психология 4 страница

задержки этого влечения становятся в связь с педагогическими воздействиями. Скорее, в самой психической структуре одновременно с этим влечением образуется нечто, задерживающее его изнутри, а именно, сильный страх перед всей сферой, которая раскрывается в качестве чего-то * постыдного * даже вне всякого подлинного « знания*. Эту сторону психоанализ Фрейда в значительной мере обошел мимо.

2. Если эта способность ребенка к сексуальному переживанию и возбуждению чрезмерно напрягается вследствие ранних и сильных сексуальных впечатлений, то возникает психофизическое потрясение, которое характеризуется как «сексуальная травма». При этом вовсе не обязательно нужно, чтобы ребенок видел или переживал сексуальные акты; уже вид обнажения или сцены побоев {вспомним детство Руссо), или картины, возбуждающие фантазию, могут действовать на бессознательно складывающийся характер. Одним из важных результатов новейшего исследования детского развития который, на мой взгляд, не может быть оспариваем» является установление того факта, что эти чересчур ранние сексуальные переживания имеют тенденцию фиксироваться в сексуальной сфере переживаний и длительно определять будущее направление влечения. Быть может, можно пойти с психоаналитиками еще дальше и утверждать, что совокупная недифференцированная сексуальность сохраняется в подсознательной сфере, предоставляя еще в так называемом зрелом возрасте окольные пути для замещающего удовлетворения, если нормальная для зрелых лет сексуальная деятельность не удается или не может быть достигнута* Фрейд, рассматривающий все перверсии с генетической точки зрения, видит в них своего-рода остановку (фиксацию) на стадии диффузной детской сексуальности или возвращение к ней. Мастурбация, гомосексуализм, эксгибиционизм» мазохизм, садизм и т.д. понимаются с этой точки зрения как задержки развития* Я не берусь решать, является ли эта теория вполне обоснованной. Но одно можно считать несомненным, а именно, что в переходном возрасте обнаруживаются наиболее интенсивные отклонения в эту сторону и что в это время подверженность перверсиям лежит еще в пределах нормального развития, которое в будущем ыюжет быть вполне здоровым. Здесь снова картина такова, как если бы природа экспериментировала с целым рядом возможностей развития, из которых она в благоприятном случае выбирает, в конце кондов, наиболее соответствующую ее целям,

Прежде чем рассмотреть б даже эти явления, мы должны проследить основную линию развития. Мы примем за исходный пункт тот случай, когда до переходного возраста в сознании не выступали никакие интенсивныеt специфически сексуально окрашенные переживания* Как воспринимается тогда их первое появление?

Для создания самого субъекта сексуальное пробуждение наступает часто внезапно» как бы сдвинутое в определенный момент. Можно было бы думать, что эта vita nuova , сопровождающаяся к тому же в своем выступлении интенсивными ощущениями удовольствия,- должна и переживаться как источник самого чистого блаженства; можно было бы предположить* что из этой сферы будет излучаться благодатный, преображающий свет на всю жизнь. Однако в действительности это совсем не так. Первое чувство, с которым срывается покрывало с этих «тайн*, — это чувство ужаса и страха. При этом ни дурная совесть, ни тем вденее влияние воспитания не играют здесь никакой роли: просто самый взгляд, который бросает здесь подросток в метафизи-ческуто сферу природы, окрашен в мрачные тона. Пусть нам не указывают на то, что есть много подростков * которые с первого дня испытывают лишь» в фантазий или в действительности, сладострастные ощущения этого рода и поэтому жаждут лишь все нового и нового удовлетворения. Всегда существуют поверхностные натуры, которые стремятся лншъ к чисто чувственному наслаждению, не испытывая влечения к душевному подъему. Но если они в момент пробуждения сексуальности обладали этим влечением и если они могут еще вспомнить наиболее ранние тона сексуальных переживаний, то тогда должно быть так, как мы сказали.

