С Т А Л И Н Г Р А Д 2 страница

«12 октября. Государственный Комитет Обороны требует увеличить выпуск танков Т-34. Изготовление их в начале войны было поручено СТЗ. В первое время решить это было необычайно трудно. Сейчас коллектив СТЗ набирает темпы выпуска боевых машин, которые, как рассказывают военные товарищи, превосходят фашистские танки».

«13 октября. Государственный Комитет Обороны СССР принял решение о начале строительства оборонительных сооружений на дальних и ближних подступах к Сталинграду. Задача эта не из лёгких. Предстоит выполнить огромный объём земляных работ, построить десятки сооружений, тысячи дотов и дзотов».

«21 октября. На тракторном, «Красном Октябре», «Баррикадах», на транспорте и многих других предприятиях родились и окрепли фронтовые производственные бригады. Девиз фронтовых бригад: «Всё для фронта, всё для победы».

Придя как-то с работы, отец рассказал нам о том, что на заводе организуют бригаду на строительство Сталинградского оборонительного рубежа. В связи с этим он сетовал на то, что в цехе и так людей не хватает на основных работах, а ещё кого-то надо выделять во вновь организуемую бригаду.

Уже вторая половина октября 1941 года. На улице сырая дождливая погода. Осень для наших мест пришла рановато. Соседи, приезжающие со строительства оборонительного рубежа, говорят, что работать трудно. Противотанковые рвы копают почти вручную, так как техники совсем мало, да и грунт тяжёлый, глинистый, к тому же, часто идут дожди.

Неужели немцы подойдут к Сталинграду?

Среди взрослых идут разговоры, что в Москве вводится осадное положение. Это говорит о том, что фашисты рвутся в столицу.

Получили письмо от тёти Маруси, старшей сестры матери, из села Аксай Октябрьского района Сталинградской области. В письме она сообщает, что дядю Шуру, её мужа, призвали в действующую армию, и он находится в Сталинграде. Отец сумел разыскать воинскую часть, где служит Дудко Александр Иванович. Оказалось, что это совсем недалеко, в районе Тракторного завода, куда можно от нашего дома доехать на трамвае. Мама собралась навестить дядю Шуру и взяла меня с собой. После долгих разговоров на пропускном пункте нас пустили в расположение воинской части.

Помню, как дядя Шура взял меня на руки и понёс по казарме, где было много красноармейцев и все они были уже не молоды. Почти каждый из них протягивал ко мне руки, чтобы потрогать меня. Я отворачивался и смеялся. Всем было весело. Потом мне принесли солдатский котелок, наполненный щами, и я уплетал их, приговаривая, что солдатские щи лучше, чем домашние.

Такой мне запомнилась встреча с дядей Шурой, как впоследствии оказалось, и последняя. Сегодня его имя увековечено в Зале воинской Славы Мемориала на Мамаевом Кургане в городе Волгограде.

Наступил праздник 7 ноября. Мама решила поехать со мной в Аксай, к тёте Марусе, чтобы передать весточку от дяди Шуры, её мужа. С нами напросилась Лиля, дочь тёти Нюры. Так мы втроём поехали в путешествие, как мы это себе представляли. Видимо, мы все плохо осознавали, что наступило военное время и дорога может быть нелёгкой и даже опасной.

Перед отъездом мы вспоминали мирное время, когда мы, дети, почти всё лето проводили у тёти Маруси и дяди Шуры в селе Аксай. У них три дочери: Раиса, Валя и Нина, которые были старше нас и всё время проводили с нами, малышами. Играли в прятки, казаки-разбойники, прятались в зарослях вишни и терновника в их саду, занимавшем большую площадь.

Село Аксай располагается в степи и его сады, засаженные сплошными фруктовыми деревьями, выглядят как своеобразный оазис. Каждую весну сады цвели пышным цветом и всё село, как будто покрывалось белой вуалью. Через село протекает небольшая река Аксай, давшая название селу. Речка разливается весной и пересыхает в отдельных местах, летом, образуя озёра, поросшие камышом. На озёрах открывался купальный сезон, а по утрам, на удочку прекрасно ловилась рыба. Всё это и привлекало нас к поездке летом в село Аксай.

