Постскриптум. 3 страница

Когда она уже потянулась к дверной ручке, чей-то голос произнес:

— Входи.

Энн вошла.

В дальнем конце просторной комнаты за письменным столом перед окном с закрытыми деревянными ставнями сидела седовласая женщина. На двери, которую девочка отпустила, была табличка с надписью "Мэр".

— Добро пожаловать, леди Энн, — сказала мэр, которая пользовалась доверием и уважением всей деревни, улыбаясь со всей искренностью этому милому, но проклятому ребенку Аристократии.

— Так это всё-таки Вы, доктор Гретхен, — сказала Энн, не скупясь на свою обычную цветущую улыбку хозяйке дома.

Криво усмехнувшись, мэр сказала:

— Я наткнулась на настоящую, когда она возвращалась из соседней деревни, и мне казалось, что я проделала хорошую работу, изображая её, но как умно с твоей стороны было найти меня. И как ты узнала, что именно небезызвестный мэр дёргал за ниточки Гордона?

Судя по звуку, она явно контролировала Гордона из комнаты и наблюдала за всем происходящим.

— Я просто подумала о том, как вовремя мистер Гордон превратился в марионетку, — ответила Энн с некоторым удовлетворением. Она определённо была не по годам развитой маленькой красавицей. — До того момента, как мы с Ди вышли из фургона, я не замечала в нём ничего необычного. И хотя Джук и Сергей привезли фургон в актовый зал, вокруг них в это время было полно деревенских жителей, так что никто не мог поднять на него руку. После того как мы туда добрались, я могу засвидетельствовать, что никаких злоумышленников там не было.

— Ты ведь притворялась, что потеряла сознание, не так ли? Ты определенно всех обманула.

— Очень любезно с Вашей стороны так сказать.

— Но почему же?

— Ответ очевиден. Чтобы завоевать их симпатию.

— Ты — впечатляющая маленькая леди, — сказала мэр, которую она называла доктором Гретхен, и рассмеялась так, что её бледное горло обнажилось. — Итак… я бы с удовольствием выслушала остальные твои грозные рассуждения.

— Очень хорошо. Всё так, как я уже говорила. Единственный шанс, что Вы могли бы сделать что-то странное с мистером Гордоном, был бы тогда, когда все побежали туда, где были мы с Ди. Вот тогда-то Вы и подошли к тому месту, где остановился фургон. В полном одиночестве. Вы позволили своему помощнику идти вперёд.

— Но мистер Сергей стоял на страже.

— Это просто означало бы, что на него Вы тоже должны были наложить заклятие.

Мэр снова и снова удовлетворённо кивала головой.

— Образцовое рассуждение, леди Энн. Твой отец должно быть очень гордится тобой.

— Мы больше не отец и дочь. Отец ранил меня, и я разорвала все связи с ним. Теперь есть только один человек, который имеет для меня значение.

— Так уж вышло, что ты выбрала не того мужчину, чтобы влюбиться в него, не так ли? — произнесла мэр и выражение, появившееся на её лице, наполнилось неоспоримой любовью.

Как ни странно, Энн это тоже тронуло, и по щеке девочки скатился сверкающий след.

— Спасибо. Итак, Доктор, что Вы собираетесь делать с Ди?

— Я избавлюсь от него. Интересно… а ты попытаешься вмешаться?

— Да.

— Тогда ты должна идти, — несколько печально произнесла мэр и в её глазах появился далёкий блеск. — Как бы ни была несчастна твоя любовь, я слишком хорошо знаю, что ты чувствуешь. Такой великолепный Охотник… я прожила шесть тысячелетий и не могу припомнить, чтобы когда-нибудь видела кого-то похожего на него.

— Тогда будьте добры оставить его в покое.

— Но именно поэтому я и пришла, — сказала мэр, и её губы наконец-то ужасающе скривились. — Ты, должно быть, знаешь, с какими людьми я работала — все люди, одарённые невероятно красивой внешностью, а также несколько Аристократов. И среди них не было ни одного, кто бы не плакал и не цеплялся за меня, умоляя убить их или уничтожить. Вот до какого уровня я довела своё мастерство.

