КРОВАВЫЙ МАДАЛЬОН 14 страница

Следующие за сержантами рядовые гвардейцы напряженно молчали. Не проронили они ни звука и тогда, когда, остановившись перед высокими створками дверей ведущими в следующий цех Калли жестами указав расстановку, начал их открывать...

Предавшие Свет Императора астартес, окружив «Болд» повели наступление сразу с трех направлений. С юга, севера и востока. На их головы были обрушены огненные валы артиллерийских залпов, но закованные в оскверненную броню служители хаоса продолжали наступать. Под градом снарядов, не взирая на потери в своих рядах они пересекли открытое пространство между лесным массивом и территорией комбината. Враги наступали широким фронтом, охватывая комбинат и его защитников плотным полукольцом. На форсаже они стремились как можно быстрее войти в прямой контакт с имперскими гвардейцами, чтобы лишить тех преимущества артиллерии, или же заставить ее работать по своим позициям. Однако преодолеть пространство, разделяющее их и первую линию обороны, без потерь изменникам не удалось.

Словно воочию Алонсо узрел сложный узор, в миниатюре повторяющий расположение миров, на которых проявился культ. В этот момент кисти рук инквизитора погрузились еще глубже в омерзительное месиво, нащупывая там, глубоко на дне то, что все еще пытался скрыть еретик.

Несколько «печатей» находились на «минус втором» этаже в одном из цехов. Барро видел места обрядов, словно бы паря над ними и в его сознании «печати» представали огромной звездной картой, на которой пульсировали зараженные губительным культом, планеты. Их надлежало нейтрализовать в той же последовательности, в которой они были активированы культистами. Причем нейтрализовать максимально быстро, и соблюдая предельную осторожность.

Пальцы Алонсо впились в выскальзывающие внутренности культиста, стремясь вырвать из отступника всю информацию, до последней его мысли.

Еще одна «печать». Она лишь начинала воспламеняться неземным светом, зарождаемая служителями отвратительного культа, которые именно сейчас занимались ее сотворением.

На мгновение внутренний взор инквизитора ослепила яркая вспышка. Видение производимого культистами обряда рассыпалось острыми, режущими глаза и сознание искрами, молниеносно прошедшими через виски, острой болью. А в следующий момент Барро понял, что последняя, завершающая узор печать так и не была завершена.

Они едва не опоздали, чтобы остановить проклятых еретиков. Еще немного, и последний ритуал был бы проведен. Алонсо почувствовал, как у него похолодело все внутри от осознания, насколько они все были близки к неминуемому поражению.

- Уничтожить. - Устало произнес он, отступая от пленника на шаг, с силой сдавливая имплантами кистей, разламывающиеся от боли виски.

Тут же, следуя полученному приказу, четверо из восьми штурмовиков, дежуривших до этого у дверей, направились к распростертым на полу еретикам. Почти синхронно прозвучали два выстрела, а следом за ними, еще два. Головы обоих культистов раскололись и рокрит под ними мгновенно окрасился чернотой крови, смешанной с серым веществом. Одно из тел задергалось, словно в нем еще сопротивлялись остатки жизни, но еще один выстрел из дробовика, расколовший грудную клетку, и вывернувший ее так, что стало видно часть внутренностей, прервал эту фантасмагорическую нелепую «пляску».

- Господин Барро. - Голос аколита донесшийся из вокс-бусины, добавил головной боли.

- Говори. - Алонсо активировал динамик.

- Обнаружено место, где еретики совершали свои обряды. Это цех на «минус втором». Разведчики, обнаружившие его, погибли.

- Все? - Холодно уточнил инквизитор, чувствуя, как острая боль отступает от висков, постепенно переходя в легкое покалывание.

- Кроме того, что остался снаружи, господин Барро. - Сообщил Оз. - В данный момент он находится под моим надзором. Цех, в котором совершались обряды полностью оцеплен.

- Буду на месте через несколько минут. - Произнося это, Алонсо знаком показал псайкерам следовать за ним, направляясь к выходу из помещения. - До этого времени оставайтесь на вокс-канале. Связь не прерывать.

Черный липкий дым от смолы, не спущенной со стволов, плотной завесой накрывал «Болд». Кубометры древесины, начиненные взрывчаткой и облитые прометиумом, были подожжены и последующий взрыв разметал куски бревен. Мгновенно северо-западный сектор был превращен в горящие завалы. И хотя бушующее пламя не смогло полностью остановить космодесантников хаоса, оно все же их немного задержало.

