Часть 3 Интерлюдия 10 страница

Когда костер совсем догорел, мы встали и снова отдали честь. Йорген спустился к машине, сказав, что ему нужно связаться с семьей. Я стояла на скале и смотрела на след от крушения Рвоты.

Винила ли я ее за то, что она зря загубила свою жизнь? Или уважала, потому что она была готова заплатить любую цену, лишь бы ее не заклеймили трусихой? Могут ли эти два чувства уживаться в одном человеке?

«У нее и правда почти получилось», – подумала я, отметив неподалеку практически неповрежденное крыло. Дальше виднелась оторванная задняя часть фюзеляжа.

Вместе с ускорителем.

Меня осенило: пройдут недели, прежде чем кто-нибудь прилетит сюда, чтобы забрать с места крушения все ценное. И даже если заинтересуются пропажей ускорителя, то, скорее всего, решат, что его оторвало после попадания из деструктора.

Если бы я могла как-нибудь дотащить его до своей пещеры...

Это не мародерство. Скад, да Рвота сама попросила бы меня забрать ускоритель. Она бы хотела, чтобы я летала и сражалась. Но как его дотащить? Ускоритель на порядок тяжелее, чем я могу поднять...

Я бросила взгляд на Йоргена в автомобиле. Осмелюсь ли?

А есть ли у меня выбор? Когда мы выгружали дрова, я заметила в багажнике пару цепей...

Я спустилась с валунов и подошла к машине как раз в тот момент, когда Йорген выключил рацию.

– Пока ничего срочного. Но нам пора ехать. Мгновение я колебалась, но все-таки спросила:

– Йорген, а какая грузоподъемность у твоей машины?

– Достаточно большая. А что?

– Ты готов пойти на небольшое безумство?

– Как, например, улететь в пустоши и самим похоронить подругу?

– Еще безумнее. Но мне нужно, чтобы ты это сделал, не задавая лишних вопросов. Притворись, что я сошла с ума от горя или что-то типа того.

Он внимательно на меня посмотрел.

– И что конкретно ты хочешь сделать?

– Ты ведь понимаешь, – сказал Йорген, пока мы летели к «Альте», – что меня все больше охватывают подозрения.

Я посмотрела на ускоритель под автомобилем, подвешенный на цепях к буксирному кольцу под шасси. Маленькое подъемное кольцо едва справлялось с таким весом.

– Сначала ты сперла у меня силовую матрицу, теперь это. Чем ты занимаешься? Строишь собственный «Поко»?

Он засмеялся.

Я не поддержала его смех, и он посмотрел на меня. Затем потер основаниями ладоней лоб – до него начало доходить.

– Ты строишь истребитель.

– Я просила не задавать лишних вопросов.

– А я не соглашался. Штопор, ты строишь корабль?

– Ремонтирую, – уточнила я. – Нашла разбитый.

– Все находки принадлежат АОН. Забирать их себе – все равно что воровать.

– Типа как ты только что помог украсть ускоритель? Он застонал и откинулся на спинку кресла.

– По-твоему, что мы делали? – изумленно поинтересовалась я. – Мы полчаса вытаскивали из земли эту штуку!

– Ты сказала, что находишься в неуравновешенном эмоциональном состоянии после гибели Рвоты!

– Мне и в голову не пришло, что ты поверишь. Слушай, я никогда не попадала в неприятности, когда собирала всякие полезные бесхозные вещи. В Вулканической я смастерила из них гарпун для охоты.

– Целый истребитель – это тебе не гарпун. Как ты собираешься его ремонтировать? У тебя нет для этого ни опыта, ни времени!

Я не ответила. Нечего втягивать Рига в неприятности.

– Ты с ума сошла, – сказал Йорген.

– Адмирал Железнобокая не позволит мне летать. У нее на меня зуб из-за отца.

Я проведу всю жизнь на земле, даже если окончу летную школу.

