психология 3 страница

С господством количественного момента тесно связана другая черта спорта: недостаточное творчество. В пределах уже существующей области спорта *еще не бывшее* (noch nie dagewesenes) проявляется лишь в форме еще не достигнутой цифры. Стремление направлено здесь на прямолинейное продолжение существующего, ибо истинно новое не могло бы вместить* ся в узкие рамки существующих спортивных правил, В спорте господствует лишь легко измеримое и сравнимоеь и в этом отношении он обнаруживает себя детищем нашей механизированной к стандартизированной культуры. Идти своими путями, искать новых, еще не открытых и не испробованных возможностей t дать место качественным ценностям в их индивидуальном своеобразии — все это невозможно, если оставаться в пределах чисто спортивного принципа. Правило есть все* Что область высшей творческой деятельности начинается впервые по ту сторону его — это чуждо спортивному сознанию.

Если принять во внимание эти черты консерватизма и связанности, то может сначала показаться удивительным, что спорт именно для юношества имеет такое большое значение. Но, вероятно, здесь играет роль функция вытеснения. Обладал повышенным сознанием личности, подросток стремится к творческой деятельности; но он предчувствует свою неспособность к ней и убегает поэтому в сферу, которая дает удовлетворение сознанию его «я», так как она дает проявиться самостоятельно выработанному умению, предоставляет этому умению индивидуальное ранговое место в группе и сохраняет постоянно живой надежду на повышение умения, не предъявляя в то же время никаких требований к неразвитой еще творческой способности* Занятие спортом дает юноше чувство, что он что-то представляет собой» не обязывая его в то же время быть оригинальным; его неудовлетворенное влечение к оригинальности может даже маскироваться презрительным отношением ко всему, что направлено против правила, что не сообразно со спортом (unfair*).

Мы знаем, что к спорту склонен определенный тип юноши, и мы снова вспомннм установленное нами прежде различие между револютнвньш и эволютивным типом пубертатностн.

Спортивному сознанию протавостшг совершенно другая форма проявления социального инстинкта, характеризующая юношеское движение и свободные юношеские объеданашя; их представители пршвддежат большей частью к резолютивному типу: они не признают никаких связей, для них все должно начинаться сначала и создаваться из самой юношеской стихии. Напротив, принадлежность к споргавнойгу коллективу больше характеризует эволюгивный тип, который не стремкгся к тому, чтобы ломдаь существующие нормы и законы, а видит цепь своего развитая в постепенном совершенствовании в пределах существующего* Что второй тип количественно значительно превосходит первый, об этом свидетельствует1 массовая тяга юношесгаа в спортивные организации, Однако подлинный смысл юносга выступает у первого типа в более чистой форме, С точки зрения указанного различия характерно, что подлинное юношеское движение мало связано со спортом и больше направлено в сторону чисто качественной игры, которая не измеряется сообразно выполнению, а переживается вне какой-либо цели.

1 «Ztschr. f. Pad. Ps,»tBd. 24, S. 39.

Мы не хотели бы, чтобы изложенные только что соображения относительно юношеского спорта были ложно истолкованы. Мы старались вскрыть феноменологически сущность спортивного принципа в его чистоте, но мы отнюдь не хотели утверждать* что каждый занимающийся спортом должен поддасть под одностороннее воздействие этого принципа. Спортивный момент может в самых различных степенях присутствовать во всех занятиях подростка без того, чтобы последний был охвачен опустошающим духом чистого спортсменства» И там, где этого опустошения нет* спортивная деятельность может стать важным фактором развития в том смысле, о котором мы говорили, ,а именно — в смысле облагорожения инстинктов» телесного и духовного закаливания. Вся задача заключается в том, чтобы спортивные упражнения были включены в качестве частичного момента в общую структуру интересов юного человека, и чтобы внутри спортивной сферы качественно — ценное содержание данного предмета не было совершенно заглушено погоней за чистым количеством.

