Яник Городецкий 9 страница

Я пнул камешек, лежащий на асфальте. Камень был совершенно "пляжного" вида: гладкий, серый, без единого пятнышка, он совершенно не вязался с городским ландшафтом. Он быстро выкатился к дороге. Я поднял глаза.

И тогда я увидел "девятку". Бежевую "девятку", до смерти знакомую. Ту самую...

Мне не было страшно. Или самую чуточку. Но совсем не так, как говорил двойник: наоборот, где-то внутри толкнулась вместе с ударом сердца радость. И тут же оно заходило ходуном, даже дышать стало трудно.

Вторая попытка. Шанс. Тот самый, которого я так хотел. Каждый имеет право на второй шанс. И я тоже.

Я поднял камешек и крепко сжал в кулаке: будто он мог принести мне удачу. Удача была мне нужна. Я так сжал пальцы, что стало больно. Я рывком толкнулся вперед - прямо под колеса...

Я распахнул глаза и вытер со лба выступивший пот. Я точно знал, что больше не усну. Этот сон не был страшным. Но почему-то было тревожно. Слишком легко все случилось. Мне почти не было страшно. Было даже как-то... легко.

И тут меня пронзила холодная мысль, что я испугаюсь прыгать под колеса. Испугаюсь и не смогу. Я просто побоюсь использовать свой второй шанс.

Но ведь я смогу! Разве это так уж трудно? Я даже видел, что совсем не трудно.

Но, черт возьми, почему так предательски колотится сердце?

Я тихонько встал с матраца и снова подошел к окну. Двор был хорошо виден - похоже, здесь не был разбит ни один фонарь. И включали их добросовестно. Я осмотрел этот небольшой дворик. Ничего в нем не привлекало внимания, особенно сейчас, когда людей совсем не было. Я снова представил, что я один на свете, как тот мальчишка из учебника риторики.

Но я не один. Со мной Пальма и Юлька. Брат и сестра, которым я должен помочь. Потому они и видят меня. Я им нужен. Они надеются на меня. Они ждут.

А я ничего не могу сделать. Я же не врач.

"Так и моя тоже, дурак", - вспомнил я. Это Юлька сказала Пальме. Когда он буркнул, что это - его проблема. Это и правда его горе. Но и Юлькино тоже. Одно на двоих...

Или на троих?

Где-то в коридоре вспыхнул свет. Вспыхнул и тут же погас. Но я испуганно замер, а потом рванулся туда, в глубь квартиры.

В ванной комнате стоял Пальма. Он испуганно посмотрел на меня - наверное, не ожидал меня увидеть в такое время. Признаться, я тоже не думал встретить тут Пальму.

-Ты что? - спросил я.

-А что? - насторожился Пальма.

-Да я так... Не спится, да?

Он пожал плечами.

-Не знаю. Не хочется что-то.

-Ага... И мне тоже. Ты что делаешь?

-Стираю, - хмыкнул Пальма.

-Стираешь?!

Я опешил. Нет, вот это он отмочил, а?

-А что? Кому как нравится. Вот ты, например, что делаешь? Не просто же так не спишь?

Я подумал и решил не говорить, по какой причине я не сплю. Я не хотел говорить Пальме про то, что мне приснилось. Никому вообще.

-Просто так, - уверенно заявил я.

-Просто так ничего не делается, - мотнул растрепанной головой Пальма. Но дальше спрашивать не стал.

В тазу в ванне отмокала моя рубашка.

-Пальм...

-Чего тебе? - хмуро протянул он.

-Зачем ты ее стираешь? Ее выбросить пора, правильно Юлька сказала...

-Да ладно... Что мне, трудно, что ли?

Я даже не просил его стирать мне рубашку. Я вообще о ней забыл. "Калифорния" уже сидела на мне, как родная. Я почти забыл о существовании некогда белой рубашки.

-Давай я сам ее постираю, а? - попросил я. Мне почему-то было стыдно.

-Да не... Не надо. Я уже почти все...

-Ну а почему ночью-то?

-Не спится. А делать что? Какая мне разница, все равно скучно. Так хоть делом займусь.

Я сел на краешек ванны.

