Клаус Дж. Джоул 10 страница

Впоследствии, с легкой руки Патанджали, все это стало называться хатха-йога, при этом потеряв весь свой первоначальный смысл. И появились так называемые йоги, которые, поменяв причину со следствием, создали целую систему, основанную на ложном учении.

Так называемая Аштанга-йога, или Восмеричный Путь, — это всего лишь комплекс многочисленных упражнений для последующего поднятия штанги рода Ягов, которая весила около одной тонны и которая первоначально служила погремушкой Шивы, когда он был еще младенцем.

Некоторые сведения о домашних животных рода Ягов просочились в более позднюю литературу. Например, в доме моего пра-пра-пра-прадедушки Бхагаван Шри Яги жил говорящий кот по кличке Яга-Ар. От этого имени пошло название «ягуар». Этот кот очень любил прогуливаться вокруг большого дерева, которое росло во дворе дома в Мохенджо-Даро. Когда он шел, например, направо, то пел песни, а когда налево, рассказывал сказки. Каким-то образом отголоски сведений дошли до Пушкина, который использовал этот сюжет.

Летающую рыбу Ру, которая присела передохнуть на ветку, позднее стали называть русалкой, хотя к водной стихии она никакого отношения не имеет.

Что касается лешего, которого также не упустил Пушкин, то никакой он не леший, а Леша, домовой, который постоянно находился с моими предками в качестве первого помощника, как в важных делах, так и проказах.

В хрониках также говорится о любимой собаке Шримад-Брахмачарьи-Яги по кличке Дворн-Яга. Он очень любил, сидя на драконе, охотиться с этой собакой на мамонтов. По всей видимости, впоследствии эта кличка трансформировалась в дворнягу.

Кстати, Шримад-Брахмачарья-Яга был большой любитель домашних животных. У него была дрессированная мышь-самец Скр-Яга, отличающийся кроме своих общеизвестных пристрастий еще и жадностью. Потому его имя со временем стало нарицательным, хотя и потеряло первую и основную часть смысла...

Ирка читала долго, но с чувством и выражением, поэтому надоесть никому не успела. А Марьяна даже конспектировала ее, басом уточняя сложные слова у сидящего рядом Иваныча. Майбах наклонился к Мачо и прошептал:

— Не, Люську я люблю... как друга. Но эта девка, голенастая, во дает. Ума палата! Вот бы такую!

— А чего ждешь? — резонно ответил Мачо. — Делай предложение и женись! Хватит уже по случайным бабам таскаться...

Издатель только вздохнул.

Закончив чтение, Ирка сорвала бурные овации. Призналась, что перед Семинаром просидела всю ночь в библиотеке института, договорившись с охранниками, и перерыла кучу литературы. За это Египтянин преложил короновать ее... и тут же оживившийся Издатель реализовал предложение: притащил из леса КорЯгу, торжественно возложил ее у голых ног Ирки и объявил ее Корреспондент-Ягой. И даже чмокнул ее особо — в пятку!

— Бывают члены-корреспонденты, — туманно пояснил он. — А бывают и... и лучше! Ирина, я тебя издам, чес-слово...

Но обсуждение темы йогов и прочих на этом не закончилось. Как оказалось, Ирка после бани — она выскочила из пара раньше всех! — провела большую организационно-художественную работу. И сейчас буквально вытолкала к пеньку стриженого парня в круглых очках — Гену, до сих пор державшегося в теньке.

— Вот! — отрекомендовала она. — Лирик! С естественно-научного факультета нашего педа... На лекциях стихи пишет... Ген, не тушуйся, ты не тушканчик! Ты — глухарь! ТАКуй!

Гена смущенно почесал худую грудь и выдал, изредка заглядывая в бумажку:

Тот самый первый был силен, трудЯга,

Известный, чтимый всеми кунта-йог.

С утра до ночи он кричал, что в плавках шняга,

И что же делать с ней, он выдумать не мог.

Он забивал ой гвозди, бил орехи,

Но ускользала странного предмета суть.

