Часть 3 Интерлюдия 11 страница

Недд с Киммалин обменялись взглядами, и Недд сделал большой глоток.

– Нет, – ответил он. – Кобб ведь говорил, что большая часть класса отсеется. Так что они этого и ожидали. Нас не возьмут обратно. И я не уверен, что могу поступить так с мамой, после того как...

Тишина. Разговор за столом смолк.

– Может, я и не вернусь, но хотя бы стала курсантом, – бодро проговорила Киммалин. – Родители мною гордятся, и стрелки из Благодатной пещеры только обо мне и говорят.

– Но... я хотела сказать... летать... – начала было я, хотя поняла, что лучше оставить эту тему.

– Мы не такие, как ты, Штопор, – произнес Недд. – Летать, конечно, прекрасно. Я бы вернулся в мгновение ока, но что-то в АОН... в самой культуре, в том, как бросают в битву курсантов, в этом отчаянии...

ФМ показала ему два больших пальца. Киммалин просто опустила взгляд на колени – должно быть, думала о том же, о чем и я. У АОН были причины, чтобы отчаяться. Курсантов бросали в бой не только ради практики или из-за того, что в АОН не ценили жизни. Нам требовалось как можно больше пилотов в воздухе, даже неопытных.

Я росла в Вулканической и знала, что борьба с креллами – дело героическое и опасное, но только попав в «Альту», осознала, насколько мы близки к краю пропасти. Я все же промолчала, потому что не хотела огорчать остальных. Разговор перешел к какой-то важной вчерашней игре – победила старая команда Рвоты. Недд поднял бокал, все присоединились, и я тоже. Я глотнула своего фиолетового напитка

и чуть не выплюнула – слишком сладкий.

Я решила перебить вкус водорослями. Во рту приключился взрыв вкуса, и я застыла с широко распахнутыми глазами. Я едва не растеклась в лужицу. Раньше мне доводилось пробовать жареные водоросли, но они и в помине не были так хороши. Что это за специи?

– Штопор? – позвал Артуро. – У тебя лицо, будто тебе ногу отдавили. Дрожащими пальцами я взяла еще кусочек.

– Так вкусно!

– Она же питалась крысами последние пару месяцев, – пояснила ФМ. – Вкусовые рецепторы совсем атрофировались.

– ФМ, откуда ты берешь такие слова? – спросила Киммалин. – Ничего подобного я не слышала!

– А сколько я могу съесть?

– Я взяла тебе целую корзинку, – ответила ФМ. – Артуро же платит.

Я нарочито комично начала запихивать водоросли в рот. Но, если честно, мне хотелось съесть как можно больше, пока я не очнулась ото сна, или пока меня отсюда не вышвырнули, или пока что-нибудь не взорвалось.

Брин рассмеялась.

– Она такая агрессивная.

– Ты даже не представляешь, – улыбнулся Артуро. Брин поигрывала локоном его волос.

Скад, я преступно мало знала о товарищах по звену.

– А где Йорген? – спросила я в перерыве между горстями водорослей.

– Он бы все равно не пришел, – ответил Недд. – Слишком важная шишка для

нас.

– Вы его даже не звали?

– Неа, – ответил Артуро.

– Разве вы не дружите?

– Дружим, поэтому и знаем, что он бы не пришел, – сказал Недд. – Слушай, а

как там старина Кобб? Были какие-нибудь интересные ругательства за последнее время?

– В последнем разговоре Штопор задала ему перцу, – отметила Киммалин. Я проглотила водоросли, которые были во рту.

– Зря я все это наговорила.

– Мысли, которые не высказываешь, остаются у тебя в голове, – торжественно произнесла Киммалин.

– Ты поймала его на противоречии. – ФМ подняла палец. – Он опирался на идею, которую сам же и отрицал!