Гиганты в изуродованной нечестивыми символами броне выходили из образовавшейся дымовой завесы и тут же попадали под шквал орудийных и батарейных залпов. На это предатели отвечали огнем из тяжелых болтеров и автопушек. Но широкие пространства между производственными помещениями и цехами позволяли бронированным машинам свободно маневрировать, то приближаясь к наступающим противникам, то откатываясь дальше назад, изменяя радиус обстрела и траекторию, стараясь при этом уходить с линии огня наступающих десантников. Вся бронетехника была расположена ярусами таким образом, чтобы обстреливать ряды штурмующих сразу с нескольких позиций. Это делало потери среди слуг хаоса максимальными, заставляя облаченных в керамит воинов замедлять свое продвижение и предпринимать попытки обойти обороняющихся с флангов там, где были сосредоточены выстроенные баррикады, максимально нашпигованные минами-ловушками. Череда взрывов обрушила большинство строений, но не многие из предателей остались похороненными под их завалами. Основная часть космодесантников хаоса при поддержке орд культистов, пачками гибнущих от взрывов и огня, продолжили наступать на защитников деревообрабатывающего комбината, шаг за шагом продвигаясь вперед и тесня имперских гвардейцев.

Жесткое противостояние на границах «Болда» продолжалось три с половиной часа, прежде чем первая линия укрепленных позиций была оставлена. Прикрываемый артиллерией, батальон отступил в зону погрузки, где началась вторая фаза боя. Там предателей космодесантников встретило несколько огромных сервиторов, чьи Духи Машин были благословлены технопровидцами. Используя свои клешни для захвата огромных стволов, как грозное оружие, гиганты вошли в близкий контакт со слугами вечного врага. Превосходя в размерах закованных в керамит отступников, сервиторы были менее подвижны и маневренны. Тем не менее они выиграли еще несколько часов, сдерживая наступление врагов.

Этот бой не пережил ни один погрузчик. Все они до единого, были уничтожены. Последний из них, пилотируемый лейтенантом Васкером упал с выгорающей кабиной в тот момент, когда к наступающим предателям подошло еще одно отделение воинов хаоса. Но и после того, как все сервиторы и погрузо-разгрузочная техника были разрушены или полностью выведены из строя, они исполнили еще одну последнюю службу. Образованные их изуродованными остовами завалы стали дополнительным препятствием на пути хаоситов, задержав их и подарив дополнительное время перегруппировавшимся силам батальона для отступления на следующую линию обороны.

Когда, продавливая отступающие силы имперцев предатели продвинулись к ангарам, в бой вступила батарея Ангелины Шот. Тяжело бронированные и выносливые «Минотавры» обрушили всю свою мощь на воинов хаоса, буквально втрамбовывая тех, кто отринул от себя Свет Императора, в рокрит.

Залпы САУ перепахали подступы к третьей линии укреплений, сровняв с землей все постройки в районах, ведущих к ангарам. Массированный огонь смог полностью уничтожить передовые линии изменников, наступающих с западного направления. Но это не смогло переломить исход сражения. Тяжелее всего обстояло дело на южном участке, где наступление предателей-астартес сдерживали гвардейцы первой танковой роты майора Риччи и шестой пехотного роты капитана Коллинза. Используя тактику точечных выстрелов, чтобы сконцентрированными на одном месте лазерными лучами прожечь тяжелый керамит, пехотинцы с трудом противостояли космодесантникам хаоса, неся чудовищные потери, один за другим погибая в ожесточенном сражении.

Комплексное строение, кажущееся снаружи небольшим, на самом деле имело несколько невидимых глазу подземных этажей. На «минус первый» и «минус второй» уровни вели грузовые лифты и подъемные площадки. Высота сводов в цехах и межцеховых пространствах была рассчитана на перемещения высоких погрузчиков, так что нижние уровни вполне могли вместить даже титан класса «Гончей», не говоря уже о танках и САУ. Именно по этим огромным залам с длинными широкими конвейерными линиями, предназначенными для распила могучих стволов, вдоль тянущихся рядов из более мелких станков и машинерий, двигался взвод разведчиков, возглавляемый Александром Фекси. Им было поручено сопроводить инквизитора Барро и его свиту до указанного места, и далее оставаться в его распоряжении.