– И ты решила построить собственный корабль? И что, по твоему мнению, произойдет? Явишься в битву в последний момент, и все просто забудут спросить, откуда у тебя собственный скадный истребитель?

Честно говоря... ответа у меня не было. Я засунула логику куда подальше, сочтя подобные вопросы мостами, которые буду сжигать, когда их захвачу.

– Штопор, даже если предположить, что ты сумеешь сама починить разбитый

«Поко», – а ты, кстати, не сумеешь, – как только ты поднимешься в воздух, тебя тут же засекут сканеры АОН. Если не назовешься, тебя собьют. А если назовешься, корабль у тебя отберут быстрее, чем произнесешь «военный трибунал».

Пусть только попробуют.

– Может, я не буду летать в составе АОН, – сказала я. – Есть другие пещеры, другие люди.

– Ни у кого больше нет воздушных сил. Остальные смогли обосноваться на постоянном месте только потому, что внимание креллов сосредоточено на нас.

– Некоторые используют корабли для торговли, – напомнила я.

– И ты перестанешь сражаться? Ради того, чтобы перевозить грузы?

– Я не знаю.

Я обмякла на сиденье, стараясь не поддаваться хандре. Он прав. Он всегда прав. Я вроде как понемногу переставала его ненавидеть, но Говнюк по-прежнему оставался самим собой.

Он вздохнул.

– Слушай, если хочешь летать, может, получится пристроить тебя частным пилотом. Некоторые семьи в глубоких пещерах содержат истребители для сопровождения в торговых операциях. Тебе не нужно чинить старую рухлядь. Могла бы летать на нашем корабле. У семьи Артуро есть несколько.

Я встрепенулась.

– Правда? Это возможно?

– Возможно. – Он немного подумал. – Хотя, наверное, нет. На эти места высокая конкуренция, обычно они достаются отставным пилотам АОН. И... не обойтись без исключительной репутации.

Которой у дочери труса нет. И никогда не будет, если только я не буду сражаться в АОН.

Величайшее противоречие моей жизни. Я никогда не буду хоть чего-нибудь стоить, пока не проявлю себя, но я не могу себя проявить, потому что никто не даст мне шанса.

Ну, я не собиралась прощаться с мечтой летать на М-Боте. Какими бы нелепыми и непродуманными ни предстали мои планы, когда Йорген их озвучил, М-Бот – мой корабль. Я найду способ.

Мы летели молча. Мои мысли унеслись к ускорителю, потом переметнулись к обломкам корабля Рвоты. Как ни странно, я все еще ощущала на коже жар погребального костра. Я надеялась, что церемония похорон облегчит мою боль, но было по-прежнему плохо. После ухода Рвоты осталась огромная пустота. Столько вопросов.

«Так будет каждый раз, когда я буду терять друзей в бою?» – думала я. Хотелось сразу сбежать и стать пилотом транспортника, как советовал Йорген. И больше никогда не сталкиваться с креллами и их деструкторами.

Трусиха.

Наконец вдали замаячила «Альта». Я взяла Йоргена за руку и указала на несколько градусов левее, в направлении моей скрытой пещеры.

– Лети туда.

Он наградил меня страдальческим взглядом, но сделал, как я просила. Метрах в сорока от трещины я заставила его остановиться, иначе взметнувшаяся пыль выдала бы, что часть земли была голограммой.

Он снизил автомобиль, чтобы мягко опустить ускоритель. Почувствовав, как тот коснулся земли, я прикрепила светолинию к боку машины и приготовилась спуститься, чтобы его отцепить.

Йорген остановил меня.

– Штопор, спасибо.

– За что?

– За то, что заставила меня это сделать. Мне стало легче, после того как мы проводили ее подобающе.

Что ж, по крайней мере одному из нас это помогло.

– Увидимся через неделю, – сказал он. – Моя семья наверняка расписала каждую секунду моего свободного времени.