Я опустила глаза к корзинке и обнаружила, что та уже пуста. ФМ схватила ее и ушла к стойке – наверное, за следующей. Зашипел фритюр, и от острого, наполнившего зал запаха у меня потекли слюнки. Это ведь не слишком дорого? Хотя какая разница!

Я еще раз пригубила напиток, но он по-прежнему казался слишком сладким. К счастью, ФМ поставила передо мной новую корзинку водорослей, и я налетела на угощение. Специи были просто восхитительными. От их вкуса мой рот словно очнулся после долгого сна.

Ребята предавались воспоминаниям о Рвоте, и в их голосах звучала та же боль, что чувствовала я. Они понимали. В этом я не одинока.

Я обнаружила, что рассказываю о том, что сделали мы с Йоргеном. Они печально выслушали подробности.

– Надо было мне полететь с вами, – сказал Артуро. – Как думаешь, Кобб даст мне подержать ее значок перед тем, как отдаст ее семье?

Он опустил глаза, и Брин погладила его по руке.

– А помните, как мы поспорили, что она съест больше водорослевых котлет за ужином, чем я? – спросил Недд.

– В итоге она оказалась на полу, – с тоской вспомнила ФМ. – Просто валялась по полу и стонала. Всю ночь жаловалась, что котлеты сражаются у нее в желудке.

Остальные рассмеялись, но Артуро сидел, уставившись в стакан. Выглядел он... опустошенным. В том бою он едва не погиб. Оставалось надеяться, что к концу больничного техники восстановят его истребитель.

Разумеется, это напомнило мне о том, что Риг чинит М-Бота. И о том, что я у него в долгу. В большом долгу.

– ФМ, а тебе нравятся умные парни? – спросила я.

– Я уже занят, – с улыбкой встрял Артуро. ФМ закатила глаза.

– Зависит от обстоятельств. А насколько симпатичные?

– В меру.

– Ребята, я уже занят, – повторил Артуро.

– ФМ соблазнилась бы только парнем из низов, – сказал Недд. – Чтобы бросить вызов власть имущим. Злосчастная, невозможная любовь – единственный вариант для ФМ.

– Не вся моя жизнь подчиняется желанию бунтовать, Недд, – возразила она.

– Да? И какой напиток ты выбрала?

Я только сейчас заметила, что у нее в стакане было что-то оранжевое, хотя все пили фиолетовое.

Она вновь закатила глаза.

– Ты придурок.

– Правильного типа?

– Раздражающего.

– Согласен.

Они продолжали препираться, и я откинулась на спинку стула, наслаждаясь водорослями, пока Брин не ушла в уборную. Без нее за столом осталось лишь наше звено, и я поймала себя на том, что меня так и подмывает кое-что им сказать. В кои- то веки мы были далеко от базы АОН, где мне постоянно казалось, что за нами наблюдают.

– Мы можем кое о чем поговорить? – спросила я, прервав Недда, который рассказывал какую-то историю. – Я все думаю о тех вопросах, что Артуро поднял однажды в классе. Разве не странно, что мы сражаемся с врагами восемьдесят лет и весьма смутно представляем, как они выглядят?

Киммалин кивнула.

– Как удобно, что креллы никогда не посылают в бой больше сотни кораблей. Защитные платформы в поясе обломков во многом объясняют, почему мы еще живы,

но этот вопрос меня беспокоит. Они что, не могут отправить в два раза больше кораблей и задавить нас числом?

– Это подозрительно. Очень подозрительно, – поддержала ФМ.

– Ты бы так в любом случае сказала, – заметил Недд.

– И в данном случае ты не согласен? Он не ответил.

– Мы же не единственные, кто задавался этими вопросами? – спросила я. – То есть... АОН действительно не знает ответов? Или скрывает их?

Так же, как скрывает правду о моем отце.

– Ладно, побуду адвокатом дьявола, – сказал Артуро. – Возможно, они просто не делятся этой информацией с курсантами и гражданскими. Я знаю, Штопор, ты не любишь адмирала – и по праву, – но у нее прекрасная репутация и очень хорошие советники.