Как и следовало ожидать, расписание поездов было нарушено, так как в первую очередь пропускали воинские эшелоны. Целый день пришлось сидеть на вокзале. Правда, нам с Лилей это не показалось очень уж утомительным. На привокзальной площади был красивый фонтан, где была изображена скульптурная группа детей, танцующих вокруг фонтана. Здесь-то мы и провели целый день, играя и бегая у фонтана, тем более, что в этот день было сухо и тепло. Сразу, после войны этот фонтан сразу восстановлен не был.

Но всё-таки, в ознаменование 70-летия победы в Сталинградской битве, 23 августа 2015 года, в день, когда в 1942 году фашистская авиация варварски превратила в руины город Сталинград, погубив сотни тысяч жителей и защитников города, состоялось открытие вновь воссозданного фонтана в память о погибших в тот день в Сталинграде. На открытии выступил президент России Путин В. В.

Наконец, к вечеру подали поезд «Сталинград – Тихорецкая». Большая толпа людей бросилась к поезду. Мы тоже побежали к поезду и, разыскав свой вагон, с большим трудом забрались в него. Народу набилось больше, чем вмещает вагон. Сидели на всех полках вплотную друг к другу. Мы сидели на нижней полке, а перед нами свисали ноги людей, сидящих выше. Поезд шёл медленно, останавливаясь на каждом полустанке и пропуская воинские эшелоны. Мы с Лилей прилегли на своей полке и вскоре уснули. Проснулись мы только под утро. Поезд стоял на станции Абганерово. Со всех сторон, в окна вагона, виднелись эшелоны, стоящие на железнодорожных путях. Напротив нашего окна стоял эшелон с зачехлёнными артиллерийскими орудиями. На железнодорожной платформе, около орудий, в охране стояли красноармейцы с винтовками. В момент, когда мы рассматривали в окна стоящие на путях воинские эшелоны, раздались, вдруг, резкие звуки: та, та, та… Мы бросились по своим местам и закрыли уши.

Сидевший на верхней полке, в нашем купе, военный сказал, что бьют зенитки по немецким самолётам-разведчикам. «Хорошо ещё, что немецкие бомбардировщики не прилетели…», - добавил, сидящий рядом с ним, мужчина.

Простояв полдня на станции Абганерово, поезд медленно пошёл и только к вечеру привёз нас на нашу станцию Гнилоаксайскую. Эта станция была названа по имени небольшой реки Гнилой Аксай. Речка протекает недалеко от станции и почти полностью пересыхает в летнее время. На станции нам повезло. В село Аксай уезжала почтовая конная упряжка, которая и прихватила нас. Почтальон, наверное, сжалился, увидев женщину с двумя пятилетними детьми.

Уже был поздний вечер. Сумерки всё сгущались, а наши две лошадки, запряжённые в почтовый тарантас, быстро катили нас по степной дороге. Дул попутный ветерок и большие шары «перекати поле» неслись вместе с нами по голой степи. После часа езды показались силуэты садов села Аксай и на фоне тёмного неба редкие огоньки в окнах домов. Пока въехали в село и подъехали к почте, совсем стемнело. Попрощавшись с почтальоном, остаток пути, по улицам села, мы продолжили пешком. Было тихо, темно, безлюдно и немного жутковато. Вдоль улиц шли сплошные заросли садов. В сплошной темноте добрались мы до хатки тёти Маруси. В одном из окон одиноко светился огонёк керосиновой лампы. Тётя Маруся не спала, а её девчата, наверное, видели уже третьи сны.

