психология 2 страница

2. Позитивная стадия. Поворот не совершается внезапно, с сегодня на завтра, а происходит постепенно и начинается с того, что перед подростком открываются новые источники радостиf к которым он до этого времени не был восприимчив к которых он в детском возрасте не знал* Сюда относится прежде всего переживание природы. Известноt что ребенок обладает слабым чувством природы. Правда, он подвергается бессознательно действию красот природыР и он весело прыгает при виде первого весеннего солкца. Но сознательное переживание природы как чего-то красивого, прекрасного появляется впервые у подростка: оно составляет одно из основных переживаний юности> будучи в это время более интенсивным, чем в какое бы то ни былр другое время, К переживанию природы присоединяются в качестве источников радости, там, где для этого даны условия, искусство и наука. Широкий мир ценностей, служащий для взрослого человека источником высокого счастья, раскрывается впервые, как какое-то откровение, на пороге юности. Ко всему этому присоединяется, наконец, любовь, теперь уже сознательно на-правленная на дополняющее *ты*» тогда как до этого времени она была смутной и неустойчивой; о ходе ее развития мы еще будем говорить.

Открытие нового мира ценностей означает первый поворот к положительному, к радостному утверждению жизни, которое начинает с этого времени постепенно овладевать сознанием юноши, С другой стороны, любовь дает выход самому тяжелому напряжению. Витальное и психическое благосостояние, необыкновенная живость и чувство внутренней свободы являются нормальными свойствами этого возраста.

Всем этим мы» конечно, не хотим сказать, что в первом периоде совершенно отсутствуют светлые стороны, а во втором — теневые. Об этом не может быть и речи. Стремление к деятельности и одушевление, мечтательное обожание и сексу-

ально неосознанные любовные порывы являются чрезвычайно характерными положительными проявлениями первой стадии, и обратно — радостное жизнеощущение юности часто уже омрачается разочарованиями, повседневными обязанностями, мыслями о профессии и мировоззрении* страстями и заботами о куске хлеба. Тем не менее остается в силе положение, что подросток больше страдает, чем радуется, что он чувствует себя разорванным, что его развитие протекает негармонично, что он идет ощупью и нуждается в руководителе, который вывел бы его из хаоса, И обратно — остается в силе положение* что жажда жизни, чувственная радость и неведомые дотоле жизненные силы изнутри располагают юношу к жизнеутверждению. Таким образом» психическая пубертатность характеризуется, как своей основной чертой, негативностью, юность же — позитивностью.

Мы указали на возраст 17 лет, как на начало юности. Эта граница проявляется в кривой роста. Быстрота роста достигает своего высшего пункта у девочек в начале, у мальчиков в конце 18-го года. До этого времени, однако> развитие подростка не протекает одинаковым ритмом. Понижение работоспособности во время негативной фазы наблюдается у обоих полов в совершенно различные моменты, В то время как латентный период до телесной пубертатности является у мальчиков более длительным, у девочек уже после окончания пубертатности начинается психически тягостное время ожидания* После периода духовного подъема большинство из них погружается сначала вследствие совершенно неудовлетворительного воспитания в кокетство и флирт, более же утонченные страдают в ожидании подлинного вступления в жизнь* в ожидании мужа, брака или профессии» ибо как раз в наиболее восприимчивый в духовном отношении период после преодоления негативной фазы и воараста мечты, т.е. в 16—17 лет, прежнее воспитание ничего не могло дать девочке: опо заканчивалось как раз там, где оно должно было столкнуться.с высшими требованиями. У юноши же период от негативной фазы, составляющей ядро пубертатного возраста* к зрелому состоянию совершается быстрее: почти непосредственно после пубертатного цериода для него начинается уже зрелая жизнь, и лишь в течение короткого периода депрессии он является нам в виде флиртующего гимназиста или усердно выполняющего правила' своей корпорадяи молодого студента. Девочки того же возраста к нему большей частью холодны, ибо в 17—18 лет* когда юноша достигает высшей точки духовного подъема