– И мы все равно проигрываем. – Я придвинулась ближе к столу, стараясь говорить тише. – Вы все знаете, что это так. В конце концов креллы до нас доберутся.

Остальные замолчали, и Артуро оглянулся по сторонам, проверяя, не слышно ли нашу беседу за соседними столиками.

– Они не хотят, чтобы мы задавали вопросы, – сказала Киммалин. – Помните, тогда за ужином Артуро рассуждал, а проходящий мимо офицер приказал ему заткнуться? Все, кроме Кобба, сворачивают разговор, как только слышат неудобные вопросы.

– Им нужны тупицы, – добавила ФМ. – Пилоты, которые слепо выполняют приказы и в ком нет ни капельки оригинальности, сострадания и души.

В зал вернулась девушка Артуро, лавируя между столиками. Я наклонилась ближе и тихо сказала:

– Просто... подумайте об этом. Потому что я думаю. Я нащупала в кармане чип с данными.

Разговор вернулся к более легкомысленным темам, но ФМ посмотрела на меня и улыбнулась. Ее глаза поблескивали, будто она гордилась тем, что я задаю такие вопросы. Похоже, я всегда казалась ей каким-то зомби с промытыми мозгами, но она меня не знала. Не знала, что большую часть жизни я провела вне общества Непокорных, бродя по туннелям и роясь в мусоре.

Если уж на то пошло, я бы хотела, чтобы Непокорные были даже более храбрыми, более героическими – как в сказках Бабули. Но, пожалуй, в одном мы с ФМ сходились: нынешнее руководство АОН оставляет желать лучшего.

Я позволила ФМ – ну, по сути Артуро – купить мне третью корзинку водорослей. Потом извинилась и попрощалась. Я с удовольствием посидела с ними, но нужно сделать кое-что еще.

Пора узнать ответы.

Когда я вернулась в пещеру, Риг уже ушел. Судя по всему, он здорово продвинулся с ускорителем. Погибель сидела на камне около крыла. Почесав ей голову по пути в кабину, я забралась внутрь.

Меня накрыло странное ощущение неотвратимости. Тайна, которую так долго хранили, у меня в кармане. Наконец появились ответы, и я узнаю, что же случилось с отцом. Откуда же такая нерешительность?

Я закрыла кабину.

– М-Бот, ты знаешь, как извлечь голограмму из вот такой штуки? Я вытащила металлическую коробочку и показала разъемы снизу.

– Да. Это стандартный формат. Видите ряд портов под панелью с маркировкой «A-118»? Вам нужен «SSXB».

Я последовала указаниям и, промедлив лишь миг, воткнула коробочку в гнездо.

– О, любопытно. Любопытно, – загудел М-Бот.

– Что там?

– Я нагнетаю интригу, чтобы вы насладились неожиданностью.

– Пожалуйста, не надо.

– Люди предпочитают...

– Просто скажи и все.

– Ладно, нытик. Здесь большой объем информации: трехмерная голокарта, а также исходные данные транспондеров, радиосигналы во время боя и даже несколько записей с камер внутри бункеров. Подделать такое очень сложно.

Подделать. Я об этом не задумывалась, но теперь поняла, что беспокоюсь.

– Ты уверен?

– Я бы заметил любые правки. Хотите посмотреть?

– Да.

Нет.

– Тогда вылезайте.

– Вылезать?

– Мой голопроектор воспроизведет для вас уменьшенную копию битвы.

Я выбралась из кабины, мимоходом почесав голову Погибели – та переместилась к носу корабля, – и с грохотом спрыгнула на каменный пол.

Передо мной развернулась битва. Когда Кобб следил за нашими полетами, все корабли были окрашены в яркие цвета – красный и синий, а М-Бот воспроизвел точные миниатюры кораблей. Они наступали волнами, такие настоящие, что я не удержалась и потрогала их, отчего они распались на зернистые частицы, состоявшие словно не совсем из света.

