Часть 3 Интерлюдия 7 страница

Он снова посмотрел на распылитель.

– Ты говоришь, если бросишь учебу, то проявишь себя трусихой. Ну, я бросил учебу. Получается, я трус. В общем-то, самое ужасное, что можно себе представить.

– Риг, это другое.

– Кобб – трус? Он ведь катапультировался. Его сбили, и он катапультировался.

Назовешь его трусом в лицо?

– Я...

Риг закончил покрывать черным герметиком последнюю металлическую секцию и отступил на шаг. Покачал головой и посмотрел на меня.

– Штопор, возможно, ты права. Может, существует большой заговор, и твоего отца несправедливо подставили и обвинили в предательстве. Или, может, он просто испугался. Может, он был обычным человеком и вел себя так, как иногда ведут себя люди. Может, проблема в том, что все подняли столько шума.

– Не собираюсь это выслушивать.

Я поставила световой прибор на землю и потопала прочь, хотя дальше противоположной стенки пещеры идти было некуда.

– Штопор, у тебя не получится просто уйти и не обращать на меня внимания,

– сказал Риг. – Эта пещера всего метров двадцать в поперечнике.

Я села. Погибель за спиной выводила трели, изображая мое раздраженное фырканье. Как всегда, я не заметила, как она приползла. Жутковато, когда она вот так подкрадывается, пока никто не видит.

Судя по звукам, Риг подобрал фонарь и сам закрепил последний участок. Я сидела к нему спиной.

– Если хочешь, можешь дуться, – заметил он. – Можешь на меня сорваться. Но хотя бы подумай об этом. Похоже, ты в самом деле хочешь бросить вызов адмиралу и АОН. Может, стоит поразмыслить над тем, как не позволить им решать за тебя, что такое победа и поражение?

Я фыркнула.

– Ты говоришь, как ФМ.

– Значит, она не только симпатичная, но и умная. Я обернулась.

– ФМ? Симпатичная?

– У нее красивые глаза. Я разинула рот.

– Что такое? – спросил он, покраснев, но работать не прекратил.

– Ты не запнулся, не растерялся, ничего такого, – ответила я. – Злобный крелл, что ты сотворил с Роджем?

– Что? – встрепенулся М-Бот. На его крыльях вспыхнули огни. – Родж – крелл?!

– Сарказм, – одновременно сказали мы с Ригом.

Он закончил с герметиком, положил прибор на землю и посмотрел на меня.

– Ты ведь ей не расскажешь, что я такое говорил? Наверное, она меня даже не помнит. – Он замялся. – Не помнит?

– Конечно помнит, – солгала я.

Риг опять улыбнулся. Он казался совершенно другим – таким уверенным. Что случилось с ним за последние пару месяцев?

Он нашел себе дело по душе, поняла я, когда он упер руки в бока и с улыбкой окинул взглядом новую отделку М-Бота. Корабль и правда смотрелся невероятно.

Всю жизнь мы с Ригом мечтали об АОН. Но что он сказал, когда уходил из школы? «Это твоя мечта. Я просто присоединился к тебе за компанию».

Решение бросить летную школу оказалось для него правильным. Я это знала, но понимала ли?

Я подошла к нему и обняла.

– Ты не трус. Я дура, если заставила тебя так подумать. А это? То, что ты сделал? Это не просто «неплохо», Риг. Скад, это невероятно!

Его улыбка стала шире.

– Ну, мы не узнаем наверняка, пока ты не поднимешь корабль в небо. – Он глянул на часы. – У меня есть время на это посмотреть.

– Поднять в небо? – ахнула я. – Хочешь сказать, он готов к полету? Исправен?

– М-Бот! – позвал Риг. – Базовая диагностика!

– Подъемное кольцо: функционирует. Система жизнеобеспечения и удобства пилота: функционируют. Системы управления полетом и маневрированием: функционируют. Щит: функционирует. Светокопье: функционирует.

