ЕВРОПЕЙСКИЙ СОЮЗ 8 страница

каталога и усилению гарантий основных прав на уровне ЕС путем включения новых положений в его учредительные документы, правовые акты и судебную практику (прецедентное право);

• третий базовый принцип определяет способ применения и толкования положений Хартии, в частности положений, заимствованных из других источников основных прав.

Если какое-либо право одновременно закреплено в тексте Хартии и в учредительных документах ЕС, то оно должно реализовываться на условиях и в пределах, определенных именно учредительными документами (параграф 2 статьи 52). Это касается прежде всего основных прав граждан Союза, которые, как отмечалось выше, были восприняты Хартией из части второй Договора о функционировании Европейского Союза.

То же самое относится, например, к праву граждан Союза заниматься трудовой деятельностью в любом государстве-члене (параграф 2 статьи 15 Хартии), которое выступает ключевым элементом свободы передвижения работников в рамках единого внутреннего рынка ЕС (статьи 45—48 Договора о функционировании ЕС).

Если права, содержащиеся в Хартии, «корреспондируют» правам, закрепленным Европейской конвенцией о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (включая дополнительные протоколы к ЕКПЧ), то их содержание и действие признаются эквивалентными друг другу (параграф 3 статьи 52). Это касается главным образом личных и политических прав (право на жизнь, право на неприкосновенность личности, свобода объединения и др.). Большинство этих прав в тексте Хартии являются рецепцией (заимствованием) соответствующих формулировок ЕКПЧ.

В то же время подобная привязка Хартии об основных правах к Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод не препятствует Европейскому Союзу расширять содержание или гарантии соответствующих прав по сравнению с теми, которые заложены в Конвенции (последнее предложение параграфа 3 статьи 52).

При любых обстоятельствах ЕКПЧ в ее толковании Европейским Судом по правам человека сохранит за собой роль минимального стандарта основных прав, к которому Союз, как отмечалось выше, должен присоединиться в качестве полноправного участника. Следовательно, в вопросах толкования и применения прав человека в Европейском Союзе наблюдается отчетливая тенденция сближения права Союза и правовых стандартов Совета Европы. Это, собственно, своего рода идеологически выгодная и приемлемая для Европейского Союза демократическая уступка, от которой он скорее приобретает дополнительный авторитет, чем что-либо реально теряет.

Наконец, для тех норм Хартии, которые вытекают из общих конституционных традиций государств-членов (например, статья 20 «Принцип равенства перед законом»), предусмотрено, что их толкование должно производиться согласованно (в гармонии) с этими традициями.

Кроме вышеперечисленных принципов в разделе VII Хартии об основных правах закреплены другие «общие положения». Они устанавливают, что Хартия не направлена на расширение компетенции или сферы применения права ЕС за рамки, определенные его учредительными документами (параграф 2 статьи 51); предусматривают основания и пределы допустимого ограничения прав и свобод, закрепленных в Хартии (параграф 1 статьи 52); запрещают злоупотребление правами (статья 54); требуют учитывать законодательства и правоприменительную практику государств-членов в тех случаях, когда Хартия прямо отсылает к соответствующим законодательствам и/или практике — например, при реализации права на вступление в брак и создание семьи, права на альтернативную службу, многих социальных прав (параграф 6 статьи 52).

Специальное правило предусмотрено для тех статей Хартии, которые формулируют не права личности, как таковые, а более абстрактные принципы: принцип признания и уважения права пожилых людей на достойную жизнь (статья 25), обеспечение высокого уровня защиты потребителей (статья 38) и др. Эти нормы-принципы действуют не напрямую, а через правовые акты, которые Союз и государства-члены должны издавать для их реализации. Физические и юридические лица могут ссылаться на нормы-принципы Хартии в судах, но лишь в целях толкования и контроля правомерности соответствующих актов публичных властей (параграф 5 статьи 52).

