ПСИХОТЕРАПИЯ 8 страница

Мы провели четыре сеанса гипноза, внушая больной, что у нее прекратятся головные боли, бессонница, исчезнет чувство страха, улучшится самочувствие. Наступило некоторое улучшение общего самочувствия, но страх продолжал преследовать больную. Тогда мы применили лечение убеждением и разъяснением наяву. Больную в основном беспокоила головная боль, которую она считала проявлением опухоли мозга.

Нам предстояло решить сложную задачу. Надо было помочь больной разобраться в ее сложных душевных переживаниях, довести до сознания, что опухоли у нее нет. Чтобы больная могла трезво оценить всю сложность заболевания, надо было объяснить ей влияние сомы на психику и психики на сому. Одновременно с психическим лечением были назначены гормональные препараты (ди-этилстильбэстрол, синэстрол), седативные, снотворное, витамины и, наконец, физические упражнения.

Мы говорили больной: «Вы не страдаете злокачественной опухолью мозга. Против опухоли свидетельствуют следующие данные. Головные боли длятся у вас уже около двух лет, но нет ни одного симптома, который говорил бы об опухоли. Прежде всего, у вас совершенно нормальное глазное дно. Вот посмотрите результаты исследования окулиста. Нет у вас и замедления пульса, всегда наблюдаемого при опухоли мозга. Считайте пульс вместе со мной: 80 ударов в мин. Это явно говорит против опухоли. Отсутствуют и другие очень важные симптомы опухоли мозга: не было, нет и не будет рвоты. Самое главное, у вас нет никаких симптомов неврологических: все рефлексы на руках и ногах у вас совершенно нормальны».— «Но почему же у меня головные боли?» — спрашивала больная.— «Ваши головные боли, конечно, имеют причину, но они не являются следствием опухоли. Прежде всего, при опухолях они постоянны и, самое главное, очень интенсивны. У вас же бывают часы, когда вы совсем не чувствуете головных болей. Правда?» — Больная отвечала: «Правда».— «Ваши головные боли есть следствие расстройства функции яичников. А что это так, вы сами знаете. У вас скудные месячные, наблюдается холодность.

Так ли это?» — «Да, так. У меня нет сейчас никакого стремления к мужу, хотя я его люблю».— «Ну, вот видите. Эти расстройства могут давать головные боли. Но эти боли могут быть следствием и тех переживаний, которые у вас были. Тяжелая душевная травма не могла не отразиться на вашем общем состоянии, она обусловила бессонницу, раздражительность, плохое самочувствие, грусть. Ведь вы замечали, что когда у вас было радостно на душе, то и головные боли исчезали. Было так?» — «Да, было»,— отвечала больная.— «Вот это и говорит о том, что ваши головные боли не являются следствием каких-то мозговых нарушений и тем более опухоли, они, как мы сейчас говорим, функциональны, то есть вполне обратимы, вполне излечимы. И ваши головные боли также исчезнут, если улучшится общее состояние и вы полностью забудете те неприятные переживания, которые так близко приняли к сердцу. Прежде всего, мы запрещаем вам посещать многих врачей и делать анализы. Сейчас картина вашей болезни совершенно ясна и не требует никаких дополнительных исследований. Вот лекарства, которые вы будете принимать регулярно; они быстро улучшат ваше состояние. С каждым днем вы будете чувствовать себя лучше. Через некоторое время вы сможете приступить к работе». Действительно, путем таких внушений удалось добиться положительного результата, и через три недели пациентка приступила к работе.

Говоря о логически обоснованной психотерапии, необходимо подчеркнуть следующее. Врач должен проводить ее так, чтобы больной с первого же посещения почувствовал, "что в нем видят не «интересный случай», а страждущего человека, что врач является его другом, целителем. При этом, как говорил P. Dubois, без всяких уловок, не прибегая ко лжи, надо внушить больному уверенность в выздоровлении. Когда у больного уже зародилась уверенность в скором выздоровлении, ее надо поддерживать в продолжение всего лечения. Всякий раз, как только врач замечает какой-либо факт, подтверждающий благоприятный прогноз, он должен обращать на него внимание больного. Самое ничтожное улучшение, даже если оно не касается наиболее тягостных симптомов, должно быть отмечено, чтобы сохранить бодрое настроение у больного. P. Dubois говорил, что нельзя упускать в этом отношении ни одной мелочи и нужно следовать пословице: «Из всякого дерева надо уметь сделать себе стрелу».