Мы пытались конкретизировать понятие серьезной игры на примере отдельных областей и форм деятельности подростка- Но это были только примеры; принцип серьезной игры имеет для этой стадии развития всеобщее значение и участвует в той или ивой форме то в качестве частичного момента или акцента, то в качестве господствующего фактора во всякой деятельности под-ростка*

Э. ШПРАНГЕР

ЭРОТИКА И СЕКСУАЛЬНОСТЬ В ЮНОШЕСКОМ

ВОЗРАСТЕ1

Юношеская эротика

различаю для целей моей психологии сексуальность и эротику. Та и другая интересует меня здесь лишь постольку, поскольку они проявляются в форме психических движений* Я ни в налой степени не отрицаю, что сексуальные и эротические переживания стоят в тесной связи друг с другом. Но я утверждаю, что в качестве переживаний они глубоко отличаются друг от друга по своей окраске и принадлежат к различным слояы. психики.

О понятии сексуальности мы будем говорить подробно в следующей главе. Здесь я хочу дать лишь самое общее определение, какое может быть вообще дано этому понятию. Сексуальными следует считать не только такие возбуждения и переживания, которые реально или в фантазии направлены на телесное соприкосновение или соединение с предметами полового вожделения, но и все те, которые находятся в сознательной связи с чувственным возбуждением* имеющим в своей основе характер полового наслаждения {libido). Согласно этому определению сексуальные переживания всегда основаны на телесных и, следовательно, чувственных возбуждениях. Конечно* мы бы зашли слишком дале* ко, если бы мы сказали, что сексуальным является всякое пережива* ние, в котором источником наслаждения является телесное

Педология подростка. Сб. статей. М.—Л.: Г ос, уч.-пед. изд-во, 1931

возбуждение, ибо, например, физиологические аппараты питания и движения имеют своим психическим коррелятом совершенно иначе окрашенные переживания. Но следует признать, что психическая структура влечений и чувств, характеризующаяся качественно своеобразной формой либидинозного наслаждения, может выйти далеко за пределы непосредственно служащего ей физиологического аппарата и перейти в другие психофизические структуры индивидуума.

Совершенно иную окраску носит эротическое переживание. Говоря коротко, эротика является преимущественно дущевкой формой любви И'носегт в основе эстетический характер. Эстетический характер структура переживаний имеет в том случае, когда она, не заключая в себе стремление к телесному наслаждению или обладанию, основывается на душевном единении {в чувствовании) с наглядным предметом* реальным или воображаемым, В каждом эстетическом наслаждении заключено известного рода iinio mystica между субъективно психическим и объективно предметным, причем, если предмет сам не может считаться реально одушевленным, то субъект посредством вчув-ствования в его видимую форму придает ему характер «чего-то одушевленного* {etwas seeliscnes ubernaupt). Но этот род единения может проявляться лишь по отношению к наглядному и образному. Это составляет conditio sine qua поп2 эстетического переживания. Далее условием эстетического характера переживания является тоа что это единение должно происходить {также и при реальном объекте) в сфере частого воображения, т.е. в форме содержания, а не в форме реального стремления к обладанию, употреблению или телесному соприкосновению-

Эстетическая любовь, или эротика, является таким образом первоначально единением с другою психикой, вчувстлованием в нее, осуществляемым через посредство ее видимого обнаружения во внешнем телесном образе. Мы увидим потом» что эротическое может в дальнейшем выйти за пределы чистой символизации телесного» Но это означает уже следующую ступень развития. Первоначальным же источником эротики лвяя-

1 Мистическое един ев и е.

2 Необходимое условие.

ется восхищение красотой, грацией и силой чужого тела. Одна* ко это не есть просто тело, это не есть просто свежие краскн или очертания линий; это есть телол воспринимаемое как выражение души. Это душа, как бы просвечивая сквозь тело> делает его красивым. Пусть это покажется метафизическим или мистическим, но в действительности мы все «видим* тело одушевлен-ным, даже в позднейшие годы жизни. Здесь мы имеем дело с одной из основных, ни на что более не сводимых форм переживания. От «понимания» чужой личностиf ее характера или ее поведения это еще очень далеко» ибо понимание заключает в себе уже момент познания и, кроме того* вероятно, симпатии. Первоначально же дано лишь переживание красоты одушевленного тела.

