В Президиум Свердловского областного суда 9 страница

1.15.2 Так как злоупотребление Взяточником-Шизофреником правом на предоставление информации и совершение, как минимум, преступления, запрещенного ст. 140 УК РФ стало абсолютной нормой, поэтому я разъясняю, что «… лица, участвующие в деле, извещаются или вызываются в суд заказным письмом с уведомлением о вручении, судебной повесткой с уведомлением о вручении, телефонограммой или телеграммой, по факсимильной связи либо с использованием иных средств связи и доставки, обеспечивающих фиксирование судебного извещения или вызова и его вручение адресату. Таким образом, независимо от того, какой из способов извещения участников судопроизводства избирается судом, любое используемое средство связи или доставки должно обеспечивать достоверную фиксацию переданного сообщения и факт его получения адресатом… » (Определение Верховного Суда РФ от 05.03.19 г. по делу № 49-КГ18-68).

«Право на предъявление иска или на подачу жалобы должно осуществляться с того момента, когда заинтересованные лица действительно могут ознакомиться с судебными решениями, которые возлагают на них обязательства или могут затронуть их права и законные интересы. В противном случае суды могли бы, откладывая уведомление о своих решениях, существенно сократить сроки обжалования или вообще сделать любое обжалование невозможным. Уведомление как акт общения судебного органа со сторонами по делу используется для информирования о решении суда, а также о его мотивировке, чтобы в случае необходимости позволить сторонам по делу обжаловать его (§ 45 Постановления от 26.01.17 г. по делу «Ivanova and Ivashova v. Russia»). Статью 6 Конвенции не следует рассматривать как содержащую гарантию для сторон по делу быть уведомленными каким-либо определенным способом, например, заказным письмом (…). В то же время способ, которым судебное решение доводится до сведения стороны по делу, должен предоставлять возможность проверить факт вручения решения стороне по делу, а также дату такого вручения (…)» (§ 46 там же). «… по общему правилу, право на подачу жалобы должно осуществляться со дня, когда заинтересованное лицо могло действительно ознакомиться с судебным решением в его окончательной форме (…)» (§ 66 Постановления от 07.11.17 г. по делу «Cherednichenko and Others v. Russia»).

«… право на пересмотр осуждения может быть эффективно осуществлено, только если осужденное лицо получает доступ к должным образом мотивированному, составленному в письменной форме приговору суда и, по меньшей мере, в суде первой апелляционной инстанции в тех случаях, когда внутреннее право предусматривает несколько апелляционных инстанций (…), также и к другим документам, таким как протоколы судебных заседаний, необходимых для эффективногоосуществления права на обжалование (…). …» (п. 7.11 Соображений КПЧ от 06.04.18 г. по делу «Annadurdy Khadzhiytv v. Turkmenistan»). Также, «… выражение "в соответствии с законом" в пункте 5 статьи 14 должно толковаться как означающее, что, если внутреннее законодательство предусматривает другие апелляционные инстанции, любое лицо, признанное виновным в совершении преступления, должно иметь эффективный доступ к каждому из них. Кроме того, для эффективного осуществления этого права любое лицо, признанное виновным, должно в разумные сроки получить доступ к письменным и надлежащим образом обоснованным решениям всех апелляционных судов (…). … пункт 3 с) и пункт 5 статьи 14 следует рассматривать совместно, поскольку право на безотлагательный пересмотр осуждения и приговора вышестоящим судом должно обеспечиваться на всех этапах судебного разбирательства (…). … в данном случае имело место нарушение пунктов 3 с) и 5 статьи 14 Пакта» (п. 14.4 Соображений КПЧ от 08.07.94 г. по делу «George Winston Reid v. Jamaica»).

1.15.3 В данном случае несложно установить, когда Взяточник-Шизофреник отправляет на электронную почту свои опусы и Жертвы их получают. В суде должна быть зарегистрирована отправка сообщения, а Жертва, в случае необходимости, может представить скриншот получения (абзац 2 п. 55 ППВС РФ № 10 от 23.04.19 г.).

