С Т А Л И Н Г Р А Д 7 страница

Только что миновали станции со знакомыми названиями: Жутово и Гнилоаксайская. Значит, мы должны скоро прибыть на станцию Абганерово. Теперь все названия станций были нам знакомы, так как мы с мамой сразу же вспомнили нашу поездку в село Аксай в самом начале войны. Тогда мы выходили из поезда на станции Гнилоаксайская.

На станции Абганерово поезд сделал остановку и задержался на неопределённое время. С каждой стороны нашего поезда стояли эшелоны с военными грузами. Алексей сказал, что встали, наверное, надолго, но выходить из вагона никому не рекомендовал.

Он поделился с нами своими воспоминаниями о том, как он со своим взводом в августе 1942 года в районе станции Абганерово отражал атаки немецких танков и был тяжело ранен, после чего почти два месяца лечился в госпитале.

Простояв около трёх часов на станции Абганерово, наш поезд наконец-то двинулся в путь. Ребята к этому времени успели приготовить чай, приглашая всех к общему чаепитию. Алексей сказал, что остановок наверняка больше не будет и через несколько часов мы должны быть в Сталинграде, так что это наше последнее совместное чаепитие, так сказать, «на посошок». Пока мы все наслаждались душистым чаем, а взрослые мирно беседуя, делились воспоминаниями, поезд, набрав скорость, вскоре проскочил небольшую станцию Тингута и вырвался на степной простор ближе к Сталинграду.

Поезд несколько замедлил ход, проходя через городской посёлок Красноармейск и станцию Сарепта. Выглядывая через открытую дверь вагона, мы все отметили, что больших разрушений здесь не было и многие дома и частные владения сохранились в первозданном виде. Алексей по этому поводу заметил, что в этих местах до войны жили в основном немцы-колонисты, может быть, поэтому фашисты здесь мало бомбили. Но далее, по мере приближения к Сталинграду, всё больше бросались в глаза следы прошедшей войны. Вот проскочили посёлок Бекетовку и следом станцию Ельшанку с большими разрушениями станционных построек и жилых домов. Через станцию Сталинград 2 и далее поезд пошёл тихим ходом. Видны были сильные разрушения вокзала и близлежащих административных и жилых зданий. На станции Сталинград 1, в центре города, сильно пострадал центральный вокзал, а в самом городе перед нами предстала картина гигантских страшных разрушений. Правда, некоторые улицы уже успели расчистить от завалов разрушенных домов. На одной из улиц заметили стоящий трамвайный вагон, который стоит там, где его, наверное, настигла тогда очередная воздушная тревога. Сколько же предстоит сделать, чтобы всё это восстановить.

2 февраля 1943 года, когда закончились последние бои в Сталинграде, Алексей Семёнович Чуянов пишет в своём дневнике: - «200 дней и ночей безуспешно штурмовали отборные гитлеровские части город Сталинград и нашли здесь свой бесславный конец. В памяти всё ещё стоят дни и ночи жесточайшей битвы на Волге. Среди нас нет многих мужественных солдат Сталинграда, заслуживших восхищение и благодарность нашего великого народа. Вечным сном спят богатыри великой битвы…»

3 февраля… «После битвы я объехал весь город. Передо мной предстала страшная картина гигантских разрушений. Город – боец, город – герой был весь в развалинах. Кое-где ещё пылали пожары. Заводы разрушены, цехи представляют груды искорёженного металла, бетона и штукатурки. Мёртвыми гигантами замерли «Красный Октябрь», «Баррикады», тракторный. Встретился с директором завода «Красный Октябрь». «Завод сильно пострадал» - говорит т. Матевосян, - «но мы обещаем стране быстро восстановить его, чтобы уже в ближайшее время наша броня и боеприпасы помогли нашим славным воинам сокрушить ненавистных фашистских захватчиков и добить их навсегда…»