В безделье ею в заборе делал он прорехи,

За что соседями был бит — не обессудь.

Понуро медитировал трудяга,

Мотал он линею кундо по сторонам,

И появился ниоткуда вдруг бродяга,

Что бросил книжицу к скрещенным в лотосе ногам.

Увидев те картинки озорные

В той книжке (называлась, что ли «Днепр с утра»), Трудяга ошалел: «Ну вот, отныне Я знаю, мне зачем та шняга у бедра!»

И стал он корнем родового древа,

Великий знаменитый Кунта Йог.

Была обласкана им кажда нова дева,

До кой он дотянуться этой шнягой мог.

А после стало древо всемогуще Родоначальником тысячи племен.

Там Яги, Йоги, Йогурты в той пуще.

Их много, не собрать нам всех имен.

Египтянин встал. Солнце било закатными снопами прямо в его блестящий череп. Он степенно похлопал в ладоши и, дождавшись тишины, проговорил:

— Что ж... Чтобы любители йоги не думали, что они тут не в тему, должен сообщить, что некоторые упражнения, тем не менее, действительно имели место в обиходе рода Ягов. Это — любимое волшебниками Су- рья-Намаскар, а также Шавасана и Сиршасана, то есть • поза релаксации и стойка на голове. При этом основной полезной позой считалась Шавасана, в которой рекомендовалось находиться все свободное время. Когда же кому-то хотелось порезвиться, то он начинал ходить на голове, в позе Сиршасана, что также довольно полезно... Ну вот. А теперь я попрошу нашего мастера Капитоныча провести с вами первый зикр. Он называется...

Египтянин не договорил. Из низины, от реки, раздалась мелодия флейты и бухающие звуки бубна. Там уже густела темнота и ярким лоскутом пылал костер. Капитоныч уже созывал всех на Танец Входа в Сно- Видение.

Зикр плыл хороводом над бурлящей Инюшкой, под иссиня-фиолетовым небом с крупными, бляшками, звездными точками. Мелодия лилась, плескалась озером в кругу танцующих людей, взявшихся за руки, и, казалось, небо благодарно опрокидывалось в них любовью всеобщей — любовью того, кто это создал! Каждый ощущал свое.

...Майя, танцующая с закрытыми глазами, ощущала: предвкушение ночи трепетало душу и завораживало. Тело давно начало трепетать и вибрировать задолго до начала занятия. Казалось, что вибрирует вся планета. Тело слилось с воздухом, сотрясаясь от энергетических потоков... Пространство и время исчезли, осталось лишь ощущение. Ощущение волшебного и запредельного мира. Обжигающая пламенем энергия охватила все тело, вызвав состояние полного экстаза. Давно такого с ней не было. Неописуемый восторг и любовь ко всему, что есть и чего нет, волной накрыли девушку, создав некую защитную оболочку, пробить которую было уже невозможно.

А на другом конце круга, спаянного этим серебрящимся сплавом Любви, стояла Яна. Она начала входить в транс и понимала: уже на первом же зикре улетела в астрал и четко ощутила, что многое поменялось вокруг. Самое легкое для нее было — это устоять; тело, натренированное танцами, качалось вместе со всеми, ловя каждое движение круга. Вылеты продолжались с каждым выдохом их: «Ши-ва! Ши-ва!», которыми дирижировал Капитоныч, и с каждым разом становились все затяжнее и затяжнее.

А с ней рядом танцевала одна из студенток, видимо, так до конца и не ощутившая этой энергетики Любви. Она упорно не хотела делать все так, как остальные. Препятствовать ей Яке не хотелось, и получилось так, что девушка оказалась между двух огней: с одной стороны ее соседка все делала правильно и верно, а с другой — выполняла абсолютно в другую сторону. И если в какой-то период руки должны были находиться справа у всех, то у Яны одна рука была справа, о другая слева...

