ПОЯВЛЕНИЕ ГАСКЕЛЛА 2 страница

Ди даже не пошевелился. Он был великолепной статуей, чёрной и таинственной. Чёрные кони рванулись вперед, как тёмные, злые волны… а впереди них пригнулся Ди.

То, что увидела мадам Лоренсен, было мгновенной вспышкой. Два ведущих зверя резко упали на землю. Не успев нажать на аварийный тормоз, вторая пара лошадей столкнулась с первой, споткнувшись и отправив экипаж в полёт. За долю секунды до того, как копыта лошадей обрушились на него, Ди прыгнул влево. И в процессе этого он нанёс удар своим мечом. Лезвие проделало великолепную работу, отсекая передние ноги первых двух лошадей-киборгов у колен.

Не обращая внимания на предсмертное ржание лошадей, Ди поднял глаза к небу. Смех мадам Лоренсен лился дождём с высоты примерно пятнадцати футов.

— Говорили, что заставлять себя прогуливаться по небу — это то, что делают только неотёсанные деревенщины, — произнесла Аристократка, рассеянно закрывая глаза. — Но мне это так нравилось. Реки, текущие в лунном свете, прогуливающиеся влюбленные, ритм вальсов и танцевальных вечеринок, которые могли бы продолжаться вечно… это было хорошее время.

Нить убийственных намерений, связывавшая их обоих, на мгновение ослабла. Внезапно мягкий голос произнёс ясные слова прямо в ухо мадам Лоренсен

Не зная ни жизни, ни смерти

Я называю тебя этим именем

Ты тот самый далёкий

Широко раскрытые от удивления глаза отразили лицо Ди. Высоко в воздухе Аристократка, которая должна была бы насмехаться над ним, потеряла равновесие.

— Эта песня… Она была исполнена только для избранных Аристократов в особняке Священного Предка — и написана кем-то, кого даже мы никогда не видели... одни из них говорят, она была его женой. Откуда ты мог это знать?

Мадам Лоренсен закрыла глаза. Даже с закрытыми глазами неземная красота Ди была выжжена в её сетчатке. Где-то в хаосе её памяти вспыхнул крохотный огонёк. Свет не стал ярче, но Аристократка позволила тому, что он открыл, слететь с её губ.

— Эти глаза, этот нос, эти красивые черты лица... Вы... Ваше Высочество…

Ди был прямо перед её глазами. Ни воспоминания Аристократки, ни тревожное душевное состояние, заставившее её называть его “Ваше Высочество”, ничего не значили для Охотника в чёрном. Опустив клинок с высокой позиции, он в прыжке рассек мадам Лоренсен вдоль тела, а затем снова взмахнул мечом, чтобы пронзить её сердце. Её золотистые волосы и платье вскоре превратились в серую пыль, которая рассыпалась в воздухе, но к тому времени Ди уже приземлился и снова направился к месту, где стояли деревья.

— Ах, сад целебных трав, — произнес хриплый голос, явно впечатлённый услышанным.

Эта часть внутреннего двора была на самом деле огромным пространством деревьев и растений, простирающимся так далеко во всех направлениях, что его невозможно было охватить одним взглядом, с цветами, пестрящими красным, синим, жёлтым, фиолетовым и белым в ослепительном зрелище, которое было одновременно великолепным и сладким.

— Это цветок Жюпон де ла Нила, такой ядовитый, что он убивает любое существо, которое приближается к нему на расстояние трёх футов. О, неужели я вижу кости, разбросанные повсюду вокруг него? Там есть то, что называют Гатгайя Чериан, своего рода заманивающая трава с запахом, который контролирует умы живых существ. Я слышал, что она сыграла довольно большую роль в битве со Столицей. А напротив…

Не обращая никакого внимания, Ди вышел в центр цветника, вошёл в ту часть, где густая зелень достигала почти колена, и, оглядевшись, вытащил несколько растений из-под ног.

— Вот эта штука! — проскрипел голос с явным удовлетворением.

Ди положил находку во внутренний карман своего пальто, а голос продолжил:

— Во всяком случае, ты получил то, за чем пришёл. Теперь тебе остаётся только спасти Розарию, так что…

Ди обернулся.

Серебряные пятна неожиданно остановились… по одному в каждом из его глаз. Это были сверкающие серебряные розы. В мгновение ока они были сбиты, разбившись на бесчисленные серебряные иглы, когда ударились о землю.