-А ты почему не спишь? - спросил я. Пальма пожал плечами. Он ничего не сказал. Наверное, тоже не хотел отвечать. Ну и ладно.

-Пальма... - вырвалось вдруг у меня. Шепотом. И я сам испугался того, что именно хотел спросить. Пальма, кажется, понял меня. Во всяком случае, он не сказал: "Чего тебе?". Но и не посмотрел на меня. Похоже, он был здорово расстроен или даже обиделся. Наверное, потому что я проболтался. Я уткнулся взглядом в плитку на полу.

-Пальма... А надежды совсем нету? Никак?

Он снова пожал плечами. Задумался. И хмуро ответил:

-Да как тебе сказать.

-Как есть... Знаешь, Пальма, двойник сказал, что есть люди, которые меня увидят... Значит, я им нужен. Нужен позарез. И что я должен буду помочь...

-Ты никому ничего не должен, - покачал головой мальчик. - А мне в особенности.

-Должен. Но даже не так. Двойник сказал, что я сам захочу помочь.

Пальма вопросительно наклонил голову. Недовольно нахмурил брови. Или даже не недовольно, а с каким-то сумрачным ожиданием.

-Я... я бы хотел, - запинаясь, выговорил я. - По правде хотел бы. Пальма! Понимаешь ты? У меня есть шанс, а у тебя нету. Но ведь и у тебя он должен быть. Ведь так, Пальма? У всех! Ну скажи, может можно что-нибудь сделать? Не бывает так, чтобы никак нельзя!

-Да что ты можешь сделать?

-Так вот и скажи мне! Что я могу сделать? Я тебя еще вчера спрашивал, а ты молчал!

-Да ничего, Кот. Знаешь, сколько надо денег, чтобы что-то сделать? И то уже поздно!

Вот оно. Вот и зацепка. Сколько надо денег. А правда, сколько? Тысячи? Миллионы?

-Сколько? - тихо спросил я. Мы уже и так перешли на громкий разговор, плавно вытекающий в крик. Могли разбудить Юльку.

-Больше миллиона. А то и полтора.

Полтора миллиона. Полтора миллиона - это, конечно, не десять рублей. У меня таких денег нет. У Пальмы, разумеется, тоже.

-Ну что? - хмыкнул Пальма. - Поможешь? Может, мы их нарисуем?

Нет. Мы, конечно, их не нарисуем. Особенно я... Я кружочек ровный и то не могу нарисовать. Я так и сказал Пальме, надеясь хоть немного поднять ему настроение.

-Вот видишь. Давай пойдем спать. А рубашка пускай отмокает.

Я кивнул. Мы пошли в зал и легли на своих матрацах в разных концах комнаты. Я лег тоже. Но спать не мог, слишком тоскливо было на душе. Всю ночь я думал о том, что мне сказал двойник. Что тем, кто меня увидит, нужна будет помощь.

И я мог помочь.

Утром мы проводили Юльку в школу. Одну. Пальма снова остался дома. Я не стал проводить с ним воспитательные беседы. Все равно они ему не нужны, равно как и мне. Еще подумает, что я - зануда.

И вообще беседа не клеилась. Никакая, даже на самые отвлеченные темы. Я было завел разговор про футбол: мы как раз его смотрели по старенькому черно-белому телевизору.

-А ты смотрел, Пальма, как бразильцы в прошлый чемпионат выиграли? Я не смотрел. У меня брат зато видел, он по футболу с ума сходит.

-Нет, не смотрел.

-А интересно, кто в следующем выиграет, да? Через два года узнаем. Здорово?

Это было не здорово, а посредственно. Но надо было разговорить Пальму.

-Ага, - кивнул он. Но я видел, что ему все равно.

-А у Глеба во всю стену плакат со сборной Бразилии. Он мне раньше все время объяснял, кто там кто есть. А мне раньше это было жутко неинтересно, я футбол не любил. Я машинки собирал. А ты что-нибудь собирал?

-Ниче я не собирал...

-А Юлька?

-А почем я знаю!

-Ну, вы вроде как брат с сестрой.

