Люди и нелюди 15 страница

Глава 9. Кража плат

Начальник отдела вычислительной техники Краев Георгий Матвеевич был всегда невозмутим, а главное, не любил «выносить сор из избы». Но то, что произошло за последние дни, вывело его из равновесия, и он решил предать это огласке. То в вентиляционной камере, то над лестницами, в труднодоступных местах обнаруживались платы с выломленными контактами из серебра, золота и платины. Платы представляли собой небольшие пластмассовые плитки с множеством вмонтированных проводников, различных сопротивлений да контактов из драгоценных металлов. Конечно, платы эти были в употреблении, они вышли из строя и были заменены в ЭВМ на новые, но согласно инструкции должны были быть сданы на склад как содержащие драгоценные металлы. Извлечением контактов из плат могли заниматься только свои работники. Доступ посторонних лиц в зал, где размещалась электронно-вычислительная техника, был невозможен. Зал постоянно на кодовом замке. Склад запасных деталей ЭВМ находится в одной из кладовых, между кабинетами, и вскрыть его тайно просто немыслимо. Входная дверь - единственная в здании, и та на кодовом замке и открывалась по сигналу.

Ну, бог с ними, со старыми платами, но обнаружилась пропажа запасных и немалое количество - около двухсот различных модификаций и номеров. Пропажу обнаружил начальник лаборатории - ведущий специалист по ЭВМ, он и забил тревогу. До его ухода в отпуск ящики с запасными платами были в кладовой, все в наличии. Вернулся из отпуска, проверил - недостача.

Серьезная угроза нависла над отделом. Выйди из строя плата, замена которой похищена, хоть караул кричи, машины встанут.

- Что-то нужно делать, - ломал голову Краев, - хочешь-не хочешь, а огласки не миновать.

Звягинцев прибыл в отдел сразу же после звонка Георгия Матвеевича. Увидев в дверях Звягинцева, тот нетерпеливо пошел ему навстречу, они обменялись рукопожатиями.

- Федор Иванович, - сразу же, не откладывая, приступил он к деловому разговору, - выручай. Настоящая беда, такого еще со времен организации отдела не было. Просто какое-то вредительство. Дефицитные детали ЭВМ из кладовой похищены. Где такие достанешь? Во всем городе днем с огнем не разыскать. Выйдут из строя платы в машинах - тогда, что хочешь делай. Ума не приложу, чьих рук дело?

Выслушав краткое сообщение Краева, Звягинцев попросил его выделить ему на время расследования отдельное помещение. Это был кабинет заместителя. Хозяин находился в отпуске, и кабинет пустовал.

Первым на допрос был приглашен сам заявитель пропажи плат Виноградов.

Метод расследований Звягинцевым был годами отработан, и он по опыту знал, с кого начинать.

Виноградов произвел на него впечатление не из приятных: небольшого роста, короткие черные волосы, лицо смугловатое, заостренное, выделялись скулы. Глаза голубые, бегающие. Одет просто, но со вкусом. Держался он подчеркнуто независимо, а пожалуй, нагловато. Кривя тонкие губы, он нехотя выдавливал из себя короткие фразы, осторожно, и как показалось Звягинцеву, заучено. Рассказ его был краток и предельно ясен.

До его ухода в отпуск в кладовой был полный комплект запасных плат для ЭВМ, а когда он решил убедиться в первый же рабочий день после отпуска о наличии запасных частей к ЭВМ в кладовой, то ему сразу бросилось в глаза, что ящики с платами наполовину пусты. Он позвал инженера Юру, который замещал его, и они составили акт по факту недостачи 200 плат. Акт передали начальнику отдела.

- А сколько было ключей от кладовой? - спросил Звягинцев.

- Два, - последовал ответ, - свой я передал перед отпуском Юре, второй постоянно находится в машинном зале, под одной из машин. На всякий случай.

Может ли это значить, что ключом этим кто-либо из своих воспользовался? - продолжал допрос Ззягинцев.

- В принципе - да. Это либо два инженера-наладчика, либо девочки операторы, - не задумываясь, ответил он.

- А ключом Юры, переданным вами?

- Только сам Юра, но хочу вас предупредить, Федор Иванович, у меня и в мыслях нет подозрений на свой коллектив - народ проверенный, честный, не подумайте, что я на них наговариваю, - оправдывался Виноградов.