Яна не обращала никакого внимания и входила в транс. Транс был настолько сильным, что тело все содрогалось от вибраций и потоков энергии. В какой-то момент угловатая студентка резко дернула ее за руку, с каким-то злорадством больно наступив на голую ногу. Немалых усилий стоило Яне устоять на месте, и она еще некоторое время приходила в себя от такого сильного полета. Тело все вибрировало и приятно гудело... и боль в ноге растворялась, как и минутная обида на эту девчонку. Яне хотелось завалиться набок и улететь в темно- фиолетовое небо, как снаряд... как ракета к звездам.

Зикр продолжался около сорока минут, впрочем, никто не следил за временем. Даже Издатель, первое время тоскливо оглядывавшийся. А потом, когда на берегу разом смолкла мелодия и ноги танцующих замерли в рыхлом песке, Египтянин в центре круга глубоким голосом сказал:

— Обнимемся, друзья... и передадим друг другу ДАР любви. Помните: ДАР — это самое ДАРогое...

Они молча, интуитивно разбились на пары. Никого не смущало, что на большей части участников из одежды остались лишь набедренные повязки, шорты или трусики, и что получилось, что иные женщины обнимаются с женщинами, а мужчины — с мужчинами. Дурные мысли были словно стерты ластиком из головы, и под соприкасающейся обнаженной грудью каждого тлел маленький огонек Добра, как частичка тлеющего углями костра.

Обнимания были очень долгими. Постояв молча, лірди переходили к другому партнеру по зикру: все хотели обняться с Капитонычем, к нему выстраивалась настоящая очередь. Те, кто прикасался к нему, сухому и жесткому на вид, но удивительно гибкому, тут же ощущали: нескончаемый поток сильной и обжигающей энергии лился прямо в открытое сердце. Тело вибрировало с такой силой, что трудно было удержаться на ногах. У кого случился «вылет», и мир просто перевернулся вверх ногами, те, не стесняясь, всхлипывали...

Ощущение у всех было одинаковым: легкое и сказочное. Нежный ветерок, налетающий с реки, и в то же время жар огня пронизывали насквозь, и большие сгустки энергии кружились и завораживали.

Танец Сно-Видения закончился, и правдой было то, что многие уже ощущали себя в настоящем сне.

...После зикра хотелось посидеть в одиночестве, прийти в себя. Египтянин, памятуя о правилах, не стал настаивать на коллективном обсуждении. Просто все, кто переварил полученные ощущения достаточно быстро, собрались у костра. Египтянин, хитро поглядывая на Майбаха, объявил конкурс самодеятельных ГОРМОнистов «Играй, ГОРМОН!». Предлагалось избавиться от привязанностей, и оказалось — привязанностей у каждого было хоть отбавляй.

Генерал стыдливо выбросил в костер три пачки «Примы». Он зарекся курить на Семинаре, и было видно, что это решение далось ему с трудом. Авдеич, вздохнув, вылил туда же водку из маленькой, явно припасенной на черный день, бутылочки — костер пыхнул голубым пламенем. Были и другие признания. Чтобы закрепить эффект, избавлявшиеся надевали тельняшку и страстно рвали ее на груди. Когда тельняшка перешла к Люсе, сидящие у костра засмеялись, не выдержав: пухлая грудь девушки не вмещалась в полосатые лохмотья! Рвать было нечего.

— Ты лучше спой, Люсь! — добро посоветовал Олег. — А я тебе сыграю. Дим, у тебя, кажется, гитара есть?

Гитару принесли, и Люся исполнила с блеском романс «Чем дорожу, чем рискую на свете я...», где звучно пропела:

— ...Симороном, Симороном ад-ним-ммм!

Это ее выступление открыло целую череду номеров. Гитара перешла к Издателю; он долго смотрел в огонь, потом невесело усмехнувшись, сказал:

— Ребята, я свой ритуал обещал показать вечером. Ну вот... короче, понимаете, я все время нахожусь в состоянии войны. Все мне кажется, я в каких-то окопах... Догнать, урвать, задавить, обойти, обогнать. Что-то мне это надоело. Ну, а типа в своей манере... ну вот такое я вам сейчас спою. В белогвардейском стиле. А ля Перекоп, на излете... Можете считать сие признанием и избавлением!

