Яник Городецкий 5 страница

На следующей странице были разные прикольные истории про наших артистов. Читать их я тоже не собирался - не то настроение было.

А интересно. Сначала теракты в самолетах, а потом разные приколы, попахивающие желтизной. Все правильно - не только же про озверелых людей читать. Все рассчитано на массового читателя. А зачем его расстраивать? Все продумано - переверните страницу и наслаждайтесь жизнью с гражданином Киркоровым, у которого на очередном концерте вырубили фанеру. И забудьте про тех несчастных, чьи жизни унесли дикие фанатики в самолете. А на последней страничке наверняка есть кроссворд, после интервью с каким-нибудь пострадавшим в испытаниях новой атомной бомбы. А что? Нормально... А главное - привычно...

Я со злостью тряхнул газету, так, чтобы она открылась на развороте. Сейчас прочитаю о том, как кого-нибудь изнасиловали, ограбили, убили...

Но нет. Ничего такого не было.

Я просто обалдел. Со страницы на меня смотрело мое лицо. Худое, вытянутое, хмурое. Я уткнулся в газету и стал читать.

Короче, статья была про меня. Про то, как я погиб: чтоб другим неповадно было прыгать под колеса. Клевета, никуда я не прыгал. Я, между прочим, думал о разных уродах, вроде Герасимова. Наверное, из таких вот ненормальных и вырастают террористы. Или просто те жестокие люди (или как сказать? Недочеловеки?), которые взрывают, убивают, калечат... Чем они лучше террористов?

Так что, выходит, я думал о главных героях большинства статей и выпусков новостей, думал и сам не заметил, как выскочил на дорогу. В моей смерти прошу винить всех этих психов. И не только в моей...

Но, вообще-то, статья была хорошая. Нисколько не обидная. Там даже написали, что я добрый, хороший мальчик (и с чего взяли? А судя по фотке, этого не скажешь. Интересно, где они ее откопали? В каком личном деле?), что это большая потеря (интересно, для кого? Может, для государства?) и что-то еще такое жалостливое. А еще написали про школу. Как я и ожидал, ничего хорошего. И про шофера, там даже была его фотка с двумя детьми. Оба маленькие, светлые и веснушчатые. Я вспомнил брата и сестру в парикмахерской. Это, конечно, были не они, но какая разница? Теперь выходит, эти ребята могут на несколько лет попрощаться с отцом. А все из-за меня! Написано было, что ему грозит срок, довольно большой. Я прочитал статью еще раз и закрыл газету. Все равно я ничего не могу сделать. О, надо же - на первой странице обложки тоже моя ряха и фото школы. Я вспомнил, как удивлялся, что у школы стоят камеры, когда забегал туда недавно. Значит, вот зачем приходили те психи! Вот зачем фоткали школу!

Надо же. Так быстро узнали, на следующий день. Странно.

Как же это неправильно, с шофером! И как ему помочь теперь?

Я вздохнул и посмотрел на обложку. Интересно, в тот момент, как фотографировали, я уже стоял у дверей или еще не успел подбежать? По идее, если успел, то должны были запечатлеть и меня. Но меня, конечно, не видно. Было бы смешно - статья про дохлого Кота, как ни в чем не бывало стоящего у школьных дверей.

И тут случилось такое, после чего истории с зеркалом и отражением были наивной шалостью. У школьных дверей стала проявляться фигурка подростка, собирающегося забежать внутрь. Я вглядывался в его лицо и понимал, что это, конечно, я. Значит, все-таки я успел подойти к школе в тот момент, когда делали это фото.

Я на фотке вел себя странно. Сначала я просто проявился, потом застыл. Я-то думал, что все, на этом чудеса закончились, и так довольно. Но нет.

Март с фотографии, нахмурившись, посмотрел на меня настоящего. Потом подошел на самый конец крыльца, ближе ко мне, сказал: "Ну, наконец, дошло!" и шагнул за край снимка. Не успел я и моргнуть, передо мной стоял он, в натуральную величину, с меня ростом, моя точная копия. Он нахально улыбался и, кажется, ждал, когда я начну говорить.