Следом объявились креллы. Их корабли выглядели еще более незавершенными, чем сейчас. Еще более необычными. Провода свисали под странными углами, в крыльях виднелись трещины, фюзеляжи напоминали металлические лоскутные одеяла. Моя маленькая пещера превратилась в поле боя.

Я села и стала молча смотреть. Голопроектор М-Бота не передавал звук. Корабли сгорали во вспышках безмолвной смерти. Они летали беззвучно, как бескрылая мошкара.

Я знала эту битву. Мы изучали ее, запоминали тактические приемы. Но наблюдая своими глазами, я могла ее прочувствовать. Раньше я воображала великие маневры человеческих истребителей, сражавшихся вопреки всему с превосходящими в два с половиной раза силами врага. Воображала, как они решительно оборонялись, балансируя на грани отчаяния, но всегда контролируя ситуацию.

Однако теперь я была пилотом и видела, какой там царил хаос. Битва развивалась беспорядочно. Тактика казалась не такой уж великолепной – не менее героической, но гораздо более импровизированной. Впрочем, это только возвысило пилотов в моих глазах.

Все продолжалось довольно долго – дольше, чем любая стычка с участием звена «Ввысь». Я легко нашла отца. Лучший истребитель в группе, тот, кто вел за собой все атаки. Самонадеянно думать, что я могла выделить отцовский корабль посреди мешанины боя, но было в его полете что-то такое...

– Ты можешь идентифицировать пилотов? – спросила я.

Над каждым кораблем появилось окошко с позывным и номером пилота в

звене.

«Надежда-7, – гласила надпись. – Позывной – Охотник».

Может, я и страдала самонадеянностью, но не ошиблась. Неожиданно для

себя я снова попыталась потрогать его корабль. На глаза навернулись слезы. Глупая девчонка. Я смахнула слезы, а отец занял позицию рядом с напарником. Позывной – Дворняга. Кобб.

К ним присоединился еще один корабль. Позывной – Железнобокая. Потом еще два, которых я не знала. Позывные – Ралли и Антик. Все, кто остался от отцовского звена из восьми человек. Потери в битве зашкаливали: от сорока кораблей осталось всего двадцать семь.

Я встала и пошла за кораблем отца, пока он носился по пещере. Первые граждане сражались отчаянно, и их отвага принесла свои плоды – креллов удалось отбросить. Я знала, что так и будет, но все равно смотрела, затаив дыхание. Корабли сгорали в миниатюрных вспышках. Ценой жизни пилотов на Детрите было основано первое стабильное общество и правительство со времен крушения «Непокорного».

И общество, и правительство имели изъяны. ФМ права насчет их нечестности, узколобости и авторитарности. Но это было хоть что-то. Они существовали, потому что вот эти люди – эти пилоты – не покорились креллам.

Ближе к концу битвы креллы отступили, чтобы перегруппироваться. Из уроков я помнила, что они предпримут только одну атаку, прежде чем наконец скроются в небе. Человеческие боевые порядки перестроились, звенья сгруппировались, и я почти услышала, как они устно подтверждают готовность.

Я помнила этот момент. Момент, когда...

Один корабль – отцовский – сломал строй. У меня чуть сердце не остановилось. В горле сперло дыхание.

Но он полетел вверх.

Я запрыгнула на камень, потом на крыло М-Бота, пытаясь последовать за отцом. Он поднимался все выше. Я могла представить, что он увидел. Я откуда-то знала, что случилось: отец заметил просвет в поясе обломков, как в тот раз, когда

показал мне такой же. Такой же, что я заметила во второй раз, летая с М-Ботом, когда обломки выстроились в один ряд.

Я по-своему истолковала его исчезновение. Это вовсе не трусость. Для меня его поступок – полет ввысь – был очевидным. Бой длился уже час. Отец беспокоился, что после отчаянной передышки, во время которой враг перегруппировался для очередной атаки, битва будет проиграна.