Тётя встретила нас, как всегда, радушно, а наш приезд был для неё приятной неожиданностью. Она быстро усадила нас за стол, налила в большую глиняную миску молока, которое принесла, только что, подоив корову, покрошила в миску с молоком свежий деревенский хлеб, испечённый в печи, незадолго до нашего приезда. И мы с аппетитом и удовольствием хлебали втроём, деревянными ложками из одной миски, нехитрую и вкусную крестьянскую еду. Потом мы с Лилей, уставшие за дорогу, залезли на печку, где было тепло, и незаметно уснули. Тётя Маруся с мамой, две родные сестры, старшая и младшая, долго ещё сидели при свете керосиновой лампы и разговаривали.

Утром нас с Лилей разбудили три наши сестры и потащили нас в сад. Здесь мы устроили беготню вокруг, знакомых нам, самых больших деревьев. Это были две груши, которые были такие высокие, что видны были при подъезде к селу, и одна яблоня, разросшаяся так, что своими раскидистыми ветвями занимала огромную площадь сада. Под ветвями этой яблони мы часто прятались, играя в саду. Деревья каждый год давали хорошие урожаи и их плоды шли, в основном, на сушку, из чего затем делали вкусные компоты. В это время года урожай был давно собран, обработан и хранился в корзинах для сухофруктов.

Наши игры к обеду пришлось прервать, так как погода испортилась. Пошёл дождь. Взрослые забеспокоились, что если дождливая погода затянется, дороги станут непроезжими, и мы не сможем добраться до станции.

Ближе к вечеру, когда дождик уже перестал, мы все пошли в гости к дедушке Сане и бабушке Арише. Они жили совсем недалеко в «саманной» хатке, и встретили нас с радостью. Дедушка Саня рассказывал нам о том, как он жил на выселках, недалеко от Сталинграда, и работал на плантациях, на берегу реки Волги, выращивая овощи для заводских рабочих столовых. А бабушка Ариша, в это время, хлопотала у печки, а потом угощала нас тыквенной кашей, которая нам очень понравилась. Мы пробыли у них до позднего вечера, а потом отправились к тёте Марусе, решив на утро ехать на станцию, так как погода оставляла желать лучшего.

Потом, уже в дороге мама рассказывала, вспоминая дедушку Саню, что когда дедушка работал на плантациях, под Сталинградом, он заработал немалые деньги и помог нам со строительством дома.

На следующее утро, договорившись с почтальоном, мы выехали на станцию вдвоём с мамой. Лилю решили оставить у тёти Маруси. За нею потом должна была приехать тётя Нюра, её мама. Погода была пасмурной, но дождя не было. Грунтовая дорога на станцию была ещё в проезжем состоянии. Мы удачно подъехали прямо к поезду и без задержек, взяв билет, сели в вагон. Народу в вагоне было много, но нам удалось разместиться на нижней полке у самого выхода. Поезд, на удивление, шёл довольно быстро и ближе к вечеру мы уже были в Сталинграде.

Пока ехали в поезде, наслушались разговоров о том, что в сельских районах области немецкие самолёты сбрасывают на парашютах диверсантов. Немало их уже обезврежено. С помощью одного, завербованного нашими чекистами агента-радиста, прибыл тяжёлый транспортный самолёт с пятью диверсантами и грузом военной техники. Самолёт приземлился в том месте, где залегли наши чекисты. Гитлеровцы начали отбиваться и их уничтожили. Самолёт, почти целый, перешёл в наши руки.

В городе всё больше ощущается, что идёт война. Вокруг много военных. На вокзале идёт проверка документов у всех приезжающих. На железнодорожных путях скопились эшелоны с оборудованием эвакуированных заводов, санитарные поезда с ранеными, поезда с эвакуированными людьми и масса других вагонов с различными грузами.

Домой с вокзала добирались на трамвае. Народу было много. Слышались разговоры о том, что штабом местной обороны город объявлен на угрожаемом положении. Всякое движение по городу прекращается с 23.00 до 6.00 утра. Возможны налёты на город вражеской авиации, поэтому в тёмное время суток в домах должна быть обеспечена светомаскировка. Всех, замеченных в грабежах, а также нарушителей светомаскировки, придадут суду военного трибунала. Уже, якобы, приговорили к расстрелу троих мародёров. А ещё услышали о том, что седьмого ноября в Москве, на Красной Площади состоялся Парад частей Красной Армии. И там, на Красной Площади выступил товарищ Сталин. Мужчина средних лет громко говорил, что парад проходил перед лицом наступающего врага, в условиях, когда фашисты рвутся в столицу! Это - здорово! Значит, Москва стоит, стоит уверенно и стойко. Это всем нам придаёт силу и бодрость.

