Ребрик В.В. - Древнеегипетская магия и медицина 19 страница

Еще труднее становится в тех случаях, когда иностранные болезни заклинают на языке страны происхождения. "(Другое) заклинание болезни "хемкет" на языке обитателя пустыни". Следует запись заклинания на иностранном языке семитских кочевников между Египтом и Палестиной (древнеаморейском или древнеханаанском?) иероглифическим т.н. "слоговым" письмом. Следующее иностранное заклинание, в котором, кажется, упоминается аккадская и западносемитская богиня Иштар (Астарта), имеет египетское указание: "[Произнести это заклинание] над красной охрой и мочой, положить сверху".

Болезнь "семен", которую в одном рецепте лечат при помощи заклинания на иностранном языке, возможно, тождественна аккадской "самана", обозначающей красного демона, проявляющегося многократно на различных частях тела и связанного с приступами жара. Наряду с этой болезнью часто называют египетскую болезнь "жар" или "горение".

Заклинания на иностранном языке могли произноситься и над собственно "египетскими" болезнями. Вспомним два заклинания против "червя": в одном из них Вольфганг Хельк узнает древнеханаанский язык и переводит: "Мы сплели заклинание, мы сплели наше (?) заклинание и победили". Третье произносилось над секретом раны (см. выше).

Наконец, существовала болезнь, само название которой свидетельствовало об ее иностранном происхождении - "(болезнь) азиатов". Против не в медицинских текстах встречаются два заклинания - одно "на языке Крита" (согласно новым дешифровкам Беста и Ваудхейзена - смеси индоевропейского (лувийского) с семитским

(старофиникийским)), другое - на египетском. В египетском заклинании упоминается Сет, отвечающий за заграницу, тождественную в представлении египтян с хаосом. Сет не должен возбуждать болезнь "в теле Н.Н., рожденного от Н.Н." В этот "формуляр" при необходимости следовало ввести соответствующие имена. Ранее говорилось о том, что "тело следует накрасить древесным углем". Это вызывает предположение, что при "окраске тела в черный цвет" речь идет о бубонной чуме; в этих текстах, вероятно, отражены встрачающиеся ок. 1550 и 1350 гг. до Р.Х. упоминания эпидемий (Наш Gоеdiке, Seu^, in: Lexikon der Agyptologiе). «Окрашивание тела в черный цвет» известно также из заклинания против «белых мест» ожога, которые следует сделать черными.

С расширением отношений Египта и соседних стран в эпоху Нового царства растет и сфера влияния и почета, которыми пользуются египеетские врачи, о чем упоминают Гомер и Геродот. При Аменхотепе II один сирийский правитель отправился в Фивы, чтобы получить лечение от Небамуна, придворного врача царя. Так трактуют сцену, изображенную в гробнице Небамуна: сириец сидит на стуле, ему подают целительный напиток. Более притязателен царь Угарита (Северная Сирия), пишущий Аменхотепу IV: «Пусть мой повелитель даст мне двух нубийских придворных пажей. И дай мне врача! Здесь нет врача!»

Рамсес II после битвы при Кадеше завязал почти дружеские отношения с царем хеттов, позже закрепленные браком с хеттской

и т-ч и

принцессой. В рамках этих новых отношений происходит экспорт египетской технологии и науки, в том числе медицинских знаний, собранных египетскими врачами. Так, царь хеттов Хаттусилис просит своего «брата» Рамсеса прислать ему человека, который должен приготовить лекарства, могущие помочь родить его сестре, находящейся в преклонном возрасте. Ответ фараона приводим дословно: «Смотри, сестра моего брата - я, царь, твой брат, знаю ее. Ей 50 лет? Исключено. Ей 60 лет! Она завершила свой 60-й год. Поэтому для нее нельзя приготовить лекарства, чтобы заставить ее родить». Этот негативный вердикт напоминает о формулах учебных текстов. В другом письме говорится: «Я, царь, твой брат, пошлю способного жреца-заклинателя и способного врача, они подготовят лекарства для ее родов». Для истории египетской медицины этот пассаж важен тем, что здесь упоминаются средства, стимулирующие зачатие и роды. Вспомним, что ранее упоминались лишь противозачаточные средства. Царь хеттов просит также помочь ему в связи с болезнью глаз. Лекарство быстро посылается ему египетским посланником; применение средства, очевидно, находилось в руках египетского врача.