4 февраля… «Сегодня праздник Победы на волжских берегах. Суровая и величественная площадь Павших борцов оделась в кумач. Застывшими свидетельствами великой битвы стоят обгоревшие и разбитые скелеты развалившихся огромных корпусов большой городской гостиницы, Дома Красной Армии, универмага, гостиницы «Интурист», Дома коммуны и многих других. Ещё не убраны разбитые немецкие танки, орудия, автомашины. Повисли на проводах телефонные столбы. Лежит на рельсах сгоревший трамвай. Но всё равно площадь кажется праздничной. На ней появились портреты героев битвы, лозунги и транспаранты…»

«Начинается новая страница в истории нашего города – история возрождения Сталинграда. Думаю, что она будет нелёгкой. Но это никого не страшит. Пройдёт время, и снова над Волгой поднимется кварталами светлых домов обновлённый Сталинград, снова задымят его заводы, засверкают асфальтом широкие улицы, зазеленеют сады и скверы. Мы возродим тебя, родной Сталинград!»

«Пройдут годы, столетия, но не сотрётся память о героях великой битвы, и всякий, кто придёт к Мамаеву кургану, поклонится погибшим мужественным и стойким защитникам великой твердыни – бессмертным солдатам Сталинграда».

Вскоре Алексей объявил нам, что конечный пункт, куда прибывает поезд, это станция Банная, которая находится рядом с рекой Волгой и практически на территории завода «Красный Октябрь». Отец сказал, что это не очень далеко от нашего дома, но всё же придётся пройти пешком около километра. Он напомнил нам, что примерно этот путь мы должны были проделать ещё прошлой осенью, если бы не попали на оккупированную противником территорию.

Наконец-то поезд прибыл в пункт своего назначения и остановился. Вдоль железнодорожной линии лежали завалы металлолома, а невдалеке работали два железнодорожных крана. Мы собрали вещи, поблагодарили ребят, попрощались с ними, вылезли из вагона и пошли по направлению к дому, пробираясь через завалы металлолома. Вскоре мы вышли на более ровную тропинку, пролегающую по краю небольшого овражка. Вокруг простирались, по сути, пустынные места с завалами разрушенных строений, с завалами грунта и глубокими воронками, наполовину заполненными водой, грудами металла от разбитой техники, перемешанной со всяким хламом. Отец шёл первым, заранее предупредив нас, чтобы мы ничего не трогали и шли строго за ним, так как могут встретиться неразорвавшиеся мины и снаряды. Далее наш путь пролегал по краю глубокого оврага, выходящего прямо к реке Волге. ПО дну оврага протекал ручей грязной воды. Отец напомнил нам, что это тот самый овраг, недалеко от которого находится наш дом, только выше по течению ручья. На протяжении всего нашего пути мы никого из людей не встретили. Вокруг было пустынно и как-то неуютно, да и погода в этот день была пасмурной, не характерной для сталинградской весны. Вскоре мы вышли к месту, где через овраг был переброшен разрушенный металлический мост. Родители вспоминали, что до войны по этому мосту было организовано движение трамваев и автомобилей. Рядом с мостом через овраг уже успели отсыпать насыпь, по которой прошла асфальтированная дорога, соединяющая город с заводами. ПО шоссе двигались автомобили. ПО этому поводу отец отметил, что город уже живёт трудовой жизнью. Мы пересекли шоссе, и пошли дальше вдоль оврага к своему дому. Идти было уже совсем недалеко.

М Ы Д О М А

Вот мы и дома. Прошло всего не более восьми месяцев, как мы вынуждены были покинуть это место и свой дом, а вокруг так всё неузнаваемо изменилось. Нашу улицу Марата можно было определить только по остаткам нескольких полуразрушенных домов, стоящих когда-то по нашей стороне улицы. Дом тёти Нюры был вообще сметён с лица земли, как будто его и не было. А наш дом находился в глубине двора и остался цел. Мы были несказанно рады, когда увидели наш дом, буквально стоящий на пустыре. Рядом с домом была вырыта яма, а вокруг набросаны кучи земли. Отец сказал, что в этой яме он закапывал наши вещи, в том числе и ценные, а кто-то всё это раскопал и похитил.