Наконец-то, трамвай доехал до нашей остановки, и мы вышли из вагона. Пока мы добирались до нашего дома, совсем стемнело. Отца дома не было. Тётя Нюра сказала, что он с завода почти не уходит. Многих из его цеха призвали в Красную Армию, а тем, кто остался, выдали «бронь», освобождающую от призыва. Но те, кто остался, теперь работают за двоих, по две смены.

Отец с работы пришёл поздно, но я, хоть и лежал уже в кровати, ещё не спал и слышал, как он говорил, что на заводе только что состоялось совместное партийное и профсоюзное собрание. Обстановка на заводе сложная. Людей осталось совсем мало, а работы всё больше. Скоро, даже домой придётся редко приходить. Питание будет организовано прямо в цехе. Так как обстановка под Москвой всё усложняется, требуется всё больше военной техники. Каждые три дня эшелоны с танками, артиллерийскими установками и другой военной техникой уходят на Москву.

Далее А. С. Чуянов пишет в своём дневнике: «18 ноября. Немецко-фашистская пропаганда трубит об успешном наступлении на Москву. На строительстве оборонительных рубежей работают 90 тысяч человек. Эта огромная армия работает в очень трудных условиях в голой степи. Гитлеровцы, видимо, пронюхали о строительстве рубежей, участились налёты их авиации. Срочно принимаем меры для круглосуточной охраны строителей рубежей от воздушных пиратов».

«20 ноября. Закончено формирование более 200 отрядов истребителей танков. Молодёжь смело идёт на опасные дела. Теперь нам надо быть готовыми ко всему».

«30 ноября. Военная обстановка под Москвой весьма тяжёлая. Противник у Наро-Фоминска. Москва требует всё больше танков. Наша задача дать их. С каждым днём даём фронту всё больше боевых машин».

«2 декабря. Государственный Комитет Обороны установил для завода «Красный Октябрь» программу выпуска бронекорпусов и стальных башен для танков. Директор завода П. В. Матвеев и главный инженер П. А. Матевосян считают, что это «крепкий орешек», но задача будет решена».

«7 декабря. Из Москвы идут радостные вести. Исход битвы за Москву решён в пользу Красной Армии и народных сил обороны столицы. Свой вклад танками, артиллерией, боеприпасами и продовольствием в дело разгрома фашистов под Москвой вложили и трудящиеся нашей области, направив вместе с техникой свыше 7 тысяч специалистов».

С фронтов прибывает всё больше и больше раненых. При нашей районной больнице организован госпиталь, куда мама с тётей Нюрой, по очереди, теперь будут ходить на дежурство, помогать раненым. Отец сообщил нам, что у них, в цехе «Станцией переливания крови» организован сбор крови для раненых. Теперь, многие из рабочих стали донорами, для чего будет улучшено питание в столовой завода.

Уже конец декабря 1941 года. Скоро Новый год. Мы, дети, готовимся к встрече Нового года. Делаем игрушки на ёлку, для чего позвали мальчишек и девчонок с нашей улицы, на что они с радостью откликнулись. В ход идёт, в основном, бумага, которую раскрашиваем акварельными красками и вырезаем зверушек, птичек, а также мастерим бумажные флажки и разноцветные бусы. Все дети работают с удовольствием, зная, что готовятся к своему празднику. Мама с тётей Нюрой нам, конечно, помогают, если у них выпадет свободное время, при этом, увлекаются сами, как дети.