– Невероятно! – воскликнула я.

С подъемным кольцом и маневровыми двигателями я смогу оторваться от земли и немного полетать, хотя о более-менее приличной скорости можно только мечтать.

– Нам по-прежнему нужен ускоритель, – сказал Риг. – И новые пушки. Я не рискну собрать из стандартных частей ни то, ни другое, даже с моим новым статусом в конструкторском отделе.

– Ускорители: не функционируют, – добавил М-Бот. – Деструкторы: не функционируют. Китонический гипердвигатель: не функционирует.

– Кроме того, я понятия не имею, как тебе отсюда выбраться. – Риг глянул на свод пещеры. – М-Бот, как ты сюда попал?

– Вероятно, телепортировался с помощью китонического гиперпрыжка, – ответил тот. – Я не могу рассказать, как это работает. Знаю только, что это устройство позволяет перемещаться по галактике быстрее света.

Я встрепенулась.

– Мы можем его починить?

– Насколько я могу судить, он не сломан, а отсутствует, – сказал Риг. – Отчет по диагностике М-Бота указывает на место, где должен находиться этот

«китонический гипердвигатель», и это пустой блок с дисплеем на одной из сторон. Должно быть, чем бы ни был сам механизм, его забрали.

Хм. Может, старый пилот и забрал?

Риг пролистал блокнот и махнул, чтобы я посмотрела.

– Я почти уверен, что починил маневровые двигатели на сломанном крыле. – Он указал на чертеж. – Но убедись, что он не выключает диагностику, чтобы я потом проверил, все ли в порядке. – Риг перевернул страницу. – Как только мы поймем, что он летает нормально, я хочу снять воспламенитель щита и разобраться, почему щит, судя по техническим характеристикам, выдерживает тройную нагрузку по сравнению со стандартными щитами АОН.

Я ухмыльнулась.

– Это прибавит тебе популярности среди конструкторов и проектировщиков.

– Ага, если только они ничего не заподозрят. – Риг помедлил и заговорил тише: – Я наконец попытался взглянуть на механизм ИИ, но М-Бот не разрешил открыть отсек. Даже угрожал подать на него ток. Говорит, что принцип его работы, как и некоторых других систем, засекречен. Система маскировки, система связи... еще кое-какие важные штуки. Штопор, чтобы по-настоящему помочь АОН, нужно привести сюда специалиста и дать ему разобрать и проанализировать корабль. Я сделал что мог.

У меня внутри защемило, словно застопорились несмазанные шестеренки. Я оглянулась на М-Бота.

– Он предупредил, – продолжал Риг, – что, если мы его выдадим, он попытается уничтожить свои системы, чтобы не нарушить приказ старого пилота.

– Может... я попробую его вразумить?

– Похоже, М-Бот не поддается вразумлению.

Риг посмотрел на корабль, и опять в его взгляде мелькнуло удовольствие. Чистый, свежеокрашенный, глянцевый и опасный. Четыре гнезда для деструкторов, по два на каждом крыле, зияли пустотой. Еще отсутствовал задний ускоритель, но в остальном корабль был совершенством.

– Риг, – проговорила я негромко, с восхищением, – никак не могу поверить, что ты позволил себя в это втянуть.

– Если хочешь отплатить, попроси ФМ как-нибудь пообедать со мной в парке.

– Он сразу вспыхнул и потупился. – Я хочу сказать, если придется к слову или типа того. Нет так нет.

Я с усмешкой толкнула его в плечо.

– Все тот же Риг. А то я уже начала волноваться.

– Да, да. Давай забудем, что я сказал, и сосредоточимся на важных вещах. Безумный ИИ говорит, что его системы маскировки достаточно хороши, чтобы АОН его не обнаружила, и я считаю, в этом мы должны ему доверять. Так что скажешь? Хочешь поднять его для тестового полета?

– Скад, да!

Риг посмотрел вверх.

– Есть идеи, как выбраться? В пролом едва пролезет человек.

