психология 8 страница

Жить под напряжением сознательной тревоги невыносимо: «Я лучше умру* чем буду все время бояться*, — говорят пациенты. Таким образом, в подобной ситуации жизненная необходимость вынуждает человека искать средства защиты» то есть он автоматически пытается изменить свою жизненную позицию таким образом, чтобы избежать тревоги или чтобы надежно оградиться от нее. Все четыре обсуждаемых типа различным

путем ограждают себя от тревоги в связи со своими базисными конфликтами. Различие путей объясняется различием типов* У разных типов развиваются цротивоположные черты характера и противоположные склонности, хотя цель у них у всех общая — оградить себя от одной и той же тревоги- Девушка из первой группы защищается от страхав уклоняясь от соревнования с другими женщинами и почти полностью избегая женской роли. Ее потребность состязаться отрывается от исходной почвы я пересаживается на почву интеллектуальную. Соревнование за самый лучший характер, самые высокие идеалы, за то, чтобы быть самой лучшей студенткой — настолько удалено от соревнования за мужчину, что ее страхи значительно ослабевают. Ее стремление к совершенству одновременно помогает ей преодолеть чувство вины.

Такое радикальное решение дает колоссальные временные

преимущества. Она годами может чувствовать себя удовлетворенной* Обратная сторона медали обнаруживается, когда она наконец соприкасается с мужчинами и особенно, если выходит замуж\ Часто можно наблюдать, как при этом рушится ее чувство самодостаточности не самоуверенность, и неожиданно веселая, способная и независимая девушка превращается в глубоко неудовлетворенную женщину, потрясенную ощущением своей ничтожности, легко впадающую в депрессию и не желающую ни за что брать ига себя ответственность (прежде всего — в семье). Оца оказывается сексуально фригидной и вместо любовного отношения к мужу начинает с ним соревноваться.

Девушка из второй группы не отказывается от соревнования с другими женщинами. Ее всегда готовый вырваться наружу протест против всех других особей женского иола стимулирует ее желание победить их, и, в противоположность девочке из первой группы, она постоянно испытывает довольно сильную тревогу. Ее типичный способ оградить себя от тревоги — вцепиться в мужчину, В то время, как первая бежит с поля битвы — эта, вторая, ищет союзников. Ее ненасытная жажда мужского восхищения вовсе не указывает, что ей от природы нужнее сексуальное удовлетворение. Фактически, в реальных сексуальных отношениях она тоже оказывается фригидной. Мужчины служат для нее только средством успокоения, и это становится очевидно» как только у нее разладятся отношения с мальчиком, или позднее — с мужчиной* Ее тревога выходят наружу, ей становится неспокойно: она чувствует себя одинокой, брошен*

ной всеми сразу и потерянной. Завоевание мужского восхищения служит, вдобавок, средством избавления от страха, что она +ненормальная*. Я уже говорила об зтоад чувстве, как о прорвавшемся страхе перед ущербом» нанесенном себе маетурбагщей. С сексуальностью у нее связано слишком много вины и страха, чтобы позволить ей построить удовлетворительные отношения с мужчиной. Таким образом, только новые и новые «победы* могут успокоить ее .

Четвертая группа девушек, потенциально гомосексуальная, пытается решить проблему своей деструктивной враждебности к женщинам с помощью сверхкомпеясацшь Силу их страстей лучше всего выражает почти парадоксальная формулам *Я не ненавижу тебя, я тебя люблю»- Можно описать эту перевдену как полное, слепое отрицание ненависти. Насколько далеко это зайдет, зависит от индивидуальных обстоятельств. Сновидения девушек из четвертой группы обычно отражают высшую степень насилия и жестокости по отношению к девочке, к которой они чувствуют сознательную привязанность. Неудача в отношениях с девушками приводит их в отчаяние и часто доводит чуть ли не до самоубийства, что указывает на обращение агрессии вовнутрь*

Подобно девушкам из первой группы, они отрицают свою

женскую роль полностью, создавая фикцию мужественности. На внесенсуальном уровне их отношения с мужчинами часто свободны от конфликтов* Более того» в то время, как первая группа совсем отрекается от сексуальности, эти девушки отказываются только от гетеросексуальных интересов.

