ПСИХОТЕРАПИЯ 12 страница

СУЩНОСТЬ ГИПНОЗА.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ (ПАВЛОВСКАЯ) ТЕОРИЯ СНА. УЧЕНИЕ О РЕТИКУЛЯРНОЙ ФОРМАЦИИ И СОН

Честь открытия природы сна, создание действительно научной, материалистической теории сна и явлений, с ним связанных, принадлежит нашей отечественной науке в лице И. П. Павлова, его учеников и последователей. Основываясь на ранее, созданном учении об условных рефлексах, И. П. Павлов построил корковую теорию сна.

В опытах с изменением разнообразных условных и безусловных раздражителей на животных было замечено, что однообразные и длительные раздражения — тепловые, поглаживание кожи, мерцающий свет лампочки, ритмическое постукивание и т. д. — вызывали у собак сонливость. О. С. Соломонов и А. А. Шишло (1911) впервые наблюдали наступление у собак глубокого сна при выработке условного рефлекса на тепловые раздражения; поэтому условные рефлексы на температурные раздражения получили название «снотворных рефлексов».

Так, оживленное, подвижное животное после опыта становилось сонливым, повисало на лямках; у некоторых

6 739

собак наблюдались каталептоидные явления: животным придавали любую позу, и они длительное время сохраняли ее.

В. С. Ралкин (лаборатория А. Д. Сперанского), лишая собак трех дистантных рецепторов (зрительного, слухового и обонятельного), отмечал, что животные находились в состоянии почти полной спячки и спали до 23 '/г ч в сутки.

Этими исследованиями было доказано еще и другое: если собак лишали вышеуказанных органов чувств последовательно, с определенными промежутками времени, то животные вполне приспосабливались к новым внешним условиям и, что особенно интересно, у них увеличивался период бодрствования.

Таким образом, сон можно вызвать не только путём длительного накопления раздражения в одном участке или, как говорил И. П. Павлов, долбления в одну клетку, но и путем ограничения раздражений.

В 1922 г. И. П. Павлов на основании опытных данных высказал положение о том что: «...внутреннее торможение условных рефлексов и сон — один и тот же процесс». Эти две разновидности торможения, по И. П. Павлову, различаются только в начальных стадиях. Так, если внутреннее торможение — процесс узко локализованный и распространяется лишь на отдельные группы клеток коры больших полушарий, то при развитии сна это торможение иррадиирует на всю кору головного мозга и на нижерасположенные отделы центральной нервной системы. И. П. Павлов писал: «...сон есть то же самое торможение, которое постоянно соучаствует вместе с раздражением в бодром состоянии больших полушарий, только не раздробленное, как там, а сплошное и иррадиированное не только на оба полушария, но и на следующие за ним вниз отделы головного мозга» (Поли. собр. соч., т. III, вып. 2, с. 54).

Было доказано, что торможение и сон не только переходят друг в друга, но и последовательность их стадий одна и та же (Н. В Зимкин, Б. Н. Бирман и др.).

Выяснив природу торможения и сна, И. П. Павлов начал различать и два механизма возникновения последнего: сон активный и сон пассивный. «Сон активный — тот, который исходит из больших полушарий и который основан на активном процессе торможения, впервые

возникающем в больших полушариях и отсюда распространяющемся на нижележащие отделы мозга; и сон пассивный, происходящий вследствие уменьшения, ограничения возбуждающих импульсов, падающих на высшие отделы головного мозга (не только на большие полушария, но и на ближайшую к ним подкорку)» (И. П. Павлов, Поли. собр. соч., т. III, вып. 2, с. 200).

Когда дистантные рецепторы отключаются, понижается возбудимость центральной нервной системы. В связи с этим по коре полушарий легко распространяются процессы торможения, иначе говоря, условия для наступления сна облегчаются. Процессы торможения от однообразных раздражений оставшихся рецепторов теперь только усиливаются. Это дало основание И. П. Павлову прийти к выводу, что сон, даже при частичном выключении рецепторов, всегда является активным процессом, направленным на восстановление функции клеток больших полушарий.