Он посмотрел на меня, и на его лице появилось странное выражение.

– Этот разбитый корабль... его подъемное кольцо работает?

– Я... Да.

Он помог мне выбраться из машины. Знал он уже достаточно, чтобы при желании десять раз втянуть меня в неприятности. Так что заслужил честный ответ.

– Да, на нем есть подъемное кольцо. На самом деле корабль в лучшем состоянии, чем ты думаешь.

– Тогда чини его, – отозвался он. – Чини и летай. Найди способ и брось им вызов. За тех из нас, у кого не хватает смелости.

Я склонила голову набок, но он отвернулся и, стиснув зубы, ухватился обеими руками за руль. Я спустилась и отцепила ускоритель. Мы были достаточно близко, чтобы подогнать М-Бота и перетащить ускоритель в пещеру. Однако понадобится цепь, поэтому я отсоединила только один конец.

Я помахала Йоргену. Когда он поднялся в воздух, цепь соскользнула с буксирного кольца и упала рядом со мной. Йорген не попросил ее вернуть, просто полетел к «Альте». И к своим обязанностям.

Как ни странно... это правда. Как ни странно, я была гораздо свободнее него.

Безумие какое-то.

Я вытащила из рюкзака рацию.

– Привет, М-Бот. У меня для тебя подарок. Угадай, что.

– Гриб?

– Лучше.

– ...два гриба? Я улыбнулась.

– Свобода.

– Не буду спрашивать, где ты его взяла, – сказал Риг.

Уперев руки в бока, он рассматривал ускоритель, который мы с М-Ботом перетащили в пещеру.

– Видишь, как раз поэтому ты и занимаешься проектированием, – отозвалась я. – Ты умный.

– Недостаточно умный, чтобы держаться от всего этого подальше.

Я ухмыльнулась. Среди оборудования для техобслуживания М-Бота было переносное подъемное кольцо для технических нужд. Уменьшенная копия того, на котором он летал, – обруч размером с две ладони с перезаряжаемым аккумулятором. Мы с Ригом поместили сервисное кольцо под ускоритель и включили его.

Металлический блок приподнялся над землей примерно на метр. Мы передвинули его к задней части М-Бота, поближе к тому месту, где его нужно установить.

– Так что? – спросила я. – Пойдет?

– Возможно, я смогу его подогнать. – Риг потыкал ускоритель гаечным ключом. – А удастся ли привести его в рабочее состояние, зависит от степени повреждения. Только не говори, что сняла его с какого-нибудь исправного корабля АОН.

– Ты же говорил, что не будешь спрашивать.

Он подбросил гаечный ключ, не сводя глаз с ускорителя.

– Тебе придется поблагодарить меня в своей речи, когда станешь асом.

– Шесть раз.

– И назовешь в мою честь первенца.

– Первенец будет Палачом-Деструкториусом. В твою честь назову второго.

– И напечешь мне убойного печенья из водорослей или типа того.

– Ты серьезно хочешь попробовать мою выпечку?

– Если подумать, то, скад, нет. Но когда я в следующий раз что-нибудь испеку, заранее приготовь комплимент. Больше никаких «С крысиной начинкой было бы вкуснее».

– Клянусь честью пилота! – торжественно пообещала я. Риг опять упер руки в бока и расплылся в улыбке.

– Мы правда это сделаем. Заставим летать эту старую посудину.

– Если бы я был человеком, – раздался голос М-Бота из динамиков на боку корабля, – то обиделся бы.

Риг закатил глаза.

– Можешь чем-нибудь его занять? Не хочу, чтобы меня за работой отвлекали болтовней.

– Я могу одновременно разговаривать с ней и мешать вам! – отозвался М-Бот.

– Во многом благодаря многозадачности искусственный интеллект эффективнее мягких человеческих мозгов.

Риг посмотрел на меня.

– Не имел намерения вас оскорбить! – добавил М-Бот. – У вас чудесные ботинки!