Решение, к которому стремится группа номер три, фундаментально отличается от остальных» Цель остальных — избавиться от страха, привязавшись эмоционально к чему-либо, к достижениям, к мужчвгнсам, к женщинам. Путь девушек из третьей группы — заглушить свои чувства вообще и тем самым заглушить свой страх. «Не вовлекайся эмоционально, и тебе не будет больно», — этот принцип разъединения, возможно, самая эффективная и самая прочная защита от тревоги, но и цепа ее> по-видимому,

1 Более точнее описание «плана*, имеющегося у этого типа женщин, даво в статье «Переоценка любви*.

слишком высока, потому что обычно это сочетается с общим снижением жизнерадостности и спонтанности, и значительным уменьшением жизненной энергии.

Каждый, кто знаком с невероятной сложностью психических

мотивов и сил, ведущих к тем или иным результатам, силт которые только кажутся простыми, естественно, не примет эти четыре типа изменений личности за полное раскрытые картины побудительных мотивов. И я полностью соглашусь с ними. Я вовсе не намеревалась дать полное «объяснение * явлениям гомосексуальности или разъединенности, а попыталась только описать их с единой точки зрения* в основе которой лежат представления о различных вариантах решения или псевдорешения сходных внутренних конфликтов. Выбор решения или псевдорешения чаще всего не зависит от воли девушки, как это подразумевает слово «выбор*, — он достаточно жестко предопределен специфическим объединением значимых событий ее детства и ее реакциями на эти события. Влияш*е обстоятельств может быть настолько непреодолимым* что становится возможным только единственное решение. Тогда мы встречаемся с тем или иным типом в его чистой* четко очерченной форме. В остальных случаях специфический жизненный опыт девушек будет шдаалкивать их или во время пубертата, или после него, то на один путь* то на другой. Девушка, представляющая например, женский вариант Дон-Жуана, какое время спустя может стать аскетом. Более того, можно обнаружить, как разные попытки решения предпринимаются одновременно* Напримерt девочка, помешанная на мальчиках, может в то же время проявлять склонность к эмоциональной разъединенности, хотя это и никогда не проявляется так резко, как в третьей группе. Или может иметь место незначительный отход от первой группы в сторону четвертой и наоборот* Изменение картины и смешение типических проявленной не представляет особой трудности для понимания, если ыам поняты баписные черты различных установок, как они предсташены в «чистом* типе поведения«

Несколько замечаний о профилактике и лечении, Я надеюсь, далее из этого достаточно грубого и поверхностного очерка очевидно, что любая профилактика, начатая только в пубертате, например* просвещение по поводу менструаций, уже опоздала* Просвещение воспринимается на интеллектуальном уровне и не захватывает уровня глубоко укоренившихся инфантильных страхов. Профилактика момсет быть эффективной только если начинается с первых дней жизни. Я думаю, что мы можем сформулировать ее цель так: научить ребенка быть храбрым и выносливым вместо того, чтобы его палугивать* Однако, такие общие формулировки больше

запутывают, чем помогают> потому что все зависит от выводов» которые могут быть сделаны, а это, конечно, нужно обсуждать применительно к каждому конкретному случаю,

О лечении. Малые затруднения обычно легко проходят сами собой при благоприятных жизненных обстоятельствах, Я сомневаюсь, что психотерапевт, используя менее деликатный инструмент, чем психоанализ, может чем-нибудь помочь в случае выраженных изменений личности. В отлитие, от отдельных невротических симптомов, эти нарушения обычно указывают на достаточно шаткий фундамент всей личности* Мы не должны забывать, однако, что даже в этом случае — жизнь нередко оказывается лучшим лекарем.