А у меня язык онемел. Я и "мамочка!" не мог сказать, не то что что-то там связное. Мальчишка, похоже, понял меня и пожалел.

-Ну, привет, - сказал он. Я кивнул. Потом закивал энергичнее, для убедительности. Говорить я пока еще не мог.

-Узнаешь? - хмыкнул он. Я хотел снова кивнуть, но почему-то не решился.

-Ты со мной разговаривал, - сказал мальчик. - Мысленно. Ты еще послал меня к черту.

-Я? - не понял я. Наконец-то ко мне вернулась способность говорить.

-Ты, кто же еще? А еще обзывал внутренним голосом. Ну что, понял?

Честно говоря, не очень.

-Кажется, не понял. Нет, ну какой же ты тугой, Март, хотя мы с тобой, вроде бы, одно и то же. Я - это ты, понял теперь? И в зеркале я был! Я тебе знаки делал, чтобы ты со мной заговорил, а ты вон каким пугливым оказался... Между прочим, себя же и испугался.

-Ну и чего тебе надо? - не слишком любезно спросил я. Я, признаться, начал злиться на этого нахального парня-самозванца. Сначала пугал меня до одури, а теперь еще и издевается.

-Ну ты даешь, Кот! Это тебе надо. Тебя родители вежливости не учили? Неужели и я такой же? Какой кошмар, - излишне театрально произнес мой двойник. Но, заметив мой недружелюбный настрой, предпочел заткнуться.

-Слушай, - сказал я ему. - Не паясничай. Я этого не люблю.

-Я знаю, - ответил мальчик. - Я тоже. Ладно, Март. Слушай, только не психуй. Я - это действительно ты. В некоторой степени. Я думал, ты раньше задумаешься, что ты не один. Что кто-то должен тебе помочь. Часы ты, конечно, зря переставлял. Ты уже умер, и тут ничего не поделаешь. Зато помнишь, ты думал, что тебе никто не поможет и не объяснит, что случилось? Я помогу.

Я, сгорбившись, сидел на скамейке. Я плохо понимал, о чем речь.

-Не хочешь пройтись? - предложил мальчик. Я пожал плечами и встал. Он снова заговорил:

-Ты умер в пятницу. Тогда, на дороге, помнишь, ты думал, что не может быть, что один ты лежишь под колесами, а другой ты смотришь на эту картину?

-Ну, - сказал я. Правда, что-то такое было.

-Так вот. Ты сейчас - это тот ты, который смотрел со стороны. А я - тот ты, который тогда лежал под колесами. Мы разные, но по сути, мы - одно и то же.

-Не понял, - покачал головой я. - Как это? Допустим, я - это и вправду тот я, который смотрел. Но ты не можешь быть тем мной, который лежал под колесами! Ты же умер, ведь так? И тебя увезли в больницу... или куда там еще... Так?

Я постеснялся сказать "в морг". Все-таки передо мной стоял мальчишка, если и не живой, но и не дохлый тоже.

Парень кивнул.

-Так. И ты тоже преставился. Ты, главное, слушай. Я понимаю, что это трудно, но так случилось. Так что теперь старайся понять. Я лежал тогда под колесами. Я - тело. Сейчас я уже только воспоминание. Так что меня фактически нет, я не могу почти ничего. Но я могу помочь тебе. А ты - душа. Понимаешь? Хоть немного?

-Немного, - ответил я.

-Хорошо. Так вот. Ты умер по ошибке. Случайно ведь вышло. Ты не должен был умереть, но ты вдруг выскочил прямо под колеса. Поэтому ты теперь и ходишь, кочуешь здесь. Понимаешь... Ты умер по ошибке, а ошибки - они поправимы. Не все, но некоторые.

-Значит, я могу стать живым... снова?

-В некотором роде... Можешь. Да, можешь.

Я загорелся. Я и представить себе не мог такое!

-И ты мне поможешь?

-Нет. Я тебе только кое-что подскажу.

Мальчишка-двойник замолчал. Он пнул банку из-под колы и испугал голубя, ходившего рядом с тем местом, где только что лежала банка.