Очень важное для психотерапевта правило — никогда не признавать без очевидной необходимости существования у больного двух не зависимых друг от друга страданий. Когда психотерапевт определяет диагноз, он может сказать больному, что его страдание нервное, и

тотчас добавить: «Запомните, что на врачебном языке слово «нервное» всегда означает «излечимое».

Врач не должен придумывать какие-то тексты для ежедневных интимных бесед с больным. Жалобы больного нужно выслушивать с величайшим терпением. Никогда не следует спешить и тем более обнаруживать спешку перед больным. P. Dubois замечает, что врач, который влетает, как ветер, поглядывает на часы и толкует о том, что он занят, не годится в психотерапевты. У больного должно создаться впечатление, что врач не отбывает служебную обязанность, а занят только им, отдает беседе, осмотру, обследованию необходимое для этого время, и тогда больной доверится врачу, поделится с ним своими переживаниями и думами.

Больному обязательно нужно дать возможность высказаться, не следует прерывать его. Уже из свободного высказывания больного могут стать понятны многие изъяны в его душевной деятельности. Во время беседы врач должен указать больному на его ошибочные мысли, заблуждения и предубеждения. Нужно обратить внимание больного на его нерешительность, наклонность к пессимизму, изменчивость настроения и излишнюю впечатлительность, доводящую до угрюмости, наклонность к эгоизму. Все ложное во взглядах больного необходимо деликатно раскритиковать, но, с другой стороны, одобрить все то, что есть в нем хорошего и разумного, положительные нравственные качества. Следует подметить сильные стороны характера больного, что возвышает его в собственных глазах, внушить больному доверие к самому себе. Хорошие качества, безусловно, можно найти у каждого: у одного — острый ум и здравый смысл, у другого — доброе сердце и возвышенные чувства, у третьего — волю и настойчивость.

Больному необходимо разъяснить, что он о своей болезни должен как можно меньше говорить с кем-либо, кроме врача.

Врач всегда и постоянно обязан ориентировать больного на постепенное нарастание независимости, показать, что достигнутое выздоровление или улучшение устойчиво. Но если болезнь рецидивирует, следует, конечно, проводить поддерживающую терапию. Следует отметить, что затягивание лечения также вредно: у больного может появиться привыкание к болезни,

к лечению, к помощи врача, чувство определенной зависимости.

М. С. Лебединский пишет, что в палитре психотерапевта «при обращении его с больным должно быть множество различных красок, и пользоваться ими он должен на основе глубокого знания больного, не стесняясь по мере накопления опыта общения с данным больным несколько менять характер своего воздействия на него, если это необходимо».

Очень важно осведомиться об окружающей среде и обстоятельствах, вызвавших нервное состояние (конечно, не впадая в нескромность). Сочувствие врача к страданиям больного оказывает благотворное влияние.

Часто от больного можно услышать о тяготящих его не совсем серьезных заботах, например о несходстве характеров мужа и жены, о натянутых отношениях с родственниками. В большинстве случаев данную ситуацию изменить трудно, и в таких случаях нужно доказать больному, что он должен научиться терпеливо переносить мелкие обиды, не вступать в грубые пререкания, избегать неприятностей и ссор. Но при этом, конечно, нужно воздействовать не только на самого больного, но и на близких, попытаться оздоровить семейную среду. Воздействие на близких и родственников может быть различным в зависимости от уровня их развития, характера, ума: уговоры, категорические заверения, убеждения, иногда императив.

Часто психотерапевтический эффект оказывает цитирование великих мыслителей, философов, поэтов. Так, психастеноидному, сомневающемуся, с легкой меланхолией больному мы приводим слова Данте Алигьери:

«Тот страждет высшей мукой, Кто радостные помнит времена В несчастье...»