М.КЛЕ

ПСИХОЛОГИЯ ПОДРОСТКА1

I. Отрочество; исторический подход

трочество — это период жизни, отмеченный ходом исто* рии. В самом деле, возрастные категории, которые разделяют жизненные этапы и указывают на границы между поколениями, варьируют в разных эпохах; это касается этапа перехода от возраста подростка к возрасту взрослого, Стиль жизни я предпочитаемые ценности прямо подвержены историческому влиянию, и отрочество больше, чем другие возрастные периоды, детерминировано социальными изменениями. К тому же значительную эволюцию претерпевают и институты юношеской социализации, существенно модифицируя психологию подростка. Так, например, повсеместное распространение школьного образования вызвало серьезные изменения в сегрегации возрастных групп.

Однако следует признать, что исторический подход в современной литературе ш> психологии подростка, как, впрочем, и во всей литературе по возрастной психологии, фактически отсутствует. Желание психологов описать универсальные законы развития оставляет впечатление ширмы, за которой скрывается определяющее влияние исторического процесса на развитие человека. Дебесс* известный французский специалист по подростковому возрасту (Debessei1947)I считал, что «ошибкой было бы думать, что юность меняется вслед за эпохой*.. Конечно, в ней отражаются веяния своего времени... Но позади изменчивых образов юности стоит вечная юность, во все времена верная сама себе в своих тенденци-

1 Кле М- Психология подростка. Психосексуальное развитие-М.: Педагогика, 1991.

ях„ законах развития, в своих представлениях о мире вещей в мире людей, Именно эти закономерности нуждаются в открытии и определении* (ibid,, р, 9—10),

Но с тех пор различные теоретические и особенно недавние эмпирические исследования в русле так называемой новой социальной истории показали иллюзорность представ л екнй о психоло-гячееком развитии как основанном на неизменных законах, вне исторических, материальных и культурных условий. Социальная история интересуется повседневной жизнью обычных мужчин и женщин, не оставивших письменных свидетельств (биографий, генеалогий или писем) и не попавших в официальную историю-

Бесспорным новатором в этой области является Филипп Ариес, положивший начало подобным исследованиям своим внушительным трудов по истории ребенка в семейной жизни в старорежимной Франции (в период до 1789 г,)* Согласно Ариесу, в доиндустриальной Европе отсутствовало различие детства и отрочества. В XVHI в* не уществовало никакого понятия для той возрастной категории, кото-ую сегодня принято называть отрочеством, ему еще предстояло сфор-фоватъся, Ариес считает, что это произошло лишь в конце XIX в,; именно в это время юность становится основной темой в литературе» объектом заботы моралистов и политиков. С этого мгомента начинают серьезно интересоваться тем, что думают юные, и публиковать статьи по этому вопросу. Отрочество появляется в истории как таящее в себе

новые ценности, способные оживить дряхлеющее общество. Эта мысль пропитывает, впрочем, все творчество Стэнли Холла» который еще в 1904 г. опубликовал первое научное исследование по отрочеству,

Если Ариес считает * датой рождения * отрочества период 1900-х годов, то юношеское создание как чувство принадлежности к группе, имеющей общие заботы и устремления, в Европе стало общим явлением только в конце первой мировой войны, когда солдаты противопоставили себя прежним поколениям. С этого момента отрочество распространилось> растянулось во времени, оттеснял детство вверх по течению жизни» а зрелость — вниз. Постепенно произошел раскол поколений, который характеризует наше время, с длинным периодом отрочества, покрывающим практически все десятилетие между 10 и 20 годами.

Таким образом совершился переход от эпохи без отрочества к эпохе XX в., когда отрочество становится любимым возрастом. Его стремятся достичь как можно раньше я задержаться в нем как можно дольше. Все происходит* согласно Ариесу, так, как если бы каждой эпохе соответствовал свой привилегированный

период жизни: XVII в, — молодой человек, XIX в. — ребенок,

XX в. — подросток* Эти различия, утверждает Ариес, существенно зависят от демографических отношений между различными поколениями (Aries, 1973, р, 8—21)*