— Я не позволю тебе даже пальцем тронуть моего возлюбленного! — холодно заявила Энн, и сияющая улыбка теперь полностью исчезла с её лица

Леди и Левая рука

Глава 6

Всё ещё находясь на грани нервного срыва, но не имея возможности грубо обращаться с людьми, которым мэр дал защиту, жители деревни отправились на поиски Энн, и в этот момент Джук сказал Сергею:

— Я пойду с их группой. Ты останешься здесь и позаботишься обо всём.

— Честно говоря, я не знаю, смогу ли справиться с этим. У нас ещё есть Розария, о которой стоит побеспокоиться.

— Она же Спящая красавица.

— Да, Спящая красавица, которую создал Гаскелл. Но я понятия не имею, когда ещё что-то, кроме поцелуя принца, может пробудить её от чар генерала. После того как она перережет мне горло, будет уже поздно говорить, что я ей доверяю.

— Тогда свяжи её хорошенько. Не похоже, чтобы она была такой сильной, как та маленькая леди.

Сергей вздохнул:

— Тогда делай, что хочешь. В любом случае, будь осторожен там, — сказал он, махнув рукой. Снаружи факелы и фонари, которые несли жители деревни, плясали, как светлячки.

Проводив Джука, Сергей направился прямиком в комнату Ди — во всей этой суматохе он забыл проверить левую руку охотника, о которой так беспокоился. Закрыв дверь, Сергей немного пошатнулся на ногах, но поспешно выпрямился и крепко потер оба виска.

"Наверное, я устал", — подумал он.

Подойдя к Ди слева, Сергей опустился на колени. Взгляд у него был мрачный. Поднеся осколок стекла к губам Ди, он убедился, что Охотник едва дышит и что сон его был так глубок, что он едва не казался умершим.

В туманных глубинах его мозга седая старуха с красными глазами приказывала ему что-то сделать. Похоже, Гордон тоже был там. Сергей был уверен в том, что она сказала.

Достав из кармана куртки мачете с лезвием длиной в полтора фута, Сергей снова и снова сжимал его, пока наконец не принял подходящую позу.

Ищи возможность отрубить Ди левую руку. Вот что сказала ему старуха. Хотя Гордон, по-видимому, сделал первый шаг, он потерпел неудачу. Как ни странно, девочка помешала ему, когда пришла избавиться от левой руки Ди.

— Жаль, что Вы не видите этого, леди Энн. Я сейчас же от неё избавлюсь!

Взяв иссохшую левую руку Ди в свою и сильно вытянув её, Сергей без особого прицела опустил мачете вниз. В течение секунды сопротивление было почти таким же сильным, как если бы он перерубил молодое деревце, а затем мачете плавно прошло через левое запястье. Пристально глядя на руку, неподвижную, как мёртвая ветка, Сергей бросил её на пол. И она издал звук, как-будто в самом деле мёртвая ветка ударилась о землю.

— Какой же ты беспокойный маленький сорванец, — сказала мэр Камю — или, скорее, доктор Гретхен в обличье мэра — и тихо поднялась со своего места. — Все твои любимые цветы закрыли свои бутоны и уснули. Как ты собираешься убить меня?

— О, у меня всё ещё есть цветы.

Мэр приподняла бровь, потому что только что видела, как леди Энн поднесла правую руку ко рту. Губы, похожие на нежные лепестки, раскрылись, и девочка выпустила на ладонь бледно-розовую фигурку.

— Этот цветок называется "Благоухающая Тихая Ночь" — это был любимый цветок моей матери. Она была уничтожена моим отцом.

И с этими словами Энн нежно подула на хрупкий цветок на своей ладони. Как лепесток, несомый ветром, он плыл, и хотя от него было бы достаточно легко увернуться или поймать, мэр не сумела сделать ни того, ни другого. Стоя неподвижно, как цветочник, очарованный цветком, она получила его прямо в середину лба. Корни пробегали под кожей, и светло-розовый цветок быстро приобретал более тёмный оттенок.

— Боже мой, — пробормотала одна из них, но это была Энн.

Цветок был гораздо более смертоносным оружием, чем казалось, но он приобрёл ужасный цвет и слабо увял.

— Энн, разве твой отец никогда не говорил тебе, что моя специальность — это исследование токсинов? — старуха зловеще рассмеялась. Её торжественные черты сливались с юношеским лицом невообразимой красоты. Даже когда смех прекратился, старое лицо не вернулось.