– У меня... есть идея. Но, наверное, выйдет немного неаккуратно. И опасно. Риг вздохнул.

– Другого я и не ждал.

***

Примерно через час я залезла в кабину М-Бота, чуть не дрожа от возбуждения.

Посадила Погибель рядом, пристегнулась.

Мы убрали кухоньку и оборудование Рига, и моя маленькая пещера казалась голой. Мы уложили все, что можно, в кабину, а остальное вытащили на светолинии через трещину. Риг ждал на безопасном расстоянии. Все веселье досталось мне.

И как это часто бывало, «веселье» заключалось в том, чтобы что-нибудь раздолбать.

– Готов? – спросила я М-Бота.

– У меня два основных режима: «Готов» и «Выключен», – ответил он.

– Нужно подумать над формулировкой, – сказала я, – но фраза довольно крутая.

Размеренно дыша, я опустила ладони на сферу управления и рычаг двигателя.

– Просто чтобы вы знали, – произнес М-Бот. – Я слышал, о чем вы говорили, когда шептались. Когда Родж назвал меня безумным.

– Еще бы ты не слышал. Ты все-таки корабль-разведчик.

– ИИ не могут сойти с ума. Мы можем делать только то, на что запрограммированы. А это противоположность безумию. Но... вы ведь мне скажете? Если я начну... нести чушь?

– С грибами немного перебор.

– Я это чувствую. И ничего не могу поделать. Мои внутренние предписания очень строгие. Как и последние слова моего пилота.

– «Затаись. Не ввязывайся в битвы».

– И жди его. Да. Вот почему я не могу позволить вам выдать меня АОН, даже если это поможет вам и вашему народу. Я просто должен следовать приказам. – Он помолчал. – Я беспокоюсь насчет полета. Имел ли мой пилот в виду под «затаись»

«оставайся под землей» или просто «не позволяй, чтобы тебя увидели»?

– Уверена, что второе, – ответила я. – Мы просто сделаем быстрый кружок над окрестностями.

– Не «быстрый», – поправил он. – С одними только маневровыми двигателями мы полетим со скоростью пешехода.

Пока что этого достаточно. Я активировала подъемное кольцо, и мы плавно оторвались от земли. Я убрала шасси, медленно развернулась по кругу, наклонила корабль на один бок, потом на другой. И расплылась в улыбке. Управление было довольно схожим, и М-Бот откликался с такой готовностью, какой и в помине не было у наших «Поко».

Теперь надо выбраться из пещеры. Я слегка отвела подъемное кольцо назад на шарнирных навесках, и М-Бот задрал нос. Я выпустила светокопье в растрескавшийся участок свода, подалась назад на ротационных двигателях и понизила мощность подъемного кольца. Так у нас появилось кое-что в запасе даже без ускорителя.

Светокопье натянулось. Со свода посыпались пыль и щебень. Погибель с восторгом изобразила окружающие звуки.

Часть свода обрушилась дождем камней и пыли. Я отпустила светокопье и заглянула в дыру. Световых люков поблизости не было, только темная, однообразная серость. Небо.

– Ты можешь создать голографическую проекцию новой крыши? – спросила я.

– Да, но это менее надежно. Сонарам голограмма не помеха. Однако... я так давно не видел неба.

В его голосе звучала тоска, хотя он, скорее всего, сослался бы на какой-нибудь глюк в коде.

– Вперед, – сказала я. – Давай полетаем!

– Я... – тихо отозвался М-Бот. – Да, хорошо. Давайте! Я очень хочу опять летать. Только будьте осторожны и старайтесь, чтобы меня не засекли.

Мы поднялись в воздух через трещину, и я помахала Ригу, который стоял неподалеку с нашими вещами.

– Запускаю механизмы маскировки, – сообщил М-Бот. – Теперь мы должны быть невидимы для датчиков АОН.

Я улыбалась. Я в небе. На собственном корабле. Я толкнула рычаг. Мы не сдвинулись с места.