Один из лучших глазных врачей Египта был послан царю персов Киру фаараоном Амасисом (Геродот, III, 1). Египтяне напрасно сделали этот подарок, так как врач, находившийся на чужбине и раздраженный разлукой с домом и семьей, впоследствии подговорил Камбиза напасть на Египет (это, конечно же, версия Геродота).

б) Египет и Африка.

Египет не только географически является африканской страной. Он поддерживал тесные связи с Нубией (совр. Суданом), неоднократно входившей в его состав, а в 8 в. до Р.Х. Египет оказался под властью XXV т.н. «эфиопской» династии, основанной выходцами из Нубии. Известен был египтянам и Пунт (совр. Эритрея или Сомали) на южном побережье Красного моря, куда царица Хатшепсут (15 в.) отправляла корабли за благовониями и изделиями страны. Контактировал Египет и с племенами, жившими на территории современной Ливии, участвовавшими в нашествии «народов моря» ок. 1200 г. до Р.Х., а затем создавшими в Дельте т.н. «ливийские» 22 и 23 династии. Каково было влияние египтян на африканскую медицину?

Статья Чарльза Финча "The Айсад Васкground оf Меdiса1 scienсе" (в одноименном сборнике, 1990, С. 121-140) страдает многими недостатками. Автор исходит из концепции Египта как африканской культуры, пытаясь показать не египетское влияние на Африку, а африканские корни египетской культуры. Приводимые им примеры сходства (наличие хирургов- костоправов, развитая фармакогнозия, магико-спиритуальная концепция болезни, традиционное знание анатомии и физиологии и т.д.) не убеждают, так как являются типологическими и присутствуют во всех первобытных и древних культурах (ср. китайскую медицину).

Финч (С. 129), тем не менее, верно отмечает сложности, встающие на пути исследователя африканской медицины: «Изучение других африканских систем медицины является более проблематичным из-за отсутствия сохранившихся письменных свидетельств. Поэтому большинство из того, что мы знаем, исходит из свидетельств европейских миссионеров, чей презрительный взгляд на традиционную культуру проявился и по отношению к традиционным медицинским практикам. Однако может быть показано, что лучшие из традиционных целителей в различных частях Африки достигли удивительного уровня профессионализма и, вопреки современному мнению, знали медицинскую науку.

Следует помнить, что Африка подвергалась столетиями почти постоянному политическому, социальному и культурному разрушению и поэтому, в сравнении с другими культурами, основанными на устной передаче знаний, здесь огромное количество знаний было утеряно. Поэтому современное состояние традиционной медицины не отражает лучшее из того, что знали традиционные врачи, а существующиу фрагменты свидетельств очевидцев показывают, что они (врачи) знали немало».

Вероятно, здесь следует согласиться с автором (ср. медицинские знания шаманов и др.), однако высокий уровень традиционной африканской медицины сам по себе еще не доказывает влияния более развитой (египетской) цивилизации. Поэтому обратимся к немногим известным фактам, свидетельствующим о связях Египта и Северо-Восточной Африки в сфере медицины.

Предназначенная для заднего прохода пилюля содержит бальзам из страны Меджа (Нубия). Средство для окуривания «кюфи», рекомендовавшееся как домашнее средство для женщин (ср. выше), содержит ингредиенты из Нубии.