— Доктор Гретхен! — леди Энн снова выкрикнула имя своего грозного противника.

— Юная леди, Вы знакомы с моим портретом до моего воскрешения? — спросила красивая женщина, одетая в одежду мэра. Очевидно, это было самовлюбленной и бесстыдной саморекламой — ей так хотелось поговорить о своём прошлом, что она ничего не могла с собой поделать.

— Даже я не знаю наверняка, когда именно я родилась, если не считать того, что это было больше шести тысяч лет назад. Я впервые заинтересовалась токсинами в возрасте двух лет. Да, мне кажется, я помню это совершенно отчетливо. Видишь ли, мой отец придумывал яды для развлечения и ставил на мне опыты. Он сказал, что хочет посмотреть, как сильно агония может исказить моё прекрасное лицо. И его желание было исполнено; я прошла через ад. Каждая капля крови кипела в моих венах, а мозг и органы таяли. Кровь хлынула из каждой поры моего тела, и я даже выплюнула свои собственные внутренности. Я проклинала своего отца. Я проклинала Священного Прародителя. Но тут произошло чудо. Среди этой боли и мучений моя душа познала радость победы над всем этим. Ты можешь это понять? Сладкий вкус боли, который ты никогда не сможешь ощутить, великолепие яда, который её породил. Потрясенный полученными результатами, отец извинился передо мной, и я попросила его рассказать мне о токсинах. И ты знаешь причину, по которой три тысячелетия спустя я заслужила место в истории Аристократии, как "женщина, которая никогда не должна была родиться", не так ли?

Это был долгий хвастливый монолог. Энн тупо кивнула. Ответ, который она знала на этот вопрос, не делал более приятным прослушивание бахвальства доктора Гретхен. Не выказывая никакого страха, девочка сказала голосом, похожим на пение:

— Вы отравили более пятидесяти тысяч Аристократов, прекрасно зная, что даже самый ядовитый яд, который Вы приготовили, не убьёт их. Вместо этого, Ваша стряпня обладала силой заставить этих Аристократов страдать вечно. Вы прятали их в подвале своего замка, где играли с ними.

— Я дала им все мыслимые яды и изучила их реакцию. Бессмертный и неуничтожимый — можешь ли ты придумать что-нибудь более совершенное для экспериментов, чем субъекты, которые будут существовать вечно? И всё же мужчины и женщины реагировали по-разному. Действие этих препаратов на детей и стариков было различным. Ах, какие это были сладкие, счастливые времена! Одна капля чудесного лекарства, которое я приготовила, заставила бы живот маленькой девочки раздуться, как у муравья, и лопнуть, а обнажённое тело графини растаяло бы, как грязь. Я помню был правитель герцогства Ричер, чья агония была такова, что он царапал когтями своё собственное тело, сдирая кожу и разрывая плоть, пока не превратился в скелет и мозг. Тем не менее он не умер. Разорванные на части или разжиженные, они будут жить вечно, терзаемые бесконечной болью. Когда Священный Предок схватил меня, в моих владениях нашли пятьдесят тысяч умирающих, но бессмертных Аристократов, таково было официальное число моих жертв. Но в Горах Безумия, в месте, неизвестном Священному Прародителю, стократно большее число людей всё ещё стонет в агонии. В настоящее время я подумываю о том, чтобы когда-нибудь вернуться к ним и продолжить свои эксперименты. Вообще-то я уже занималась кое-чем — в замке великого генерала Гаскелла. Я не могу изменить то, что я есть. Меня невозможно остановить. Захватив тебя и убив Ди, я намерена вернуться на территорию генерала как можно скорее.

Несмотря на то,что все сочли бы её эксперименты отвратительными, от каждого дюйма женщины, которая проводила их, исходило восхищение неизвестностью и энтузиазм несравненной чистоты.

— Не важно, кем ещё может быть этот Охотник, в конце концов, он — полукровка. Хотя я уверена, что он не может сравниться с Аристократами, которых я использовала, его красивое лицо заставляет даже моё сердце биться быстрее. Я хочу видеть, как он страдает от моего яда. Я хочу видеть, как кровь течет из каждого его отверстия, как вылезают его глаза, как он кусает свои собственные губы. И я уже отдала двоим людям приказ на сей счёт.