- Ну, вы меня извините, - прервал его Звягинцев, - что же получается? Чужие не могли проникнуть в отдел, тем более в кладовую, свои - честнейший народ, подозрению не подлежат, а платы исчезли.

- Вот я и сам ломаю голову над этим, - вполне искренне удивился он, - загадка получается, да и только.

- Любая загадка имеет разгадку, попробуем и вашу загадку разгадать, - с иронией пошутил Звягинцев.

У него уже, хотя и смутные, но появились свои версии по факту кражи плат. Он их выстроил одну за другой по степеням реальности, и на первом месте оказалась версия, которую обозначил одним словом "свои".

Свои, так свои. И он вызвал вторым по значимости на допрос инженера Юру.

Юра вовсе не походил на эдакого бывалого инженера - специалиста. Мальчишка, да и только. Скорее всего, старшеклассник, в подростковом сереньком костюме. Короткая стрижка, чуб набок, маленькое, заостренное личико - вот и все приметы. Цыганенок, скорее всего, по виду. На вопросы отвечал просто, уверенно. Звягинцеву нравилось общаться с ним, не часто встретишь такого собеседника, и он проникся к нему доверием.

- Скажи-ка, Юра, - решил задать, как он полагал, важный вопрос, - когда тебе передал свой ключ от кладовой Виноградов?

- Ах, ключ, понимаю, - и он впервые задумался, слегка заволновался, - дело в том, - продолжал Юра, - что лично мне Виноградов ключа не передал. Дня два назад, перед выходом Виноградова, я полез зачем-то, уже не помню, в нижний ящик своего стола. Сверху на книге увидел ключ. Как он там оказался, не знаю.

- Понятно-понятно, - вслух произнес Звягинцев,- а Виноградов в период отпуска не навещал отдел?

- Да вот, пожалуй, Федор Иванович, он был в отделе за три дня до своего выхода, что-то ему понадобилось. А меня с ума сводит эта история с ключом. Мне ключ ни к чему, Виноградов никогда с ним не расстается - не доверяет никому свою кладовую, разве только Марине?

- Какой Марине? - перебил его Звягинцев.

- Как какой? - удивился Юра. - Ее все в отделе знают, разве вам о ней Виноградов сам не говорил?

- Нет, не говорил, расскажи-ка подробнее об их отношениях с Виноградовым, - попросил Звягинцев.

- Марина Семенова - женщина хорошая, во всяком случае порядочная. К ней все привыкли, - с явным удовольствием начал свой рассказ Юра, - работает в каком-то товариществе, как называется эта организация - не знаю. Но чем занимается, знаю - обслуживанием ЭВМ на предприятиях города. Это, пожалуй, единственная организация, объединившая классных специалистов-электронщиков. Их бизнес процветает. Наш Виноградов там - по совместительству. Они с Мариной в основном на пару работают. У Марины пропуск на тот завод, Виноградов привлекал не раз ее к наладке наших ЭВМ.

Выслушав Юру, Звягинцев попросил его под каким-либо предлогом вызвать в отдел незамедлительно Марину, не сообщая истинную причину.

Примерно через два часа Марина вошла в кабинет и вопросительно посмотрела на усердно пишущего за столом Звягинцева:

- Это вы меня вызывали? - изумленно спросила она.

- Если вы - Марина Семенова, то да, - спокойно ответил Звягинцев, предлагая ей стул. - Дело в том, - продолжал он, что я занимаюсь расследованием хищения плат из кладовой этого отдела. Доступ в кладовую имели только Виноградов да Вы. Взлома не было. Посторонние проникнуть не могли, как установлено. Поэтому я решил поговорить с Вами, может Вы проясните?

Марина - не из робкого десятка, тем более, как ей казалось, за собой никакой вины не чувствовала. Она, сидела нога на ногу, с вызывающим видом. Салатная блузка обтягивала высокую грудь, «Черт побери, а она довольно смазлива, - подумал Звягинцев, - вздернутый носик, маленький, красивый рот, легкий румянец на беленьком личике, да стреляющие карие глаза - кого хочешь с ума сведет». Она знала, что красива и сводит мужчин с ума, а потому, не взирая на личности и ранги, вела себя в их обществе независимо и нагловато.

Она говорила всякую чепуху, вдруг, ни с того ни с сего, заговорила о погоде, о возрастающих ценах и вообще о непростой жизни в Питере.

