В прятки с Бесстрашием 15 страница

— Моя очередь, да хватит уже хихикать-то, — бурчит Бесстрашный, когда моя улыбка уползает до ушей. — А то я тебя сейчас так разрисую, сама не рада будешь.

— Мне щекотно, Вик, я не виновата. А эта краска потом нормально смоется или я так и буду ходить еще неделю?

— Не ссы, отмоется с мылом, как миленькая, а так краска водостойкая, чтобы не растекалась от пота и влажности. Хоть в болото ныряй, и дождем не смоет, — радует меня парень, заканчивая свои художества.

— Уф-ф, пасиб, Вик. Как мне, симпатично получилось, а? Или ты все-таки отомстил за усы? — скафним мы, оттирая свои руки.

— Ну уж явно получше, чем ты выглядела после отстойника. Хотя такая же зеленая, — снова ухмыляется он, прищурив один глаз на солнце.

Далее командиры сами прятали подопечных, показывая нам, как нужно, по возможности, использовать естественную растительность для маскировки, как варьировать цвета под определенный вид местности и других географических районов с помощью грязи, угля, краски, глины и других подручных средств.

Затем был познавательный урок по макраме: надрав всевозможной растительности, Кевин продемонстрировал, как следует правильно крепить настоящую листву, чтобы использовать ее в своем камуфляже для сливания с общим фоном характерной местности. Инструкторы наглядно показали, как в обязательном порядке мы предварительно должны изучить территорию, в которой собираемся прятаться или устроить засаду, все ее особенности растительности и почвы, чтобы определить лучший вид личной маскировки.

— Ты уже придумала, куда сныкаешься и как станешь маскироваться? — интересуется Вик, пока мы шлепаем на отмеченную территорию для предварительного зачета. День сегодня такой хороший… солнечный. Дождя, туч, промозглой сырости как не бывало.

— Да, хочу попробовать сделать каркас «паук» из веток, думаю, у меня получится. Это почти то же самое, что строить шалаш.

— Ты умеешь делать шалаши, откуда? Разве в Искренности этому учат? — удивляется парень, пиная ногой камушек и подозрительно поглядывая на меня.

— По-твоему, что, Искренние совсем тупые? Мы же не всегда сидели в своей штаб-квартире, а меня постоянно на все каникулы родители в лагерь сплавляли, тот, что недалеко от Дружелюбия. Там же местность вся вокруг леса, вот и научилась ориентироваться и ваять времянки. Что-то типа краткого курса бойскаута… Да я и дома могла так спрятаться в квартире, среди мебели и вещей, что меня очень долго искали. В этом я уже еще тот спец, — ляпаю, не подумав, и заливаюсь краской от неприятных воспоминаний. Прятаться-то я пряталась, но вот только не потому, что играла, как нормальные, в прятки, а чтобы не нарваться на воспитательную затрещину от пьяного родителя.

— Ты что, Алексис, в диверсанты готовишься? Или в разведку уже метишь, а?

— Нет, не в разведку. Эйт говорит, что у меня отличный глазомер, может, и в снайперы возьмут… По крайней мере, я всегда попадаю в цель.

— Эйт, значит, говорит… — опять хмыкает, да это уже невозможно… Чего они все постоянно ухмыляются? Подбирает с земли камень и дает мне. — Давай-ка, вон в то дупло попадешь? Сейчас проверим твою меткость, — показывает пальцем на одно из деревьев, насмешливо прищурив серые глаза, а я швыряю гальку прямо в яблочко. — Отлично, теперь я, — выдает Вик, отправляя в то же дупло еще один камешек.

