В прятки с Бесстрашием 13 страница

Что за приступ нежности у Эванса? Годовую норму выполнил, не иначе. Вот как это понимать, а? За лохмы тебя потаскаю, в пропасть швырну, ножичком побалуюсь… на полосе, в грязи и под холодным дождем загоняю до смерти, но спать ты будешь в теплой постельке… Ну и ладненько, непримиримого бастующего корчить не буду, и правда, чего попочку морозить…

А ведь Алекс единственный, кто позаботился обо мне… Зачем?.. Еще говорят, что мы, женщины, загадочные существа. Я ложусь, завернув ноющее от усталости тело в одеяло. Утыкаюсь носом в подушку, вдыхая отдаленные, чуть уловимые пряные нотки… Именно так пахла его куртка… Сволочь он, конечно, но есть же в нем и что-то хорошее. И этот его взгляд, возле пропасти, полный тревоги и облегчения, и чего-то тягучего, незнакомого. Непривычный взгляд, не холодный, словно иней. Может, Алекс, и правда, жалеет, раз извинялся… Уже проваливаясь в темный колодец сна, улыбаюсь от окутывающего уюта, у меня сумасшедший прилив теплоты. Щемящая благодарность заливает меня до самых краев. Еще чуть-чуть, и я носом захлюпаю…

Комментарий к Глава 16. Отомстила...

Татуировка Лекси — http://s020.radikal.ru/i700/1504/88/837036bd3a91.jpg

Песня — "No Tears Anymore" Bonnie Bianco

========== Глава 17. Угроза ==========

— К нападению все готово?

— Да, сэр, все готово. Наши бойцы полностью подготовлены, укомплектованы, можно выступать в любое время, как только вы скажете.

— Хорошо, я только доложу лидеру. И мы ждем его приказа.

* * *

Командир армии недовольных спешит к лидеру на доклад. Плутая по бесконечным подземным коридорам, он прокручивает в голове, все ли в порядке, все ли идеально, потому что лидер не терпит залетов.

Командир очень волнуется. Лидер всегда суров и лют, а в последнее время особенно сильно. Этот человек наводит на командира священный ужас. Если и был кто-то страшнее лидера, так это, наверное, сам страх. Лидер пугал, и не только тем, как выглядел снаружи. Можно еще было вынести вид широких мощных плеч, перекаченного торса, монументальной шеи, если бы не пугающий, наводящий ужас, совершенно непередаваемый взгляд. Когда он смотрел в упор, казалось, что на тебя направлен ствол какого-то страшного оружия, который немедленно вынесет тебе мозги, если ты что-то неправильно сделаешь или не так посмотришь. А уж лицо его… Без содрогания это невозможно было видеть. Желтое, сморщенное, испещренное шрамами и ожогами. Без одного уха, волос тоже не было… Ужас. А уж когда он злился… Лучше тогда, вообще, не попадаться ему, потому что убийство для этого человека казалось вещью такой же обыденной, как кофе по утрам.

Лидер любил разговаривать со своими подчиненными без маски. К остальным он выходил с закрытым наполовину лицом, скрывал уродство под надежной железной заслонкой, холодно поблескивающей в искусственном свете подземелья. Левая половина его лица была обездвижена, все остальное лицо обожжено и покрыто шрамами, морщинами… Он был отвратителен, знал это и наслаждался тем ужасом, который наводил на окружающих. Из людей под его началом осталось не так уж много, почти все погибли в сражениях с Бесстрашными, и их давно заменили «тени». Только высший командный состав действительно берегли, иначе, не оставив людей, некому будет обучать рекрутов.

Командир останавливается в дверях и невольно вытягивается в струнку. Сейчас лидер повернется, и опять накатит волна священного ужаса, тело пробьет ледяной озноб. Но лидер не поворачивается. Он стоит спиной к командиру и смотрит с верхнего яруса на тренировку новобранцев.

— Лидер! Для атаки все готово. Когда прикажете начинать?

— Хорошо, командир. Я отдам приказ, просто будьте готовы.

