Группа. Какофония

Группа

Рассмотрим еще три вещества, отнесенные к наркотикам, на предмет наркотических признаков: вреда здоровью; физической зависимости; социальной опасности и искажения восприятия мира — кокаин, канабис и амфетаминовую группу.

Вред здоровью есть и от чистого, и от грязного кокаина. Неумеренно потребляемый чистый кокаин разъедает ноздри быстрее, чем грязный (по аналогии с кислотой, чем она менее разбавлена, тем сильнее разъедает). Но основной вред несут примеси, которыми он так же богат по причине запрета, как и уличный героин.

Интересный момент: алкоголь ядовитее кокаина, но это в конечном итоге делает его менее опасным. Поясню… Большие дозы алкоголя вызывают тяжелое отравление — похмелье. Это образует сдерживающий момент. Каждый, кто хоть однажды перебирал с алкоголем, помнит, как давал себе обещание больше никогда не пить. От кокаина нет зависимости и похмелья. Максимум, к нему привыкают как к кофе. Как следствие, нет сдерживающего момента. Это делает менее ядовитый кокаин опаснее алкоголя.

Такая же история с огнестрельным оружием, по сравнению с другими средствами самообороны оно самое опасное. Но это делает его по сравнению с иными средствами менее опасным. Например, когда один человек в конфликте использует против другого травматические средства, оба знают, что убить им нельзя. Это провоцирует более опасное и менее ответственное поведение конфликтующих сторон. Если бы в ситуации участвовало огнестрельное оружие, сам факт его присутствия играл бы сдерживающую роль. Владелец оружия серьезно бы подумал, прежде чем применять его, а его противник так же серьезно подумал бы, прежде чем продолжать агрессию. Посмотрите на статистику убийств там, где оружие разрешено и там, где запрещено, и вы увидите этот эффект.

Итак, вреда здоровью от кокаина формально меньше, чем от алкоголя, но по сумме всех обстоятельств больше по той причине, что люди в своем большинстве — это дети. Сами себя они не в состоянии сдерживать. У алкоголя есть сдерживающий момент, похмелье, а у кокаина его нет. Дети не могут остановиться, как со сладким…

Теперь про социальную опасность… Пьяный человек неоправданно агрессивен, хуже мыслит, неадекватно воспринимает реальность. На следующий день может ничего не помнить. Под кокаином человек мыслит очень отчетливо и ясно. Он видит себя на вершине мира, ему все кажется возможным. Искажения реальности нет. Следователь, он не склонен проявлять немотивированную агрессию, как это свойственно пьяным людям.

По степени искажения восприятия реальности, она меньше, чем от алкоголя. Эффект от кокаина сходен с алкоголем. Он приглушает боль, вызывает активность, делает смелее и раскрепощает «Горсточка звезд, / ори! / Шарахайся испуганно, вечер-инок! Идем! / Раздуем на самок / ноздри, / выеденные зубами кокаина!» (Маяковский «Война и мир»).

Но рассматривая вещество с государственного масштаба, мы видим те же мотивы для запрещения, что и психоделиков. Пьяные овцы могут скандировать любые лозунги в любой последовательности, не замечая, что первая партия лозунгов противоречит второй. Могут даже в одном лозунге совместить оба противоречия, не видя противоречия: «Четыре ноги хорошо! Четыре ноги плохо!». Причем, чем противоречие более выражено, тем пьяные овцы будут его более истово декларировать, чем трезвые. Будут видеть в этом противоречии сокровенный смысл, недоступный уму, но улавливаемый сердцем.

Когда человек под кокаином, он не может не заметить противоречивости лозунгов или их подмены. Не сможет называть белым то, что вчера считалось черным. СМИ для него не смогут быть источником истины, так как он считает манипуляцию.

Правители инков понимали: чем уже и незамысловатее мыслит масса, тем управлять ею проще. Поэтому жевать листья коки разрешали только элите — жрецам и правителям. Массе в исключительных случаях — воинам перед битвой или гонцу. Самовольно потреблять кокаин запрещали. Нарушили это вековое правило европейцы. Но не потому, что считали, что индейский народ имеет такие же права, как элита, а из-за хищнического отношения к индейской территории. Кокаин был введен в повседневный оборот, когда его стали использовать как средство оплаты. Было бы героином выгоднее платить, платили бы героином. Бизнес никогда не думает в длинную. Им движет сиюминутная прибыль.