Особые условия применения Хартии Европейского Союза об основных правах установлены также для двух государств-членов, которые добились для себя некоторых изъятий в этой сфере при подготовке Лиссабонского договора (в проекте Европейской конституции 2004 г. их не было). Этими государствами-членами, как уже было отмечено ранее, являются Польша и Великобритания, а посвященный им протокол носит название «Протокол о применении Хартии Европейского Союза об основных правах к Польше и Соединенному Королевству». Особенности применения Хартии к этим странам заключаются в следующем:

• во-первых, на территории Польши и Великобритании (Соединенного Королевства) Хартия не получает приоритета над внутренним правом этих государств-членов, то есть фактически выводится из-под действия принципа верховенства (примата) права Европейского Союза (см. пункт 2.4 настоящего комментария). Согласно параграфу 1 статьи 1 Протокола Суд Европейского Союза, а равно польские или британские суды не уполномочены признавать положения национального законодательства, иных внутренних правовых актов, национальной правоприменительной практики и административных мер этих стран недействительными или не подлежащими применению по причине их несоответствия Хартии Европейского Союза об основных правах¹¹⁸;

• во-вторых, как отмечалось выше, социальные права, вытекающие из раздела IV Хартии «Солидарность», порождают субъективные права, подлежащие судебной защите в Польше и Великобритании, тогда и только тогда, когда аналогичные права предусмотрены в национальном законодательстве этих стран (параграф 2 статьи 1 Протокола);

• в-третьих, режим, сходный социальным правам, установлен для всех положений Хартии, которые отсылают к национальному законодательству и национальной практике (например, право на вступление в брак и создание семьи — статья 9). Данные положения применяются к Польше и Великобритании лишь в той мере, в какой предусмотренные ими права и принципы признаны законодательством или правоприменительной практикой этих стран (статья 2 Протокола).

¹¹⁸ Этот запрет, однако, не касается других источников права Европейского Союза, даже если они закрепляют положения, аналогичные содержащимся в статьях Хартии. Подобные источники (учредительные документы, регламенты, директивы и другие правовые акты ЕС, международные соглашения Союза и т.д.) в полной мере охватываются действием принципа верховенства права во всех государствах-членах, в том числе в Польше и Великобритании.

Еще при подготовке первоначальной редакции Хартии Европейского Союза об основных правах было решено сопроводить ее текст постатейными комментариями под названием «разъяснения Хартии

об основных правах» (explications). Разъяснения, как и сама Хартия, были подготовлены в 2000 г. в рамках специального учредительного собрания (Конвента) и были опубликованы от имени президиума (руководства) этого временного органа¹¹⁹. Их обновленная редакция была составлена в 2002—2003 гг. в ходе работы над проектом Европейской конституции 2004 г.

Основное содержание разъяснений состоит в том, чтобы указать источники, послужившие образцом для конкретных статей Хартии (Европейская конвенция о зашите прав человека и основных свобод, конституционные традиции государств-членов, учредительные документы и прецедентное право судов Европейского Союза, иные универсальные и европейские документы).

Благодаря разъяснениям судебные и иные правоприменительные органы ЕС и государств-членов получили возможность максимально быстро, без дополнительных поисков и анализа, определять особенности действия и содержание каждого основного права или принципа, включенного в Хартию.

В ходе работы над проектом Европейской конституции 2004 г. было принято решение повысить статус разъяснений Хартии, придав им характер официального интерпретационного документа. В соответствии с этим подходом, подтвержденным Лиссабонским договором 2007 г., «разъяснения Хартии об основных правах» должны направлять процесс ее толкования и учитываться судами Союза и государств-членов. Данный принцип отныне закреплен как в самой Хартии (преамбула и параграф 5 статьи 52), так и в учредительных документах ЕС (параграф 1 статьи 6 Договора о Европейском Союзе).

В настоящем издании Хартия Европейского Союза об основных правах приводится в разделе 111. Там же, сразу после текста Хартии, содержится текст ее официальных разъяснений. И Хартия, и разъяснения приведены в новой (адаптированной) редакции, утвержденной Европейским парламентом, Советом и Комиссией 12 декабря 2007 г.

2.6. КОМПЕТЕНЦИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО СОЮЗА. РАЗГРАНИЧЕНИЕ КОМПЕТЕНЦИИ МЕЖДУ ЕВРОПЕЙСКИМ СОЮЗОМ И ГОСУДАРСТВАМИ-ЧЛЕНАМИ

Компетенция — общеправовая категория, обозначающая сово^?купность предметов ведения (предметная компетенция) и полномочий (прав и обязанностей) должностного лица, органа или организации в целом.