Таким образом, доказано, что продолжительное и изолированное раздражение определенного пункта больших полушарий непременно приводит к сонливости и сну. Но каков же механизм этого явления? По И. П. Павлову, при этом имеются явления истощения, поэтому периодический нормальный сон есть результат истощения.

Как показали И. П. Павлов, Л. Н. Федоров, М. К. Петрова, В. В. Рикман и другие, сонное торможение быстрее развивается у легко утомляющихся и возбудимых животных.

От чего же зависит скорость наступления сна? Вообще, она зависит от числа повторений условного рефлекса. Состояние сна развивается от «долбления в одну клетку»; клетки приходят в состояние задерживания, торможения, отсюда это состояние распространяется на большие полушария (в случае сна) или несколько задерживается на отдельных ступенях распространения (в случае гипноза). Сон у собак наступает тем скорее, чем больше промежуток между началом условного раздражения и приемом пищи. Наступление сонного состояния зависит от качества условного раздражителя, а также от типа нервной системы (темперамента).

Ко всему сказанному необходимо добавить следующее. И. П. Павлов считал, что в периодической смене бодрствования и сна, в изменении функционального со-

6* 163

стояния центральной нервной системы очень важную роль играет взаимная индукция, самоиндукция.

Большое значение для понимания сонного торможения и внушения в гипнозе имеют установленные павловской школой и Н. Е. Введенским так называемые фазовые (гипнотические) состояния — переходные состояния между бодрствованием и сном.- Эти фазовые состояния являются выражением различной степени интенсивности процесса торможения.

Наряду со слабыми и средними раздражителями тормозное влияние на высшую нервную деятельность могут оказывать и чрезмерно сильные раздражители. Для нас особенно важно то обстоятельство, что сильные раздражители при некоторых условиях могут способствовать возникновению гипнотического состояния и у человека.-

Подводя итог изложенному выше, можно сказать, что как торможение, так и сон — подвижные процессы, которые постепенно распространяются на массу больших полушарий. Как засыпание, так и пробуждение измеряются часто многими минутами, и в тех же пределах времени происходит иррадиирование и концентрирование внутреннего торможения. И торможению, и сну свойственно индуцировать возбуждение. Как явление сонливости, так и явления торможения под влиянием истощения организма, например на почве голодания, усиливаются. О тождестве торможения и сна свидетельствует возможность их суммирования. Наконец, торможение временами переходит в сон, а сон — в торможение.

Основными моментами, которые могут благоприятствовать появлению тормозных, гипнотических состояний, являются следующие: 1) уменьшение и ограничение числа раздражителей, исходящих из внешней и внутренней среды; 2) слабость раздражителей, исходящих из внешней и внутренней среды; 3) однообразие раздражителей, поступающих в кору больших полушарий; 4) непрерывность действия раздражителей; 5) повторяемость раздражителей; 6) полный покой; 7) изменение пауз* между раздражителями; 8) изменение продолжительности действия раздражителей; 9) характер раздражителей; 10) изменение состояния пищевой возбудимости; 11) тормозные условные рефлексы: а) угасательное торможение, б) дифференцировочное торможение, в) запаздывающее торможение, г) условный тормоз.

В последнее время ученые, применяя электронные приборы, стереотаксические аппараты и гистохимические методы исследования, раскрыли совершенно новые закономерности внутримозговых взаимоотношений. Физиологи получили возможность сопоставлять отдельное раздражение и эффект в пределах мозгового вещества. Сейчас можно судить о функциональном состоянии отдельных клеток головного мозга посредством микроэлектродов, которые проникают с точностью до микронов в заданный участок центральной нервной системы. Появилось учение о ретикулярной формации (П. К. Анохин, 1957, 1959; С. А. Саркисов, 1959, 1964; Н. И. Гращенков, 1964; Б. И. Шарапов, 1959, Н. Magoun и G. Moruzzi, 1949, 1961; A. Brodal, 1960; J. Lilly, 1962; Н. Gastaut, 1962; G. Rossi, A. Zanchetti, 1960, и др.).

Ретикулярная формация — это совокупность структур, расположенных в центральных отделах ствола мозга.