— Ну все, ты настоящий герой, я признаю это, — смеюсь я. — Вы, урожденные, наверняка с пеленок учитесь обращаться со всеми видами оружия, а я только здесь впервые дотронулась до огнестрела и попробовала выстрелить. И знаешь, мне нравится стрелять, безумно нравится, такое необъяснимое ощущение… словно ты летаешь, и больше ничего не существует вокруг, но… Вот только, одно дело стрелять по мишеням в тире, а целиться в людей, наверное, я не смогу… Это… страшно…

— Бесстрашные ничего не боятся не потому, что не испытывают страха, а потому, что умеют бороться со своими фобиями и стрессовыми ситуациями, умеют быть сильнее их, — менторски принимается бубнить Вик в духе нашего командира. — Ты должна научиться абстрагироваться от всего лишнего, иначе как ты собираешься воевать? Воин должен быть смелым, хладнокровным и решительным! Нужно понимать, что если ты не выстрелишь первой и не убьешь своего врага, то это сделает он, убив тебя, или другого бойца…

— Да, я знаю это, и Эйт так говорит, — досадливо отмахиваюсь я от его занудства. — Я все прекрасно понимаю, я научусь, конечно… Да, научусь…

— Гоняет вас инструктор? Постоянно на полосе препятствий отрываетесь? — тянет парень, заинтересованно смотря по сторонам, видимо, подбирая себе местечко для маскировки.

— О-о да! Эйт похлеще любого живодера будет, особенно со своим прутом, когда учил нас правильно отжиматься. Сколько он им слоев шкуры снял с неофитов… А меня так он на дух не переносит. Да и вообще, кажется, он мало кого любит, такой… злобный, — развожу я руками, подобрав несколько тонких веточек для своего камуфляжа.

— Алексис, этот злобный живодер — мой старший брат, вообще-то! — вдруг смеется Бесстрашный, огорошив меня такой новостью.

Мать-перемать… Вся охапка веточек, так старательно собранная мною для маскировки, резко осыпается на землю, а я застываю истуканом, открыв рот, глядя во все глаза на усмехающегося парня. Виктор складывает руки на грудине и почти беззвучно хохочет надо мной, так, что его плечи подрагивают. В глазах плещутся искорки смеха.

И тут все маленькие частички мозаики сдвигаются воедино, постепенно собираясь в одну картинку, и все становится на свои места. И голос этот, низкий, с хрипотцой, и стальные, словно лезвия ножей, глаза, только у Вика они немного мягче. И до боли знакомая ухмылка, с чуть вздернутой губой… Вот-вот, именно такая… Да, да… Совершенно идентичный прищур, и брови хмурят одинаково. Насмешливый изгиб уголка губ, даже нос похож, просто один в один. Черт подери, и когда я успела так выучить это лицо?

Ой, бли-ин, брат… Ну, чудесно, если мне не везет, то по полной. Ну почему такая жопа всегда мне? Тяжело и несчастно вздыхаю, чувствуя, как краска заливает лицо, почесываю нос и обворожительно улыбаюсь. Авось прокатит, и Вик меня не сдаст…

— Ах ты ж еб твою мать, — совершенно не стесняясь в выражениях от волнения, выговариваю чуть ли не по слогам. — Ну что, походу дела, я теперь живу в отстойнике… или Эйт похоронит меня заживо на полосе… — выдыхаю я. Дуга из бровей стремительно ползет вверх, губы искажает тонкая линия.

— Да ладно тебе, не бойся, я тебя не выдам! Но не такой уж он и злобный, как кажется… Алекс год был на периметре, он там не ромашки нюхал, а воевал… У него есть боевое ранение, и, естественно, после того, что он там видел…

— Я поняла, он говорил… Не надо… пожалуйста. — Мне сразу вспоминаются слова Аниши, сердце пропускает удар… А в животе скручивается жуткое чувство, подобно холодной змее. Боже… Ну вот почему так? В груди что-то отчаянно начинает щемить. Горечь, жалость? Нет. Жалость — не то чувство, которое нужно и можно испытывать к мужчине. Почему-то мне кажется, что для Алекса подобное бы считалось оскорблением… Не знаю, что. Может, сочувствие или сожаление… Но определенно не жалость. Жалость не для воина.