Хотя Ди не обратил на это внимания, пепел мадам Лоренсен поднялся на ветру, кружась в воздухе и образуя пару роз. Возможно, это было проявлением последней воли Аристократки, потому что они плыли по воздуху, приближаясь на расстояние одного-двух дюймов к Ди.

Он прикрыл оба глаза одной рукой. Из-под его пальцев потекли струйки крови.

— Она лишила тебя глаз? — воскликнул хриплый голос, и неудивительно, что он не смог скрыть своего удивления и потрясения. В конце концов, красивый Охотник на вампиров был лишён своего зрения как раз в тот момент, когда он собирался отправиться на самое трудное из заданий

— Я избавлюсь от этого яда. Но что касается твоего зрения… это займет целых три дня, чтобы исправить даже с помощью очищающего пламени. В этой ситуации нет иного выбора, кроме как отступить.

Это казалось вполне подходящим планом действий.

— Меня наняли для работы, — ответил Ди.

— Ну, да, — согласился симбионт.

Характер Ди не побуждал его к этому… было спорно, трогал ли его вообще характер Ди. Но он всё-таки взялся за работу. Независимо от того, сможет ли он видеть или нет, он сделает её. А его левая рука просто признавала его холодный кодекс профессиональной этики.

— Тогда, может быть, мы пойдём? Просто будь чертовски осторожен и не дай меня отрубить.

— Герцог Ксенонский.

Услышав своё имя, Аристократ поднял глаза к высокому потолку.

— Это я, Гаскелл. Мадам Лоренсен убита, — быстро продолжал голос.

— Я вижу, — ответил мужчина, который был голым, если не считать пары белых шорт. Он уже некоторое время стоял у окна, раскинув руки и ноги, греясь на солнце… с самого рассвета. Хотя он пришёл в замок накануне вечером, он, по сути, провёл всю ночь в ожидании рассвета, а затем разделся.

Верный манере, в которой генерал обратился к нему, его звали Роланд, Герцог Ксенонский. На вид ему было лет тридцать четыре-тридцать пять, но на самом деле он был старше трёх тысяч лет.

Поигрывая золотистыми волосами на своей груди, он сказал:

— Этот старый мешок был побеждён этим человеком по имени Ди — похоже, он охотник не только по названию. Так чего же ты хочешь?

Судя по всему, это был человек, не склонный к нервозности. На самом деле, для Аристократа у него отсутствовала утончённость элегантности Столицы и бесстрашия Фронтира, о чём свидетельствовали его обвисший живот и манера держаться по отношению к генералу. Учитывая, что он был загорелым Аристократом, ошибки быть не могло.

— Что ж, я должен выбрать, кто будет следующим, и я хотел бы попросить Вас, сэр.

Слова Гаскелла прозвучали не столько как просьба, сколько как чистое принуждение, но Герцог Ксенонский почесал в затылке и спросил:

— Неужели это действительно должен быть я?

Он, похоже, не принимал всё слишком серьёзно.

— Нет, никаких особых причин, почему это должны быть Вы, сэр, — произнёс генерал с недоумением в голосе. Очевидно, великому полководцу было трудно справиться с этим немолодым Аристократом.

— Тогда, может быть, Вы попросите кого-нибудь другого сделать это? Как Вы можете видеть, я действительно наслаждаюсь этим веществом, которое они называют "солнечным светом". Боже мой, но это же так чудесно! В самом деле, я хочу поблагодарить Вас, мой добрый генерал, за то, что Вы так любезно предоставили мне эту возможность.

— Всё это прекрасно, но если Вы откажетесь, сэр, я буду вынужден послать кого-нибудь другого. Например, святого рыцаря леди Энн.

Должно быть, в тоне генерала, когда он произносил это имя, было что-то лукавое, потому что в его голосе звучала презрительная нотка, и, конечно же, герцог, одетый только в трусы, сел прямо.

— Это не годится… совсем не годится, генерал! О, это грязный трюк. Хорошо, если ты намерен послать этого ребенка в бой, тогда я пойду.

— Вы проделали отличную работу, чтобы убедить его, генерал.