За домом, на огороде сохранились два небольших деревца вишни, которые отец посадил перед самым началом войны. Деревья не только сохранились, но и подросли. На ветвях вишнёвых деревьев уже были видны побеги с бутончиками будущих цветов. Так что наши вишенки вскоре будут радовать нас пышным белым цветом. Мы начали с того, что с помощью найденных здесь же лопат, закопали яму и, разбрасывая лишний грунт, выровняли всё вокруг дома. Деревца ясеневых клёнов, высаженных отцом перед войной, были все переломаны, но всё равно дали побеги. На клёнах пришлось лишнее обрезать и дать жизнь новым росткам. Потратив почти половину дня, мы навели относительный порядок вокруг дома. К концу нашей работы всё сильнее сказывалось желание поесть. Отец, учитывая нашу общую потребность в еде, разжёг костёр, а на кирпичах уже стоял солдатский котелок, в котором закипала вода. Он объявил, что на ужин будет перловая каша, а потом будем пить чай. Оказалось, что когда мы высаживались из вагона, чтобы идти домой, Алексей передал отцу небольшой мешочек с перловой крупой и маленький свёрток с сухарями и сахаром.

Отужинав, мы начали готовиться ко сну, так как на улице уже стало темнеть. В доме почти всё было в относительной сохранности. Сохранились две наших кровати: большая и маленькая со старыми рваными матрасами. Стола не было. Из пола было выломано две доски, которые лежали здесь же. Выбив на улице матрасы от пыли, застелив их тем, что у нас было с собой, мы расположились на ночлег. Не успели мы погрузиться в сон, как услышали крик мамы. Она сказала, что по ней что-то пробежало. Отец предположил, что это крыса. После этого мы долго не могли заснуть, боясь повторения этого момента. Отец сказал, что необходимо найти какое-нибудь отравляющее вещество, ибо крыс здесь, в этих условиях, развелось, наверное, много. Наконец-то сон всё-таки сморил нас и до самого утра нас уже ничто не беспокоило. Зато, когда мы проснулись, нас встретило ясное солнечное утро под голубыми небесами, где плыли редкие белые облачка. Выйдя на улицу, отец проговорил: - «Ну вот, наконец-то нас встречает настоящая родная сталинградская весна».

В это утро отец должен был уходить на завод, чтобы получить положенный ему денежный аванс и продуктовые карточки, о чём он нам поведал ещё накануне. Мама занялась печкой, которая была в доме, пытаясь её растопить, а я побежал к нашим вишенкам, чтобы посмотреть, когда они начнут зацветать. Рассматривая вишнёвые веточки с зелёными листиками и цветочными бутончиками готовыми распуститься, я невольно обратил внимание на небольшой холмик на краю нашего огорода. Когда я подошёл ближе, то понял, что это была могилка, так как с краю холмика, в траве я обнаружил небольшой деревянный крестик. Как потом поведал нам отец, в этой могилке был похоронен мальчик Серёжа. Мы с мамой вспомнили обстоятельства гибели мальчика. Это случилось в том же месте, где мы с мамой спасались от бомбёжки, в овраге, в трубе под железнодорожной насыпью. Когда мать хоронила своего сына, отец наш, в поисках нас с мамой, пришёл с завода домой. Он помог женщине похоронить сына и узнал от неё, где мы находимся. Эта женщина с мальчиком до войны проживала в соседнем домике, от которого в результате бомбёжек ничего не осталось. Мы теперь будем ухаживать за могилкой мальчика Серёжи. Помня наказ отца о наличии взрывоопасных предметов, я осторожно вышел за пределы нашего двора и обратил внимание, что на другой стороне нашей улицы три дома в ряд не так уж сильно разрушены и во дворах этих домов я увидел людей, которые были заняты восстановлением своих жилищ. Я этому обрадовался, так как мы на нашей улице оказались не одни. Потом мама подтвердила, что кроме нас на нашу улицу возвратились ещё три семьи. Потом я вдруг услышал гудок паровоза и увидел, как по железной дороге, которая оказалась совсем недалеко, с медленной скоростью двигается состав товарных вагонов. Значит, железную дорогу восстановили, и она заработала.