Он подстроил гитару под себя и запел глуховатым, немного нарочито «прокуренным» голосом:

Не надо грустить, господа и товарищи!

Что мы потеряли, уже не вернуть...

И над ПэКаэМом пылают пожарища,

И ТАКом отмечен волшебный наш путь!

Пусть мы Семинаром немного прижаты,

Не смотрим кино и не ходим в кабак!

И ждут нас поселки, станицы и хаты,

И ждет просветленья Волшебный Дурак!

Оставьте, поручик, стакан самогона,

Ведь вы найдете спасенье в вине!

Вот вам ритуал. С ним вы, с Симороном Счастья по жизни добьетесь вполне...

И вы, Генерал, не тянитесь к бутылке,

Ведь это не ТАК, это только лишь тлен...

Я знаю, что нету ни точки, ни дырки,

Ни сборки и ваши друзья в ПКМ!

По нашим следам крокодилом крадется,

Зубами стучит столь привычный нам мир! Воспрянуть нам духом, похоже, придется...

Ведь Долохов с нами. И с нами — Рамир!

Пусть нас зажигает джин-вектор ветрами,

И Танец Огня нам усердье дарит...

А чтоб Симорон да остался бы с нами,

Вставь вместо сердца — манящий магнит!

Видимо, это было для него катарсисом. Аплодисменты он слушал со слезами на глазах.

Певческие способности обнаружила и Ирина. Предупредив, что поется сие от лица мужчины — дабы ее не заподозрили в лесбийских наклонностях! — взяв гитару и склонив к ней голову с растрепанными черными волосами, она спела красивым, глубоким голосом:

Вперед, вперед, плешивые стадаї Дети полка не стоят саркофага,

Нам Симорон родней родного флага,

И Семинар течет наш, как вода...

Застыл чугун, наш ПКМ немой,

Бросай в бурьян корабль с капитаном:

Ну что ж ты спишь, волшебник, уж не рано Здесь показать нам навык мощный свой!

Сошел на нет весь Матрицы отряд,

И в нас сомненье мигом перемерло,

Хочу забыть штыдси, болты и сверла,

Смотреть на баб, что в небе пролетят.

Хочу я есть всегда французский крем,

Носить кафтан из кожи крокодила;

Гори, гори, мое паниТАКило —

Я в Симорон уверовал совсем!

Пока ей хлопали, отчего даже костер стал трещать и разбрасывать искры, Майбах, раскрасневшийся от своего удачного сольного выступления, о чем-то пошептался с Майей и Алексеем. И они, завладев гитарой, исполнили на троих:

Мы поедем, мы помчимсся на оленях утром ранним И отчаянно ворвемся в Симорона семинар!

Ты увидишь, что напрасно Симорон казался крайним,

Ты увидишь, он бескрайний, это просто Вэ-Ка-Эм!

Мы поедем, мы помчимся, Долохова будет много,

И отчаянно зажгем мы внутреннящий наш Огонь!

Ты увидишь, что, пожалуй, наплевать нам надо строго На привычный распорядок и забить на все ТАКом!

Мы поедем, мы помчимся, но никто нас не догонит,

Потому что лишь волшебник размовляет к сердцу путь... Ты увидишь, мы проспимся, обязательно проспимся И по трезвости споем мы Симорону что-нибудь!

— Наш подарок товарищу с далекого Севера! — закричал Майбах.

...и бросился целовать чукчу. Троекратно. А затем на бедного Выймя навалились девчонки, и в его сознании вспыхнула ярчайшая звезда счастья: он понял, что теперь у него будет ЧЕМ похвастаться шаману Вяйхо, когда он вернется в улус!

Ночь вкатывалась в их глаза луной — полной и румяной, обещая Настоящее Волшебство.