-Вроде как, - хмыкнул Пальма. Я отвернулся от него и стал смотреть, как кто-то из "Динамо" отбирает мяч у "Локомотива". Господи, ну и как с ним разговаривать?

-Ну чего ты рычишь?

Пальма удивленно посмотрел на меня.

-Я? Рычу?

-Ну не я же! Ты рычишь! Со вчерашней ночи, между прочим!

-Рифмоплет, - пробурчал Пальма. Я покачал головой. Нет, с какой стати я должен это терпеть? Чего это у него? Переходный возраст, что ли? Или что?

Я мысленно представил себе больничную палату. Я ее хорошо помнил: некрасивая, серая, вся пропитанная запахом больницы. И три койки со старыми матрацами, вроде таких, что в поездах. Только печати на простынях другие.

Мамы в палате уже не было. Вообще никого не было. Я обрадовался - значит, ее уже выписали, и сейчас она, наверное, едет домой с Глебом и отчимом. А возможно, она уже дома. Наконец-то все налаживается.

Так может, написать ей про себя? Или лучше дождаться "девятки"? Чтобы все с начала?

Я кинулся в коридор. Мне нужно было зеркало.

Я нашел его на первом этаже, возле стола Гитлерши-консьержки. Только за столом сидела не она, а совсем молодая девушка. А рядом стоял знакомый Вася: тот самый, которому я писал записку. Они с девушкой играли в какую-то игру на бумаге, вроде крестиков-ноликов, но со словами, а не со значками.

Я подошел к зеркалу и постучал по нему пальцем.

-Эй... двойник! Март! Воспоминание...

Тот, что в зеркале, повторил все за мной. Я постучал снова, но ничего не произошло.

-Кот! Помоги! Ну двойник, ну покажись уже, а?

Нет, похоже, у него не было ни малейшего желания приходить ко мне на помощь. Что ж, он предупреждал: сказал, что часто приходить не будет. Я вздохнул и развернулся к девушке и Васе.

И чуть не вскрикнул от неожиданности. Передо мной стоял я сам, то есть мое воспоминание. Господи, как же тяжело к этому привыкнуть.

-Ты ненормальный? - выругался я. - Я чуть не умер!

-Тю...

-Вот тебе и "тю"! А чего ты приперся?

Его большие и без того глаза сделались похожими на блюдца.

-Как - чего? Ты звал!

-Так я уже подумал, будто ты не придешь.

-Подумаешь... Могу и уйти.

Я поспешно замахал руками.

-Нет, не надо. Слушай, я спросить хотел... А кстати, мама уже дома? Ты не знаешь?

-Уже с вечера вчерашнего.

Я слегка обиделся.

-Так чего ты мне не сказал? Мог бы и предупредить, не развалился бы...

-Ты не спрашивал.

Пальма номер два. Чего у них сегодня такое случилось у всех? Я подтянул спадающие с пояса джинсы и спросил:

-Так мне сказать маме или не надо?

-Чего сказать?

-Ну, про себя?

Он поднял брови.

-А как ты скажешь?

Вот чурбан!

-Напишу на бумажке, - медленно и четко объяснил я ему. Тот усмехнулся.

-Ты думаешь, я совсем кретин, да? Ты бы еще по слогам мне сказал. Я не про то, каким образом ты это сделаешь. Я спрашиваю, как именно ты напишешь? Какими словами?

-Что значит, какими? Обыкновенными. Скажу, что я живой. Что скоро вернусь. Что не надо за меня волноваться... Ну и еще там что-нибудь.

-Ну и зачем?

-Что значит "зачем"? Она же, наверное, расстроилась! А я ей все объясню!

Двойник покрутил пальцем у виска.

-Март! Ты хочешь, чтобы у нее по правде инфаркт был, да? Ты думай головой своей! А если ты не вернешься? Что тогда? Она же с ума сойдет, Март!

Я напрягся. Я не имею права не вернуться.

Двойник грустно посмотрел на меня. Похоже, ему меня было жалко. Но я не люблю, когда меня жалеют.

-Значит, не надо? Не надо писать?

-Не надо...

