Почему – они – всегда – позволяют – себе – всё?! 4 страница

- Так ведь это черный журавль, Северус… - бормочет Люпин, уже скрываясь за дверью.

Патронус медленно тает в воздухе, оставляя после себя серебристую легчайшую дымку.

Я бреду в спальню и вызываю заклинанием небольшой сундучок из-под собственной кровати. Он даже не заперт. К чему? Никто и никогда не бывает в моей спальне. Я приподнимаю крышку. Несколько фотографий. Совсем немного. Три или четыре я отдал полтора года назад Хагриду, когда он надумал сделать Поттеру альбом в подарок. Она улыбается мне и машет рукой, и я поспешно переворачиваю снимки лицом вниз. Письма. Открытки. На самом дне я нахожу небольшой кусочек аккуратно обрезанного пергамента, бережно вынимаю его и смотрю, как лиловые выцветшие буквы складываются в строчки, написанные ее рукой – для меня:

- на цветущем лугу

-без тебя не смогу,

- даже если уйдешь

- в переспелую рожь,

- даже если гроза

- мне закроет глаза,

- даже если река

- разведет берега –

- на цветущем лугу

- без тебя не смогу…

Я неоднократно видел смерть. Мне самому доводилось убивать. Я смотрел в самое лицо зла. Я врал, изворачивался, переступал через клятвы, падал на самое дно и питался падалью, я недрогнувшей рукой держал палочку, произнося непростительные заклятия. Но мои пальцы по-прежнему дрожали, когда я брал в руки этот кусочек пергамента.

Я не вынимал пергамент из сундука лет семь или восемь.

Сегодня мои пальцы дрожат особенно сильно. И мне впервые осознанно хочется уничтожить этот сундук.

Или уничтожить все остальное в своей жизни.

Уничтожить саму жизнь.

Гл. 10

- Попрошу учесть, что алкалоиды крайне ядовиты, и даже небольшая доза чистого вещества, оказавшись в организме, может стать смертельной. Поэтому я призываю работать в перчатках и ни в коем случае не пытаться грызть ногти, ковырять в носу или тереть глаза, дабы избежать попадания яда на слизистую оболочку. Лонгботтом, вряд ли ваша бабушка скажет мне спасибо, если вы застрянете в больничном крыле на неопределенный срок. Поттер, если Вы еще раз повернете голову к мисс Грейнджер, получите “0”. Уизли, вас это тоже касается. Можете приступать к работе.

Надеюсь, никто не отравится. Каждый раз приготовление тонизирующего зелья превращается в проблему. И именно сегодня мне совершенно не хочется следить за тем, что они делают. Болваны и ничтожества. Стоило внести некоторые коррективы в инструкции, так у них тут же лезут на лоб глаза, как будто я велел за полтора часа успеть приготовить по меньшей мере эликсир бессмертия. Только несколько человек работают, остальные лихорадочно шарят взглядами по сторонам и по потолку, как будто надеются увидеть там разрешение возникшей проблемы.

- Надо было раньше пялиться в учебник, а не сейчас по сторонам, мистер Финнеган! Прекратите вертеться! Мистер Гойл! Смотрите только в свой котел, хоть он у вас до сих пор совершенно пустой, так же, как и ваша голова!

Я легонько сжимаю виски ладонями и прикрываю глаза. Сегодня это последний сдвоенный урок, потом можно будет вернуться в постель. Осталось около часу. Точнее, пятьдесят восемь минут. После того разговора с Люпином я плохо сплю. Я все время думаю о Лили.

- Эй… - неожиданно раздается в моей голове робкий голос Поттера, и я едва не подпрыгиваю на стуле. - Эй… вы здесь?

Тоже мне, нашел время! Не отвечать? Я кошусь на Поттера и вижу его сосредоточенные глаза и слабо шевелящиеся губы. Интересно, зачем я ему понадобился?

- Чего тебе?

- Ух ты, вы и правда здесь? А Снейп нас не услышит?

- Если ты не будешь говорить вслух – не услышит. И кстати, что это за «эй»?

- Простите. Но вы не сказали мне своего имени.