Компетенция Европейского Союза имеет государственно-подобный характер в том смысле, что включает в себя широкий спектр властных прерогатив по управлению обществом. К ним относится в том числе издание законодательных, административных и юрисдик-ционных (судебных) актов. Эти акты способны иметь обязательную силу не только для государств-членов, но и для их граждан, одновременно являющихся гражданами Союза в целом, а также для других физических и юридических лиц, которые проживают, находятся или занимаются какой-либо деятельностью в ЕС (о системе и видах правовых актах Союза см. ниже, пункт 2.8 комментария).

С другой стороны, не будучи полноценным государством, Союз приобретает свою компетенцию не непосредственно от «европейского народа» (не существующего сегодня de jure и de facto), а за счет уступки в его пользу части суверенных прав государствами — членами ЕС, которая оформляется посредством соглашений между ними (учредительных документов ЕС — «Договоров»).

Как показывает история Европейского Союза, эта уступка носит не разовый, одномоментный характер. Она совершается постепенно — по мере развития интефации внутри ЕС и, соответственно, появления новых задач и проблем, требующих решения на европейском уровне.

С 50-х годов XX века, когда были созданы Европейские сообщества, предметная компетенция Союза прошла путь от узкоспециализированных сфер (создание общего рынка угля и стали в рамках ЕОУС) до общеэкономических проектов (общий рынок ЕЭС, дополненный сотрудничеством по вопросам мирного использования атомной энергии в рамках Евратома) и, наконец, до распространения на весь спектр общественных отношений, включая разработку общей внешней политики и политики безопасности с военным компонентом и вопросы борьбы с преступностью (вторая и третья опоры современного — «старого» — Европейского Союза).

Дальнейшее расширение компетенции ЕС осуществляется главным образом посредством расширения и углубления его задач и полномочий в уже подведомственных Союзу сферах общественной жизни

и, в меньшей степени, путем признания за Союзом новых сфер компетенции. В частности, Лиссабонский договор 2007 г. вслед за проектом Европейской конституции 2004 г. признал за ЕС полномочия осуществлять политику и мероприятия в таких областях, как:

• службы общеэкономического значения;

• космос;

• спорт;

• туризм;

• энергия (помимо атомной, сохраняющейся в ведении Евратома);

• гражданская оборона;

• координация административного сотрудничества государств-членов в области претворения в жизнь права Европейского Союза;

• координация мер по оказанию помощи государствам-членам, пострадавшим от террористических актов или катастроф;

• гуманитарная помощь третьим странам¹²⁰.

Уже в 2007 г., непосредственно при подготовке текста Лиссабонского договора, государства-члены согласились усилить роль ЕС в природоохранной и энергетической сферах, в частности применительно к вопросам борьбы с изменением климата и другими глобальными и региональными проблемами окружающей среды, интеграции энергетических систем.

Другой новеллой Лиссабонского договора 2007 г. стала новая классификация предметов ведения и сфер деятельности Европейского Союза. В «старом» Союзе она строилась исходя из сложной для восприятия «структуры трех опор» (см. выше, раздел 1 комментария). В «новом» ЕС в основу классификации положен более простой и логичный географический критерий:

1) Общественные отношения, которые складываются в пределах Европейского Союза, образуют предмет его внутренней (внутриполитической) компетенции. Все элементы этой компетенции — от создания и функционирования единого экономического пространства («внутреннего рынка» ЕС) до культуры и образования — служат предметом разделов, глав, отделов части третьей Договора о функционировании Европейского Союза под названием «Внутренняя политика и деятельность Союза» (см. выше, пункт 2.1 комментария)¹²¹.

2) Отношения Европейского Союза в целом с государствами, не
входящими в его состав (третьими странами/третьими государ-
ствами), а также с международными организациями, образуют пред-
мет его внешней (внешнеполитической) компетенции.

Общие принципы реализации этой компетенции, а также положения о неэкономических аспектах внешней политики (общая внешняя политика и политика безопасности) содержатся в разделе V Договора о Европейском Союзе: «Общие положения о внешнеполитической деятельности Союза и специальные положения об общей внешней политике и политике безопасности».

Остальные положения о внешнеполитической деятельности Союза закреплены в части пятой Договора о функционировании ЕС «Внешнеполитическая деятельность Союза» (см. пункты 2.1 и 2.9 комментария).

