В Президиум Свердловского областного суда 10 страница

То есть имплицитный паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что «граждане СССР» до приезда полиции совершили административное правонарушение не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. ч. 1 ст. 330 ГПК РФ). То есть «… не было никаких правовых оснований для задержания автора после того, как ее личность была установлена. … никто не должен произвольно задерживаться за осуществление своего права на свободу выражения мнений, включая свободу искать, получать и распространять информацию (…). Поэтому … права автора, предусмотренные пунктом 1 статьи 9 Пакта, были нарушены» (п. 6.2 Соображений КПЧ от 15.10.18 г. по делу «Liubou Pranevich v. Belarus»).

2.5 В-пятых, при установлении оснований для привлечения Кузнецова В.А. к административной ответственности за неповиновение в представлении документа, удостоверяющего личность, Взяточник-Шизофреник не учел, что иные задержанные документы Бандитам представили, что имело существенное значение для установления оснований привлечения Кузнецова В.А. к административной ответственности. А это значит, что основанием для задержания Кузнецова В.А. было не непредставление им своего паспорта, а намерение расправиться с ним за требование соблюдения законности. То есть паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что привлечение Кузнецова В.А. к административной ответственности было обусловлено непредставлением документа удостоверяющего личность, не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ) и фактически является проявлением недобросовестности и обмана со стороны властей (§ 78 Постановления от 09.07.09 г. по делу «Mooren v. Germany»), порождающие неправильное применение соответствующего законодательства (там же).

2.6 В-шестых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что у Бессарабова А.С. были законные основания задерживать «граждан СССР» и доставлять их в ОП № 5 для составления в отношении них протоколов административных правонарушений, доставлений и задержаний, а не составлять эти протоколы на месте с привлечением всех свидетелей и просмотром видеозаписей. То есть Взяточник-Шизофреник не доказал, что в ОП № 5 вообще можно было достичь цели составления законных, обоснованных и мотивированных протоколов административных правонарушений без участия свидетелей и оценки видеозаписей.

То есть паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что протоколы невозможно было составить на месте и для этой цели задержанных «граждан СССР» надо было везти в ОП № 5 не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.7 В-седьмых, так как в условиях ОП № 5 было невозможно составление законных, обоснованных и мотивированных протоколов административных правонарушений в отношении «граждан СССР», поэтому для их доставления и задержания вообще не было законных оснований и поэтому следует утверждать, что Взяточник-Шизофреник не доказал, что были законные основания для доставления и задержания «граждан СССР» при невозможности составления законных, обоснованных и мотивированных протоколов административных правонарушений в условиях ОП № 5 без свидетелей и просмотра видеозаписей. На самом деле Взяточник-Шизофреник не учел, что у Бандитов вообще была цель устанавливать фактические обстоятельства дела и для этой цели они станут собирать достаточные доказательства (ч. 1 ст. 88 УПК РФ, ч. 3 ст. 67 ГПК РФ, ч. 3 ст. 84 КАС РФ). У Бандитов была совершенно иная цель: внушить Жертвам Страх и Ужас и заставить беспрекословно подчиняться любым преступным требованиям, подавить моральное и физическое сопротивление, то есть подчиняться бесчеловечному и унижающему достоинство обращению.

Таким образом, паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что в условиях ОП № 5 без свидетелей и видеозаписей можно было составить какие-либо законные и обоснованные протоколы не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.8 В-восьмых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что Бессарабов А.С. и вообще кто-либо из должностных лиц в мантиях и мундирах в г. Екатеринбурге кому-либо и когда-либо разъяснял все права и порядок их осуществления, а также все средства и способы правовой защиты к конкретным правоотношениям. Он не мог это сделать по той причине, что у этих должностных лиц для этого нет и никогда не было юридического образования, то есть совокупности знаний, которые позволили бы достичь этой конкретной цели. То есть, для достижения цели разъяснения всех прав и порядка их осуществления (п. «а» ст. 6 Декларации о праве), а также всех средств и способов правовой защиты (ч. 2 ст. 16 УПК РФ) к конкретным правоотношениям у этих должностных лиц нет соответствующих средств, а без адекватных средств невозможно достичь и поставленной цели. То есть я доказал, что у интеллектуальных Дегенератов в мантиях и мундирах г. Екатеринбурга нет юридического образования.