И он решился на отчаянный поступок. Он отправился выяснить, откуда прилетают креллы, чтобы попытаться их остановить. У меня мороз пошел по коже, когда я увидела, как он уносится ввысь. Он сделал то, о чем всегда говорил мне.

Он пытался дотянуться до более значительного. Его корабль исчез.

– Он не сбежал. – Я снова вытерла набежавшие слезы. – Он сломал строй.

Наверное, не подчинился приказам. Но он не сбежал.

– Ну, я бы... – начал М-Бот.

– Вот что они скрывают! – перебила я, взглянув на кабину М-Бота. – Его заклеймили трусом, потому что он улетел ввысь, когда не должен был.

– Возможно, вам...

– Кобб все это время знал. Наверное, его разрывало изнутри. Вот почему он не летает – дело во лжи, которую он поддерживает. Но что увидел отец? Что с ним случилось? Он...

– Спенса, – перебил М-Бот. – Я перемотаю запись вперед. Смотрите.

С потолка пещеры, словно звезда, упала горошина света. Корабль отца вернулся? Я потянулась к нему, и голографический кораблик понесся вниз, пройдя сквозь ладонь. Подлетев к оставшейся четверке своего звена, отец активировал ОМИ и отключил их щиты.

Стоп. Что?

Тем временем волна креллов покатила в последнюю атаку. Отец выполнил идеальную петлю и начал палить из деструкторов по собственным товарищам.

Не... не может быть...

Пилот с позывным Ралли погиб в огненной вспышке. Отец, заложив вираж, присоединился к креллам, которые в него не стреляли, а наоборот, прикрывали, и атаковал следующего члена своего звена.

– Нет, – вырвалось у меня. – Нет, это ложь!

Пилот с позывным Антик погиб, пытаясь ускользнуть от отца.

– М-Бот, это не он! – воскликнула я.

– Жизненные показатели те же самые. Я не могу увидеть, что произошло наверху, но корабль и пилот те же самые. Это он.

Прямо у меня на глазах отец уничтожил еще один корабль. Он был ужасом на поле боя. Ураганом огня и стали.

– Нет.

Железнобокая и Дворняга вместе сели ему на хвост. Он сбил еще кого-то. Убил уже четверых Первых граждан.

– Я...

Опустошенная, я сползла на землю.

Дворняга выстрелил. Отец уклонился, но Дворняга не отстал и преследовал его, пока очередной выстрел не попал в цель.

На месте отцовского корабля на миг разразился кромешный ад, горящие обломки полетели вниз, словно дождь из космического мусора.

Я едва досмотрела концовку битвы. Просто уставилась в точку, где испарился корабль отца. В итоге люди одержали победу. Уцелевшие креллы сбежали.

Четырнадцать выживших. Двадцать пять погибших. Один предатель.

Голограмма развеялась.

– Спенса? – позвал М-Бот. – Я оцениваю ваше эмоциональное состояние как потрясение.

– Ты уверен, что эти данные нельзя подделать?

– Вероятность того, что запись фальсифицирована, а я не способен это выявить? Принимая во внимание уровень развития технологий вашего народа? Крайне мала. В человеческих терминах – нет, Спенса. Запись не может быть подделкой. Мне... жаль.

– Почему? – прошептала я. – Почему он так поступил? Неужели был одним из них с самого начала? Или... что-то увидел там, наверху?

– У меня нет информации, которая поможет ответить на эти вопросы. Я располагаю записями переговоров в битве, но согласно моему анализу в них нет ничего необычного, по крайней мере, до того момента, как ваш отец увидел просвет в небе.

– Включи, дай мне послушать, – сказала я.

– Я слышу звезды, – произнес отец.

Я сама попросила его услышать, но этот голос – после стольких лет – по- прежнему вызывал во мне волну эмоций. Боль, любовь. В тот миг я снова была маленькой девочкой.