Вот для этого рода восприятия переживания юность обладает особенно тонким реагирующим органом* Строго говоря, она черпает силу для этого восприятия из себя самой* Поэтому она идеализирует в акте вчувствования даже то, что по своим объективным свойствам, может быть, не заслуживает этого- С другой стороны, подросток сам по себе* не мог бы так интенсивно жить этим переживанием. Скорее» здесь завдиочен момент слияния с другой жизнью, и кажется, как будто в этом брачном духовном объятии впервые рождается идеал. Таким образом, и процесс духовного созидания покоится на слиянии двух противоположностей, на двупол ости.

Для психологии подростка, однако» самым важным является установление того факта, что в годы развития природа сохраняет обе стороны еще отдельными в переживании друг от друга и что созвучие обоих моментов в одном большом переживании и связанном с ним акте оплодотворения является симптомом зрелости. В сознании подростка эротика и сексуальность вначале резко отделены друг от друга. Это самое существенное положение, которое следует установить в данной связи.

В главе, посвященной методу нашей психологии, мы указали, что описание течения переживаний и их выведение из смысловых связей не всегда совпадают друг с другом. Психические сферы переживания могут подсознательно находиться в глубокой смысловой связи между собой, в то время как в сознании они ничего общего между собой не имеют или не хотят иметь. Это относится и к взаимоотношению между эротикой и сексуальностью в психике подростка* Обе сферы переживаний могут уже иметься налицо- Но предмет эротического чувства

совершенно иной, нежели предмет сексуального влечения. Точно также не совпадают обе эти сферы во времени. Несомненно, что это обособленное существование обеих сфер имеет, в свою очередь, глубокий смысл с точки зрения развития.

Мы можем выразить этот факт в заостренной форме следующим образом: в переходном возрасте сексуализация эротического разрушила бы идеальную любовь, полная же эротизация сексуального еще не может удастся — симптом того, что именно сексуальная сторона еще не вполне созрела в это время. Сохранения же этого разделения в зрелом возрасте означает всегда задержку в развитии целостной личности, — нарушение, которое уже нельзя назвать здоровым.

В * Дневнике полувзрослой девочки*, который вышел в 1920 г. в Вене в психоаналитическом издании и который я считаю чрезвычайно интересным в психологическом отношении, перед нами выступает юное существо, мучимое сексуальными загадками (не влечениями в собственном смысле) быть может сильнее, чем это обычно бывает, хотя мы об этом очень мало знаем, а основанные на условностях представления, полученные большей частью путем внешнего общения, мало говорят. Но если этот дневник о чем-нибудь говорит, то прежде всего о строгом разделении эротической и сексуальной сферы переживаний* Два лица (женского пола впрочем), о которых мечтает девочка, находятся абсолютно вне какого бы то ira было вожделения. С другой стороны, в дневнике нет речи и о сексуальных стремлениях, за исключением лишь инстинктивного сексуального любопытства* В дневнике звучит эротический гимн любимой учительнице, являющийся типичным для девочек этого возраста. Половая иедифференцированность эротики сопровождается здесь, таким образом, четким разграничением эротической и сексуальной сфер- Однако следует добавить, что уже на этой ступени развития наблюдается симптом, указывающий ка подсознательную связь обеих сфер переживаний, а именно порывы ревности, вторгающиеся в эротические мечтания. Молодые люди могут совместно, даже коллективно мечтать об одном и том же лице. Эстетический элемент; заключенный в этой мечтет не может дать основания для ревности; ибо кто стал бы страстно завидовать другому из—за того, что тот принимает участие а эстетическом наслаждении? И если тем не менее в такого рода отношения проникает ревность, то это проистекает из скрытых в глубине

стремлений, которые направлены на нечто большее, чем только созерцание и любовь издалека. Здесь проявляются уже играющая кровь и стремление к обладанию.