А это значит, что все протоколы не только в отношении Кузнецова В.А., но и в отношении всех Жертв этих интеллектуальных Дегенератов составлены с нарушением права на информацию (п. 2 ст. 19 Пакта, ст. 10 Конвенции, ч. 4 ст. 29 Конституции РФ) о всех их правах и порядке их осуществления, и всех средствах и способах правовой защиты и поэтому юридически ничтожны (п. 1.1.1 выше, абзацы 1, 2 п. 18 ППВС РФ № 5 от 24.03.05 г.).

Таким образом, паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что Бессарабов А.С. и кто бы то ни было разъяснял задержанным «гражданам СССР» все их права и порядок их осуществления, а также все средства и способы правовой защиты не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.9 В-девятых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что Кузнецов В.А. и остальные незаконно задержанные отказались от своего права на юридическую помощь и что содержание этого права им разъяснялось и обеспечивалось, как это прямо предписано ч. 1 ст. 11, ч. 2 ст. 16 УПК РФ в контексте вмененного им уголовного обвинения по смыслу Пакта и Конвенции (п.п. 1.2.1 – 1.2.5 выше). Факт остается фактом: Кузнецов В.А. и все с ним задержанные «граждане СССР» были незаконно лишены фундаментального права на юридическую помощь, что обеспечило Бандитам возможность нарушать все остальные права (п. 1.8 – 1.8.12 выше).

Таким образом, паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что задержанным «гражданам СССР» было разъяснено и обеспечено право на защиту во время составления протоколов в отношении них не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.10 В-десятых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что для применения к Кузнецову В.А. насилия и наручников были какие-либо конкретные законные основания, поскольку те общие основания, которые привел Взяточник-Шизофреник в своем постановлении, не имеют никакого отношения конкретно к Кузнецову В.А. Также Взяточник-Шизофреник не привел в своем постановлении основания соразмерности применения к Кузнецову В.А. насилия и наручников применительно к его поведению. В этой части Взяточник-Шизофреник поведение Кузнецова В.А., как основание для применения насилия и наручников, вообще не рассматривал. То есть мы вновь получили доказательства того, что «… процесс принятия решений проблематичен там, где национальные власти не рассматривали личные обстоятельства заявителей (…)» (§ 30 Постановления от 05.04.18 г. по делу «Doktorov v. Bulgaria»). Также «…нельзя сказать, что судебный орган обладает полной юрисдикцией, если он не уполномочен оценивать, было ли наказание соразмерным проступку (... )» (§ 201 Постановления от 06.11.18 г. по делу «Ramos Nunes de Carvalho e Sá v. Portugal»). «… когда заявитель выдвигает доводы по вопросу соразмерности вмешательства в рамках судебного разбирательства на внутригосударственном уровне, суды должны их тщательно рассмотреть и ответить на эти доводы, приведя надлежащую мотивировку (…) (§ 148 Постановления от 17.10.13 г. по делу «Winterstein and Others v. France»). При этом Жертва в любом случае вправе «… узнавать и оспаривать мотивы судебного решения …» (§ 116 Постановления от 03.10.17 г. по делу «Dmitriyevskiy v. Russia»).

Таким образом, паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что поведение Кузнецова В.А. давало основание для применения к нему насилия и наручников, а также, что это была пропорциональная мера, не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.11 В-одиннадцатых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что условия, в которых содержались задержанные не были бесчеловечными и унижающими их достоинство. Поскольку Жертвы находились под контролем властей, поэтому именно на них возлагается обязанность и создавать надлежащие условия для содержания Жертв, и выплачивать компенсацию за допущенные нарушения, и принимать меры к приведению законодательства к стандартам, которые бы отвечали требованиям Пакта, Конвенции, Хартии и Конституции РФ (Заяв.№3040п.1зак-во4 (http://clc.am/iG5IrA)). То есть доказано, что Мафиози в прокурорских мундирах вообще не исполняют свои обязанности по надзору за местами лишения свободы (ст.ст. 7, 10 Пакта, ст. 3 Конвенции, ст. 21 Конституции РФ, глава 4 Закона «О прокуратуре РФ») и законодательной инициативы (ст.ст. 7, 9, 9.1 Закона «О прокуратуре РФ»), что позволило бы устранять причины и условия (ст. 14 ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ») нарушения прав и законных интересов Жертв. То есть доказано, что прокуратура – это Мафиозная структура, предназначенная для организации и деятельности местных организованных преступных сообществ (ст. 210 УК РФ), которые предназначены для террора подконтрольного Бандитам населения.