Подобное направление исследований, начатое Ариесом, вызвало целую серию исторических работ, в которых делались попытки очертить истоки современной семьи {Shorter, 1977) и появление современного отрочества (Katz, 1975). Эти работы подтверждают идеи Ариеса, более точно датируя рождение современной семьи второй половины XIX в,- когда аозрастает роль частной жизни, интимности я чувственной стороны брака. Эта эпоха, совпавшая с индустриализацией, привела к увеличению времени пребывания подростков в семье вплоть до брака, создав тем самым феномен современного отрочества,

IL Отрочество: антропологическая перспектива

I. КУЛЬТУР АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ПОДХОД

Основным событием отрочества является постепенное включение в мир взрослых; итог социальный переход не нужно пугать с биоло-iHHecKHM феноменом пубертатного развития. В самом деле* несмотря на отдельные вариации, в целом пубертат везде наступает в одно и то же время и его биологические последствия везде одинаковы, имеют всеобщий характер, однако время окончания отрочества и признания взрослого состояния значительно варьируется в разных культурах.

Уже первые антропологические исследования сильно изменили представления об отрочестве, отведя центральную роль в этом возрасте социальным факторам развития и показав, что особенности подросткового периода, так же как н- его продолжительность, детерминируются социальными институтами, с помощью которых общество обеспечивает переход от детского состояния к взрослому. Более 50 лет назад Мил провела исследования сначала на Самоа» затем в Новой Гвинее с целью наблюдения за ходом развития подростков-аборигенов. Для Маргарет Мид1 и Рут Венедикт исследования различий в разных культурах стали своего рода социальной лабо-

1 Классические работы Маргарет Мид по культуравтровологня представлены на русском языке в кн.: Мид М. Культура я мир детства. М 1988, — Примеч. ред*

раторней и позволили поставить под сомнение существование универсальной схемы взросления, а также увидеть в новом свете этапы развития ребенка в нашей культуре.

Роль факторов культуры в развитии подростка наиболее ярко продемонстрирована в труде «Взросление на Самоа*, изданном впервые в 1928 г* В этрй работе Мид описывает повседневную жизнь на Самоа и различные аспекты развития девочек-под ростков. В последней главе Мид рассматривает проблемы взросления американской девочки-подростка в сравнении с девочкой иа Самоа: «... (в обоях случаях — М. JC.) перед лавди дети, проходящие через одинаковые стадии физического развития. ,*> достигающие пубертата с началом первых менструаций, постепенно достигающие физической аре л о ста,.. Физическое развитие представляет собой константный фактор в Америке и на Самоа; однако юные американки и девушки Самоа отличаются друг от друга. Должны ли мы так же уверенно, как и в «случае телесных изменений*, считать, что отрочество и там и здесь является периодом развития, влекущим за собой конфликты и стрессы?* (Mead, 1961, p. 144, 145),

Мнд отрицательно отвечает на этот вопрос. На Самоа она не наблюдает различий между девочками, еще не достигшими пубер-тата и подростками; за исключением физического развития, ничто не отличает девушку, два года назад достигшую половой зрелости, от той* которой это предстоит через два года* Отрочество никогда не описывается самоанскими девушками как сложный период жизни. Наоборот* это время выступает для них как перкод счастливой беззаботности; тревоги или стрессы им незнакомы*

Почему же существуют такие различия в психологическом развитии самоанских и американских девушек? Первая причина, согласно Мид, заключается в общей атмосфере беззаботности, царящей яга Самоа: отсутствуют экономический и социальный прессинг; главное же, нет необходимости социального, морального и профессионального самоопределения. Вторая причина заключается » контрасте жесткости американской сексуальной морали до отношению к подросткам и терпимости сексуальных нравов иа Самоа, где * сексуальность считается естественной и приятной вещью; сексуальная свобода ограничена лишь редкими (кастовыми) соображениями, взрослые слишком заняты для того» чтобы уделять время многочисленным приключениям подростков. Все в обществе разделяют эту точку зрения* (ibid., p, 148).