или слова В. Гете из «Фауста»: «Знай: чистая душа в своем искании смутном сознаньем истины полна!» Ободряюще действуют на пожилого субъекта с мрачными мыслями, лишенного желаний, i стремлений, выражения: «Будемте остерегаться, чтобы старость не наложила больше морщин на нашу душу, чем на наше лицо» (М. Монтень); «Веселость человека — это самая выдающаяся черта человека» (Ф. М. Достоевский); «Я слишком стар, чтоб тешиться игрою, слишком юн, чтоб без желаний быть» (В. Гете «Фауст»). Человеку слишком доверчивому, доброму, но разуверившемуся в друзьях, обманутому мы приводим слова М. Горького: «Товари-

щей выбирай себе с оглядкой, потому что есть люди, которые заразны, как болезнь...», или В. Шекспира: «Тот, кто в счастье низко льстит, верь, в несчастье изменит».

Следует упомянуть о методике внушения в состоянии бодрствования, которую предложил И. С. Сумба-ев. Автор исходит из того, что слово при внушении влияет не только своим смысловым содержанием, но и силой, высотой, ритмом и тембром звуков («вокальный жест»).

Персуазия. Экспликативная кларификацконная психотерапия

R. Konecny, M. Bouchal называют психотерапию убеждением персу-азией (лат. persuasio — убеждение, уговаривание). Близко к этому методу стоит экспликативная кларификационная психотерапия (лат. explicatus — объяснение, толкование; clareo — быть светлым, ясным, понятным), при которой врач объясняет сущность заболевания, его механизмы, разницу между неврозом и психозом, инструктирует, как справиться с отдельными симптомами.

Психагогика

Задачей психагогики является реориентация больного в ценнос-стях. R. Konecny, M. Bouchal подразумевают под этим старый метод P. Dubois (моральная ортопедия), устранение последствий болезни правильным воспитанием и возвращение больного к жизни (ресо-циализация).

Реориентация

У людей бывают различные ценностные ориентации. У одних наблюдается соответствие между индивидуальными и признанными обществом ценностями, у других — не наблюдается. У одних доминируют высшие моральные ценности, у других — низшие.

Психотерапевтическая работа психотерапевта направлена на ориентацию или реориентацию личности больного в направлении требуемой системы ценностей, отход от низших ценностей (эгоистических, эгоцентрических, негативистских, наркоманических тенденций, сексуальных извращений и пр.).

За рубежом предложены следующие методики психотерапии бодрствования:

а) «терапия игнорирования». Больного заставляют стать совершенно безразличным к своим болезненным симптомам, не замечать их;

б) «умышленное пренебрежение» (R. Bruns). Врач-психотерапевт должен пренебрегать теми или иными симптомами больного;

б) «субординационно-авторитарные реакции» (Т. Stransky). Психотерапевт создает определенные ситуации и требует от больного невротика беспрекословного подчинения. Так, например, врач произносит, чаще всего в императивном тоне, ту или иную фразу больному, стоящему перед ним;

г) «возбуждающие воспоминания» (F. Mohr). С целью более сильного воздействия на больного врач во время эмоционально напряженной беседы намеренно касается особо волнующих больного моментов;

д) «сократовский диалог» (Е. Kretschmer). Автор считает, что иногда у лиц интеллектуально развитых можно добиться хороших психотерапевтических результатов путем взаимного обобщающего обсуждения, то есть «с помощью сократовского диалога». Такой метод психотерапии приводит к осознанию больным сущности болезни;

е) метод «межсубъективных отношений» (P. Bequ-ard, В. Muldworf). Авторы этой методики, французские психотерапевты, приняв определение сознания, которое дано К. Марксом («сознание... обусловлено социальным бытием»), считали основой психотерапии проблему «межсубъективных отношений». Эта последняя возникает в «психотерапевтической ситуации», в процессе общения врача и больного. «Функция отношений», в которой выражается социальная природа человека,— это основа личности. При неврозах «функция отношений» нарушена. Чтобы добиться исцеления при неврозах, необходимо как бы заново восстановить «функцию отношений».

Психотерапия через понимание (psychotherapie de comprehension — Н. Baruk)

Основу этого метода составляет система P. Dubois. Врач внушает больному оптимизм, учит, как приспособиться к окружающему, изменить свое мнение о болезни и т. д.