— Двоим людям? Гордон и…

— Ты же сама сказала это раньше, не так ли? Кто был с ним, когда я околдовала его?

— Сергей! — воскликнула девочка, буквально подпрыгнув в воздух. Перед ней мелькнуло имя другого человека, с которым столкнулся бы ужасный отравитель. Он всё ещё был с Ди!

Повернувшись в изумлении — другими словами, повернувшись спиной к доктору, — Энн совершила ошибку, опасаясь за Ди. Глубоко между лопатками у неё торчала игла. Игла была длиной в фут и представляла собой полупрозрачную трубку диаметром менее миллиметра, протянувшуюся от её заднего конца в рот мэра или доктора Гретхен. Внезапно по трубке потекла еще одна жидкость. Один из любимых доктором ядов был введён в тело Энн.

— Для начала давай немного поиграем, — ухмыльнулась доктор.

Леди Энн отклонилась назад в ту же секунду, как её пронзили, и теперь она бежала к двери, ни разу не нарушив этой позы. Игла со свистом высвободилась, когда её втянули обратно в рот доктора.

Подойдя к двери, Энн громко закашлялась. Она чувствовала ужасную лихорадку и озноб, пробегающие по всему телу.

— И что же ты собираешься делать? — крикнула доктор Гретхен, провожая девочку до двери. — Ди всё ещё спит, и двое из тех, кто его охраняет, - мои марионетки. И все окрестные жители уважают меня. Ди должен умереть здесь!

Энн выбежала в прихожую. Когда она была уже в десяти футах от двери, та открылась с другой стороны, и жители деревни хлынули внутрь. Увидев остановившуюся там Энн, они на мгновение остолбенели, но быстро обернулись и крикнули тем, кто стоял позади них:

— Она здесь!

Энн прыгнула влево. Там было окно. Стекло сверкнуло, как осколки Луны, разбиваясь вдребезги. Раздавив несколько таких кусочков под ногами, прелестная маленькая девочка побежала дальше при свете настоящей Луны.

Куда ты идёшь и что ищешь? Теперь уже нет спасения, Энн!

Энн раздражало то, как медленно двигались её ноги. Вблизи и вдали, тут и там,она слышала хоры криков, возвещающих, что они нашли её или спрашивающих, где она находится. Пока она могла слышать их, она знала, что может двигаться относительно свободно.

Внезапно уловив что-то вроде “в актовый зал”, Энн пришла в ужас.

Несколько факелов, плясавших в темноте, двигались в том же направлении, где была и её цель. Вероятно, они ехали по указанию мэра-доктора Гретхен. Но при их нынешней скорости у неё всё ещё был шанс.

Помчавшись назад, как порыв ветра, и не обнаружив никаких признаков присутствия кого-либо в актовом зале, она направилась прямо в комнату Ди. Подбежав к тому месту, где в полном одиночестве лежал Ди, Энн откинула простыни, и у неё перехватило дыхание. Левая рука Ди исчезла. По виду раны она могла догадаться, что это было за оружие и как им пользовались.

Бросив взгляд на пол, Энн крикнула:

— Где Вы, мистер Левая Рука? Видишь ли, мне нужна твоя сила. Помоги мне ради моего Ди.

После этого она напряжённо прислушалась, ожидая ответа.

Пять секунд… Десять… Двадцать…

Где-то вдалеке она услышала приближающиеся голоса людей.

— У меня нет другого выбора, кроме как взять его с собой, — сказала она, направляясь к кровати Ди.

Как раз в этот момент раздался негромкий, тяжелый стук чего-то, слабо подпрыгнувшего на полу. Невозможно было ошибиться в том направлении, куда смотрели глаза Энн: под кровать Ди.

Стоя на коленях на полу, она вытянула шею, чтобы заглянуть под неё.

Иссохшая рука была в таком печальном состоянии, что не было бы ничего удивительного, если бы она не смогла отличить её от обычного куска мусора.

— Скажи, ты меня слышишь? Меня зовут леди Энн.

Если она не получит ответа, она намеревалась оторвать один или два пальца, чтобы привести его в чувство. В конце концов, именно леди Энн привела его в такое состояние с самого начала. Было много способов, которыми она могла бы это исправить.

— Что тебе надо? — произнес слабый и болезненно хриплый голос, но это определённо был тот же самый голос, что и раньше.