3) Промежуточное положение между внутренней и внешней по-
литикой Союза занимают его мероприятия в области взаимоотно-
шений с рядом островных территорий, находящихся под суверени-
тетом государств-членов (как правило, бывших колониальных вла-
дений), но не вошедших вместе с ними в состав ЕС — «заморскими
странами и территориями» (Гренландия, Новая Каледония, Фолк-
лендские острова и т.д.). Эта сфера деятельности ЕС, называемая
ассоциацией с заморскими странами и территориями, предусмотрена
в одноименной части Договора о функционировании ЕС, которая
структурно расположена между правилами его внутриполитической
и внешнеполитической деятельности: часть четвертая «Ассоциация
с заморскими странами и территориями» (см. выше, пункт 2.1 ком-
ментария).

Столь широкий предметный охват компетенции Европейского Союза не означает, что государства-члены уступили ему абсолютно все суверенные права в вышеназванных сферах. Объем полномочий,

предоставленных Союзу, неодинаков в разных областях его ведения: от очень широкого, включающего весь комплекс законодательных, административных и судебных мер (например, в вопросах обеспечения свободы конкуренции на внутреннем рынке ЕС), до крайне ограниченного, сводящегося, в основном, к рекомендательным и поощрительным мерам (например, в области культуры).

Такая неоднородность достигается за счет особого механизма наделения Союза полномочиями, который был установлен еще в 1950-е годы при учреждении Европейских сообществ и сохранится н «новом» ЕС. Его сущность состоит во включении в упомянутые части и разделы учредительных документов специальных уполномо-

ный союз, визовая, иммиграционная политика, политика предоставления

убежища и др.).

чивающих статей, которые определяют, по каким конкретным вопросам, в каких целях, в каком порядке, через какие институты и посредством какого рода мер Союз вправе осуществлять свое вмешательство в подведомственные ему сферы.

Иными словами, разные области общественной жизни переданы в ведение Союза не целиком, а лишь применительно к отдельным их аспектам, прямо предусмотренным в уполномочивающих статьях «Договоров». Например, по различным вопросам социальной политики, перечисленным в статье 153 Договора о функционировании Европейского Союза, последний вправе устанавливать только поощрительные меры и минимальные предписания. Одну их часть утверждают совместно Европейский парламент и Совет (например, в отношении условий труда). Другую принимает единолично Совет (например, по вопросам социального обеспечения и социальной защиты работников). При этом во втором случае за представителями государств-членов в Совете сохранено право вето.

Уполномочивающие статьи учредительных документов ЕС («Договоров») именуются в европейской доктрине и судебной практике «правовыми базами» (франц.: bases juridiques; англ.: légal bases)¹²². Общее число «правовых баз» измеряется многими десятками и продолжает увеличиваться с каждой очередной реформой учредительных документов ЕС. Однако даже при подобном многообразии возникает риск того, что новые проблемы, возникающие в ходе европейской интеграции, окажутся не охваченными имеющимися «правовыми базами» и, как следствие, будут требовать все новых и новых поправок в «Договоры».

Чтобы скорректировать эту жесткую схему, в учредительные документы ЕС изначально были включены специальные «статьи-лазейки» (термин неофициальный), закрепляющие дополнительные (резервные) полномочия Союза. Данными полномочиями можно воспользоваться в случае отсутствия специальной уполномочивающей статьи («правовой базы») по конкретному вопросу. Подобные «статьи-лазейки» присутствуют и в новой («лиссабонской») редакции учредительных документов ЕС.

Одна из них уже упоминалась при характеристике содержания и структуры «Договоров» (пункт 2.1 комментария). Она содержится в главе «Сближение законодательств» части третьей последнего документа (глава 3 раздела VII «Общие правила о конкуренции, налогообложении и сближении законодательств») и позволяет ЕС осуще-d влить сближение законодательств государств-членов по любым вопросам, необходимым для нормального функционирования единого внутреннего рынка — статья 114 Договора о функционировании ЕС.

Указанная статья, однако, не может применяться к вопросам, затрагивающим налоги, свободное передвижение лиц, а также права и интересы наемных работников. Дополнительное сближение законодательств в этих вопросах может производиться на основании другой «статьи-лазейки» Договора о функционировании ЕС — статьи 115.

Наличие двух отдельных «статей-лазеек» обусловлено различием в порядке принятия решений на уровне Европейского Союза: в первом случае (статья 114) нормативные акты принимаются по более простой и демократической процедуре, с правом абсолютного вето Европейского парламента, но без аналогичного права вето у отдельных государств-членов, во втором случае (статья 115) — с большим уважением к суверенным правам государств-членов, при сохранении за представителями их правительств в Совете права вето, но с ограниченными (консультативными) прерогативами Европарламента.