Физиологию ретикулярной формации можно характеризовать такими основными положениями (И. Филимонов, 1962).

1. Возбуждение анатомического образования ствола мозга оказывает генерализованное тонизирующее влияние на передние отделы головного мозга; это называется восходящей активирующей ретикулярной системой. Система эта поддерживает бодрствование, играет роль в активном внимании, механизмах формирования целостных условнорефлекторных реакций организма.

По R. W. Gerard (1962), ретикулярная формация — это как бы примитивный моторный центр или область, которая посылает «небольшие пачки» определенным образом организованных моторных или активирующих «залпов» вверх и вниз по мозгу.

2. Нисходящая ретикуло-спинальная система контролирует рефлекторную деятельность спинного мозга.

3. Непрерывный поток импульсов, которые поступают в ретикулярную формацию по коллатеральным волокнам от чувствительных проводящих путей, поддерживает активность нисходящих и восходящих систем.

4. В ретикулярную формацию поступают импульсы от различных периферических рецепторов с возбуждениями, идущими от мозжечка и коры мозга.

5. В связи с большим количеством кортико-ретикуляр-ных связей кора головного мозга беспрерывно контролирует деятельность механизмов ретикулярной формации, регулирует уровень их активности (то есть корковые процессы «умеряют» подкорковую деятельность).

6. Активность ретикулярной формации поддерживают гуморальные раздражители (адреналин, углекислота и др.). В связи с этим ретикулярная формация регулирует вегетативные функции организма (Р. В. Bradley, 1962; Я. F. Killam, 1962).

7. Ретикулярная формация — это место избирательного действия многих формакологических и медикаментозных средств (аминазин, стелазин и др.).

По вопросу о соотношении коры больших полушарий и ретикулярной формации имеются небольшие разногласия. Дело в том, что одни авторы считают ретикулярную формацию активирующим центром коры (С. J. Herrick, G. H. Bishop, 1962), саму же кору — одной из конечных станций сложного механизма, который служит лишь для «калибровки» различных «вводов» в своей собственной «интегрирующей машине» (R. В. Livingston, 1962). Кора — «окраина» нервной системы.

Другие авторы (Н. Н. Jasper, 1962) полагают, что нервные центры ретикулярной формации среднего мозга находятся под постоянным контролем обоих полушарий головного мозга, и, вообще, лишь за корой, а не за ретикулярной формацией остается право «сказать последнее слово» (P. Dell, 1962).

Предполагают, что ретикулярная система выполняет роль переключающей станции для всех входящих сенсорных потокое импульсов, а также обладает способностью оказывать мгновенный эффект на все виды активности.

Очень важной стороной деятельности ретикулярной формации является ее способность задерживать на длительный срок раз образованные возбуждения («инертность», по И. П. Павлову). В настоящее время многие психопатологические состояния (ступор и др.) рассматриваются как результат влияния функциональных очагов в коре на образования в подкорке.

Благодаря учению о ретикулярной формации в настоящее время по-новому стали освещать механизмы различных состояний (наркоза, сна и пр.).

По Н. Jasper, ретикулярная формация осуществляет избирательную реактивность нервной системы на значимые для организма угрожающие раздражители.

Приведенные данные убеждают в том, что учение о ретикулярной формации сыграло положительную роль. Однако, увлекшись этим учением, некоторые зарубежные исследователи, игнорируя учение И. П. Павлова о полушариях мозга как грандиозном анализаторе внешнего и внутреннего мира организма, преувеличивают значение ретикулярной формации.

Основываясь на учении о ретикулярной формации, некоторые исследователи возвратились к старой теории строгой локализации центра сна.

С. А. Саркисов (1964), а еще раньше Е. Collins (1954) пришли к выводу, что действительно*в регуляции функции сна играет роль межуточный мозг, гипоталамус. Опыты как будто подтверждают мнение W. Hess, а также Н. Claude, I. Lhermitte, С. Ekonomo, Н. Magoun, W. Nauta и др. о существовании центра сна.

Однако С. А. Саркисов категорически отрицает правомерность положения о локализации функции биологического сна в каком-то узком участке центральной нервной системы.