Дальше разговор не слишком складывается, мы почти молча топаем, погруженные каждый в свои мысли… И когда Вик отправляется в лесополосу, чтобы там замаскироваться, я ощущаю некое облегчение: слишком тягостны были нам эти думы…

Пройдя вперед еще с полмили, наконец обнаруживаю то, что все это время и искала, а именно неглубокую узкую канавку среди довольно высокой травы и кустов. Здорово-то как, то что надо… Аккуратно раздвинув растительность в стороны, стараясь не сломать веточки, не притоптать нигде лишнего и не оставлять следов, из лапистой тонкой ветки и маленьких веточек кустарников делаю что-то вроде купола или каркаса от зонтика, укладывая конструкцию прямо на канаву.

Затем срываю несколько густых пучков травки, навязав из них плотных снопов, натыкаю их среди каркаса так, чтобы они смотрелись, словно нетронутая, заросшая кочка. Еще пяточек содранных свежих веток втыкаю рядом, затенив свое убежище от посторонних глаз, придав им вид молоденьких кустов, и тщательно заметаю все оставленные обломки, обрывки зелени и прочие следы. А потом укладываюсь на живот и осторожно вползаю в супер-дизайнерскую норку… Вот только шевелиться под таким камуфляжем совершенно нельзя, иначе можно случайно задеть часть конструкции и выдать себя лишним шебуршанием. А что, очень даже уютненько вышло. Между веточками паутинки летают. Остается только ждать и не дышать…

Ждать приходится долго, притаившись и чуть дыша. С довольной душой наблюдаю, как меня безуспешно ищут. А значит, я получу дополнительные баллы в свой ранг… Но всему есть предел. Давлюсь ехидным смехом, пока Алекс бродит возле моей «кочки», пытаясь меня разыскать.

— Лекси, давай, покажись уже, иначе придется тебя с Грефом познакомить! Он очень любит несносных белобрысых девиц, особенно на обед! — Агась, значит, всех остальных уже нашли… Понятненько. Подцепив маленький камешек своими корябками, осторожно швыряю ему в спину. Он оборачивается, а я тихонько выползаю из своего убежища, наблюдая за реакцией командира на мой камуфляж. Удивляется, одна бровь слегка приподнимается, изгибается уголок губ. То ли доволен, то ли сейчас гадость скажет…

— Эйт, а когда мы будем уже из винтовки стрелять? Мне так хочется попробовать. Мне почему-то кажется, что у меня хорошо получится, — решаю все же поинтересоваться я. Пока сидела в засаде, практически уже в красках себе разрисовала, как буду охотиться с винтовкой на врага… И какую еще маскировку можно применить среди зелени.

— А мне не кажется, — отбивает мою подачу Эванс. О как, тоже мне… «Ворошиловский стрелок»… Сам ведь говорил, что у меня талант. Вот надменный индюк! Блин, обидно… — Я уверен, что у тебя получится. Если только не будешь распускать свой поганый язык. Иначе все поедут, а ты останешься во фракции. Давай, поднимайся. Молодец, хорошо замаскировалась. Пошли уже, обедать пора.

Он меня хвалит, серьезно? «Бум-бум-бум», — отдается в ушах ускоренный пульс. Я закусываю большой палец, чтобы не улыбаться, попутно отряхиваясь от травы и веточек. Поверить не могу… Где-то под ложечкой ёкает. Внимательно смотрю на широкую спину. Командир расправляет плечи, но не гневается и не раздражен. Вот разбери, что у такого на уме, но вроде он не собирается наказывать…

— Эйт, а кто это, Греф? Это собака?

— Доберман. Очень милый. Девок любит сильно. Что, даже не погладишь милую зверушку? — едко ухмыляется он. Неужели они и правда спустят клыкастых питомцев? А мне-то тогда что делать?