-А что надо? - прошептал я. Я разозлился. Черт возьми, ведь он все знает! Знает, что со мной будет! Знает, как помочь Пальме и Юльке! Знает, что я сейчас думаю, что я буду делать сегодня днем и завтра утром! Знает, сколько мне еще ночей придется мучаться - пытать себя неизвестностью. Знает, все знает!

-Да нет, Март, - покачал он головой. - Не знаю, правда. Я ничего не знаю о том, что будет с тобой. Правда. Я всего лишь воспоминание, я знаю только то, что было, а не то, что будет! Только. Честное слово.

-Но ты же прочитал сейчас мои мысли! - крикнул я.

Он кивнул.

-Да... Это я могу. Но я не читаю твои мысли. Я просто знаю, о чем ты подумаешь. Понимаешь? Я чувствую. Я же все-таки часть тебя, верно?

Я провел пальцем по зеркалу и прислонился к нему лбом. Я долго стоял так, с полчаса, наверное. Я думал, что двойник ушел, но он так и стоял сзади.

-А еще я знаю, что тебе снилось сегодня.

-Ну и что? - устало выговорил я. Мне было все равно.

-Ты не бойся. Это нормально...

Я вскипел.

-А кто тебе сказал, что я боюсь? Да ты ничего про меня не знаешь! Ты вообще другой человек! Никакое ты не воспоминание, а просто так! Просто так, жалкое подобие... человека.

Он грустно улыбнулся.

-Ладно, - сказал он. - Это так. Я жалкое подобие. А ты кто?

А я кто? Кто я, в самом деле?

-Я - труп, - процедил я сквозь зубы. - Я жертва ошибки. Ты сам сказал.

Я выплюнул это и, развернувшись, пошел к выходу.

До дома я собрался дойти пешком. Но потом меня стала грызть совесть - а вдруг Пальма там у себя дома изводится оттого, что я куда-то делся?

Тут же я осознал всю комичность этого предположения. Ладно, Пальма, может, и не волнуется. Но, в конце концов, я не дурак - плестись пешком до дома, который вообще непонятно в какой стороне, когда я могу добраться до дома за одну секунду.

Я задумался, пытаясь представить себе Пальмину и Юлькину квартиру. Вместо нее у меня перед глазами встала моя комната. Вернее, наша с Глебом. Та самая комната, с огромным плакатом бразильской сборной на Глебкиной стене.

А на моей стене плакатов не было. Был только портрет маленькой девочки в мальчишеской фуражке. Фотография была черно-белая. На самом деле эта фотка вовсе не такая уж старая: эта девочка с портрета - моя мама, ей тут девять лет. Так что я сейчас старше на четыре года. Почти уже на пять. Смешно думать об этом - что маме девять лет, а мне тринадцать.

За столом у компьютера сидел Глеб. Он набирал какой-то текст. Наверное, реферат. Он часто пишет рефераты, особенно по физике и биологии. Про всякие жиры и углеводы. Скучное занятие, но деваться некуда.

Мама и отчим разговаривали на кухне. Я стал слушать их и скоро понял, что отчим говорит, где и как меня похоронили. А ведь и правда, где-то должны были. А я и не видел. Не подумал. Может, оно и хорошо, что не видел. Надо же, даже в голову не пришло, что меня похоронят.

Тогда что же будет, когда я прыгну под колеса? Если меня отвезут в больницу, тогда кто же будет... там? Под землей? Двойник сказал, что все будет нормально. Но чтобы было нормально, надо, чтобы никто не вспомнил о том, что я уже окочурился один раз. А разве так бывает?

А может, время перемотается назад? Будет пятница, седьмое мая. И не будет всего того, что сейчас происходит со мной. Не будет двойника, овчарки, крыши девятиэтажки, не будет ничего.

Значит, я все это забуду? Наверное, так. Иначе не сходится. Но нельзя же перемотать время на несколько дней назад! Я же не дурак, понимаю это. А тогда, когда я пытался перевести свои часы на три дня назад, я просто отчаялся. Я, конечно, вел себя, как болван. Но тогда я верил, что это возможно. Теперь же я понимаю, что это не так. Я все хорошо понимаю. Если время перемотается из-за меня, то есть для меня... то оно перемотается и для других. Это просто нереально...