После этих вводных замечаний ясно, что мы должны сначала рассмотреть в отдельности эротику и ее проявления, с одной стороны, и сексуальную жизнь подростка — с другой, и уже в заключение осветить взаимоотношение между тем и другим. Во всех этих трех частях наши выводы претендуют на значение лишь по отношению к нашей современной культурной эпохе и притом преимущественно по отношению к психической структуре немецкого подростка. В южных и восточных странах эта структура может быть иной1*

Ни одно чувство не является столь естественным для юноши, как стремление и любовь к телесной красоте. В расцвета нии органов его собственного тела перед ним раскрывается тайна творящей природы* Черты аутоэротизма являются для этих лет вполне нормальными, «Витальные ценности *t если употребить здесь понятие, введенное Ницше и воспринятое Бергсоном» Шелером и Зиммелетю, являются еще более близкими юношескому переживанию. В самом деле, многие юношеские дружбы образуются таким образом* что один робко приближается к священной красоте другого» ища его душу. Я, не колеблясь, утверждаю, что это взаимное сближение подростков одного и того же пола является в этом идеальном смысле столь эке чистым, как гетеросексуальное, и что это большей частью не вполне осознанное направление любви является формальной переходной ступенью к гетеросексуальной любви2.

1 Вопросы о томр создают ли различия в образовании,

затрагивающие психическую структуру, существенное различие в течении этих явлений, не берусь решить, однако,. сомневаюсь в этом. На более примитивных в образовательном отношении ступенях лубертатяый возраст протекает в более короткое время, во не обязательно в других формах. Лишь в нездоровых антипедагогических условиях выступают как в верхних, так и в нижних слоях общества совершенно другие явления.

2 Однако выводы, которые отсюда делаются вотяошении «новой этики* дли +новой культуры*, я отклоняю.

Это относится к подросткаъьдевочкам в такой же мере, как и к

мальчикам. Находящийся у меня материал из старого и нового времени, весь наполнен примерами такого рода мечтательных отношений между юными людьми; эти отношения, основываясь вначале на внешней красоте, захватывают в конце концов всю душу* Кто это не видит, тот судит предвзято. Равным образом и спортивные занятия подростков мы поймем односторонне, если не заметим, что они проникнуты такого рода эротикой*

Однако в ней заключена трагедия, мимо которой редко проходит подросток с относительно глубокими задатками. Момент, когда мы узнаем, что красивое* т.е. юношески цветущее» и в то же время гармоничное и привлекательное тело отнюдь не необходимо связано с этически возвышенной чистой душою, принадлежит к горчайшим переживаниям» какие только нам суждены. Однако на переживающего это действует не как доказательство ошибочности его суждения, нуждающегося следовательно в исправлении, а как тайный обман природы, который ставит под вопрюс все основы его мировоззрения. Самый идеал находится здесь в опасности, Я не берусь дать здесь теодицею природы. Но что она лжет, этого я не вижу основания допускать. Так лее, как юношеская душа является сама по себе чистой, так же юношеское тело красиво уже потому, что оно юно. Но б эту чистую естественную форму все более и более властно вторгаются искажающие влияния внешней среды или унаследованные внутренние тенденции к обе-зображенкю. Я вспоминаю ученицу, которая до 14 лет имела почти классически благородные черты лица, С этого времени у нее начали замечаться неприятные черты характера, и было ужасно видеть, как внешняя красота постепенно разрушалась изнутри, исключительно из психической сферы, а не под влиянием каких-либо физических процессов1, Но обман покоится и на другом, и именно на односторонности того переживания красоты, к которому способен юноша. Око направлено вначале на линии, формы и краски, а не на душу* Лишь постепенно, по мере собственного созревания, научается юноша восприни-

1 См- Уайльд О. Портрет Дориана Грел,

мать одухотворенную красоту. Тогда образ, который был некрасивым в первом смысле, может стать красивым в другом, более высоком смысле. Мы знаем, что существуют «безобразные» люди, которые становятся красивыми, как только они начинают говорить и как только в их чертах начинает проявляться их внутреннее «я*.