Таким образом, имплицитный паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что задержанные «граждане СССР» содержались в надлежащих условиях и им не положена компенсация не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 3 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.12 В-двенадцатых, Взяточник-Шизофреник не учел (п. 2 ст. 389.16 УПК РФ), что в России вообще не существует средств правовой защиты, так как в действующих под видом органов власти бандитских формированиях отменены все нормы права, которыми могло бы воспользоваться подконтрольное Бандитам население. Нормы права в России являются некими конструкциями, которые невозможно применить на практике, которая не имеет никакого отношения к законности, а поэтому они не соответствуют «качеству закона» и «верховенству права», которые могли бы ограничить произвол Бандитов, как то предписано ст. 15 Пакта, ст. 7 Конвенции, § 125 Постановления от 12.06.2008 г. по делу «Vlasov v. Russia». В связи с чем подконтрольному Бандитам населению предъявляется недостижимый для них стандарт доказывания (§ 174 Постановления от 15.11.07 г. по делу «Khamidov v. Russia», § 83 Постановления от 18.11.18 г. по делу «Navalnyy v. Russia»), когда Жертвы без оценки и проверки доказательств должны доказать, что ни одно обращение в установленном законом порядке никем и нигде рассмотрено не будет, что возможно только во время исследования материалов дела. Исследование доказательств не осуществляется ни в одном виде судопроизводства, поскольку в действующие под видом органов власти не только набраны Бандиты, но и в адвокаты в своей основной массе набирают всякую интеллектуальную Шваль и именно по этой причине законы вообще не действуют.

То есть, чтоб решить этот вопрос, надлежит дать оценку не только всем обращениям какой-либо Жертвы и отпискам на них, но и тех, кто находится с ней в одинаковом положении. Именно по той причине, что выяснится, что подконтрольное Бандитам население лишено вообще всех средств правовой защиты, именно по этой причине российские Бандиты не представляют «… конкретную информацию о средствах правовой защиты, имеющихся в распоряжении жертв неправильного обращения, и о процедурах, которых должны придерживаться податели жалоб, а также статистические данные о количестве жалоб и результатах их рассмотрения» (п. 14 Замечаний КПЧ общего порядка № 20).

2.14 В-четырнадцатых, несмотря на то, что я Взяточнику-Шизофренику предъявил иск за совершаемые в отношении меня преступления, но это обстоятельство не отражено в вынесенном постановлении, поскольку эта Мразь уверена, что ей всё сойдет с рук и вышестоящие инстанции не станут рассматривать её преступную деятельность. Однако, так как меня и КПЧ, и ЕСПЧ обязывают соблюсти формальную процедуру и использовать все средства правовой защиты, которые мне предоставляет национальное законодательство, поэтому я и делаю это прежде, чем обратиться к ним. В связи с чем вновь напоминаю, что «… отсутствие беспристрастности судьи должно проявляться в ограничении процессуальных прав стороны, ненадлежащем сборе доказательств или вынесении несправедливого приговора… » (§ 169 Постановления от 12.04.18 г. по делу «Chim and Przywieczerski v. Poland»), что мы имеем в полной мере.