Наиболее известно изображение царицы Пунта, страны ладана (Восточный Судан, берег Северной Эритреи), сохранившееся в погребальном храме царицы Хатшепсут. На ее теле висят, подобно гроздям, аномальные жировые образования; искривленный позвоночник с трудом выдерживает этот внушительный вес. Некоторые исследователи отождествляли эту царицу с царицей Савской, посетившей Соломона, однако, не говоря уже о хронологическом несоответствии в 5 веков, навряд ли она могла бы понравиться израильскому царю, имевшего в своем гареме 1000 жен и наложниц. Впрочем, ее формы вполне в духе декаданса конца 19 в. У. Бадж показал, что в Судане даже современной ему эпохи (нач. 20 в.) подобная полнота считалась признаком красоты и знатного происхождения (ср. также голландских женщин 17 в. и русских купчих 19 в.).

Подводя итог, можно сказать, что контакты Египта с Африкой в медицинской области были, вероятно, спорадическими и менее активными, чем с Передней Азией. в) Египет и Греция.

В гомеровскую эпоху (8 в. до Р.Х.) египтяне пользовались известностью в качестве врачей и знатоков растений. Приводившиеся нами выше примеры из Гомера (Одиссея, кн.4, ст.229-230) и Геродота (II, 1) показывают ведущую роль, которую играл Египет в медицине догиппократовской эпохи и позволяют задать вопрос, не могла ли эта высокая оценка египетской медицины открыть путь для рецепции греками египетских представлений о здоровье и болезни. Это, конечно же, противоречит распространенному ранее мнению о том, что египетская медицина бесследно исчезла, не оставив преемников.

Прежде всего следует указать на синкретический культ Асклепия-Имхотепа как связующее звено между египетской и греческой культурой (о нем см. выше, гл.5). Известно, что некоторые египетские божества были заимствованы греками, "имена богов пришли из Египта", - писал Геродот (II 50,52). В этой связи весьма существенным является слияние Имхотепа и Асклепия. Культ Асклепия, известный с 3 в. до Р.Х., в своих диагнозах и предписаниях во сне проявляет общность с культом Имхотепа, которому также были присущи указания и терапия во сне. Оксиринхский папирус 1381 сообщает об одном таком исцелении во сне, произведенном Имхотепом, которому удалось исцелить автора папируса от затруднений в дыхании и кашля, а его мать - от тяжелой горячки. В храме Дэйр-эль-Бахари в эпоху Птолемеев почитали Имхотепа, Аменхотепа, сына Хапу и Гигиейю в качестве богов целительства. Там «производил исцеления» и Имхотеп, называвшийся своим греческим именем Асклепий, как показывают граффити исцеленных, писавшиеся вплоть до эпохи торжества христианства.

Не только египетские магико-религиозные, но и натуралистические представления о здоровье и болезни оказывали влияние на раннюю Грецию. Прежде всего это верно для египетской медицины поздней эпохи. То, что догиппократовским школам Коса, Книда и Кротона были известны идеи египетской медицины, можно показать на примере происхождения спермы из хребта (костного мозга). В папирусе Эберса говорится: «...у его мошонки находятся два канала (mt.w). Они дают семя " (рЕЬ 854i (100,7)=(IV 2; V 4). В египетских источниках персидской и птолемеевской эпохи (древнейший - из храма Ибиса, 525 г. до Р.Х.) появляется новая точка зрения, что семя происходит из хребта, а именно из костного мозга. О боге Хнуме говорится: «Да создаст он ее секрецию и заставит ее семя вливаться в кости» (из храма Ибиса, 525 г. до Р.Х.) или «да создаст он яйцо...и семя в костях» (из птолемеевского храма в Филе). В другом месте сказано: «Ты, бог Хнум, делвешь женщин плодородными семенем, исходящим из костей» (из птолемеевского храма в Эдфу) или «да создаст Хнум семя в костях и заставит семенную жидкость возникнуть в костях» (в птолемеевском храме в Эсне), причем во всех указанных случаях под «костями» следует понимать костный мозг. Другой точки зрения придерживался Сонерон, считавший, что под «костью» имеется в виду фалл в состоянии эрекции (см. Serge Sauneron, Le Germe dans 1е Оs, Ви^т de l'Institut fran5ais d'Archeologie оrientа1е 60 (1960), Р. 19-60).

