У английских собак

У английских собак

— Вы спрашиваете, что меня удивило в Англии? А разве об этом можно рассказывать?

— Можно, можно. Рассказывайте!

— Удивили меня собаки. Об англичанах говорить нечего. То, что они удивительный народ, мудрый народ, тоже говорить нечего. Это мы давно знаем, помним.

— Ха‑ха‑ха! — засмеялся сослуживец Стрюцкого и запел: «Англичанин, мудрец, чтоб работе помочь, изобрел за машиной машину… А наш русский мужик…» Помним, помним…

— Они и сейчас, если с нами сравнивать, такие же, — сказал Стрюцкий. — Далеко ушли. Занятные! Например, руль в автотранспорте во всем мире с левой стороны, а у них — с правой. Почему? Объяснить не берусь. Понять невозможно — разговаривают на английском языке. Все. Ну как тут не вспомнить бабушку! Она всегда мне в детстве говорила: «Учи, учи язык!» Но я тогда сознательный был, а бабушка — нет. Она — «элемент», «несознательная», «отсталая». Не понимала, что пришло наше время, «молодое, незнакомое». Все равны. Все одинаковы. Языки {292} нам ни к чему. Все будут говорить на одном — ленинском языке, потому что — мировая революция!

Теперь-то, когда я сам дедушка, мне ясно: бабушка была права, а мировой революции у нас не получилось. И если бы я знал язык, я бы мог ответить на многие вопросы. Беда моя в том, что языка не знаю. Глаза видят, а голова молчит. Странно. Глаза, уши, нос находятся в той же коробочке, где расположены мозги, а согласованности между этими органами никакой. Органы даны, чтобы мозги шевелить, а они не шевелятся. Интересно узнать: кто кого должен шевелить — глаза мозги или мозги глаза?

Англичане от нас далеко ушли. По витринам заметно. Но лучше и полезнее для всех нас (и для меня лично) об этом не рассказывать и у витрин не стоять. Англичане могут подумать: дикари приехали. Но мне кажется, страшно не то, что англичане подумают о нас, а то, что мы подумаем, разглядывая витрины. Страшные мысли приходят. Я лучше о собаках расскажу, мне это легче, в политику не буду вмешиваться.

Так вот. Что меня особенно удивило в Англии, так это собаки. Это я вам скажу… Это — жизнь! Это не то, что у наших собак — собачья жизнь. У тех собак совсем другая жизнь. Они как бы и не собаки, они точно люди, только четвероногие. Например, идут по тротуару, без поводка, без намордника, рядом со своим хозяином или просто прогуливаются — и ничего, не страшно. Глаз спокойный. Идет степенно. С собачьим достоинством. Идет сука или кобель и ни на кого не смотрит, словно не замечает.

Закон что ли у них такой, чтобы собаку никто не трогал? Никто не задерживал. Никто ей хвост не выкручивал. Я мимо такого факта пройти не мог, заинтересовался. Уж очень меня поразило то, что собака — как человек, с такими же правами. Только без зонтика.

Вы только подумайте: идет около ноги своего хозяина, и, если встретится ей другая собака, они не рвутся друг к другу и не огрызаются, как наши, а безмолвно, спокойно — один только плавный поворот головы — встретятся глазами и, не останавливаясь, пройдут мимо. Ну ни одного слова, ни одного звука — и всё понятно, всё. Кто у кого живет и как живет. Я, не зная другого, кроме своего русского языка, все понял. Удивительно!

Собакам там живется хорошо. У них свои магазины, парикмахерские, клубы, даже кладбище собачье. И все, что положено для похорон, продается.

{293} Если наш брат, русский, случайно забредет в их магазин, то сразу и не поймет, что попал в собачий, потому что он такой же, как и человеческий, — в нем все есть. Бывали такие случаи, когда наши покупали колбасу или консервы (мы же всегда ищем, где подешевле, а в собачьем магазине дешево) и, только придя домой, в гостиницу, задавали себе вопрос: почему на этикетке собачья морда? И сразу же к переводчице.

«Паштет, собачий завтрак». Паштет-то я и без переводчицы прочитал, а «собачий завтрак» прочитать не мог. Эх бабушка, бабушка, как я тебя вспоминаю! Трудно без языка, ох как трудно!

Паштет… Разве русскому человеку придет в голову, что может быть паштет специально для собак? Да еще в такой красивой упаковке! Человеческая еда. А тут вдруг — собачий завтрак. Собаке — кость или… что там останется от обеда. Намешают что попало и дадут. А то и так просто посидит, без обеда. Что с ней сделается, с собакой? Потому и называется — собачья жизнь.