Также с рассматриваемом контексте следует иметь виду, что «… необходимо проводить четкое различие между критикой и оскорблением, и последнее, в принципе, может оправдывать санкции (...). Нанесение оскорбления может выходить за рамки защиты свободы выражения мнений, если оно равносильно бессмысленной клевете, например, когда единственным намерением оскорбительного заявления является оскорбление человека. Однако использование вульгарных фраз само по себе не является решающим в оценке оскорбительного выражения, поскольку оно может служить лишь стилистическим целям. … стиль является частью сообщения как формы выражения и как таковой защищен вместе с содержанием выражения (…) (§ 94 Постановления от 16.04.19 г. по делу «Editorial Board of Grivna Newspaper v. Ukraine»). … Однако для того чтоб применить статью 8, посягательство на репутацию какого-либо лица должно быть достаточно серьезным и наносить ущерб осуществлению права на уважение частной жизни (…) (§ 96 там же). … только тщательное исследование каждого высказывания, рассмотренного национальными судами, для принятия решения о том, что клевета имела место, было бы потерей из виду содержания статьи целиком и ее самой сути (…)» (§ 100 там же). «Тем не менее - за исключением случаев, наносящих чрезвычайный ущерб от нападок, которые по существу необоснованны, - учитывая, что судьи формируют часть основополагающего государственного учреждения, они могут как таковые подвергаться персональной критике в допустимых пределах и не только теоретически и в целом (…). Действуя в официальном качестве, судьи, таким образом, должны подвергаться в допустимой критике более обширных пределах, чем обычные граждане (…)» (§ 131 Постановления от 23.04.15 г. по делу «Morice v. France»). Однако в любом общении важно лишь показать, что «… фактическая основа для утверждения является "неоспоримой" или "неопровержимой"» (§ 124 Постановления от 16.04.19 г. по делу «Editorial Board of Grivna Newspaper v. Ukraine»).

«… "использование резких выражений может само по себе быть средством выражения неодобрения конкретного поведения и должно ограничиваться, только если использованные выражения несоразмерны законной цели замышляемой критики" (…)…» (§ 244 Решения ЕКПЧ от 18.12.87 г. по делу «"Markt intern Verlag GmbH" and Klaus Beermann v. Germany»). «… в случае незаконного поведения нарушитель принимает на себя риск возможного причинения ущерба (вреда)» (п. 2.8 особого мнения Андрея Бушева, то есть официальная позиция России, к Постановлению от 20.09.11 г. по делу «OAO "Neftyanaya kompaniya Yukos" v. Russia»), что более подробно объяснено в п.п. 9.1 – 9.1.7 Доказательства7 (https://clc.to/z0BkBw).

При этом, «Что касается гарантируемого Конституцией РФ права на неприкосновенность частной жизни (статья 23, часть 1), … то оно распространяется на ту сферу жизни, которая относится к отдельному лицу, касается только этого лица и, если его действия носят непротивоправный характер, не подлежит контролю со стороны общества и государства. Лицо, имеющее умысел на совершение особо тяжких или тяжких преступлений, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах и свободах, в том числе в праве на неприкосновенность частной жизни. Совершая преступления, оно само сознательно обрекает себя и близких на такие ограничения» (абзац 6 п. 2.2 Определения КС РФ № 63-О от 16.02.06 г.).

То есть, «… В любом случае лицо, совершающее умышленное преступление, должно предполагать, что в результате оно может быть лишено свободы и ограничено в правах, т.е. такое лицо сознательно обрекает себя на ограничения (…)» (абзац 3 п. 2.1 Определения К РФ № 1246-О от 29.05.19).

2.15 В-пятнадцатых, Взяточник-Шизофреник неправильно определил обстоятельства обжалования его Бреда Сумасшедшего, что имеет существенное значение для определения правильного вида судопроизводства (п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции) и подсудности дела (ч. 1 ст. 20 ФКЗ «О судебной системе РФ») и для этой преступной цели он сфальсифицировал сами основания, не отразив в вынесенном постановлении, что предметом обжалования и иска к нему является причинение им вреда посредством Произвола и совершение им множественных преступлений, которые не могут быть предметом рассмотрения ни в апелляционном, ни в кассационном, ни в надзорном порядке (п. 1 выше).

2.15.1 В связи с чем напоминаю, что «Рекомендация N R(2000)2 Комитета министров по пересмотру дел и возобновлению производства по делу на внутригосударственном уровне в связи с решениями Европейского Суда по правам человека», принятая 19 января 2000 г., поддержала Договаривающиеся Стороны "в их стремлении изучать свои национальные правовые системы для обеспечения существования адекватных возможностей для пересмотра дел, включая возобновление производства в тех инстанциях, в которых Европейский Суд установил нарушения Конвенции и, в особенности, в случаях, когда: i) потерпевшая сторона продолжает испытывать влияние негативных последствий от решения национальной инстанции, которое не обеспечивает справедливой компенсации и не может быть изменено путем пересмотра или возобновления производства по делу, и ii) решение Суда позволяет заключить, что (a) оспоренное решение национальной инстанции по существу противоречит Конвенции, или (b) признанное нарушение основывается на процедурных ошибках или нарушениях, имеющих такой серьезный характер, что они оказывают влияние на результаты внутригосударственного разбирательства"» (§ 20 Решения ЕСПЧ от 17.02.15 г. «По вопросу о приемлемости жалобы по делу «Olga Borisovna Kudeshkina v. Russia»).