или владеющего им порыва страсти, девочка проникается, как правило, сознанием своей взрослости и начинает вступать в жизнь и становится членом общества. Многое, что юноша вследствие своей поздней пубертатности переживает вместе с другим, девочка вследствие более ранней пубертатности переживает в последовательности одно за другим, а частью — впервые во втором периоде созревания, в юности, так, например, искусство и природ у, а также подлинную любовь. Поэтому юность у девочки протекает более спокойно, чем у мальчика, у которого в юности еще разьсгрьгаается и проявляется пубертатное возбуждение*

Конец юности определить трудно* Римляне относили его к 31-му году. Это имеет известное основание, поскольку процесс психического формирования до относительной стабилизации характера продолжается все это время* В настоящее время конец юности относят к 21-му году или 24-м годам, так как уже в это время наблюдаются известная стабилизация и определенные черты зрелости. Первый период бури и натиска в это время уже отзвучал, стало ясным общее направление будущей жизни, выбрана определенная точка опоры, и интенсивность первых усилий и исканий, связанных с мировоззрением, профессией и формированием собственной личности, ослабевает, уступал место более спокойному темпу прогресса. Первые мощные переживания любви, природы, искусства и творчества уже испытаны, первое общее социальное оформление уже произошло. Самый бурный период жизненного развития человека лежит позади.

В. ШТЕРН

«СЕРЬЕЗНАЯ ИГРА* В ЮНОШЕСКОМ ВОЗРАСТЕ

1о переходное состояние между ребенком и взрослым, которое характеризует подростка, накладывает свой отпечаток не только на течение его мыслей и чувств, на его стремления и идеалы, но и на его образ действий. Целый ряд форм поведения, свойственных этому возрасту, мы сумеем правильно понять только тогда, когда мы будем рассматривать их как промежуточные формы между детской игрой и серьезной н ответственной деятель костью взрослого. Для этой промежуточной формы подходит название «серьезной игры*.

Сделаем предварительно несколько теоретических замечаний. Сущность игры можно понять только в свете персоналисти-ческой теории. Это значит, что переживание как таковоеТ как оно дано в момент своего сознательного проявления, приобретает свой смысл и свое положение в жизни личности как целого, только когда мы исходим из этого целого. Вряд ли можно найти человеческую функцию, для которой необходимость персонали-стической интерпретации была бы так неоспорима, как для игры, ибо именно в игре с первого взгляда кажется, что все исчерпано в момент переживания; ведь здесь перед нами деятельность, которая не имеет никакой осознанной цели* лежащей вне ее самой, деятельность, которая находит свое удовлетворение в себе самой, в самом своем течении> и которая после своего окончания кажется + исчерпанной** И, однако» мы знаем, что это относится лишь к одной сто роке игры, а именно — к ее

I Педология юности* Сб. статей. М,—Л.: Гос. уч,-пед. изд-во. 1931

сознательной и, следовательно, поверхностной стороне; что игра — без того, чтобы это знал или к этому стремился играющий — имеет определенное значение для дальнейшей жизни человека; что момент игры вплетается в прошлое и будущее единой истории развития личности.

На такого рода скрытые связи, которые идут в прошедшее, мы уже указывали в прежних работах; здесь мы будем рассматривать только значение игровой деятельности для будущего,

«Предваряющий характер* (Vorcharakter) игры, если можно так выразится, заключает в себе, по крайней мере, три смысловых момента: предварительное упражнение, предварительное выражение (Vorausdruck) и предварительная проба (Yortastung).