Психотерапия недирективная С. Роджерса, Р. Тауша

Этот вид терапии наиболее часто применяют для лечения детей и подростков. Сначала больному объясняется метод лечения, его влияние на состояние психики, правильное поведение.

Врач должен стать для больного доверенным, понимающим его другом. С. Rogers говорит о 6 основных принципах этого метода: 1) больной может излечиться, если у него имеется чувство ответственности за свое поведение; 2) больной должен стремиться к независимости и созреванию; 3) больной при контакте с врачом должен стремиться к созданию атмосферы доверия, чтобы чистосердечно все о себе рассказать — о своих удовольствиях, неудовольствиях, желаниях, стремлениях; 4) больной обязан знать лимит времени врача; 5) психотерапевт ограничивается ролью доверенного, показывая, что он понимает изменения, которые наблюдаются под влиянием его собственных стремлений; 6) психотерапевт ничего не подвергает сомнению, не проверяет, но и не интерпретирует в пользу больного.

При этом виде психотерапии врач активно не направляет разговора и поведения, избегает какой-либо оценки — не критикует, не порицает, не хвалит больных. Лишь своим спокойствием, уважением, собранностью он внушает больным чувство уверенности, безопасности, дружеское расположение.

Основой этого вида психотерапии является оптимистическая вера в способность людей, детей в частности, самостоятельно решать свои жизненные проблемы.

Психотерапия директивная Ж. Дежерина и др.

Это известная форма психотерапии, в основе которой лежат суггестия и воспитание. Лечебное воздействие оказывают теплые взаимоотношения, которые создаются между врачом и больным.

«Телефонные психотерапевты». «Телефонные службы спасения»

В последние годы за рубежом ученые Западной Европы, США серьезно занимаются проблемой самоубийств, вызванных различными причинами: социальны-

ми факторами и межличностными отношениями, психозами, злоупотреблениями больными нейролептиками.

«Западные тревоги и разочарования» изучают философы, микросоциологи, антропологи, психологи, психиатры. Они стремятся вскрыть непосредственно действующие на личность, толкающие к самоубийству социально-ситуационные моменты, изучают социальное окружение, динамику социальных ролей и позиций, спектр ценностных ориентации, оценок и самооценок и т. д. Некоторые авторы (Bosselman и др.) выдвигают концепцию «саморазрушения», своеобразный гомеостатический механизм, который может срабатывать в условиях внутреннего конфликта, и субъект кончает жизнь самоубийством.

Как бы то ни было, большинство самоубийств совершается в аффективном состоянии, причем в определенных случаях их можно предупредить психофармакологическими средствами (антидепрессанты, транквилизаторы и пр.). Но в некоторых, если не во всех случаях стремления к самоубийству, необходимы срочные мероприятия с целью предотвращения суицида.

С этой целью за рубежом созданы специальные центры по предотвращению самоубийств. Это центры скорой психотерапевтической помощи и психической реанимации, имеющие в своем штате консультантов-психологов, психиатров, психотерапевтов, юристов, штат добровольцев. Эта «скорая психотерапевтическая помощь» держит в поле зрения лиц с повышенной суицидальной готовностью.

О существовании таких «служб спасения» знают все жители города. И если у человека появились мысли о суициде или уже начался суицидальный акт (прием яда, вскрытие вен и др.), он может получить немедленную помощь по телефону.

«Телефонный психотерапевт» с помощью специально разработанной техники внушения и убеждения поддерживает цепляющуюся за жизнь личность, а другие работники службы выезжают к нему для оказания помощи.

Как справедливо указывает А. Г. Амбрумова, такая идея противосуицидальной службы заслуживает пристального внимания и может быть рекомендована и у нас.

ПО

Глубокая аналитически-диалектическая

психотерапия

Задача этой психотерапии — вскрыть путем психологического анализа внутренние противоречия больного с целью их преодоления и создания здорового диалектического синтеза (В. Н. Бирман, 1939). При этом стремятся перевоспитать невротическую личность в духе коллективизма. Поэтому В. Н. Бирман называет этот метод еще антропотерапией и антропогогикой.