В данном случае мы имеем полный набор перечисленных «недостатков».

2.15.2 Всё выше приведенное неопровержимо доказывает, что дело рассмотрено незаконным составом суда (п.п. 1.3. – 1.3.3 выше) с нарушением тайны совещательной комнаты (п. 1.14 выше), так как Взяточник-Шизофреник Ушаков В.И. не имеет юридического образования, позволяющего ему как правильно формулировать предмет доказывания, так и применять соответствующие нормы права. То есть Взяточник-Шизофреник является некомпетентным судьей в связи с чем было нарушено право на разбирательство дела именно компетентным судьей, хотя право на разбирательство дела именно компетентным судьей Жертвам гарантировано п. 1 ст. 14 Пакта, п. 1 ст. 6 Конвенции, ч.ч. 1 ст. 46, ч. 1 ст. 47 Конституции РФ. В связи с чем напоминаю, что «… суды обязаны применять правила процесса, избегая как чрезмерного формализма, который может нарушить справедливость судопроизводства, так и чрезмерной гибкости, которая сделает ничтожными процессуальные требования, предусмотренные в законах (…). В попытке найти баланс между этими двумя моментами Суд часто подчеркивал, что "право на доступ к суду ущемляется, когда правила перестают служить целям правовой определенности и надлежащего отправления правосудия и создают своего рода барьер, препятствующий стороне по делу, чтобы ее дело было рассмотрено компетентным судом по существу" (…). Наличие формализма, необоснованно ограничивающего доступ заявителя к суду, будет зависеть от оценки дела в целом (…). … соответствующие процессуальные нормы не могут быть истолкованы без учета конкретных обстоятельств дела(…)» (§ 27 совместного особого мнения судей Винсента А. де Гаэтано, Юлии Лаффранк и Ксении Туркович на Постановление от 20.03.18 г. по делу «Radomilja and Others v. Croatia»).

Также, «…гарантии статьи 6 Конвенции применимы к производству по уголовному делу, в котором компетентный суд начал с рассмотрения вопроса о приемлемости для рассмотрения по существу заявления на разрешение подать жалобу с целью отмены обвинительного приговора (…)» (§ 64 Постановления от 11.07.17 г. по делу «Moreira Ferreira v. Portugal (№ 2)»)». В данном случае о компетентности Взяточника-Шизофреника не может быть и речи. Когда Жертвам отказывается в рассмотрении сути обращений, то это фактически является отказом в рассмотрении дела «… компетентной и независимой инстанцией. Данный итог представляется произвольным и явно необоснованным (§ 328 Постановления от 30.05.17 г. по делу «Davydov and Others v. Russia»). … Как правило, внутригосударственные суды воздерживались от изучения сути дела, ограничивая свой анализ незначительными вопросами, связанными с формальностями, и игнорируя доказательства, указывавшие на серьезные и широко распространенные нарушения процедуры и требований прозрачности. Фактически они одобряли решения …, не рассматривая по существу причины жалоб (§ 333 там же). … внутригосударственные суды не обеспечили наличие процедуры, с помощью которой могло быть соблюдено требование о предоставлении достаточных гарантий против произвола при рассмотрении доказуемого утверждения о серьезных нарушениях … прав» (§ 334 там же).