Когда барон Шума произнёс эти слова, лёжа на соседней кушетке, генерал Гаскелл изобразил на своём лице отвращение. Независимо от того, насколько вежливой была речь этих Аристократов, каждое слово ощетинилось ядовитыми колкостями. Те, кого он собрал, в прошлом проявили себя исключительными личностями — каждый из них обладал той силой, которую можно было найти, возможно, в одном из десяти тысяч… — и всё же, похоже, они нисколько не заботились о Гаскелле. Хотя они не совершали никаких откровенно враждебных действий, взгляды, которые они бросали на него, то, как они обращались к нему, и их общая осанка дали Гаскеллу возможность мельком увидеть их отношение за два коротких дня, что свело его с ума от ярости, но также оставило его довольно меланхоличным.

В прошлом, на самом деле, даже в настоящее время — простого восприятия насмешки или провокации, направленной против него, было бы достаточно, чтобы заставить его разорвать преступника на куски прямо на месте. Хотя это могло оказаться не так легко, как с его собственными вассалами, Гаскелл был уверен, что он действительно справится. Однако на этот раз всё пошло не так, как надо. Точнее, он просто не мог этого сделать. И знал причину. Единственная сила, которая могла заставить его что-то сделать, была в работе. Но к какой цели это приведёт?

При виде Гаскелла, готового вот-вот погрузиться в несвойственное ему смятение, барон Шума изобразил злобную ухмылку, но, словно желая убедиться в этом, спросил:

— Кстати, Вы ведь собираетесь использовать святого рыцаря, не так ли?

Искажённое страданием лицо Гаскелла расплылось в дьявольской улыбке. Наконец-то он вернулся к своему прежнему "я" — другу, который пировал чужой болью и наслаждался криками о пощаде больше, чем самой божественной музыкой.

— Это само собой разумеется, — ответил генерал, отвешивая величественный поклон, полностью соответствующий его печально известному, леденящему кровь тону голоса.

Пройти из внутреннего двора в башню, где была заключена Розария, было достаточно просто, так как там не было никаких солдат или других препятствий.

При этом проявлении полного безразличия левая рука выругалась, сказав:

— Он хитрый ублюдок.

По пути крошечный ротик в левой руке Охотника втянул воздух и выпил кровь Ди. И каждый раз, когда он поглощал один из этих элементов, бледно-голубое пламя вспыхивало глубоко в его пасти. С помощью полученной энергии он восстановил выносливость Ди и занялся исцелением его ран — в настоящее время он работал над его глазами. Однако яд, которым пользовалась многотысячелетняя колдунья мадам Лоренсен, был действительно смертельно опасен, и ему требовалось немало усилий, чтобы исправить нанесённый ущерб. Ещё три дня Ди будет вынужден встречать врагов, спускаемых на него, в ослеплённом состоянии, не имея ничего, на что можно было бы положиться, кроме левой руки и собственных инстинктов.

— Знаешь, это слишком просто. Должна быть ловушка!

Ди начал подниматься по винтовой каменной лестнице. Поднявшись на высоту примерно пятидесяти ярдов, он добрался до самого верхнего этажа… но там даже не было выставлено охраны. На одной стене было грубое круглое окно, а напротив него — каменная стена с дверью. Ди без особых усилий сорвал с неё старомодный, но крепкий замок. Хотя все атаки с помощью электронных устройств и автоматизированных систем безопасности можно было предотвратить: а их было немного — старомодные двери-ловушки или падающие потолки всё ещё вызывали беспокойство, когда Ди тихо открыл дверь.

Хотя, насколько можно было судить снаружи, комната была довольно просторной. Свет проникал внутрь через маленькое окошко в стене и люк в потолке, сообщая, что уже почти стемнело. Розария лежала на кровати в центре комнаты. Это было не то время для неё, чтобы спать.

— Розария, — позвал её Ди, но она по-прежнему не шевелилась. Какое-то заклинание или наркотик усыпили её.

Из-за кровати донёсся шум бегущей воды. Она проходила по каналу шириной около шести футов. Это было больше похоже на маленькую речку, чем на канаву.

— О боже, — простонала левая рука. — Он считает, что более знатный Аристократ использовал бы такой удобный трюк, как этот.

