровами. Конечно, эти печи не могли обогреть такое большое здание, тем более, что на улице было морозно и дули сильные ветры, и мы до нового года сидели в классе в верхней одежде. А перед самым новым годом нас распустили на зимние каникулы и предупредили, что после каникул наш класс из-за холодов переведут в другую школу.

Новый 1945 год встретили скромно, тем более, что отец и в эту новогоднюю ночь опять работал. У них в цехе был аврал: выпускали скоростную плавку броневой стали. За завтраком отец рассказывал, что завод получил новое задание: по возможности, увеличить количество выпускаемых башен для танка Т-34, поэтому мартеновский цех перешёл на выпуск скоростных плавок броневой стали для литейного цеха, где отливают эти башни. Потом отец неожиданно добавил: - «А ведь война по всем признакам идёт к концу, наши уже на территории Германии бьют фашистов. Так что победа не за горами».

Каникулы меня не очень радовали, так как ходить в школу мне было интересней. Малышка наша подрастала и требовала к себе всё большего внимания. Люсе шёл уже восьмой месяц, и мама, чтобы можно было что-то делать по хозяйству, обкладывала её подушками на кровати, где малышка сидела спокойно и играла. Мне теперь часто поручали заниматься с ней, и однажды, когда дома ни кого не было, я решил оставить Люсю в подушках и выскочил быстро на улицу, чтобы прокатиться с горки на санках. Мне показалось, что я был недолго, но когда я прибежал, и увидел, что произошло, я пришёл в ужас. Люся, продолжая сидеть в подушках, доставала из-под себя что-то жидкое жёлтого цвета, разбрасывала это по подушкам. Я сразу же по запаху понял, что это такое. Я не знал что делать, но вскоре пришла мама и начала наводить порядок. Ну а мне конечно попало. Вот такие казусы происходили у меня с малышкой. Каждое утро я с маленькой кружечкой в одной руке и с деньгами в другой ходил за молоком для Люси к деду Канабевцу. Деньги я отдавал деду, а молоко наливала молодая хозяйка, дочь старика, которую соседи называли Машкой. Она каждый раз повторяла, что мы совсем мало берём молока. Я про себя думал, но сказать боялся: - «Дорого очень продаёте, ведь в нашу кружечку входит всего стакан молока». Домой я нёс кружечку с молоком очень осторожно, боясь пролить драгоценный напиток, а на улице был сильный мороз, скользко и мела пурга. Почему-то мне надолго запомнились эти походы за стаканом молока в зимнюю стужу. В то время у нас и в доме тоже было холодно, ветер выдувал из дома всё тепло. Чтобы не застудить малыша, топили печку дровами и углем почти круглые сутки.

После каникул я стал ходить в другую школу, а нашу школу, номер 34, закрыли на ремонт. Новая школа была временной, и по типу сельской школы располагалась в деревянном одноэтажном доме, где имелась всего одна классная комната. Располагалась школа примерно в километре от нашего дома, в сторону центра города. В школу можно было доехать на трамвае, но мы ходили пешком целой ватагой мальчишек и девчонок. Учёба шла в три смены и нашему классу выпала вторая смена. Классная комната была проходной и часто во время урока через комнату проходили посторонние, что не могло не мешать уроку. Но зато в классе было так тепло, что чувствовали мы себя прекрасно, почти как летом. Одно было плохо, что часть ребят перешли в другие школы. Не было теперь с нами и Эли, о чём все мы очень сожалели. Сожалел, конечно, и я. Я потом признавался себе, что с радостью и с большим желанием ходил в школу ещё из-за того, чтобы видеть Элю. А теперь, когда Эли в классе нет, стало совсем грустно.

За учёбой и домашними заботами незаметно прошла зима. Снег как-то быстро сошёл, больше стало солнечных дней, и на первых проталинах появилась зелёная травка. С приходом тёплых дней жить стало веселее ещё и потому, что на нашу улицу наконец-то провели радио. Столбы для радио начали устанавливать по улице ещё осенью, а вот теперь подключили каждый дом и выдали по репродуктору в виде чёрной тарелки. Эта тарелка висела теперь рядом с моей кроватью, и я каждое утро просыпался и вставал под песню:

«Утро красит нежным цветом

Стены древнего Кремля

Просыпается с рассветом

Вся Советская страна…»

Уже средина апреля, и появились новые заботы: необходимо готовить огород к посадке овощей, чем мы с отцом в свободное время и занимаемся. Чёрная тарелка сообщила нам хорошие новости: - «Наши войска начали штурм Берлина – последнего логова фашистов». Ура! Скоро Победа!

В доме у нас теперь стало тепло, и малышка под нашим наблюдением ползала по комнате, пытаясь даже вставать на ножки и делать первые шаги. Девочка подросла и молока, которое мы покупали у деда Канабевца, стало не хватать, к тому же, на молоко дед поднял цену. Исходя из этого, родители решили купить козу. Сразу платить за козу было нечем, поэтому договорились с продавцом об оплате за козу в рассрочку. И вот в один из дней отец привёл козу. Внешне коза была не очень красивой: с выпуклыми боками и безрогая. Зато исправно давала молоко, причём жирное и хватало молока не только малышке и маме, но перепадало и мне. Теперь мама всё свободное от домашних забот время пасла козу на пустыре, где в изобилии было зелёной травы. Отец соорудил пристройку к летней кухне и теперь там жила коза.