Наконец, сама организация социальной жизни на Самоа кажется призвшсной уменьшить все виды глубоких эмоциональных привязанностей между людьми: ребенок очень рано отдаляется от семьи и вступает в разветвленную сеть родственных отношения, которые гораздо шире семейного круга; верность между влюбленными и супругами не является обязательной. Это сильно отличается от западной модели семейной жизни, которая протекает в ограниченном семейном кругу, большое значение придает любви, а также отношениям привязанности и зависимости; Как об этом пишет Мид, *самоанские родители, несомненно, отвергли бы как неприличную и одиозную такую мораль, которая основана на личной привязанности:' «будь вежлив, чтобы мама была довольна*, «не груби сестре, это огорчит папу* (ibid., p. 224)+

Картина жизни подростка в Новой Гвинее, где Мид наблюдала процессы взросления и воспитания у племени ману, север* ной народности острова, живущей в свайных поселениях на берегу лагуны ь была другой — ненадежное существование регулировалось сложной системой принудительных запретов и табу.

Для девушки наступление пубертата означало «начало взрослой жизни... конец игр, беззаботных дружб, счастливых часов беспечных прогулок по деревне* (Mead, 1958, р. 132), Первые менструации сопровождаются празднествами, во время которых девушку поздрадаляют и украшают; это событие связано для нее с уменьшением участия в общественной жизни селения и началом «лет ожидания..* между беззаботными: детскими играми и супружескими обязанностями»'.

У мальчиков достижение пубертата сопровождается различными ритуалами, такими, как церемония прокалывания ушей и посещение острова предков. Но этот период короток» так как по окончании церемоний мальчик возвращается к своим товарищам по беззаботным детским играм.

Отрочество описывается как счастливое время и для девочек, и для мальчиков: тяжелым периодом жизни считается начало супружества* JB этот момент безразличная молодая жена приходит в дом мужа, которого она не выбирала, и-тот долго будет выражать по отношению к ней сварливую враждебность, поскольку в течение многих лет будет вынужден жить в зависимости от родителей, одаривших его этой женой и домашним скарбом, Ставшие классическими работы Мид, сравнивающие жизнь подростка в примитивных обществах и в обществах западной культуры, во многом оказали влияние на современные

представления об отрочестве. Однако лишь в 50-е годы ее идеи реально повлияли на теоретическое осмысление отрочества, хотя обе эти работы были признаны событием сразу же после их опубликования. Далее сегодня они сохраняют свою актуальность и по-прежнему представляют образец полевого культурантропо-логаческого исследования. Как признается в своей автобиографии Мкд, она осуществила эти исследования с целью проверки идей Холла о неизбежном характере подросткового крияиса. В 20-е годы сильное влияние на генетическую психологию в США оказали личность и воззрения Холла. Однако психологические взгляды Холла сами находились под сильным влиянием его фи л о софе ко-методологических представлений об эволюции человечества и о том месте, которое должно занимать отрочество в воспроизводстве человеческого рода. Вероятно, в начале бека лишь малая часть американских подростков испытывала кризис отрочества, наполненный стрессами* тревогами и конфликтами. Большинство же подростков включалось во взрослую жизнь, приспосабливая свое поведение к тем нормам и правилам, которые преобладали в разных социальных группах. Многие из них, однако, испытывали чувства страха, вины или подавленности, связанные с моральными и социальными запретами, которые характеризовали их сексуальную жизнь. В этом отношении работы М. Мид ясно продемонстрировали, как социальные институты конкретной культуры формируют содержание жизненного опыта подростка,

2, ОБРЯДЫ ИНИЦИАЦИИ

В большинстве примитивных культур существуют странные на взгляд европейца церемонии, вводящие подростков во взрослую жизнь. Подобные обряды инициации, распространенные по всему миру, были предметом многих наблюдений — сначала миссионеров и путешественников» затем этнологов. Этот систематизированный материал представляет собой богатое, но в силу большой вариативности обрядов очень- сложное исследование. Такие обряды могут быть кратковременны или же длиться годами* они могут протекать как простые церемонии или сложные представления, требующие специальных сооружений и длительной подготовки* они могут быть радостным праздником или впечатляющими церемониями с преодолением опасностей, физическими лишениями и ритуальной хирургией — полированием зубов, надрезами на коже, обрезанием и т