На Кавказе собак совсем не кормят, я видел. Они там сами добывают себе еду, потому такие дохлые — кожа да кости. И выражение у них скулистое, скорбное, виноватое. Увидят человека, хвост подожмут и — в сторону, в кусты. Все их обижают: и бабы, и мужики, и маленькие, и большие. Все кому не лень. А блох в них столько, словно они их специально разводят, чтобы потом остервенело вгрызаться и жрать, жрать…

А может, так и надо? Может быть, и хорошо, что они не знают другой жизни? Пусть себе думают, что она такая, какая есть, и другой, лучшей жизни, нет, такая и должна быть. Может быть, они и догадываются о другой жизни — слухами земля полнится. Может быть, при встрече и огрызаются друг на друга, что знают о другой жизни, а рассказать не могут — от страха язык не поворачивается.

У нас редко-редко кто погладит собаку, приласкает. А в Англии — парикмахерские собачьи. Самые модные прически — для собак. Выйдет какой-нибудь пудель или фокстерьер — сразу видно, что иностранец. Блестит, выбрит, вымыт, шерсть вычесана, уложена, на лбу кок взбит. И запах от него не собачий. Где там блохе завестись?! Если и запрыгнет — поскользнется, сорвется и упадет.

Посмотришь в окно собачьей парикмахерской — ну точно как у нас, на Невском или в «Европейской» дамский зал: педикюры, маникюры, стрижка, мойка, укладка, завивка {294} и всяких приспособлений столько же. Щеточки, пилочки, ножнички, пинцетики — и все это для собак. Сидит какая-нибудь сука под феном, нежится, дремлет…

Да нет, что и говорить, у них собачья жизнь — завидная. Любая наша модница позавидовала бы… А некоторых собак на руках носят. Китайские, японские… Есть такие, что совсем на собак не похожи. Маленькие, безносые, косматые, глаз не видно, где зад, где перед — не разберешь. А тоже — лают! Они как декорация, больше для красоты, не для службы. Пользы от них никакой.

Есть и сумки специальные собачьи. Купил один наш такую сумку с окном, килограмм на пятнадцать. Спрашиваем: «Зачем тебе такая?» А он отвечает: «Как это зачем? Подарок. Жене. Купит чего — и все видно. Для этого окно сделано. Иностранцы, они зря не придумают!» Руководитель говорит: «Эта сумка для жуликов хороша. Раскрывать не надо, все видно, что лежит. А потом, она не человеческая, а собачья, в нее собак кладут, как раз мордой в окно, чтобы вокруг глядела. Вот смотри, и собака нарисована». «Значит, я не то купил? А хороша — глаз не оторвешь! Посмотри, как сделана! Капиталисты на выдумку хитры… А‑а‑а, ничего, сойдет! У нас не догадаются, что она собачья. Ни у кого такой нет».

Я последнее время задумываться стал, и чем старше становлюсь, тем больше и больше думаю. Возьмем, к примеру, наших собак. У которых есть квартиры, выводят их гулять, но на поводке. У некоторых — намордники. И все равно они страшные, суетятся, того и гляди — бросятся на тебя. Увидишь собаку — и стараешься стороной ее обойти. Я думаю, такое происходит оттого, что их долго держат взаперти. Оттого они такие суетливые. Дома сидят, никаких собачьих новостей не знают. Выведут ее на некоторое время на улицу, во двор или в парк, за пять-десять минут она должна все успеть. Обнюхать, посмотреть, узнать все сплетни собачьи, оставить свой след. И все это делается второпях. Выведут на свободу, а та на поводке. «Стой! Назад! Сидеть! Ко мне!» На свободе — и никакой свободы…

А если задуматься, в какой собаке больше силы: в нашей или в ихней? Мне кажется, что в нашей. Во-первых, потому, что она — наша. Во-вторых, если спустить наших собак с цепи — разорвут. Ну а если натравить их, да подкормить, то… Все иностранцы в клочья полетят, ничего от них не останется. Да и подкармливать не надо, сами себе жратву найдут. Они привыкшие.

[1] «Богатыри» — сатирическая пьеса Демьяна Бедного, постановка которой А. Я. Таировым в Камерном театре в 1936 году подверглась резкой критике, поставившей под сомнение само существование этого театра.

⇐ Предыдущая 17 18 19 20 21 22 23 24 2526