1.15.4 Однако, какие Супер-важные выводы мы должны сделать из изложенного? Из изложенного мы должны сделать, во-первых, банальный вывод о том, что судебное решение, которое мы считаем необходимым обжаловать, мы должны получить в письменном виде после его оглашения. Во-вторых, мы вправе ознакомиться с протоколом судебного заседания путем оглашения интересующей нас части и занесения наших доводов об услышано в протокол судебного заседания (ч. 2 ст. 230 ГПК РФ, ч. 2 ст. 205 КАС РФ, п. 13 ч. 3 ст. 259 УПК РФ). И, в-третьих, «Право на предъявление иска или на подачу жалобы должно осуществляться с того момента, когда заинтересованные лица действительно могут ознакомиться с судебными решениями, которые возлагают на них обязательства или могут затронуть их права и законные интересы. … (§ 45 Постановления от 26.01.17 г. по делу «Ivanova and Ivashova v. Russia»). … В то же время способ, которым судебное решение доводится до сведения стороны по делу, должен предоставлять возможность проверить факт вручения решения стороне по делу, а также дату такого вручения (…)» (§ 46 там же). Также мы всегда должны исходить из запрета различного обращения с лицами, находящихся в одинаковых или сходный ситуациях, то есть запрета дискриминации (ст. 136 УК РФ), а также «В случаях, когда предусмотренные пунктами 1 и 2 статьи 2 настоящего Кодекса отношения прямо не урегулированы законодательством или соглашением сторон и отсутствует применимый к ним обычай, к таким отношениям, если это не противоречит их существу, применяется гражданское законодательство, регулирующее сходные отношения (аналогия закона) (п. 1 ст. 6 ГК РФ). При невозможности использования аналогии закона права и обязанности сторон определяются исходя из общих начал и смысла гражданского законодательства (аналогия права) и требований добросовестности, разумности и справедливости» (п. 2 там же). Тоже предписано и п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.12.03 г. «О судебном решении» и § 38 Постановления от 21.02.75 г. по делу «Golder v. the United Kingdom»: «"Право на образование по самой своей природе требует государственного регулирования, которое может меняться в зависимости от места и времени, в соответствии с потребностями и ресурсами как общества, так и конкретных лиц. Само собой разумеется, что подобное регулирование никогда не должно ни наносить ущерба сути права на образование, ни вступать в конфликт с другими правами, закрепленными в Конвенции" (…). Указанные соображения тем более справедливы в отношении любогоправа, которое, в отличие от права на образование, не выражено достаточно четко», что психически здоровым также объяснено в п. 9.1.8 Доказательства7 (https://clc.to/z0BkBw).

Здесь важно лишь всегда помнить о том, что если решение, по мнению Жертвы, нарушает её права и законные интересы, то такое решение Жертва вправе обжаловать (п. 4 ст. 5 ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ»), а судья обязан разъяснить порядок его обжалования (п. 13 ч. 2 ст. 229 ГПК РФ, п. 16 ч. 3 ст. 205 КАС РФ, ч. 7 ст. 8 ФЗ «О порядке рассмотрения обращений граждан РФ») и указать причины, по которым он не согласен с доводами заявителя относительно подлежащих применению норм права (§§ 43, 49, 50 Постановления от 15.03.07 г. по делу «Gheorghe v. Romania», абзац 2 п. 2, абзац 2 п. 2.1 мот. части Постановления КС РФ № 37-П от 06.12.17 г., абзацы 2, 3 п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении судами некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ»).

1.16 Общий вывод. Постановление Взяточника-Шизофреника Ушакова В.И. в отношении Кузнецова В.А. не является ни законным, ни обоснованным, ни мотивированным, поскольку оно, во-первых, не имеет никакого отношения к подлежащим установлению правоотношениям (ч. 1 ст. 196 ГПК РФ), а, во-вторых, Взяточник-Шизофреник не указывает на средства правовой защиты, которые бы могли привести к установлению фактических обстоятельств дела, поскольку практика не имеет никакого отношения к законности в связи с чем средства правовой защиты в России являются теоретическими и иллюзорными. В силу п. 1 ст. 6 Конвенции, §§ 105, 106 Постановления от 06.06.19 г. по делу «Bosak and others v. Croatia», ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, ч.ч. 1, 2 ст. 11, ч. 1 ст. 12 ГПК РФ, п. 2 ППВС РФ № 23 от 19.12.03 г. «О судебном решении» Ушаков В.И. обязан правильно применять соответствующие нормы действующего законодательства а не произвольно (п. 1 ст. 14 Пакта, п. 9.4 Соображений КПЧ от 06.04.18 г. по делу «Deepan Budlakoti v. Canada», п. 1 ст. 6 Конвенции, § 76 Постановления от 22.10.18 г. по делу «S., V. et A. c. Danemark»).