-Слушай... Ты, значит, воспоминание. Значит, тебя тоже никто не видит? Как меня?

-Меня никто не видит, да. А тебя видят некоторые.

Я опешил.

-Чего? Но ведь меня не видели в ночном клубе, в больнице, в магазине... В парке. Да нигде! Никто меня не видит, даже мама!

Он кивнул.

Не видят. Знаешь, почему? Потому что тебя видят только те, кому ты нужен. Только те, кому ты нужен так, как никому другому. Понимаешь? Как шурупу гайка, как зонтику дождь, ну, не знаю, как еще! Короче, как даже не знаю что!

-А мама? Я что, не нужен ей? Не так, как шурупу гайка, или как ты там сказал?

Он закусил губу.

-Не так, - сказал он. Я остановился.

-Это ничего не значит, - поспешно добавил мой двойник. - Я не так выразился. Конечно, ты нужен маме. Даже больше, чем эти... гайки и шурупы. Неудачный пример. Просто, понимаешь, есть люди, которым ты необходим. Именно сейчас. Они не знают, что ты умер, в отличие от мамы. Она уже ничего не сделает, она смирилась, хотя, конечно, ей больно, горько, и ты ей нужен, но есть люди, которые от тебя зависят, Март, они тебя ждут. И ты должен им помочь.

-Зачем? - тупо спросил я. Пацан, кажется, меня не понял.

-Как - зачем? Потому что. Потому что ты им нужен, вот почему. Потому что должен.

Воспоминание посмотрело на меня и пробормотало:

-Странно. Я такого вопроса от тебя... и от себя не ожидал. Ты же помогал наркоману, овчарке, тащил алкаша на себе, только для того, чтобы что-то изменилось в лучшую сторону, а теперь задаешь такие вопросы.

-Да нет, я просто так спросил... А вдруг им надо что-то невероятное, такое, что я не сумею?

-Может, и не сумеешь. Но попробовать-то надо. Ты обязан будешь помочь.

-Почему обязан? Я не то имею в виду, не то, что я не хочу им помогать, я просто не понимаю, почему обязан? Овчарку, например, я мог и не отцеплять с поводка. И алкоголика мог не тащить, и яму не копать, верно? Я просто так захотел. А ты говоришь - обязан.

-Обязан. Эти люди... и звери, которым ты помог, они же тебя не видели, верно? А те увидят. Да ты сам захочешь им помочь.

-Ты как-то загадками говоришь, как пророк какой-нибудь. А говоришь, будто мы с тобой одно и то же. Чего тогда умничаешь? Говори нормально!

-А как я буду говорить нормально, если я сам ничего не знаю? Не злись, но я правда не знаю, кто будут эти люди.

-А как я их узнаю? Не буду же я спрашивать каждого встречного "Вы меня видите?"? Или придется?

-Да не знаю я! Блин, ничего не знаю!

Я вздохнул. Ничего не знает. Здорово! Хорошая же мне помощь пришла!

-Ну ладно, - сказал я. - А как я стану живым? Или в этом все и заключается - помочь этим самым тем, которых ты не знаешь?

-Какой ты сообразительный, - съязвило мне мое воспоминание. - Нет. Ты помнишь, как ты умер?

Я посмотрел на двойника, как на идиота.

-Нет, у меня амнезия! Я ударился головой, когда упал, и ничего не помню! Мама, я не помню как меня зовут! Ты не подскажешь? А ты кто? Я где-то тебя уже видел, да? Ты мне кого-то напоминаешь, не помню кого...

-Ну ладно, ладно, Март, честное слово, сейчас договоришься! Возьму и уйду, и будешь ты один! Хочешь?

Я мысленно представил себе все это и понял, что потеряю единственного, пусть и не слишком приятного, собеседника.

-Нет, - сказал я. - Не хочу.

-Ну вот! Тогда не смейся! Ладно. Ты умер под колесами. До этого ты выбежал на дорогу, и все. Так вот. Ты снова побежишь навстречу автомобилю, той же самой "девятке", и снова должен будешь броситься под колеса, понял? Тогда тебе не было больно, потому что ты умер, умер сразу. А теперь все будет наоборот. Тебе будет очень больно, тебя повезут в больницу, но зато ты будешь жив. Главное, не испугаться и прыгнуть прямо под колеса...