– И вижу их, Кобб, – добавил отец. – Так же, как уже видел сегодня. Просвет в поясе обломков. Я могу проскочить.

– Охотник! – рявкнула Железнобокая. – Оставаться в строю.

– Джуди, я могу проскочить. Я должен попробовать. Должен увидеть. – Он помолчал и добавил тише: – Я слышу звезды.

На короткое время на линии повисла тишина. Потом заговорила Железнобокая:

– Лети, я тебе доверяю. Звук оборвался.

– После этого ваш отец поднялся вверх, за пояс обломков, – сказал М-Бот. – Датчики не записали, что там произошло. Приблизительно пять минут и тридцать девять секунд спустя он вернулся и атаковал своих.

– Он что-нибудь говорил?

– Есть один маленький кусочек. Полагаю, хотите его послушать?

Я не хотела. Но выбора не было. По лицу ручьями бежали слезы. М-Бот включил запись: общий канал, множество голосов в хаосе боя. Я отчетливо уловила, как Кобб кричит отцу:

– Почему? Почему, Охотник?

Потом, почти неразличимый в общем гуле переговоров, голос отца. Тихий.

Скорбный.

– Я тебя убью. Всех вас убью. В пещере снова стало тихо.

– Это единственный раз, когда он говорит после возвращения, больше я ничего не нашел, – сказал М-Бот.

Я покачала головой, пытаясь разобраться.

– Почему АОН не предала это огласке? Они без проблем заклеймили его трусом. Зачем прятать правду, если она еще хуже, чем ложь?

– Могу предположить, – произнес М-Бот. – Но, боюсь, без дополнительной информации это будут всего лишь догадки.

Вскочив на ноги, я забралась в кабину, нажала на кнопку «Закрыть» и выключила огни.

– Спенса?

Я свернулась калачиком. И осталась лежать.

После того как я узнала об отцовской измене, внутри будто кровоточила рана. На следующий день я еле встала с постели. Если бы у нас были занятия, я бы их пропустила.

Настроение подействовало на желудок, мне было плохо – тошнота, слабость. Надо было поесть, и я в конце концов впихнула в себя несколько безвкусных пещерных грибов.

Риг тихо вкалывал, запаивая и прикручивая провода. Он хорошо меня знал и понимал, что, когда мне нездоровится, лучше меня не трогать. Я терпеть не могла показываться больной на людях.

Я сомневалась, стоит ли вываливать на него мои новости и хочется ли мне вообще обсуждать все это с кем бы то ни было. А если ничего не говорить, то можно притвориться, что так и не узнала правду. Может, получится сделать вид, что отец не совершал эти ужасные вещи.

Тем вечером М-Бот испробовал множество способов поднять мне настроение. Все они были странные, он явно прошелся по списку методов эмоциональной поддержки. Я не обращала на него внимания и каким-то чудом сумела заснуть.

На следующее утро мне немного полегчало, но эмоциональное состояние оставляло желать лучшего. М-Бот не разговаривал со мной, пока я свежевала крыс, а когда спросила, в чем дело, сказал:

– Некоторым людям нужно побыть наедине со своим горем. Я два дня не буду с вами разговаривать и посмотрю, поможет ли это. Пожалуйста, наслаждайтесь всеми этапами горя.

Некоторое время я просто... существовала или типа того. Жила под тяжестью грозной, зловещей правды. Железнобокая и Кобб лгали об отце, но лгали, чтобы его преступление казалось не таким страшным. Они защищали мою семью. Если со мной так обращались, когда я была дочерью труса, что случилось бы с дочерью предателя?

Внезапно все действия Железнобокой по отношению ко мне обрели смысл. Отец убил нескольких товарищей по звену. Собственных друзей. Неудивительно, что она меня ненавидит. Поразительно, что Кобб не испытывает того же.