При точном рассмотрении, однако» обнаруживается, что в чувственном наслаждении (libido) как таковом не заключено ничего, что могло бы быть источником этого страха. Своеобразная привлекательность сексуальных ощущений, заключающаяся в их одновременно манящем и отталкивающем характере, обусловлена скорее теми излучениями, которые идут от сексуальных переживаний в духовную сферу. Если отнять от сексу-

1 Новая жизнь.

альной жизни, которая наполняет наполовину жизнь современного среднего человека, то, что приходится в ней на долю фантазии, а именно покрывающую ее пелену тайны и психическую привлекательность, то останется нечто столь же повседневное, как еда, питье или другие телесные отправления. Иначе говоря: и в сексуальной сфере всегда заключено нечто от мировой тайны. Но в то время как эротика устремлена к аполлиняй-скому дневному свету, сексуальность обращена к диоаисийской ночной стороне. Лишь тогда, когда обе сферы без остатка сливаются друг с другом, картина меняется* Но то голое пробуждение сексуальности, на связанной с эротикой, которое мы видим у подростка, является источником мрачных ощущений. Вначале это действует так, как если бы * хитрость природы*, посредством которой она приводит к созданию новой жизни, была недостойной ее самой и как если бы нужно было вместе с ней стыдиться этих явлений. Этот глубокий стыд пробуждается вместе с пробуждением новых переживаний, он даже собственно заключен непосредственно в них самих.

Теперь нам становится понятным то ттцпт** которое оказывает сексуальная сфера на всю психическую жизнь. Перед подростком раскрывается не только определенная, скрытая до этого времени сфера мировой жизни, но и совершенна новая сторона $ нем самом. Представим себе» как должно было бы на нас подействовать, если бы мы после ряда лея* спокойной жизни с самими собой нашли вдруг нечто такое, что смотрело бы на нас совершенно незнакомым взглядом, С этой точки зрения становится понятной та революция, которую вызывает пубертатный возраст в юных душах* Трудно представить себе размеры этого потрясения. Все, что до этого времени достигнуто и оформлено, становится аод вопрос, и в тем большей мере, чем беспрепятственнее врываются новые волны, В самом деле, можно ли удивляться тому, что появляется страх, когда человек чувствует себя внезапно так измененным; что появляется недоверие ко всем людям и отчужденность от всего окружающего, что человек оказывается наедине с собой, как после большого разочарования?

Так из уже обнаруженной, но еще незавоеванной тайны возникает таинственность новой жизни. Сексуальная стыдливость не есть привитая воспитанием жеманность; она вытекает из самого характера соответствующих переживаний* Но и те границы, которые ставятся теперь проникновению чужого взора в собственную внутреннюю жизнь, также связаны с этой скрыт-

ностыо глубочайших порывов. Только большая и чистая любовь может снова освободить подростка из той душевной теяшицы, в которую ой попадает и которая проявляется не только в страхе перед миром (чувство мировой скорби и меланхолия являются его смлгченкыми формами), ко и в глубоко укореняющемся стряяе перед людьми вплоть до подлинной враждебности: к людям (ее смягченная форма — робость и заетенчивость). Когда психическим: мотивом к онанизму считают страх перед сексуальным партнером, то в этом есть, несомненно, доля истины. Но это ке только мужской страх перед состоянием зависимости, но и вообще страх разделить свое глубочайшее *я» с другим суще* сгвом, И здесь освобождение приносит лкшь наетоящая любовь.

В психологическом анализе сексуальной жизни подростка нужно строго различать сексуальный интерес и сексуальное стремление* Промежуточное место между тем к другим занимает сексуальная фантазия. Сексуальный иктерее принадлежит, если рассматривать его изолированно, к теоретической стороне личности- Человек хочет уяснить себе новый круг явлений, которые так сильно захватывают его собственную жизнь. В иротивовес всем друзьям полового посвящения мы должны подчеркнуть, что до собственного пубертатного возраста ребенок, не подверженный определенным влияниям, не приходит, по-видимому, к знанию половых взаимоотношений. У ребенка есть любопытство в этом отношении, но оно так же неустойчиво, как к всякое другое любопытство в этом вопросе. Интерес легко отклоняется от этих вопросов» Одна заботливая мать, которая рассказала в красивой форме своим мальчикам, не достигшим еще десяти лет, как появляется маленький человек, должна была спустя некоторое время, к своему удивлению, ксшстатаро* вать, что они совершенно забыли это великое откровение. Часто> однако, товарищи заботятся о том, чтобы ребенок рано вышел из состояния неведения, причем они обычно деланзт это в более откровенной форме, чем это желательно*