Я побежал по дорожке вниз, к оврагу и увидел высокую железнодорожную насыпь с большой трубой на дне оврага. Из трубы с шумом вырывался поток грязной воды. Внешне овраг мало изменился. Те же крутые склоны, поросшие первой весенней травой и обрывистые места, обнажающие каменистые породы и грунтовые отложения. На дне оврага, в его широких частях образовались целые озёра с грязной весенней водой. Осмотрев овраг, я вспомнил, как мы бежали с мамой по этим крутым склонам, спасаясь от бомбёжки. Даже, помнится, прыгнули в обрывистом месте, после чего я некоторое время не мог самостоятельно ходить. За оврагом виднелось здание школы. Сама коробка здания выглядел как будто целой, но внутри, наверное, всё выгорело.

Я вновь поднялся по тропинке наверх, на нашу улицу и прошёл поближе к железной дороге, откуда хорошо просматривалось место бывшего аэродрома. Но вместо ровного поля я увидел места, изрытые траншеями, разбросанные кучи земли и несколько остовов разбитой и обгорелой военной техники. Я вернулся к своему дому и вспомнил, что ещё не всё обследовал на нашем дворе. За нашим домом, где когда-то была территория двора с домом, где до войны жили немцы, и от которого теперь ничего не осталось, в зарослях из крупных деревьев ясеневого клёна я обнаружил небольшой легковой автомобиль. Правда, его нельзя было назвать настоящим автомобилем, так как колёс у него не было, а внутренняя обивка была вся вырвана. Зато сохранились дверцы, которые открывались и закрывались, сохранилось лобовое стекло, потрескавшееся в нескольких местах, а также остатки сидений, которые вполне можно было использовать по назначению. А самое интересное, что сохранился настоящий поворачивающийся руль и несколько совсем целых приборов под стеклом. Но за лобовым стеклом, где должен быть капот и двигатель, было пусто. Когда-то это был красивый двухместный автомобиль с открывающимся верхом. На дверцах ещё сохранились остатки яркой розовой окраски. Вечером отец, осмотрев автомобиль, заметил, что колёса, двигатель вместе с капотом, а также кое-какие части забрал кто-то из «наших», причём сделал это довольно аккуратно, но зато теперь у вас с друзьями есть место для игр. Уходя, отец добавил: - «Машина была красивая и дорогая, и какой-то высокопоставленный немецкий офицер катался на этой машине по улицам Парижа. Затем привёз машину сюда, чтобы кататься по улицам Сталинграда. Но Сталинград это не Париж, поэтому он и унёс отсюда свои ноги, бросив всё, а не только автомобиль. А может быть, голову сложил в развалинах разрушенного Сталинграда».