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ УПРАЖНЕНИЕ (см. теорию игры К. Гросса), В игре выступают рано такие влечения я интересы, «срок* которых в их серьезном смысле наступает значительно позже; таким путем происходит подготовка к жизненно важным способам деятельности, приемам, духовным установкам и т.д. Напомнкм общеизвестные примеры: игры в куклы у девочекt строительные и военные игры мальчиков.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНОЕ ВЫРАЖЕНИЕ. В то же время в особенностях игры обнаруживаются индивидуальные черты характера, темперамента и одаренности; эти черты в обычной жиани ребенка еще не проявляются заметно, да и не имеют еще повода для своего выявления; в игровой же деятельности они выступают» так сказать, пророчески и имеют поэтому прогностическое значение.

ПРЕДВАРИТЕЛЬНАЯ ПРОБА стоит в известной противоположности к предварительному упражнению, ибо последнее предваряет готового человека; предварительная проба, напротив, проистекает из нерешительности и неуверенности по поводу того» что должно выйти. Здесь человек берется то за ту, то за другую деятельность, отдается ей с большей или меньшей энергией, иногда со страстью, чтобы быстро перейти к другой, так как первая оказалась несоответствующей жизненной линии личности. Там, где эта нащупывающая, экспериментирующая деятельность господствует, там отдельные способы деятельности уже не являются формами предварительного выражения; можно оказаться в большом заблуждении, если на основании той или иной эпизодической формы деятельности сделать заключение относительно структуры будущей личности.

В поведении подростка мы имеем дело прежде всего с предварительными пробами, ибо подросток потерял уже самоуверенность ребенка; путь, который должен привести его к его собственной жизненной форме, идет через бесформенность, сквозь чащу, по окольным путям и ложным тропинкам; подросток пробует и испытывает самые различные виды деятельности, чтобы затем снова и снова оставлять их, причем все это не сознается им как простая проба, а воспринимается с иллюзией серьезной и окончательной деятельности.

Подросток смотрит с известным пренебрежением на детские игры в узком смысле этого слова; с игрушкой, еще недавно столь любимой, он уже не хочет иметь никакого дела. Все вещи, за которые он принимается, носят серьезный характер, и намерения его также серьезны; и, однако, это не есть серьезная в полном смысле этого слова, а только предварительная +проба*, иначе говоря* «серьезная игра**

В предварительной пробе подросток узнает, в какой степени его умение не соответствует его стремлениям; он учится мало-помалу умерять свои цели и закалять свои силы, В том обстоятельстве, что он прежде, чем научиться этому, переживает много неудач, нет никакого вреда, поскольку эта игровая подготовка к жизни совершается на невинном материале, как это должно быть при действительной игре. Точно так же в процессе пробы устанавливает подросток свое отношение к отдельным видам интересов, которые в нем бродят и среди которых то один, то другой стремится на время гегемонии. Только практически испытывая его, он сможет узнать, имеет ли он дело с областью, лишь поверхностно интересующей его, а в действительности чуждой его существу, — в этом случае, испробовав ее раз, он ее изживает, освобождается от нее, — или же в ней заключены тенденции, действительно определяющие будущее его личности- Продолжая идти ощупью, он может уже в пределах этой тенденции сужать постепенно неопределенный круг возможностей пока не выкристаллизуется с полной ясностью и определенностью та форма деятельности, которая ему адекватна: он стал взрослым.

Формы и виды юношеской серьезной игры чрезвычайно многообразны. Мы прежде всего выясним на примере отдельных реальных сфер интересов подростка характерные черты его серьезной игры, а затем осветим то формальное проявление этих черт, которое в любой области деятельности может привести к интересу спортивного характера.

22 .