В психологическом .изложении не место моральным к педагогическим рас суждения wcp и нижеследующее замечание не дол* жяо пониматься педагогически. Но оно ставит вопрос, имеющий большое психологическое значение. Когда мы видим» что при известной внешней обстановке» например в условиях жизни среди природы или в культурной среде, не пропитанной сексуальной похотью {я хорошо знаю, что здесь нельзя просто сказать: у примитивных народов или у крестьян), знание половых

взаимоотношений наступает очень поздно, иногда целые годы спустя после появления внешних симптомов, когда последние не могут уже не обратить на себя внимания, — является предположение» что по тайному плану природы знание должно созреть не раньше, чем созревает соответствующее целостное переживание. У современной непосвященной молодой девушки знание ее женского назначения пробуждается» вероятно, впервые с целостным телесно-душевным актом брачного объятия, облагороженного и просветленного великой любовью.

В налгах условиях, правда» такой случай представляется чисто воображаемым. Преждевременное знание является правилом; но и запоздалое знание» служащее источником многих страданий, составляет частое явление у женщин, когда в брачную ночь не пробуждается на любовь, ни сексуальность. Однако принятый нами идеальный случай освещает во всяком случае один факт, а именно, что всякого рода ранние искания и вопросы по поводу сексуальной проблемы потому остаются «пустыми*, что они вращаются вокруг чисто теоретической стороны явления и не

с сильным и целостным душевным переживанием. Здесь заключена — и это нужно себе вполне уяснить — сексуальная проблематика подростка. Он видит явление лишь наполовину, он переживает его на одну десятую. Неудивительно, что его исследования не приходят ни к какому концу и не находят никакой точки опоры. Возникает ли* однако, вопрос изнутри или путем намеков, идущих извне, в обоях случаях подросток, в противоположность ребенку, уже не может освободиться от этой проблемы. Мысли непосредственно вращаются вокруг анатомии и физиологии оплодотворения и рождения. В это «изучение* примешивается сексуальная фантазия, а иногда уже и' похоть. Наедине или совместно с товарищами создаются самые причудливые построения, которые должны заполнить пробелы в знании. Переламывается разговорный лексикон; поглощается сомнительного качества 4просветительная» литература. Неопределенные гипотезы продолжают часто действовать из подсознательного, как помеха, в виде навязчивых представлений. Иногда эти спутанные мысли укореняются в сознании на целые годы, нарушая здоровое течение всей психической жизни, В особенности юные девочки, у которых еще не может иметь место предчувствие материнского переживания, составляют себе самые ужасные представления об акте оплодотворения и рождения* Мальчики достигают по крайней мере того, что схватывают общую связь еще более внешне,

чем ее понимали в течение всей своей жизни врачи старого толка. Чрезвычайно поучительный пример этого бесплодного искания и самомучительства дает *Дневник полувзрослой девочки ** который представляется мне весьма типичным, по крайней мере для подростков больших городов (сельская молодежь благодаря наблюдениям над размножением животных и растений раньше приходит к правильным физиологическим представлениям; вспомним детские впечатления Фребеля). Я приведу оттуда один яркий случай. Две подруги решили, что их гувернантка испытывает душевные страдания в ожидании последствий одной любовной связи. Из разговоров они получили первые сведения о средствах удаления плода. Они пишут ей анонимное письмо, в котором ояя — от доброго сердца — * просвещают* ее относительно этого спасительного пути. Кажется, что трудно представить себе большую степень ранней испорченности* Но я не вижу здесь никакой испорченности, а лишь беспредельную душевную нужду. Многие думают, что все эти несчастья можно предупредить ясным объяснением действительных отношений* При этом часто ссылаются на трагический упрек Бевдлы, которым заканчивается «Пробуждение весны*: *Мама, почему ты не рассказала мне обо всем этом раньше?*, Я отнюдь не отвергаю серьезного и ответственного полового просвещения для того возраста когда уже возникли сексуальные вопросы или пробудилось сексуальное влечение. Но я сомневаюсь, чтобы этим была разрешена вся проблема, ибо» не говоря уже о той известной истине, что физиологическое знание и медицинские предупреждения не могут ослабить силы влечения, в половом просвещении всегда заключен тот недостаток, что, хотя оно и может представить в интеллектуальной форме внешнюю сторону явления, но оно не в состоянии дать понять о тех чистых и глубоких переживаниях, которые изнутри одухотворяют эти явления и наполняют их идеальным смыслом и благородным жизненным содержанием. В ранние пубертатные годы подростки того и другого пола не могут еще предчувствовать эти глубины. Поэтому их чисто интеллектуальная борьба с этой проблемой будет всегда безнадежной и опасной,