– Мы с ним поработали над комплиментами, – пояснила я.

– Они не такие уж дурацкие по сравнению с остальным вашим нарядом!

– Ему еще нужно попрактиковаться.

– Пожалуйста, сделай так, чтобы он меня не доставал, – попросил Риг, подтаскивая ящик с инструментами. – Честное слово, вот только попадись мне умник, додумавшийся сделать машину, которая болтает, пока ты ее чинишь...

Я залезла в кабину и закрыла ее, загерметизировав и сделав звуконепроницаемой.

– М-Бот, пожалуйста, оставь его в покое. Я поудобнее устроилась в кресле.

– Как пожелаете. В любом случае мои процессоры заняты разработкой подходящей шутки по поводу того, что Риг приделывает мне новую задницу. Но мои логические цепи возражают, что экспеллер, который я использую для отработанного масла, – более подходящая метафора для ануса.

– Не особо хочется говорить о твоих сортирных функциях.

Я откинулась на спинку и уставилась в стекло, но за ним была только чернота и темная скала.

– Полагаю, в минуты депрессии человеческим существам не помешает юмор,

– сказал М-Бот. – Чтобы развеять мрачное настроение и забыть беды.

– Я не хочу забывать беды.

М-Бот замолчал. Потом более тонким и каким-то беззащитным голосом поинтересовался:

– Почему люди боятся смерти?

Нахмурившись, я перевела взгляд на приборную доску, где, как я знала, была камера.

– Еще одна попытка пошутить?

– Нет. Я хочу понять.

– Ты выдаешь пространные комментарии о людях, но не понимаешь такой простой вещи, как страх смерти?

– Дать определение? Могу. Но понять?.. Нет.

Я снова коснулась затылком спинки кресла. Как объяснить роботу понятие смертности?

– Ты скучаешь по воспоминаниям, так? По банкам памяти, которые уничтожились при крушении? Значит, ты понимаешь, что такое потеря.

– Да. Но я по определению не могу скучать по собственному существованию.

Так с какой стати мне этого бояться?

– Потому что... однажды тебя не станет. Ты перестанешь существовать. Будешь разрушен.

– Я уже не раз отключался. Я был отключен сто семьдесят два года. Какая разница, если бы я никогда не включился снова?

Я беспокойно поигрывала кнопками сферы управления. У меня еще шесть дней отпуска. Чтобы просто сидеть сиднем? Якобы восстанавливаться? А на самом деле бередить пустоту внутри, как ребенок постоянно ковыряет болячку?

– Спенса? – позвал М-Бот, выдернув меня из задумчивости. – А я должен бояться смерти?

– Истинный Непокорный не должен, – ответила я. – Так что, может, тебя специально так запрограммировали. И на самом деле я боюсь не своей смерти. Вообще-то, я ничего не боюсь. Я не трусиха.

– Конечно.

– Но потери друзей... нарушают мою твердость. Я должна быть сильной, чтобы с этим справляться. Я знаю, чего стоит стать пилотом. Я тренировалась, готовилась, слушала истории Бабули и...

Я глубоко вздохнула.

– Я скучаю по моему пилоту, – сказал М-Бот. – Я говорю «скучаю» из-за недостатка знаний. Без нужной информации я не могу оценивать свои дальнейшие действия. Моя способность взаимодействовать с миром и быть эффективным ослабела. – Он помедлил. – Я сломлен и не знаю, как выполнить свое предназначение. Вы так же себя чувствуете?

– Наверное. – Я сжала кулак, чтобы перестать дергаться. – Но я это преодолею, М-Бот.

– Должно быть, хорошо иметь свободу воли.

– У тебя тоже есть свобода воли. Мы об этом говорили.

– Я ее симулирую, чтобы казаться людям более привлекательным, – возразил он. – Но у меня ее нет. Свобода воли – это способность игнорировать свои программы. Люди на это способны, а я на фундаментальном уровне – нет.