О «серьезной игре* мы говорим в том случае, когда имеется налицо субъективная серьезность, без того, чтобы ей соответствовало объективно серьезное значение деятельности. Эта субъективная серьезность имеет самые различные степени. Так, если мы возьмем серьезные игры любовного характера, то здесь, например> кокетство или флирт явно обнаруживают еще свой чисто игровой характер, между тем как мечтательное поклонение, всецела наполняющее юное существо, обладает уже высшей степенью субъективной серьезности,

Но и последняя форма является серьезной игрой, как и вообще юношеская эротика в большей части ее проявлений, ибо она обнаруживает несоответствие между непосредственным содержанием сознания и более глубоким его значением. Подлинный личностный смысл эротики заключается в подготовке к браку, продолжению рода и родительству, следовательно к цели, которая предполагает не только полное созвучие между любовью и сексуальностью, — созвучие* которое у подростка большей частью еще отсутствует, но также и полную ответственность за последствия, вытекающие из половой любви. Между тем эротическое сознание подростка носит совсем иной характер. В нем любовь является самоцелью; томление, мечта или страсть настолько поглощают собой юного человека, что всякие мысли о дальнейшем отпадают или даже отвергаются, как профанадия.

«Нащупывающий* характер эротической серьезной игры обнаруживается в широте круга и объектов любви и многообразии ее форм. Юношеская любовь еще совершенно не фиксирована как в отношении характера ее объектов, которые могут быть то старшими, то ровесниками, то того же пола, то другого, брюнетками и блондинками, кроткими и пылкими и т.д., так и в смысле формы эротического отношения, которое может быть чувственным или духовным, мечтательным или домогающимся, кокетничающим или страстным. Получается впечатление, что в некоторых из этих любовных эпизодов изживаются путем отре-гулирования более поверхностные формы эротики и таким образом из многообразия возможностей постепенно вырабатываются более глубокие и адекватные индивидууму формы.

Таким образом, пубертатная эротика является по своему смыслу школой любви' без связанных с ответственностью последствий в будущем- В том обстоятельстве, что требование, относя-

щееся ко всякой серьезной игре, а именно — совершать пробу на безвредном материале» не всегда осуществляется, -— в этом обстоятельстве заключается ее трагическая сторона* Такие тяжелые и неожиданные явления, как разрушение здоровья вследствие излишеств, половые болезни, беременность, самоубийство из-за несчастной любви, показывают, что серьезная игра слишком рано потеряла свой игровой характер.

Выбор супруга и выбор профессии являются двумя главными решениями определяющими судьбу человека. Но в то время как выбор супруга наступает уже в фазе зрелости и таким образом предоставляет юношескому периоду-подготовиться к этой дели в процессе серьезной игры, выбор профессии должен быть совершен у большинства людей в течение пубертатного периода* Он является, следовательно, по своей природе вполне серьезным актом.

В условиях примитивной культуры, где юный человек должен, как нечто само собой разумеющееся,войти в свое сословие или в один из немногих существующих видов профессиональной деятельности* этот акт не заключает в себе никакой трудной проблемы. Но чем сложнее становятся жкзненные отношения, чем необозримее профессиональные возможности и чем дифференцированнее сами люди, тем менее самоочевидным становится выбор профессии и тем менее зрелым является подросток для этого серьезного акта. Поэтому выбор профессии и подготовка к ней становится для многих вначале также серьезной игрой: они бросаются в ту или иную профессию» не зная ни ее характера, ни степени своей пригодности к ней; они работают в ней субъективной серьезностью, затем бросают ее и пробуют другую; вторая также оказывается не чем иным, как «пробой», и иногда проходит несколько лет, пока не наступает окончательное решение, т.е* пока человек не находит своей жизненной профессии. Как велико число молодых студентов, которые, будучи еще на первых семестрах, меняют специальность и факультет!

У женской молодежи подготовка к профессии выступаеГ в качестве серьезной игры в другом смысле. В соответствии с субъективной установкой своего сознааия девочки относятся к вопросу о своей будущей профессии также серьезно, часто даже серьезнее, чем мальчики; многие бросаются с рвением и преданностью за4профессиональную подготовку» как если бы дело шло здесь о единственно важной с точки зрения их будущего задаче. Но именно это «как если бы* указывает на бессознательно

игровой характер этой подготовки* В их личностной основе, как правило, не профессия> а брак является подлинной целью девических стремлений. В какой мере профессиональное рвение юношеского периода является у девочек лишь поверхностной серьезностью, показывает огромное количество, девочек, которые позднее выходят замуж я бросают — по желанию или по необходимости — свою профессиональную деятелькость или подготовку. Легкость, с которой они оставляют свои занятия, даже если до этого они отдавались им с огромным интересом, поражает не только других, но часто и их самих. Игровая серьезность профессии бледнеет перед подлинной серьезностью того призванияf которое их теперь наполняет, а именно — призвания супруги и матери.