Однако эта борьба совсем не чисто интеллектуальная. Сюда присоединяются сильные эмоциональные моменты, которые наполняют весь комплекс вопросов элементом сенсации* У некоторых подростков фантазия с монотонным однообразием все снова и снова вращается вокруг этого пункта. От манящих, часто сладострастных образов фантазии исходят пути* которые вреза-

ются в психику и длительно определяют течение сознания. Мучимые такого рода ужасами, девочки сплошь да рядом клянутся никогда не выходить замуж; мальчики мыслят себе половой акт вне какой бы то ни было эротики. Если удароние все же переносится на сексуальную сторону, то тогда-то разделение эротики и сексуальности, в .которой мы нашли характерную черту подростка, может стать опасным, Однако было бы неправильным, если бы мы сказали, что здесь проявляется чисто животное начало. Если бы человек был действительно животным, то едва ли имел бы место кризис. То, что создает кризис, а именно лихорадочное, знойное возбуждение, все снова и снова манящее к себе исходит не от физической стороны, а из сопровождающей ее фантазии, которая все снова и снова покрывает вуалью соответствующие объекты, чтобы затем с двойным сладострастием совлечь ее. Одним словом, это психика не может справиться с этим комплексом переживаний. Соответственно этому, не только телесные функции находятся в злоупотреблении, но и психические. Всякое «утончение» наслаждения, в сомнительном смысле этого слова, исходит от участия психической сферы. Вез нее могло бы иметь место лишь «слишком много* и «вредно*, но не «благородно* и «пошло*.

Нельзл представить себе ничего более бесплодного, чем эта концентрация всей фантазии, размышлений и желаний вокруг сексуальной сферы. Жизнь начинает вращаться в бесконечном кругу» С лихорадочным сладострастием копается подросток в романах и пьесах, ища там чего-либо, связанного с сексуальностью. Удовлетворение, даваемое фантазией, прикрывает физическое бессидие и: все более н более подготавливает психическое* Помочь здесь может только мощный противовес в форме идеальных стремлений, которые, однако, должны быть пробуждены уже до этого опьянения*

Разрешение этих невыносимых психических напряжений идет по линии наименьшего сопротивления. Если имеется возможность ранних гетеросексуальных половых сношений, то эта возможность используется, если только в решительный момент не приходит со стороны эротической сферы спасительное защитное средство в виде отвращения. Но самое худшее наступает в том случае, когда подросток под влиянием момента делает предмет глубокого эротического чувства объектом сексуального наслаждения* Об эту внутреннюю ложь (ибо по существу обе сферы

еще разделены) разбивается лучшее» что есть в человеке, Идеальный мир разрушен и> как правило, не может уже больше никогда быть восстановлен.