Политики всегда дальновиднее торговых людей. И так как легализация кокаина несовместима с традиционным правлением, простонародью было запрещено потребление кокаина по таким же причинам, по каким его запрещала индейская власть. Девиз всякой власти: «Умные нам не нужны. Нам нужны верные» (Стругацкие, «Трудно быть богом»).

Теперь о канабисе (конопля). Вред здоровью от него есть, но несоразмерно меньше, чем от многих лекарств, (побочный эффект называется) и тем более от алкоголя и никотина. Марихуана во многих странах в статусе лекарства и рекреационного средства.

Физической зависимости канабис не вызывает. Про социальную опасность даже говорить смешно. Употребивший марихуану человек в своем мире. Он подобен Шиве, индуистскому божеству, нормальное состояние которого — канабисное состояние. На Востоке каннабис воспринимается как сухое вино в винодельческих районах Европы.

Для человека это вещество не опаснее кофе. Но для власти опасен созерцательный настрой, задаваемый человеку канабисом. Человек под ним становится вялым. Нельзя сказать, что он теперь против карьеры или денег, вещей и секса, но стремиться к этому под канабисом он не будет с такой страстью, с какой стремится без него. Если цирковому животному ввести канабис, оно будет делать трюки за сахар. Но не так расторопно.

Этот эффект заметен на конкуренции цивилизаций. Для Европы традиционно потребление алкоголя, для Востока — канабиса. Пьяная Европа явно выиграла забег у обкуренного Востока.

Государству нужны не просто стремящиеся к заданным целям люди, а активно стремящиеся. Легализация канабиса уменьшит активность. Поэтому его запрещают под предлогом заботы о здоровье. Криминализация рынка сдерживает его распространение.

Очень точно сформулировал вред канабиса глава Совета по борьбе с наркотиками в 2009 году в Великобритании профессор Дэвид Натт. Он сказал, что единственный реальный вред, какое это вещество может принести своему пользователю — судимость.

Когда он заявил это в своем публичном докладе и выступил против классификации канабиса как более тяжелого наркотика, политики потребовали его покинуть свой пост. Движут политиками не реальные факты, а мнение избирателей. И если они накачаны установкой, что канабис зло, не важно, чем он является на самом деле. Важно вести себя так, как ожидают твои избиратели. Изменить ситуацию в условиях демократии можно только когда вырастет новое поколение избирателей, которым внушат другие установки.

Из солидарности его мнению и в знак протеста против государственной позиции, опирающейся не на научные факты, а на традиционные предрассудки, вместе с Наттом британский Совета по борьбе с наркотиками покинуло несколько его коллег.

В 2011 году медицинский журнал «Lancet» опубликовал результаты исследований о степени вреда веществ, отнесенным политиками к наркотикам. Канабис оказался во второй десятке (11 место), а алкоголь и никотин в первой (алкоголь 5-е, никотин 9-е).

Последним рассмотрю вещества амфетаминового ряда. Они повышают настроение и дают чувство счастья, заметно увеличивают работоспособность. Вреда здоровью нет, если не превышать нормы. Если злоупотреблять, здоровью наносится серьезный вред. Но опять же повторю, в природе нет вещества, которое не несло бы вред при нарушении нормы. Как было написано на храме Аполлона в Дельфах «Ничего сверх меры».

Я принимал вещество этой группы — экстази. Его основной эффект — повышается эротическое восприятие. Не хочется ничего, кроме тактильных ощущений и любви. Я по своему опыту вообще не вижу, что можно сказать про него плохого. При злоупотреблении оно перестает работать. К последствиям можно отнести упадок сил на следующий день, что я испытал однажды. Не знаю, к чему отнести. Рынок этих веществ криминализирован, и потому быть уверенным в чистоте вещества так же невозможно, как невозможно быть уверенным в качестве алкоголя во время сухого закона. Возможно, дело в качестве.