Ну конечно. Ускорителя ведь нет.

Я запустила маневровые двигатели, которые предназначались скорее для корректировки позиции, чем для собственно движения. И мы полетели. Ме-е-е-е-е- е-едленно.

– Ура? – спросил М-Бот.

– Не слишком впечатляет, правда?

Тем не менее я сделала небольшую петлю, запустив для Рига диагностику. Когда я вышла из маневра, он поднял большой палец и, забросив рюкзак на плечо, зашагал прочь. Ему нужно было вернуть оборудование в Вулканическую.

Я не могла заставить себя приземлиться. После всего затраченного на ремонт времени хотелось полетать с М-Ботом подольше. Я взялась за рычаг контроля высоты. Сфера управления позволяла перемещать корабль вверх-вниз, смягчая

изменение движения с помощью подъемного кольца. Но был способ и для быстрого подъема.

Я потянула рычаг на себя. Мы взмыли в небо.

Я не ожидала, что это так хорошо сработает. Мы стрелой ринулись вверх, и на меня навалилась перегрузка. Cъежившись, я отметила, как быстро мы движемся, и приотпустила рычаг. Такая перегрузка...

...меня раздавит?

Я ощущала ее, но совсем не так сильно, как ожидала. Не больше трех g, хотя мне казалось, что должно быть намного больше.

– Что ты делаешь? – спросила я.

– Не могли бы вы выражаться конкретнее? У меня более ста семидесяти полуавтономных подпрограмм, которые...

– Перегрузка, – пояснила я, с тревогой наблюдая в окошке, как стремительно удаляется земля. – Я уже должна была вырубиться.

– Ах да. Насчет этого. Мои гравитационные конденсаторы способны снижать перегрузку на шестьдесят процентов. Максимальный порог – свыше сотни стандартной земной g. Я ведь предупреждал, что у ваших кораблей примитивные системы защиты пилотов.

Я отпустила рычаг контроля высоты, и корабль перестал ускоряться.

– Хотите включить ротационный перегрузочный режим, чтобы переносить ее еще легче? – спросил М-Бот.

– То есть чтобы мое кресло поворачивалось? – уточнила я, вспомнив объяснения Рига.

Люди плохо справляются с перегрузкой, если та действует с неправильной стороны – например, сверху, когда кровь отливает к ногам. М-Бот мог это компенсировать, вращая кресло так, чтобы сила давила спереди – как телу легче всего ее переносить.

– Пока не надо, – ответила я. – Давай я сначала привыкну к тому, как ты летаешь.

– Хорошо.

Мы быстро добрались до ста тысяч футов – практически верхней границы полета для кораблей АОН в штатных ситуациях. Я собралась было снизиться, но задумалась. Почему бы не подняться чуть выше? Мне всегда этого хотелось. И сейчас останавливать меня некому.

Я продолжила подниматься, пока высотомер не достиг отметки пятьсот тысяч футов, и наконец замедлила скорость, любуясь видом. Я никогда не бывала на такой высоте. Горные пики внизу казались смятой бумагой. Я своими глазами видела изгиб планеты, и не просто какую-то еле заметную дугу – казалось, можно встать на цыпочки и окинуть взглядом весь Детрит.

До пояса обломков по-прежнему было очень далеко – нижние орбиты начинались примерно на миллионе футов. Тем не менее теперь космический мусор можно было рассмотреть гораздо лучше. Смутные очертания, видимые с поверхности, превратились в огромные, накладывающиеся друг на друга полосы металла. Они были слабо освещены, но источник света я различить не могла.

До меня наконец начали доходить настоящие масштабы пояса. До него по- прежнему оставалось больше сотни километров. Мелкие пятнышки, казавшиеся отдельными горошинами... должны быть величиной с ту верфь, что упала неделю назад.