-Ты что-то путаешь. Может, наоборот, не надо прыгать? А вдруг я прыгну и помру еще раз?

-Нет, не помрешь. Ничего я не путаю. Так надо, ситуация должна быть такая же, понял? Но в этот раз, если ты все сделаешь, как надо, у нее будет немного другой конец. То есть совсем другой.

-А если нет? Если не прыгну?

-Если нет, то... все.

-Что - все?

-Все. Крышка.

Я помолчал. Крышка. А почему ...

-А почему крышка не сразу? Сразу, тогда?

-Я же сказал - ты умер по ошибке. Ошибки поправимы. У всех, кто умер по ошибке, есть шанс вернуться.

-А почему же никто тогда не возвращался?

-Ты просто не слышал об этом. Возвращались. Правда, очень редко. Это не так легко. А главное, страшно. Да это... отдельные истории. Тебе не обязательно знать это. Там слишком много грустного и несправедливого.

Нелегко, значит. Ну ладно, я и не надеялся, что это будет легко.

-А если не получится? Что потом?

-Получится. Должно получиться, Март.

-А если все-таки нет? Куда потом?

-Потом - суп с котом. То есть с тобой... Кот, нельзя тебе "потом". Нельзя. Ты о маме подумал? О Глебе? Об отчиме?

-А что о нем думать? Я ему и не нужен вовсе.

-Логика пятилетнего ребенка, Март. Почему ты думаешь, что ты ему не нужен?

-А зачем? Он меня не любил никогда. Да и не за что меня любить.

-Дурной ты, оказывается. Любят не за что-то, а просто так. Думаешь, он тебя не вспоминает?

Я, признаться, так и думал.

-Вспоминает? - недоверчиво протянул я.

-Еще как. Эгоист ты, Кот.

Удивил. Как будто я не знаю, что я эгоист.

-Ладно, я постараюсь... Как будто я хотел умирать!

Второе я ничего не сказало. Мальчишка шел рядом, почти вплотную ко мне. Вдруг он хитро прищурился и, остановившись напротив маленького продуктового магазина, предложил:

-Зайдем?

-Зафиг? - не понял я. Но мальчик посмотрел на меня так выразительно, что я поспешил согласиться, хоть и не совсем понимал, зачем ему это надо. А если быть честным, то совсем не понимал. Я взялся за ручку двери и потянул ее на себя. Прошел в магазин. Мальчик недовольно последовал за мной.

-Ну и зачем? - хмуро спросил меня мой двойник.

-Что - зачем? Это у тебя надо спросить! Я тоже без понятия, на кой черт нам сдался этот дурацкий магазин!

-Да я не про магазин говорю! Зачем ты дверь открывал?

Я закашлялся.

-Как - зачем? А как мы, по-твоему, туда попасть могли? Не хочу тебя травмировать, но, увы, только посредством открывшейся двери!

Мое воспоминание покачало головой.

-Ох и язва же ты, Март. Да я не про то. Дай руку.

Я машинально протянул ему ладонь. Он схватил ее и прыгнул прямо на закрытую дверь. Я даже испугаться не успел, как уже оказался за ней, на улице.

-Ты чего сделал? - ошарашено спросил я.

Мальчишка засмеялся. Да, наверное, мои распахнутые, словно блюдца, глаза могли кого угодно рассмешить.

-Испугался? Ты же призрак. Зачем тебе открывать двери? Ты можешь через них проходить.

Я недоверчиво покосился на предмет моего прохождения и снова повернулся к двойнику:

-Ну и как? Каким образом?

-Да легко. Просто представь себе, что ты можешь через нее пройти. Понял? Скажи себе: "Я могу проходить через двери" и иди.

-И все?

-И все. А ты думал, слова волшебные говорить надо? Палочкой волшебной махать?

Я ничего не думал. Я на такие темы вообще думать не умею. И не пробовал. Господи, ну и ну. Я - призрак со всеми вытекающими из этого последствиями...