- Гм… можешь называть меня Крэйн, - говорю я, непонятно почему вспомнив люпиновского Патронуса. – Чего ты хочешь? У меня мало времени.

- Эээ… мистер Крэйн, вы случайно не разбираетесь в зельях?

- Случайно разбираюсь.

- А вы не могли бы мне помочь? Понимаете, Снейп написал какие-то дурацкие инструкции вместо обычных! В третьей строке написано: 10 миллилитров infusum (5 %) растения, содержащего наибольшее количество алкалоидов. Белиберда какая-то!

- Что тебя смущает?

- Да я не понимаю ничего! Какой еще infusum? И что это за растение, откуда мне знать?

- Поттер, ты когда-нибудь слушаешь, о чем профессор говорит на уроках?!

- Слушаю. Иногда.

- Поттер, прекратите ерзать, сидите спокойно.

- Это сейчас кто сказал, вы, мистер Крэйн?

- Нет, это Снейп сказал.

- Снейп? Вот черт!! Почему все-таки у вас одинаковые голоса? Вы ведь школьное привидение, да? Или нет? Я так и не понял.

- Да. Я привидение. Я учился в этой школе несколько лет назад.

- Правда? И что с вами случилось? Почему вы умерли?

- Гм… Погиб на уроке зельеварения. Один олух неправильно смешал ингредиенты, и его котел взорвался. Взрыв был такой силы, что от меня практически ничего не осталось, поэтому ты и не можешь меня видеть. Последнее, что я слышал в своей жизни – это страшный вопль профессора Снейпа. Наверное, именно поэтому теперь у меня его голос. Большую часть времени я провожу в Подземельях… в этом самом классе.

- Вау, какой кошмар… А тот мальчик, который взорвал котел… тоже погиб?

- Не знаю. Наверное.

- А на каком курсе вы учились?

- На седьмом.

- И Снейп не смог ничего сделать?

- Он просто не успел. Зелья – вообще очень опасный предмет. Я тебе советую быть повнимательней, а то закончишь свои дни так же, как я.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------
\\*Крэйн (англ.) - журавль.

- Эээ… хорошо. А вы случайно не знаете… ну… про алкалоиды?

- Сейчас попытаюсь вспомнить, подожди… А какие вообще алкалоиды тебе известны?

- Мне? Да никакие!

- Не может быть. Снейп говорил. На прошлой неделе. На том уроке ты еще уронил шоколадный котелок, а Уизли случайно наступил на него, и Снейп заставил тебя вымыть полы в классе.

- А! Я вспомнил!

- Что за возгласы, Поттер? Вы с ума сошли? Минус пять очков Гриффиндору.

- О чччерт… Крэйн, вы ещё здесь? Снейп снял пять очков… Я вспомнил! Хинное дерево, белладонна, опийный мак, табак… что-то еще…

- Правильно, Поттер. Ну, и где больше всего алкалоидов? Профессор показывал опыт… Ну… Сосредоточься!

- Опыт? Да, чего-то такое он показывал. Бросал в раствор листья какого-то мерзкого растения с мерзким названием, и прозрачный раствор окрашивался в бордовый цвет. Кажется, он расщеплял алкалоиды в этом самом растении на отдельные составляющие. Их оказалось много… больше пятидесяти.

- И что это было за растение?

- Подождите-ка… по-моему, я записал чернилами на парте... точно! Змеиная раувольфия! Он говорил, что она смертельно ядовита и велел запомнить! Это она, да?

- Она-она. Давай, пошевеливайся с зельем. Осталось мало времени. Опять получишь «0», если будешь ворон считать!

- А что такое этот… «infusum»?

- Поттерррр… ты на каком курсе учишься?! Давно пора запомнить это слово!

- Эээээ…. Отвар?

- Не угадал. Отвар – «decoctum».

- Тогда настой.

- Теперь правильно. Знаешь что, Поттер, если ты не изменишь своего отношения к занятиям, ты закончишь жизнь так же плачевно и бесславно, как я. Все. Мне пора уходить.

- Спасибо за помощь, мистер Крэйн.

- Учти, это в первый и последний раз. Надейся только на себя, понятно?