Вечером отец принёс с завода продуктовые карточки и немного денег. На следующее утро мы с мамой отправились в продуктовый магазин, чтобы отоварить карточки, то есть выкупить положенное количество хлеба и некоторых продуктов, в количествах, обозначенных в карточках на данный день. Магазин оказался не очень далеко и располагался в небольшом кирпичном одноэтажном здании, сохранившемся с довоенного времени. Оказалось, что мы проходили это место, кода совсем недавно шли с поезда домой. Невдалеке был виден разрушенный металлический мост через овраг, а рядом отсыпанная насыпь, по которой шла асфальтированная дорога. Недалеко от магазина рабочие укладывали шпалы и рельсы. Мама сказала, что, наверное, скоро будет ходить трамвай в центр города, а здесь, у магазина, как до войны будет остановка. В магазине была большая очередь и мы, простояв почти до обеда, наконец-то получили хлеб, сахар, крупу перловую, а растительного масла не оказалось, и нас попросили подождать до следующего раза. На семейном совете решили, что теперь в мою обязанность будет входить следующее: каждый день с утра ходить в магазин и отоваривать карточки. Теперь день мой был почти полностью заполнен. С утра пораньше я шёл занимать очередь в магазин, ещё до его открытия. Приходилось стоять в очереди, не отходя ни на шаг, так как в любой момент в очереди могли произвести пересчёт. Такие были жёсткие правила.

Таким образом, почти каждый день, справившись со своими новыми обязанностями в первую половину дня, после обеда я шёл к своему автомобилю и играл там до конца дня, представляя себя в роли водителя и путешественника. Но однажды утром, встав как всегда пораньше, я вышел на улицу и не узнал нашего двора. Что-то изменилось, причём, в лучшую сторону. Оказывается, это наши две вишенки покрылись пышным белым цветом, как будто на них были наброшены белые покрывала. Это было очень красиво: на фоне голубого неба с лёгкими белыми облачками и яркого солнца. Благоухающие, нарядные как невесты, стояли наши вишенки. Мама сказала по этому поводу: - «Это означает, что скоро праздник, так как вишни в наших краях зацветают накануне Первомая». А вечером того же дня отец, придя с работы рассказывал, что на заводе, готовясь к празднику, крепили на трубах, которые успели отремонтировать, лозунги и гирлянды из лампочек. Вечером, когда стемнело, мы вышли на улицу и смотрели в сторону завода, любуясь, как на каждой из трёх заводских труб красиво мигали гирлянды лампочек, обрамляющих плакаты, на которых, по словам отца, было написано: «МИР ТРУД МАЙ».

И вот наступил праздник Первомая. В этот день магазин не работал, но я, уже по привычке, проснулся рано. Я вышел во двор, побродил по нашему саду-огороду, опять любуясь ярким белым цветом наших вишен и свежей зеленью всходов на огородных грядках. В самый канун праздника нам выдали по карточкам небольшой мешочек муки и пол-литровую баночку яблочного повидла. Поэтому в этот день мама, встав пораньше, напекла пирожков в честь праздника, и мы все вместе устроили праздничный завтрак. После завтрака я вышел на улицу и услышал, как со стороны магазина доносятся звуки музыки. Я сразу же решил туда пойти, тем более, что дорога мне была знакома. На полпути к магазину ветерок донёс слова песни: - «… легко на сердце от песни весёлой…». Я поспешил и вскоре вышел к асфальтовой дороге. Вся дорога была запружена народом. Из репродуктора доносилась громкая музыка, а по дороге со стороны заводов шли колонны людей с флагами, транспарантами и портретами. На портретах я сразу же узнал Сталина, Ленина, Ворошилова. Других я ещё не знал. А ещё меня восхитило обилие цветов. Тюльпаны самых различных цветов, и оттенков, но в основном: красные, жёлтые, белые стояли в тазиках прямо на земле. Цветы продавали женщины, от которых я узнал, что цветы со степей за Мамаевым Курганом и что этой весной там обилие тюльпанов. Я знал от отца, что на Мамаев Курган ходить опасно из-за большого количества там взрывоопасных предметов, и потом, там только месяц назад как убрали трупы немецких вояк. Но получается, что люди ходят через Мамаев Курган за цветами. Я долго был на этом празднике, пока не прошли все колонны в сторону центра города. Потом дома родители мне объяснили, что это была демонстрация трудящихся, которые шли с флагами и транспарантами, чтобы рассказать жителям и руководству города и области о своих трудовых успехах в честь Первомая.