Отец обещал принести ёлку. Не знаю, где он её собирается взять, ведь в наших краях ёлки не растут. А сейчас, в военное время, наверное, не до ёлок. И всё же, 31 декабря отец принёс аккуратное деревце и небольшую охапку сосновых «лапок». На конец каждой ветки мы аккуратно привязали сосновую «лапку» и получилась красивая сосенка. А когда мы нарядили её, изготовленными нами, игрушками, получилась чудная ёлка с красной бумажной звездой на вершине. Нам, детям ёлка казалась высокой, пышной и красивой. Радости не было предела. Мы прыгали, танцевали и веселились вокруг ёлки. А первого января пригласили детей с нашей улицы и весело кружились вокруг ёлки в большой комнате нашего нового дома. И даже были подарки, которые приготовила мама и тётя Нюра. Они напекли крендельков разной формы и разложили их по пакетикам. Этот Новый год показался нам весёлым и запоминающимся, ведь потом долгое время ничего подобного уже не будет.

В тот же день, вечером, по радио передали следующее сообщение: «Лётчик 102-ой истребительной авиадивизии ПВО Сталинграда сержант Лялин Ю. В. на самолёте «ЯК-1» сбил фашистский бомбардировщик «Юнкерс-88». Преследуя противника, Лялин Ю. В. израсходовал свой боекомплект, и тогда он решил таранить фашистский самолёт. Советский ястребок нагнал фашиста и «Юнкерс-88», лишившись хвостового оперения, стремительно пошёл вниз. Самолёт «Юнкерс-88» упал и сгорел в четырёх километрах южнее станции Иловлинская. Выпрыгнувшие на парашютах, два фашистских лётчика взяты в плен. Сержант Лялин Ю. В. на своём «ЯК-1» с погнутыми лопастями винта благополучно приземлился. Самолёт серьёзных повреждений не имеет. Итак, в Сталинградском небе сбит первый фашистский бомбардировщик. Счёт защитников Сталинграда открыт». Таким был первый день нового 1942 года.

Некоторое время спустя, у отца в цехе состоялось собрание, посвящённое итогам прошедшего года, где говорилось, что металлурги завода «Красный Октябрь» дали сверх плана более двух тысяч тонн стали. Тракторный завод (СТЗ) утроил декабрьскую программу производства танков. А также, открылось движение поездов по железнодорожной линии «Сталинград – Владимировка», протяжённостью 180 километров, построенной в Заволжье. Далее предстояло построить вторую очередь, чтобы в целом завершить строительство железнодорожной линии «Сталинград – Саратов». Эта железнодорожная линия сыграет, впоследствии, важную роль в обороне города. Следует отметить, что рельсы для этой железнодорожной линии поступали из Сибири, где их снимали с только что построенного участка Байкало-амурской магистрали. Оттуда же прибыла партия заключённых. На их плечи и легла основная масса самой тяжёлой работы по сооружению железнодорожной линии.

Кроме дежурства в госпитале, мама и тётя Нюра, теперь, всё свободное время вяжут тёплые варежки, носки из шерсти, которую привезла ранее тётя Маруся, из села Аксай. Идёт сбор у населения тёплых вещей для Красной Армии. По радио сообщали, что «немецкие самолёты появляются на подступах к городу. Истребительная авиация ПВО непрерывно ведёт патрулирование воздушного пространства. Командир эскадрильи старший лейтенант Смирнов Н. А. сбил фашистский самолёт «Юнкерс-88», который упал и взорвался в районе города Калач. Это произошло 23 февраля – в день 24-ой годовщины Красной Армии».

Придя как-то с работы, отец рассказал нам, что с фронта к ним, на завод поступают подбитые танки для ремонта. Танки с фронта поступают неразоружённые и, оставаясь на подъездных путях к заводу, подвергаются «досмотру» любознательными ребятами. Отец привёл несколько примеров, когда ребята находили в танках гранаты с запалами и приносили их в дом. Хорошо, если взрослые во время останавливали ребят, но, к сожалению, были случаи гибели ребят. Отец строго настрого предупредил меня, моих братьев и друзей, чтобы не лазили, где не положено и не трогали никакие предметы.