Продвигаясь по коридорам и межцеховым пространствам, лейтенант ощущал себя так, словно его загнали в западню. На самом деле, отвратительное предчувствие неминуемого поражения, преследовало лейтенанта уже которые сутки. Начавшееся еще в тот памятный день, когда он лично проводил на казнь предателя из собственной роты. Александру на мгновенье показалось, что он точно так же, как и тогда, идет по «коридору смерти». Только здесь и сейчас он не тащил за собой упирающегося Мэтью Сундара, еще пытающегося что-то мычать сквозь кляп. Теперь он шел один, и ожидание неотвратимого удара усиливалось у Фекси с каждым сделанным шагом. Потому что, несмотря на то что еще раньше им же лично была проведена тщательная разведка всего знания, уверенности в безопасности у разведчика так и не возникло. Напряжение исходило буквально отовсюду, окружая Александра со всех сторон. В голове на разные лады он повторял фразу, сказанную, как некое напутствие, а быть может прощание, капитаном Карбоне:
«Вы последняя линия обороны, лейтенант. Самая последняя. Хотя надеюсь, до этого не дойдет»

«Надеюсь, до этого не дойдет». – Повторил про себя Фекси и зацепился взглядом за инквизитора, шагающего впереди.

Вся фигура Алонсо Барро, окруженного псайкерами и сопровождаемого штурмовиками, источала неземную уверенность. Такую, как если бы Сам Император шел перед ним, ограждая от любой опасности. Глядя на инквизитора и его решительную быструю походку, Александр испытал облегчение. Словно жар от ночных кошмаров и удушающего волю страха, смыл, окативший с ног до головы бриз несокрушимой твердости и веры. Фекси перевел взгляд на спутников инквизитора. Всего их было девять. Четверых, двойками идущих по обеим сторонам от Барро, легко было определить, как псайкеров. Об этом свидетельствовал весь их внешний вид, начиная от специфических одеяний и заканчивая неестественной походкой, какая встречается у слепых или увечных людей. Другие пятеро, зашитые в черную броню без каких-либо знаков различий или нашивок, относились к штурмовикам инквизиции. Они казались копией друг друга, как по росту, так и по плотному телосложению, с непроницаемыми масками, полностью скрывающими их лица. С той же уверенностью, что и Алонсо, они чеканили шаг в такт тяжелой поступи инквизитора.

Они остановились перед невзрачной дверью, возле которой было выставлено оцепление, состоящее в основном из гвардейцев взвода связи. Бойцы, еще издалека увидев приближающегося к ним инквизитора, вытянулись по стойке смирно, продолжая при этом держать лазганы наизготовку.

- Господин инквизитор. – Вперед шагнул сопровождающий охранение комиссар Лонг. – Ваши распоряжения.

- Комиссар. – Барро сделал знак рукой, призывая Растуса Лонга отойти чуть в сторону.

Оба говорили слишком тихо, чтобы можно было разобрать слова. Затем, Лонг сделал несколько шагов в сторону, туда, где под грубой выцветшей тканью лежало два тела, прикрытых плотной армейской тканью. Там, по периметру также стояло оцепление. Лица гвардейцев, которым выпало охранять изуродованные тела своих товарищей, казались еще более мрачными из-за плохого освещения, едва на них падающего. Комиссар отдал приказ оцеплению отойти, после чего приподнял перед инквизитором ткань, скрывающую мертвые тела погибших.

Приказ Барро никому не входить в распиловочный цех на «минус втором», опоздал. К тому времени, когда Алонсо увидел в памяти допрашиваемого еретика ловушку, расположенную на подходах к месту обряда, пятеро гвардейцев уже стали ее жертвами.

Склонившись, Алонсо смотрел на обезображенные тела, одновременно с этим, всматриваясь в них, ища свидетельства получения погибшими меток скверны перед смертью или в ее процессе. Параллельно с инквизитором «работали» и два псайкера. Это было видно по их неестественно застывшим позам и лицам, словно оба они в мановение ока превратились в причудливо изогнувшиеся скульптуры.

Именно об этом думал Александр, глядя на неподвижные фигуры псайкеров со стороны. И еще о том, как повезло ему самому и его отделению, что не они оказались на месте погибших. И не их тела вскоре будут утилизировать в соответствии с параграфом №376/арт.2-бис «О порядке утилизации трупов в зоне военных действий, в случаях исключающих возможности использования традиционного способа похорон».