Подыгрывая ей, Звягинцев потихоньку выуживал у нее нужные сведения об их отношениях с Виноградовым, а та и рада стараться.

- О, мы с Виноградовым большие друзья, - хвасталась она, а пожалуй, и более того, я ведь одинока, а что мужчинам от нас, одиноких, нужно: утешение - домашние очаги опостылели, так ведь, Федор Иванович?

- Возможно-возможно, Марина, но меня сейчас другое беспокоит. В связи с этим к Вам конкретный вопрос: Когда Вы были в кладовой в последний раз?

- А что - это важно, - подняла она на него удивленно глаза. Он лишь кивнул в ответ.

- Последний раз я была, пожалуй, недели три назад, - поморщив лоб, вспомнила Марина, - да, точно, у них вечером встала машина, и меня вызвали. Неполадка чепуховая, я быстро справилась, а заодно взяла платы. Несколько штук для ЭВМ одного предприятия. Потребовались срочно.

- Сколько раз Вы брали платы из кладовой? - поинтересовался Звягинцев.

- Ну, разве я упомню, Федор Иванович.

- Хорошо-хорошо, записи номеров взятых плат вы вели?

- За кого вы меня принимаете? Конечно. Вот вам моя записная книжка, - она вынула ее из сумочки и положила на стол.

- Марина, я попрошу Вас теперь дать мне письменное объяснение с приложением списка плат, взятых лично Вами из кладовой, - обратился он к ней в заключение беседы.

- Пожалуйста, мне не трудно, - охотно согласилась она. Прочитав объяснение и ознакомившись со списком номеров плат, Звягинцев спросил:

- Согласно списку, Вы лично взяли из кладовой 50 плат, так?

- Все как есть, - подтвердила она.

- Тогда, извините, Вы такие же их возвратите взамен? - продолжал он.

Марина, поморщив лоб, пожала плечиками:

- Это не мои проблемы, пусть у Виноградова болит об этом голова. Я не по собственной инициативе. Он знает, что делает.

- Да, Марина, Вы правы, он действительно знает, что делает, -зло заговорил Звягинцев, - он просто взял и заявил кражу в период его отпуска. Вот и получается...

- Что получается? - перебила его Марина, - я украла платы? Он что, с ума сошел?

Но вдруг ее осенила мысль. «А вдруг Виноградов затеял игру, но вот какую, до нее еще не дошло. А она - дура, разболталась и выложила записную книжку на стол. Боже мой, на протяжении всего сотрудничества с Виноградовым они опустошали кладовую потихоньку, а теперь это может всплыть? Да никаких сбережений не хватит рассчитаться». Она злилась то на себя, то на «опера», что запросто обвел ее вокруг пальца, то на Виноградова, не предупредившего ее о своих замыслах. «Заявил кражу, а в результате подставил себя и ее. Вот уж, поистине, сам угодил в свой же капкан», - с горечью подумала она.

В кабинет вошла секретарь отдела и положила перед Звягинцевым акт, составленный Виноградовым. Это было кстати. При Марине он сравнил акт со списком плат, взятых ею со склада. Одни и те же номера значились как в акте, так и в Маринином списке. Звягинцев пометил эти номера галочками.

- Вот видите, - подавая Марине акт, сказал он, - вынесенные незаконно с территории завода Вами платы числятся похищенными. Что скажете?

- Да пошли вы... - вспылила Марина, соскакивая со стула. - Разбирайтесь со своим Виноградовым сами и не впутывайте меня.

И она направилась к выходу.

- Одну минуточку, - окликнул ее Звягинцев, - верните пропуск. Марина в замешательстве остановилась, нервно расстегнула сумочку, достала пропуск и швырнула его на пол.

- Подавитесь вы своим пропуском! - в ярости крикнула она и хлопнула дверью.

Звягинцева нисколько не удивил и не огорчил такой финал - не такое приходилось переживать. Это обычная реакция многих разоблаченных и уличенных в грязных делишках.

Секретарь - свидетельница финала допроса - переминалась с ноги на ногу и чувствовала себя неловко. Звягинцев ей помог, вывел из этого состояния. Он посоветовал не обращать внимания, а заодно обратился с просьбой собрать коллектив отдела в конце рабочего дня в кабинете начальника. Он намерен выступить по результатам расследования. Как только вышла секретарь, Звягинцев по телефону вызвал двух операторов ЭВМ и уборщицу.