Прошло еще четыре тяжелых дня. Я изредка охотилась, но в основном потихоньку помогала Ригу с ускорителем. Он пару раз заводил разговор о том, что со мной происходит, и я едва ему не рассказала. Однако в последний момент почему-то смолчала. Этой правдой делиться не хотелось. Даже с ним.

Наконец на следующее утро мне пришлось принимать решение. Наш больничный закончился. Вернуться? Смогу ли я посмотреть Коббу в глаза? Смогу ли вести себя как самовольная девчонка и плеваться на сапоги адмирала, зная правду?

Смогу ли жить и летать с этим позором? Как выяснилось, да.

Я не могла не летать.

***

Я пришла в класс в 6:30, раньше всех. Впрочем, нас осталось всего четверо.

Похоже, пока мы восстанавливались на больничном, учебные кабины решили отремонтировать. Рабочих не видно, но подушки сидений отсутствовали, а в кабине Йоргена был открыт боковой щиток, и из него торчали провода.

Дверь распахнулась, и на пороге появилась ФМ в безупречно чистом комбинезоне и новых ботинках. Следом вошел Артуро, болтая с ней об игре, на которую они ходили прошлым вечером. У меня сложилось впечатление, что Недду нравится ФМ, так как он раздобыл им билеты.

– Привет, – поздоровалась она.

ФМ обняла меня и похлопала по плечу, а значит, горе все еще явственно читалось на моем лице. Вот вам и повадки сильного воина.

Кобб толкнул дверь, с отсутствующим видом цедя обжигающий кофе и просматривая отчеты. С ним в своей обычной авторитетной манере зашел Йорген.

Погодите. Когда это он стал казаться мне «авторитетным»?

– Кобб, – Артуро указал на кабину, – их что, никто не предупредил, что наш больничный кончается? Как мы будем тренироваться?

– Тренировки в симуляции для вас практически окончены. – Кобб проковылял мимо, даже не подняв головы. – До вашего выпуска осталось пять недель. С сегодняшнего дня вы будете проводить большую часть времени в настоящих кораблях. По утрам будем встречаться на стартовой площадке.

– Отлично, – произнесла я с энтузиазмом, которого не чувствовала.

Кобб кивнул на дверь, и мы поспешили прочь из класса. В коридоре со мной поравнялся Артуро.

– Я бы хотел быть больше похожим на тебя, Штопор, – сказал он.

– На меня?

– Ты всегда такая прямолинейная и смелая. Я и правда очень хочу снова подняться в воздух. Очень. Все будет в порядке.

Он словно убеждал сам себя. Каково это – побывать на волосок от смерти? Когда в тебя попали, пока ты без щита? Я попыталась представить обуявшую его панику, дым в кабине, беспомощность...

– Ты смелый, – отозвалась я. – Ты возвращаешься в кабину – это самое важное. Ты не позволил страху одержать верх.

Похоже, услышав эти слова от меня, Артуро непонятно почему приободрился. Что бы он сказал, узнав, насколько мои эмоции далеки от «прямолинейности» и

«смелости»?

Мы переоделись в летные комбинезоны и пошли по стартовой площадке к выстроившимся в ряд «Поко». Место корабля Артуро пустовало, но сам он стоял и болтал с Сив из наземной команды. Это была высокая пожилая женщина с короткими седыми волосами.

– Тебе придется взять Ввысь-6, Амфи. – Она указала на корабль. – Твой еще не

готов.

Я глянула на ремонтный ангар, откуда по-прежнему торчал нос «Поко».

– В чем задержка? – спросил Артуро.

– Мы починили ускоритель и проверили подъемное кольцо, – пояснила Сив, –

но пришлось извлечь воспламенитель щита. До сих пор ждем замену – новая партия должна прийти на следующей неделе. В общем, к тебе приписали Ввысь-6, разве что ты захочешь полетать без щита.