Я задумался. Несколько дней назад я даже и не думал, что все, что уже случилось со мной - возможно. Так что глупо говорить о реальности.

Фантастика! Чего только не бывает на свете, а? Одно хорошо - сейчас я уже не думал обо все произошедшем как о чем-то страшном и совсем диком. Похоже, человек действительно ко всему привыкает. Я не могу сказать, что я привык к этой неразберихе. Но, по крайней мере, она уже не пугала меня так, как раньше. Главным образом - потому, что у меня появилась надежда. А еще Юлька и Пальма, черт бы его побрал, свинью такую...

Пальма сидел перед телевизором точно так же, как сидел тогда, когда я, не выдержав его вредности, телепортировался в больницу. Похоже, даже канал не переключал. Хотя футбол уже закончился. Интересно, он вообще видел, что я отлучился?

-Кто выиграл? - подошел я сзади. Пальма подпрыгнул от неожиданности.

-Совсем обалдел - так сзади подкрадываться? Я чуть не умер от страха, Котище!

Пальма обиженно отвернулся.

-Выиграл кто? - повторил я так, будто ничего не случилось. Только с ноткой нетерпения. Пальма шмыгнул носом и пожал плечами.

-Я, что ли, следил? Мне по фигу... Кажется, "Локомотив"...

-А чего ж ты делал? - удивился я.

-Завтракал. А чего?

-Да ничего... Мне показалось, ты телик смотришь.

-Я смотрел. Сейчас кино показывали одно, жутко прикольное. А потом еще новости слушал.

Я посмотрел на свои часы. Они, конечно, показывали какую-то ерунду - половину седьмого вечера.

-Я не понял, - пробормотал я. - Так сколько щас времени, что ты уже и кино посмотрел, и новости?

-Двенадцать часов. Пять минут первого.

Ого себе я путешествую! А я думал, прошел час всего... Но почему так много? Почти три часа. Я даже не заметил этого времени.

В ванной висела моя выстиранная рубашка и галстук. На одной прищепке. Я провел по нему пальцем: он высох за ночь. Да уж, нестандартное мышление у Пальмы.

Я вспомнил, как мы с мамой покупали этот галстук. Смешная была история. У меня тогда был дорогущий костюм и такая же рубашка. От какого-то дизайнера. Кажется, это было года полтора назад. Мама решила меня экипировать в школу. Купила костюм, а вот галстука под него в магазине не оказалось. Во всем магазине ни одного нормального галстука, представляете? Только какие-то синие, зеленые, полосатые, но ни одного черного. Мы часа два ходили, смотрели, выбирали... И напрасно. Мне жутко надоела бесцельная ходьба из одного конца магазина в другой, и я потянул маму за рукав.

-Ма... Ну пошли домой. Ну нету же, чего мы ходим просто так.

Мама бросила печальный взгляд на пару отделов, которые мы посетили уже два раза и вздохнула:

-Ладно, пойдем, Котище. Будешь герой дня без галстука.

Я засмеялся.

-Хорошо бы.

Мы вышли на улицу и собрались ехать домой. Я привычно прилип к киоску "Роспечати", когда меня окликнул кавказского вида мужичонка метрах в десяти от киоска. Вокруг него были раскиданы три необъятных на вид баула, с такими челноки катаются обычно.

-Эй, малчик! Тебе майка не нужен какой-нибудь?

-Майка? - удивился я. - Футболка?

-Да, да! Футболка! Надо?

-Да нет.

-А штаны? Хороший штаны, давай покажу!

Я покачал головой.

-Не, не надо мне штаны.

-Идем, посмотришь! Ты только посмотришь, потом будешь говорить, что тебе не надо! Малчик, как тебя?

Я прищурился. Как меня? Чего это такое?

Кавказец улыбнулся жутковатой улыбкой. Зубы у него были белые-белые, но кривые.

-Как тебя? Имя?

-А, имя... Кот.

-Кот? - он снова улыбнулся. Я нервно сцепил пальцы. - Кот Матроскин?

Я опять удивился. Откуда он может знать про Матроскина? Неужели видел по телику?