Командир кивает и уходит. Лидер смотрит ему вслед, и половина его лица раздвигается в усмешке. Наконец-то пришло время. Как же он долго к этому шел. Да, месть это определенно то блюдо, которое надо подавать холодным. Если бы тогда он убил этого ублюдка, сейчас не было бы так сладко, не было бы того триумфа, который он предвкушает…

Ему долго не везло. Было очень трудно, практически невозможно. Был момент, когда пришлось совсем отказаться от своей мести и просто пытаться выжить, немного подгаживая, но не нанося сильного урона. А потом… Ему просто необыкновенно повезло. Как говорил Сэм: «…ничего не бывает случайно. Если что-то кажется случайностью, то вы просто не видите цепочки закономерностей, которая к этому привела. Вселенная довольно ленива, ничего не делает просто так». Везением было встретить того человека, благодаря которому все получилось и, наконец, можно было отомстить. За все.

Тот человек появился внезапно, когда отчаяние уже готово было захватить лидера полностью. Человек появился из тени, туда же он и исчезал. Что ему за резон сотрудничать, лидер так и не понял. Но главным оставалось то, что человек показал тайный полигон Эрудитов. Когда лидер его увидел, он глазам своим не поверил. Это что-то невообразимое. Здесь хранились все наработки человечества за много лет, и было их нескончаемо много. Все то, что задвигалось, не продвигалось, то, что складывали «в стол», на что не хватало материальных и человеческих ресурсов, и технологии, пришедшие откуда-то извне. Все было на этом подземном огромном, как город, полигоне. Отсюда были выходы куда угодно, в город и за Стену. Можно было готовить любые диверсии и оставаться в «тени», пока ублюдочный лидер Бесстрашных гонялся за ним по поверхности.

Вот и сейчас он думает, что знает, где их основная база. Несколько лет назад лидер недовольных и его люди случайно набрели на старый заброшенный полигон, о котором, видимо, Бесстрашные не знали, и расположились там. Лидер Бесстрашия думает, что если сейчас разбомбит его своими импульсами, то сможет достать своих врагов. Человек в маске опять усмехается здоровой половиной лица.

«Что, мудак, нравится гоняться за химерой? Двадцать лет я тебя мурыжил, двадцать лет я наблюдал, как ты ломаешь свою недалекую психопатскую голову над тем, кто стоит за недовольными. А я просто использовал некоторых Бесстрашных, чтобы распалить недовольство, открыть ящик Пандоры… Ты в своей безумной попытке вернуть себе лидерство совсем забыл, сколько людей погибло из-за твоих амбиций. А у этих людей оставались жены, дети, семьи…

Ты что же, думаешь, все от тебя в восторге? Что ты можешь быть редкостным ублюдком и все равно всем нравиться? А вот х*й тебе во все рыло. Пока я был слаб, я не мог отомстить. Я хотел тебя убить, видит бог, сколько раз ты был у меня на мушке, сколько раз пуля могла разорвать твою спину, голову, пробить твое сердце или вынести тебе мозги. Но я очень рад, что удержался! Если бы я не удержался, сейчас я не смог бы полностью насладиться отмщением, раствориться в оглушающем чувстве справедливости.

Посмотрите на него, детей он наплодил! Отлично! Каждый мертвый ребенок — это потеря. Я пять раз могу устроить тебе такого рода развлечение, спасибо тебе за такой подарок. Я лично прослежу, чтобы ты увидел смерть всех своих детей прежде, чем умрешь сам. Увидел их в страшных, непередаваемых мучениях, в таких, которые ты сам доставлял людям!»

Теперь он не только лидер своих людей. Теперь он силен, о да, он очень силен. И этим долбанным Бесстрашным даже во сне не приснится, как он силен. У них и половины нет того, что у него есть, а это значит… На этот раз он выиграет. Он, только он будет лидером, и не только здесь, а везде. Они послушают его, потому что, как ни крути, ведь «право сильного» никто не отменял. Он наведет порядок. Его все будут бояться, все будут его уважать, и в первую очередь он избавится от этого бл*дского Эванса. От всех Эвансов. Сам-то лидер Бесстрашных, конечно, не полезет в пекло, потому что он трус! Они все трусы! И он им отомстит.

______________________________

Где-то в комнатах членов фракции Бесстрашия

Девушка лежит рядом с Билли, а ее голова покоится на его груди. Ее рыжие мягкие волосы укрывают его и слегка щекочут. Билли приятно, хорошо и немного весело, потому что это та самая девушка, которую он давно присмотрел себе в сучки.

Она же, слушая, как гулко толкается сердце у парня в груди, чувствует себя отмщенной. Так ему, п*здобл*дскому выродку Алексу. Не будет выставлять девушек, что сами к нему приходят, за дверь, урод. Она пришла к нему, сама, бл*дь! А он выставил! Подумайте, какой, устал он! Не дед старый, а тренированный боец, уставать ему вздумалось… Уеб*н х*ев.