- Понятно. Все-таки то, что последним человеком, которого вы слышали в своей жизни, был Снейп, повлияло на ваш характер. Вы на него так похожи…

- И что? Тебя это напрягает?

- Честно говоря, да. Снейп очень неприятный тип… Но еще больше меня напрягает, что я могу мысленно разговаривать с привидением, которого даже никто не видит. Наверное, я заболел.

- Ты совершенно здоров. Уверяю тебя, ты не первый и не последний ученик, с кем я общаюсь подобным образом.

- Правда? А можно рассказать о вас Рону и Гермионе?

- Думаю, не стоит. Никто не должен знать о моем существовании. Я – не зарегистрированное привидение.

- А что, привидений тоже регистрируют? Как анимагов?

- Конечно.

- Но Рон и Гермиона никому о вас не расскажут, я обещаю.

- Ты можешь сказать им, но в таком случае ты меня больше никогда не услышишь.

- Мистер Крэйн! Мистер Крэйн, подождите!!

- Поттер! Осталось тридцать пять минут, а ваше зелье не готово и наполовину. Может быть, вы прямо сейчас уберетесь из класса, чтобы своим мечтательным и отсутствующим видом не мешать работать другим? Займитесь, наконец, делом или вон отсюда!

Он вздыхает и покорно склоняется над котлом. Я отворачиваюсь и изо всех сил кусаю губы, чтобы не рассмеяться вслух.

Когда я возвращаюсь в Подземелья, мысли о Лили беспокоят меня уже меньше, и я вдруг отчетливо понимаю, насколько благодарен вздорному глупому мальчишке просто за то, что он есть.

гл. 11

Я не люблю полнолуния. Слава Мерлину, в Подземельях нет окон, и я не вижу этот нависающий грязновато-желтый диск в мутном пятне отраженного света. Я чувствую странную тревогу и теснение в груди, как будто я оборотень и мне предстоит болезненная трансформация. Это состояние не покидает меня много лет, еще с последнего курса школы. И нынешнее полнолуние – не исключение. Мне кажется, что за стенами замка в голос воет ветер, а может быть, совсем не ветер. Лучше пораньше лечь спать и ни о чем не думать. Я дольше обычного торчу в ванной комнате, подставив плечи под почти холодные струи воды, хотя декабрьские ночи в моих комнатах скорее могли бы побудить принять очень горячий душ. Я мерзну, и от прохладной воды кожа делается гусиной. Но зато теснение в груди отпускает, и я возвращаюсь в гостиную почти спокойный и ободренный. Теперь нужно выпить чего-нибудь согревающего – и в постель. Я накидываю поверх халата шерстяной плед и вдруг вспоминаю, что у меня кончился виски. Сейчас бы очень пригодилось умение Альбуса сотворять нужные предметы прямо из воздуха. Правда, этот трюк в его исполнении я видел исключительно с чаем. Что ж, горячий чай тоже не помешал бы. Мне лень готовить чай. И лень тащится на кухню. Я иду к шкафам, где хранятся ингредиенты, достаю колбу с чистым спиртом, выдираю плотно притертую пробку и делаю несколько обжигающих глотков. Огонь разливается по всему телу, и это так неожиданно приятно, что у меня вырывается глубокий удовлетворенный вздох, почти стон. Я отпиваю еще немного и убираю колбу на место. Ноги чуть тяжелеют, зато голова соображает так ясно, что я подумываю, не заняться ли прямо сейчас приготовлением экспериментального зелья для клиники Мунго. Я вдохновлен, но тело слишком устало за день, и ему совершенно плевать на моё вдохновение. И я повинуюсь, с неохотой направляясь в спальню.

Вдруг какой-то подозрительный шум у дверей привлекает мое внимание. Показалось? Нет. Странный звук. Как будто царапанье тупых когтей по камню. Что это такое? Я подхожу к двери и прислушиваюсь. Сюда никто не зайдет. Охранные заклинания надежны, пароль знает только Дамблдор. Царапанье когтей звучит уже отчетливее. Блэк! – молнией проносится в моей голове и, прежде чем всё обдумать, я скороговоркой произношу отпирающие заклинания и распахиваю дверь.