Представление о том, что семя происходит из костного мозга, встречается в эту эпоху и у греков. В 6-5 вв. до Р.Х. эта точка зрения появляется в греческих источниках, прежде всего у Гиппона (Diels, 1912, Вd.1, 8.290, А12), под «мозгом» здесь понимается спинной мозг. Алкмеон Кротонский рассматривал семя вообще как «часть мозга» (Аеtios V, 3,3: Diels, 1912, Вd.1, 8.134).

Платон продолжил эту традицию в 4 в. до Р.Х. В «Тимее» говорится: «И они (боги) соединили переход (от легких к мочевому пузырю) с (переходом) от головы до затылка и, спускаясь вниз по спинному хребту, укрепили мозг, который мы в прошлом разделе назвали семенем» (Р1аШп, 1961, Timaios 73 В, 8.190-191, еd. Ьу Robert Вигу, Loeb 234).

Аристотель, ученик Платона, оставляет открытым вопрос происхождения семени - происходит ли оно «из мяса, костей и жил», из всего тела (в гиппократической традиции) или же восходит к крови. Сам он склонялся к тому, чтобы вывести человеческое семя из крови: «Сперма является, пожалуй, избытком подобной крови пищи, которая впоследствии распределяется по отдельным частям тела» (Аristoteles, 1953, Generatio animalium (Loeb 366), еd. АтШиг Peck, кн. I, гл.18, 722а,

С.54-55 и др.).

Впоследствии эти представления были временно вытеснены гиппократовской идеей генезиса семени из всего тела. Ср. «Семя человека исходит из всего тела, как от твердых, так и от мягких частей» (Гиппократ, еd. Littre, 1851, Т.7, гл.1, С.470-471; гл.З,

С.474-475).

Показанные здесь соответствия делают возможным заимствование греками позднеегипетских научных и религиозных представлений (так считают также Кольта и Шварцманн-Шафхаузер, С. 163). Древнеегипетские

представления и понятия могли войти в греческую медицину, а затем в европейскую традицию. Современные исследователи считают это вероятным, однако строго это нельзя доказать. Теоретически возможен и обратный процесс - греческое влияние на позднеегипетскую медицину (начиная с 7 в. существуют греческие поселения в Дельте), последнее, впрочем, менее вероятно из-за присущего египтянам той эпохи (Саисский ренессанс) консерватизма и отвращения к иностранцам.

Книдская медицина в своих представлениях об этиологии болезней показывает такую степень общности с древнеегипетским учением о болезнетворных веществах «\ухё\у", что заимствование является весьма вероятным. Наши знания о книдской медицине исходят из сообщений Галена (Gaten, hrsg. von KG.Kuhn, Leipzig, 1828, Вd.15, Кар.З, 8.25-26 [Ndr. 1964/65] и папируса 2 в. "Anonymus Londinensis" (tr. W.H.S. Johnes, Саmbridge 1947, Р.34-39). Папирус находится под номером Рр 237foll. в Лондоне, в Британском музее.

Характерное для старшей книдской школы этиологическое представление о непереваренных, невыделенных остатках пищи, превращающихся в гниющие Реrittomata (Anonymus Lond., 4, Р.32-35), могущие подниматься по телу (согдасно Эврифону) или течь туда и сюда (согласно Геродику и Алкамену из Абидоса), полностью соответствует египетской концепции о возникновении болезней от "бродящих" «whd.w" как этиологического принципа различных болезней. Об этом говорят два египетских теоретических трактата: "Тайна врача. Знание движения сердца и знание сердца" (рЕЬ 99-100=IV 1/5; V 1/6) и "Сосуды mt.w как распространители whd.w (рВ1п 163а=ГУ 7; V 12)."