Итак, в настоящее время господствует взгляд, что ретикулярная формация вызывает генерализованное возбуждение коры больших полушарий, и это обусловливает состояние бодрствования как человека, так и животных. И если активизирующее действие ретикулярной формации устраняется, то кора мозга утрачивает необходимый уровень своей активности, и организм погружается в сон.

П. К. Анохин сформулировал новую корково-подкор-ковую гипотезу о возникновении нормального сна и соотношения между активным и пассивным сном. Он считает, что процесс коркового торможения при достаточной его силе освобождает гипоталамические «центры сна» от сдерживающих влияний коры больших полушарий, которые наблюдаются в состоянии бодрствования. Вследствие этого повышается активность гипоталами-ческих центров. Возбуждение, которое идет из гипоталамуса, распространяется на другие отделы ствола мозга и блокирует на уровне таламуса все восходящие возбуждения, активирующие кору мозга. Сон активный завершается сном пассивным.

Рис. 7. Соотношение корковых и подкорковых компонентов в аппарате сна как целостного проявления организма:

Т — таламус, ЛО — лобная кора; Г — гипоталамус; РФ — ретикулярная формация (по П. К. Анохину, 1958).

Положения И. П. Павлова о природе сна в последнее время дополнены новыми данными о существовании тормозящих и активирующих механизмов среднего и промежуточного мозга, подчиненных, однако, регулирующему воздействию коры.

Эти данные помогли установить две фазы сна: 1) быстрый (парадоксальный, глубокий, активированный, ромб-энцефалический, низкочастотный), РЕМ-сон, 2) медленный (таламо-кортикальный, легкий) сон.

Быстрый сон на протяжении общего времени сна отмечают 4—5 раз с длительностью 6—8—20 мин. У взрослых он занимает 20%, у детей — 30%, у младенцев — 50 % общей продолжительности сна. Если субъекта лишить быстрого сна, это затем компенсируется более частым его наступлением. При быстром сне на 50% усиливается кровообращение в головном мозге, повышается обмен, усиливается гормональная активность, дыхание, учащается ритм сердца, появляется «вегетативная буря».

Для этого вида сна характерно появление быстрых движений глаз при повышенной активности зрительной коры и активации ретикулярной формации.

Медленный сон характеризуется веретенообразными вспышками и медленными волнами электроэнцефалограммы в коре, таламусе, ретикулярной формации; при нем возможны движения не только глазных яблок. При этом виде сна урежается дыхание, пульс, снижается артериальное давление. Если разрушить таламус, медлен-■ ный сон исчезает. Такой сон был назван «неосном», или таламо-кортикальным сном.

По W. Koella, сон — это не общее снижение функций организма, а упорядоченное распределение активности и неактивности, низкой и высокой реактивности. Такого же мнения придерживается и А. М. Вейн.

Каковы же, в свете этих новых представлений о сне, факторы, вызывающие сон? По W. Koella, их четыре группы: 1) эндогенные факторы, связанные с утомлением; гипногенными веществами являются: ацеталин, гамма-оксибутират и серотонин; 2) эндогенные ритмически действующие факторы — «внутренние часы»; 3) безусловные факторы — темнота, спокойствие, положение тела, сенсорная монотонность, влияние температуры, атмосферное давление и др.; 4) условные факторы — привыкание к определенному времени сна, его длительности и др.

Таким образом, во время сна деятельность нейронов не затормаживается, а перестраивается для переработки поступившей в течение дня информации.

ФИЗИОЛОГИЧЕСКАЯ СУЩНОСТЬ СНОВИДЕНИЙ

Не считая целесообразным останавливаться на всех многочисленных теориях сновидений, особенно на антинаучных взглядах, вкратце изложим физиологические теории И. М. Сеченова, В. М. Бехтерева, И. П. Павлова.

Рассмотрение вопроса о сновидениях важно потому, что при некоторых невротических и реактивных заболеваниях сновидения могут быть тягостны и беспокойны, путем же внушения в гипнозе их возможно устранить (М. С. Лебединский).