— А зачем тут собаки, они как-то участвуют в маскировке? — аккуратненько интересуюсь, стараясь не выдать своего страха «милых зверушек».

— Если мы не сможем вас найти, вас будут искать собаки. Но ты не волнуйся, Кевин опытный разведчик, его отец учил, так что он из-под земли вас достанет. Собак мы взяли, чтобы прогулять их, они тоже теряют квалификацию без выездов.

— Ясно, — выдыхаю я, стараясь не грохнуться в обморок. Кевин найдет… Да щаз, чего же он тогда меня сейчас из-под земли не достал, если такой уж профессионал? Мы тоже не пальцем деланные… Но вот против доберманов уж точно мне не сдюжить.

Не успели мы с командиром вернуться в лагерь, как на нас налетает Аниша.

— О, а вот и Лекси! Алекс, ты ее где откопал, по нюху, что ли, нашел?

— Нет, солнце, Лекси я не нашел, она хорошо спряталась, буквально растворившись в пространстве. Иногда этого очень не хватает в Яме. Сразу стало бы меньше желчи, — вредно цедит инструктор.

— Смотрю на тебя, Алекс, и становится понятно, что человек произошел от обезьяны. Мышцы накачал, а ума не нажил. Фу! — вступается за меня Бесстрашная.

— Аниша, ты меня не беси. А то я не посмотрю… — начинает грозно Эванс, но она его тут же перебивает.

— Рычи, рычи в свое удовольствие… Я же знаю, что ты меня все равно любишь… — Аниша уже откровенно потешается над командиром, за что он заваливает ее себе на плечо и шлепает по заднице, словно ребенка… М-да уж, ну и порядочки у них, пипец… Я сразу спешу удрать от эпицентра взрыва, зная не понаслышке крикливость Ани. Она верещит так, что мы с Рори просто покатываемся от смеха над новым приступом дурачества командира.

Ну надо же, второй раз за день я вижу у Алекса шальную и настоящую улыбку, и снова она меня завораживает и вынуждает смеяться в ответ… Оглянувшись по сторонам, натыкаюсь на пристальный взгляд Вика, который ухмыляется так, что мои щеки начинают краснеть, словно меня поймали на месте преступления. Ну, а чего? Правда ведь…

— Ну что, Лекси, как насчет захреначить ох*енное пари и сыграть по-нашему, по-пи*датому? — хитро сверкая глазюками, предлагает Бесстрашная.

— О чем ты, что за пари? Наверняка что-то бесшабашное и ужасно идиотское, да? — восхищаюсь я ее закидонам.

— А-ха-хах, а ты что думала, что мы сопли будем на кулак мотать или кудряшки на палец крутить? Нет уж, раз тебя мой любимый подонок не нашел, несмотря на то, что проглядел все моргалки, давай сыграем по-крупному. Если замаскируешься так, что тебя только с собаками найдут, то мы забубеним тебе отменную татушечку, что, ебт твою мать, отвечаю! А если прошляпишь все, то по-любому и без всяких долбанных отмазок соглашаешься записать Джимми песню, идет?

Вашу ж дивизию, а Аниша-то… того… Феерично, б*я! Она в своем репертуаре! Может, я отстала от моды, и давно уже не в тренде спорить на обычные щелбаны, но…

— Идет! Ха, Ниш, а ты хитрожопая: как бы ни повернулся расклад, все равно Джимми будет отрабатывать.

— Она самая! Поздняк метаться, уговор есть уговор, — прожигает она меня своими голубыми лазерами, сияя как новый пятак.

— Уболтала, чертяка языкастая, — отзываюсь я, скрепив наш уговор «крабом».

* * *

— Неофиты! — гаркает наш командир во всю глотку так, что мы подпрыгиваем. — Вы делитесь на две команды. Одна команда маскируется, другая ищет. Потом меняетесь. После того, как этот этап завершится, вы маскируетесь все, кто во что горазд, и мы ищем вас. Сначала сами, потом с помощью тепловизоров, если и это не поможет, с помощью собак. Если и собаки вас не найдут, мы ищем вас с помощью датчиков, и вы набираете максимальное количество баллов. Однако прошу на это не рассчитывать, этого еще никому не удавалось.