Однако преждевременные половые сношения являются относительно редко такого рода непосредственным действием подового влечения* Стыдливость юной души, несмотря на отраву, которую уже приносит с собой фантазия, является еще достаточной защитой этого, если только не присоединяются другие побудительные мотивы, У подрастающих мальчиков этими мотивами являются желание доказать на деле свою мужественность, соблазнение более старшими, которые считают это за заслугу, а прежде всего существующие в некоторых общественных классах уродливые предрассудки вроде того, что молодой человек должен иметь «связь* или что этого требует здоровье. У девочек, по свидетельству тех, кто имеет опыт, решающая роль почти никогда не принадлежит непреодолимости полового влечения, а большей частью соблазняющей «подруге*f которая уже «знает жизнь*, нарядам, суетности, жажде наслаждения и, наконец, наивной уступчивости натиску муле чины, которая переходит в благородные мотивы, например новейшую «теорию искупления*, но которая большей частью все же приводит навсегда к низменному.

Я не берусь ответить здесь в общей форме на медицинский вопрос, является ли сексуальное воздержание вредным: для муж* чины. Верным мне иредставляетея то, что прилив влечения» поскольку оно впервые достигает большой силы» может создать мучительное нервное напряжение и вызвать нежелание и далее неспособность заниматься какой-либо другой деятельностью. Как этому противодействовать — это вопрос сексуальной педагогики. Во всяком случае, не с сегодня на завтра, если сексуальное перевозбуждение уже. налицо, и не путем того или иного средства, а лишь посредством того, что человек с концентрированной энергией берет в руки всю свою телесную и психическую жизнь. Только то, у кого сознание наполнено подлинным ценностным содержанием, игожет быть в этом отношении «мужественным».

Преждевременное половое сношение наталкивается обычно у подростка на препятствия, которые ставятся его жизни внешним надзором и социальными отношениями* Но нарастающее влечение ищет себе выход. Наиболее часто оно находит этот выход в самоудовлетворении, являющемся предметом столь частого обсуждения. Все статистические данные» которые приводились относительно распространения этого явления, я считаю

бессмысленными й не имеющими ценность в научном отношении* Что во всех слоях населения, включая и сельские, это явление чрезвычайно распространено, это по всем имеющимся данным нужно считать установленным фактом. Нас интересует здесь лишь психологическая сторона этого явления. Я считаю ошибочным» когда главную причину рассматриваемого явления видят в соблазнении другими, ибо ведь все, что перенимается, должно где-то возникнуть самостоятельным путем. Физиологически значительную роль играет здесь прилив крови к половым частям, происходящий вследствие сидячего образа жизни и раздражения, идущего от узкой одежды* Но и здесь нельзя пройти мимо той роли, которую играет фантазия. Наслаждение собственным телом занимает воображение многих подростков * Они наблюдают свой собственный рост с радостью, которая носит наполовину эстетический г а наполовину аутоэротический характер, Я полагаю, что я не ошибусь, если скажу, что одежда, принятая, например, в юношеском движении, обязана своим возникновением не только соображениям рациональной гигиены. Здоровое витальное чувство юношества содержит в себе две стороны, каждая из которых может выступать на передний план: чисто созерцающее чувство красоты и нечто от играющей крови. Стэнли Холл считает эксгибиционизм естественной изна чальной тенденцией* Не нужно забывать, что в культуре, перешедшей к прикрыванию всего тела одеждой, уже частичное обнажение содержит в себе черту эксгибиционизма, в то время как в культуре, где одежда ограничивается минимумом, этот момент совершенно не привносится. « Культура нагого тела* для нас несомненно является чем-то другим, нежели для негров экваториальной зоны, Но в юношеском возрасте с его склонностью к аутоэротизму такого рода превращение чувства играющей крови в эстетическое чувство может в значительной мере скрыть тот факт, что нарастание и напряжение полового влечения как такового получают перевес и разрешаются грубым сексуальным аистом самоудовлетворения.

Если этот акт наступает, то этим самым выхолащивается более высокая сторона психической жизни. Преграда преодолена, и теперь можно в любой момент перешагнуть через нее. О каком-либо глубоком одухотворении сексуальных актов теперь уже не может быть и речи. На первый план выступает чисто физиологически обусловленное переживание, и весь процесс оказывается низведенным на ступень чисто телесного удовлетворения телесных

потребностей. Что же касается до сопровождающих актов фанта-зии> то, какой бы индивидуальный характер они не носилиt все они имеют одну общую черту, а именно — они совершенно « бесплодны*. В них нет никакой продуктивностиУ которая имела бы метафизическое основание, нет ничего, что можно было бы связать с той илк иной формой рождения и созидания. Они бесконечно далеки — ив этом их проклятие — от облагораживающего света, исходящего от всякого эротического порыва* Все явление в целом, если рассматривать его с точки зрения высших смысловых связей, представляет собой тупик.