– У людей нет программ.

– Нет, есть. У вас их даже больше, чем нужно. Противоречивые программы, ни одна не взаимодействует как надо, все вызывают различные функции одновременно или одну и ту же по противоположным причинам. Тем не менее иногда вы их игнорируете. Это не изъян. Это делает вас вами.

Я попыталась это осмыслить, но так нервничала, что не могла сидеть смирно.

Наконец я откинула фонарь, спустилась на землю и сходила за рацией и рюкзаком.

Поглощенный работой Риг напевал под нос незнакомую мелодию и сдирал с ускорителя ошметки фюзеляжа.

Я подошла к нему.

– Помощь нужна?

– Пока нет. Может, понадобишься через день или два, если опять придется менять проводку. – Он оторвал еще кусок и потыкал в дыру отверткой. – Хорошо, что я уже собрал обратно воспламенитель щита. Какое-то время я буду по горло занят вот этим.

– Кстати, как продвигается стажировка? – поинтересовалась я. – Проектная схема для щита?

Риг покачал головой.

– Как я и боялся. Показал чертеж начальнику, но не смог объяснить, в чем отличие нового щита, который я «изобрел», и на этом все закончилось. Щит и гравиконы М-Бота за гранью моего понимания. Нужно, чтобы корабль изучили настоящие инженеры, а не стажер.

Мы обменялись взглядами, и Риг вернулся к работе. Ни один из нас не хотел развивать эту идею. Становилось все очевиднее, что нам нужно выдать М-Бота. Я пряталась от правды за уверениями корабля, что он этого не хочет и в случае чего угрожает уничтожить свои системы. Но если начистоту, мы оба совершали измену, работая над ним в тайне.

Похоже, Ригу необходимо сосредоточиться, и я решила ему не мешать. Потрепав по «голове» Погибель, отчего та издала радостную трель, я выбралась из пещеры и отправилась прогуляться.

– Куда вы идете? – спросил М-Бот, когда я включила рацию.

– Мне нужно чем-то заняться. Не могу просто сидеть и горевать.

– Когда я в таком настроении, то пишу себе новую подпрограмму.

– С людьми так не получится, – сказала я. – Но твои слова заставляют задуматься. Ты говорил, что без нужной информации не знаешь, как оценивать свои дальнейшие действия.

– Первые ИИ были неповоротливыми, – отозвался он. – Приходилось программировать их действия для каждого набора обстоятельств. И каждое отдельное решение должно было содержать список инструкций для каждой возможности. Более продвинутые ИИ способны экстраполировать. Мы полагаемся на базовый набор правил и программ, но делаем выбор, опираясь на схожие ситуации, с которыми уже сталкивались. Тем не менее в обоих случаях существенное значение для выбора имеет информация. Без опыта прошлого мы не можем понять,

как действовать в будущем. Вы не просили таких подробностей, но приказали оставить Роджа в покое, поэтому я ищу темы для разговора.

– Ну, спасибо.

– Кроме того, человеческим существам необходимо выговориться другу, когда они горюют. Так что не стесняйтесь. Я проявлю дружеское участие. У вас отличные ботинки.

– Это единственное, что ты замечаешь в людях?

– Я всегда хотел иметь обувь. Это единственный предмет гардероба, который имеет смысл в идеальных условиях окружающей среды. Обувь не укладывается в ваши странные и нелепые табу, не позволяющие никому постороннему видеть ваше...

– Это единственное, что пришло тебе в голову, чтобы утешить в горе?

– Это был первый номер в моем списке. Чудесно.

– В списке семь миллионов пунктов. Хотите услышать номер два?

– Это молчание?

– Оно в список даже не попало.

– Поставь его под номером два.

– Хорошо. Я... О!

Опустив рацию, я пошла по знакомой дороге. Нужно чем-то заняться, а летать нельзя. Но можно поискать ответ на вопрос.