Нельзя исключить и влияния этого представления на греческую концепцию "соков" - желчи и слизи, ввиду того, что Геродик рассматривал не Реrittomatа, а их кислые и горькие продукты, которые в других местах (например, у Дексиппа Косского) называют слизью и желчью, в качестве этиологических агентов. По вопросу связи египетской и книдской медицины до сих пор остается основополагающей работа Штойера и Сондерса (Robert Steuer, John В. De Sounders, Ancient Еgyptian аnd Vidian Мedicine, Веше1еу аnd Los Angeles 1959, см. в особенности С.22-35).

Проводя дальнейшее сравнение между древнеегипетской и греческой медициной, рассмотрим работы, входящие в Софш Нippocraticum. Здесь мы наталкиваемся на сходства в области прогнозов плодородия и беременности (см. выше). Сравним соответсвующие места из египетских папирусов и Софш Hippocraticum.

Берлинский папирус (рВ1 (Rs 1,3-4)=(IV 274; V 271): «Знание о женщине, которая будет рожать, в сравнении с той, которая не будет рожать. Растение "bmw-^"; измельчить, включить в молоко женщины, родившей ребенка, сделать средство для глотания, которое женщина должна проглотить. Если она получит вздутие, то никогда не родит». ^rpus Hippocraticum (Littre, 1839-1861, Т^Ш, гл. 214, С.414-416):

«Средство проверки, благодаря которому устанавливается, забеременела ли женщина. Когда нужно установить,

забеременеет ли женщина, дай ей в трезвом состоянии выпить масло и молоко женщины, кормящей ребенка; если она получит рвоту, то забеременеет, в противном случае - нет».

Рар. Саrlsberg IV (1,х-4-х-6)=(^ 273; V 469):

".. .По отношению к той, которая не рожает: ты должен заставить положить на ночь головку лука, погруженную... (в) ее гениталии ро рассвета. Если из ее рта возникнет запах, она родит. Если [нет], она никогда [не родит]. "

Согрш Hippocraticum (Littre, ТУП, гл. 96, С.412-414):

«Средство проверки (для установления плодородия). Поскоблить зубок чеснока и положить его в матку. На следующий день пациентка должна ввести палец, пощупать внутри и обследовать; если затем исходит запах изо рта, то хорошо, если нет, то она должна снова сделать вложение.

Другое средство проверки: обмотать несколько горького миндального масла шерстью, сделать вложение и посмотреть, чем пахнет рот пациентки».

Согрш Hippocraticum (Littre, Т.ГУ, секция V, 59, С.554):

«Если женщина не зачинает, но необходимо знать, зачнет ли она, накрой ее одеждами и окури снизу, если кажется, что ее запах проходит по телу через нос или рот, знай, что она неплодна не по своей вине».

Берлинский папирус (рВ1п 198(Rs 2,1-2)=(IV 275; V 473):

"Другое установление того, родит женщина или не родит. Ты должен заставить ее стать в отверстии двери (при этом имеется в виду, что женщина должна быть на свету, но ее глаза должны находиться в тени). Когда ты увидишь, что один ее глаз как азиат, а другой - как южанин, то она не родит. Если ты найдешь, что ее глаза одного цвета, то она родит".

Со^ш Hippocraticum (Littre, ТУШ, гл. 215, С.416):

«Когда беременность женщины нельзя определить, то ее можно узнать по соответствующему признаку: глаза перекошены и лежат глубже, белое в глазах - не естественно белое, но кажется бледнее».

Хотя методы в указанных примерах и отличаются друг от друга технически, но соответствие прослеживается в общем представлении

о телесных предпосылках для беременности («проходимость» от внутренних гениталий до рта), так что заимствование древнеегипетских идей нельзя исключить. То же относится к предположению, что тело беременной принципиально отличается от тела небеременной, идее, получающей выражение в прогнозах по диагностике глаз как в древнеегипетских папирусах, так и в ^rpus ffippocraticum.