На примере различных общественных организаций юношест ва обнаруживается другая сторона серьезной игры, а именно — столь частое несоответствие между субъективным сознанием важности данной деятельности и незначительностью результата. Это несоответствие может часто показаться стороннему наблюдателю прямо странным, и он легко будет осуждать эту деятельность, потому что ему неясно значение этих серьезных игр именно как школы и как предварительной пробы.

Когда при основании какого-либо юношеского общества уча-стыики в течение недели спорят относительно программы и устава, когда они возбужденно дискутируют до поздней ночи о выборахt о ведении протокола, о третейском разборе какого-нибудь незначительного случая, — едва ли с меньшей серьезно-стью1 чем это делают в действительном парламенте или трибунале, — то, конечно, результаты вряд ли соответствуют этой трате сил» времени и одушевления. Но это — одна из форм учения, которая при известных условиях может быть более плодотворной, чем школьное учение, ибо она является самовоспитанием к самоответственности. Пусть юношеская организация через год распадется, не оставив никакого следа своей деятельности; она все же существовала не напрасно, ибо ее участники развивали на ней свое общественное сознание и упражняли свое стремление к борьбе; они научались не только теоретически понимать общественные взаимоотношения и взаимодействия, но усваивать их чувством и волей» Считать такого рода юношеское объединение бесцельным и излишним на том основании, что от него *нет никакого толка*, что у него *нет никакого постоянства*, что оно «приводит к растрате времени*,

по меньшей мере так же неосновательно, как если бы кто-нибудь счел бессмысленными постройки детей на песке на том основании, что ближайший ветер разрушит эти постройки.

С этой точки зрения нужно иначе смотреть и на юношеское движение и школьное самоуправление* Поверхностному взгляду и здесь бросается в глаза прежде всего несоответствие меэкду большими намерениями и действительными результатами; но более глубокий взгляд поймет, что подлинный смысл этой деятельности в значительной мере как раз предполагает внешнюю безрезультатность. Если бы согласование средств и целей было с самого начала безупречным, тогда все должно было бы сводиться к простому перенятию н подражанию способам поведения, существующим среди взрослых* Но это было бы нечто совершенно не похожее на юность. Поскольку юноша стремится подняться над уровнем предшествующего поколения, поскольку он хочет достичь новых целей новыми средствами, поскольку он даже старое и вечное хочет заново воссоздать из себя самого — постольку блуждание, искание наощупь и порождение через сотню разочарований являются необходимым условием того, чтобы он достиг в конце концов надлежащей согласованности средств и целей, хотения и умения.

Что вытекает отсюда для педагогики переходного возраста?

Подготовляющей и «пробной* серьезной игре нужно предоставить возможно большую свободу, но, конечно, так, чтобы она соответствовала смыслу игры, т*е, чтобы она совершалась на ♦безвредном* материале. Так, если школьное самоуправление настолько вмешивается в самую сущность школьной жизни, что это угрожает устойчивости школьной организации, то аго, прав-да> отвечает его непосредственной кажущейся цели* но менее всего соответствует его действительному смыслу, заключающемуся в самовоспитании. То же относится к организации подрост* ков, которая получила бы возможность активно вмешиваться в политику. Здесь ка педагогику пубертатного возраста ложатся трудные задачи, отличные от задач педагогики раннего возраста; она в такой же мере должна остерегаться того, чтобы просто подавлять стремления, вытекающие нз природы подростка, на том основании» что они могут иметь вредные последствия, как и того, чтобы предоставлять эти стремления собственному течению, без руководства, и давать им возможность превращаться в ответственную серьезную деятельность. Проблема + вождя* снова встает здесь во всей своей трудности,