Из шестерых разведчиков выжил только один. Тот, кто по приказу командира группы остался за порогом цеха. Остальные умерли в муках. Те двое, что зашли в цех последними и оставались стоять у самых дверей, под истошные крики боли, успели выволочь за порог свои изуродованные тела. И теперь, вывернутые почти наизнанку, зверски истерзанные трупы гвардейцев, больше напоминающие извращенную пародию на человека, сосредоточенным взглядом изучал Барро. Те их товарищи, что прошли дальше, так и остались лежать в глубинах цеха. И только их истошные вопли, доносившиеся из-за закрытых дверей цеха и не стихавшие более четверти часа, возвестили, насколько жуткой и долгой была их смерть.

Разговор инквизитора и комиссара был коротким, по завершению которого Барро тихо отдал приказ, на который Растус Лонг мгновенно отреагировал.

- Будет выполнено в точности, господин инквизитор. – Громко отчеканил он и сделал шаг в сторону, пропуская Алонсо к двустворчатой широкой двери, ведущей в цех.

На последних словах комиссара, Фекси бросило в жар, словно его обдал горячий удушливый выхлоп. Снова в памяти всплыло напутствие Карбоне:

«Вы последняя линия обороны, лейтенант. Самая последняя»

«Всемогущий Бог-Император, пусть до этого не дойдет!» – Успел подумать лейтенант, как раз перед тем, как Оз подошел к двери и открыл ее перед инквизитором.

Силы предателей ведущих наступление на «Болд» с юга, также, первыми бросили в бой культистов. Принимая на себя залпы лазганов и тяжелого вооружения, вспыхивая от струй огнеметов, но продолжая идти вперед подобно живым факелам, еретики подготавливали плацдарм для наступления основных сил своих нечестивых хозяев, становясь им щитами.

Несколько таких «живых факелов» попытались прорваться вперед и схватиться с Изаром в рукопашную. Штыком, примкнутым к лазгану, Коллинз проткнул брюхо одному из них и с силой, дополнительно провернув, выдернув лезвие из горящей плоти визжащего от ярости и боли еретика. Затем чуть развернувшись, не замедляя движения капитан сделал еще один выпад, разваливая второму нападающему горло. Оба противника обмякнув и продолжая гореть, осели наземь, распространяя вокруг черный дым и чад.

Он продолжал сражаться и после того, когда лазерный луч прожег ему ступню, после чего скользнув выше, до середины правой ноги, сильно повредил кость. С криком полным ненависти и боли Изар рухнул на колени, но не выпустил оружия из рук. В исступлении капитан продолжал разить наступающих врагов. Уже теряя силы, он попытался откинуть от себя прикладом чудовище, облаченное в черноту кровавых струпьев вместо кожи. Существо впилось длинными пальцами в лазган Коллинза, нависая над ним и продавливая вниз собственной массой.

С диким ревом капитан рывком вскочил на здоровую ногу и, вкладывая всю свою мощь в удар, опрокинул уродливого противника на спину, вдавливая прикладом во вздыбленный рокрит. В момент, когда Изар навис над своим противником, замахнувшись лазганом для добивающего удара, в изуродованных, потерявших любое сходство с человеческим обличьем чертах, капитан вдруг узнал Ирати Уокера.

Ошеломление от осознания участи тех, кто живым попал в плен к слугам хаоса, на мгновение задержали уготованный противнику удар. Но уже в следующую секунду приклад лазгана раздробил существу, в которое превратился Уокер, то, что было у него на месте лица, вминая его в черепную коробку.

Когда второй луч, выпущенный из вражеского лазгана, пробил капитану Коллинзу грудь, он упал рядом с только что поверженным врагом. Но на его изнеможденном и опаленном боем лице, застыла не гримаса боли, а лучезарная улыбка. Навеки закрывая глаза, в последнем порыве Изар возносил благодарственную молитву Бессмертному Императору за то, что погибает не так, как только что ушедший в небытие, его бывший боевой товарищ, превратившийся в монстра.

Капитан уже не увидел, как с востока началось еще одно наступление. Пришедшие на помощь врагам, свежие силы предателей-астартес преодолев сложный ландшафт при помощи прыжковых ранцев, ворвались в гущу сражения. И в этом кровавом столкновении, где от беспощадного жара и немилосердных ударов, поверхность рокрита покрывалась трещинами, погибли последние гвардейцы из его роты. Не увидел Коллинз и того, как смяв позиции, получившие существенное преимущество изменники продавили фланг и вышли к позициям САУ. Как с невероятной скоростью орудийные платформы были тут же развернуты в сторону неприятеля. И как сошлись почти в лобовом столкновении, предавшие Свет Императора астартес и взвод «Минотавров». И как от непрерывного оглушающего грохота, поглотившего все остальные звуки, у бойцов разрывало барабанные перепонки, и шла из ушей кровь.