...Утром следующего дня, воскресенья, первым проснулся Издатель. Блаженно позевывая, он вышел в расписных своих шортах из деревянного домика, простоял, слушая щебет птиц в хрустальных кубах света; пожмурился, с необыкновенным, новым для себя ощущением помур-ррр-чал... Захотелось окунуться; солнце плавало золотыми брызгами в воде Инюшки, воздух был свеж и легко, он лился в легкие, как молодое вино. Прошел через полянку, где виднелись остатки Преодоления Пределов — камни-валуны и ошметки Люськи- ного платья, казавшиеся усталыми перламутр *ыми морскими звездами на берегу; и вдруг обнаружил на столе клеенчатую тетрадку, раскрытую на исписанной странице. Тетрадка была закапана воском — неужели кто-то писал тут ночью? — а огрызок карандаша, очиненный до основания, лежал тут же. Издатель еще раз зевнул, присел на скамеечку и, не чувствуя угрызений совести, с интересом прочел.

«...надо отразить все это и записать. Такого еще в моей жизни не было, и я не знаю, какое чудо занесло меня сюда! Столько историй, столько нового... Я не могу просто НЕ записать их.

Вот, например, Ирка. Оказывается, симоронистка со стажем! Рассказала, как в прошлом году вылечилась от клещевого энцефалита, подумать только! Она подумала: буду, как лягушка в кувшине... Это Гарин-Михайловский, «Детство Темы». Она купила книгу и говорила, гуляя по улице: «Я ворона, которая сидит на высоком дереве». Воплотилась в ворону — сзади: «Кар, кар!!». Решила отблагодарить болезнь. Она представилась в виде дракона, у которого выросло несколько голов — ее болезни, и самая страшная — это энцефалит. Ира подарила ему пурпурную мантию и золотые часы фирмы «Фаберже». Говорит: «Он отвернулся от меня, стал удаляться и исчез». Через месяц пошла на новое обследование и представляла себя вороной. Все врачи от нее в шоке были: и следов заболевания не обнаружили!

Олег Макарович... впрочем, просто Олег — такой лапушка! Поделился секретом избавления от долгов. Я конспектировала на ходу. Вот они, эти принципы:

1) На кредитора могут внезапно обрушиться такие суммы денег, что он просто забудет о вашем долге.

2) Кредитор может полностью поменять свое мировоззрение, и деньги для него не будут стоить ровным счетом ничего.

3) Кредитору может быть присвоено почетное звание «Кредитор Года», причем для подтверждения этого высокого звания ему будет необходимо иметь большое количество должников, поэтому вас он беспокоить не будет, вы уже в списках.

4) Иметь деньги станет дурным тоном, и все будут стараться избавиться от них.

5) Энергия ваших мыслей, которая тоненькой струйкой сейчас поступает к кредитору, будет значить для него гораздо больше, чем какие-то жалкие бренные бумажки.

6) Кредитор может уехать в дальние страны, и там, в окружении чудесной природы и жарких красоток, мысли о деньгах не смогут нарушить его идиллию.

7) Во сне кредитор получит откровение, что вскоре вы станете очень известными людьми, а он сделал самое выгодное вложение денег в своей жизни, и имя его навеки будет вписано в историю.

После бани многие сидели у костра. Я сначала в комнате заперлась: так много чувств было. А потом пошла к костру: там как раз происходила «спевка», как они это назвали. Люся продолжала искушать бедного Диму Майбаха. Дался он ей! Она прекрасно пропела песню про «Ой, да не вечер, да не вечер» таким образом, что слово КОНЬ в песне явно ассоциировалось только с тем предметом, которой обычно называют мужским достоинством. Вот попробовать в тексте вместо слово КОНЬ везде вставить слово «х...й». Люська же ничего не заменяла, но очень интонацию великолепно передала!

Ну, а когда она спела, начались ассоциативные ряды на тему стойкости КОНЕЙ и мужчин вообще. Про Капитоныча: «Старый КОНЬ БОРОДЫ не испортит!» Капитоныч тут же выдал целый трактат по поводу бороды, которая является якорем в ВКМ, помогает ощущать Волшебство, ведь у Хоттабыча, да и у всех магов борода была! Причем сам Капитоныч обрадовался этому факту больше всех, и так бурно, что его долго видели катающимся по траве в приступе восторга.