1 [аиболее широкой по своему потенциалу из числа «статей-лазе-ек» является статья 352, расположенная в последней части Договора о функционировании ЕС (часть седьмая «Общие и заключительные положения»)¹²³. В своей новой редакции, установленной Лиссабонским договором 2007 г., статья 352 позволяет Союзу принимать в контексте различных направлений его политики любые законодательные акты и другие меры, если они признаны необходимыми для достижения целей ЕС, а учредительные документы не предусмотрели специальных полномочий.

Примерами использования данной «статьи-лазейки» в «старом» Союзе является учреждение в рамках ЕС координационного механизма в области гражданской обороны¹²⁴ (напомним, что Союз будет прямо уполномочен принимать меры в этой сфере только после вступления в силу Лиссабонского договора) или создание в 2007 г.

Агентства Европейского Союза по основным правам — нового учреждения ЕС, не предусмотренного в учредительных документах¹²⁵.

Ограничения на использование статьи 352 вытекают прежде всего из достаточно сложного порядка принятия решений на ее основе (единогласное принятие меры Советом, что предполагает поддержку правительств всех государств-членов, плюс одобрение со стороны Европейского парламента)¹²⁶.

В результате мы наблюдаем логически вполне оправданную взаимосвязь: чем больше «гибкости» допускается дтя принятия акта «без правовой базы», тем более «жесткой» и сложной предусматривается процедура его принятия и оформления.

Кроме того, статья 352 не может применяться в рамках общей внешней политики и политики безопасности, а также для обхода норм учредительных документов, запрещающих проводить гармонизацию (сближение) национального законодательства по отдельным вопросам, например в сферах образования или культуры.

В целях более четкого разграничения компетенции и ответственности между европейским (союзным) и национальным (внутригосударственным) уровнями публичной власти Лиссабонский договор 2007 г. по образцу многих федеративных государств включил в учредительные документы ЕС специальный раздел, посвященный определению разных категорий компетенции Союза — раздел I «Категории и сферы компетенции Союза» части первой Договора о функционировании ЕС¹²⁷.

Категории компетенции Союза различаются между собой объемом полномочий, предоставленным ЕС, и соотношением этих полномочий с теми, которые сохраняются за государствами-членами.

Самые широкие полномочия Союза и, соответственно, наиболее значительные ограничения суверенных прав государств-членов присуши исключительной компетенции ЕС¹²⁸. В рамках этой категории компетенции национальные власти полностью лишены права принимать решения, если только они специально не уполномочены на это Европейским Союзом или не действуют во исполнение принятых им правовых актов (параграф 1 статьи 2 Договора о функционировании ЕС).

Количество сфер исключительной компетенции Союза относительно невелико — пять (статья 3 Договора о функционировании ЕС). К ним относятся:

• установление пошлин общего таможенного тарифа и другие вопросы «таможенного союза» в рамках ЕС;

• установление правил конкуренции, необходимых для функционирования единого внутреннего рынка ЕС (запрет согласованных действий предприятий, нарушающих конкуренцию, злоупотребления доминирующим положением, правила оказания государственной помощи предприятиям в ЕС и др.);

кнежная политика в отношении государств-членов, перешедших на «евро»;

• определение квот на рыболовство и другие вопросы сохранения морских биологических ресурсов в рамках общей политики по вопросам рыболовства как особого направления общей сельскохозяйственной политики ЕС:

• общая торговая (внешнеторговая) политика, включая установление антидемпинговых пошлин и других защитных мер в отношении продукции из третьих стран.

К исключительной компетенции ЕС также отнесено заключение
международных соглашений по вопросам, вытекающим из реализа-
ции его внутриполитической компетенции (так называемая доктри-
на «параллелизма» внутренней и внешней компетенции ЕС, сфор-
му.шрованная еще в 1970-е годы Судом Европейских сооб-
ществ)¹²⁹, и""

Своеобразной противоположностью исключительной компетенции Союза является категория его компетенции, названная «компетенцией осуществлять деятельность, направленную на поддержку, координацию или дополнение деятельности государств-членов» (параграф 5 статьи 2 Договора о функционировании ЕС), или, более кратко, «поддерживающая, координирующая или дополняющая деятельность» ЕС.