В мае установилась тёплая солнечная погода, а днём было даже жарко, как летом. Соседи говорили, что за Волгой, в озёрах, где вода быстро прогревается, второго мая был уже открыт купальный сезон, на что мама сказала, что сейчас нам не до отдыха, а пока тепло необходимо обустраивать своё жильё и заниматься огородом. Ещё до цветения вишнёвых деревьев мама уже успела сделать грядки на огороде, а потом посеять редиску и посадить огурцы и помидоры. На оставшейся территории нашего большого двора мама устроила бахчу, посеяв семена арбузов и дынь. Огурцы уже отметились несколькими листиками, а недавно высаженная рассада помидоров быстро принялась. Покрылась обильной зеленью и грядка, где была посеяна редиска, а арбузы и дыни дали первые ростки. Вся эта зелень требовала ежедневного полива в связи с наступившей жаркой погодой.

Когда мы приехали, мы брали воду для повседневного расхода из родника, в овраге. Теперь мы ходим за водой к водопроводной колонке, которую установили накануне праздника, недалеко от нашего дома. Когда появилась необходимость в ежедневном поливе нашего огорода, мы с мамой каждый вечер, по нескольку раз ходим за водой и поливаем наши грядки. Мама носила воду в ведрах на коромысле, а я, в маленьком ведёрке. Отец, глядя на то, как мы с мамой каждый вечер таскаем воду за пятьсот метров, несколько раз помог нам, а потом решил, как он сказал, механизировать этот процесс. На станции Банной, куда мы когда-то приехали на поезде, вдоль железной дороги лежали груды металлолома. Многие люди часто наведывались на территорию станции и находили немало полезных предметов для своего хозяйства, тем более, что территория станции пока не имела ограды и не охранялась. Отец нашёл в грудах металлолома хорошую металлическую тачку, привёз на ней четыре колеса и сказал, что собирается делать телегу для перевозки воды. Колёса были небольшие с толстым резиновым покрытием и очень тяжёлые. Отец сказал, что эти колёса от танка. Вскоре он привёз бочку, куда входило больше пяти ведер воды, и начал мастерить телегу из металла, который он заготовил ранее. Наконец водовозная телега с бочкой была готова и на следующий вечер мы все отправились за водой. Испытание прошло успешно, только телегу с водой пришлось везти отцу, а мы с мамой толкали её сзади. Телега оказалась для нас с мамой тяжеловатой, поэтому теперь и отец вечерами помогал нам возить воду для полива. Таким образом, всей нашей семьёй мы выращивали овощи на нашем огороде. Зато, как мы радовались первой редиске, первому огурчику и помидорчику. Да и овощи со своего огорода намного облегчили нам жизнь, прежде всего, с точки зрения питания. Отец помогал нам с мамой по поливу огорода, он ещё и задумал построить во дворе, на месте бывшего дома тёти Нюры, летнюю кухню. Он навозил кирпича в виде половинок, с которых мы с отцом потом сбивали молотком остатки цементного раствора. Такого материала было более чем достаточно в местах разрушенных войной зданий. Заготовив достаточное количество материала, отец, в свободное от работы время, начал строить здание летней кухни, а я ему помогал.

Где-то в конце месяца мая отец сообщил нам, что у них на заводе распределяют участки земли для посадки картофеля за рекой Волгой, и что он уже дал своё согласие и добавил, что почва там хорошая, так как в половодье, когда вода уходит, река оставляет там много ила. На следующий день родители поехали в центр города на рынок, чтобы купить картофель для посадки, Проводив родителей, я обошёл весь наш огород, чтобы ещё раз полюбоваться на благоухающую зелень нашего двора. Редиска дошла до необходимых кондиций и вот уже несколько дней мы делаем из неё салаты. Огурцы начали образовывать плети с листвой и появились первые цветочки. Помидорные кустики окрепли и тоже зацвели. И бахчевые не отстают: появились первые признаки плетения. Ну а наши вишенки, которые радовали глаз своим цветением, не подкачали: многие их ветви усыпаны маленькими зелёными ягодками на длинных ножках.