-Ну, теперь сам, - сказал мальчик. - А я посмотрю.

-Я? Идти? Прям щас? А... а говорить вслух надо?

-Чего говорить?

-Ну, что я смогу... там... через дверь...

-А, - протянул двойник. - Не, можешь про себя.

Я немножко волновался. Как перед экзаменом. А экзаменатор стоял и ждал, ковыряясь в носу. Все-таки комичная ситуация, как ни взгляни. Ладно. Я смогу. Я пройду через эту дверь. Я умею проходить через двери, - внушил я себе и пошел прямо на это препятствие в виде одной из них. Я шел уверенно, думая, что нет ничего проще. Какая ерунда, дверь! Да я уже сто раз так делал, - успокаивал я себя. Так, уверяя себя в собственных способностях я дошел до самой двери и... остановился.

-И чего? - крикнул двойник. - А дальше? Дальше кто будет идти? Пан Ктоцкий?

Какой еще пан Ктоцкий, хотел возмутиться я. Но не стал. Черт возьми, это абсурд! Я так не умею, и ни один нормальный человек не умеет!

-А ты ненормальный человек, - заботливо напомнил мне двойник. Я подавил в себе настойчивое желание дать ему пинка. Еще и мысли читает, подлец. Ну ладно, разозлился я, сейчас увидишь.

Я смогу. Я пройду через эту чертову дверь!

Я шагнул вперед, уверенный, как бык. Как стадо быков! Тут же я оказался в магазине, посмотрел на обрадовано машущего мне двойника и вернулся обратно точно так же, как и зашел.

-Здорово! - сказал я. - Класс! Так прикольно!

Я радовался, как ребенок. У меня получилось!

-Молодец, - похвалил меня мальчик. - Видишь, как удобно. И не надо никого пугать.

-Да, здорово. И так странно. Слушай... - вспомнил я про один щекотливый момент, - А это нормально... что я есть не хочу? Совсем?

Мое воспоминание удивленно посмотрело на меня и спросило:

-А сам-то ты как думаешь?

-Никак. Не знаю... Я бы не спрашивал, если бы знал.

-Но ведь ты неживой... пока что. Разве мертвяки в морге требуют еду?

Я поморщился от такого яркого и правдивого сравнения и сказал:

-Но ведь мертвяки в морге не шастают по улицам, так как я, верно?

-В некотором роде. Но ты тоже дохлый, как ни посмотри. С чего бы тебе хотеть есть? И, кстати, я никак не пойму, зачем ты вообще спал. Тогда, на лавке и в кресле?

-Как - зачем? Спать хотел, вот и спал.

-А почему ты хотел спать?

-Потому что устал!

Я начал закипать. Нет, ну скажите, какое тупое у меня воспоминание, а?

-Март, ну с чего бы тебе уставать? Ты же можешь теперь не уставать вообще, если захочешь! Ты призрак, Март, ты что, так и не понял?

Я обиделся.

-Почему не понял? Я, в отличие от тебя, все прекрасно понял! Особенно тогда, когда с крыши прыгнул! Знаешь что? В гробу я тебя с твоими советами видал! Ты ходишь черт знает где, беззаботный, вольный, как ветер... Сидишь где-нибудь на небе и в ус не дуешь! А я тут мучаюсь по твоей милости! Мог бы и раньше прийти!

Двойник посмотрел на меня, как мне показалось, с жалостью. Он взял меня за плечо.

-Ну ладно, Кот, прости. Зря ты с крыши прыгал. Прости, просто я... Не мог я раньше... А ты зато...Ты можешь очень много, Март, из того, что не мог раньше. Не такой уж ты и ущербный, если подумать.

Мальчишка замолчал и посмотрел мне в глаза. Глаза у нас с ним были одинаковые: темные, большие и недоверчивые.

-Ты... Ты теперь можешь многое, Кот, - повторил двойник. -Теперь тебе не надо открывать двери. Для тебя, если хочешь, вообще не существует твердого вещества. Можешь зайти куда хочешь... Если, конечно, захочешь. Тебе не нужно есть и спать. Ты можешь управлять своими чувствами и желаниями. Если захочешь, тебе не будет холодно или жарко, больно, грустно, ты можешь вообще ничего не чувствовать. Но лучше не надо. Так хоть немного остается ощущение, что ты живой. Зато не спать - это здорово. Сколько времени свободного!