Мы теперь регулярно слушали, как из чёрной тарелки репродуктора сообщали новости военного характера. Так, «27 марта 1942 года вновь отличился лётчик Н. А. Смирнов. Вражеский самолёт-разведчик сумел, скрытно от постов наблюдения, приблизиться к городу. Поэтому, самолёт был обнаружен только в 60-70 километрах, южнее города. По боевой тревоге в воздух поднялись наши лётчики, в том числе и капитан Смирнов Н. А. Не успев набрать высоту, Смирнов Н. А. увидел перед собой «Юнкерс-88». Пикируя из-за облаков на Сталинградскую ГРЭС, «Юнкерс-88» поспешно сбросил бомбы и повернул на запад. Выжимая максимальную скорость на своём «ЯК-1», Смирнов Н. А. устремился за фашистом. Пулемётные очереди догнали вражеский самолёт. Он задымил, клюнул носом и пошёл вниз. «Юнкерс-88» поисковики нашли на краю большого оврага. Его экипажу удалось сбить пламя и посадить самолёт, не выпуская шасси. Однако фашисты не успели уйти. Их обезоружили и взяли в плен».

А. С. Чуянов записывает далее: « 28 марта. В город привезён, сбитый вчера капитаном Смирновым вражеский самолёт. Он установлен на площади Павших Борцов и вокруг него беспрерывно толпятся люди. Они не только смотрят, но и уносят на память какую-нибудь деталь. Так и растащили этого непрошенного гостя. А крупные части отправили на переплавку».

Мы с родителями тоже побывали у этого самолёта, на площади Павших Борцов. У нас с друзьями потом долго хранился небольшой кусочек дюралюминия от крыла того самолёта, наверное, оторванный пулей из пулемёта лётчика, капитана Смирнова Н. А.

Из сообщений по радио узнали, что «на фронт в ближайшие дни уходит наш бронепоезд, построенный рабочими заводов «Красный Октябрь», тракторного, «Баррикады» и судоверфи. Бронепоезду присвоено название «Волжский богатырь».

С Т А Л И Н Г Р А Д В О Г Н Е .

В ночь на 23 апреля мы проснулись от воя сирены, грохота разрывов и воя пикирующих бомбардировщиков. Выскочив на улицу раздетыми, увидели отсветы пожаров в рабочем посёлке тракторного завода, находящегося от нас в пяти километрах. Тёмная ночь с пожарами, сплошной гул от разрывов авиабомб и резких звуков стреляющих зенитных орудий по самолётам наводили на нас ужас и страх. Мы быстро спустились в небольшой подвальчик, находящийся под нашим домом, и сидели там больше двух часов, всякий раз ожидая, что бомбы начнут падать и на наш посёлок. Но налёт закончился также неожиданно, как и начался. Стало, вдруг, непривычно тихо. Мы вылезли из своего подвальчика. В темноте хорошо были видны пожары, сильно ощущался запах гари и ещё какие-то неприятные запахи. В эту ночь так и не пришлось больше никому уснуть. Пришла тётя Нюра с детьми и ближайшие соседи. Завели разговор о том, что необходимо всё бросать и срочно уезжать за Волгу, так как город теперь постоянно будут бомбить, и никто не сможет выжить.

На следующий день мы услышали по радио: «В ночь с 22 на 23 апреля фашистская авиация произвела массированный звёздный налёт на город группами по 9-15 самолётов. Заградительный огонь зенитной артиллерии ПВО был очень плотным. Когда ведущий фашистский самолёт сбросил бомбы, наши команды зажгли в оврагах ложные очаги пожаров, и все последующие самолёты разгрузили на них свой бомбовый запас. Вражеская авиация сбросила на жилой район тракторного завода свыше 1500 зажигательных и много фугасных бомб. Возникло 19 очагов пожаров. Тракторозаводцы дружно отбивали натиск фашистской авиации, сбрасывая с крыш зажигательные бомбы. Выше всякой похвалы была молодёжь. Она везде первая выходила на ликвидацию фашистской диверсии. Отдельным группам фашистских самолётов всё-таки удалось прорваться сквозь заградительный огонь зенитной артиллерии ПВО. Бомбовые удары пришлись, в основном, на железнодорожные стации и акваторию реки Волги».