Был обеденный перерыв, поэтому женщины пришли очень быстро. Они знали причину вызова и чувствовали себя виноватыми, понимая, что находятся под подозрением, и, чисто по-женски, боялись. При их появлении Звягинцев встал из-за стола и, улыбаясь, пошел им навстречу, предлагая располагаться по своему усмотрению.

Женщины уселись на стулья вдоль стены, тесно прижавшись друг к другу, как - будто от этого им было надежнее и безопаснее.

- Я вас вызвал, уважаемые женщины совсем не для допроса, а просто хотел посоветоваться, - начал он, - может вы поможете разобраться с этой докладной?

И он им подал для прочтения объяснения и акт Виноградова. Внимательно прочитав бумаги, все втроем вдруг загалдели, завозмущались.

- Нет, ты только подумай, он на нас наводит подозрение. Какой ключ? Сроду-то не доверял Виноградов свой ключ от кладовой другим! Вы не верьте ему, Федор Иванович, - особенно возмущалась оператор постарше. – Он, как тот царь Кощей над златом, над своей кладовой. У него там не только дорогие запчасти, но и спирт и прочее... Жди, оставит Виноградов ключ в машзале.

В свою очередь и уборщица пояснила:

- Сколько раз мыла пол и под машинами, но никакого ключа не видела. Да какой же дурак под машину ключи положит? Сказки это. А еще начальник. Сами они все мошенники, а на нас валят. Чтоб им всем было пусто! - распалилась она в конце.

Звягинцев прервал их возмущения, поблагодарил за информацию и отпустил.

Записав вкратце для себя их показания, приступил к обстоятельному оформлению результата расследования этой «кражи» плат а отделе.

Наконец-то все сложилось, и все показания выстроились в единый порядок.

Версия первая - «свои» - отработана и нашла подтверждение.

Он подошел к окну, посмотрел на заводскую суету за окнами и облегченно вздохнул. «Ну все, можно на этом деле ставить точку, И здесь - в этом деле все не ново. Та же попытка навести тень на плетень», - подумал он.

Однако, прибыв в конце рабочего дня в отдел, а вернее в кабинет начальника отдела, он увидел только узкий круг работников, поджидавших его. Это был сам начальник Краев и ведущие специалисты, в том числе инженер Юра и Виноградов. Окинув собравшихся молниеносным взглядом, ответив на их приветствие кивком головы, Звягинцев подошел к краю длинного стола и принялся из папки доставать подготовленные на обозрение материалы. Рассевшиеся вокруг стола работники с затаенным дыханием внимательно следили за его действиями.

- Ну, вот что, уважаемые господа, - обратился он к сотрудникам, - разрешите сообщить вам результаты разгадки так называемой шарады «кража плат в отделе». Раскрыть такую «кражу» не составило особого труда. Не скрою, что если бы ее организатор сговорился со своим соучастником, - то тогда бы, конечно, пришлось попотеть. Не учел этот организатор наши возможности и способности. Платы нужны были этой давно организованной на совместных интересах группе для коммерческой деятельности за воротами завода. Ваши платы поддерживают жизнь другим ЭВМ, не вашим. Кто эти люди - вы и без меня знаете либо догадываетесь, а ведь вы им доверяли. Вот в этих бумагах - доказательства моему заключению. Я не могу да и не хочу продолжать дальше разбор. Вы люди грамотные, в вашем коллективе эти люди, вам и определять им меру наказания. Вам их судить.

С материалами ознакомитесь и без меня, думаю, поступите с ними по справедливости. До свидания. И он удалился.

Краев был мрачен. Он и сам раньше где-то в подсознании понимал, что нечистую игру ведет его доверенный Виноградов, но как уличить? Да и неудобно подозревать такого преданного делу специалиста. И неразумно у себя же красть платы - а что потом? Ему же их доставать.

«Да, - думал Георгий Матвеевич под впечатлением заключения Звягинцева, - как же всех без разбору губит все подавляющий развращающий бизнес». И кому после всего этого он может доверять? Только себе самому и осталось.

На Виноградова ему и смотреть не хотелось, не только что разговаривать с ним. «Что же делать? Покрывать начальника лаборатории, когда весь коллектив возмущен и дело получило огласку. Да и ущерб причинен заводу немалый. Позор-то какой - в передовом отделе и такое... С Виноградовым немедленно нужно распрощаться. Юра справится, Дело передам на усмотрение генеральному», -решил он в заключение.