Термин «исключительная компетенция» ЕС появился в учредительных документах еще 1 ноября 1993 г. (со дня вступления в силу Договора о Европейском Союзе). Однако сущность и сферы данной компетенции четко не определялись, что создавало неудобства и для Союза, и для государств-членов. Подробнее см. ниже, пункт 2.9 комментария.

Сферы этой деятельности (всего их семь) перечислены в статье 6 Договора о функционировании ЕС:

• здравоохранение;

• повышение конкурентоспособности промышленности;

• культура;

• туризм;

• образование, профессиональное обучение, молодежь и спорт;

• гражданская оборона;

• координация административного сотрудничества государств-членов при реализации права Европейского Союза.

В этих сферах государства-члены сохраняют за собой всю полноту законодательной власти, а Союз лишен права осуществлять гармонизацию (сближение) правовых норм, принятых на национальном уровне (кроме отдельных исключений в сфере здравоохранения). Роль ЕС сводится здесь к поддержке (в том числе финансовой из союзного бюджета) и различным формам координации или дополнения мероприятий государств-членов (рекомендации, программы, обсуждение общих проблем, координирующие инстанции и др.), что и дало название этой категории его компетенции.

Остальные сферы ведения Европейского Союза отнесены к категории его совместной компетенции с государствами-членами (параграф 2 статьи 2 Договора о функционировании ЕС). Перечень этих сфер зафиксирован в параграфе 2 статьи 4 Договора о функционировании ЕС (внутренний рынок, пространство свободы, безопасности и правосудия, энергия и т.д.), но он является не исчерпывающим (примерным). В соответствии с параграфом 1 той же статьи к совместной компетенции ЕС отнесены любые вопросы его ведения, которые не входят в число сфер исключительной компетенции либо сфер его поддерживающей, координирующей и дополняющей деятельности¹³⁰.

Правовой режим совместной компетенции Европейского Союза похож на правовой режим предметов совместного ведения Российской Федерации и субъектов Федерации, предусмотренный действующей Конституцией России 1993 г. Как и в нашей стране, в сферах совместной компетенции ЕС правом издавать законодательство и другие юридически обязательные акты обладают и Союз, и отдельные государства-члены. Однако государства могут делать это лишь в том случае, если Союз не воспользовался своей компетенцией или прекратил ее осуществление¹³¹. В случае противоречия национального закона и правового акта Союза по конкретному вопросу преимущественную силу имеет акт ЕС, что вытекает из принципа верховенства (примата) его права в целом (см. выше, пункт 2.3).

Наряду с положениями о категориях компетенции ЕС Лиссабонский договор 2007 г. осуществил систематизацию основных принципов компетенции Союза, регулирующих вопросы ее приобретения и реализации в жизнь. Эти принципы теперь объединены в специальную статью, которая занимает одно из первых мест в новой редакции Договора о Европейском Союзе — статья 5¹³².

Первый принцип получил название «принцип наделения компетенцией» (параграф 2 статьи 5). Он впервые четко обозначен в учредительных документах ЕС, хотя фактически действовал изначально. В соответствии с этим принципом, указывающим на договорное происхождение Союза, компетенция ЕС проистекает от государств-членов. Именно государства-члены «предоставляют компетенцию Союзу» (или, в другой формулировке, «наделяют Союз компетенцией»), делая это посредством учредительных документов («Договоров»), которые заключаются и изменяются с их общего согласия.

Из рассматриваемого принципа следует, что в своей деятельности Союз не должен выходить за рамки компетенции, предоставленной ему государствами-членами, и обязан следовать целям, которые эти государства зафиксировали в «Договорах». Кроме того, как и в большинстве федераций (в том числе в России), любая остаточная компетенция, то есть компетенция, не закрепленная за Союзом в его учредительных документах, сохраняется за государствами-членами.

Второй принцип служит отражением политической концепции, в соответствии с которой распределение компетенции и ответственности между разными уровнями политической власти должно строиться «снизу вверх», а не наоборот. Все проблемы, которые могут эффективно решаться на местном (локальном) уровне, должны находиться в ведении муниципальных властей, наиболее близких к

■¹ В специальном протоколе, подготовленном непосредственно при работе над Лиссабонским договором 2007 г. («Протокол об осуществлении совместной компетенции»), уточняется, что в рамках совместной компетенции государства-члены сохраняют за собой права нормотворчества по всем аспектам («элементам»), не урегулированным правовыми актами Союза.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