Наигравшись вдоволь в прятки по всему сектору, мы, наконец, отправились на самый последний, зачетный этап учений. Я могу спрятаться от людей, что даже Кевин-разведчик меня не найдет. Могу попробовать спрятаться от собак, но это если только залезть очень-очень высоко, а с высотой я не слишком дружу, да и, скорее всего, они все равно меня обнаружат по запаху. Сейчас самой большой для меня проблемой является тепловизор… Военный тепловизор имеет высокую чувствительность и настроен на малейшее выделение тепла. Соответственно, чтобы спрятаться от тепловизора, необходимо сделать так, чтобы скрыть выделяемое с телом тепловое излучение.

Конечно, боевая форма Бесстрашия обладает хорошей термо-герметичной защитой, что позволяет комфортное пребывание в ней при высоких и низких температурах, но все равно с защитой от тепловизионного излучения у нее проблемы. А значит… значит, нужно замаскироваться так, чтобы тепло моего тела было невозможно разглядеть. И как это можно сделать? Ну, естественно, в болоте… Хе-хе, хитрая я, да…

Добравшись до топи, сперва потихоньку пробираюсь по мху, предварительно прощупывая свой путь крепкой дубиной, и так до самого отдаленного участка, насколько возможно по территориальным рамкам. Время поджимает, и что теперь? А вот не знаю. Единственное, что мне досконально известно, что самое лучшее средство сбить свою температуру при моей конспирации — это не только полностью обмазаться толстым слоем холодной глины и бузы, а еще и постоянно сохранять одну и ту же температуру тела. Конечно, так себе план, хреновенький, никуда особо не годится, если совсем честно, но другого у меня нет.

Наломав густых больших веток, стелю их на поверхность в виде подложки, чтобы меня не утянуло слишком глубоко. Еще несколько рогатин занимают свои места по периметру моей маскировки, чтобы без проблем можно было за них держаться и при необходимости выбраться. Пловец-то я никакой… Но даже не успеваю испытывать какие-либо эмоции по поводу этого. Еще привязанная к стволу ближайшего дерева и тщательно отдекорированная веревка, для страховки. Замаскировав свои подручные средства болотными кустарниками, я, фыркая, принимаюсь обмазываться густой грязюкой… Последний штрих — это шлем. Опустив забрало, ладонями зачерпываю еще бузы, налепляю на маковку и пристраиваюсь в засаду. Вот и все, сидеть мне тут часа два, не меньше… Да и ладно, не впервой…

Время тянется мучительно медленно, просто невыносимо, словно вареная улитка… Я замерзла так, что зубы стали выбивать дробь, а ног уже не чувствую. Когда часы выдают сигнал к окончанию поисков, зацепившись руками за веревку, я начинаю потихонечку подтягиваться к берегу, пробираясь на твердую землю… Моё тело тяжелое, просто неподъемное. Даже рукой шевельнуть трудно, еле-еле забрало смогла отщелкнуть.

Подтянув ноги, разваливаюсь на травке, вглядываясь в зеленку вокруг. Выбраться бы уже из окрестности болота. Воздух теплый, влажный, напоенный запахами развернувшейся природы. Тишина такая, что слышно, как гудят насекомые в траве. Пот бисером стекает по вискам, и пить ужасно хочется. Устала до чертиков, яростно утираю слезы грязными ладонями. Зато довольная, как удав. Морда грязная… И мошки лезут прямо в рот. Солнце уходит, небо наливается синевой. Вдоволь накрутившись волчком по траве, обтирая грязь с обмундирования, наконец нахожу в себе силы подняться на ноги. Пора шлепать к лагерю, вкушать свою победу…

Когда я оглядываюсь на подозрительный шорох, душа просто в пятки ухает, как заячий хвост. За мной быстро и неутомимо, словно торпеды, несутся два глянцевых, словно лаком покрытых, добермана… Дикая паника заливает мозг, дыхание рвется, аж в глазах темно. Ледяной заряд проходит через все тело от головы и до самых пят. Воздух с присвистом уходит из легких… Дышать, глубже дышать. Еще глубокий вдох.