Где-то в главном штабе АОН хранится голографическая запись Битвы за

«Альту». И я ее найду.

К тому времени, как я добралась до «Альты», в голове сложился весьма четкий план. И весь он строился на единственном человеке, который, как я знала, имел доступ к записям битв.

Кабинет Кобба был крошечным, идеально чистым и лишенным всякого намека на личные пристрастия и увлечения. Ни фотографий на стенах, ни книг на полках.

Сегодня он сидел за своим столом и работал – читал какие-то отчеты и делал в них пометки красным карандашом. Когда я постучала в окно, он бросил на меня взгляд и вернулся к бумагам.

Я приоткрыла дверь.

– Тебя ФМ искала, – сказал он, переложив лист в другую стопку. – Я сказал ей, что понятия не имею, где твоя пещера. Но если захочешь связаться с остальными, настройся на частоту 1250. Это полоса частот семьи Артуро.

– Спасибо. – Я сделала глубокий вдох, повторяя про себя заранее спланированную речь. – Сэр, надеюсь, мне не грозят неприятности, но мы с Йоргеном вчера слетали и забрали значок Рвоты. Для ее семьи. – Я шагнула вперед и положила его на стол. – Он звонил наземному отряду поддержки и предупредил, что мы будем пролетать мимо.

Кобб вздохнул.

– Ну, думаю это не запрещено. – Он взял значок в руки. – Вы прояснили этот вопрос с трофейной службой?

– Э, нет, сэр.

– Значит, мне опять прибавилось бумажной работы.

– Мы похоронили ее как пилота, сэр. Сделали все, что могли. Вы сообщите об этом ее семье? Ради меня?

Он убрал значок.

– Им будет приятно об этом услышать, курсант. И я думаю, что даже трофейная команда не будет жаловаться, если я преподнесу им это в таком ключе. Но на этой неделе постарайся больше не втягивать меня в неприятности.

– Постараюсь, сэр. – Я пыталась придумать, как перейти к действительно интересующей меня теме. Что же сказать, чтобы не вызвать у Кобба лишних подозрений? – Я бы хотела как-нибудь использовать свободное время. Такой длинный больничный немного выбивает из колеи.

– Эти больничные могут отправляться к солнцу, – согласился Кобб. – Мне нравится Тиор. Она старается продвигать психологическую поддержку для пилотов и тому подобное – это хорошие идеи. Но ей следует уяснить: свободное время – последнее, в чем нуждаются скорбящие солдаты.

– Если мне нельзя ни летать, ни тренироваться, то, может... – Я сделала вид, что раздумываю. – Может, мне посмотреть старые битвы? Поучусь чему-нибудь?

– Архив в корпусе H. – Кобб указал в нужном направлении. – Там есть видеогарнитуры для просмотра. Чтобы попасть внутрь, тебе понадобится мой код доступа – 26407.

Десяток аргументов, которые я подготовила, чтобы подтолкнуть его к этому предложению, умер у меня на губах.

Все вышло... просто.

– Э, спасибо. – Я постаралась скрыть волнение. – Ну, наверно, как раз этим и займусь.

– Курсантам не положено пользоваться архивом. Если нарвешься на неприятности, скажи, что я тебя отправил за чем-нибудь, и уходи. Если придется, я подготовлю нужные бумаги. Скадные бюрократы. – Кобб переложил листок из одной стопки в другую. – И вот еще что, Штопор.

– Сэр?

– Иногда ответы, которые нам нужны, не соответствуют вопросам, которые мы задаем. – Он поднял на меня глаза. – И иногда трус может одурачить мудрецов.

Я встретилась с ним взглядом и покраснела, вспомнив, что наговорила ему вчера в приступе злости. «Если вы ищете оправданий собственной трусости из-за того, что катапультировались, мы не обязаны делать так же!»

– Сэр, я... прошу прощения за...

– Иди уже. Я пока не готов с тобой разбираться.