Ближе к обеду, приехали родители с картофелем и радостной вестью: начали ходить трамваи, и на нашей остановке устроен разворотный круг, а дальше, к заводам ведутся работы по прокладке трамвайной линии. В общем, родители ехали туда и обратно на трамвае и были довольны. Стоимость каждой поездки на трамвае составляла всего три копейки.

В ближайший выходной день, встав пораньше, мы отправились сажать картофель. Отец нёс на плечах пол мешка с картофелем, а мы с мамой несли лопаты и сумку с провизией, попеременно меняясь. Вскоре мы вышли к трамвайной остановке, где ненадолго задержались, чтобы полюбоваться на трамваи. Ведь это были первые трамваи после освобождения города. Мы пошли дальше, вдоль оврага по уже знакомой нам тропинке и через какое-то время нам вдруг открылась панорама широкой водной глади, за которой далеко просматривался другой берег реки Волги, покрытый сплошной зеленью. Вниз, к воде мы спустились с высокого обрывистого берега по крутой грунтовой лестнице устроенной в месте, где овраг выходит к реке. Далее мы пошли вдоль воды по песчаному берегу к дебаркадеру, стоявшему невдалеке у берега и служившему пристанью. С берега, по мосткам мы прошли на дебаркадер, где уже скопилось довольно много людей в ожидании пароходика. Здесь было много взрослых с детьми. Многие были знакомы моим родителям. Вскоре причалил небольшой катер, приспособленный для перевозки людей. Мы разместились на палубе, на скамейке у самого борта. Отчалив от пристани, катер развернулся в сторону противоположного берега и начал набирать ход. Мы проплыли мимо острова, покрытого сплошной зеленью и вытянутого длинной лентой параллельно берегу. Этот остров так и назывался: остров Зелёный. Через некоторое время катер вышел на стремнину реки. Было заметно, как нас сносит течением в сторону. Наконец, под натужный шум двигателя катер преодолел стремнину и вышел на спокойную воду. Заветный берег приближался. Пассажиры заметно заволновались, как бы настраиваясь на окончание преодоления водной преграды. Катер, двигаясь малой скоростью против течения, осуществил причаливание к причальной стенке, выполненной из дерева. Вскоре подали трапп, и все стали выходить с катера прямо на берег. Мы вышли и сразу же увязли в песке, настолько он был рыхлый. Мы разулись и дальше пошли босиком. Песок, нагретый солнцем, был тёплым, и по нему приятно было ступать босыми ногами. Широкая песчаная лента, протянувшаяся вдоль берега реки, с другой стороны окаймлялась зарослями тополя и ивняка. Солнце поднялось выше и уже припекало. Песок становился не только тёплым, но и горячим, поэтому все старались идти ближе к воде, где небольшие волны периодически набегали на песчаную отмель. Через некоторое время мы увидели впереди, прямо на берегу большой развесистый тополь, под которым стоял импровизированный стол. За столом сидел мужчина, оседлав небольшой пенёк, и что-то писал. Увидев людей, мужчина встал и пошёл навстречу идущим. Он поздоровался со всеми, назвался Василием Степановичем, затем, подал руку моему отцу и некоторым мужчинам, которых он, видимо, знал. После знакомства Василий Степанович объявил о том, чтобы каждая семья выделила своего представителя, и он поведёт их делить участки земли, а все остальные будут пока отдыхать. Отец ушёл, а мы с мамой расположились на песке, недалеко от воды, сняли верхнюю одежду и решили позагорать, тем более, что солнце хорошо припекало. Мы не опасались сгореть, так как загар уже тронул наше тело, когда мы работали на своём огороде. Многие вокруг нас устроили перекус, а мы решили подождать отца.