Глава 10. Три «танкиста»

Май выдался теплым и сухим. Ох, как надо было дождя. Его ждали с нетерпением природа и люди. Пробивающаяся сквозь толщу прошлогодней отжившей травы, молодая поросль тянулась к солнцу слабенькими побегами. Повсюду желтели цветочки. Деревья и кустарники преобразились: подернулись маленькими клейкими листочками, проклюнувшимися из твердых почек. И в самый бы раз омыть обильным дождем этот прекрасный и трепетный нарождающийся зеленый мир.

А жизнь города шла своим чередом. Отпраздновали «этот День Победы», что порохом пропах: гремели пушки с Петропавловской крепости; салютовали с боевых кораблей на Неве. Но как ни говорили, как ни старались поддерживать память о тех боевых сражениях сороковых годов, но увы, она постепенно меркнет, уходят от нас ветераны Великой Отечественной. Новое поколение уже воспринимает события сороковых годов, как исторические вехи наряду с такими, как нашествие Наполеона, для них это всего-навсего - история. Порой можно услышать на уроке в школе, как какой-либо невозмутимый ученик вступает в полемику с историком, пытающимся показать все ужасы той войны, выпавшие на долю Росси.

- Ну, воевали наши предки, ну что из того? Воевали во все времена и сейчас воюем: Чечня, Афганистан, Таджикистан - и там проливалась кровь. Пока живет человечество, войны были и будут. И нет таких земель, по которым не прошелся бы ее пожар. Есть смерть индивидуальная, а есть - коллективная - только и всего. И не нужно петь панихиду на каждом шагу да пугать войной. Война тоже суть человечества - продукт его разума. И ничего тут не поделаешь.

Что тут возразишь такому философу. Да, бог с ним, в чем-то, наверное, он прав, щадить память и мысли других, конечно, нужно.

А на Судостроительном жизнь шла своим чередом. Страсти в службе безопасности и в охране завода всё больше и больше накалялись. Припертый фактами, Думский со своими помощниками Шереметьевым и Шунтаковым решили воспользоваться ситуацией, когда они, хотя и временно, у власти - дать решительный бой Звягинцеву. Обозленный и без того коллектив, уже в открытую возмущался их поведением: ползли слухи об их взяточничестве и воровстве. Кому-кому, как не охране знать, сколько они вывезли заводского добра в то время, когда других изводили наказаниями за маленькую вещицу, изъятую на проходной, тем самым доказывая свою приверженность служебному долгу. Звягинцев понимал, хорошо понимал причину всеобщего растаскивания заводского имущества; это, прежде всего, отсутствие хозяина на заводе. Верхушка Акционерного общества - прежние руководители партии, профсоюзов и заводская администрация - растерялись от своей безграмотности в деле рыночной экономики. Над ними давлели прежние методы партийного руководства предприятием с использованием губительной уравниловки. Все летело в тартарары, и многие из них не устояли, решили и сами обезопасить себя - вместо того чтобы развивать производство вширь и вглубь, сдавали цеха, площади коммерческим структурам, которые, в свою очередь, обогащались за счет заводского сырья, уплачивая налог и дань не государственной казне, а руководству акционеров.

И кому на этом фоне «всеобщей кражи» нужны были потуги Звягинцева? Кому были нужны раскрытия хищений?

«Все крадут, кради и ты, тебе-то проще», - сказал как-то на одном из допросов, попавшийся с поличным, сам охранник.

Решительный бой «святая троица» решила дать на заранее спланированном и до мельчайших подробностей подготовленном собрании. Расписаны были выступления. В списках выступающих - свои люди, а их оказалось немало, так что желающий возразить либо выступить от себя так и не смог бы дождаться очереди. Регламент все предусмотрел. О дне проведения собрания заранее не оповещалось, а решено было провести его на стыке двух смен, работников которых начальство считало своими сторонниками.

Это было солнечное майское утро. Около девяти утра в раздевалке охраны помощники начальников караулов заступающих и сдающих смен, объявили об экстренном сборе в красном уголке. В девять необходимо было сменить посты, но этого не произошло: охранникам передали, что в связи с экстренным собранием они задерживаются на постах, пока их не сменят.