Так как свыше 90% людей видят сны, можно думать, что сновидения имеют биологическое значение. По мнению Л. Л. Васильева (1948), сновидения как бы оберегают ночной сон, отвлекая частично бодрствующее сознание спящего от внешних и внутренних раздражений,

которые могут его разбудить. Это своего рода «дренаж мозга», снимающий излишнее возбуждение (В. Касьянов, 1963).

J. В. Furst считает, что случайные сновидения могут открыть такой аспект в мышлении больного, которого до этого врач не замечал. Иногда сновидения могут показать те изменения, которые произошли в сознании больного, в его характере, установках, взглядах или в характере восприятия им объективной действительности; сновидение выражает такие мысли, какие пациент «не осмеливается» продумывать, когда находится в состоянии бодрствования.

Сновидения также могут быть использованы врачом как показатель эффективности лечения.

Впервые материалистическое положение о сущности сновидений формулировал И. М. Сеченов, считавший, что сновидения — «это только небывалая комбинация бывших впечатлений.» В этой формулировке заключается научный взгляд на природу сновидений, в частности, выдвигается теория нервных следов.

Взгляды В. М Бехтерева на сущность сновидений сводились к следующему. «По крайней мере мои наблюдения говорят,— писал он,— что сновидения взрослых могут иметь крайне разнообразный характер и стоят в связи как с внешними воздействиями и с состояниями, предшествующими сну, а в других случаях — с раздражениями, происходящими в период сна, так и с сосредоточением перед сном на том или другом предмете, который может быть желаемым и не желаемым для него, и, наконец, с общим тоном или настроением, с которым человек засыпает, а равно и с теми или другими явлениями в сфере органической Таким образом, здесь дело идет о явлениях, которые развиваются из того же источника, как и внутренние переживания в бодрственном состоянии, и, следовательно, нет основания прибегать здесь к гипотезам особого рода, как делает это S. Freud» (В. М Бехтерев. Общие основы рефлексологии человека, М.— Л., 1928, с. 507—508). Как видим, В М. Бехтерев также рассматривал сновидения с точки зрения теории нервных следов.

Каково же происхождение сновидений с точки зрения учения Павлова? При обычном сне торможение охватывает клетки коры больших полушарий не одновременно и неодинаково глубоко. Нервные клетки, которые осуществляют высшие психические функции как наиболее реактивные и быстро утомляющиеся, тормозятся раньше и глубже, а освобождаются от торможения поз-

же, чем клетки, которые осуществляют сравнительно простые психические функции (клетки первой сигнальной системы).

Эта неравномерность торможения клеток коры мозга особенно наглядно проявляется при неглубоком сне: отдельные группы нервных клеток коры мозга под действием ряда внешних и внутренних факторов возбуждаются или находятся в состоянии неполного тормо-•жения.

Своеобразная деятельность изолированных групп нервных клеток на фоне сохранившегося торможения основной их массы и создает физиологическую основу сновидений.

К числу внешних факторов, которые возбуждают отдельные группы клеток коры головного мозга и при неглубоком сне порождают сновидения, относятся всевозможные воздействия на органы чувств (анализаторы) спящего: яркое освещение комнаты, шум, острые запахи, механические, тепловые раздражения кожи и пр.

Нервный механизм кошмарных сновидений Ф. М. Майоров объясняет включением подкорки при выключенной торможением коре; при этом имеют значение интероцептивные импульсы в связи с переполнением желудка, затруднением дыхания (недостаток кислорода), повышением температуры тела, перегреванием головного мозга и т. п.

Как указывал В. М. Бехтерев, сновидения могут возникать и быть связанными с сосредоточением субъекта перед сном на том или другом предмете, желанном или нежеланном для него, а также и с общим тоном или настроением, с которым человек засыпает. В связи с этим в сновидениях могут осуществляться разнообразнейшие желания, мечты, которые не осуществились в реальной жизни.

К факторам, обусловливающим деятельность отдельных групп клеток коры мозга спящего, а значит, и порождающим сновидения, могут относиться следы сильных впечатлений, волнующих дум, ярких воспоминаний, бурных споров и пр. В состоянии глубокого сна эти следы подавлены торможением, но при неглубоком сне, когда кора мозга значительно освобождается от торможения, эти следы легко оживают в соответствующих

нервных клетках, приводят их в состояние возбуждения и вызывают сновидения, тесно связанные своим содержанием с порождающей их причиной.