Маленькая грудь Энн была переполнена надеждой и облегчением.

— Ты ещё жив, как я и думала.

— Может быть, я и съёжился, но так легко не умру. Так почему же… ты меня ищешь?

— Чтобы спасти моего любимого Ди. Сейчас нет времени, поэтому я не могу объяснить подробно, но мэр — это переодетая доктор Гретхен. Она самый опасный специалист по ядам за всю историю Аристократии. Она использует мистера Гордона и мистера Сергея, чтобы преследовать моего Ди.

Из левой руки донесся тихий звук — короткий, слабый вздох.

— Кроме тебя и мистера Джука, здесь нет никого, кто мог бы сотрудничать со мной. Вот почему я вернулась.

— Я вижу… То, что ты чувствуешь… к нему… это не шутка. Первое, что нужно сделать... вытащи меня и Ди отсюда. Ты можешь это сделать?

— Да.

Не успела Энн ответить, как раздался звук открываемой входной двери, и вскоре за ней послышались шаги и голоса. Быстро протянув руку и схватив левую руку, Энн встала, подняла Ди с кровати и перекинула его через плечо. Хотя её намерения относительно левой руки теперь были совершенно противоположны тому, что было раньше, девочка не находила в этом ничего странного.

Держа на плече взрослого мужчину, похожая телом на десятилетнего ребенка, а в правой руке — отрубленную левую руку, она легко побежала к окну, а затем упала вперёд.

— Что… что ты делаешь? Ты маленькая идиотка… — левая рука слабо выругалась, упав на пол, но затем задохнулась ещё громче.

Находясь под кроватью, симбионт не мог разглядеть лица леди Энн, потому что она была освещена сзади, но теперь он видел всё совершенно ясно.

— Кто, чёрт возьми, сделал это с тобой? — спросил он.

Вечно невинное лицо девочки, отчаянно пытающейся подняться с пола, раздулось вдвое и, вероятно, из-за лихорадки, было покрыто глубокими чёрными синяками. И дело было не только в её лице. Её руки, ноги и всё остальное тело так сильно распухли, что от невинной маленькой девочки не осталось и следа.

— Ты... тебя отравили… так ведь? Удивлён, что ты так далеко зашла… в том виде, в котором ты сейчас находишься…

Энн не слышала слов похвалы от левой руки. Она отчаянно пыталась заставить свое отравленное тело снова подняться.

Кое-как поднявшись на ноги, она не успела снова взять Ди и левую руку, как дверь распахнулась и человеческие фигуры высыпались в образовавшееся отверстие, словно куча мыльной пены.

— Она здесь!

— Она пытается сбежать с этим раненым парнем!

— Какие ставки? И кто-нибудь принесите мне молоток!

В дверях показались трое мужчин с винтовками, и, взглянув на Энн, они двинулись в самый центр, опустились на одно колено и прицелились. Их кольевые ружья были уже приготовлены. Приводимые в движение сжатым газом со скоростью внушительных шестнадцати сотен футов в секунду, грубые деревянные колья, вероятно, без особого труда пронзили бы сердце леди Энн.

Похоже, восхитительная борьба, которую затеяла эта страшная маленькая девочка, подошла к концу.

— Прикрой свой рот моей ладонью, — сказал ей хриплый голос.

Она ничего не сказала ни в знак согласия, ни в знак протеста. Чисто рефлекторно Энн прижала мумифицированную ладонь ко рту. Что-то мягкое коснулось её губ — крошечные губки, образовавшиеся на ладони. А из промежутка между ними в её рот попало что-то тёплое.

— Огонь! — кто-то плакал.

Три деревянных стрелы полетели в грудь невинной маленькой девочки быстрее скорости звука. В доказательство того, что точно были нацелены на Энн, все три стрелы столкнулись в одном и том же месте, отправляя друг друга в полёт. Одна из трёх отлетела к окну, и в тот же миг странная маленькая фигурка выскользнула из теперь уже не застеклённого окна, слившись с темнотой.

Едва приземлившись, Энн помчалась в ближайший лес.

Из левой руки, которую она сжимала своей правой, послышался отрывистый голос:

— Что ж… как тебе понравился мой поцелуй?