Тот факт, что вампиры не могли пересечь проточную воду, был общеизвестен, передавался с незапамятных времен. Были примеры, когда пьяные Аристократы падали в реки, где дети могли играть в безопасности, а затем тонули там, где воды по колено. Это был один из самых простых способов держать вампиров подальше, он широко использовался по всему Фронтиру, но до сих пор не было известно ни одного случая, чтобы дворянин использовал его в своём собственном доме. Уже по одному этому можно было сказать,что генерал Гаскелл обладал смелым и пугающим видением всего.

Остановившись у двери, Ди повернулся лицом к циркулирующей воде, быстро протянул правую руку и потер большим пальцем первый сустав указательного пальца. Возможно, из-за силы его ногтей кожа на указательном пальце лопнула, и на поверхность мгновенно хлынула свежая кровь. Он взмахнул пальцем.

Капля крови не оставила за собой следа, когда упала в центр потока. В тот же миг, когда она коснулась его, поверхность воды, казалось, закипела, и несколько угрей толщиной в два с половиной фута подняли свои чёрные змееподобные головы. Их рты были неразличимы, но ближе к концам голов, которые плавно переходили обратно в их тела, были видны два огонька — очевидно, их глаза, сияющие как два близнеца. По-видимому, обладая способностью улавливать запах крови в воздухе, они в унисон повернулись к Охотнику. В глубине этих сверкающих глаз родилась ещё более яростная искра, беспокойно мерцающая. Глаза первоначально служили им приманкой для добычи в лишённых света глубинах воды, но, похоже, они претерпели определённые изменения, как тут же сказала левая рука:

— О, так они могут использовать гипноз, не так ли?

Ди уже шагнул вперёд. Спокойной походкой он направился к текущей воде.

Светящиеся, мигающие глаза ждали его — ждали прибытия своей загипнотизированной жертвы. Когда ноги Ди оказались в ярде от кромки воды, морды чёрных псевдо-угрей раскололись вдоль, обнажив розовые пасти и крошечные белые клыки. Уже в трёх футах над водой их головы поднимались всё выше и выше. На высоте пятнадцати футов они остановились. Капала ли у них изо рта слюна от голода, или они понимали красоту Ди?

Мгновение спустя они зашипели, как змеи, и обрушились на него сверху. Их рты, казалось, разрывали лицо Ди, голову, плечи и живот… но в этот момент вспыхнул серебристый блеск. Вид угрей, вонзающих свои клыки в тело Ди, был не более чем иллюзией. Каждая из их голов прошла сквозь Ди или полностью промахнулась мимо него, ударившись об пол, всё ещё готовая к атаке. Вслед за этим, как дождь, полилась яркая кровь.

Ди пронёсся мимо них с невероятной скоростью. Теперь обезглавленные тела слабо извивались, а затем быстро становились неподвижными. Хотя существа такого рода обычно держались довольно долго даже после смертельного ранения, фехтование слепого Ди не позволяло этого сделать.

Проточная вода уже была окрашена в красный цвет, но, похоже, других стражей там не осталось.

Ди подошёл к самой кромке воды. С тех пор как он начал своё наступление, он не останавливался ни на секунду. Более того, отрубив более дюжины голов, в него не попала даже капля их крови. В свете того факта, что сейчас он был слеп, это был намёк на то, насколько устрашающим был этот молодой человек.

Он погрузил клинок, зажатый в правой руке, в поток воды.

— Тридцать футов глубиной, — сказала его левая рука. — Плавать там будет нелегко. Прыгай.

Прежде чем он закончил говорить, Ди уже парил в воздухе. Хотя он, несомненно, оттолкнулся от пола, не раздалось ни звука, и он не выказал никаких признаков сгибания коленей, прежде чем совершить то, что можно было бы назвать невозможным прыжком.

Расстояние в шесть футов или около того было для него пустяком. Однако прямо над центром потока что-то пошло не так. Подол его пальто и поля дорожной шляпы быстро опустились вниз. Проточная вода не позволяла пройти ни одному Аристократу. Его изящная дуга и огромная скорость были брошены в беспорядок, но половина сапог Ди едва успела приземлиться на дальней стороне, когда он снова стоял на полу.

Подойдя к спящей Розарии, Ди быстро положил левую руку ей на лоб.

— Ну, я буду ... она под сильным заклятием. И наркотики в придачу, — простонал хриплый голос. — Но, к счастью, этот вид лекарства можно лечить с помощью той же травы, которую мы только что получили для противоядия. Может, я приведу её в порядок прямо здесь?