К возникновению сновидений имеют отношение парадоксальная и ультрапарадоксальная фазы.

Новые исследования природы сна в настоящее время существенно дополнили данные о происхождении сновидений.

Так, Е. Aserinsky, N. Kleitman, W. Dement и другие обнаружили у спящих изменения биопотенциалов головного мозга в сторону их возрастания; биопотенциалы соответствовали состоянию бодрствования («парадоксальный сон»). При этом в сне отмечаются быстрые движения глаз, изменения в частоте дыхания, пульса, падение мышечного тонуса. Особое значение имеет то, что люди, разбуженные в такой фазе, в 80% случаев сообщали, что они видели сны.

По современным данным, сновидения — результат неупорядоченной активности нейронов головного мозга при дефиците дифференцированного торможения (А. М. Вейн, В. Касаткин и др.); они выполняют функцию «сторожа», охраняющего организм. В состоянии сна мозг несколько раз в течение 10—20 мин находится как бы в «боевой готовности»; (при парадоксальном сне импульсы из ретикулярной формации возбуждают корковые нейроны). Эти явления, по данным некоторых авторов (В. Касаткин и др.), возникли в процессе эволюции в связи с постоянной угрозой нападения хищников и пр.

Большой интерес представляет повторение одного и того же сна в течение нескольких дней или даже месяцев. В таких случаях можно говорить о диагностическом значении сновидений. Речь идет о тех снах, причиной которых служат раздражения, идущие из внутренних органов. Поэтому однообразные сновидения, которые длительное время повторяются, должны быть проанализированы врачом.

Отметим еще, что некоторые субъекты во сне могут испытывать в высшей степени сильные эмоции. Последние весьма часто отмечаются в период предвестников той или иной душевной болезни и потому могут иметь определенное диагностическое значение; однако они свойственны и здоровому человеку.

В литературе описаны случаи сновидений, которые, на первый взгляд, как будто предсказывали будущее. Плутарх в «Истории жизни Цезаря» говорит о сновидениях жены Цезаря, Кальфурнии, которая видела во сне убийство мужа. Шекспир использовал эту историческую справку в своем произведении «Юлий Цезарь». Перед убийством Цезаря Кальфурния трижды воскликнула во сне: «Помогите, Цезаря убивают!» После пробуждения она сообщила, что видела во сне статую Цезаря, из которой сочилась кровь, а римляне улыбались и мыли в этой крови руки. Шекспир раскрывает истинный смысл этого сновидения, являющегося следствием тревожного настроения Кальфурнии.

Научных обоснований для признания «вещего» значения сновидений не существует.

Прошлое, ожившее в сновидениях, не может указывать на дальнейшую судьбу человека.

с «

Возможна ли во сне полноценная работа головного мозга?

В литературе описано много случаев, когда во сне были сделаны открытия, некоторые композиторы черпали в снах материал для своих произведений. Обычно приводят такой пример художественного творчества во сне. Известный итальянский композитор Тартини долго не мог закончить свою скрипичную сонату. Однажды во сне ему явился дьявол и предложил показать конец сонаты, если Тартини продаст ему за это свою душу. Тартини согласился. Тогда дьявол схватил скрипку и смычок и начал играть. Тартини слушал, как зачарованный. Когда дьявол кончил играть, Тартини проснулся в неописуемом экстазе, быстро взял инструмент, повторил сыгранную дьяволом прекрасную мелодию и переложил ее на ноты. Так появилась соната «Дьявольские трели».

Как можно расценивать этот факт? Несомненно, Тартини много работал над сонатой; в его сознании теснились всевозможные варианты мелодий, эскизы, и уже во сне, который был, конечно, поверхностным, часть коры больших полушарий продолжала свою работу, закончившуюся успешно.

Изучая характер сновидений у людей с различными типами нервной системы, Ф. П. Майоров пришел к выводу, что «у лиц «художественного» типа сновидения большей частью отличаются картинностью и стоят ближе к сновидениям детского типа. У лиц «мыслительного» типа сновидения большей частью имеют нелепый, сумбурный характер хаотических комбинаций.