Да, это был первый серьёзный налёт фашистской авиации на город Сталинград. При этом следует отметить, что фашисты сосредоточили свои бомбовые удары именно на жилые кварталы, где жили рабочие тракторного завода и почти не тронули территорию предприятия. Фашисты и далее будут методично разрушать жилые кварталы города, уничтожая население и армию, защищавшую город, так или иначе, обходя стороной заводы города. Наверное, фашисты и впрямь были уверены в захвате и порабощении города, чтобы в дальнейшем использовать предприятия в своих целях. Но фашисты просчитались. Предприятия продолжали работать, давая необходимое вооружение защитникам города. А заложниками, к сожалению, были матери с детьми и пожилые люди, которые не смогли уехать за Волгу и спасались в подвалах и укрытиях своих домов.

После массированного налёта вражеской авиации на жилые кварталы тракторного завода наступило относительное затишье. В наступившем затишье взрослые копали канавы вокруг своих домов с целью борьбы с зажигательными бомбами. По их мнению, зажигательные бомбы, в основном малого калибра, будут скатываться с крыши, и попадать в канаву, где их следует сразу же засыпать грунтом. Как оказалось потом, при массированных налётах и бомбёжках, вся эта затея оказалась напрасной. Во дворах, у кого не было хороших подвалов, стали копать и устраивать земляные убежища (щели).

Отец с дядей Павлом (мужем тёти Нюры) на огороде вырыли котлован и накрыли его накатом из тонких брёвен и обрезками горбыля и досок, а сверху засыпали грунтом, вынутым из котлована. Получилось что-то, вроде блиндажа на две семьи. В убежище устроили наклонный вход, приспособив для этого двустворчатую дверь. На ночь теперь мы все уходили спать в убежище, опасаясь ночных налётов. Погода стояла жаркая днём и прохладная ночью, поэтому спать в убежище нам, детям, даже нравилось. И теперь, даже днём, когда выли сирены, объявляя воздушную тревогу, мы все уходили в наше убежище и пережидали там очередной налёт фашистских самолётов.

Бомбили теперь, в основном, прилегающие к заводам «Баррикады» и «Красный Октябрь» жилые кварталы многоэтажных домов. А наш небольшой посёлок с одноэтажными постройками оставался пока нетронутым. Как только наступало затишье, одной из проблем были пища и вода. Водопровод был разрушен. Магазины, которые ещё оставались целыми, не работали. За водой с котелками ходили в овраг, где местами пробивались родники. Еду ходили добывать в близлежащие разрушенные жилые районы, где когда-то были магазины. Приходилось подбирать остатки продуктов, разбросанных вокруг разрушенных магазинов. Вспоминаю, как после очередной бомбёжки, из одного горящего магазина, где оставались запасы сахара, тёк ручей расплавленной горячей патоки и люди подставляли котелки, набирая сладкую горячую смесь. А дети, в это время собирали, разбросанные вокруг, пряники. Таким образом, у нас скопился небольшой запас сладостей, который использовался, в основном, для детей.

А. С. Чуянов записывает в своём дневнике: «17 мая. Наступление наших войск под Харьковом не имеет успеха. По существу, началась оборона на дальних подступах к Дону и Сталинграду, в условиях, когда стратегическая инициатива перешла к противнику. Теперь, как никогда раньше, всё, буквально всё, надо поставить на оборону города и области».

«12 июня. Фашистское продвижение расширяется на юго-восток. По всем данным, главной целью летнего наступления 1942 года немецко-фашистских войск является захват Сталинграда и выход к кубанскому хлебу и кавказской нефти. Фашистская пропаганда назойливо твердит, что Сталинград будет взят 25 июля. Наши «союзники» не мешают Гитлеру без всякой опаски и тревоги за свои западные границы бросать все свои войска против Советского Союза».