Какой же он гигантский. У меня отвисла челюсть, пока я глазела, выделяя множество отдельных частей, которые вращались по запутанным орбитам. В основном лишь тени, которые, слой на слое, перемещались и крутились над планетой.

– Хотите приблизиться? – предложил М-Бот.

– Не решусь. Говорят, некоторые обломки могут в нас выстрелить.

– Ну, очевидно, что это остатки полуавтоматической защитной системы. А за ними, как мне кажется, тени внешних обитаемых платформ. И все это перемежается разрушенными верфями и утилизирующими материю беспилотниками.

Глядя, как они движутся, я попыталась представить время, когда все это функционировало, использовалось, было жилым. Мир над миром.

– Да, некоторые из защитных платформ явно в рабочем состоянии, – заметил М-Бот. – Даже мне было бы трудно проскользнуть между ними. Обратите внимание на астероиды, которые я подсветил на вашем фонаре. Горы шлака на поверхности указывают на их древнее назначение. Некоторые стратегии подавления планеты включают буксировку межпланетных тел и сбрасывание их вниз. Возможный результат – от уничтожения конкретного города до опустошительной катастрофы.

Я тихо выдохнула, с ужасом представив такое.

– Э... на всякий случай напомню, изначально я не был военным кораблем, – продолжал М-Бот. – Об орбитальных бомбардировках я узнал не из собственных программ. Должно быть, мне об этом кто-то рассказал.

– Я думала, ты не лжешь.

– Ни в коем случае! Я искренне считаю, что обладаю продвинутыми технологиями, хорошо вооружен и способен маскироваться, потому что это помогает собирать грибы. Не вижу противоречий здравому смыслу.

– Значит, чтобы с нами расправиться, креллам нужно просто столкнуть вниз один из астероидов? – спросила я.

– Сделать это не так легко, как вам кажется, – ответил М-Бот. – Чтобы сдвинуть такой массивный объект, креллам нужен достаточно большой корабль. Понадобится, вероятно, линейный крейсер, и защитные платформы собьют его с легкостью. А вот небольшие корабли могут проскользнуть через бреши. О чем вам, наверное, известно, судя по тому, как часто вы сражаетесь.

Я откинулась на спинку кресла, позволив себе полюбоваться видом: огромный мир внизу, небо кажется меньше, чем было. Осталась лишь узкая лента вокруг планеты, а над ней пояс обломков.

Некоторое время я с восхищением смотрела вверх: огромные остовы и платформы перемещались согласно древнему и непостижимому замыслу. Слоев там, должно быть, десятки, но в тот миг – всего лишь второй раз в моей жизни – все они выстроились в один ряд. И я заглянула в космос. Подлинная бесконечность, нарушенная немногими мерцающими звездами.

Я могла поклясться, что слышала их. Шепоты. Слов не разобрать, но это что- то реальное. Бабуля права. Если прислушаться, можно услышать звезды. Они звали, как горн в битву, манили к себе...

«Не будь дурой, – подумала я. – У тебя нет ускорителя. Если тебя обнаружат креллы, станешь легкой мишенью».

Я неохотно начала снижаться. Наверное, для одного дня достаточно.

Снижались мы медленно, предоставив большую часть работы гравитации. К несчастью, нас немного отнесло ветром, поэтому, когда мы приземлились, мне пришлось с помощью крохотных маневровых двигателей перевести корабль к пещере.

Времени это отняло немало, и когда мы очутились над трещиной, я зевала во весь рот. Погибель, расположившаяся на одеяле за креслом, изобразила мой зевок.

Наконец мы спустились в пещеру и приземлились.

– Я бы сказала, что первый полет вышел отличным.

– Э, да, – отозвался М-Бот. – Мы очень высоко забрались, правда?

– Если бы только я смогла раздобыть ускоритель, ты у нас полетел бы как миленький.

– Э...

– Если хочешь, попробуй сражаться с креллами, – сказала я, проверяя, можно ли подтолкнуть его дальше. – Мы можем делать это и «затаившись», просто никому не скажем, кто и что мы такое! Призрачный черный корабль без позывного! Летящий на помощь АОН, когда это необходимо!