Я молчал, переваривая свалившуюся на меня информацию. Вот как. Не спать, не чувствовать холода, жары, боли... Ничего не чувствовать. А зачем? Неужели это лучше, чем быть живым? Или хотя бы...

-Я не понял, слушай... А я могу стать видимым? Ты говоришь, что я многое умею... Хотя по-моему, я ничего не умею, из того что ты сказал...

Двойник покачал головой.

-Нет, - сказал он. - Умеешь. А вот видимым ты стать не можешь.

-Почему? - невесело спросил я.

-Просто не можешь. Если ты станешь видимым, то значит, ты будешь настоящим. Настоящим. Живым. Если ты неживой, тебя не видно. Это... как аксиома.

-Ну и что? - тупо спросил я. Я понимал, что хочу невозможного, но все-таки...

-Просто... у тебя уже есть я. Воспоминание. Если есть воспоминание, то, значит, все. Ты труп, понял? Ничего не выйдет, Март. Настоящим ты уже не станешь. Только если прыгнешь под колеса. Да ты не расстраивайся, - поспешно сказал двойник, наблюдая за моим унылым лицом, - Зато ты можешь сейчас оказаться где только захочешь. Где только можешь себе представить. Дома, в школе, у мамы, даже в другом городе.

-Правда? Серьезно могу? А в другую страну?

-Куда угодно. Только если в деталях вспомнишь это место.

-А давай попробуем?

-Давай. Куда?

Я задумался. Правда, куда?

-Давай домой, - предложил я. В другую страну мне не хотелось. Двойник кивнул.

-Представь, будто ты там, - сказал он. Я и представил. Да так живописно! Будто я стою посередине своей комнаты и смотрю в окно.

Через какую-то долю секунды я стоял в своей комнате и смотрел в окно. Вот это да! Действует!

-Получилось! - сказал я. - Кот!

Двойника рядом не было. Я кинулся в ванную, к зеркалу.

-Эй, - позвал я, - Кот! Воспоминание! Ты здесь?

-Здесь, - кивнуло мне мое отражение. - Все понял? Ты можешь делать все безобидное, затрагивающее только тебя, но не других. Вроде прохождения через стены... А то вдруг напортачишь... Ясно?

Я пожал плечами. Более или менее.

-А для других я ничего не могу делать, что ли?

-Ну... Не совсем. Почти ничего.

-А что могу?

Двойник явно не хотел говорить. Он посерьезнел и заторопился куда-то. Честное слово, мое отражение в зеркале вело себя именно так. Я снова ужаснулся: Господи, оно живет своей жизнью, независимо от меня, и знает куда больше меня, да еще и не говорит, хотя по правде это всего лишь мое воспоминание, и его наглое поведение меня вовсе не радует.

-Ну, потом узнаешь... Ладно, давай, - сказало отражение. - Мне пора. Ты и сам теперь справишься.

-Постой! А что мне делать?

-В смысле?

-В смысле, мне чем заниматься? Искать этих... которым я должен помочь? Или кидаться под колеса всем бежевым "девяткам"?

-Ни то, ни другое. Просто жди.

-Чего жди?

-Чего-нибудь жди, - сказал двойник и превратился в мое отражение. Я звал его, но он больше не пришел. Вот скотина эгоистичная!

Глеба и отчима дома еще не было. Я сел на диванчик и стал думать.

Значит, все, что мне надо - это прыгнуть под машину. Да чего проще. Странно, как в сказке: принеси мертвой и живой воды... Очень уж просто. Хотя, кто знает, может, мне только кажется, что просто, а на самом деле вовсе и не просто. Так, а еще надо помочь там кому-то. Вот это хуже. Ну ладно, как-нибудь справлюсь.

Но кому помогать-то? Непонятно. Ну и прислали мне помощь! Какого-то придурка, который знает не больше моего. Ну или чуть-чуть больше. Да еще и молчит. Вот так подкрепление, ничего не скажешь.