«23 июня. В связи с наступлением гитлеровцев на Нижний Дон, серьёзное беспокойство Государственного Комитета Обороны вызывает судьба 66 тысяч тонн зерна, скопившегося там. За семь дней нужно всё зерно свести в Калачёвский порт, погрузить его в вагоны и отправить в Сталинград и дальше по московской ветке, на которую всё чаще и чаще совершаются налёты вражеской авиации».

«30 июня. Наступила массовая уборка урожая на Дону. В заволжских районах хороший урожай. В колхозах и совхозах не хватает рабочих. На помощь пришли учителя и школьники».

«12 июля. Острие фашистского наступления нацелено на Сталинград. Становится всё более ясным, что вскоре боевые действия развернутся на ближних подступах к Сталинграду.

С фронта приходят тягостные вести. Всё чаще в Сталинград прибывают переполненные поезда с эвакуированным населением. В казачьих станицах нарастает тревога. С насиженных мест снимаются колхозы и МТС, переправляют на левый берег Волги скот, тракторы. Фашисты бомбят и сбрасывают над станицами наглые листовки: «До Воронежа – с бомбёжкой, в Сталинград войдём с гармошкой». Налётом вражеской авиации разрушен мост через Дон в городе Серафимовиче».

«13 июля. Теперь уже ясно, война неумолимо приближается к Сталинграду. Харьковское наступление закончилось неудачей и стоило нам очень дорого. До сих пор в город прибывают бойцы и офицеры, вырвавшиеся из окружения. Они немало пережили. Рано утром в город прибыло на автомашинах руководство Юго-Западного фронта во главе с командующим С. К. Тимошенко. Настроение у командования фронтом, я бы сказал, нервозное. Конечно, пережитое у всех вызывает горечь. Из ЦК по телефону сообщили, что на базе полевого управления Юго-Западного фронта создан Сталинградский фронт. Позвонили из Серафимовича. На хуторе Горбатовском появились фашисты. Это уже на территории нашей области».

«14 июля. Мог ли я раньше знать, что мне придётся решать и военные вопросы. Приходится, что называется, учиться на ходу. Из директивы Ставки узнаю, какая поставлена задача перед командованием Сталинградского фронта. В кабинете появилась большая карта юго-западных районов области. Указом Президиума Верховного Совета СССР Сталинградская область объявлена на военном положении».

Ведущий военный историк Алексей Исаев в своей книге «Сталинград. За Волгой для нас земли нет» отмечает: «Задачи Сталинградского фронта Ставкой были сформулированы так: «Силами 62-й и 64-й армий, двух морских стрелковых бригад, восемнадцати артиллерийско-пулемётных УРовских батальонов, курсантов восьми училищ, прибывающих с Северного Кавказа, прочно занять Сталинградский рубеж западней реки Дон и не при каких условиях не допустить прорыва противника восточнее этого рубежа в сторону Сталинграда». Соответственно, 63-я и 21-я армии должны были «ни в коем случае не допустить форсирования противником р. Дон». Задачи армий Сталинградского фронта вполне укладывались в два слова: «стоять насмерть». Изучение документов позволяет восстановить картину первого боя Сталинградской битвы. Согласно журналу боевых действий 62-й армии, первое столкновение произошло в 20.00 16 июля у хутора Золотой, в 8 км юго-восточнее станции Морозовской. Первый бой длился 20 – 30 минут силами 645-го танкового батальона 62-ой армии и не был ознаменован ничьей смертью».

18 июля по радио выступил Алексей Семёнович Чуянов. Он рассказал о смертельной угрозе, нависшей над областью и городом, и призвал всех, кто способен, участвовать в обороне своего города, района, села. «Наша задача – помочь воинам фронта всеми своими силами и средствами – боевой техникой, боевыми резервами, продовольствием и материнской заботой о лечении наших раненых бойцов. Мы должны удвоить и утроить выпуск боевых танков, артиллерии, миномётов и боеприпасов, бронепоездов и бронекатеров, продовольствия и вещевого имущества».

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