А Билли думает о том, какой же этот Алекс идиот. Что ему еще надо, такая девка, приятная, грудастая, попка ничего… Хотя если этот придурок не был бы таким п*здох*ем, то его обиженные дамочки не приходили бы к нему, и Билли не доставалось бы столько удовольствия. Ведь все во фракции знают об их постоянной грызне с лидерским отпрыском. В том числе и эти курицы. Надо быть таким недалеким? Он что, не понимает, что чем больше девиц испортит, тем больше у него будет потом проблем? Ведь каждая брошенка — это просто кладезь мести и интриг. А уж в этом Билли нет равных.

Интриговать и изворачиваться он научился еще в детской комнате для брошенных, в той самой, где его оставили родители. А точнее именно бросили, потому что не верил он в эти сказочки о ежедневном подвиге. Они, вместо того чтобы растить его, Билли, поперлись в это дурацкое сражение с Эрудицией и погибли там оба. Для того, чтобы лидер и его бл*дский сынок могли жить в свое удовольствие.

Когда мальчик все это осознал, главным в его жизни стало стереть с лица земли этого ублюдочного лидерского сынка. Почему именно его, Билли не знал. Виктора он тоже ненавидел, но не так остро. Чем-то Виктор его… прессовал. Как посмотрит хмуро, так… не по себе становится. А Алекс…

«Он, как дурачок, ведется на все, каждую бабу на своем пути облапает, обожмет и не понимает, что наживает себе врагов не только в виде дамочек, но и в виде их парней. Правда, последнее время он стал совсем… Черт, сильный, как боров, и мышцы, как стальные, бл*дь. Как он так натренировался? Чего делал-то? Он же алкоголик хренов! Вот и не верь после этого в генетику. Папашка-то его тоже, бл*дь, огромный, как хрен знает что. И ведь даже возраст не помеха — уеб*т так, что костей не соберешь… Нет… Силой тут ничего не решишь. Этот мальчишка, что приходил ко мне с предложением… Он, конечно, пригодится мне, но пришлось ему отказать. Пусть ищет других олухов, уж я-то знаю, что Алекс умеет отбиваться от толпы. Проверено на себе».

Билли трогает уже зажившую мочку.

«Бл*дь, а ведь отрежет ухо-то, если нарваться. Какой-то он стал совсем псих. Девку чуть в пропасть не скинул, недавно только сетку обратно нацепили, снимали ведь ее, для укрепления. А так и угробил бы козочку…

А она интересная… И непростая, ох, бл*дь, непростая. Очень хорошо, что все так сложилось: Алекс вроде как стал мне должен! Это тоже надо использовать, но лучше всего будет использовать эту недалекую неофитку. Если кто сможет Алексу кровушки попортить, так это она. Я-то лучше всех знаю, как Алекса заводят такие девки: непокорные, строптивые. Он обязательно поведется, закусит удила, чтоб ее трахнуть, надо только ускорить этот процесс, чтобы он ее прямо во время инициации… И тогда… А еще будет лучше…»

— Слушай, Билли, а чего ты пристал к Алексу с этой цепочкой? — лениво поет Лин. — Нах*й она тебе уперлась?

— О-о-о, в этой цепочке весь смысл бытия, Лин! — растягивает Билли губы в в ехидной улыбке. — Вот увидишь, она еще выстрелит, цепочка эта…

— Все равно ни хрена не понимаю. Ну, принесет он ее тебе, чего ты с ней делать-то будешь?

— Пока не знаю. Это как компромат: он есть, а когда пригодится, неизвестно. Девица эта, неофитка, она еще задаст тут жару, у меня интуиция на таких дамочек безошибочно работает. Алекс ее хорошенько вздрючил, она теперь злая на него. — Билли плотоядно ухмыляется. — Надо попробовать ее мотивировать так, чтоб его подвести под статью. Гадость какую-нибудь сделать ему. Я думаю, она согласится, уж больно разъяренно она на него смотрела. А то, что Алекс захочет ее трахнуть, у меня даже сомнений нет. Ему нравятся такие сучки. А если он ее трахнет, да еще во время инициации… Раньше за такое можно было и из фракции вылететь, сейчас не выгоняют, но наказывают достаточно сурово. Главное, чтобы доказательства были. А они у меня будут. Я с них глаз не спущу.