– Не думаю...

– Только представь, М-Бот! Уклоняться и пикировать в гуще вражеского огня. Парить и преследовать, доказывать свою силу. Великая симфония разрушения и мощи!

– А еще лучше сидеть в пещере! И ничего этого не делать!

– Мы можем сражаться в режиме маскировки на...

– Все это противоположность тому, чтобы затаиться. Простите, Спенса. Я не должен сражаться. Мы можем полетать снова – мне понравилось, – но никогда не будем сражаться.

– Не будем сражаться, – добавила Погибель.

Я отключила второстепенные системы корабля и откинулась в кресле. Мне было плохо. У меня есть доступ к чему-то потрясающему, мощному, чудесному, но я не могу это использовать? У меня есть оружие, которое не хочет, чтобы я пустила его в ход. Что делать?

Я не знала. Но самым обескураживающим было то, что мой корабль... трус. Вздохнув, я стала готовиться ко сну. Мое разочарование М-Ботом поугасло –

слишком сильно воодушевлял тот факт, что действительно удалось поднять его в воздух.

Я разложила кресло, завернулась в одеяло. Погибель переползла на откидную полку в фонаре. Когда я наконец устроилась, М-Бот опять негромко заговорил:

– Спенса? Вы ведь не против не вступать в битвы? Я должен подчиняться приказам.

– Нет, не должен.

– Хм, я компьютер. В принципе, я только это и делаю. Без приказа буквально не могу досчитать до нуля.

– Что-то с трудом верится. Учитывая то, что ты мне говорил.

– Это программа личности, чтобы общаться с людьми.

– Отговорка, – возразила я, зевая и гася свет. – Разум у тебя, может, и машинный, но ты все равно личность.

– Но...

– Я слышу тебя, – зевнула я. – Слышу твою душу. Как звезды.

Это был слабый гул у меня в голове, и я до сих пор его не замечала. Но он там

был.

Что бы ни думал М-Бот, он более живой, чем сам себя считает. Я просто это

чувствовала.

Я начала засыпать.

Он заговорил снова, еще тише:

– Спенса, приказы – единственное, в чем я уверен. Мой прежний пилот, моя цель. Это кто я есть.

– Тогда стань кем-то другим.

– Вы хоть представляете, как это сложно?

Я подумала о собственной трусости. О чувстве потери и несостоятельности, когда на самом деле дошло до того, о чем я всегда хвасталась. Я плотнее натянула одеяло.

– Не глупи, – сказала я. – Зачем мне хотеть быть кем-то другим? Он не ответил, и в конце концов я уснула.

Мой полет с М-Ботом, пусть краткий и в основном по прямой, все равно затмил следующие две недели тренировок в симуляции.

Следуя за креллом с Рвотой на крыле, я выполнила маневр – серию резких разворотов вокруг космических обломков. Однако мысли мои были далеко, и креллу удалось ускользнуть.

– Эй! – воскликнула Киммалин, когда мы перегруппировались. – Видали? Я не разбилась!

Я слушала болтовню ребят вполуха, все еще рассеянная.

– Зато я разбилась, – признала ФМ. – Врезалась в кусок мусора и горящей грудой рухнула вниз.

– Ты не виновата! – возразила Киммалин. – Как говорит Святая: «Истинный проигрыш – если ты сам решил проиграть».

– К тому же, ФМ, ты разбилась меньше раз, чем все остальные вместе взятые,

– добавил Артуро.

– Это ненадолго, если я продолжу в том же духе.

– Ты просто пытаешься вести себя как провокатор, потому что никто от тебя этого не ждет, – сказала Рвота. – Бунтуешь против самой себя.

ФМ тихонько усмехнулась.

– Вы все могли бы сделать то, чего никто от вас не ждет, – заметил Йорген по общему каналу. – Например, хоть раз построиться как следует. Амфи, я к тебе обращаюсь.