Психологи пытаются расшифровать обильную символику инициации, стараясь обнаружить за символами тот лкчкостйый смысл, который имеет для индивида достижение взрослого статуса. Как правило, психологические интерпретации инициации сводятся к обсуждению конфликтов, связанных с эдиповым комплексом, к утверждению половой идентичности и стабилизации половых ролей. Не пренебрегая данными аспектами» антропологи стремятся описать возможные обрядовые разновидности достижения; взрослости и выделить социальное значение приобщения ко взрослому статусу. Однако и те и другие исследователи признают, что данный ритуал всегда предназначен для подготовки ребенка к своему будущему статусу и для приобщения к этому статусу подростка.

- Психологические функции обрядов инициации мальчиков

Обряды инициации мальчиков часто протекают публично: будущие участники собираются> разбившись по возрастам, на площади селения или в специально отведенном месте* Эти своеобразные церемонии издавна наблюдались во всех уголках мира. Они стали предметом разнообразных психологических интерпретаций, группирующихся вокруг трех основных тем: овладение эмоция ми f связанными с эдиповым комплексом; присвоение половой идентичности и контроль над бисексуальными влечени ями подростка.

а) Овладение эмоциями* связанными с эдиповым комплексом

Уайтшгг, Клакхсш и Энтони (Whiting, kluckhohn, Antony, 1951) выдвинули гипотезу о функциях обрядов инициации у мальчиков на основе идеи разрешения эдиповых конфликтов в отрочестве: тесная связь ребенка с матерью в детстве порождает

ревность к отцу, в результате чего оказывается необходимым определенное социальное вмешательство для предотвращения инцеста с матерью и открытой враждебности к отцу,

В некоторых примитивных племенах мать и сын спят в одной постели с рождения ребенка и часто в течение более двух лет; в этих общностях послеродовые сексуальные отношения между супругами прерываются запретами и табу, Уайтинг и его сотрудники утверждают, что здесь следует ожидать появления особенно жестоких обрядов инициации мальчиков, содержащих испытания мужества, физические лишения и операции на гени* талиях в целях преодоления эдиповых влечений, Уайтинг с соавторами эмпирически исследовали в 56 случайно выбранных во

всех точках земного шара племенах статистическую взаимосвязь между тремя следующими переменными: совместным ском матери и сына, сексуальными супружескими запретами в послеродовой период к наличием жестоких обрядов инициации подростков. Эта связь оказалась статистически достоверной. Авторы пришли к выводу, что основная функция инициации маль-чиков заключается в преодолении влечений инцеста и предупреждении открытого бунта против отцовского авторитета в тот момент, когда физическая зрелость делает этот бунт опасным, усиливает мужскую идентификацию и принятие подростком мужской роли,

Работа Уайтинга и его соавторов стала объектом постоянной критики со стороны антропологов {Brown, 1965; Norbeck et aL, 1962; Young, 1962), Последние в особенности упрекали их в оторванности сделанных наблюдений от этнологического контекста и в силу этого несколько обесцененных, главное же — в пристрастном отборе переменных, согласующихся с психоаналитическими предположе- и маскирующих такие фундаментальные социальные факто- как полигамия или преобладание власти мужчин, укрепляющейся благодаря различным мужским союзам. Янг (Young, 1962) обратился к исследованию этих же 56 племен, наблюдавшихся Уайтингом к его сотрудникам!, введя в дополнение к изученным переменным такую, как мужская солидарность, определяемая наличием тайных мужских сообществ, запретных для женщин. Янг показывает, что наличие подобной мужской солидарности в большей степени определяет жестокие обряды инициации, чем особенности воспитательной практики на первом году жизни ребенка. По его мнению, основной функцией обрядов инициации является скорее подчинение половых ролей подростка социальным требованиям, вытекающим из высокой степени мужской солидарности, нежели овладение подростком детскими эмогщями эдипова комплекса.