— Нет, — сказал Ди, перекидывая Розарию через плечо. В свете смертельных сражений, которые могли бы произойти во время их побега, то, что она спала, удержало бы её от того, чтобы встать на пути.

С этой стороны был разборный металлический трап для переправы через поток. Он был настроен так, что его можно было запустить с помощью пульта дистанционного управления с противоположного берега.Положив его поперек воды, как показалось, легко подбросив одной рукой, Ди менее чем через минуту выбрался из башни.

Хотя гром утих, ветер стал сильнее, и сам воздух, казалось, стал ещё более холодным. Состояние Джука только ухудшалось, дыхание становилось всё более затруднённым, а тело пылало, как пламя.

— Куда, чёрт возьми, он запропастился? — Гордон выругался, хотя имел в виду не Ди, а скорее Сергея.

Он не был точно уверен, когда исчез его второй спутник, но уже больше трёх часов не видел никаких признаков его присутствия. Этот человек был довольно тощим для перевозчика с самого начала, но он не казался ему достаточно безответственным, чтобы сбежать в такое время, и только настоящий идиот будет бегать по этим местам в полном одиночестве. Во всяком случае, Гордон не мог сейчас покинуть свой пост, так как должен был сам следить за Джуком и их грузом, но скоро наступит вечер.

— Вот дерьмо!

Он как раз ударил кулаком по противоположной руке, когда слева от себя услышал топот чего-то приближающегося по траве

— Сергей? — позвалл Гордон, уже подняв свой шестизарядный револьвер.

Шаги на мгновение замерли, потом быстро приблизились.

— Ответь мне. Это ты, Сергей?

Это не мог быть Ди. Это был бы топот лошади Охотника. Если это был не Сергей, то скорее всего какой-то демон или монстр. Джук был перенесен в грузовой вагон, но он не выдержал бы больше одного удара клыков или когтей монстра, а также существовали духи, которые могли пройти прямо сквозь высокополимерную сталь. Что бы ни случилось, Гордону придётся разбираться с этим в одиночку.

— Тогда как хочешь, — сказал он, готовый сделать всё, что потребуется. На всякий случай он дал Джуку зажигательную гранату. Само собой разумеется, что она не была предназначена для самообороны.

Когда из-за деревьев показалась человеческая фигура, он почти полностью

отвёл свой шестизарядный пистолет назад.

— А?

Застывшее от напряжения лицо Гордона внезапно смягчилось.

Тропинку в траве протоптала девушка, которая выглядела так, словно ей было не больше десяти лет, её золотистые волосы были заплетены в косы. С ясными голубыми глазами, она была одета в аккуратное розовое платье, которое подходило только маленьким девочкам, а на ногах, торчащих из-под юбки до колен, были серые гольфы и белые туфли. Золотой браслет, усыпанный красными и синими драгоценными камнями, украшал руку, несущую серую цветочную корзину, битком набитую цветами. Даже у Гордона, который был так напряжён, что готов был взорваться, создалось впечатление, что всё пространство вокруг маленькой девочки внезапно превратилось в великолепный цветочный сад.

Пока мужчина молчал, девочка тихо сказала:

— Шевельнись и я стреляю, — затем остановилась и по собственной воле подняла обе руки. Её тон и жесты были ужасно милыми.

Дуло пистолета Гордона постепенно опустилось.

— Не двигайся, мисси, — приказал ей Гордон.

Он сам не знал, почему не стреляет. Ни одна приличная молодая леди не могла бы находиться в таком месте, как это.

Всё ещё воздев руки к небу, девочка тупо уставилась на него.

— Как тебя зовут? — спросил Гордон.

— В подобной ситуации принято сначала называть своё собственное имя, — сказала она, маленькие ангельские губки выпустили такой же ангельский тон.

Гордон вдруг почувствовал себя гораздо спокойнее.

— Вам придется меня извинить. Меня зовут Гордон. Видите ли, я — перевозчик.

— Леди Энн.

— Я вижу. Ну, ты, конечно, маленькая леди. Но что ты здесь делаешь?

— Собираю цветы, — деловито ответила она.

— А где же твой дом?

Девочка тонко улыбнулась. От этого у Гордона мурашки побежали по коже.