А Машке, которая все начало дня на дереве просидела, он массаж ступней сделал, да так, что она на седьмом небе была. У нее наконец сложился ритуал на поиск работы. Такой: написать бисер-заклинание. Как это делается, нам пояснил Капитоныч, но я плохо поняла, спрошу потом. Во-вторых: при свечах, в комнате, играть на каком-либо музыкальном инструменте и зазывать к себе на интим-работу. Чтобы вы любили друг друга.

Работа зазывается следующим образом: чтобы работа была прибыльная и чистая (вот как вымытый слон), надо трубить как самец слона. Тогда работа (соответствующая) услышит и придет. Но опасно вопить, как осел: тогда придется ишачить, посему трубный голос самца слона надо отрепетировать заранее. Дима Майбах сказал, что ритуал повторять не менее трех раз точно. А трубить каждый раз — до достаточности. Вот как почувствовали, что отзывается работа на трубный зов, так и хватит.

Вообще Маше помогли все! Даже вояка Генерал написал ей, цитирую не совсем точно, заклинание: «Привет, моя чудная су- первысокооплачиваемая престижная работа! Я тебя обожаю и хожу на тебя с удовольствием, тем более что ты так близко от дома моего! Какое у тебя чуткое руководство — умное, без нервных закидонов, интеллигентное! А какой коллектив! Сто дорог обойдешь и второго не найдешь: все профессионалы, доброжелательные, с чувством юмора.

Вот маячок. Я, хорошенько отдохнувшая, полная сил и энергии, умная, предприимчивая, готова приступить, зарплату даю слово получать регулярно и повышению ее не препятствую никогда. В отпуск буду честно уходить 2 раза в год и уезжать от тебя в теплые страны, чтобы ты, моя дорогая работа, от меня тоже отдыхала... С завтрашнего дня буду носить в сумке рог изобилия как свой отличительный знак. Просьба работам с низким уровнем зарплат и хамским руководством не беспокоиться!»

Ну, а потом просто поПЕРло. Стихи, песни. Я даже не помню, кто что говорил! Записываю все.

Эх, ты узнаешь меня из тысячи

По словам, по глазам, по голосу.

В трудовой книжке мой образ высечен

Ароматами денег-денежек...

О рабонта!

Захотенто — получанто.

О рабонта!

Ты лежачего не бинто,

Много денег заплатинто.

О рабонта,

Когда хочешь приходинто,

Отпуск длинный получинто.

О-о рабонта!

В изобильи искупанто,

ДиректОр интеллигенто,

Очень добрО.

Коллективе изумито,

Раз в неделю пьяно-сыто.

Я счастливто и богато И эмоции фонтанто!

Эту итальянскую песню нам исполнили Дима Майбах, Люся и Майя сЛешей. Итальянцы настоящие!

А Люся еще сказала, что с тех пор, как освоила компьютер, себе наделала в свое время кучу почтовых ящиков под названиями «Серьезное предприятие», «Крутая контора», «Ну о-о-о- чень солидная фирма» и с них присылала на свое мыло письма типа: «Уважаемая Людмилл Василна, мы случайно обнаружили в интернете Ваше резюме. Такой брульянт, как Вы, не может долго прозябать в таком городе как Энискисибрс. Мы посоветовались и решили, что нам просто необходимо, чтобы в штате нашего предприятия числился такой сотрудник, как Вы. Мы будем с нетерпением ждать, когда же Вы соблаговолите посетить нас с целью трудоустройства. Чтобы Вы все-таки не терзались тем, что Вам придется покинуть старое место работы, предлагаем вам заработную плату в сумме от 3000 долларов, ежегодный оплачиваемый отпуск не менее 45 календарных дней, полную медицинскую страховку, бесплатные обеды и все, что Вашей душе будет угодно!»