б) Присвоение половой идентичности

Вартон и Уайтинг (Burton Whiting, 1969) критически пересмотрели предыдущие гипотезы Уайтинга и других, попытан-шись на этот раз интерпретировать функции обряда инициация на основе понятия вторичной идентификации. В сообществах с

такими послеродовыми обычаями, когда мальчик изгоняется из материнской постели в пользу ранее выдворенного из нее отца, он испытывает к своему сопернику амбивалентное чувство нена-

висти и зависти. Эта зависть заставляет его идентифицироваться с отцом. Подобная форма идентификации должна быть усилена в ходе инициации посредством вторичной ритуализированной идентификации, в которой происходит закрепление мужской

половой идентичности,

*Мы утверждаем» что объяснение в терминах половой идентичности является более валидным и плодотворным. Мы считаем, что в общностях, содержащих конфликтную половую идентификацию, в которых ребенок сгшт с матерью, а семейное единство контролируется мужчинами, можно наблюдать обряды инициации, функционально служащие разрешению этих сексуальных конфликтов* (Burton, Whiting, 1969, p. 67),

е) Разрешение бисексуальных влечений

Беттельгейм в работе «Символические ранения* (Bettelheim, 1971) дал несомненно наиболее оригинальное объяснение обрядам инициации мальчиков. Его размышления базируются на двух источниках: на материалах групповых психотерапевтических сеансов с подростками-невротиками в ортогенетической клинике в Чикаго и на анализе многих этнографических данньсс об обрядах инициации, связанных с обрезанием и насечками на пенисе* В частности, Беттельгейм пишет, что в смешанной психотерапевтической группе мальчики проявляли беспокойство и неуверенность в своем сексуальном статусе и зависть к статусу девочек: наличик менструаций и возможности вынашивания ребенка в своем чреве. Девочки, в свою очередь, будучи уверены б своей половой принадлежности в силу менструаций, проявляли враждебность по отношению к ним» наделяли их магической силой. Когда мальчики узнали, что у девочек начались месячные, они испытали зависть, так как девочки сексуально «выросли», и группа решила создать секретный ритуал, согласно которому мальчики обязаны были каждый месяц резать свой указательный палец и смешивать эту кровь с менструальной кровью девочек.

Беттельгейм связывает наблюдения о мифах, окружающих появление первых менструаций > с содержанием ряда распространенных в Австралии специфических обрядов инициации.

Их ритуальная практика состоит в надрезании основания пениса, что обнажает уретру и позволяет думать, что мужской орган стал похож на вульву* Сравнение на этом не кончится, так как в некоторых племенах насечку делают каждый месяц для появления менструальной по своему символическому значению

крови. Согласно Веттельгейму, насечка пениса составляет символическое утверждение обладания вагиной и менструациями. Функцией инициации, по Беттельгейму* является символическое утверждение того, что мужчины способны к деторождению и что они в состоянии иметь такой же сексуальный аппарат, как у женщин. Целью инициации является не предотвращение инцеста и утверждение мужской идентификации, как это утверждали Уайтинг с соавторами* а присвоение сексуальной роли на основе удовлетворения бисексуальных влечений.

В действительности представления Беттельгейма во многом исходят из психоаналитических концепций, ибо, как это утверждает Грин (Green, 1971), интерпретации Беттельгейма основаны именно на вторичном развитии эдипова комплекса. По его мнению, обрезание и насечка составляют «символические ранения** придуманные женщинами и связанные с мифами о плодородии, а не являются, как это утверждал Фрейд, * символическими заместителями кастрации, наказанием, которое первобытный отец когда-то наложил на своих сыновей в силу своего всемогущества» (BctteUieim, 1971, р. 43),

Лапланш <Laplanche, 1975) также детально критикует произведение Беттельгейма. В основном критика направлена на поверхностный и слишком «психологизаторский* уровень интерпретации материала, изложенного в «Символических ранениях*. Что же касается результатов, полученных на сеансах групповой психотерапии с подростками или в результате транскультурного анализа обрядов обрезания и насечек, Лапланш полагает, что Веттельгейм намеренно отобрал факты* подтверждающие его гипотезу, в то время как в действительности речь шла об участии мужчин в обряде установления созидающей власти с символическим присвоением ее атрибутов.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