Под нескончаемые канонады и рев болтеров, под визг цепных мечей и топоров, под завывания прыжковых ранцев и грохот орудий противостояние продолжалось более получаса. Все это время к позициям САУ пробивались на помощь «Леман Рассы» Риччи. Два неполных взвода первой танковой роты оказались отрезанными от основных сил и окруженными со всех сторон. Но невзирая на чудовищную силу, которой приходилось противостоять, бронемашины смогли взломать окружение и прийти на поддержку артиллеристам, чтобы потом совместно, с боем отойти на заранее подготовленные позиции, к четвертому уровню обороны. Всего, на третьем уровне обороны силам батальона удалось продержаться более восьми часов, потеряв при этом в общей сложности одиннадцать единиц бронетехники, треть экипажей и более семидесяти процентов пехоты.

Черное, как сам мрак, сердце.

Это было первой мыслью, возникшей у Алонсо, когда его внутреннему взору открылось место ритуала. Оно пульсировало и требовало жертвы. Требовало насыщения.

Четверо псайкеров сдерживали неистовство этой бьющейся в аритмии, черноты, пока Барро осматривал тела, распростертые на каменном полу огромного цеха.

Было видно, как вошедшие в цех гвардейцы продвигались, и где каждый из них находился, когда внезапно на них обрушился выплеск губительных сил. Разведчики попытались ретироваться и покинуть нечестивое место, но не успели. Чудовищные метаморфозы, изломавшие несчастных в считанные минуты, были хорошо знакомы инквизитору по Ферро Сильва. Но Саннджифу видевший подобное впервые, перевел вопрошающий взгляд на своего патрона:

- Силы варпа? – Спросил аколит, дернув кадыком и сглатывая подкативший к самому горлу противный ком.

Впрочем, ответ был и так очевиден.

- Хаос. – Коротко подтвердил Барро.

Краем сапога инквизитор откинул одно из тел, до невероятных размеров раздувшееся. Настолько, что уже перестало напоминать человеческое. У мертвого гвардейца из мест суставов торчали удлинившиеся почерневшие кости, как будто они внезапно начали расти и увеличиваться, значительно обгоняя при этом рост плоти. Лицо погибшего растянулось на непомерно разросшиеся кости черепа, и походило теперь на тонкую отвратительную маску, под которой угадывалось кровавое месиво из лопнувших глазных яблок и раздавленной плоти.

Алонсо почувствовал, как «черное сердце» изменило амплитуду своего биения. Рваная аритмия сменилась сильными мощными толчками, походящими на удары тараном. Тьма нападала, желая уничтожить непрошенных гостей, посмевших вторгнуться на ее территорию.

Исступление. Наверное, именно так можно было назвать то состояние, в котором пребывал Амери Би.

Несколько часов назад командирский «Леман Расс» подбили и только Милость Императора и своевременная огневая поддержка ведомых бронемашин не дали подполковнику погибнуть. Прямое попадание ракеты в гусеницу перебило траки, выбило катки, и основательно тряхнуло КШМ, однако не уничтожило саму машину и экипаж внутри. Два «Леман Расса» «конвоирующие» командирскую бронемашину, мгновенно вырвались вперед, прикрывая КШМ собой и давая возможность экипажу подбитого танка быстро его покинуть. Би едва приземлился ногами на вздыбленный рокрит, спрыгивая с дымящейся брони, когда увидел справа от себя вспышку. Это полыхнул борт 476/RК-4. Из распахнувшегося люка выскочила горящая фигура танкиста. Должно быть, гвардеец истошно кричал. Его перекошенный рот, свидетельствовал об этом. Но гвалт, стоящий над полем боя, заглушал любые звуки. Живой факел не сделал и трех шагов, рухнув замертво чуть правее догорающего «Минотавра», который исходил в почерневшее небо едким удушливым дымом. Покореженный изуродованный остов САУ был покрыт тем, что осталось от нескольких человек. И хотя экипаж, превращенный взрывом в ужасающий запекшийся фарш, прогорел довольно быстро, он долго еще продолжал чадить, вызывая жутким запахом желудочные спазмы.