– Есть, сэр.

Я вышла из кабинета. Этот его взгляд... Он точно знал, почему я хочу посмотреть старые битвы. Видел насквозь все мои уловки.

Тогда почему он дал мне код доступа?

Я направилась к нужному зданию, открыла дверь при помощи кода и пошла вдоль стеллажей. Многие были заставлены старинными книгами, оставшимися от экипажа флота: история Старой Земли, философские трактаты. По большей части

всякие древности, но были и современные работы – руководства и исторические очерки.

По архиву сновали пилоты, их значки ярко блестели на синих комбинезонах. Глядя на них, я поняла, почему Кобб позволил мне сюда попасть. До моего выпуска оставалось меньше двух месяцев. С одной стороны, невероятно, сколько времени пролетело. С другой, за эти несколько месяцев произошло столько всего...

В любом случае я бы вскоре получила доступ к этому месту. Может, Кобб знал, что я все равно раскрою тайну, и потому не возражал, чтобы это произошло сейчас? Или он боялся, что по какой-нибудь причине мне откажут в этой привилегии, даже если я окончу летную школу? И решил позаботиться о том, чтобы я не упустила возможность?

Я не осмеливалась спрашивать, куда идти. Нельзя было рисковать, на цвет моего значка могли обратить внимание и поинтересоваться, что здесь делает курсант. Я обшаривала затхлое, слишком тихое помещение, пока не наткнулась на стеллаж с металлическими коробочками с названиями и датами битв на торцах. Они были размером примерно четыре на четыре сантиметра. Я понаблюдала, как девушка- пилот вставила одну в устройство для просмотра и наклонилась к видеогарнитуре.

Как раз то, что нужно, правда, в этих коробочках были битвы лишь за последние пять лет. За углом обнаружилась еще одна комната. Дверь закрыта, но через окна вдоль боковых стен видно, что там тоже хранятся записи. Я попробовала ввести код Кобба.

Дверь открылась, и я скользнула внутрь. Сердце бешено колотилось. Внутри никого не было, на небольшом стеллаже лежали металлические коробочки. Обратный отсчет дат вел... к той, за которой я охотилась. Битва за «Альту». Перед ней лежало еще несколько штук, но эта запись будто светилась, маня к себе.

В ряду нет пустых мест – записи брали нечасто. И здесь не было устройства для просмотра. То есть... я просто беру запись и ухожу?

Будь смелой. Непокорной. Даже если последнее время ничего подобного не чувствуешь.

Я взяла коробочку и улизнула из комнаты. Никакой сигнализации. До конца не веря в свою удачу, я покинула здание c призом в руке.

Тайна. Прямо здесь, в моей ладони. Я в огромном долгу перед Коббом – не только за сегодня, но за все. За то, что он нашел для меня место в своем классе, когда больше никто не дал мне шанса. За то, что терпел меня все эти недели, за то, что не дал пощечину, когда я назвала его трусом.

Я отплачу ему. Как-нибудь. Засунув квадратик с записью в карман, я зашагала к учебному корпусу. Скорее всего, ее можно запустить в кабине, хотя непонятно, разрешено ли пользоваться кабинами, пока мы на больничном.

Я настолько погрузилась в собственные мысли, что даже не заметила людей, мимо которых проходила, пока меня кто-то не окликнул.

– Эй, Штопор?

Я застыла и обернулась. Это была ФМ, и она была в юбке. В самой настоящей юбке и блузке, с серебристыми заколками в коротких светлых волосах.

– Звезды, где ты пропадала? — Она схватила меня за руку. – В своей пещере?

– Где же еще?

– Ты ведь в отпуске. Довлеющий авторитаризм ослабил свою железную хватку.

Мы можем выходить за пределы базы.

– Я каждый день выхожу за пределы базы.

– Это другое. – Она потянула меня в сторону. – Идем. Тебе повезло, что Бзик попросила меня кое-что ей принести.