1.16.1 «… Эти ошибки исказили разбирательства и были настолько серьезны, что, не будучи исправленными, привели бы к нарушению права … на справедливое судебное разбирательство (§ 38 Постановления от 29.01.09 г. по делу «Lenskaya v. Russia»). … Соображения "правовой определенности" не должны препятствовать государству в устранении особенно вопиющих ошибок, совершенных при отправлении правосудия... » (§ 41 там же). Отказ от рассмотрения по существу доводов заявителя является грубым процессуальным нарушением, которое связано с ограничением гарантированного Конституцией РФ права на судебную защиту и отказом в доступе к правосудию (Определения Верховного Суда РФ от 25.02.14 г. по делу № 18-КГ13-173, от 17.03.15 г. по делу № 70-КГ14-9, от 22.01.19 г. по делу № 5-КГ18-261, Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 06.07.16 г. по делу № 54-П16) и, соответственно, нарушением Конвенции, поскольку «… несоблюдение национального законодательства влечет за собой нарушение Конвенции …» (§ 85 Постановления от 06.10.16 г. по делу «Strogan v. Ukraine»), равно, как и не рассмотрение алиби Жертвы (§ 39 Постановления от 25.10.16 г. по делу «Dzhurayev and Shalkova v. Russia», п. 4 мот. части Постановления КС РФ № 13-П от 29.06.04 г.). При этом «… суд должен руководствоваться не формальными соображениями и основаниями для отказа в удовлетворении иска, а исходить из мотивов, связанных с оценкой существа самого спорного права, и принимать во внимание все обстоятельства, имеющие значение для правильного разрешения дела. Нарушение этих требований повлекло за собой вынесение судебных постановлений, не отвечающих требованиям статей 195 и 198 ГПК РФ. … » (Определение Верховного Суда РФ от 26.08.14 г. по делу № 4-КГ14-16). Также, относительно мнения судьи стороны в процессе имеют право выразить свою точку зрения (§§ 48, 50 Постановления от 12.04.06 г. по делу «Martinie v. France»), а судья обязан «давать четкое иполное объяснение своим решениям доступным для понимания языком»(п. 3 «f» Принципа V Рекомендации № R(94)12 Комитета министров СЕ о независимости, эффективности и роли судов, принятой 13.10.94 г.). С учетом же целей и задач (ст. 2 ГПК РФ, ст. 3 КАС РФ, ст. 24.1 КоАП РФ, ст. 6 УПК РФ) судопроизводства, а также предмета доказывания (ст.ст. 55, 56, 67, 148 ГПК РФ, ст. 26.1 КоАП РФ, ст.ст. 59, 62, 84, 132 КАС РФ, ст. 73 УПК РФ), «… направленных на обеспечение всестороннего, полного, объективного и своевременного выяснения всех обстоятельств и справедливого разрешения дел… » (Постановление Верховного Суда РФ от 13.11.17 г. по делу № 57-АД17-11), в случае неопровержения судом доводов стороны, судебное решение подлежит безусловной отмене (Постановление Верховного Суда РФ от 20.07.15 г. по делу № 41-АД15-3, Постановление Верховного Суда РФ от 25.11.15 г. по делу № 78-АД15-8, Постановление Верховного Суда РФ от 14.08.18 г. по делу № 38-АД18-5). То есть, когда представители органов власти неспособны опровергнуть доводы Жертвы о каких-либо межличностных связях, то их вмешательство является недопустимым в силу prima facie (при отсутствии доказательств обратного). При этом «… Исходя из принципа состязательности, подразумевающего, в числе прочего, обязанность раскрывать доказательства, а также сообщать суду и другим сторонам информацию, имеющую значение для разрешения спора, нежелание стороны опровергать позицию процессуального оппонента должно быть истолковано против нее …» (Определение Верховного Суда РФ от 06.08.18 г. № 308-ЭС17-6757 (2, 3), Постановление Арбитражного суда Восточно-Сибирского округа от 21.09.18 г. по делу № А19-10625/2015, Постановление Арбитражного суда Московского округа от 01.10.18 г. по делу № А40-38547/2018).