Люська-то найдет! Она вчера на ПП (Преодолении Пределов) — это вроде как ключевой момент Семинара был, такое утворила! Собрались мы у костра. Сначала Мачо установил себе предел Силы. Камни таскал. Кошмар, какие тяжелые! Сначала поднял один, потом два... Потом три... И все. Но зато он достиг Предела. А потом положили ему четвертый на руки, и он еще его целую секунду держал! Значит, предел перешел. Максимыч выбрал предел щекотки. Мы его щекотали все. Он выдержал пятнадцать минут, но когда ему Ирка травинкой в нос залезла, заорал благим матом. А потом Капитоныч на него холодной водой плес

нул, и тот еще секунду выдержал. Смешнее всего было с Дмитрием. Он заявил, что всех женщин любит. То есть установил себе Предел Хотения... Мы давай ему «приватный танец» показывать. Впрочем, разврата в этом не было, мы уже друг друга особо не шокировали, и Дима мур-рчал, говорил: «Хочу». И тут Капитоныч заговорщически сказал, что привез ему из города женщину. Дима напрягся. Привели кого-то под простыней. Скинули... Господи! Бомжиха полуголая, низенькая, страшная, в белье, грязная, с кругами под глазами, синяками... Наш Дима аж на край поляны шарахнулся: «Не хочу!!!». А это оказался... Авдеич. Его Люська раскрасила и свое белье дала. Такое вот шоу трансвеститов получилось.

А потом и она сама выступила. Отлучилась ненадолго и пришла на полянку... мы отпали! Платье янтарное, с блестками, переливается. Люська выставила голую коленку в разрез, рассказала, что привез ей это последний друг из Парижа, что стоит оно около шести штук баксов.... И она его очень любит. Потом сняла. Все думали, что она с ним будет делать. А она выхватила откуда-то сзади ножик и раз, раз... располосовала это платье на мелкие клочки. Мы были в шоке! А Люся сказала, что так она отныне и навсегда избавилась от своей тяги к дорогим и модным вещам.

Да, чуть не забыла: ближе к одиннадцати уговорили Генерала все-таки начать чудесную Рыбалку. Он отнекивался, говорил, что в такое время рыба не ловится, что мы всю ее уже давно распугали... Оказалось, все-таки снасти-то он с собой взял! НО рыбалка тоже удалась. В присутствии большого числа болельщиков, исполнявших разнообразные ритуалы на улов, Генерал таскал спиннингом одного окуня за другим, все более крупных размеров. Они стали буквально кидаться на блесну, когда Дима недрогнувшей мужественной рукой щедро плеснул в тазик с уже пойманной рыбой водки «Елевое место»: это чтобы рыбины испускали ментальные флюиды «Здесь наливают!» остальной рыбе. Следующая идея была блестящей: каждому вновь изловленному окуню Дима вливал в пасть изрядный глоток бодрящего напитка. Ох, как поперла рыба после этого!

Потом мы, созерцая фантастические звезды над Инюшкой, заголосили «Мэй Тотэде», вызвав у рыбы новую волну интереса к Генеральской блесне. Генерал таскал новые порции окуней как бы между делом, балдея от зикра. Кроме того, для усиления эффекта участники рыбалки блеснули в воде мужским достоинством и

женскими прелестями. Ну, это понятно: оковы, понимаешь, пали... Для меня это было удивительно, конечно. Я первый раз была нагишом среди такого количества мужиков и не стеснялась ни разу. Более того: никто даже ни одного «ощупывающего» взгляда не бросил, как обычно бывает в метро, в автобусе. Я как заново родилась... И, конечно, апофеозом стал полуночный выезд Милы на белом коне. Она ведь ждала Принца на белом коне. И Египтянин сказал, что конь коня увидит, маня... И вот в эту полночь на полянке съехались два коня: обнаженная, как Леди Годива, Мила, под ней в белой простыне наши Дима и Олег, а вместо Принца ей вынесли на блюде вырезанного из дерева божка — Выймя вырезал, и белого коня из шахмат Петра Иваныча, которые он взял с собой в дорогу...