Срываюсь на галоп, перепрыгивая через поваленные стволы, ветки, ухабы. Бегу, бухая по земле тяжелыми от налипшей грязи подошвами. Мне что-то дико, просто невообразимо мешает, и я не сразу понимаю, что это шлем. Срываю его, отбрасывая от себя в сторону, в надежде, что псинки отвлекутся, но куда там… Зато бежать и дышать сразу становится не в пример легче.

Скоро, гораздо скорее, чем мне хотелось бы, начинает колоть в боку, а ноги наливаются свинцом, и сил больше нет. Как назло, вокруг одни сосны, с совершенно гладкими стволами и высокой кроной. Но вот только страх — великое дело. И придает мне вдруг такой прыти, что я карабкаюсь по липкому от смолы дереву с неожиданной для себя ловкостью. Господи, руки-то ходуном ходят, по спине пот в три ручья. Вот теперь и побояться можно всласть.

Ей-богу, спроси кто потом — я не смогу объяснить, как же у меня это получилось… Отсалютовав псинкам самым праздничным факом, какой только есть у меня в арсенале, намертво вцепляюсь руками в ветку. Внизу острые когти царапают кору, из-под лап доберманов клочьями летит выдранная трава и комья земли. Но грохот моего сердца перекрывает все эти звуки…

========== Глава 20. Нападение теней ==========

Алекс

Когда становится понятно, что нашли всех, кроме Алексис, я даже не удивляюсь. Если могла случиться х*йность, то обязательно с ней. Мы обыскиваем все известные нам места для маскировки, все закоулки, перебираем по травинке всю поляну, но девку найти нам так и не удается.

— Слушай, Кев, где она еще может быть? — спрашиваю уже больше от отчаяния, нежели надеясь получить какой-нибудь внятный ответ. — Мы тут уже все облазили. Остался только лес и болото. Лес выходит за квадрат, там она не стала бы прятаться, это против правил, только если в болоте…

— Может, и в болоте, бл*дь, но только в виде трупа! — раздраженно отвечает Гилмор. — В этом болоте топь на топи, без нужных знаний тут не спрячешься… Она твоя неофитка, может, она у тебя прямиком из спецгруппы инициацию проходит? Откуда бы ей знать, как прятаться в болоте?

— Ну, она в траве так спряталась, что мне было не очевидно, где ее искать. Странно это все, конечно… Слушай, а ты ничего не заметил…

— Твою мать, Алекс, я сам ох*еваю, бл*дь, тут все в чужих следах… — нервно приглаживая растрепанные волосы, буквально выкрикивает Кевин. — Похоже, что на этом месте проходят сходки недовольных, одно хорошо: они днем не выходят. Нам бы поскорее найти твою девку, потому что не хочется отбиваться от «теней», тем более мы не готовились никак. У тебя оружие с собой?

— Все мое всегда с собой, — показываю ему портупею и кобуру, чуть отодвинув полу жилетки, — да и вся выкладка тоже. А ты думаешь, может быть нападение?

— Если они здесь собираются, все может быть. Чтобы скрыть место своей дислокации, им ничего не стоит перебить пару десятков людей. Бл*дь, какого х*я Аниша спустила собак без приказа? — Глаза Кевина становятся злыми и колючими.