По-другому обстоит дело со сходствами типологического порядка. Важную роль при возникновении болезней египтяне и греки приписывали временам года. Папирус Эберса (рЕЬ 389 (61,6-8)=(1У 56; V 95): "Другое средство (краска), которое делается летом, зимой, во время наводнения: черная краска для глаз; измельчить в гусином жире утром, не ставя на огонь; покраситься этим ночью». Афоризмы (Littre, 1839-1861, T.IV "Арhorisms", секция 3, №11, С.490):

«Что касается времен года, то летом по необходимости возникают острый жар и воспаления глаз...»

Подобные же параллели существуют в области терапевтических или фармацевтических рекомендаций (например, оставление определенных лекарств на ночь под открытым небом, восхваления рецептуры, высказывания об измельчении и обработке лекарств, терапевтическая рекомендация желчи против болезней глаз и т.д.). Поскольку подобные места содержатся и в вавилонской медицине (D. Goltz, Studien zur Аltorientalischen und Orientalischen Мес11:гт, Wiesbaden, 1974, 8.247-251), следует считать, что это типологические элементы. Исключением может быть разве что встречающееся как в древнеегипетских рецептах, так и в гиппократической медицине предписание готовить некоторые лекарства в «новом сосуде». Хотя основа представления остается неясной (магическая?), некоторые исследователи считают, что здесь возможно заимствование из древнеегипетской медицины (Goltz, 1974, S.251; Кока, Schwarzmann, S.166).

Дальнейшее сравнение в эпоху эллигизма оказывается все сложнее. Можно показать лишь немногие соответствия греческой и египетской медицины. Кажется, что александрийцы пытались независимо, благодаря самостоятельным исследованиям, расширить свои познания в анатомии и физиологии человеческого тела. Так, анатом Герофил в первой половине 3 в. до Р.Х. проводил сечения человеческих трупов, чтобы изучать анатомию и физиологию органов тела. В учении Эрасисстрата о крови и пневме можно увидеть некоторую аналогию с древнеегипетским представлением об обеспечении человеческого тела воздухом и водой (рЕЬ 8541=IV 3; V 4). В отношении фармакологии кажется, что Маteria Меdica греческого врача Диоскурида (1 в.) использует некоторые древнеегипетские лекарства ^bers, 1895, Р.2-3). Однако обозначения слишком неточны и искажены, чтобы можно было с уверенностью восстановить древнеегипетские названия лекарств.

«Кюфи» может иметь древнеегипетское происхождение. Речь идет о египетском средстве для окуривания из храма в Дендере, использовавшемся для улучшения запаха в домах и запаха одежды (redanios Dioskurides, 1902, кн. I, гл. 24, С.53-54; Еbers, 1874, S.108- 111; Goltz 1974, S.251-257). Кроме этого, можно предположить заимствование для двух терапевтических рекомендаций: 1) лечебное средство «ослиное копыто», восходящее к богу Сету в облике осла, но применяющееся в различных случаях в папирусе Эберса и у Диоскурида (Dioskurides, кн. V, гл. 44, С. 166; рЕЬ 468 (66,15-18)=(IV 289; V 497). Ослиное копыто, согласно Диоскуриду, применяется против эпилепсии, а согласно папирусу Эберса оно является эффективным средством для отращивания волос. 2) основанная на мифе о ребенке Хоре рекомендация «молока женщины, родившей ребенка» (Dioskurides, кн. V, гл. 99, С.516). Об этом сообщает и Плиний (Plinius, Naturalis historia, 1966-67, Т.8, кн. 28, гл.21, С.50-53). Оба представления сохранялись еще в эпоху средневековья.

Другой пример древнеегипетской традиции, продолжавшейся в средневековой Европе, содержится в средневерхнененемецкой рукописи, сообщающей о происхождении клизмы: «Гиппократ однажды стоял у моря и увидел птицу, страдающую запором. Эта птица, стоя, взяла соленую воду моря в клюв и влила ее через задний проход в живот. У этой птицы Г иппократ обучился постоянно помогать людям соленой водой. Поэтому мы и сейчас используем это лекарство (^d^erm. 722 (12 в.) и Соd.germ.724 (1457 г.), 147г-148г). Бог Тот в образе ибиса, научивший древнеегипетских врачей клизме согласно Плинию (РНтш, 1967, Т.Ш, кн. 8, гл.41,С.70), все еще присутствует в виде птицы в тексте 15 в. в качестве исполнителя, а вот функции врача перешли к более известному Гиппократу.