Глубокая психотерапия включает методы «малой психотерапии»: а) внушение с эмоциональным влиянием личности врача, психотерапевтическим раппортом, психокатартическим методом с отреагированием ущемленных и наболевших конфликтов; б) отвлечение.

Глубокая психотерапия требует от врача большого мастерства. Внушение и убеждение направлены на изменение поведения невротика на основе тщательного изучения истории жизни и выявления скрытых комплексов.

В. Н. Бирман считает, что систематическая глубокая психотерапия ведет к устранению симптомов и влияет на самые корни невропатической личности, поднимает эту личность на высшую ступень.

Он полагает, что с помощью данного метода психотерапии можно снять патологические накопления коркового возбуждения и торможения, натренировать процесс внутреннего активного торможения, активизировать деятельность второй сигнальной системы, что ведет к уравновешиванию основных нервных процессов и сигнальных систем.

Психогенетический анализ

По В. Н. Мясищеву, невроз — болезнь, возникающая вследствие конфликта человека с окружающей действительностью, разрушающего его социальные связи и изолирующего его.

Существенным моментом психотерапии невротической личности В. Н. Мясищев считает психогенетический анализ, как самое тщательное выяснение источника возникновения невротического сознания с тем, чтобы на основе детального изучения истории жизни больного

добиться изменения жизненных реакций, перестройки неправильно сложившихся у больного отношений к различным сторонам объективной действительности.

Педагогические принципы К. Д. Ушинского и А. С. Макаренко в психотерапии

Разбирая вопрос о внушении и другие, с ним связанные, мы должны коснуться воспитания и психагоги-ки. Эти вопросы в такой связи ранее не разбирались, а если некоторые авторы и касались их (J. H. Schultz и др.), то освещали с совершенно неприемлемых для нас позиций.

Воспитание охватывает гораздо больший круг явлений, чем внушение как таковое. Пожалуй, внушение является лишь составной частью воспитания. Последнее рассматривается как определенное, целеустремленное и систематическое воздействие на психику субъекта с целью привить ему качества, которые желательны воспитателю, обществу. Воспитание — это насыки поведения, проявляющиеся в общественной жизни.

Необходимо указать, что физиологические основы воспитания и внушения фактически одни и те же. Воспитательное воздействие есть не что иное, как влияние внешних раздражителей, организованно предъявляемых воспитаннику педагогом. Здесь так же, как и при гипнозе, раздражители могут быть подразделены на словесные (вербальные) и непосредственные. И те и другие обеспечивают образование временных связей и связь между первой и второй сигнальной системами.

Система воспитательных воздействий в педагогике, как и в психотерапии, направлена на то, чтобы создать у человека стойкие убеждения и привычки или, говоря языком физиологии, динамический стереотип. Он обеспечивает нужное поведение человека в обстановке, когда воспитатель отсутствует, и человек действует самостоятельно, руководствуясь лишь результатами предыдущего воспитания, иначе говоря, закрепленными условными связями.

Воспитывать часто необходимо не только детей, но и взрослых, особенно больных с невротическими или психотическими состояниями. Многие из таких болезней разрушают психику, часто приводят к глубокой нрав-

ственной и умственной пустоте (деменция); нередко психоневрологу приходится как бы наново строить здание высшей нервной деятельности субъекта.

Сам А. С. Макаренко о разработанных им принципах воспитания говорил следующее: «Моим основным принципом (а я считал, что это принцип не только мой, но и всех советских педагогов) всегда было: как можно больше требования к человеку, но вместе с тем и как можно больше уважения к нему... Второе положение моей теории: никакой метод не может быть выведен из представления о паре — учитель плюс ученик, а может быть выведен только из общего представления об организации школы и коллектива... Коллектив учителей и коллектив детей — это не два коллектива, а один коллектив, и, кроме того, коллектив педагогический. Причем я не считаю, что нужно воспитывать отдельного человека, я считаю, что нужно воспитывать целый коллектив».