— Я так понял, что они у нее убежали, она их не спускала нарочно… — спешу погасить начинающийся конфликт, но куда там…

— Если она вызвалась отвечать за собак, вот пусть и следила бы за ними! — орет Кев и показывает пальцем на Анишку. — А она с этой девицей все терлась, все они что-то шептались, а потом девица пропала, и собаки тоже… Вот и думай теперь!

Мы возвращаемся в лагерь ни с чем, я иду говорить с неофитами и братом: может, Лекси делилась с ними своими планами по маскировке. Ее группа, конечно же, ничего не знает, Вик только пожимает плечами. А между тем, в наших стройных рядах набирает обороты скандал.

— …потому что только такая безголовая овца могла выпустить собак! О чем ты думала, Аниша? Мы теперь, бл*дь, по ноздри в дерьме по твоей милости!

— А не откачать ли тебе сто х*ев во рту, милый? — Аниша хлопает ресницами и ухмыляется. Знает, коза, как Кевина бесит любимая мамочкина фраза. — Если бы все остальные клопов не еб*ли, то и у меня было бы время сразу за тремя ох*евшими от восторга собаками уследить!

— А если твои псы порвут нах*й неофитов? И что делать тогда?

— Хорош гонять говно по трубам, Кевин! Псы в намордниках, с какого ляду они порвут кого-то?

— Не можешь делать пи*дато поеб*нь, не подходи даже! — не успокаивается Гилмор. — Из-за тебя мы теперь вынуждены х*й знает сколько времени тут торчать!

— С чего ты это взял? — удивленно смотрит на него Ани и пожимает плечами. — Псов кликнуть дело не ох*еть какое умное, с этим даже такой разъ*бай, как ты, справился бы…

Аниша губами зажимает два пальца, свистит и гаркает во весь свой неслабенький голосище:

— Греф! Арес! Ко мне!

Через несколько минут из кустов выстреливают две гладкие ракеты и бегут прямо на Анишу. Если не знать, что она их хозяйка, можно ох*еть от такого зрелища: маленькая девчушка и два огромных добермана, несущихся прямо на нее. Собаки подлетают к ней и замирают копилками у ее ног. Ани дает каждому лакомство и гладит их морды.

— Ах вы, мои пи*датенькие мальчики! Вы мои хрюшечки! Нельзя убегать от мамочки, нельзя… Молодечики, что прибежали сразу…

А между тем Кевин и не думает успокаиваться, продолжая пинать Анишку фразами, да и она сама тоже за словом в карман не полезет: начинают летать молнии, и скоро, кажется, полетят тяжелые предметы. Вообще-то, нам не привыкать — такие стычки у них происходят из раза в раз. Если мы с Анишей ругаемся или беззлобно, или я просто взваливаю ее себе на плечо и даю по заднице, то с Кевином они ругаются так, что все, кто рядом, стараются оказаться как можно дальше.

— Смотреть противно, — опять выходит на новый виток раздражения Кевин. — Нах*я ты с ними сюсюкаешь? Они от этого перестают быть бойцовыми собаками и становятся диванными игрушками.

— А не сдриснуть ли тебе в туман, Кевин? Чего ты до меня доеб*лся? Или, может быть, ты в собаках лучше разбираешься? Вот она, наша пи*добратия, прибежала по первому зову, значит, мальчики недалеко были. Ну что, красавцы, расскажите, куда девочку нашу дели? — Нишка треплет вытянутые морды, а псы тыкаются ей в ладони мокрыми носами.

— Если бы ты, Аниша, не оху*вала от своей пи*датости, то ничего подобного не случилось бы…

— Кевин, хватит. Все уже поняли твое негодование, — пытается урезонить не на шутку разошедшегося друга Матиас. — Сейчас главное девчонку эту найти, вот отчего она вляпывается во всякую х*йню вечно?

— Э-э-э, брат, ты у нее еще инструктором не был, — ухмыляюсь я. — А то давно полной ложкой загребал бы…

— Если бы не Аниша… — опять возникает Кев. — Вообще не понятно, что у нее в голове, даже не ветер, а ураган…

Тут девушка не выдерживает, подлетает к Кевину и толкает его в плечо, неслабенько, между прочим. Мы с Матом переглядываемся.