Струя странного звериного запаха ударяет прямо мне в лицо. В коридоре темно, и я вижу только горящие желтовато-оранжевым блеском глаза. Мерлин… где палочка… «Люмос!»

Нет. Это не Блэк. На пороге сидит крупный палево-серый зверь с оскаленной пастью и настороженными острыми ушами.

Это волк.

Это Люпин.

Мои ладони мгновенно покрываются ледяным потом, и палочка норовит выскользнуть из них. Невесть откуда налетает ветер, краем глаза я различаю корявые узловатые ветки Дракучей Ивы, они шевелятся, как хищные щупальца неведомого чудовища. Кто-то отрывисто смеется, это Блэк, Сириус Блэк, он толкает меня в спину, и я должен идти вперед по бесконечному коридору, который начинается прямо под корнями дерева и заканчивается в манящей загадочной и черной неизвестности. Темно… я ничего не вижу… только две желтых точки светятся далеко во тьме… я иду вперед на ватных ногах…. Сейчас… сейчас произойдет что-то очень не хорошее … очень плохое … меня начинает тошнить… те точки в отдалении вдруг увеличиваются до огромных размеров… пахнет кровью… пахнет животным, каким-то большим животным… мне хочется повернуть назад, но Блэк… он наверняка стоит и ждет, что я поверну назад… нет-нет… нельзя… я же не трус… у меня кружится голова… ну… еще несколько шагов… рычание… Мерлин… что же это… теперь я вижу… я вижу его… я вижу его…

Я приваливаюсь спиной к дверному косяку, чтобы не упасть. Волчья пасть разинута, и тоненькая ниточка слюны тянется между нижним и верхним желтоватыми клыками. Мне хочется крикнуть, но крик застревает где-то в горле. Я просто зажмуриваюсь и жду, когда всё кончится. Неожиданно моей опущенной ладони касается что-то холодное и влажное. Я осторожно открываю глаза. Волчий нос. Оборотень настойчиво тыкается лохматой шерстяной башкой в мою ладонь и повиливает хвостом. Кажется, он не собирается… не собирается… Я чувствую горячий, мерно дышащий бок, вплотную прижатый к моей ноге. Какой он огромный… Гораздо больше обычного волка… Но, кажется, он действительно не собирается… Пока я медленно прихожу в себя, оборотень проскальзывает мимо и скрывается в моих комнатах.

- Люпин!! – оцепление вдруг проходит, я наконец-то обретаю дар речи и бросаюсь за ним вслед, бешено хлопая дверью. – Ты что, совсем охренел??!!

Он уже развалился на своем привычном месте у камина, и я замечаю на волчьей физиономии подозрительно довольное выражение.

- Какого тролля, Люпин? – бешено хриплю я, не очень-то хорошо разбираясь, понимает ли он вообще человеческую речь. – Почему ты позволяешь себе шляться по замку в таком виде? Вдруг тебя заметили? Ты же можешь напугать учеников, идиот ты гриффиндорский!! Дамблдор убьет тебя, если узнает! И уж будь спокоен – я ему непременно расскажу!!

Мерзкая зверюга интенсивно бьет по полу пушистым хвостом. Это движение настолько нелепо и настолько не вяжется с его грозным обликом, что я немного успокаиваюсь, и уже могу рассуждать совершенно здраво. И колени больше не дрожат. Я смотрю на непрошеного гостя и усмехаюсь вслух.

Милая домашняя собачка, ничего не скажешь.

- Я давал тебе повод, Люпин? Я приглашал тебя к себе? Мало того, что ты постоянно наступаешь мне на пятки в своем нормальном обличье, так теперь я вынужден терпеть и твоих чертовых блох на моем ковре!! Ты чего приперся? А? Чего разлегся тут, как у себя дома? Давай-ка, убирайся!

Оборотень не обращает никакого внимания на мои темпераментные сентенции, только коротко вздыхает и ползет ближе к огню. Я вдруг понимаю, что уходить он не собирается. Тысяча дохлых троллей! Вот сейчас запру здесь мерзавца и пойду позову Дамблдора, пусть полюбуется на своего протеже!