Такова та ступень, которой долокен достичь юноша. Возвещенная бессмертными словами Платона в его «Пире»» эта духовная красота стала евангелием человечества* и Сократ, внешне подобный сатиру, а внутренне исполненный божественной красоты, был первым воплощением этой истины н остается ее вечным воплощением» в то время как Алкивиад является примером противоположного. Более одаренные на» ходят путь к высшей ступени своего *я». Они учатся видеть идеал в своем чистом духовном образе, не символизированном в телесной красоте в старом греческом смысле этого слова; они учатся понимать психическую форму как таковую, и вместе с этим вырастает еще более плодотворная в духовном отношении форма чистой эротики. На основе эстетического акта ечуестеобпния образуется теперь другой вид психических актов, а именно психическое понимание, которое воспринимает другого как духовное образование> как определенную осмысленную форму. И, наконец, над этим возвышается в качестве третьей ступени понимающая симпатия* созвучие душ, покоящееся на эстетическом отношении, но основывающееся также и на совместном переживании глубоких ценностей. Любовь» бывшая вначале лишь созерцанием» превращается в более глубокое духовное взаимопроникновение, в духовную связь.

Здесь следует остановиться на одном моменте, который у Платона затронут лишь слегка. Чисто психическая эротика покоится на полярности двух психических форм» из которых каждая нуждается в дополнении другой» Наивная, природная, нерефлектирующая в своем бессознательном цветении форма стремится к ясной и покоящейся на самосознании форме; недифференцированная в поэтому слитная форма стремится к дифференцированной форме, сознающей себя самое. И обратно, зрелый (или более зрелый) дух стремится к непосредственному* природному в его бессознательно прекрасном образе. Эти две психические формы — наивно простая и односторонне рациональная, но переработанная, — обнаруживаются в раз-

личных степенях, образуют как бы два мировых начала. Можно назвать их психически женским и психически мужским началом* Лишь из их творческого соединения образуется целый человек. Каждый психофизический индивидуум заключает в себе нечто от обоих начал; но одна сторона преобладает, и другая становится тогда предметом стремления. Зрел ал женщина может стать для юной девочки первым откровением этого психического мужского начала; точно так же зрелый мужчина для гоноши и даже гоноша для подрастающего мальчика. Но в наиболее чистой форме представлены эти два духовных начала* естественно, в двух половых типах, которые, однако, в своей чистой форме являются лишь идеальными типами, а не данными в действительности* С этой точки зрения во всякой эротике заключен элемент двулолости, беря это понятие в психическом, а не в физическом смысле.

Эта же мысль может быть представлена еще в другом аспекте. Всякая любовь относится к какому-либо воплощенному в личности иенностному содержанию (WertgehaJt). Существует ценностное содержание личности в форме резко

дифференцированной самосозкавдщей духовности, и другое __

в виде бессознательного» совершенного в своей непосредственности богатства внутренней образующей силы. Существует форма как рациональное расчленение разума, и существует форма как совершенное гармоническое единство природного существа. Обе формы ищут друг друга, чтобы посредством соединения возвыситься к идеалу. Поэтому носители этого эроса являются, как говорит Платон, с обеих сторон одновременно бедными и богатыми, нуждающимися и дающими, формирующими и получающими.

Для подростка, однако, особенно характерно то, что он не может еще иначе воспринять ценностное содержание, как только в личностномj конкретном воплощении. Эта черта заходит так далеко, что ценность, которую он ищет и находит, совершенно отождествляется для него с живым человеком, в котором он видит ее воплощенной* Вера подростка в идеал есть вера в любимого им человека. Горе* если этот человек не оправдывает этой веры. Тогда весь идеальный мир может рухнуть* У женщины такое отношение к ценности жизни сохраняется и после юношеской поры. Женщины понимают мнр исключительно через его воплощение в любимом челове-

ке. Можно поэтому, с точки зрения указанной выше психиче ской полярности, сказать, что привязанность подростка к конкретной личности, как к источнику откровения и «воплощения» истинных ценностей, есть женская черта. Зрелый мужчина выходит за пределы такого отношения, научаясь в конце концов любить самую ценность, которая в качестве бесконечной задачи наполняет содержанием его жизнь, как личность-После этих замечаний нас не должно поразить то обстоя* тельство, что ни возраст, ни физический пол не ставят границ юношеской эротике, хотя возрастные отличия, по-видимому, служат большим препятствием, чем одинаковый пол. Мы можем, следовательно, говорить об эротических отношениях между ровесниками одного пола и разного пола, далее между лицами одного пола и разного возраста и, наконец, между людьми разного пола и разного возраста.