К этому присоединяется тог что в условиях, которые создают постоянное и сильное нервное возбуждение, нервная система уже в юношеском возрасте является неустойчивой. Со стороны психического это означает, что фантазия всегда готова прорываться в этом направлении и давать легкий выход напряженному психическому состоянию, — выход у не являющийся, правда, ♦освобождением». Сексуальное влечение выступает тогда не постепенно * а толчкообразно, внезапно* с прямой неопреодолимой силой. Здесь человек ищет такого выхода своей чувственности, который не связан с чужой жизнью и не нуждается в чужой уступчивости. Но если путь уже проложен» то отсюда до губительной привычки один шаг. Если вредные последствия этой привычки прежде и врачами и профанами преувеличивалась, то в настоящее время противоположная теория, рассматривающая ее как нечто вполне нормальное, предоставляет ей далее удобную опору.

Однако о собственно психических моментах, которые играют роль при мастурбации, мы еще не говорим. Чувственное перевозбуждение фантазии сладострастными образами всегда принимают здесь участие, Но кто вообще следует всем соблазнам своей фантазии? Тот факт, что подросток так легко подвержен им, вытекает из тога, что он находится уже по всей своей внутренней ситуации в неудовлетворительном психическом состоянии- У него, как правило, нет еще никакой основы для больших задач, для твердой воли, для полной любви. Искушения приводят тогда к состоянию глубокого самоотрицания. В онанизме действительно есть нечто от добровольного самоуничижения, латентный момент мировоззрения. Тот самый юноша, который еще недавно утверждал все идеалы, приходит в эти моменты внутреннего потрясения к утверждению чисто чувст-вепного влечения4 которое даже облегчает ему найти н& момент ту почву, на которой он может стоять* Но> как при всяком

погружении в чисто чувственное наслаждение, лишь на один момент. Психическая ситуация онаниста, как и всякого, кто опускается из высших сфер в сферу грубой сексуальности, характеризуется противоречием двух миров* Всякий застой в духовной сфере низвергает его в сферу чувственных ощущений. Если это становится правилом > то сексуальная фантазия пожирает мало-помалу всю остальную часть психики. В этом обстоятельстве заключается психическая опасность онанизма. Он не только портит кровь, но и разрушает созидающие силы души и ее замкнутость вообще. Он является поэтому, как говорит Bierbaum, пожирающим червем, который гложет все возвышенное. Он заставляет подростка, который и так склонен по самой природе своей к застенчивости, еще больше сторониться людей* Он усиливает отвращение к миру, людям и самому себе вплоть до полного умерщвления жизненной веры и энергии, «Ты его разрушил, этот прекрасный мир*, Помочь можно здесь не медикаментами, а лишь держась буквально следующих слов хора духов: «Построй его вновь еще более прекрасным, построй его в своей груди! Начни с светлым сознанием новый жизненный путь, и тогда зазвучат новые песни!» Это значит: лишь возрожденная вера в жизнь и в самого себя может помочь преодолеть эти разрушающие силы.

Связь эротики н сексуальности

Наша задача входит в качестве составной части в генетическую психологию. Она может? быть, как это мы выяснили в методологической главе, понимаема в двояком смысле. Прежде всего необходимо возможно более адекватное соответствующее формам переживания описание психического процесса, в данном случае> следовательно, описание того, что для самого подростка является переживанием и содержанием его сознания. Но мы можем и должны выйти за пределы этого и понять значение переживания, путем ли обнаружения подсознательных смысловых связей или проникновения в более широкие (ubergreif ehde) связи, при-

надлежащие к объективному миру духовной культуры.