- Люююпииин, - почти обречено тяну я и без сил опускаюсь в кресло. – Тебе что, у себя в комнатах не сиделось? Ну что ты ко мне прицепился, пёс ты паршивый?

Он поднимает голову и скалится. Должно быть, это означает улыбку, но вид ощеренных клыков вызывает привычный ужас, холодком ползущий по позвоночнику. Я вжимаюсь в кресло и сглатываю густую липкую слюну. Мне опять страшно. Комната наполняется его запахом – терпким, перенасыщенным множеством оттенков. Мокрая шерсть, запекшаяся кровь, древесный дым, свежая влажность чуть подтаявшего снега, нутряной пар дыхания, холодный промозглый ветер откуда-то с бескрайних равнин, где из-под снежного покрова пробивается прелая прошлогодняя трава. Я ощущаю вибрацию мускульной животной силы, но никакой агрессии не чувствуется. Кажется, он не собирается нападать. Ну да. Я же сам готовил для него зелье. Оно должно действовать. Оно действует. Я пристально смотрю на волка, удобно устроившегося у камина. Тяжелая голова лежит на мощных толстых лапах с крепкими желтоватыми когтями. Я смотрю на него долго, и он не отводит глубоких и вполне осмысленных глаз – слишком спокойных, чтобы я продолжал бояться.

Интересно, он понял, насколько шокировал меня своим появлением? Очень надеюсь, что нет. Как же, не понял! Животные инстинктивно чувствуют чужой страх. А у меня адреналин разве что из ушей не капал. Вот мерзкий оборотень… убью на фиг…

- Люпин, - тихонечко произношу я, и он неожиданно подползает на лапах вплотную к моему креслу. – Люпин…

Я хочу перестать его бояться.

Мохнатая остроносая морда робко ложится на мои колени, и ее тяжесть оказывается неожиданно приятной. Еще не успев позволить себе понять это, я поспешно встаю с кресла и растерянно произношу:

- Люпин… прекрати. Только твоих слюней на мантии не хватает.

Он пристально смотрит на меня снизу вверх, и в его желтых пронзительных глазах таится что-то такое, что я поспешно отвожу взгляд.

Его запах неожиданно меняется. Теперь доминирует странная и пряная нота какой-то животной секреции. Опять делается тревожно – но тревожно по-другому.

Мне вдруг приходит в голову, что я первый раз наблюдаю результат действия собственного зелья, и во мне просыпается профессиональное любопытство. Я наклоняюсь к волчьей морде, осторожно оттягиваю кожу над круглым правом глазом и внимательно изучаю склеру. Она нежно-голубоватого здорового цвета. Я иду к шкафам, беру градусник и накладываю на него заклятие неразбиваемости.

- Ну-ка, Люпин, иди сюда.

Он покорно подходит, я с опасением разжимаю его пасть и засовываю градусник между зубов.

- Ну-ну, не дергайся. Любая инициатива наказуема, Люпин. Раз уж ты приволокся ко мне, изволь потерпеть. Я хочу измерить температуру. И скажи спасибо, что я не делаю это способом, гораздо больше подходящим для животных.

Волк, несмотря на зажатый в зубах градусник, умудряется издать звук, подозрительно похожий на фырканье. Я придерживаю его пасть, чтобы градусник не вывалился. Остатки страха постепенно уходят. Невозможно боятся оборотня, чья пасть зажата между твоими ладонями, хвост покорно опущен, а в глазах… да нет же, мне показалось.

- Посмотрим… - я вынимаю градусник. Температура человеческого тела. У волка должна быть на два градуса выше. – Замечательно, Люпин. Ты делаешь успехи.

Я убираю градусник в стерильную пробирку, намереваясь потом исследовать оставшуюся на нем слюну самым тщательным образом.

- Люпин, ты хорошо себя чувствуешь?

Игривое виляние хвостом.

- Вижу, что хорошо. А теперь… не пора ли тебе убираться к черту? По-моему, пора.

Он трусит через всю комнату к камину и устраивается на прежнем месте.