-Нет, Март...

-О чем вы тут говорите? - подошла мама. Когда я бегу к киоску, она всегда стоит в стороне. Наверное, потому что она знает, что если я нашел такой киоск, мне точно надо денег. Я люблю журналы. Всякие, самые разные. Мне нравится все, начиная от "Вокруг света" и заканчивая комиксами про Микки Мауса. Правда, я комиксы обожаю.

-Вот! Смотри, какой хороший штаны! Я ему говорю - посмотри! А он говорит, не надо! Как так не надо? Всем штаны надо! Как без штанов? Верно я говорю? Тем более надо сначала посмотреть, а уж потом говорить, надо или нет! У меня такой штаны, что тебе точно такой надо!

Я постарался не засмеяться.

-Нам надо галстук, - улыбнулся я. - Есть галстук?

-Галстук? - кавказец оскорблено посмотрел на меня. - Как нет галстука! Есть галстук! Много галстук!

Он стал выворачивать содержимое сумки на картонный ящик, служащий ему прилавком. Я даже не знал, что в челночный ридикюль столько можно впихнуть. Кавказец вывалил передо мной связку галстуков самых разных расцветок.

-Пожалуйста, малчик! А штаны не хочешь посмотреть?

-Не-а...

Я вытащил из кучи галстуков один, более менее приличный, и посмотрел на маму.

-Ну что? Возьмем? Или буду герой дня?

Мама пожала плечами и взяла у меня галстук.

-Сколько?

Он хитро прищурился.

-Для такого молодого человека и очаровательный девушка праздничный скидка! Сто пятьдесят!

Сто пятьдесят - это дешево. Это фигня. Но я почему-то присвистнул:

-Ну ты загнул. Сто.

Кавказец укоризненно посмотрел на меня и покачал черной головой. Волосы у него были такие же темные.

-Нехорошо ты, малчик, делаешь... Как сто? Сто сорок, ладно уж! Но сто! Нет, нет, и не проси!

-Сто двадцать.

Кавказец молчал. Я наклонил голову, ожидая, что он скажет. Мама с интересом наблюдала за мной. Кажется, ей было смешно. Еще бы. Я сам не понял, что на меня нашло: я вообще-то никогда не торгуюсь.

-Ладно... Сто тридцать.

Я покачал головой.

-Или сто двадцать, или ничего.

-Наглый мальчик, ладно уж! Сто двадцать пять! А штаны будешь посмотреть?

Короче, через десять минут мы наконец рассчитались с кавказцем. Он все-таки уговорил нас купить эти штаны. Неплохие, если по правде. Яркие такие и все в наклейках. Они бы здорово подошли к "Калифорнии".

-Скоро Юлька придет, - сообщил мне Пальма. - У нее сегодня четыре урока.

-Счастливая, - кивнул я. У меня по средам семь уроков: шесть с классным часом.

Хотя... Сейчас мне совсем даже не плохо. В плане школы, я имею в виду.

-Чего делать будем?

Пальма мне не ответил. Не слышал, что ли? Я вышел из ванной и пошел в зал. Пальма лежал на матраце и тупо смотрел в телевизор.

-Да чего с тобой? - присел я рядом. - Чего ты какой серьезный?

Пальма мотнул головой.

-Да ну... Сердце что-то ноет.

-А... а у тебя таблеток нет каких-нибудь?

-Таблеток? Есть. Пока тебя не было, три штуки выпил, блин. Ни фига не помогает. Больно.

-Может, врача вызвать?

-А зачем, Март?

-Как зачем? Больно же, ты сам говоришь! А вдруг совсем плохо?

-А ты сомневаешься, да? Чего его вызывать? Ну скажет он мне, что надо в больницу. И чего?

Я не находил слов. Ну не может быть, чтобы никак нельзя было помочь.

Ладно тебе, Кот. Ты же сам себя обманываешь. Ты же знаешь, что можно.

Опять ты? Господи, как же тяжело к тебе привыкнуть... воспоминание.

Ладно, не вздрагивай. Ну так что? Струсил?

Я? Струсил? Отнюдь.

Ага, конечно. Ты не решишься.