Эти принципы А. С. Макаренко вполне применимы в любом медицинском коллективе, учреждении. Уважение к больному человеку, чуткое, внимательное, гуманное отношение к нему — неотъемлемая часть психотерапевтического воздействия. С полной уверенностью можно сказать, что и наш психотерапевтический метод не может быть выведен из представления о паре — врач плюс больной; сущность должна заключаться в такой организации работы медицинского учреждения, чтобы медицинский персонал и коллектив больных составляли одно целое.

Учитывая, что именно волевой процесс, характеризующийся целеустремленностью, принципиальностью, организованностью, настойчивостью, инициативностью, мужеством и др., является тем двигателем творчества человека, благодаря которому он преобразует окружающий мир. Педагог и психотерапевт в первую очередь должны воспитывать волю.

Конечно, ответственность за формирование у ребенка качеств труженика, творца лежит на родителях.

К. Д. Ушинский писал, что воспитание лишь тогда может быть процессом подготовки к жизни, если оно дает, прежде всего, истинные знания о действительности, на основе которых развиваются и совершенствуются умственные силы ребенка. Ведущим в процессе формирования' личности является путь нравственного совер-

шенствования человека, а задачей воспитания — формирование у детей таких качеств, как чувство долга и ответственности перед народом, перед государством, семьей и перед самим собой.

Особенно серьезная воспитательная работа должна проводиться с субъектами, склонными к неорганизованности, необдуманности в поступках, слабовольными.

Родители и воспитатели уже с детских лет должны развивать в ребенке такие волевые качества, как инициатива, самостоятельность, целеустремленность, формировать в нем чувство нового, чтобы впоследствии человек не боялся поднять руку на отжившую традицию, устаревшие взгляды или теории. При воспитании нужно следить за тем, чтобы у ребенка не появились такие отрицательные черты, как пассивность, косность, консерватизм. Не менее важной задачей является воспитание у молодежи деловитости, предприимчивости, серьезности и настойчивости.

Педагогу, как и психотерапевту, нередко приходится проводить специальную воспитательную работу по предотвращению различных недостатков волевого процесса (внушаемость, упрямство, капризность). Особенно важно предотвращать повышенную внушаемость, которая проявляется в готовности сделать то, что предлагает товарищ, совершенно не задумываясь над тем, разумно ли это. В этих случаях обычно детям разъясняют, что так поступать — значит уронить свое достоинство. Таким детям надо давать различные самостоятельные задания, ставить их в положение организаторов, распорядителей, развивать в них самостоятельность и ответственность.

Не тождественным настойчивости качеством является упрямство. Упрямый — это крайне неуступчивый человек, который стремится добиться своего, часто вопреки необходимости и здравому смыслу.

Упрямство может быть следствием того, что родители не проявляли необходимой твердости в своих требованиях; оно свидетельствует об избалованности ребенка, не встречающего ни в чем отказа, не приученного к труду, эгоистичного Наконец, упрямство может родиться от обиды, горестного переживания чувства несправедливости, проявленной по отношению к ребенку взрослыми. Ребенок может стать упрямым и в результате физических наказаний.

Близка к упрямству капризность. Это то же упрямство, но в сочетании с раздражительностью, нервозностью, недовольством, эгоистическими требованиями, плаксивостью.

Необходимо воспитывать в детях оптимизм, бодрость, живой интерес к окружающему, юмор, жизнерадостность, чувство собственного достоинства, чувства долга и чести.

Воспитателю необходимо знать не только психику воспитуемого, его индивидуальные черты характера, темперамент, но и особенности воспитания ребенка в семье. Педагоги, не учитывающие или плохо знающие темперамент детей, часто не совсем объективно могут оценить их поведение. У сангвиника, например (а тем более у холерика), наблюдается большая «засоренность» действий и поступков какими-либо побочными движениями, чем у флегматика или меланхолика. Не зная темперамента воспитуемого, педагог не сможет наметить пути укрепления основного качества психики — воли, а отсюда и характера, то есть не сможет подчинить темперамент развивающейся воле.

Неопределенность в поведении педагога и вообще руководителя может вызвать у учащихся или подчиненных неуверенность, недовольство, безразличие, апатию. Ясность и определенность должны быть во всем: в речи, интонации, жестах, мимике, требованиях, поощрениях и даже наказаниях.