- Люпин! Может, прикажешь купить тебе поводок, ошейник, и вообще… совершать с тобой длительные прогулки под луной на свежем воздухе … а если кто-нибудь из студентов случайно увидит, говорить, что завел себе маленького четвероногого друга? Я хочу спать. Иди к себе, и постарайся ни с кем не встретиться по дороге. Слышишь, вервольф ты наш домашний?

Он приглушенно рычит.

- Сердишься? Я впечатлен. Хочешь, чтоб я сам отвел тебя восвояси?

Всем своим видом оборотень показывает, что уходить не собирается. Может, превратить его в жабу? И попросту вышвырнуть за дверь? Интересно, будет ли он сопротивляться, если я схвачу его за загривок и немедленно выпру отсюда? Укусит или нет? Наверное, нет. А вдруг? Будет ли он завтра смеяться над тем, что я его испугался? Расскажет ли кому? Гадина блохастая. Ненавижу. Убью на фиг.

Я смотрю на непрошеного гостя, размышляя, каким образом его лучше убить. Нет, все-таки Гриффиндор – это мой личный и самый страшный кошмар. На самом деле Вольдеморт тоже учился на Гриффиндоре, я уверен.

Я подхожу к шкафу и снова достаю колбу со спиртом. Пью. С таким же успехом я мог бы пить воду. Что такое с моей гортанью? Одеревенела? Какая-то магия…твою мать. Точно, магия. Спирт снимает остатки напряжения. Мне жарко. Дурацкий плед, оказывается, все еще болтается на моих плечах. Я стаскиваю плед и ослабляю пояс на халате, после чего возвращаюсь в кресло. Оборотень пристально смотрит на меня, как будто и в самом деле что-то понимает.

- Люпин, ты мне расскажешь завтра утром, зачем все-таки пришел? И попробуй только, отпусти хоть одну вонючую шутку сам знаешь о чем… Я тебя собственноручно повешу на Дракучей Иве, без всякой гребанной волшебной палочки! Я тебе обещаю, слышишь? Не представляешь, как ты меня достал за эти полгода. Всей вашей грязной компании не удавалось делать это с таким успехом, с каким удается тебе. Ты просто мастер по доставанию, Люпин. Что ты на меня так смотришь? Просишь, чтоб я и тебе спирту налил? Опоздал, вервольф ты наш домашний. Спирт кончился. Обломайся!

Люпин снова подползает к креслу и ложится горячим мохнатым животом на мои ботинки. Вот еще новости!

- Ты что? Тяжело же, - бормочу я, вытаскивая из-под него ноги. – Песик, ты бы уже спал, что ли, если не желаешь сваливать. Оставь нежности для своего блохастого друга Блэка. Он оценит.

Упрямый лоб бодает мои колени. Я снова ощущаю тот запах, и перестаю прикидываться, будто не понимаю, что это такое. Мерлиновы яйца. Только этого мне и не хватало. Сексуально озабоченный оборотень. У меня. Ночью. В комнатах.

Я поднимаю ладонь, и, поколебавшись секунду, запускаю ее в мягкий пушистый загривок. Волк прерывисто дышит. Кажется, я тоже. Гладить его на удивление приятно. Я… я давно никого не гладил. Не ощущал живое тепло под собственной ладонью. Но это же волк, Мерлин, - проносится в моей голове. Тем лучше. Я бы ни за что не решился погладить человека. А это всего лишь волк… всего лишь…

Я прикрываю глаза, продолжая скользить ладонью по теплой и такой приятной на ощупь шерсти. Мне хочется… хочется чего-то другого. Мои поглаживания перестают быть только мягкими. Он еле слышно поскуливает под моей рукой. Неожиданно ладони касается что-то мокрое, горячее и чуть шершавое. Его язык. Он вылизывает каждую ложбинку между пальцами так тщательно и так нежно, что я начинаю чувствовать растущее напряжение внизу живота. Голова плывет от странных и очень сильных ощущений, в которых я не успеваю разобраться.

Стук в дверь звучит в ночной тишине подобно грому. Шерсть оборотня под моей ладонью становится дыбом, я громко ругаюсь, без стеснения выражая все, что думаю о сегодняшней ночи, превратившей Подземелья в проходной двор. Мой язык заплетается, и только тогда до меня доходит, что, кажется, я пьян.