Физической зависимости и похмелья от него нет. Так как оно дает исключительно положительные эмоции, к нему возникает такая же психологическая привязанность, как у влюбленного к любимой. Нормально ли, что все приятное привлекает человека, или это повод для беспокойства — на этот вопрос ни один нарколог вам прямо не ответит, пока вы не скажете, что есть привлекательный объект. Если он разрешен законом, но немного вредный, вам скажут, что тяга человека к тому, что ему нравится — это нормально. Если же объект запрещен законом, пусть от него нет никакого вреда, вам все равно скажут, что стремление к нему — это плохо и опасно.

Историки и наркологи оценивают событие по политическим соображениям. Если вы убили много людей, и это принесло государству пользу, историки назовут вас героем и завоевателем. Если вы призывали прекратить бойню, и это вредило государству, историки назовут вас провокатором и прихвостнем врага. Аналогично и наркологи, если вещество вредно, но по государственным соображениям его надо легализовать, они говорят, что оно вполне себе приемлемо. Если же вещество несет меньший вред или вовсе безвредно, но по государственным соображениям его нужно запретить, наркологи говорят, что оно ужасное и страшное, и его действие убийственно для человека.

Упомянутый ранее профессор Натт утверждает, что вероятность умереть от экстази ниже, чем от удара молнии. По его словам, в Англии около треть молодых людей от случая к случаю употребляет его. Примерно полмиллиона делают это каждые выходные. Все это в сумме дает около десяти смертей в год. Осложнения наступают примерно от каждой 10000-й таблетки. Большинство проблем связано не с самим экстази, а сопутствующими обстоятельствами и сопровождающими ситуацию действиями.

Аналогичный по тяжести вред случается один раз на 350 человеко-часов верховой езды. Потребление табака вызывает рак легких, и смертность от никотина в Англии в 200 раз выше, чем от экстази. От алкогольных отравлений каждый день умирает в среднем один человек, плюс тысячи хронических алкоголиков каждый год. Но экстази обыватель все равно считает опаснее табака, молнии, алкоголя и верховой езды вместе взятых.

Итак, вреда и физической зависимости от препаратов амфетаминовой группы нет. Рассмотрим теперь это вещество на предмет социальной опасности. Красноречивее всего на эту тему говорят сами наркологи. Даже они, чей хлеб зависит от того, найдут они тут опасность или нет, говорят, что социальной опасности они не несут. Человек под экстази абсолютно безопасен, тогда как человек под водкой опаснее в миллион раз.

Последний четвертый признак, искажение реальности, в некоторых препаратах есть. Но в чем опасность, если человек наблюдает иную реальность? Если она есть, сон тоже представляет опасность, потому что мы в нем наблюдаем иную реальность.

Я не могу найти никакого объяснения, почему эти вещества считаются наркотой. Скорее всего, это не продукт осмысления, а установка старой эпохи, по которой все, что влияет на мироощущение человека, если это не табак и алкоголь, является наркотиком.

Какофония

Церковь говорила, как Святой Дух через вселенские соборы, через отцов Церкви и святых открыл ей, как правильно трактовать Библию. И через эту трактовку получалось, что Земля неподвижно стоит в центре, а Солнце вращается вокруг нее. Когда Галилей 400 лет назад положил перед ней расчеты и наблюдения в телескоп, которые говорили ровно обратное, она проигнорировала это, ибо слово божие считала выше всяких расчетов.

Оппонент Галилея и верный сын Церкви, профессор Падуанского университета Кремонини, отказался даже смотреть в телескоп, заявив, что ему «все понятно», и что он заранее знает, что ничего там не увидит, кроме оптической иллюзии. Узнавать истину этот благочестивый ученый предпочитает, глядя в Библию, а не в телескоп. Для него важнее цифр являются решения вселенских соборов, высказывания отцов Церкви и святых.

Армия наркологов и морализаторов говорят, что вещества именуемые наркотиками, вреднее веществ, не занесенных в этот список. Когда кладешь перед ними статистику, по которой алкоголь и никотин вреднее марихуаны и психоделиков, они игнорируют ее.

Падуанские профессора нашего времени отказываются смотреть на цифры, заявляя, что им «все понятно», что они заранее знают, что ничего там не увидят, кроме притянутых за уши аргументов. Узнавать истину эти благочестивые люди предпочитают, глядя на список запрещенных веществ, а не на статистику смертей и отравлений.