Таким образом, некоторое влияние древнеегипетской медицины на греческую вполне возможно, однако его не следует переоценивать: многие параллели могут быть чисто типологическими.

г) коптская медицина.

Египет был одной из первых стран, перешедших от язычества к христианству, вероятно, потому, что в его религии было немало типологически схожих черт (см. об этом К.КоЛ, Geschichtе der agyptischen Religion, 1993; ^.S^inch, ^е Кашй Genesis оf Сhristianitу, in: Сh. Finch, 1990, Р. 169-194). Египетских христиан называют именем, происходящим от искаженного названия Египта - копты. Их язык, коптский, близок к древнеегипетскому языку эпохи Нового царства (новоегипетскому) и к более позднему демотическому, однако он обогащен заимствованиями из греческого и использует греческий алфавит. Лишь для некоторых звуков, не существовавших в греческом, используются знаки, восходящие к демотическим. Коптский дает нам уникальную возможность «услышать» вокализованный египетский язык, так как в иероглифике, иератике и демотике гласные в основном не обозначались. С 3 в. коптский был разговорным и письменным языком в Египте, лишь после арабского завоевания в 640 г. он постепенно начал вытесняться арабским. Сейчас он используется в качестве церковного языка христианским меньшинством населения Египта.

Первые коптские записи медицинского содержания относятся уже ко времени настоятеля монастыря Пахомия (ок. 290-348 гг.), а остальные коптские медицинские тексты возникли уже в 5-6 вв. От эпохи 6-9 вв. сохранился целый ряд фрагментов медицинских текстов, которые, согласно нкмерации страниц, должны были быть весьма обширными. Лучше всего сохранился папирус Шассина 9 в., представляющий собой сборник 237 рецептов. Их записал врач, чей отец также был врачем, для своего сына, собирающегося начать практику. Сборник является личным, что понятно и из замечаний: «Заметь это для себя, мой сын!» «Мы испробовали это и нашли верным». «Но не давай никому лекарств, пока ты не получишь свой гонорар». Порядок внутри рецептов заметен лишь в целом: большую группу образуют рецепты для глаз, а также рецепты, снабженные общим заголовком («о всех болезнях желудка»), рецепты для желудка, толстой кишки и слабительные средства. Коптской медицине известны и магические тексты, а также лекарственные средства магического толка: так, пациенту, страдающему толстой кишкой, на пуп привязывали зуб шакала, при этом зуб следовало завернуть в шкуру этого животного.

От этих практикующих уже три поколения врачей можно кое- что узнать и об «аптеке», т.ею приобретении, приготовлении и хранении лекарств; все это находилось в руках врача. После описания приготовления порошков против глазных болезней врач рекомендует сыну: «Положи это в стеклянный сосуд и сохранияй у себя, как драгоценное владение. Это добро, которое стоит того, чтобы быть поставленным в твоей кладовой».

Коптский язык этой- эпохи, естественно, весьма отличается от египетского языка классических медицинских текстов (2 тыс. до Р.Х.): в нем встречаются не только греческие, но и арабские

выражения. Поэтому Вальтер Тилль в своей работе о коптской медицине (Walter Till, Die Arzneikunde der Корten, Вейт 1951, 8.13) сделал поспешный вывод: «У коптов больше нет традиции местной, египетской медицины, стоявшей, как известно, на высоком уровне. Даже если в рецептах и находится нечто, созвучное древнеегипетским, то это не следует возводить к живой традиции, оно пришло вновь окружным путем, через греческий. Коптская медицина наполовину зависит от греческих, наполовину от арабских источников».