В воспитательной работе, как и в психотерапевтической, нужны неторопливость, терпение; это укрепляет, как правило, уверенность в силах, волю. Имеют значение не только содержание речи, ее ясность, но и уместность пауз. Паузы могут возбуждать новые чувства и стремления.

Важным моментом является умение установить контакт с учеником или аудиторией.

В. И. Селиванов методы воспитания объединяет в 4 группы.

1-я группа. Методы убеждения.

2-я группа. Методы упражнения.

3-я группа. Поощрение, требование, принуждение.

4-я группа. В нее входят методы и приемы воспитательной работы над собой, так называемое самовоспитание.

Эти методы могут быть применимы и к одному субъекту, и-к целому коллективу. Каждый из указанных методов, в зависимости от условий, может быть средством прямого и косвенного, пассивного воздействия.

Говоря о прямом воздействии, нужно отметить, что оно может иметь и свои отрицательные стороны, если не будет подкреплено косвенным воздействием. Согласно К. Н. Корнилову (1942), «косвенное воздействие заключается в том, что я как личность, как педагог, администратор отхожу на задний план, воздерживаюсь

от прямого воздействия и ставлю задачей создание такой жизненной ситуации, которая сама влияет положительно на человека и побуждает его действовать так, как это необходимо для выправления его поведения».

Самовоспитанием называют преднамеренные действия человека, осуществляемые по собственной инициативе, когда субъект сознательно вырабатывает у себя определенные душевные качества. Самовоспитание — это сознательная и целеустремленная подготовка себя к большой самостоятельной жизни.

Каковы же пути и средства самовоспитания воли?

Прежде всего, у стремящегося к самовоспитанию воли должен быть определенный жизненный идеал, основная цель жизни, которая выдвигает задачу подготовки субъекта к выполнению поставленной цели.

Начавший систематическую работу над своим характером самовоспитывается, «ломает» себя; обычно на первых порах в его сознании встает образ того или иного идеального человека, его деятельность, то есть вначале выступает фактор известного подражания, а затем уже следует выработка оригинальных личных свойств характера. В дальнейшем такой субъект может выступить как новатор, пионер, зачинатель, преобразователь и т. д.

Идеалом для него может быть гений, революционер, преобразователь в той области, которую он избрал для своей деятельности (для музыканта, композитора — величайшие исполнители и композиторы; для поэта, драматурга, художника, артиста — великие мастера прошлого и настоящего).

Задавшийся целью самостоятельно выработать у себя сильную волю обычно изучает свой характер, старается увидеть свои "сильные и особенно слабые стороны, а затем определяет пути и средства работы над собой.

Важным средством самовоспитания является ведение дневника.

Интересно высказывание о дневнике девятнадцатилетнею Л. Н. Толстого: «Я никогда не имел дневника, потому что не видел никакой пользы от него. Теперь же, когда я занимаюсь развитием своих способностей, по дневнику я буду в состоянии судить о ходе этого развития». Л. Н. Толстой очень рано начал вести дневник и вел его всю жизнь. Уже в юности он о себе писал совсем не в тоне похвал: «Я дурен собой, неловок, нечистоплотен и светски

необразован.— Я раздражителен, скучен для других, нескромен, нетерпим (intolerant) и стыдлив, как ребенок,— я почти невежда. Что я знаю, тому я выучился кое-как сам, урывками, без связи, без толку и то так мало.— Я невоздержан, нерешителен, непостоянен, глупо тщеславен и пылок, как все бесхарактерные люди. Я не храбр.— Я неаккуратен в жизни и так ленив, что праздность сделалась для меня почти неодолимой привычкой. Я умен, но ум мой еще никогда ни на чем не был основательно испытан. У меня нет ни ума практического, ни ума светского, ни ума делового.— Я честен, т. е люблю добро, сделал привычку любить его; и когда отклоняюсь от него, бываю недоволен собой и возвращаюсь к нему с удовольствием; но есть вещи, которые я люблю больше добра,— славу. Я так честолюбив и так мало чувство это было удовлетворено, что часто боюсь, я могу выбрать между славой и добродетелью первую: ежели бы мне пришлось выбирать из них» (Л. Н Толстой. Поли. собр. соч., т. 47, 1937).

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