Особенно преуспевают в этом наркологи стран третьего мира. Когда им говоришь про медицинский эффект многих препаратов, определенных наркотиками, и что в развитых странах эти вещества легализованы, они отвечают, что западные ученые глубоко заблуждаются. А они, светочи наук, глубже понимают вопрос и глаголют истину.

Когда под давлением фактов они вынуждены признать, что вред от разрешенного алкоголя с никотином выше вреда от запрещенных психоделиков и марихуаны, они говорят, что да, выше. Но тут же добавляют, что алкоголь с табаком хоть и приносят больше вреда, но все равно нужно считать, что психоделики с марихуаной вреднее, даже если по факту это не так. На вопрос, почему, они эмоционально отвечают, что потому что алкоголь с никотином — это конечно, сукин сын, но это наш сукин сын. А экстази и марихуана — это чужой сукин сын, и потому пусть вреда от них меньше, мы все равно должны считать, что вреда от них больше. Иначе говоря, говорить на черное белое.

Люди занимают подобные позиции по разным причинам. Одни всё понимают, но если борьба с драконами является источником вашего благосостояния, а вы знаете, что драконов не существует, все равно будете искать аргументы, чтобы получить из бюджета деньги на оборону от драконов. Другие находятся в эмоциональной зависимости от слова «наркотик», которое для них как красная тряпка для быка. При звуке этого слова верные сыны традиции теряют способность мыслить и не воспринимают аргументы.

Для абсолютного большинства средневековых людей истину в последней инстанции определяли не расчеты и цифры, а что в Библии написано и трактовки от Церкви. Грехом считалось то, что Церковь определяла грехом. Она могла расширять этот список. Людей не смущало, что в одной местности грехом считалось то, а в другой другое.

Для абсолютного большинства современных людей вредность вещества определяет не статистика и факты, а нахождение вещества в списке запрещенных. Если допустить, что мёд занесут в список запрещенных веществ, не важно, что у него нет ни одного признака наркотика: вреда здоровью, зависимости, социальной опасности, и искажения реальности. Важно, что любое вещество, названное наркотиком, считается очень вредным. А к вреду от вещества, не занесенного в этот список нужно относиться терпимо.

В каждой религии свой список запрещенных мыслей и поступков, определяемых грехом. В каждом государстве свой список запрещенных веществ и разные наказания за хранение, потребление и прочие действия, связанные с этой сферой. В одних государствах алкоголь является запрещенным веществом или ограниченным к применению. В других его потребление разрешено без ограничений. «Для неограниченного употребления Запад позволил только алкоголь и табак. Все остальные Двери В Стене обозваны Наркотой, а те, кто неавторизованно их употребляет, — наркоманами». («Двери восприятия» О. Хаксли).

В 2010 году в журнале Lancet была опубликована таблица, сопоставляющая вред от разных веществ, употребляемых людьми в рекреационных целях. Таблица учитывала результаты, полученные различными технологиями разными группами экспертов. Первым в этом списке оказался алкоголь, опередив героин и прочие вещества, отнесенные к тяжелым. В конце этого списка стояли галлюциногенные грибы и психоделики.

У алкоголя ярко выражены все четыре признака наркотика: он несет вред здоровью, порождает зависимость, создает социальную опасность и искажает восприятие мира. Но государство не считает его наркотиком и не вносит в список запрещенных веществ.

Вещество определяется наркотиком не по наличию или отсутствию в нем признаков наркотика, а присутствует или отсутствует оно в списке запрещенных веществ. Вещество может обладать всеми признаками наркотика, и при этом не определяться наркотиком, потому что его не занесли в список. И наоборот, может не иметь ни одного признака наркотика, но считаться им, потому что его занесли в список запрещенных веществ.

Корни такой, мягко говоря, странной методы, в невозможности запретить людям потреблять в рекреационных целях соответствующие вещества: алкоголь, кокаин, героин, марихуану, никотин, галлюциногены и прочее. Такая потребность наблюдается не только у людей, но и животных. Мадагаскарские лемуры надкусывают ядовитых многоножек, чтобы они выпустили яд, вызывающий наркотическое опьянение, и они его слизывают. Ягуары жуют лиану с психоактивным веществом. Мартышки на карибских островах всеми правдами и неправдами добывают у туристов алкоголь. Дельфины жуют рыбу фугу, содержащую нейротоксин, вызывающий наркотический эффект.