Скоро праздник Первомая и наши вишенки опять готовы отметить этот праздник своим пышным цветением. На грядках в огороде уже зеленеют лук, чеснок и пышные всходы редиски. Весна полностью вступает в свои права. Наступили погожие дни, ясные и солнечные, а на голубом небе нет ни облачка. В один из таких дней, перед самым праздником Первомая наш первый класс, вдруг распустили на летние каникулы. Нам объявили, что мы все переведены во второй класс с хорошими оценками, и что в следующем учебном году мы будем учиться в новой начальной школе номер 77. Мы конечно несказанно рады были такому событию, и теперь целыми днями пропадали на улице, играя в казаки – разбойники, в лапту, придумывая разные подвижные игры. А наша малышка вдруг пошла самостоятельно, и мама теперь водит её за ручку по двору и по дорожкам на огороде. А мне приходится в это время присматривать за козой, которая пасётся недалеко на пустыре. По нашей чёрной тарелке сообщили, что наши войска уже в Берлине добивают фашистов. С этой радостной вестью мы встречали Первомай.

Ходили с мамой смотреть демонстрацию. Взяли с собой Люсю. Для малышки всё это было впервые и она, находясь у мамы на руках, всё время смеялась и махала ручками. А вокруг было много радостных лиц, цветов, флагов, по репродуктору звучала музыка и песни. Праздничное настроение захватило и нас с мамой. Мы купили букет тюльпанов, и пошли домой. Дома мама напекла пирожков. Вскоре с работы пришёл отец, и мы устроили праздничный обед. За праздничным столом у нас уже было теперь четыре человека. Наша малышка сидела за столом уже на правах взрослого. А на улице бушевала весна: жаркое солнце, голубое небо, яркая молодая зелень деревьев, и цветущие вишнёвые деревца, похожие на больших белых лебедей среди огородной зелени. Таким мне запомнился праздник Первомая 1945 года.

После майских праздников мы все жили в ожидании окончания войны. И вот утром 9 мая по нашему репродуктору мы услышали, что «в ночь на 9-ое мая по указанию Иосифа Виссарионовича Сталина маршал Жуков Георгий Константинович вместе с представителями английского, американского и французского командования принял в Карлсхорсте (пригороде Берлина) безоговорочную капитуляцию германских войск. Война в Европе была окончена. Преступный фашистский режим и созданное им нацистское государство были повержены…» После этих слов из репродуктора я выскочил из дома и побежал по улице с криком:- « Ура! Победа! Войне конец!» Ко мне присоединялись мальчишки, и мы с криками носились по улице. Взрослые останавливались и спрашивали:- «Правда что ли?» Встречные бабушки крестились и повторяли:- «Слава богу!».

В тот же день объявили, что в Сталинграде вечером будет салют в честь Победы над фашистской Германией. Я попросил маму, так как отец был на работе, вместе с Генкой и другими ребятами, поехать на салют. На трамвае мы приехали в центр города на площадь Павших борцов, когда ещё было светло. Побродили по Комсомольскому садику, посмотрели на памятник. Все дорожки и газоны, а также ограда были приведены в порядок. Вокруг памятника подстрижен кустарник и посажены кусты роз. Хотя вокруг были разрушения, но площадь, дороги и тротуары всё было прибрано и даже подметено. На площади были установлены временные трибуны. Начали подходить люди: ребята, девчонки, взрослые. А когда начало темнеть все прилегающие улицы и площадь, а также дорожки Комсомольского садика были заполнены людьми. Все были в ожидании салюта. И вот в отдалении прозвучала канонада, и резкий звук оглушил нас. В небо взлетели сотни ракет: красные, зелёные, голубые, жёлтые, белые. Всё вокруг нас осветилось ярким разноцветным светом и стало на мгновение, как днём. И так повторялось неоднократно. Одни ракеты, достигнув своей высоты, быстро сгорали, а другие на парашютиках спускались вниз, сгорая у самой земли. И вот один из ребят, заметив, что ракета упала на землю, попытался взять в руки ещё несгоревший парашют, подвергая себя опасности, ибо приходилось ещё догорающую ракету затаптывать ногами. Отвлекаясь на охотников за парашютами, я к сожалению пропустил несколько залпов и салют для меня быстро закончился. На трамвае было слишком много народу, и мы решили погулять по разрушенному городу. В центре улицы были убраны и освещены. Некоторые здания начали восстанавливать, но ещё многое и очень многое надо было сделать для возрождения города. Когда я вернулся домой, отец только что пришёл с работы. Перед ужином я рассказал о салюте, а отец, прежде чем приступить к ужину сказал: - «Пожалуй, выпью я горькую за Победу и за всех тех, кто не вернулся с войны».

О С Н О В Н А Я И С П О Л Ь З У Е М А Я Л И Т Е Р А Т Р А

А. С. Чуянов «Сталинградский дневник». 1979 год

Алексей Исаев «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» 2010 год

В. В. Карпов «Генералиссимус». 2010 год

А. И. Ерёменко «Сталинград». 2006 год

«Сталинград. Уроки истории». Общая редакция В. И. Чуйкова. 1980 год

Г. К. Жуков «Воспоминания и размышления». 2010 год

Василий Гроссман «Жизнь и судьба». 2004 год

Михаил Алексеев «Мой Сталинград». 2005 год

Валентин Пикуль «Площадь Павших Борцов». 1991 год

Виктор Некрасов «В окопах Сталинграда». 2004 год

Хейнц Шрётер «Сталинград. Великая битва глазами военного корреспондента». 2004 год

«Атлас автодорог России». 2010 год

Предложения и замечания автору: Электронная почта - albert.korshunow@yandex.ru

Для редакции: Выдержка из книги для её задней обложки (под фотографией автора):

«…не по своей воле мы уходили всё дальше от Сталинграда, а город продолжал сражаться с превосходящими силами противника не на жизнь, а на смерть».

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 6 7 8 91011 Следующая ⇒