1.16.2 Отсутствие в судебном решении доводов стороны не отвечает качеству судебного решения, хотя этого требует Заключение. В связи с чем напоминаю, что в силу п. 35 Заключения: «Четкое изложение доводов не только делает решение понятным и приемлемым для сторон, но и является гарантией беспристрастности. Во-первых, это обязывает судью ответить на доводы сторон и уточнить пункты, которые обосновывают решение и делают его законным, во-вторых, это способствует пониманию обществом функционирования судебной системы».

В силу п. 38 Заключения: «Изложение доводов должно отвечать объяснениям сторон, то есть их позициям по делу и доводам защиты. Это является существенной гарантией, поскольку позволяет сторонам оставаться уверенными в том, что их доводы изучены и судья, таким образом, принял их во внимание. Мотивировочная часть должна быть лишена любых оскорбительных или нелестных замечаний в адрес сторон».

В силу п. 41 Заключения: «Обязанность судов формулировать мотивировочную часть не означает обязанности отвечать на каждый аргумент, выдвинутый сторонами в поддержку своей позиции. Степень подробности должна варьироваться в зависимости от характера решения. В соответствии с практикой Европейского Суда по правам человека (…) объем представляемых доводов зависит от различных аргументов, выдвигаемых сторонами, а также от разных правовых норм, обычаев, доктринальных принципов и судебной практики, касающейся изложения и составления судебных решений в различных странах. Для соблюдения принципа справедливого суда мотивировочная часть решения должна демонстрировать, что судья действительно изучил все основные вопросы, которые были ему представлены (…). В случае, когда дело рассматривает суд присяжных, обязанность судьи заключается в четком разъяснении фактических обстоятельств дела и тех вопросов, на которые должны ответить присяжные».

«… процессуальные гарантии, должны включать как минимум право заинтересованного … быть заслушанным в … производстве до наложения санкции. … право быть заслушанным действительно все чаще будет появляться в качестве основного процедурного правила в демократических государствах, помимо судебных процедур, как продемонстрировано, inter alia, подпунктом "a" пункта 2 статьи 41 Хартии Европейского союза об основных правах (…)» (§ 156 Постановления от 17.05.15 г. по дел «Karacsony and Others v. Hungary»). Хотя основания для решения «действительно актуальны, поскольку они позволяют … с пользой использовать право на обжалование (…), то есть для полного и надлежащего использования этого права,они также важны в более общем смысле, так как они обеспечивают надлежащееотправление правосудия и предотвращают произвол (…)… осведомленность судьи о том, что он или онадолжен обосноватьсвое решение по объективным основаниям, обеспечивает одну из гарантий защиты от произвола. Обязанность объяснять причины также способствует доверию общественности и обвиняемых в принятом решении (…) и допускает возможность увидеть предвзятость со стороны судьи (…), и исправить, например, посредством повторного рассмотрения другим судьей или судьями»(§ 40 Постановления от 07.03.17 г. по делу «Cerovšek и Božičnik v. Slovenia»).

Более полно эти вопросы рассмотрены в п.п. 1.3 – 1.3.4 Апел.Жал№3029-3 (http://clc.am/j2rbXA) и п.п. 1.2 – 1.2.9 искового заявления № 3117 (Иск№3117Ирина3Верх (https://clc.to/Husu8Q)).

1.16.3 При этом толкование в силу п. «b» ст. 32 Венской конвенции о международных договорах не может приводить к результатам, которые являются явно абсурдными или неразумными. Если вред причинен кому-либо, то он в обязательном порядке должен быть возмещен и обязательно в эффективных процедурах (Принципы 15 – 23 Принципов о компенсации, п. 3 ст. 2 Пакта, ст. 13 Конвенции, ст.ст. 52, 53 Конституции РФ). Если вред должен быть предметом проверки и оценки, то на правоприменителе лежит обязанность предоставить законный ответ (ст. 195 ГПК РФ) со ссылками «… на закон или иной нормативный правовой акт, предусматривающие способы защиты этих интересов» (ч. 3 ст. 11, ч. 3 ст. 131 ГПК РФ). Из постановления Взяточника-Шизофреника Ушакова В.И. этого не усматривается, что доказывает именно незаконность его утверждений. Из смысла приведенного следует, что в России можно безнаказанно причинять вред и суд не является тем местом, где можно разобраться с причинителем вреда, что само по себе является абсурдом для правового государства (ч. 1 ст. 1 Конституции РФ).