— У-у-у, Билли, ты такой паскудник, — морща носик, с удовольствием выговаривает Линдси. — У меня в мечтах живет надежда, что когда-нибудь он на своей шкуре почувствует, каково это, когда тебя бросают…

— Вряд ли это когда-нибудь случится, но цепочку я все-таки у него стребую. Еще не знаю, как, но сделаю. Что-то затевается, уж поверь мне, Линдси, что-то затевается. И я это использую на полную катушку.

— Слушай, а какой тебе резон, если Алекса накажут? Он вроде не собирается в лидеры инициироваться, он-то тебе не конкурент. Вот братец его, он да, лидер его готовит в приемники, а к Алексу-то ты чего пристал?

Билли набирает в грудь побольше воздуха и отстраняется от девицы. Ну как она не понимает? Этот Алекс… С той самой минуты, как они оказались в одной комнате, между ними пробежала искра. Алекс… Всегда такой уверенный в своей ох*ительности… Всегда везде побеждает. Ни разу не удалось его побить, хотя, видит бог, Билли очень старался. Вот почему так?

Этот лидерский высер всегда мозолил Билли глаза, и важно было всегда сделать лучше, чем делает Алекс. Билли потому и выбился в первую пятерку, стал первым в своей группе, благодаря тому, что всю жизнь с Алексом соперничал. Но все равно. Всегда везде этот Алекс. У него лучшие девушки, лучшее оружие, лучшие родители.

Он мог прийти к лидеру в кабинет, и Эрик всегда его брал на руки. Билли видел это. А его, Билли, некому было на руки брать. Потому что его родители погибли, чтобы лидер мог воспитывать своего сына…

«Разве это честно? Разве так может быть по справедливости? И вот теперь… Алекс лучший боец, с которым Билли не может справиться. А это значит, надо использовать его слабые стороны. А какие у Алекса слабые стороны? Пьянки и девки. Значит, в этом направлении и будем работать».

— Лин… Ты, конечно, красивая девчонка, но полная дура!

— Почему это я полная?

— Потому что не понимаешь! — Значит, против дуры она ничего не имеет? — У него есть то, чего у меня никогда не было. Семья. Любовь. Из-за лидера и из-за того, что он придумал, погибли мои родители, и я рос, как сорняк, во фракции, где никому не был нужен. А этот… Ты знаешь, что они переехали в общежитие окончательно, только когда им было двенадцать и тринадцать, а до этого они жили рядом с лидерской комнатой? А мне приходилось кулаками и кровью пробивать себе дорогу… Это не справедливо, когда одним все достается в жизни ни с х*я, а у других все забрали, вот вообще все. И если только я стану лидером…

— А-а-а, так все дело в зависти и соперничестве… А я-то уж думала… Если ты станешь лидером, тебе Эванс с Итоном рта не дадут раскрыть. И, скорее всего, не сделают тебя лидером-то.

— Мне бы только пролезть… Только бы добраться… Уж я бы решил вопрос со старшими лидерами, можешь быть уверена. Есть у меня для этого средство. Самое главное — это официально лидером стать. А там уж… Ладно, тебе это неинтересно, киска. Иди лучше ко мне, продолжим…

Эрик

— Папа! Ты пришел забрать нас на тренировку? — глядя на меня с надеждой, верещит мой сын. Засиделись мои мальчишки, понимаю, как им тут скучно. Никуда не выйти, ровесников почти нет — все остались в штаб-квартире. Гулять тут совершенно негде, да и не место тут, вообще-то, детям. Это Эшли придумала всем вместе уезжать сюда… Но, на самом деле, я бы тоже не хотел надолго оставаться без них. С ними как-то спокойнее.

— Да, Трой, сегодня мы наконец-то пойдем в тир, как я и обещал.

— Ура-а-а! — хором кричат сорванцы и несутся экипироваться. Я с улыбкой следую за ними.

Как-то так вышло, что Алексу с Виком я уделял больше внимания… Странно, но мне тогда казалось, что они просто рождены Бесстрашными. С самых малых лет старшие сыновья проявляли страсть к оружию, бою, и мне всегда было с ними легко, они были и есть как будто повторение меня. А вот близнецы… Они другие. Они, несомненно, Бесстрашные, они ничего не боятся, иногда даже в ущерб себе, но вот странное чувство овладевает мной, когда я общаюсь с ними. Будто бы они все знают наперед. Смотрят прямо в душу шоколадными глазами Эшли. Это непередаваемо и совершенно необъяснимо.