А на постах остались неугодные, вот так произошла их изоляция. На собрании не было и половины состава охраны и коллектива службы безопасности.

Открывая собрание, Думский пояснил:

- К сожалению, всех собрать невозможно, служба - есть служба, но и этот коллектив, как я думаю, выразит мысли и чаяния всего коллектива, - заявил он.

На трибуне за столом восседала вся «троица», охранники группами расположились по обширному помещению и шепотом переговаривались. Те, кто отстоял суточную вахту либо дремал, либо безразлично взирал на эту суету начальства, решив, что ему все равно, скорей бы закончилось все, и так спать охота.

Выступающие, сторонники руководства, сидели обособленно, в первых рядах, а за ними - пустое пространство до самых галерок.

Звягинцев зашел последним, уселся на стул в уголке у входа. Вика сидела поодаль с охранницами и настороженно взирала на всю эту скоропалительную затею Думского. Она знала, что они затевали против Звягинцева, но как их остановить? Как предупредить Федора? Но потом решила: "Будь, что будет, все равно развязки не избежать».

Завидев Звягинцева, она поднялась и подсела к нему. Она не хотела, чтоб ему было одиноко среди этого коллектива. Она хотела поддержать его, и потому прижалась к его плечу, ощутив его тепло и силу.

- Виктория Ивановна, просим в президиум, - вдруг обратился к ней через весь зал Думский, - Вам вести протокол.

Вика заволновалась, растерялась. Все разом обернулись назад и уставились на них со Звягинцевым. Однако Вика взяла себя в руки, она встала и спокойно ответила:

- Прошу прощения, меня никто не выбирал, да и я не желаю быть в президиуме.

После этих слов она решительно села. Теперь уже Федор молча успокаивал её, поглаживая по руке.

- Ничего, Федя, все в порядке, - шепотом ответила она.

Народ зашушукался. Растерявшийся Думский обвел всех взглядом.

- Пусть Шереметьев пишет, он научился протоколы строчить, - крикнул молодой охранник из угла, и смешок послышался по рядам.

- Тише, тише, товарищи! Времени нет, давайте продолжим. Разрешите мне выступить с докладом.

И, не дожидаясь согласия, встал из-за стола с кипой исписанных листов бумаги, надел очки и поднялся на узкую, обтянутую красной материей с большим гербом СССР, трибуну.

- Дорогие товарищи, друзья. Вот уж не один десяток лет мы, плечом к плечу стояли и стоим на страже порядка родного нам всем завода. Это и наш труд воплощен в корабли, бороздящие моря и океаны...

И он продолжал восхвалять и восхвалять заслуги охраны, свои личные и своих приближенных.

- Но, к сожалению, - продолжил он, - не все понимают наших заслуг, а наоборот, пытаются свести их на нет, мало того, поставить нас в один ряд с теми, против кого мы боремся с расхитителями и нарушителями правопорядка. Разве мы такие? - Обратился он в зал.

- Кто это нас очерняет? - воскликнул один из подготовленных в первом ряду.

- Да, к сожалению, есть такие, не помогают нам в трудном деле, а наоборот, палки вставляют в колеса, но им нас не запугать. Меня лично обвиняют в кражах, в бесчестности и взяточничестве. Больно слышать все это. К сожалению, меня обвиняет и уважаемый нами, оперативный работник Звягигинцев. Он мне в последнее время не помогает, отошел от наших дел и вносит раскол в наши ряды. Я лично не могу работать в таких условиях и потому решил сложить с себя тяжелую ношу начальника охраны, подаю рапорт об отставке. Вот мой рапорт генеральному директору.

- Слава богу, давно пора, - послышалось в дальних рядах.

- Ага, обрадовались, это у него, поди, десятый рапорт. Жди, уйдет он добровольно. Как всегда, плачется и хитрит, знаем мы его, противно слушать.

Многие искоса поглядывали на Вику и Звягинцева. Тот предчувствовал наступление Думского с его командой и внутренне был готов к схватке.