Ладно, в любом случае, тот, кому нужна помощь, находится не у меня дома. Пойду искать.

Я выложил все учебники из рюкзака, чтобы было полегче идти, оставил только тетрадку и ручку, и пошел во двор.

На улице меня ждал сюрприз. На дереве, растущем прямо перед нашим подъездом, и загораживающем мое окно, высоко на тонкой ветке сидел котенок и жалобно выл. А под деревом стояла его маленькая хозяйка, тоже готовая в любую минуту зареветь. Мне сразу их стало жалко. Я бы, конечно, достал кота, если бы он сидел пониже. Но он забрался так высоко, что впору вызывать пожарную команду с их лестницей и просить их помочь.

-Эй, - подошел я к девочке, - ты меня видишь?

Она мне не ответила. Не видит, значит. Стало быть, можно и не помогать. Да и не смогу я...

А что, бросить их так? Хотя, кто-нибудь все равно им поможет.

И все-таки этим кем-нибудь должен быть я. Ладно, Кот, помогай молодому собрату.

Я вздохнул. Особой дереволазучестью я не отличался. А что делать? Я поплевал на ладони, скинул рюкзак и уцепился за ветку.

В принципе, дерево высокое, но "легкое", как говорили мы в детстве, оценивая степень сложности залезания на деревья. Ветки прочные и растут друг к другу близко совсем. Я быстро добрался до кота, схватил его за шкирку (девочка внизу на этом месте вскрикнула) и полез вниз. Это оказалось куда труднее, и страшно было - снова проснулась боязнь высоты. Да еще с котом в одной руке я потерял добрую часть маневренности и юркости. Короче, слезал я долго, хотя непонятно, чего я боялся - даже если бы я сорвался, ничего не случилось бы.

Через пятнадцать минут дикого ужаса я оказался на земле и вручил котенка девочке в руки. Она испуганно смотрела на то место, где должен был находиться я. Конечно, страшно. Я бы вообще умер, если бы увидел такое.

На земле я почувствовал себя намного лучше. Я подхватил рюкзак, покачал головой и, вспомнив одну очень важную вещь, хлопнул себя по лбу. Довольно больно, кстати.

Дурак я, дурак. Чего же я не спросил у того меня, что с мамой? Может, он знает? Так, мне срочно надо зеркало. Я побежал обратно домой.

Дверь я уже не открывал, а, наученный воспоминанием, проходил сквозь нее. Очень удобно и быстро. Но я предпочел бы открывать ее как всегда, ключом, вживую.

Я зашел в ванную, подошел к зеркалу и позвал двойника.

-Эй, - постучал я по стеклу, - Ты тут? Мне твоя помощь нужна...

Отражение кивнуло.

-Ну и чего? - нахально спросил двойник. Хорошие у меня манеры, нечего сказать.

-Ты не знаешь, что с мамой? Ей очень плохо? Я могу ей помочь?

Мальчик покачал головой.

-Не-а. Да ты не волнуйся, с ней все в порядке. Относительно. Просто она очень испугалась, когда про тебя сказали... такое.

-Инфаркт? - безрадостно спросил я.

-Вовсе нет. Чего сразу инфаркт? Все нормально, Март, все хорошо, ее выпишут скоро.

-А если... А если я стану настоящим, это не будет странно? Ведь я уже умер, и вдруг такой сюрприз...

-Не будет. Ты, главное, не испугайся. Ну, когда это...

Я точно знал, что не испугаюсь. Вот хоть сейчас пойду и прыгну под колеса. Я даже с крыши девятиэтажки прыгал, что мне какая-то машина.

-Я смогу, - сказал я.

-Смотри, - сказал мальчик. - И все-таки это будет не так легко, как ты думаешь.

-Да почему? - удивился я. - Я хоть сейчас прыгну, совсем не страшно!

-Сейчас-то и не страшно.

Я промолчал. Зря он старается меня запугать.

-Так чего ты меня звал?

-Спросить... про маму.

-И все?

-Ну да.