При этом следует считаться также с субъективной серьезностью подростков, ибо в ней сказывается смутное чувство шэд ростка, что тот что он делает, важно для его будущего развития. Предположим, что кружок юношей разбирает конфликт между двумя сотоварищами» возникший по какому-нибудь незначительному вопросу чести; в процессе этого разбора вырабатываются понятия о справедливости и несправедливости, о чести я искуплении; таким образом в мальчиках воспитываются моральные ценности и суждения, и это служит в дальнейшем для разрешения проблем, имеющих объективное значение*

III

Наконец мы должны включить в наше понятие «серьезная игра* обширную, но пока еще мало исследованную область спорта. Мы не рассматриваем здесь спорт с точки зрения телесного упражнения* закаливания и т.п., а подходим к нему исключительно как к жизненной форме личности personale Lebensform и оьггаем-ся выяснить ее своеобразное проявление у подростков. Спорт и игра находятся в тесной связи друг с другом; тем важнее отграничить их друг от друга и увидеть в спорте своеобразную форму слияния игрового начала с серьезностью.

Спорт не является, конечно, атрибутом исключительно юношеской поры, но в ней он играет совершенно особую роль. Пробуждение интереса к спорту в собственном смысле замечается впервые в пубертатном периоде; и этот интерес может при известных условиях именно у юноши стать господствующей страстью, в то время как у взрослого, если не считать индивидуальных случаев, спортивные интересы занимают место лишь наряду с профессиональными и другими интересами.

Перед началом периода созревания ребенок, далее занимаясь 4спортом► , например, плаванием, футболом, делает это совершенно «играючи*; он удовлетворен самим процессом действия, У подростка же спорт становится длительной задачей, пробуждающей его к достижению все больших и больших успехов; он становится, таким образом, одной из тех «регулятивных идей», которые могут впервые выступить лишь на этой стадии развития* В спорте такого рода регулятивная идея переживается в ее наиболее примитивной обнаженной форме, а именно — как чисто количественная бесконечность задачи. Отдельный результат — победа» рекорд — оценивается как чисто временная остановка, как пункт в бесконечном ряду достижений; он

измеряется отношением к собственным прежним, менее совершенным достижениям, которые теперь преодолены* и к одновременным достижениям других, имеющих большую или меньшую степень; но он служит в то же время стимулом к дальнейшим повышениям уровня, посредством которых достигается дальнейшее преодоление самого себя и других ит,д,

Еще быстрее бежать или грести, еще дальше бросить мяч, еще большее расстояние проплыть — вот цели, которые, как только они достигаются, сейчас нее снова уничтожают себя, чтобы: быть замещенными еще более высокой степенью совершенства* Нигде понятие * идеала», как постоянно приближающейся, но никогда вполне недостижимой деятельности, не выступает в такой простой форме, как здесь. Восприятие и полагание этого идеала не требуют собственно духовной продуктивности, как в каждом другом идеале; в условиях данного момента, в уже осуществленном действии даны все предпосылки идеала; их нужно лишь представить себе изменившимися в их намерениях* Мы имеем здесь, таким образом, чистый идеал власти и борьбы, свободный в своей абсолютности от всякого содержания, ибо в конце концов для сущности спорта и для типического своеобразия спортивной страсти является относительно безразличным, в какой именно области удовлетворяет юйюша свою жажду количественного повышения и преодоления*

Насколько характерной является эта черта юношеской психики, показывает не только го рвение, с которым бесчисленное количество подростков сами предаются спорту, но и массовое участие юношей в качестве зрителей в спортивных состязаниях. Это участие отнюдь не является простым * созерцанием *, как в театре или даже в кино; это — страстное участие с внутренним соучастием и партийностью; поэтому оно занимает молодых людей гораздо дольше самого состязания. Тот, кто хочет дать оценку юношеству как массовому явлению, должен прежде всего принять во внимание эту черту; не только в англо-саксонских странах, но и у нас мы стоим здесь перед сферой интересов, по сравнению с которой просто по объему все другие сферы, как искусство, религия, самоуправление, далее юношеское движение, оказываются незначительными.