Почему во время сна обычно преобладают зритель» ные образы, картины и пр., а не мысли? На этот вопрос мы находим ответ у И. П. Павлова, который говорил, что во время сна более глубоко затормаживается деятельность второй сигнальной системы, в связи с чем в какой-то мере растормаживается первая сигнальная система.

ДОПАВЛОВСКИЕ ТЕОРИИ ГИПНОЗА

Для более полного ознакомления с разработкой проблемы гипноза целесообразно рассмотреть все сколько* нибудь выдающиеся теории гипноза, выдвинутые в до-павловский период.

Теория Дж. Брейда Первая научная попытка объяснить шпноти-ческие явления принадлежит «отцу гипнотизма» J Braid Он определял гипнотизм как «нервный сон или то своеобразное состояние нервной системы, которое может быть вызвано продолжительным сосредоточением и напряжением чувственного и умственного взора, в особенности на предмете раздражающего свойства* По J Braid, на субъекта в состоянии гипнотизма можно действовать трояко: посредством мускульного чувства, посредством давления на кожу (френогипнотизм) и посредством слова; все эти воздействия J. Braid называл внушением.

Действие внушения посредством слова J. Braid объяснял «моноид еизмом».

Одной из главных причин перемены состояния мозга при гипнотизме. J. Braid считал изменяющийся состав крови в результате нарушения равновесия биения сердца и дыхания.

Теория А. Карпентера. Английский психофизиолог A Karpenter развил далее предыдущую теорию и «перевел» ее на психологический язык.

Теория А. Лыбо. В теории A. Liebeault различают две стороны: метафизическую, занимающуюся вопросами отношений души к телу, и специальную, посвященную гипнотизму.

По A. Liebeault, обыкновенный сон по существу не отличается от гипнотического: тот и другой есть следствие сосредоточенности внимания на идее сна.

Но спящий обыкновенным сном, как скоро его сознание становится замкнутым, находится в общении с самим с собой. Напротив, спящий гипнотическим сном «хранит в своем уме идею того, кто его усыпил, и предоставляет свое сосредоточенное внимание и свои чувства к услугам этой идеи». Отсюда возможность для этой посторонней воли внушить сны, идеи, действия, отсюда и явления избирательного сомнамбулизма.

Теория Ш. Рикета опирается на учение Brown-Sequard об инги-биции. Под ингибицией подразумевали то свойство нервной системы, вследствие которого раздражение одной ее части ведет к прекращению деятельности в других.

174 "

Ch. Richet сформулировал пять положений физиологической теории гипнотизма.

1. Слабые раздражения различной природы могут прекращать прямым путем или рефлекторно деятельность нервных центров.

2. Слабые раздражения различной природы могут останавливать деятельность психических центров и вызывать состояние автоматизма всех степеней — состояние сомнамбулизма.

3. Легкость, с которой производятся тормозящие действия, возрастает с каждым опытом.

4. Состояние отсрочки или остановки действия, вызванное в нервных центрах задерживающим рефлекторным действием, может быть в свою очередь отсрочено слабым р-аздражением.

5. Состояние сомнамбулизма, вызванное задерживающим слабым действием, может быть прекращено другим слабым задерживающим действием обычного порядка.

Конечно, это объяснение нельзя считать удовлетворительным. Слово ингибиция, употребляемое для выражения сложных явлений, лишь прикрывает неведение. И вообще, приведенные предложения не столько объясняют, сколько называют явления.

Теория Г. Бернгейма. От только что приведенной теории отличается теория Н. Bernheim, объясняющая все явления гипнотизма внушением. Учение об ингибиции он дополняет краткой ссылкой на учение того же автора о динамогении, или теорией о том, что задержка нервной деятельности в одном месте способна повысить эту деятельность в другом.

По Bernheim, гипнотический сон в сущности «ничем, абсолютно ничем» не отличается от обыкновенного; единственное различие между первым и вторым состоит в том, что гипнотик засыпает с мыслью о том, кто его усыпил.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