Дверь распахивается, и на пороге появляется Альбус, несмотря на поздний час тщательно одетый в лиловую шелковую мантию. Если я и пьян, то сложно найти лучшее средство для моментального отрезвления. За все мои годы работы в Хогвартсе Дамблдор наведывался ко мне в Подземелья не больше пяти раз, и надо сказать, по очень серьезным и малоприятным поводам. Что-то случилось? Поттер! - моментально проносится в голове и сердце тут же ухает как в бездонную яму.

- Мальчики, - улыбается Альбус, окидывая гостиную беглым, но внимательным взглядом, – простите, что помешал вам.

Мальчики? Я вытаращиваю глаза и тут же понимаю, что моя рука все еще сжимает люпиновский загривок. Я отдергиваю ладонь и неуклюже пытаюсь подняться с кресла.

- Сиди-сиди, Северус. Все в порядке. Я зашел на одну минуту. Мне не спится, и я хотел спросить, нет ли у тебя какого-нибудь подходящего зелья. Рэмус… я рад, что ты хорошо себя чувствуешь.

Альбус пришел просить зелье от бессонницы?! Может, я и пьян, но не настолько.

- Что случилось, господин директор?

- Говорю же тебе, абсолютно ничего, Северус. Всё в порядке.

Голубые глаза за стеклами очков насмешливо поблескивают. Я в растерянности смотрю на Дамблдора, не решаясь встать и пойти к шкафам разыскивать для него нужное зелье.

- Я рад, что вы подружились. Пожалуйста, Северус, не отпускай Рэмуса бродить по коридорам. Пусть трансформируется утром у тебя в комнатах.

- Да я и не собирался его отпускать.

- Вот и замечательно. Знаешь, я, пожалуй, возьму нужное зелье у мадам Помфри. Не хочу, чтобы ты беспокоился. И извините меня за вторжение.

- Альбус…

- Спокойной ночи, - он продолжает улыбаться и идет к выходу. – Рэмус, добрых снов… - бросает он напоследок, обернувшись. – Не забудьте наложить охранные заклинания на дверь, мистер Крэйн…

Мистер Крэйн??

Прежде чем я успеваю вымолвить хоть слово, Альбус исчезает за дверью.

Дьявол… откуда он…

Ты страшный человек, Альбус Дамблдор.

Люпин неожиданно поджимает хвост и тихо скулит. И я ловлю себя на мысли, что мне хочется сделать то же самое.

Гл.12

- Господин директор, Поттер собирается сбежать в Хогсмид. Я только что видел его на четвертом этаже возле статуи одноглазой горбуньи.
Что-то неуловимо меняется в спокойном лице Дамблдора, и он смотрит на меня почти с раздражением.

- Пусть он идет.

- Что?

- Пусть Гарри идет в Хогсмид, если ему этого хочется.

- Но…

- Хватит, Северус.

- Но…

- Я сказал, хватит. Ты становишься смешным. С твоим драгоценным ребенком ничего не случится. Нельзя же все время пытаться посадить его в клетку. Что может быть естественнее желания посетить Хогсмид?

- Но Блэк…

- Блэк? – усмехается Дамблдор, и мне решительно не нравится его усмешка. – Давно хотел спросить, ты мне ничего не хочешь рассказать о Блэке?

- Нет, ничего, - раздраженно бросаю я и встаю с кресла, намереваясь уйти.

- Сядь!

Я молча повинуюсь. Перед глазами плывут красные круги, и я изо всех сил прикусываю щеку, пытаясь сдержаться.

- Когда у тебя изменился Патронус? И почему ты не сказал мне раньше?

- В конце прошлого учебного года… я не думал, что это настолько важно.

- Змея… Ты понимаешь, что это такое?

- Я – глава Слизерина. Я – бывший Пожиратель Смерти. Змея – это вполне закономерно, вам не кажется? Простите, господин директор, но вы запретили мне использовать в качестве Патронуса феникса, посчитав это опасным для моей репутации. Репутации шпиона Вольдеморта, разумеется.

- Я говорю не о том, как другие будут воспринимать твой Патронус.