Все это говорит, что у людей и животных есть стремление уйти от окружающей реальности, отдохнуть от нее и на время переключиться на другие ощущения и миры. Это желание является не сбоем программы, а выражением человеческой природы, которая, как известно, гони ее в дверь, она влезет в окно.

Современная политика в сложных социальных вопросах иррациональна в силу своей конструкции. Ее ориентированность на шаблоны и игнорирование статистических и научных данных продиктована особенностями демократии, где правят не те, кто имеет философское и научное основание, а кто подстраивается под мнение маленьких людей.

Выпукло этот эффект заметен сейчас, в условиях пандемии коронавируса COVID19. Лица, получившие власть в результате всенародных выборов, рекомендуют лечиться от инфекции в меру своей компетентности. Один рекомендует лечить вирус хоккеем и баней. Другой не менее уважаемый президент считает, что верным средством является окуривание дымом травы гармалы, хорошо зарекомендовавшей себя в средние века в борьбе со злыми духами. Чтобы повысить эффективность такой борьбы, власть запретила употреблять слово «коронавирус» и использовать индивидуальные средства защиты. Итоги впечатляющие: по официальной статистике в этих странах нуль заболевших (как в СССР по официальной статистике было нуль наркоманов и проституток).

Государство несколько раз пробовало отнести алкоголь к наркотику и запретить его, но всякий раз на выходе получало обратный результат. Освободившуюся нишу мгновенно занимал криминал. Как следствие, рынок заполняли алкогольные суррогаты, от которых было еще больше вреда, чем от алкоголя, производимого под контролем государства.

Власть встала перед выбором из двух зол. Руководствуясь словами Макиавелли, что наименьшее зло следует считать благом, приняла решение легализовать алкоголь. С тех пор его считают не наркотиком, а добрым, старым алкоголем. На полках магазинов стоит множеством настоек, содержащих психоактивный элемент — этанол (или проще говоря, спирт, сильнодействующий яд). Тот факт, что он смешан с полезными веществами, макро- и микроэлементами, флавоноидами, танином и витаминами, не устраняет его ядовитости.

Вино подобно лекарству на спирту. Если полезные вещества употреблять без спирта, пользы от них будет больше. Но вино пьют преимущественно не ради пользы, а в погоне за эйфорией. В винодельческих регионах болезней сердца действительно меньше. Но вот цирроза печени больше. Производит этот вред этанол, который по своей природе яд.

Чтобы иметь реальное представление об алкоголе, возьмем головки опийного мака, прокрутим их через мясорубку и смешаем с медом или вареньем (на сленге это называют кухнар). Вопрос: полученный продукт наркотик или нет? Ответ очевидный: конечно да. Если основное активное вещество наркотик, то и весь раствор тоже наркотик.

Говорить о пользе вина, потому что там танин с флавоноидами, это все равно, что говорить о пользе кухнара, потому что там мед и варенье. Но насколько мед полезнее в чистом виде, без опиатов, настолько флавониды с танином полезнее без этанола.

Любой раствор, основанный на психоактивном веществе, является наркотиком. Но при этом алкоголь называют как угодно, вином, водкой, коньяком и прочее, но только не наркотиком. С тем же успехом кухнар можно называть не наркотиком, а вареником или медовиком и прочее, в зависимости от добавок, вкуса и прочее. Если бы все запрещенные на сегодня вещества определяли бы по той же методе, что и алкоголь, прилавки магазинов сразу бы наполнил качественный продукт. К отделам по продаже продукции, основанной на этаноле, появились бы отделы с продукцией, где одна основана на опиатах, другая на каннабиноидах, третья на психоактивных веществах искусственного происхождения.

Базовый компонент любого алкоголя — этанол (спирт). Это вещество ядовито по своей природе, как цианистый калий, например. По этой причине алкоголь невозможно избавить от ядовитости, сколько ни чисти. Чистка убирает другие вредные вещества, но главный яд, этанол, не убирает. Вернее, убрать его можно, но тогда это будет не алкоголь.

Для сравнения, если из многих веществ, занесенных в список запрещенных, убрать посторонние примеси, оставив только психоактивное вещество, вред для здоровья можно или полностью убрать, или очень значительно сократить его.