С наступлением сумерек предатели удвоили интенсивность своих атак. В наступившей темноте космодесантники хаоса уверенно теснили гвардейцев, заставляя тех отступать метр за метром в самое сердце комбината. Тьму надвигающейся ночи разрывали лучи огромных прожекторов, работающих на полную мощность. Но их света все равно не хватало для того, чтобы полностью разогнать темноту и осветить продолжающееся сражение.

Под непрекращающимся шквалом болтерного огня четвертая линия обороны была покинута танками после часа ожесточенного боя. Пятая линия укреплений продержалась чуть дольше. Противостояние на этом рубеже обороны длилось более двух часов. Там, на разбитых в пыль баррикадах и раскрошенных завалах защитники «Болда» оставили тринадцать единиц техники, в том числе четыре «Минотавра». Не пережила этот бой и командир пятой батареи самоходной артиллерии майор Шот. Ее изломанное, изуродованное до неузнаваемости тело не было найдено и не покинуло поля сражения. Оно осталось лежать истерзанным среди груды обломков, в которые была превращена одна из орудийных платформ, после того как САУ под личным командованием Ангелины продержалась более часа в непрерывном бою против тактического отделения легионеров хаоса.

«Печати» были неравномерно раскиданы между конвейерными линиями и обрабатывающими станками. Со всей тщательностью, на котрую они были способны, культисты попытались воссоздать расположение миров, которые ранее заразили своей ересью.

Пока «Пятый» и «Сорок четвертый» поддерживали защитный купол, Алонсо направился к тому месту, с которого началась череда обрядов и ставшего изначальной «печатью».

В самом дальнем углу цеха, сваленные в кучу, отвратительной грудой возвышались трупы тех, кому выпало стать первыми жертвами. Все они принадлежали рабочим. Об этом свидетельствовали лохмотья, оставшиеся от бывших форменных комбинезонов, частично сохранившиеся на мертвых телах. Судя по всему, все жертвы умерли, разрывая самих себя и тех, кто находился рядом с ними. Это было проделано голыми руками и зубами. Вырванные куски плоти так и остались зажатыми в оскаленных ртах мертвецов и в сжатых, скрюченных пальцах. Одержимые воздействием хаоса, рабочие стали, одновременно, жертвами и палачами друг для друга. Глядя на них, окровавленных и чудовищно изуродованных, страшно было даже вообразить, сколь долг и ужасен был конец для каждого.

Барро проследил взглядом бурый след, тянущийся от груды изуродованных тел к следующему месту ритуала. Один из палачей, должно быть самый сильный и выносливый, смог все же прожить достаточно долго, чтобы доползти до второй «печати», и там, в муках закончить свое существование. Его израненное истекающее кровью тело было брошено в один из утилизаторов отходов. Там, множеством лезвий оно было измельчено, чтобы из тех ошметков и фарша, которые исторг из себя станок вместе с древесной стружкой, другие культисты, которым только еще предстояло отдать свои жизни в последующих ритуалах, сложили восьмиконечную звезду хаоса. Мерзкий символ, который стал второй «печатью» их сложного и многоступенчатого ритуала.

ТРЕБОВАНИЕ №22 НА ПРЕДОСТАВЛЕНИЕ ИНФОРМАЦИИ ИЗ АРХИВНЫХ ДОКУМЕНТОВ

Именем Святой Имперской Инквизиции, приказываю. Развернуть на территории объекта № 3/ПРЦ, в точке, указанной мной лично, телепортационный маяк №94-367/TR. Ответственным за исполнение приказа назначить командира третьего взвода связи отдельного батальона связи 49-го Андорского полка лейтенанта Варроу.

Инквизитор Ордо Еретикус Барро Алонсо.

Подписано и заверено.