— Этот замок! — сказала она, и теперь её голос изменился. Белые зубы выглядывали из-под рубиново-красных губ. Они были заострены как шило.

— Чё-о-о-орт!

Не позволяйте внешности обмануть вас — железное правило выживания во Фронтире.

Гордон нажал на курок, и его шестизарядник взвыл. Шесть громовых шаров отбросили девочку назад. Чёрная земля поднялась позади неё.

Её розовое платье разорвалось в клочья, девочка лежала неподвижно.

III

Несмотря на то, что в объективном смысле Гордон только что расправился с ней самым ужасным образом, он не опустил дуло своего оружия. Величайшее напряжение накатило на него волной. Он застрелил невинную маленькую девочку. Даже зная, что он имеет дело с чудовищем, её внешний вид вызывал у него неизбежное чувство раскаяния и самобичевания. Тем не менее, как только огромная пустота заполнит его сердце, чудовище нанесёт ответный удар. Такова была мудрость Фронтира, обретённая в результате гибели десятков тысяч людей.

— Что случилось, Гордон? — крикнул Джук из грузового вагона тонким, как нить, голосом. Стоя на узкой грани между жизнью и смертью, другой человек даже не заметил этого.

Десять секунд… Пока ничего…

Двадцать… По-прежнему ничего…

Тридцать секунд…

Сорок…

Подол юбки леди Энн слегка зашуршал, но, поняв, что это дело рук ветра, Гордон опустил оружие. Пот пропитал каждый дюйм его тела, дыхание было прерывистым. И всё же он достаточно восстановил присутствие духа, чтобы обернуться и крикнуть:

— Я в кого-то стрелял. Не выходи сюда.

Вытирая пот, он снова поднял свой шестизарядный револьвер и подошёл к трупу. Добравшись до её изодранных ног, Гордон ахнул.

— Кукла?

Волосы такие золотистые, что их практически можно было понюхать, ясные голубые глаза, пухлые руки и ноги — всё это было ненастоящим. Волосы были сделаны из металлического волокна, глаза — из стеклянных бусин, а лицо — из дерева. Так почему же минуту назад она казалась такой полной жизни? Даже демоническое выражение её лица, когда она обнажила свои клыки, было выражением живого существа.

Пока Гордон стоял неподвижно, чувствуя, что ему только что словно удалили мозг, в его ушах зазвенел невинный звон — певучий голос, подобный золотым цветам, падающим с небес.

— Ты застрелил леди Энн, — сказал ему голос. — Но ты не можешь сокрушить меня. Пожалуйста, поторопись и спаси меня.

Голос девочки заставил кровь в жилах Гордона похолодеть, казалось, что вся его воля и вся его жизнь посылают сигнал от мозга к телу, и он напрягся. Как и его тело, его глаза застыли на одном месте, так что вид этой изрешечённой дырами куклы, стремительно поднимающейся вверх, обжёг ему сетчатку. Правый глаз был выдран из лица куклы, но невинное лицо девочки наложилось на него, становясь то кукольным, то девичьим по очереди.

— Я подарю тебе цветок... пиявочная трава, только что сорванная в собственном цветнике леди Энн.

По-детски пухлая рука взяла чистый белый цветок из корзины с цветами, висевшей на другой руке, и швырнула его в грудь Гордона. В мгновение ока белый цветок окрасился в ярко-алый цвет, и Гордон согнулся назад в адской агонии. Его шестизарядник рявкнул в совершенно неверном направлении, когда он растянулся на земле с раскинутыми руками и ногами. Теперь уже алый цветок пустил корни глубоко в его тело. Он был уверен, что именно это он и чувствует.

— Какой же ты сильный экземпляр, — с ликованием произнесла леди Энн, стоя рядом с его головой. — Так много крови. Ты ведь готов ко второму, не так ли?

Рука мрачного жнеца потянулась к своей смертоносной корзине с цветами. И когда она взялась за другой прекрасный белый цветок, кто-то окликнул её сзади:

— Леди Энн.

Кто бы это ни сказал, он, несомненно, сделал свой бросок прежде, чем она успела повернуться. В тот момент, когда её голубые радужки отразили Сергея, белый цветок пронзил её прямо между глаз — цветок пиявочной травы, точно такой же, как тот, что держала девочка.