Составив реальное представление об алкоголе, возвращаюсь к вопросу, почему он не в статусе наркотика, а другие вещества, менее вредные или вообще безвредные, имеют такой статус? И второй вопрос, почему алкоголь под присмотром государства чистят от ядовитых примесей, а качество других веществ отдается на откуп неконтролируемым никем производителям и распространителям, которые мешают туда, что под руку попало?

Анализируя ситуацию в целом, я вижу только две реальных причины. Про первую я говорил — политическая. У нее те же корни, что у запрета инков до прихода европейцев потреблять коку простолюдинам. Сегодняшние политики есть продолжение вчерашних жрецов и вождей. Изменились бантики, технологии управления массами остались те же.

Церковь в средние века была монополистом на контакт с иным миром. Свой взгляд на его устройство она позиционировала истиной. Искажавшие церковный эталон учения назывались еретическими и их беспощадно искореняли. Благочестивые люди должны считать реальностью только то, что Церковь считала. Иной взгляд являлся тяжким преступлением, потому что нес в себе угрозу разрушить цивилизационную конструкцию.

Государство в наше время является монополистом на вещества, открывающие двери в иную реальность. Только оно может производить и хранить их. Только с его разрешения их можно изучать и употреблять. Благонадежные люди должны считать единственной реальностью только то, что государство считает таковой. Это эталон, по которому всякий должен сверяться, определяя степень истинности/ложности своего взгляда на мир. Как в средние века все, что уводило от церковной истины, считалось страшной опасностью, так в наше время все, что уводит от государственной истины, считается такой же опасностью.

Вещества уводят людей от государственного эталона, говоря, что видимый нами мир — не единственная реальность. Это так же страшно для сегодняшней цивилизационной конструкции, как для вчерашней отрицание церковного взгляда как единственной истины.

Вторая причина выросла в условиях, созданных первой. Политика задает курс, а бизнес его укрепляет. Если завтра власти что-то разрешат или запретят, на этом 100% кто-то будет зарабатывать. Возникнет сила, отстаивающая этот запрет или разрешение, всеми доступными способами. Преодолеть эту силу никто не может, кроме власти (хорошо это видно на упомянутой ранее истории про содержание свинца в бензине в США).

На данный момент в каждой стране, где алкоголь разрешен, существует свое лобби, которое защищает свою кормушку от потенциальных конкурентов (запрещенных веществ) всеми способами. Защита строится не на том, что алкоголь полезен (это была бы слишком откровенная ложь), а на том, что если его запретить, будет еще хуже; что запрет алкоголя приведет к всплеску наркомании. По факту защита говорит, что чтобы люди не употребляли менее опасные вещества, нужно кормить их более опасными.

В государствах, где алкоголь отнесен к запрещенным веществам, а марихуана, например, разрешена, существуют точно такие же лобби, которые с таким же рвением защищают свою кормушку от конкурента в виде алкоголя.

Производители алкоголя говорят об ужасах марихуаны, защищая от конкурента свой рынок. Производители марихуаны говорят об ужасах алкоголя, тоже защищая рынок от конкурента. Все используют одинаковую риторику и позиционируют себя движимыми благородными мотивами. Непосвященный человек, услышав этих защитников, может подумать, что ими движет забота о благе общества и здоровье народа. В реальности ими движет забота о собственной прибыли. Естественно, торговые люди используют защиту, которая самая эффективная. Лучше всего работают слова про здоровье и религию.

Если называть вещи своими именами, лоббисты одних наркотиков противостоят лоббистам других. Пока выигрывают этаноловые и никотиновые вещества. Они не только наполнили полки магазинов, но и отвоевали себе право иначе называться. Например, любой продукт с содержанием марихуаны будет называться наркотиком вне зависимости от присутствующих в нем ингредиентов. Любой продукт на этаноле называют лекарством или алкогольной продукцией со своим названием: вино, водка, виски, ликер и прочее, но не наркотиком. Но есть тенденция, что вещества, имеющие наркотические признаки на уровне кофе, отвоюют себе часть рынка, занятого сегодня этанолом и никотином.

⇐ Предыдущая 24 25 26 27 282930 31 32 33 Следующая ⇒