– Да, да. – Артуро переместил корабль в нужное место. – Хотя формально Йорген разбился меньше раз, чем ты, ФМ. Он сделал в два раза меньше заходов. Трудно взорваться, когда только и делаешь, что ноешь и раздаешь приказы.

– Как говорила Святая, – торжественно повторила Киммалин, – «Истинный проигрыш – если ты сам решил проиграть».

Йорген не стал защищаться, хотя мне показалось, что он быстро втянул воздух сквозь зубы. Я поморщилась. Он и правда часто оставался в стороне и наблюдал, как мы выполняем упражнения, больше раздавая указания, чем летая сам. Но, может, остальные вели бы себя иначе, если бы знали, что он самостоятельно упражняется вечерами после занятий.

Мне вдруг стало стыдно. Позывной Йоргена и отношение к нему в звене – отчасти моя вина. Он всего этого не заслуживал. То есть, он, конечно, бывал несносным, но в целом старался изо всех сил.

Когда Кобб в очередной раз отправил нас отрабатывать ближний воздушный бой, у меня в голове всплыли слова Рига: «Что насчет меня? Я трус, Спенса?»

Я была уверена, что он не трус. Но все детство я придерживалась простого правила, закрепленного сказками Бабули: хорошие люди были смельчаками, плохие

– трусами. Я знала, что отец – хороший человек, а значит, он не мог сбежать, и точка. Конец сказки.

Становилось все труднее придерживаться этой черно-белой схемы. Я пообещала Рвоте, что не струшу. Но хоть один трус предавал и сбегал намеренно? У меня никогда не возникало желания сбежать с поля боя, однако меня до сих пор удивляло, что, оказывается, испытывает пилот: как было больно, когда погибли Бим и Заря, насколько ошеломленной я себя иногда чувствовала.

Возможно ли, что на краткий миг отцом овладело нечто схожее, вынудив его пуститься в бегство? А если так, разве могу я обещать, что со мной не случится того же?

Я уклонилась от куска мусора, едва не задев крыло Рвоты.

– Штопор, ну ты что, – сказала она. – Думай об игре. Следи за мячом.

– За мячом?

– Прости. Метафора из Лиги.

– Я редко ходила на игры. – Рабочим билеты доставались за особые заслуги. Но не помешает о чем-нибудь поговорить и отвлечься от тревог. – Я почти не знаю, чем ты занималась. Ховербайки или что-то наподобие? Ты летала?

– Не совсем. – Мы уклонялись то туда, то сюда – в этом упражнении нас преследовал креллский корабль. – Дигбольной Лиге достаются подъемные кольца, которые слишком малы для кораблей. Наши байки могут разгоняться и взлетать на короткие периоды времени, но общее время ограничено. Часть стратегии – знать, когда использовать эту возможность.

В ее голосе сквозила тоска.

– Скучаешь по игре? – спросила я.

– Немного. В основном по команде. Но здесь гораздо лучше. – Вокруг нас вспыхнули выстрелы. – Гораздо опаснее. Гораздо стремительнее.

Мы разлетелись по дуге в противоположных направлениях, спасаясь от плотного огня деструкторов. Рвота продолжала следовать за целью, и я, заложив петлю, поддержала ее выстрелами.

На следующем повороте я ее догнала и пристроилась сзади. Наша цель летела очень низко, футах в ста над землей. Мы опустились, взметнув клубы голубовато- серой пыли, и промчались мимо древнего куска мусора. Из него давно извлекли подъемные камни, и он валялся, как скелет в потревоженной могиле.

– А что насчет тебя? – спросила Рвота, пока мы летели над долинами, преследуя цель. – Ты никогда не рассказываешь, чем занималась до АОН.

– Нам вроде полагается «думать об игре».

– Ну, кроме тех случаев, когда мне любопытно.

– Я была… ловцом крыс.