Откуда ты знаешь?

Я тебя хорошо знаю. Лучше, чем знаешь себя ты сам...

Я не стал дальше пререкаться с двойником. В конце концов, он прав. И мы оба это знаем. Ладно. Вот придет Юлька, и скажу. Все скажу, все, что надумал прошлой ночью. Раз выхода нет - будем цепляться за маленький шанс.

Юлька пришла через сорок минут. Она пришла бы быстрее, но ей пришлось оставаться после уроков и переписывать словарный диктант по русскому. У них полкласса диктант на двойки написали. Что до меня, то я вообще на эти словарные диктанты не хожу: нас училка всегда предупреждает, когда будет следующий, и я благополучно остаюсь дома спать (ой, ма, так голова болит, кошмар...). Ну, вы видели, какие записки я писал Карташову и Герасимову, так что прекрасно понимаете - мне на словарных диктантах делать нечего.

-Ты что-то глючишь, - заметил Пальма после того, как Юлька рассказала нам, почему ей пришлось остаться в школе.

-Это почему?

-У тебя же по русскому четыре! Я ни в жизнь не поверю, что ты лебедя схватила. Скорее я биологию на пятерку отвечу.

Юлька скорчила брату рожу.

-Ага. Ты еще скажи, что она к тебе придирается все время.

-А то нет! В прошлый раз как классно параграф выучил, а она мне трояк вкатила! Эх, тройка, птица-тройка...

-Во клоун, - засмеялась Юлька. - Кот, он кроме как дурачиться, больше ничего не умеет. Ну скажи, жертва коммунизма, когда он был, этот прошлый раз? Год назад? Или два?

-Три. В шестом классе я отвечал первый параграф. Строение клетки. Про всякие митохондрии и семядоли...

-Семядоли не оттуда, - усмехнулась Юлька. - Вот видишь. Правильно тебе тройку поставили.

-Знаешь, Юлька, что я думаю? Я думаю, тебе все равно, правильно мне поставили тройку или нет. Ты всегда займешь сторону того, кто против меня. Да?

-А то, - Юлька швырнула рюкзак под шкаф. - Ты совершенно прав. Давайте это отметим. Умные мысли посещают тебя нечасто. За это надо выпить.

-Вот, - обиженно сказал Пальма, развернувшись ко мне. - Вот она - любовь к старшему брату.

-А за что тебя любить? За то, что ты все время бухтишь, да?

-Не обязательно. За то, что я есть, - скромно заявил Пальма. Я видел, что Юлька сейчас лопнет от смеха. Она, на всякий случай вооружившись подушкой, стояла возле окна и давила в себе вырывающийся хохот.

-В левом углу ринга спортсмен в синих трусах - Пальма! В правом углу ринга спортсмен в красных трусах - Юлька! Итак, леди и джентльмены, начинаем!

У меня не было в руках ничего такого, что могло бы изобразить гонг, и я просто хлопнул в ладоши.

-А у меня трусы не синие, - повернулся ко мне Пальма.

-Это неважно, - отмахнулся я.

-А у нас весовые категории разные, - покачала головой Юлька.

-Это тоже не важно. Ладно, давайте уже! Такое шоу посмотрю!

-Я с этой стокилограммовой тушей драться не буду!

-Это я - стокилограммовая туша?! - оскорбился Пальма. - Ну, держись!

И был бой. Я с интересом наблюдал за взбесившимися братом и сестрой. Как бы они друг друга не убили, в самом деле! Мечутся, рычат, ругаются! Зря Юлька говорила про весовые категории - по-моему, она пока лидирует... Хотя тут ничего непонятно, только подушки мелькают со скоростью света и трещат по швам.

Через минуту Юлька повалила Пальму и стала душить. Из-под подушки сыпалось много нечленораздельной речи, которая наверняка вся сводилась к одному нецензурному воплю.

-Слезь с меня! Больно! Щас задохнусь, дура! - разобрали мы. Пальма заболтал ногами, пытаясь попасть по Юльке. Ничего у него не получилось, а Юлька придавила его еще одной подушкой. Пальма затих.