— Бл*дь, Кевин! Ты совсем пи*данулся? — выкрикивает она ему прямо в лицо. — Если у меня и ветер в голове, то у меня хоть мысли всегда свежие, не то что у некоторых! Оставь меня в покое срочно, или я за себя не отвечаю!

— А кто за тебя отвечает? — гадко ухмыляется Гилмор, дернув щекой. — Сутенера себе нашла, потому и цену себе знаешь?

— Ну все, бл*дь, у*бок обдолбанный, сейчас у*бу тебя нах*й! — Аниша отходит, но вместе с последней фразой разворачивается и намеревается ударить Кевина. Он уходит от удара и скручивает ее, зажав ей руки за спиной. Так они и зависают на минуту, яростно друг на друга глядя. Мы с Матом немного ох*еваем и идем их разнимать. Я отрываю от Кева Анишу, а Матиас оттесняет раздраженного парня в сторону.

— Я доберусь еще до тебя! — бьется у меня в руках Ани. — Ясно тебе, ушлепок?!

— Буду ждать с нетерпением, прошмандовка недалекая…

— Хорош, Кевин, заткни свой хавальник! — гаркает на него Матиас. — Ты чего себе позволяешь?

— Ладно, все, я в норме. — Кевин прячет руки в карманы и отворачивается.

Аниша держится. Я вижу в глазах у нее море не пролитых слез, но она не плачет, только дышит глубоко. Надо попытаться как-то съехать с темы обвинений и начать уже искать девицу.

— Я останусь и буду искать Алексис, с передатчиком, — объявляю я всем. — А вы идите, не задерживайтесь. Мы вас догоним, когда я ее отыщу. Вряд ли она куда-то могла далеко уйти. Может, убегала от собак, а когда их позвали и они ушли, поняла, что заблудилась. Аниша! — Заглядываю девушке в лицо, подцепляя пальцем ее подбородок и приподнимая его к себе. — Ты как, нормально?

— Норма. Все хорошо, — отвечает и вдруг утыкается мне в грудь. Бедная моя, куда ж ты вляпалась? Я глажу ее по волосам, ее плечи постепенно перестают вздрагивать.

— Все-все, я в порядке. — Она обтирает ладонями лицо и немного отдувается. — Иди, Алекс, ищи свою неофитку.

Аниша уходит к собакам, а мы с Матиасом проверяем связь, активируем программу слежения, и я отправляюсь на поиски девицы, не забыв прихватить рюкзак с выкладкой, мало ли что. Неизвестно, в каком состоянии я ее найду, вдруг она упала и сломала что-нибудь…

Мини-планшет показывает направление, куда двигаться, я брожу по лесу уже час и недоумеваю: ну куда может подеваться эта несносная девица? Передатчик активирован, программа работает, стрелка показывает, что она должна быть где-то тут. Наши давно уже ушли вперед, с графика из-за одного неофита сбиваться нельзя. Передатчик настроен на расстояние сто метров до объекта, когда подходишь, программа мигает красным цветом, и все. Типа где-то тут он, в радиусе ста метров. Видимо, считается, что сто метров можно прочесать без проблем… Но я тут уже все обегал, нет ее тут. Может, она ранена и датчик вытек вместе с кровью? Но крови нигде нет, даже намека.

— Алексис! — сложив руки рупором, кричу я ей. Ну давай, детка, ответь мне! Подай голос, даже если ранена! — Лекси! Где ты?

Лес отвечает мне скрипом сосен, шуршанием ветра, пересвистом птиц. Но ни одного человеческого отклика. А прибор показывает, что она где-то здесь. Может, ее землей засыпало, хотя взрывов не было, во всяком случае, я ничего не слышал. В яму какую-нибудь провалилась?

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