-Тогда ладно. Ты, Март, не зови меня слишком часто - часто я все равно приходить не буду. Ладно, пока.

Отражение ушло куда-то вдаль. В зеркале меня больше не было. Ну и ну.

Я вышел, пролетев через дверь, точно так же, как и в первый раз. Может, отправиться куда-нибудь? Куда бы мне хотелось?

"Хочу... хочу в школу, - придумал я. - Интересно, чем наши занимаются?"

Я подумал так и тут же оказался в школьном коридоре, перед лестницей. Я посмотрел на часы - одиннадцать тридцать. Стало бать, сейчас идет третий урок. Алгебра, кажется.

Я взбежал на третий этаж и прошел через дверь кабинета математики. Меня встретили тридцать унылых, скучных лиц. Не завидую я им - хуже алгебры только русский, а гаже русского вообще не представишь.

Вот странно, вместо нашей математички урок вела совсем молодая девушка, наверное, практикантка. Урок от этого стал свободнее, но ничуть не интереснее.

У доски несчастная Ирка Плетнева решала длиннющую задачу про двух вышедших навстречу друг другу пешеходов, у которых скорости равны двадцать (!) и тридцать (?!) километров в час. Точнее, не решала, а записывала под диктовку Игорька. Он вообще здорово знает алгебру, это я точно говорю, потому что и я часто сдувал у него домашние задания.

Мишка Делиев с Веркой Мироновой играли в дурака. Бедный Делиев, с Веркой играть - проще застрелиться. Она любого обскачет, и не только в дурака. Может и в покер, и в преферанс, и вообще во все что угодно, я ее знаю. Вот и сейчас Делиев остался с двумя королями "на погонах". Я видел, потому что подошел к ним совсем близко.

-Ладно, - буркнул Мишка, - реванш.

Делиев хмуро тасовал карты. Как будто чувствовал, что победы не предвидится.

Лебедев скучал. Он временами переписывал задачу с доски, но чаще играл в гоночки на своем сотовом телефоне. Место рядом с ним пустовало. Я сел на свободный стул и стал слушать жалкие попытки Плетневой объяснить задачу. Скоро нервы у практикантки не выдержали и она вызвала к доске Игорька. Может, ей сказали, что Игорь хорошо знает математику, а может, она вызвала его просто так, случайно. Старостин добил эту дурацкую задачу про озверелых пешеходов, у которых, видимо, внутри спрятан мотор, девушка похвалила его и снова посмотрела в журнал.

-Следующий номер... сорок пятый... прошу сюда Кота, - сказала она. Все с интересом уставились на нее.

-Его нет, да? - растерялась практикантка под тридцатью пристальными взглядами.

Ну что ж, в некотором роде меня действительно нет. Так что она угадала.

-Кот умер в пятницу, - сказал Лебедев, укладывая телефон в карман. - Наверное, не зачеркнули еще в журнале...

Девушка оказалась впечатлительная - она здорово побледнела, но ничего не сказала - просто продолжила вести урок. Вместо меня она вызвала Алиханову.

Кот умер в пятницу. Я умер в пятницу.

Я прокручивал слова Лебедева в голове, прокручивал и понимал, что снова начинаю задыхаться. Мне срочно нужен был свежий воздух. Я рванулся с места, пролетел через дверь, даже не думая, что я могу проходить через двери, как-то само собой, пробежал ступеньки, перепрыгивая через две-три, и выскочил на улицу.

Я судорожно заглатывал воздух. Мне его катастрофически не хватало. Я глотал, вдыхал свежий воздух, не в силах примириться со страшной мыслью, что я погиб.

Я отдышался и заревел. Ну что это такое, ну почему мне так не везет! Я в сердцах долбанул ногой по школьной двери, оставив на ней грязный след. Мне почему-то после этого стало стыдно. В конце концов, школа не виновата в моих несчастьях. Я рукавом оттер грязь и, всхлипнув, сел на ступеньки.

Я больше не хочу быть мертвым. Я хочу жить.

-Чего ревешь? - подошла ко мне рыжая девчонка моего возраста в пестрой футболке. Она на ходу жевала здоровенный батон хлеба.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