В тире мальчишки сразу бегут к столам и раскладывают метательные ножи. Стрелять из оружия я их тоже учу, но сегодня потренируемся бросать. Я пока не понял их пристрастий, возможно, они их проявят позже, но мне нравится наблюдать, как растет у них потребность быть воинами с каждым днем. Правда, у Вика с Алексом к этому возрасту уже все сложилось, все пристрастия определились, и можно уже было делать упор именно на них. У близнецов я пока не увидел, к чему лежит душа.

Выслушав инструктаж и размявшись, мальчишки приступают к тренировке. Я пристально наблюдаю за ними, помогаю правильно встать, не делать ошибок при захвате оружия. У них получается все отлично. Гордость затопляет меня жаркой волной.

Обращаю внимание на то, что Ричи что-то шепчет, перед тем как бросить нож. Трой едва заметно дергает одной стороной губ.

— Рич, ты чего, на брата ругаешься? Чего ты там шепчешь?

— Да мы с Троем просто играем в игру. В угадайку. Он бросает, а я угадываю, в какую цифру он попадет. А потом он угадывает. Кто больше угадает, тот и выиграл.

Я присаживаюсь перед сыном на корточки.

— И что? Сколько раз удалось угадать?

— Сегодня все, — радостно сообщает мне ребенок. — Но так почти всегда уже теперь бывает, поэтому мы…

— Постой. Ты хочешь сказать, что когда Трой кидает нож, ты знаешь, куда он воткнется?

— Нет, не знаю, но угадываю, да!

— Можешь мне показать? Вот эту вашу игру?

— Конечно! Трой, давай, ты готов бросать? — Брат кивает и делает замах. — Сейчас он попадет в семерку. — «Дзинк», нож втыкается прямо у цифры семь. Трой замахивается снова. — А сейчас попадет в девятку. — «Дзинк», девятка. — Я теперь все время угадываю. Научился, наверное.

— А у меня можешь угадать? Если я буду бросать? — спрашиваю я, смутно ощущая в этом что-то странное, очень странное.

— Я не знаю, не пробовал. Давай, папа, бросай, а я попробую…

Но со мной этот номер не прошел. Зато я выяснил одну вещь. Трой наперед знал, куда прилетит нож, брошенный Ричи, и наоборот. Из десяти раз ни один из близнецов не ошибся. Надо у Дина спросить, что бы это могло значить. Как-то странно все это.

* * *

— А-а-а! — разносится в ночи детский крик. Опять…

У кого-то из близнецов кошмар. Да что же это такое? С момента приезда на полигон у них кошмары повторяются с завидной регулярностью. Эшли просто подбрасывает на кровати, она бежит в соседнюю спальню. Скорее всего, Трой, в последнее время в основном у него кошмары. Я слышу, как Эшли что-то тихонечко бормочет мальчику, и, поднявшись с кровати, останавливаюсь в дверях.

— Нужна помощь? — Но жена только машет на меня рукой. Ладно, раз уж встал, пойду покурю, что ли. Вообще-то, не надо бы ночью курить, но это помогает отвлечься от тяжелых мыслей.

Как воевать, у нас так мало людей… Техники много, спасибо Дину, много новинок, иначе бы мы не стали ввязываться в горячий конфликт. И эта его последняя разработка — удаленно пилотируемый мини-истребитель на основе импульсных зарядов. Их не очень много, но я думаю, что со временем их будет больше. Да и экзокостюмы, защищающие бойцов, усиливающие их мощь, тоже очень должны помочь. На ренкапсулы, опять же, большие надежды… Но все равно за эти двадцать лет я привык, что они всегда на шаг впереди нас. У нас появляется новинка — у них уже есть лучше. Что они готовят нам на этот раз? Как можно вести бой с тенью?

Дин сутки напролет работает над идеей телепортации. Как у них могло это появиться раньше, где они это взяли? Может, за Стеной есть не только скриммены? Может, там еще кто-нибудь есть? Ведь если есть наш город, может, еще люди какие-нибудь могли выжить? Эти мысли все чаще посещают меня… Но у нас нет столько топлива пока, чтобы это узнать, даже если у Дина получится собрать большую летающую машину, такую, как я видел в архивах. Еще задолго до разрушенного Чикаго, задолго до катаклизма, у людей были самолеты. И мы уже близки к тому, чтобы и у нас они появились. Страшно подумать даже об этом, это держится в строжайшем секрете, но сколько бы мы ни хранили секреты, они все равно становятся известны недовольным.