Артуро неохотно двинулся к бывшему кораблю Киммалин. Я пошла дальше к Ввысь-10. Немного сложно думать о нем как о «моем» корабле, когда в пещере ждет М-Бот. Но этот «Поко» служил мне верой и правдой. Хороший истребитель.

Вместо техника, который обычно помогал пристегнуться, с моим шлемом в руках стоял Кобб.

– Сэр?

– Выглядишь ты так, будто денек выдался не из легких, Штопор. Тебе нужно больше времени?

– Нет, сэр.

– Я обязан сообщить о твоем состоянии в медчасть. Может, тебе стоит зайти к ним и побеседовать с одним из новых консультантов Тиор.

Я протянула коробочку с записью, которую позаимствовала из библиотеки.

Тайны, которые, как выяснилось, узнавать мне вовсе не хотелось.

– Я в порядке, сэр.

Он пристально посмотрел на меня и взял коробочку. Подал шлем. Я ощупала внутреннюю часть – сенсоры на месте.

– Да, они все еще мониторят твой мозг, – сказал Кобб.

– Они нашли что-нибудь... важное?

Я до сих пор не знала, что и думать по этому поводу, но от мысли, что медики шпионят за моим мозгом, пока я летаю, становилось не по себе.

– Я не вправе рассказывать, курсант. Однако у меня создалось впечатление, что им не терпится начать проверять всех новых курсантов на основании полученных от тебя данных.

– И вы действительно хотите, чтобы я разговаривала с их консультантами?

Чтобы они проводили на мне еще больше опытов?

Я поморщилась. И без того хватало проблем, чтобы еще беспокоиться, почему медикам так приглянулся мой мозг.

– Не надо их бояться. Доктор Тиор – хороший человек. – Он засунул коробочку в накладной карман рубашки и что-то вытащил из него – сложенный листок бумаги. – Вот, к примеру.

Я с любопытством развернула листок:

«Разрешение на снятие ограничений с курсанта Спенсы Найтшейд.

Привилегии курсанта восстановлены в полной мере. Приказ №11723».

Подписано адмиралом Джуди Айванс.

– Что?.. Почему?

– После твоего визита в медчасть доктор Тиор получила записку, в которой упоминалось, что ты живешь в пустоши и вынуждена сама добывать себе еду. Доктор подняла огромную шумиху насчет того, что ты разлучена с собственным звеном, и адмирал наконец пошла на уступки. Теперь можешь питаться и ночевать на базе.

Меня накрыло внезапное, почти невыносимое облегчение. О звезды! На глаза навернулись слезы.

Скад, новости, конечно, хорошие, но не вовремя. Мое эмоциональное состояние уже оставляло желать лучшего. Я едва не сорвалась прямо на стартовой площадке.

– Интересно... – выдавила я, – кто отправил доктору Тиор ту записку.

– Трус.

– Кобб, я...

– Ничего не хочу слышать. – Он указал на кабину. – Пристегивайся.

Остальные уже готовы.

Он был прав, но я не могла не спросить:

– Кобб? Это... правда? Голозапись Битвы за «Альту»? Отец и правда... это сделал?

Кобб кивнул.

– Я как следует рассмотрел его, пока гонялся за ним. Мы разминулись достаточно близко, чтобы я заглянул прямо в кабину. Это был он, Спенса. Злобное выражение его лица преследует меня до сих пор.

– Но почему, Кобб? Почему он так поступил? Что случилось в небе? Что он увидел?

Кобб не ответил, лишь махнул мне взбираться по трапу. Я натянула шлем и полезла вверх. Он поднялся следом и ждал на обычном месте техника, пока я устроюсь в кабине.

Я снова ощупала шлем со странными сенсорами внутри.

– Они правда думают, что смогут что-то понять по данным моего мозга? – спросила я. – Думают, смогут установить, поступлю ли я так же, как отец?

⇐ Предыдущая 22 23 24 25 262728 29 30 31 Следующая ⇒