Указанную примитивность инстинктов, связанных со спортом, можко рассматривать как главную причину этого колоссального интереса к спорту. Но в то же время спорт служит и тому, чтобы упорядочивать и очищать эти инстинкты; это совер-

шается посредством того, что их цели превращаются в идеалы, а их осуществления — в правила; таким путем и спорт приобретает характер серьезной игры.

Прежде всего подвергаются этому облагораживающему влиянию индивидуальное стремление к власти, которое лшпается своей брутальной и беспорядочной формы: преодолеть других может только тот, кто преодолевает себя самого; победа над другими имеет своей предпосылкой победу над своим собственным прежним несовершенством. Бесконечность задачи побуждают волю к максимальным усилиям («Training*), которые никогда не могут совершенно ослабеть, потому что ни одна цель не является последней.

Социальный инстинкт находит здесь делый ряд возможностей для своего развития и воспитания* Сознание непосредственной принадлежности к большому и однородному коллективу редко может переживаться так интенсивно, как здесь, именно вследствие простоты участвующих здесь чувств* В то же время эта принадлежность нигде так мало не связана нормами, как здесь; так приучается каждый подросток, занимающийся спортом, подчиняться закономерности общественного института, ко-торая создана не им самим, но которую он безусловно признает. То, что спортивные правила могут быть мелкими и неважными, — это в данном случае безразлично: они являются тем * безвредным* материалом, на котором индивидуум игровым образом проникает в нормативные связи вообще. Твердые правила чрезвычайно упрощают развитие определенных функций личности: честолюбие и соревнование, включение индивидуального темпа в общий ритм (гимнастика, гребля), отдельные приемы и целые серии действий, даже внешнее положение и осанка (*fair play*) в широкой мере не зависят от свободного выбора и решения индивидуума: они подчинены всеобщим нормам, которые каждый может усвоить и применить в качестве масштаба для оценки отдельного случая.

Тесная общность, существующая между товарищами по спорту в отношении интересов, умений и т,пм ведет в свою очередь к известному обособлению узкого спортивного коллектива от более широкого социального круга. Специфический спортивный жаргон становится таинственным языком, понятным лишь посвященным. Вырабатываются групповой эгоизм и групповое высокомерие, отчасти в качестве компенсаторных функций по отношению к сильно ограниченной индивидуальной свободе.

Когда мы примем все это во внимание, нам станет понятным то особое значение, какое может приобрести спорт для подростка с относительно примитивной духовной структурой. Однако не следует закрывать глаза к ва пределы и опасности этого явления.

Одностороннее подчеркивание количественного момента, числа очков, рекорда приводит к выделению чисто формального принципа власти, которое может нанести ущерб собственно ценностному содержанию жизни. Чисто спортивный принцип имеет в своей основе оценку умения как такового совершенно независимо от области его применения; там, где он один господствует, нет никакого существенного различил между непрерывным многократным пробеганием на велосипеде вокруг арены, измерением телесной ловкости при* плавании или катании на коньках и умением сыграть вслепую несколько партий в шахматы. Ибо материальное содержание служит лишь средством для показа количественной меры, А так как к тому же «бесконечность задачи* требует, чтобы ей безгранично отдавались, то чисто спортивная установка может привести таким путем к душевному опустошению. Сфера деятельности, которая — часто совершенно случайно — выбирается в качестве объекта спортивной страсти, начинает восприниматься мономанически; не только в том смысле» что она с трудом допускает рядом с собой возникновение других интересов; но и в том, что она сама упрощается, наполняясь чисто количественным содержанием,

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