В заключение мы должны сделать одно важное замечание* Источником силы юношеского эроса во всех его формах является в большей мере собственная внутренняя жизнь, чем реальное лицо, на которое он направлен* Цветение души — вот что питает юношеский эрос. Способность видеть подлинную ценность еще не выработалась. Часто потребность в любви находит себе удовлетворение в совершенно недостойном объекте, которому она избытком своей собственной силы придает идеальные черты. Лаура Шиллера не была такой, какой он ее воспринимал. И даже Диотима Гельдер-лина в своих подлинных письмах не вырисовывается перед нами той «бессмертной возлюбленной*, какой она для него была. Но душа, наполненная эросом, воспринимает не только человека, но и весь мир в преображенном виде. Позже наступает пора горького отрезвления, в особенности тогда, когда начинает слабеть собственная идеалообразующая сила. Употребляя несколько тривиальное сравнение, можно сказать: действительные люди являются часто лишь вешалками, на котооые юноша вешает роскошные одежды своей фантазии, Грилльпарцер говорит: #В это время мы любили лишь образ, который рисует наша фантазия; девушка, о которой мы думаем, что мы любим ее, является не больше, чем полотно, на которое наша фантазия наносит краски* Я

слышал от кого-то (или это был я сам?), что он влюблен, но не знает еще, в кого, Я не слышал ничего, что более верно характеризовало бы юношу».

К психологии сексуальной жизни подростка

Резкое разграничение между эротикой и сексуальностью, которое мы провели в предыдущем изложении, основывается отнюдь не не чистой абстракции. Мы подчеркивали* что в сознательном переживании подростка обе эти сферы отделены друг от друга* Это ке значит, что они не связаны между собой. Но в чисто дескриптивно психологическом отношении течение развал тияг как мы его представили, является типическим с точки зрения идеальной типологии развития — нормальным.

Уже в этом пункте нашего изложения должно стать ясным то, что мы подчеркивали вначале! а именно* что не все пскхиче-ские явления пубертатного периода могут быть выведены из физиологических процессов развития. В психической сфере возникает ряд новых структурных форм, которых нельзя понять просто как зависимые переменные по отношению к половому созреванию. Строго говоря, из физических явлений вообще нельзя ничего психологически «понять». В смысловую связь и соответствующее им смысловое понимание телесные изменения выступают только» когда они либо * переживаются* самим индивидуумом, т, е, становятся моментами в целокутшости его психической жизни, либо когда они могут быть поняты с точки зрения сверхиндивидуальной телеологии как моменты целостного психофизического развития.

Основной вопрос, который послужит предметом рассмотрения в настоящей главе> заключается в том, как включаются специфические сексуальные переживания в общую психическую структуру переходного возраста. Я избегаю при этом дилетантских экскурсов в область медицины и в частности в сексуальную патологию, относительно которой я знаю, во-первых, то, что она имеет большое значение для понимания нормальных явлений, а» во-вторых, наряду с этим, то, что она все еще является ареной для диких и фантастических построений, своего рода сексуальной наукой*.

Но чтобы выполнить ту ограничемкую задачу, которую мы себе ставим, нужно сделать некоторые замечания по поводу понятия сексуальности- Оно употребляется, как мне кажется, в трех значениях. Согласно первому, сексуальными могут быть названы лить те явления, которые связаны с определенными физиологическими различиями полов и актом оплодотворения. Такое понимание является слишком узким, Ряд телесных и психических явлений, которые, несомненно, принадлежат к той же сфере и как раз в пубертатном возрасте играют важную роль* не могут быть подведены под это оаределение: сюда относятся инфантильные сексуальные переживания, гомосексуальность, мастурбация, фетишизм и т.д.