Примерно, через пару часов начали возвращаться люди, выполнявшие работу по замеру участков. Вскоре пришёл и отец. Перекусив вместе с отцом, мы с мамой вслед за ним отправились на свой участок. Мы с трудом пробрались через заросли ивняка, по узкой тропинке вышли наконец-то на широкую поляну, окаймлённую высокими, отдельно стоящими тополями. Песок здесь не проваливался и был какого-то серого цвета. По краям поляны были забиты колья, на одном из которых была написана наша фамилия. Отец сказал, что участок большой и нашего картофеля на весь участок не хватит. Он предложил картофель резать пополам, но с таким расчётом, чтобы на каждой половинке оставался хотя-бы один росток. Далее он определил, что пока мы с мамой режем картофель, он попробует вскопать хотя-бы часть участка. Мы с мамой разместились под большим тополем и начали резать картофель. Отец, пройдя первые метры, сказал, что почва рыхлая, лопата почти сама входит в неё, поэтому, пожалуй, можно будет вскопать землю под весь наш картофель. Так и получилось, когда мы стали сажать картофель, его как раз хватило на вскопанную часть участка. Потом выяснилось, что мама прихватила с собой семена арбузов и дынь. Мы, конечно же, на оставшейся части нашего участка посадили небольшую бахчу. После всех трудов мы, усталые и довольные отправились к пристани, где уже стоял катер, готовый к отплытию с последним рейсом. Домой мы вернулись поздно, когда уже смеркалось. Дома всё было в порядке.

На следующий день отец с раннего утра ушёл на работу, а мы с мамой, по её настоянию, отправились в баню. Баня находилась на берегу реки Волги и расположена была под крутым обрывистым берегом, во временном деревянном здании барачного типа. В тот день баня работала для женщин, и мама взяла меня с собой, не считая это зазорным, ибо мой возраст, как она говорила, позволял мне мыться с женщинами. К тому же, несколько женщин тоже пришли со своими детьми, возраст которых был такой же, или чуть меньше. Мне только очень не понравились разные худые тётки с отвисшими грудями и пучком волос в промежности, на что мама советовала мне не обращать внимания. Зато, когда мы вышли из бани и шли домой, испытали такое ощущение лёгкости, которого раньше я не знал.

После поездки за Волгу у нас в доме мало что изменилось. Отец работал по сменам, а в свободное от работы время достраивал летнюю кухню и строил новый забор вокруг нашего участка. Мама занималась огородом и варила нам еду. Я, конечно, принимал участие во всех делах, помогая родителям, что было мне по силам. На огороде, который мы поливали каждый вечер, появились первые огурцы, на помидорных кустах завязались первые помидоры. Так что наш труд начал приносить свои плоды.

Шёл июнь месяц 1943 года. Далеко на западе гремела война, и её отголоски доходили до нас. Отец рассказывал, что на заводе, в мартеновском цехе, где он работает, варят броневую сталь, используя металлолом, а в литейном цехе из этой стали отливают бронекорпуса и башни для танков. Эта продукция поступает на тракторный завод, где ежедневно с конвейера сходят танки Т-34 с последующей отправкой на фронт. И ещё отец подсказал, что почти каждую ночь по железной дороге, которая расположена недалеко от нас, проходит эшелон с танками с тракторного завода. Это подтвердилось, когда я проснулся однажды ночью и вышел во двор по нужде, услышал, что по железной дороге проходит поезд. Я сразу же побежал поближе к железной дороге, благо это было совсем не далеко, и увидел, что на каждой платформе проходящего поезда стоял танк. Эшелон с танками шёл медленно, а на небе светила полная луна, поэтому я успел всё хорошо рассмотреть. Таким образом, я в какой-то степени был в душе горд, что наша семья, в лице отца, была всё же причастна к событиям на фронте.

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