Немигающий взгляд Альбуса тяжел и неприятен. Его пальцы теребят перстень с голубоватым камнем на мизинце, и я смотрю, как отблески каминного пламени отражаются в многочисленных и безукоризненно-правильных алмазных гранях. Эта сияющая звезда на мизинце полностью поглощает мое внимание, позволяя не сосредотачиваться на колючих и неприязненных директорских глазах.

- Ты избрал в покровители тринадцатилетнего мальчишку?

- Альбус…

- Скажи еще, что это получилось случайно!

Мне нечего возразить в ответ. Я отрываю взгляд от его рук и, не мигая, смотрю прямо в голубые бездонные омуты.

- Северус… - вода в омутах неожиданно теплеет, и он улыбается так беспомощно, что я даже вздрагиваю. – Это так не разумно, мой дорогой мальчик… Я… я очень тревожусь за тебя.

- Все в порядке. Не нужно тревожится.

- Ты слишком изменился за эти годы. Быть может… быть может, ты хочешь уехать?

- Что?? Куда уехать? Зачем?!

- Ну, ненадолго, Северус. Просто отдохнуть. Сменить обстановку. Развеяться. Подумать о чем-нибудь другом.

- Я не устал. И я не хочу думать… о чем-нибудь другом.

- Я самолично присмотрю за Гарри в твое отсутствие.

- Я вам не доверяю, - мрачно усмехаюсь я, и Дамблдор усмехается в ответ. – Разрешите мне остаться в замке.

- Никаких мистеров Крэйнов больше, ты меня понял?

- Слушаюсь, сэр, - демонстративно киваю я, так и не решаясь спросить, откуда он узнал.

- Тебе надо чем-то заняться. Напиши учебник по зельям, составь новый рецепт для клиники Мунго, поймай за хвост Блэка, в конце концов…

- Над последним я работаю.

- По-моему, ты гораздо больше озабочен прогулками в районе Гриффиндорской башни и выяснением отношений с Рэмусом… и не надо бросать такие яростные взгляды, Северус… меня этим точно не испугаешь.

- У меня. Нет. Никаких. Отношений. С Люпином.

- Успокойся. Это совершенно нормально, когда два человека испытывают друг к другу известный интерес.

- Два мужчины?

- Северус… Тебе же прекрасно известно, что маги не склонны видеть большой разницы в половой принадлежности, когда речь идет об интересах такого рода. Мы ищем близости не только и не столько с телом, сколько с энергетикой… Тебе нравится Рэмус. Ты нравишься ему. Я очень рад, что вы наконец-то поняли это и сумели переступить через детские пустые обиды. Пора серьезно задуматься о каких-то дальнейших шагах, тебе не кажется?

- Нет, не кажется. Я вообще не понимаю, что за странный оборот принимает наша беседа. Мне лучше уйти.

- Сядь! Прекрати вести себя как маленький. Тебе нужно встряхнуться, это не естественно, чтобы такой молодой мужчина жил как отшельник, как маггловский монах…ты сам себя загоняешь в тупик, Северус. Нельзя всю жизнь хранить верность давно умершей женщине, с которой даже не был по-настоящему близок.

- Вам ли не знать, КАК я хранил ей верность?!

- Ты сущий ребенок. Ты вынуждаешь меня говорить с тобой о таких вещах…

- Я вас не вынуждал.

- Северус…

- Люпин мне просто отвратителен!

- Да? Я этого не заметил… напротив…

- Я… я был пьян.

- Ну конечно, мой мальчик, конечно. Ты был пьян, Рэмус был не способен себя контролировать… и в итоге… Я думаю, вам стоит попробовать, когда Рэмус будет… я хочу сказать, не в полнолуние.

- Дамблдор, сейчас вы явно превышаете свои директорские полномочия. Я должен идти. Всего хорошего.

- Северус. Возвращайся на четвертый этаж, к одноглазой ведьме. Когда Гарри вернется, поговори с ним, пожалуйста. И будь построже, ладно? Ты совершенно прав, эти прогулки могут закончиться плачевно. Иди, мой дорогой мальчик, иди и прекрати на меня дуться, я желаю тебе только добра, уж поверь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