— Теперь я чувствую себя гораздо лучше, — ответила Энн. Она всё ещё чувствовала усталость до мозга костей, но сила наполняла её. Хотя это было всего лишь минутное количество, энергия, которую губы левой руки вдували в её рот, была очень чистой. Опухоль на её лице быстро спала.

— Это тебя удержит… на два часа, — сказала левая рука. — Закопай Ди в землю… вот и всё…

Даже Энн могла сказать, что энергия, которую она только что получила, была последней для левой руки. Её правая рука отяжелела. Умерла ли та конечность, которую она держала, или просто отправилась в обморок, для Энн не имело значения. В обычной ситуации она бы выбросила его в этот момент или прикончила. Она сохранила его только в надежде помочь Ди.

Пространство вокруг актового зала было заполнено силуэтами и полосами света. Лавируя между ними, Энн преодолела большую часть мили и углубилась в лес. Она знала, что ей следует делать.

В чернильной темноте, куда не мог проникнуть даже лунный свет, её изящные руки начали царапать землю. Её милое маленькое личико почти вернулось в нормальное состояние. На середине работы звук копания прекратился — это был отвратительный эффект заблокированного яда. Ужасный озноб грозил лишить её сознания, но маленькая девочка боролась с ним, её руки и одежда были перепачканы грязью, и она продолжала рыть землю.

Наконец из-за густых деревьев донёсся долгий вздох удовлетворения.

— Может быть, мне так же следует закопать твою голову, — задумчиво произнесла девочка. — Нет, тогда ты не сможешь дышать.

Она отнесла Ди в яму, положила его и засыпала грязью.

— Это вернет тебя к жизни, — сказала она, и хотя её дыхание было довольно прерывистым, в голосе прозвучало облегчение. — Но если по какой-то случайности этого не произойдет, я не позволю никому прикасаться к тебе, кроме меня. Если ты не проснёшься, мы останемся здесь навсегда… Нет, я найду выход, и мы вместе убежим. Всё, что тебе нужно сделать — это продолжать спать. Я буду заботиться о тебе до конца твоих дней. И если, говорю я, если твоя дампирская смерть не может быть преодолена, то в это время я тоже умру, мой возлюбленный.

Должно быть, в сердце невинной девочки кипел огромный пыл, потому что её признание в темноте обнажило её истинные чувства — чувства настолько сильные и болезненные, что всё её тело горело от них. Но никого не было, чтобы слушать. Ди продолжал спокойно спать, и его левая рука тоже была не в порядке. Думая, что продолжать разговор бессмысленно, леди Энн замолчала.

Когда её монолог был закончен, глаза девочки горели яростной решимостью, а мозг непрерывно работал. Рано или поздно кто-нибудь придёт и начнет их искать. Прежде чем это произойдет, она должна прорваться через периметр и вытащить Ди из деревни — самое позднее к рассвету. После этого будет путешествие только для них двоих. Десятилетняя девочка любовно фантазировала о путешествиях с бессознательным Ди — это было, пожалуй, первое удовлетворение, которое когда-либо испытывала её душа. Если бы только он действительно никогда больше не проснулся! Восторг и уравновешивающая его печаль поднялись в Энн, доводя её до слёз.

Вероятно, именно из-за того, что она была потеряна в этих сильных эмоциях, она не чувствовала, что кто-то приближается. Как только звук треснувшей под ногами ветки эхом отозвался в её барабанной перепонке, Энн резко обернулась.

Прямо в лицо девочке ударил белый свет.

— Не двигайся!

— А вот и она! — сказал какой-то мужчина, повернувшись и сложив ладони рупором у рта.

— Никому не звони! — ему сказал ещё один человек. — Мы сами позаботимся об этой маленькой девочке. Надо думать о следующих выборах мэра.

— Чёрт возьми, тут ты прав.

К этому времени глаза Энн уже ясно различили трёх сильных мужчин с кольевыми пистолетами, которые появились из темноты.

— Урод, на этот раз мы тебя не отпустим! — сказал человек с лампой накаливания, его голос дрожал: в конце концов, они столкнулись с Аристократом посреди ночи. Очевидно, он никогда раньше не испытывал такого страха.