— Я знаю, что приснилось Трою, — раздается голосок за моей спиной. Я стараюсь как можно быстрее и незаметнее выкинуть сигарету. Не хочу, чтобы Ричи меня видел курящим.

— Иди ко мне, Рич, — я сажаю сына себе на колени и заключаю его в кольцо рук. Я знаю, как ему нравится, когда я так делаю. Темная головка прижимается к моей груди, а меня затопляет необъяснимое чувство: так всегда бывает, когда я общаюсь с детьми. — Что же приснилось Трою? Что-то страшное, наверно? Какой-нибудь монстр?

— Нет, Трой не боится монстров. Ведь их можно убить…

— Все живое можно убить, Рич. Если оно дышит, то его можно убить.

— Да… Но есть что-то такое, что убить трудно. Почти невозможно. Оно придет, папа. Потому Трой плачет по ночам.

Я отстраняю сына и заглядываю ему в глаза. Сейчас, в полумраке, его зрачки расширены, радужка кажется почти полностью черной, а сам мальчик — таким взрослым, что спину пробивает озноб.

— Ричи… Ты что-то знаешь? Что-то видел?

— Я видел, что снилось Трою. Они идут к нам, эти, которых невозможно убить. Они скоро будут тут. И мы все умрем…

— Нельзя так говорить, сын. Так говорят те, кто уже сдался. А Бесстрашные не сдаются. Ты можешь рассказать еще про этих, которые идут? Как они выглядят, когда придут?

— Трой уже успокоился. — Мальчик зевает во весь рот и кладет голову мне обратно на грудь. Через секунду он уже закрывает глаза и ровно дышит. М-да… Когда у них начались эти кошмары, я не придал этому значения. Однако с учетом того, что я видел на тренировке… Надо сказать Вайро, чтобы усилили блокпосты и пусть боевая готовность будет полной круглосуточно. Чем черт не шутит.

— Это все ты со своими ножами! — напускается на меня Эшли, выходя из детской. Видит у меня на руках спящего Ричи и шипит: — Каждый раз после тренировки они по очереди начинают орать ночью. Я говорю, что жестокость не для них, но твои амбиции…

Я встаю и отношу ребенка в постель. Молча. Не хочу начинать спор. Возможно, она права. Может быть, это, и правда, связано. Однако не обучать детей военному делу — значит, обрекать их на гибель. Когда-нибудь эти тренировки спасут им жизнь, и она это знает. А шипит на меня, потому что волнуется.

Возвращаюсь в спальню и заключаю жену в объятия, прижимая к себе крепко, пока она не бросает попытки вырваться. Все конфликты, все недовольство всегда гасятся одним-единственным действенным методом. Когда она перестает трепыхаться, я нахожу ее губы и целую, так, чтобы все встало на свои места. И не остается больше волнения, раздражения и желания поругаться. Знаю я все. Она волнуется не только за младших, старшие тоже дают стране угля. Виктор проходит инициацию весьма успешно, а вот Алекс на экране монитора выглядит слегка замученным и потрепанным. Только бы он не принялся за старое. Вот и Эшли тоже переживает.

— Ты знаешь, — говорит она, отрываясь от меня, — почему у меня такое чувство, что мы пустили козла в огород?

— Что ты имеешь в виду?

— Алекса. Инструктором. По-моему, это была так себе идея.

— Предложи свою. Какие еще варианты? Те, кто более или менее подготовлен, все тут, а остальные даже в подметки Алексу не годятся…

— Все это так, но у меня не идет из головы сцена в столовой. Когда он девицу за волосы оттаскал. Не с того он начал, понимаешь? А это значит, что и остальное могло не заладиться…

— Ну и что ты предлагаешь? Кем его заменить? Опытнее его у нас нет больше молодняка, а старшие нужны тут.

— Я хочу съездить, посмотреть на все там своими глазами. Что-то тревожно мне.

— Всем тревожно, Крош, ясно-понятно, что грядет что-то страшное. Даже вон близнецы, и те чувствуют… Мне Ричи сказал, Трою снится то, что нельзя убить. И что оно скоро придет. У меня тоже чувство такое, что-то будет. Нам бы сейчас лучше не разделяться. Алекс уже взрослый, он сам разберется с неофитами. Оторви его уже от своей юбки!