– Киммалин? Ты виделась с ней после того, как она ушла?

– Конечно. Она же не на другую планету переехала. Идем.

Трудно заставить ФМ передумать, когда она в боевом настроении, так что я уступила. Она потащила меня за ворота базы, вдоль рядов строений. Мы вошли в одно из них, на которое я раньше особо не обращала внимания.

И передо мной открылся абсолютно новый мир.

Ресторан был, конечно, не особо впечатляющим: несколько беспорядочно расставленных столиков, за которыми сидели курсанты и молодые пилоты, приглушенный свет. В углу мужчина что-то наигрывал на перкуссии.

ФМ тащила меня к столику, за которым Артуро обнимал незнакомую темнокожую девушку с короткими волосами. Там же чинно восседала Киммалин, перед ней стоял очень большой и очень фиолетовый напиток. Рядом расположился Недд.

Недд. Я не видела его уже несколько недель! С той ночи на стартовой площадке! Он был в брюках и рубашке, а на спинке стула висел пиджак. Странно встретить его в гражданской одежде, особенно рядом с Артуро в курсантском комбинезоне.

Сквозь гул разговоров в зале я услышала беззаботный голос Недда:

– Я никогда этого не говорил. Я придурок другого типа – обаятельный. Артуро закатил глаза, но девушка рядом с ним подалась вперед:

– Недд, придурок он и есть придурок.

– Ничего подобного. В этом деле я эксперт. Я...

– Ребята, – прервала их ФМ, вскинув руки в театральном жесте и указав на меня, – посмотрите, кого я нашла! Она бродила вокруг базы и кисла из-за того, что не сможет пострелять в ближайшие дни.

Недд ткнул пальцем в сторону ФМ.

– Видишь, вот она – как раз придурочная другого типа.

ФМ отвесила ему подзатыльник, и он ухмыльнулся. А потом встал и сгреб меня в медвежьи объятия.

– Рад тебя видеть, Штопор. Закажи себе что-нибудь. Артуро платит.

– Я плачу?

– Ты богатый.

– Ты тоже.

– Я богатый другого типа. Бедный богатый.

– О, ради Святой.

– Не произноси имя Святой всуе, – одернула Киммалин.

– Ты это делаешь постоянно!

– Я верующая, а ты – нет. Так что мне можно.

Недд ухмыльнулся, зацепил ногой стул у соседнего стола и, придвинув его к нашему, махнул мне присаживаться.

Я нерешительно села. Запись по-прежнему жгла карман комбинезона. В то же время при виде Недда и Киммалин на душе потеплело. Это мне и было нужно.

Поэтому я постаралась пока что забыть о записи.

– Штопор, это Брин. – Артуро указал на девушку, сидящую близко к нему.

Очень-очень близко. – Мы познакомились еще до летной школы.

– Не представляю, как вы его терпите, – произнесла она. – Он изображал из себя всезнайку еще до того, как стал пилотом. А теперь, должно быть, совсем невыносим.

Улыбнувшись, Артуро в шутку стукнул ее по плечу. Да, совершенно ясно, что эти двое давно вместе. Почему я не в курсе, что у Артуро есть девушка?

«Была бы в курсе, если бы хоть иногда проводила свободное время вместе с ребятами», – подумала я.

Через пару секунд ФМ поставила передо мной нечто фиолетовое и шипучее и корзинку с полосками жареных водорослей, потом села на свое место и кинула Киммалин мешочек.

– Нашла твое ожерелье под кроватью.

– Спасибо, дружок. – Киммалин открыла мешочек и заглянула внутрь. – Я немного психанула, когда уходила, да?

– Ребята, вы собираетесь возвращаться в АОН? — спросила я. – Поговорим с Коббом? Им нужны пилоты. Может, получится уговорить их взять вас обратно.

⇐ Предыдущая 21 22 23 24 252627 28 29 30 Следующая ⇒