Тысячи лет прошли с тех пор, как Аристократия пришла в упадок, так что теперь было не так уж много шансов встретить Аристократа, особенно такого, который был бы маленькой девочкой, красивой, как кукла. Именно из-за этого мужчины не падали в обморок и не убегали от ужаса и шока. У них была и ещё одна очень веская причина — выборы мэра, о которых упоминал один из них.

— Все эти три штуки огненные колья, — сказал один из мужчин. — А мы — лучшие стрелки в деревне. Как бы ты ни пыталась бежать, мы позаботимся, чтобы по крайней мере двое из них попали в яблочко.

— Есть одна вещь, которую я должна проверить, — бесстрашно сказала Энн. — Ты ничего ему не сделаешь… Разве я не права?

Свет фонаря переместился, освещая лицо Ди. С какой стороны ни посмотри, это было ужасающее зрелище, но красивые черты лица, на которые падал свет, обладали такой яркой красотой, что мужчины были шокированы. Фонарь был опущен. У человека, который нёс его, было пустое выражение лица.

Получив сильный пинок под зад, человек с фонарём очнулся. Снова зажёгся свет.

— Приди в себя! — центральная фигура резко зарычала на него. Это был тот самый человек, который сказал никому не звонить и упомянул о выборах.

Повернувшись к Энн, он сказал:

— Печально говорить, но эта беда началась с вас двоих — потому что мы впустили в деревню Аристократку и Аристократа-полукровку. Я уверен, что эти долбаные транспортники будут требовать какие-то штрафы, но мы закончим с вами двумя прямо здесь. После этого мне останется только убедить всех, что я принял правильное решение.

Его жуткая решимость породила этот дерзкий тон.

— Если бы речь шла только обо мне, я бы оказалась в затруднительном положении, но теперь ты говоришь, что хочешь навредить и ему, — сказала леди Энн тоном, который на самом деле был довольно бодрым, произнося слова как монолог. Но когда она стояла рядом с видневшейся из земли головой Ди, с её милым маленьким личиком, бледно светящимся в круге света, и только её глаза поднялись, чтобы посмотреть на мужчин — что-то ужасное таилось в её взгляде. В ту же секунду, как она услышала, что они лишат жизни человека, которого она любила, милая маленькая девочка превратилась в демонессу.

Тем не менее мужчина в центре скомандовал:

— Огонь!

Можно ли было что-нибудь сделать, чтобы спасти Энн в последовавшем за этим ударе сердца?

Возможно, так оно и было. В качестве доказательства все трое мужчин схватились за горло, вцепились ногтями в нёбо, а затем повалились в стороны. К тому времени, как они упали на землю, из их носов и ртов хлынула чёрная кровь, и они испустили последний вздох. Они прошли через свои предсмертные муки, пока падали.

Возможно, то, как они умерли, насторожило её, а может быть, это были сверхобострённые чувства, присущие только Аристократам, но Энн закрыла рот одной рукой, а затем наклонилась, чтобы прижать другую к губам Ди.

Из глубин темноты донесся голос, несомый ночным ветром, чтобы сказать:

— Вы можете расслабиться на некоторое время. Для людей благородной крови это не более чем сладкий аромат.

— Доктор Гретхен!

Мэр Камю вышла из-за деревьев, возвышавшихся позади того места, где упали трое мужчин. Несмотря на то, что местность представляла собой извилистую мешанину извивающихся древесных корней, её походка была такой же плавной, как если бы она шла по ровной земле.

— Это просто яд на ветру. А теперь оставь Ди там и уходи. Если ты этого не сделаешь, то Аристократка или нет, я пошлю на тебя смертельный яд, который оставит тебя в вечной боли.

Только на мгновение Энн заколебалась. Эксперименты доктора Гретхен были настолько возмутительны, что даже её собратья-Аристократы не могли скрыть своего отвращения. Неудивительно, что крошечное сердечко девочки чуть не остановилось. Однако уже через секунду Энн проклинала себя за нерешительность.

“Кого волнует, что она делает мне вивисекцию или растворяет моё тело? И не важно, что со мной случится. Пока я могу спасти моего драгоценного Ди, я с радостью погружусь в сон смерти.”

Энн выплюнула на ладонь ещё один цветок, на этот раз бледно-фиолетовый бутон. Точно так же, как и раньше, она подышала на него и послала в сторону доктора Гретхен. И снова цветок увял и упал со лба доктора.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 7 8910 11 12 Следующая ⇒