– Типа для какой-нибудь протеиновой фабрики?

– Нет. В одиночку. Фабричные охотники довольно хорошо прочесывают нижние пещеры, так что я соорудила собственный гарпун и ловила крыс в дальних пещерах. Мама продавала мясо за талоны рабочим, когда они возвращались домой с работы.

– Ого. Круто.

– Серьезно?

– Еще бы.

Я улыбнулась. По телу разлилось тепло. Крелл развернулся и устремился ввысь.

– Я за ним.

Я врубила форсаж и под углом помчалась вверх на максимуме перегрузки.

«Сегодня твой пепел перемешается с пылью планеты, – мысленно обратилась я к креллу, – и крики боли эхом разнесутся по ветру!»

Я села ему на хвост и, подобравшись ближе, активировала ОМИ, чтобы сбить

щит.

Рвота пронеслась мимо. Грохот ее деструкторов перекрыл вой сирены,

предупреждавшей о том, что мой щит отключен. Креллский корабль превратился в груду горящих обломков.

Рвота радостно завопила, а я покраснела, вспомнив, о чем думала. Пепел вперемешку с пылью и крики на ветру? Подобные изречения, раньше столь захватывающие, теперь казались словами не героя, а скорее того, кто пытается быть героем. Отец никогда так не выражался.

Пока я перезаряжала щит, на панели связи загорелся огонек, означающий, что к нам присоединился Кобб:

– Молодцы. Вы двое начинаете неплохо работать в паре.

– Спасибо, Кобб, – сказала я.

– Было бы лучше, если бы Штопор могла проводить время с нами, – добавила Рвота. – Ну, вы понимаете, вместо того чтобы спать в своей пещере.

– Дай знать, когда соберешься обсудить это с адмиралом, – огрызнулся Кобб.

– Я покину здание, чтобы не слышать, как она на тебя орет. Кобб – конец связи.

Огонек погас, и корабль Рвоты завис рядом с моим.

– Ее отношение к тебе – глупости, Штопор. Ты крутая. Как чуваки из той ерунды, которую ты всегда несешь.

– Спасибо, – поблагодарила я. К щекам прилила кровь. – Хотя теперь мне за свои слова немного стыдно.

– Не обращай ни на кого внимания, Штопор. Будь собой.

И кто же я? Я подняла голову, подумав, воспроизводит ли симуляция просветы в мусоре, позволяет ли вообще заглянуть в космос?

До того, как Йорген приказал построиться, мы успели выполнить еще пару упражнений. Мы зависли на месте, и я глянула на часы на приборной доске. Только 16:00? До конца тренировки еще несколько часов. Может, Кобб решил закончить пораньше и отправить нас в центрифугу, как вчера?

– Ладно, – объявил он по рации. – Вы готовы к следующему уроку.

– Мы будем палить из деструкторов? – воскликнула Киммалин.

Я подалась вперед, чтобы посмотреть на ее кабину. Мы уже несколько недель сражались, применяя деструкторы.

– Простите, – сказала она. – Поддалась всеобщему ажиотажу.

Перед нами появился креллский бомбардировщик. Это был корабль более крепкой конструкции, чем обычный истребитель – такой же формы, но в центре между крыльями крепилась огромная могильщица. Бомба была даже больше самого корабля. Я поежилась, вспомнив, что последний раз видела такой, когда мы с Бимом погнались за ним.

Сцена заполнялась дальше: появилась куча сражающихся кораблей – и креллы, и АОН.

– Наши зенитки покрывают зону свыше ста двадцати километров от «Альты»,

– сказал Кобб. – Они должны быть достаточно большими, чтобы пробивать щиты креллов, не говоря уже о том, чтобы разбивать крупные космические обломки – тогда те сгорят во время падения. За большие размеры мы платим функциональностью. Они отлично справляются с удаленными объектами, но не могут достать те, что оказываются слишком близко. Если креллы спускаются низко

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 222324 25 26 27 Следующая ⇒