И финальный зикр... это незабываемо! Вообще, да, зи- кры были с немыслимой энергией. Вихрь Силы бушевал, сметая остатки ПКМ. Тела выгибало, скручивало и подбрасывало. После лежачего зикра просто потоком энергии подбросило с пола и швырнуло в угол метра на два, пригвоздив к ближайшей березе с распростертыми руками. А что Капитоныч выделывал! Крутейшая сулерйога, которая не снилась продвинутым мастерам. И это при том, что он понятия не имел о таких изощренных асанах. Ему девчонка эта, Майя, помогала. Какая она гибкая, гладкая... Мо- лодчинка!

А потом мы танцевали особенный, «частный зикр». Вшестером. Капитоныч, Майя, я, кто-то еще...

Мое тело, выгнутое в мостик гигантским восходящим потоком, касалось песка лишь кончиками пальцев ног и макушкой. Несколько раз можно было реально, физически взлететь, но остановила одна идиотская мысль: «Сейчас взлечу, а что будет с остальными, с их крышами?»

Я поняла, что зикры в небольшой компании, находящейся в мощном резонансе, среди настоящих воинов, тех, кто не испытывает страха перед Пустотой, на краю Бездны, это нечто особенное, выдающееся по силе. Не нужна большая толпа, можно и всемером очень далеко двинуть точку сборки. На «Ом Ахум» она улетела так далеко, что пришлось делать усилия, чтобы вернуться в ПКМ. А последующий зикр Шабды буквально расплавил все тело, превратив его в жидкую раскаленную магму. Шорты мои были полностью мокрые от пота... Чтобы магма затвердела и энергия распределилась по телу, я улеглась на песке, запрокинув голову.

Сердце стало огромным, несколько метров в диаметре, пульсирующим шаром. Тотальная любовь затопила с ног до головы. Из глаз катились слезы невиданного счастья, легкий смех вырывался наружу. Экстаз нездешней силы...

Потом жидкое невесомое горячее тело стало затвердевать, оно становилось одновременно плотным и упругим, как резина.

Было еще одно фантастическое переживание, в которое сама до сих пор поверить не могу. Однако оно нарастает и укрепляется. Энергетическое тело переплавилось в другую форму, нечеловеческую. Происходило это в течение двух-трех часов, уже после ночных зикров. Но пока об этом не могу написать, нужно время.

Думаю, что некоторые вернутся из этой поездки абсолютно другими, незнакомыми раньше сами себе, совершив прыжок на другую энергетическую орбиту. Ступень отстрелила, поперли дальше, назад дороги нет...»

Майбах, читая, посмеивался, особенно когда речь заходила о нем самом. Кто это писал? Неуверенный девичий почерк... Майя? Да она при делах, что называется. При Леше. Маша? Она при Юре. И тут он прочел то, что заставило его подскочить на месте и залиться краской.

«...а больше всего нравится мне Дима. У него такое тело... опытное. Я чувствую, насколько его руки полны лаской. Он будет любую женщину на руках носить, такое... (зачеркнуто) ей давать!!! Я, кажется, влюбилась в него. Без памяти! Стараюсь коснуться его в танце, в зикрах... Но как ему сказать? Он — бизнесмен, преуспевающий, а я кто? Неудачница, хоть теперь и просветленная...»

Прочитав это, Издатель отскочил от столика, как от неразорвавшейся гранаты. Огляделся. Он нечаянно прочел то, что ему не следовало... Он же не знал! Напустив на себя равнодушный вид, пошел по тропинке к берегу. А навстречу ему поднимался Капитоныч.

— Хэй, даос!

Он поздоровались забавным приветствием, выдуманным вчера: сначала ударяя пальцами по пальцам, потом ладошкой по ладошке.

— Ты куда? — спросил Издатель, увидев в руках Капитоныча пустые скомканные пакеты.

. — Да вот, в ПКМ надо сходить. За хлебом единым! — быстро сказал тот. — Надавали мне эгрегори- альных задач, надо чуток дров для Огня Внутреннего запастись... Я недалеко, на станцию.

— Ну, давай! — улыбнулся Издатель и пошел окунаться.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