-Задохнулся, что ли? - пошутил я. И тут же обругал себя. Юлька, здорово испугавшись, стащила с Пальмы подушки. Пальма лежал неподвижно. Юлька потрясла его за плечо. Я встал рядом.

-Дышит?

Юлька пожала плечами и придвинулась ухом к лицу брата. Пальма раскрыл глаза и заорал, схватив сестру и перевернув на пол.

-Ну что? Моя очередь душить тебя подушкой!

-Ты меня оглушил, псих ненормальный!

-А что, бывают психи нормальные? - Пальма прижал Юльку подушкой. Юлька вделала ему кулаком.

А я вздохнул с облегчением. Господи, а если бы он задохнулся? Это ведь проще не бывает.

-Слезай, - я взял Пальму за плечо. Он с удивлением посмотрел на меня.

-То есть как - слезай? Я только начал играть победу.

-Заканчивай, значит.

Пальма нехотя слез. Юлька, нахмурившись, встала и вместе с подушками села на подоконник.

-Я их изымаю, - сказал я.

-Не дам, - не согласилась девочка.

-Давай, давай. Они станут собственностью нейтральной стороны. Вам я их не доверяю.

Я отобрал подушки и с комфортом устроился на матраце.

-Сегодня пойдем грабить банк, - твердо сказал я.

-Ты что, спятил? - Юлька, кажется, мне не поверила. - Прикалываешься, да? Смешно.

-Да нет, Юль. Не прикалываюсь. Просто... а что делать-то? Денег надо.

-Да как ты банк-то ограбишь? Ты же... Ты что, умеешь грабить банки?

-А зачем? По-моему, у меня столько преимуществ по сравнению с грабителями банков... Ничего такого сложного нету, мне кажется.

-Ага. Только маленькая деталь. Деньги в сейфе. Под замком.

-Ну уж это проще простого. Вы что, не видели, как я Марту спер? Я же могу через двери проходить. И сейф - не проблема.

-Ну ладно. А ты хотя бы знаешь, где эти деньги точно находятся?

-Как - где? Сама же сказала, в сейфе.

-Ага. А если нет?

-Найду. Я могу быть самым классным рецидивистом на свете.

-Ничего подобного. Рецидивист - это тот, кто уже отбывал срок.

-А может, я отбывал... Ну так что?

Юлька пожала плечами. Пальма вообще ничего не говорил - он только слушал наш с Юлькой разговор. Похоже, он мою решимость не воспринимал всерьез. Я, честно говоря, тоже. Но мне совершенно непонятно, как он может сейчас сидеть с такой равнодушной миной на лице.

-Пальма, да что с тобой такое? Тебе нужны деньги или нет? Ты что, совсем ничего не понимаешь? Я могу их достать, правда, могу!

-Да я понимаю. Только надо в другой город ехать на операцию. Я же не поеду один, верно?

-С бабушкой поедешь, - уверенно заявил я. - Тоже мне - проблема.

-А она спросит, откуда столько денег.

-Ну и что? Расскажешь ей про меня.

-С ума сойдет.

-Да ладно. Мы как-нибудь осторожно...

Пальма нерешительно смотрел в окно. Он явно сомневался. Я ждал.

-Надо попробовать, - добавил я.

-Надо, - кивнула Юлька.

Пальма, не отрываясь от окна, сказал:

-Ну давайте. Заодно за телефон заплатим.

И мы пошли грабить банк. Господи, какой неудачной аферой мне это казалось! Чем ближе мы подходили к сберкассе, тем страшнее мне становилось. Мне казалось, что все взоры прикованы ко мне, что все только и думают: "Смотрите, вот этот псих-неудачник, который собрался грабить банк!". А когда мимо нас проехала сине-белая машина с мигалкой, я чуть было не развернулся и не пошел назад. Конечно, я понимал, что никто меня не видит. Что в любом случае я останусь безнаказанным. Но поставьте себя на мое место и представьте себе все мои мысли (мысли вполне законопослушного человека!). Я не думаю, что вам будет уютно. Да еще за плечами висел рюкзак, в который мне предстояло положить столько ворованных денег, сколько я никогда не видел и в руках не держал.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