С точки зрения первой задачи мы должны были установить, что для подростка, как правило, предметы эротики и объекты сексуального влечения разделены. Но уже здесь нельзя было отрицать известной связи между обеими сферами, и порывы

ревности» вторгающиеся в эротические отношения, служили для нас указанием на то* что в основе этих отношений лежит уже нечто большее, чем эстетическое созерцание телесной или душевной красоты. Поскольку мы употребили выражение «лежит в основе», мы уже вышли за пределы непосредственного данного течения переживаний. Мы становимся теперь на вторую точку зрения и спрашиваем, каковы те смысловые отношения, которые связывают*то, что по видимости разделено. Что в целостности индивидуальной психики нет ничего, что не стояло бы ни в какой связи одно с другим* это является для нас методологические постулатом (априорным положением). Но как осуществляется эта связь — это вопрос, требующий особого рассмотрения, вместе с которым описание психической жизни переходит в теорию психической жизни.

Одна новейшая психологическая теория пытается как раз дать понимание связи" между эротикой и сексуальностью* Мы имеем в виду психоанализ Фрейда, Первоначально, правда, психоанализ возник как терапевтический метод, в качестве психотерапии, и как таковой он заключает в себе известные односторонности, которых можно было бы избежать, если бы на первом месте стояла последовательность теории, а на втором — терапевтическое применение. Да и сама теория вследствие постоянного возвращения к эмпирическим основаниям никогда не была в качестве таковой ясно формулирована. Тем не менее она хочет быть общей психологической теорией развитияt и уже по этому основанию мы не можем пройти мимо нее*

Подобно тому как марксизм ищет субстанционального носи-

теля исторического процесса, ряд первичных независимых переменных, по отношению к которым все остальное является акциденцией, или зависимой функцией, или «надстройкой*, точно так же фрейдовская психология ищет в структуре индивидуальной жизни первичное субстанциональное начало. Это начало она находит в сексуальности, в том расширенном значении этого понятия, ц каком под ним разумеется всякое влечение, направленное на получение libido. По отношению к этому основному влечению всякая духовная деятельность, всякое переживание идеальных объектов и всякое творчество рассматриваются как простое его превращение или же как его сублимация (в этом последнем термине знаменательным образом содержится тайный момент оценки), Однако это воззрение понимается не только в- онтологическом* но и онтогенетическом смысле. Иначе

говоря, в индивидуальном развитии эти, вначале очень диффузные, сексуальные влечения являются более ранними, в то.время как духовное пробуждение наступает лишь в пубертатном периоде под влиянием превращении и отклонения сексуального влечения* Фрейд не дал нам никакой развитой психологии пубертатного возраста. Что касается его школы, то она не всегда последовательно идет по его пути. Но либо теория есть, либо ее нет; ее нельзя просто применить «к случаю + > а нужно ее раз-вить+ Бели это сделать> то картиаа получится примерно такова, что сексуальное развитие является для пубертатного периода основным решающим процессом, а все другие психические перемены этого возраста представляют собой по существу лишь его рефлекс. Этот взгляд отличается от господствующих популярных воззрений не так уже сильно, как это может показаться q первого взгляда.

Чтобы дать оценку фрейдовскому учению, я рассмотрю несколько ближе его основные черты, Большой заслугой этого учения по сравнению с прежними теориями (в особенности в области психиатрии) является уже то, что оно молчаливо следует тому основному положению, которое выдвинуто и нами , а именно psichologica paichologice; психологические проблемы должны освещаться по возможности чисто психологически. Постоянные или случайные уклонения в чисто физиологическую или анатомическую область хотя и могут обнаружить существо-ванне тех или иных психофизических связей как фантов, но они не могут дать понимания психического* В этой тенденции к установлению смысловых связей Фрейд выходит за пределы сознательной психической сферы и спускается в глубину психической структуры вплоть до тех смысловых связей, которые непосредственно недоступны самому переживающему, а могут сделаться доступными ему лишь посредством анализа, нал оминающего в некоторых отношениях сократовскую майевтику * Вследствие этого обращения к глубоким бессознательным сферам индивидуальной психики психоанализ определяют иногда

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