3. Так как мы обращаемся в российский суд, где в качестве средств для воспрепятствования Жертвам в осуществлении права на доступ к Правосудию используются чрезмерный формализм (п.п. 9.12.8 – 9.12.8.5 Доказательства7 (https://clc.to/z0BkBw)) и Произвол (Заяв№3040Произвол6 (http://clc.am/dnSezA)), поэтому вынесенные такими способами решения должны обжаловаться в процедуре вновь открывшихся обстоятельств президиумами областных, краевых судов, а сами судьи должны будут объяснять значение совершенных ими действий (Заяв.№3076ВККС (http://clc.to/Rixbaw)). Свидетельством достоверности данного утверждения является комментарий Татьяны Zmeiks, размещенный под роликом «Сколько веревочка не вейся, а совьешься ты в петлю… (Щелковские уголовники)» (https://youtu.be/DrgUqZpl2tA): «Извините за длинные речи в комментариях, но наболело!!! У моего преподавателя в СПб, доктора юридических наук и заслуженного юриста России, судебные разбирательства длились больше года, районный судья вынес решение не в ее пользу, и зная, кто она, удалял её из зала, т.к. она грамотно отстаивала свою позицию, гор. суд отменил её (районного суда) решение.......но здоровье у человека подорвано (инсульт) на почве беззаконности!!!!! Почему судей не снимают за такие "косяки", извините за выражение. Почему им все дозволено (некомпетннтность, коррупция, взятки), право непрецедентное, т.е., как хочу, так и дро..у!!! Ну, накипело!!!!»

3.1 Так как речь идет о применении именно п. 6 ст. 14 Пакта, п. 2 ст. 4 Протокола № 7 к Конвенции, § 20 Решения ЕСПЧ от 17.02.15 г. «По вопросу о приемлемости жалобы по делу «Olga Borisovna Kudeshkina v. Russia», поэтому напоминаю: «Что касается вопроса о вновь открывшихся обстоятельствах, то «… требования правовой определенности не являются абсолютными. Такие аргументы, как появление новых фактов, выявление фундаментальных недостатков в предыдущем разбирательстве, который может повлиять на исход дела, или необходимость возмещения вреда, особенно в контексте исполнения постановления Европейского Суда, все они выступают за возобновление производства по делу. Соответственно, … простая возможность возобновления производства по уголовному делу prima facie (лат. - судя по имеющимся данным, в порядке опровержимой презумпции, первоначально, предположительно, кажущийся достоверным) совместима с положениями Конвенции (…). … полномочия вышестоящих судов по пересмотру решений нижестоящих судов должны осуществляться только для исправления судебных ошибок и недостатков в отправлении правосудия, а не для проведения нового рассмотрения дела. … (§ 62 Постановления от 11.07.17 г. по делу «Moreira Ferreira v. Portugal (№ 2)»). … обвинительный приговор, игнорирующий ключевые доказательства, представляет собой недостаток в отправлении уголовного правосудия и что оставление таких ошибок без исправления может серьезно повлиять на справедливость, честность и общественную репутацию судебного процесса (…). Аналогичным образом … оставление без изменения после проверки законности и обоснованности обвинительного приговора, который нарушил право лица на справедливое судебное разбирательство, приравнивается к ошибке в оценке, которая подтверждает это нарушение (…). … » (§ 63 там же). «… restitution in integrum … отражает принципы международного права, в соответствии с которыми государство, ответственное за противоправное деяние, обязано сделать реституцию, состоящую в восстановлении ситуации, которая существовала до совершения противоправного деяния (§ 75 Постановления от 20.04.10 г. по делу «Laska and Lika v. Albania»)… государство-ответчик должно устранить любые препятствия в своей внутренней правовой системе, которые могут помешать исправлению положения заявителей (…) или ввести новое средство правовой защиты, которое позволило бы заявителям восстановить ситуацию. Кроме того, Договаривающиеся государства обязаны организовывать свои судебные системы таким образом, чтобы их суды могли удовлетворять требованиям Конвенции. Этот принцип также применяется к возобновлению разбирательства и повторному рассмотрению дела заявителей» (§ 77 там же). «… фундаментальные нарушения при производстве, оправдывающие отмену окончательного постановления суда, включают юридические ошибки, серьезное нарушение судебной процедуры, превышение полномочий, явные ошибки при применении действующего законодательства или иные весомые причины, не отвечающие интересам правосудия» (Постановления от 05.04.16 г. по делу «Gruzda v. Russia», § 16; от 17.05.16 г. по делу «Bakrina v. Russia», § 18).

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8 91011 12 13 Следующая ⇒