— Ах! — воскликнула леди Энн, пятясь назад. Когда она приготовилась бросить цветок, который держала в руках, в своего нового врага, белый цветок на её лбу быстро стал красным. Фигура, которая пошатнулась и упала, несомненно, была настоящей леди Энн.

Подбежав, Сергей связал её веревкой, которую каждый хороший перевозчик носил на поясе, затем подошёл к Гордону и потянулся к цветку, застрявшему у него в груди. Цветок, казалось, раздулся вдвое по сравнению с предыдущим размером. В его руке он была похож на влажную губку — когда он крепче сжал ее, раздался скрип. Цветок завизжал. Когда он пил кровь Гордона, то превратился в другую форму жизни.

— Чёрт возьми! — выругался Сергей, изо всех сил потянув цветок на себя. Испустив пронзительный крик, он вышел из Гордона, продолжая держать свои корни глубоко внутри него. Поднявшись на ноги, Сергей дёрнул цветок. Истекая жизненной кровью, как грязью, корни вышли наружу. Они были добрых пятнадцать футов длиной.

Отбросив растение, Сергей снова перевёл взгляд на бледное, как простыня, лицо Гордона и проворчал:

— Чёрт возьми, тебе ведь понадобится переливание крови.

Но где же для этого взять кровь? И есть ли у него вообще необходимый аппарат?

Тем не менее, Сергей обернулся — оглянувшись в ту сторону, откуда пришёл, — и уверенно ударил себя в грудь, сказав:

— Ты счастливчик, Гордон. Ты должен поблагодарить меня.

— В этом есть что-то смешное, — сказал хриплый голос таким тоном, что никто кроме Ди не мог его услышать. Дампир стоял во внутреннем дворе с Розарией на спине.

— Всё это было слишком просто. Это просто не кажется правильным в замке такого человека, как Гаскелл. Это определённо какая-то ловушка.

— Знаешь, что это? — спросил Ди.

Пройдя прямо через двор, они пересекут передний двор и выйдут через ворота — возвращаясь точно тем же путем, которым вошли сюда.

— Нет, в данный момент я не имею ни малейшего понятия, — прохрипел голос. Каждый раз, когда крошечные губки открывались, бледно-голубое пламя танцевало в глубине его горла. Он горел энергией для исцеления глаз Ди. Для Земли он съел почву с цветочных клумб, и там тоже был Ветер. Вода была кровью Ди. Им не хватало Огня, но тогда, возможно, это было бы слишком много.

Небо было тёмно-синим — скоро проснутся ночные твари. Или в случае с этим замком, возможно, было бы лучше сказать, что они вернутся к своей прежней жизни. Тем не менее, Гаскелл никак не мог не заметить вторжения Ди и спасения Розарии, хотя было странно, что больше не было никаких препятствий.

Ди внезапно перешёл на бег.

— Ты серьёзно думаешь о том, чтобы броситься прямо в середину? Это должно быть весело.

Здравый смысл подсказывал, что если вы знаете, что ваше присутствие обнаружено, и вам нужно пересечь такую большую территорию, вы будете ползти по краям, используя деревья и здания для прикрытия. Но бежать прямо по середине двора… хотя это и соответствовало характеру Ди, его также можно было назвать воплощением безрассудства. Учитывая, что у него на спине была Розария, это было особенно опрометчиво со стороны Охотника. Если бы кто-то обвинил его в том, что он использует её как щит от пуль и стрел, он не смог бы возразить.

Но знал ли Ди, что сейчас произойдёт? Именно так всё и выглядело.Ибо он пересёк двор, пересёк передний двор и покинул замок, не получив никакого вреда.

— Забавно, — пробормотал хриплый голос, но Ди, казалось, не обратил на это никакого внимания и помчался вниз по дороге. — А ты знал, что на тебя никто не нападёт?

— Если бы какие-то нападения и должны были произойти, они бы произошли до того, как я добрался до башни, — сказал Ди, предлагая редкое объяснение.

— Может быть, у Гаскелла слабость в голове? Нет, такого не может быть с человеком, известным как такой великий полководец. Какие средства…

— Его останавливают...

— Что?

— Вероятнее всего.

— Кто остановит Гаскелла? — произнёс хриплый голос, и по его тону было ясно, что он уже ищет в себе ответ. Ожидание было не слишком долгим:

— Нет смысла долго об этом думать. Это может быть только один человек.Но зачем ему это делать?

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