А на трибуну выходили один за другим выступающие: жена Шунтакова. кладовщица с Предпортовой с обвинением в адрес Звягинцева по поводу его «незаконных» действий во время проверки. И, наконец, слово взял Шунтаков:

- Мне трудно говорить, дорогие товарищи, ведь мы втроем, стоящие у руководства охраной, как те три танкиста - единый экипаж, друг без друга - никуда. Мы, офицеры запаса, вместе пришли сюда на работу. Только держась друг за друга, повязанные армейской дружбой, мы смогли навести порядок в охране. А что касается общих заводских дел, так на то есть руководство, пусть у них головы болят. А Звягинцев хочет свалить всю вину за хищения на заводе на нас - охрану. Не выйдет. И мы в обиду не дадим нашего боевого командира, и я предлагаю уговорить нашего дорогого начальника не поддаваться на провокацию, не покидать боевого поста, уничтожить рапорт об отставке. Со своей стороны, здесь, сейчас, примем обращение к руководству завода с просьбой освободить нас от опеки службы безопасности ее представителей. Нам такие оперативные работники, я полагаю, на заводе не нужны...

- Федор Иванович, выступите, - настаивали подсевшие к нему сочувствующие охранники.

- Зачем, - усмехнулся Звягинцев, - это же спектакль, разыгранный сторонниками Думского. В нем нет моей роли.

Звягинцев не стал испытывать до конца свои нервы, и так напряжены, а встал и молча вышел. Как не упрашивал Вику остаться, она последовала за ним.

- Дай им, Федя, без нас поливать тебя грязью. Ничего нового, противно и скверно на душе. Какие мрази, сами по уши в грязи, а пытаются той же грязью полить и тебя. Держись.

Ну что ты, Вика, это мне не впервой - это их сборище, которое они хотят выдать за желаемый коллектив. Пусть тешатся, им же надо как-то оправдываться. По-видимому это у них единственный способ, - ответил он.

После собрания Вика не находила себе места, она совсем была выбита из колеи, привыкшая за все эти годы к однообразной жизни коллектива, сжившись с ним и будучи его любимицей, теперь чувствовала себя отчужденной и все больше и больше отдаляющейся от него. Ее поглощали теперь семейные заботы, как ни говори, хоть маленькая, но семья, с ее радостями и печалями. Ох, как трудно налаживалась эта семейная жизнь. Она не могла сразу, вот так, запросто, войти в неё и отдаться полностью. Сложившиеся традиции узкого коллектива еще цепко удерживали ее и, как казалось ей, стояли между ней и Федором. И вот результат - развязка, открытое нападение на него. Ей дали понять, что предстоит выбор: или он, или они.

Окружение Думского уже выбор сделало. Вместо того чтобы поддержать складывающуюся семью - разлучить их раз и навсегда, Звягинцев поломал их устои, сложившийся быт и взаимоотношения. Он отобрал у них ту «вещь», без которой обойтись не смогут. Вика устраивала их во всех отношениях, она была тем стержнем этого узкого круга, без которого круг мог развалиться. Мужское общество без женщины - это совсем не то, скука и постылость. Нет, положение надо спасать, и «три танкиста» яростно бросились в бой, используя весь свой арсенал, не брезгуя никакими средствами шантажа и лжи. Зато как они ублажали Вику при Звягинцеве, зная, что он может услышать, называли ее ласкательными именами, такими как Викушка родная, радость ты наша. И вот вся «троица» решила серьезно поговорить с ней при закрытых дверях накануне собрания. Оторвать Вику от Звгинцева они считали бы самой большой победой над Звягинцевым. Это был бы потрясающий удар, и тогда он сам покинет завод без лишних потуг.

Перед разговором с Викой они собрались в кабинете у Думского после окончания рабочего дня. Вика уже оделась и запирала сейф. Из кабинета начальника вышел Шунтаков и пригласил ее зайти. Вика поняла, что предстоит обработка. Как ей было неприятно следовать в опостылевший кабинет, ноги, как ватные, не слушались, но нужно было идти. Возможно, это будет последний разговор не служебного характера, и многое зависит от нее. За все эти годы она хорошо изучила каждого - их повадки, характеры и настроения. В данной ситуации их поведение было для нее оскорбительным. «Боже мой, - взмолилась она, - когда же они от меня отстанут? Сами устроили себе жизнь и дома, и на работе, а я что, рабыня им? У меня не должно быть семьи, своей жизни? Счастье в молодости поманило да быстро угасло. И вот сейчас даже не верится, вспыхнуло нежданно-негаданно. И что же, самой теперь отказаться от него в угоду их удобству и прихотям? Нет уж, больше судьба ей не пошлет, если на этот раз она сдастся на милость «троице».

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 24 25 262728 29 Следующая ⇒