Касмо Фэйлюс потерял счет часам, проведенным за штурвалом «Леман Расса». В кабине было душно и смрадно. Но все эти запахи гари, пота, мочи и оружейной смазки более не воспринимались обонянием. Также, как онемевшее тело более не чувствовало ни боли от непрекращающихся спазмов затвердевших от напряжения мышц, ни иссушающего жара, ни липкого, тягучего, под стать машинному маслу, пота. Любые звуки теперь казались нереально далекими, как будто бой шел за многие километры отсюда. Отголоски чудовищных взрывов почти не были слышны, и лишь сотрясание мощного корпуса бронемашины говорило о том, что снаряд рванул совсем близко от борта. Мехводу приходилось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать команды, передаваемые по воксу. А саму вокс-бусину пришлось переставить из левого, окончательно оглохшего уха, в правое. Глаза покрылись кровавой сеткой взбухших капилляров, которые то и дело лопались от напряжения и тогда взор сержанта мутнел. На зрак накатывала кровавая слеза, полностью лишая Фейлюса обзора на долю секунды, после чего стекала по небритой щеке, покрытой толстым слоем сажи. К тому моменту, когда солоноватая влага скатывалась со щеки, она уже имела мрачный и грязный, черный цвет. Но Касмо это совершенно не заботило. Все, на чем сейчас продолжал концентрироваться мехвод, было управление бронированной машиной, с которой он слился воедино. Его танк оставался единственным, что Фейлюс чувствовал каждой клеточкой своего естества. Каждый снаряд, оставлявший след на ее броне, каждый взъем и каждую впадину, по которым, то поднимался, то опускался «Леман Расс». И то, как он вздрагивал всем корпусом, когда противник посылал снаряды в их сторону.

Где-то на самом краю одеревеневшего сознания, сержант понимал, что к этому времени уже давно должен был быть мертв. Ему казалось невероятным, что простой смертный противостоит воинам, которых создали лишь только для войны, сотворив машинами убийства. Но несмотря на это, каждой прожитой минутой своей жизни он опровергал подобные мысли, продолжая уничтожать космодесантников хаоса, облаченных в изуродованный символами хаоса, керамит. Мехвод прославленного танка Империума не смог бы сказать, скольких предателей он убил в этом бою. Не смог бы даже определить, убил он вообще кого-то, или самоотверженных действий его экипажа хватило лишь на то, чтобы задержать продвижение противников.

Внезапно, полуночный сумрак, едва рассеиваемый большими осветительными рампами, установленными на броне, большая часть которых была выведена из строя, отступил. Сквозь смотровую щель Касмо увидел поверженного гиганта. Увидел невероятно ясно. Словно взор танкиста не затуманивал более ни смог от взрывов и пожаров, ни поток черного пота, ни наворачивающиеся на глаза слезы от едких веществ, парящих вокруг. Во всех подробностях сержант Фэйлюс рассматривал распростертое на влажной от крови земле, тело только что убитого им врага. Разбитый керамитовый нагрудник, на котором среди выбоин и вмятин застывала кровь, вблизи вызывал страх еще больший, чем на расстоянии выстрела. Весь покрытый нечестивыми знаками и письменами, некогда блистающими, а ныне с трудом различимыми, он притягивал взор и одновременно, отталкивал его. Но вместе с животным страхом, копошащимся в потаенных глубинах души Касмо, в сердце сержанта зарождалась гордость. Теперь, он с уверенностью мог сказать, что убил одного из гнусных изменников, отвергших Величайший Дар Императора, ради служения извечному врагу. Вместе с этим осознанием в теле мехвода, изнуренном долгим боем, поднялась смертельная усталость. Она решительно заявила о себе, говоря, что теперь, Фэйлюс точно заслужил хотя бы крупицу времени для того, чтобы восстановить силы и перевести дух.

Эта мысль так и не была закончена. Реактивный снаряд, выпущенный могучей рукой еще одного предателя, прошел сквозь смотровую щель и попал сержанту в лицо. Голова Касмо взорвалась фонтаном ошметков, вперемешку с осколками черепной коробки. Его тело безвольно повалилось вперед, вжимая рычаг до отказа и потерявшая управление боевая машина устремилась на того, кто только что убил ее водителя.

Из-за непроницаемой двери не доносилось ни звука, но Фекси был этому даже рад. Он не хотел знать, что сейчас происходит в цехе, вход в которой охраняли пятеро штурмовиков, пришедших вместе с инквизитором. Четверо из них выстроились попарно, спина к спине так, что двое смотрели на саму дверь, а другие два в противоположную сторону, туда, где расположились гвардейцы, прибывшие с лейтенантом. Один, по всей видимости командир отделения, стоял отдельно, обозревая стоящих неподалеку гвардейцев так, словно решал про себя, насколько полезны они будут если наступит критическая ситуация.

⇐ Предыдущая 9 10 11 12 131415 16 17 18 Следующая ⇒