Наиболее широким является выдвинутое Фрейдом понятие сексуальности, которое не только охватывает все эти перверсии физического и психического характера* но и включает в себе, в аспекте развития сексуальной сферы» все либидинозные возбудимые зоны тела и все формы либидинозно окрашенных переживаний. Но Фрейд идет еще дальше: несмотря на проводимое им иногда в неясной форме различие между влечениями «я* и сексуальными влечениями, он рассматривает сексуальную сферу влечения как ядро жизни вообще, а духовную сферу во всех ее проявлениях рассматривает как «простое* превращение или сублимацию этого первичного феномена (пансексуалнзм).

Этого последнего расширения, насильствекность и теоретическая ошибочность которого очевидна, мы не принимаем и остаемся при среднем понятии. Для нас сексуальность означает в психической связи комплекс переживаний и влечений, характеризующихся специфическим родом чувственного наслаждения (libido), а в телесной связи все органы и функции, поскольку они длительно или случайно связаны с этим специфическим кругом переживаний.

В центре психофизической структуры, которую мы определяем как сексуальную* находятся, несомненно, в физическом отношении — генитальньге органы, а в психическом — те чувственные возбуждения, которые ощущаются как локализованные в этих органах. Но это — с точки зрения вполне развитой структуры* Представляется мыслимым, что ей предшествуют стадии* когда эта фиксация и дифференциация не имеют места.

Согласно старому воззрению пубертатный возраст характеризуется тем, что в это время впервые генитальные органы вследствие специфического роста становятся готовыми к упот-

ле11ию и что в это время эдеряые выступают сексуально

психические возбуждения. Это воззрение ошибочно *хмои основе, ибо такого рода * катастрофы* с совершенно нзапным появлением новых образований не бывают вовсе в *роцессе развития или бывают чрезвычайно редко. Уже с чисто токологической точки зрения нужно следовательно исходить 1а *тога,что эта, по видимости» внезапная перемена была незаметно Подготовлена: органически — путем постепенного, но не обнаруживающегося вовне развития функций и психически— путем не вполне про являющегося в сознании глухого течения аффектов, чувств, влечений.

Нас интересует психическая сторона, Альберт Молль выдви- независимо от психоаналитической школы теорию, что уже и детском возрасте существует сексуальная жизнь* Но зсе л влепи же этого рода могут быть понимаемы как болезненные и преэкдев-реметаные уклонения» В патологических случаях, как правилоt обнаруживается лишь в увеличенной степени то, что имеет место и при: обычных условиях. И здесь должен быть применен методологический принцип непрерывных переходов. Даже профан не может оспаривать, что ребенок во всяком случае выказывает известного рода сексуальное любопытство; далее, кто он совершенно непринужденно проявляет интерес к так называемым неприличиям; причем этот ийтерес несомненно сопровождается

удовольствием* Либидинозный характер этих по-

уд д рр о

буждений свидетельствует об их сексуальном характере. Два

обстоятельства имеют для нас в этой связи существенное значение.

1- Детская сексуальность обнаруживается как еще очень недифференцированное направление влечений и переживаний. Удовольствие при виде обнаженного тела вообще, а в особенности гениталий, у себя не в меньшей мере, чем у других, проявляется у ребенка в сильной степени. Если в основе этого лежит влечение, то это еще слепое влечение, идущее ощупью к непосредственно кщущее свой объект. Однако тело и фантазия несомненно возбудимы уже в либидиноз-ном отношении. Вопрос о том, в какой мере относится к этой сфере акт сосания, а позднее кусание ногтей, я оставляю из осторожности открытым. Во всяком случае, не всякое обнимание или поцелуй можно отнести к ней. Но подлинно сексуальное влечение и контректацки уже налицо, Мне представляется лишь ложным с точки зрения генетической психологии, когда

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