— Алекс никогда и не был у моей юбки, — опять начинает злиться Эшли, отпихивая меня и выпутываясь из моих объятий. — Он всегда был сам по себе, и в жизни своей не делал ничего, как я говорю. Только если вложить ему в голову, что это он сам так п*здато придумал.

— Он мне обещал, что все будет держать под контролем.

— Алекс не может ничего держать под контролем, особенно свою…

Мне становится смешно.

— Ну что? — Насмешливо смотрю, как она краснеет. — Что он не может держать под контролем?

— Свою ебл*вость! Ясно? И вот у меня вопрос, в кого он такой, а?

— Ну давай, еще и мне это предъяви, — я уже откровенно смеюсь. — Пусть делает, что хочет, пока молодой. Потом встретит какую-нибудь…

— Так, и кого? — еще сильнее злится Кроша. — Какую он встретит «нибудь»? Договаривай!

— Какую-нибудь не в меру говорливую неофитку, которая будет непрерывно нарываться, влипать во всякую х*йню и искать приключения на свою сладкую задницу! — Я снова ее обнимаю, а она уже улыбается, хотя изо всех сил делает вид, что нет.

— Вот этого я и боюсь, Эрик. С тех пор как он трахнул свою первую девку, я только тем и занимаюсь, что хожу и улаживаю конфликты. Я стала за это время еб*ным дипломатом, а ты мне говоришь, что Алекс будет все держать под контролем. Я должна съездить и посмотреть, как там дела. Иначе я с ума сойду.

— Отговаривать тебя, я так понимаю, бесполезно?

— Правильно понимаешь.

— Кнопку с собой возьми. Я за ней тут не услежу, сбежит в лес, и ищи ее потом…

— Люси возьму. Съезжу только на пару дней, родной. Я только одним глазком посмотрю и вернусь. Ладно? — Ее ладошка поглаживает мою щеку. Я закрываю глаза. Мне так необходимо, чтобы она всегда была рядом. Она моя сила, мой источник. Но два дня я как-нибудь переживу.

Комментарий к Глава 17. Угроза

Картинка к главе:

http://images.vfl.ru/ii/1493118967/1af5e7f6/16992482.jpg

Билли

http://muslib.ru/pb/54/542105/michael-pitt_2297371.jpg

Линдси

http://fullhdwallpapers.info/wp-content/uploads/2012/02/lindsay-lohan-wallpaper.jpg

Эвансы

http://images.vfl.ru/ii/1453199854/c7d23730/11126129.jpg

========== Глава 18. За стеной ==========

Алекс

На пробежке я замечаю, что Лекси уже здесь, значит, не опоздала, появилась вовремя. По-прежнему смурная, лицо слегка припухшее, но разминается активно, даже бодро. На меня не смотрит, не обращается и, вообще, делает вид, что меня не существует. Неужели она так сильно переживает из-за того, что у нас с ней вчера произошло? Я как-то привык, что девицы более толстокожие… Я ж вроде ничего такого с ней не сделал, подумаешь, зажал. Я так понял, ей было совсем не противно… И вообще, неплохо было бы выяснить, зачем она приходила в мою комнату, но тогда придется объяснять свое поведение и, чего уж там говорить, свое состояние. А вот это не очень хочется делать, потому лучше забыть об этом поскорее. Тем более, что скандал, мне кажется, она не торопится закатывать, ну и мне ни к чему лишний раз привлекать к этому инциденту внимание.

Сегодня мы едем за Стену. Уже больше месяца мы сидим во фракции, я уже сам рад этой вылазке. Год на периметре мы с пацанами провели практически на улице, и после этого оказаться запертым в штаб-квартире — не пожелаешь даже врагу. Пребывая в хорошем настроении от мысли, что, наконец, есть возможность вырваться из четырех стен, я подбадриваю своих подопечных и даже хвалю их, совсем чуть-чуть.

— Вы неплохо прибавили за этот месяц! Видно, что все вы стараетесь, но это не повод останавливаться на достигнутом. Сегодня у нас вылазка за Стену. Скримменов в этих местах нет, слишком близко от передатчика. Мы с вами поучимся маскироваться. Полдня у нас учения, потом обед, а вечером зачет, чтобы посмотреть, чему вы научились.

⇐ Предыдущая 8 9 10 11 121314 15 16 17 Следующая ⇒