Современные исследователи приходят к прямо противоположным выводам о том, что коптская медицина во многом являлась прямым продолжением древнеегипетской. Арабское посредничество маловероятно уже из-за ранней эпохи появления первых коптских медицинских текстов. Рассмотрим поподробнее отдельные примеры, приводимые Вестендорфом (С.270-272), а также Кольта и Шварцманн (С. 168-170) в качестве доказательств сохранения традиции египетской медицины в коптской.

Коптский рецепт сообщает о слабительном средстве, которое должно «очистить рот (отверстие, коптск. ro) сердца (het) ^у1.4, Q'um, 1909, №.106, строка 62). Тилль комментировал это место таким образом: «Рот сердца, вероятно, является обозначением для отверстия в теле. Это выражение мне неизвестно из других источников». Читатель нашей работы, как и Вестендорф, Кольта и Шварцманн, уже заметил сходство с древнеегипетским термином r3 -ib («рот сердца»), обозначающим желудок. Хинце (1955, С.141) указывает, что и в коптском ib может означать как сердце, так и желудок, в этом последнем значении он использовался в трудах Шенуте (ум. ок. 466 г.). Поскольку m-het могло быть понято и как «рот желудка» (TIll, 1951, 8.54), не исключено, что Александр Тралльский ^1exander Trallius, 1556, Bd.7, Сар.З, Р.318, Ко^, Schwarzmann, S.170) передает этот термин в греческом переводе, когда он пишет реп ten en stomati tou gastrou pathen (о страданиях во рту желудка). В арабских медицинских текстах термин fam а1-ma'ida «рот желудка» имеет специфическое значение - Ру1огш (место перехода желудка в двенадцатиперстную кишку), чему соответствует и среднелатинский термин оs stomachi. Не исключена возможность того, что неясность терминологии в отношении сердца, желудка и «рта желудка» в древнеегипетской, коптской, греческой, арабской и среднелатинской традиции соотносится и с двузначностью самого греческого термина ка^а,

обозначавшего с 5 в. до Р.Х. как «сердце», так и «рот желудка» (Кока, 1994,8.513-516).

Упоминавшиеся Тиллем «отзвуки» древнеегипетской медицины в коптских текстах были изучены Граповым (Grapow II, 5-6), собравшим все то, что «могло быть интересно в области воздействия древней медицины». Еще несколько примеров привели Вестендорф (С.271-272), Кольта и Шварцманн (С. 168169). Примеры убедительно показывают, что древнеегипетские формулировки продолжали использоваться в коптских рецептах.

Они начинают с обращения на «ты», известного и древним учебным текстам, традицию которых продолжают коптские рецепты («Когда ты пол готовишь это»). Исключения, в которых «ты» относится к пациенту («когда ты съешь это, ты выздоровеешь»), были известны и древним текстам (например, в «домашних» средствах, см. ниже).

Как и в древнеегипетской медицине, рецепты вводятся словами «лечебное средство» или «средство»; при повторяющихся заголовках рецептах употребляется сокращение «другое (лечебное средство или средство)». В заглавиях сохраняется причастная конструкция: «Лечебное средство, дающееся в глаза». Сохраняются и относительные предложения: «Тот, в чьем животе черви» или «Тот, чей живот болит».

Заглавия рецептов в некоторых случаях совпадают с древними: «Средство для ресниц глаза, чтобы они не выросли вновь, после того как их вырвали» - «Предотвратить, чтобы ресницы (глаза) росли». «Для груди, чтобы она давала молоко» -«Другое (средство) [для] груди, чтобы она не росла". Совпадают также "[средства для] шрама, когда ты хочешь, чтобы он зарос (волосами)" и средство для "исцеления (от) укусов собак и людей (!)"; средства для "вытаскивания зуба" делают его более свободным, так чтобы его можно было вытащить без "щипцов и железа". Продолжают жить и "домашние" средства, в которых "ты" относится к лицу, их применяющему: "Против всех ползучих тварей, когда ты хочешь их изгнать из своего дома".

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 17 181920 21 22 Следующая ⇒