1.16.4 «Между тем факт обращения … в … суд в период, предшествующий установлению правовой определенности в судебной практике по конкретным делам по спорному вопросу, сам по себе не может ухудшать положение заявителя, так как в силу существовавшей ранее устойчивой правоприменительной практики, закрепляющей иной подход к спорному вопросу, действия заявителя носили разумный характер. Указанный вывод соответствует правовой позиции, сформулированной Конституционным Судом Российской Федерации в Постановлении от 28.11.2017 N 34-П. Вышеизложенные обстоятельства (отсутствие единообразного подхода в актах судов по конкретным делам и иная позиция судов в другом деле с участием заявителя) послужили основанием для возникновения у заявителя соответствующего мнения о надлежащем способе защиты прав.В связи с этим, … учитывая изложенные выше обстоятельства и разумные ожидания заявителя, основанные на данных обстоятельствах, Судебная коллегия по экономическим спорам Верховного Суда РФ, действуя в соответствии с правовыми принципами разумностии справедливости (статья 1 ГК РФ), с учетом задач судопроизводства в арбитражных судах (статья 2 АПК РФ), находит кассационную жалобу подлежащей удовлетворению, состоявшиеся по делу судебные акты суда кассационной инстанции - подлежащими отмене …» (Определение Верховного Суда РФ от 27.02.19 г. по делу № 305-ЭС18-19058).

Иначе говоря, если существует амбивалентная практика по конкретному вопросу, то Жертва вправе опираться на ту практику (§ 75 Постановления от 13.12.16 г. по делу «Béláné Nagy v. Hungary»), которая отвечает её интересам. При этом следует иметь ввиду, что правоприменитель в силу п. 1 ст. 6 Конвенции, §§ 43, 49, 50 Постановления от 15.03.07 г. по делу «Gheorghe v. Romania», ч. 1 ст. 46 Конституции РФ, абзаца 2 п. 2, абзаца 2 п. 2.1 мот. части Постановления КС РФ № 37-П от 06.12.17 г., абзацев 2, 3 п. 9 ППВС РФ № 25 от 23.06.15 г. «О применении судами некоторых положений раздела I части 1 ГК РФ», ч. 4 ст. 67, п. 5 ч. 1 ст. 225 ГПК РФ обязан привести мотивы, по которым он отвергает те нормы права, на которые ссылается заявитель. Ничего подобного в постановлении Взяточника-Шизофреника Ушакова В.И. – нет. То есть его постановление и незаконно, и необоснованно, и не мотивированно.

1.16.5 При этом норма права должна применяться в той части, которая определяет конкретное правоотношение и только в этом случае ответ будет законным. Когда применяются нормы права, не имеющие отношения к подлежащим установлению правоотношениям, то такой ответ и не законен, и мы имеем ситуацию Andelkovic v. Serbia. Поскольку любое решение должно быть законным (ст. 195 ГПК РФ), поэтому правоприменитель обязан указать «…закон или иной нормативный правовой акт, предусматривающие способы защиты этих интересов» (ч. 3 ст. 131 ГПК РФ). Без соблюдения этого требования решение не имеет никакого отношения к законности по той причине, что с приведенным утверждением невозможно сообразовать свое поведение, то есть предвидеть правовые последствия, хотя ч. 2 ст. 12 ГПК РФ ясно предписывает правоприменителю предупреждать «… о последствиях совершения или несовершения процессуальных действий…», что опять-таки с учетом требований законности обязывает правоприменителя сослаться на соответствующую норму права. При этом правоприменитель обязан привести «… примеры из национального прецедентного права (…)» (§ 42 Постановления от 17.02.15 г. по делу «Guseva v. Bulgaria»), которые свидетельствовали бы о том, что предложенное средство правовой защиты имеет «разумные шансы на успех» (там же) и органы власти своими действиями или бездействием не создают необоснованные препятствия для его использования (§ 179 Постановления от 23.02.17 г. по делу «de Tommaso v. Italy»). В России нет средств правовой защиты, которые обеспечили бы возможность проведения проверки преступной деятельности «судей», «прокуроров», «следователей» и «адвокатов», поскольку они являются обслугой "гебистского режима Путина" и "кремлевских воров" (§§ 27 – 29 Постановления от 03.02.11 г. по делу «Igor Kabanov v. Russia»), где отменены вообще все подлежащие применению к конкретным правоотношениям нормы права. То есть созданные так называемые органы власти – это преступные и террористические организации.

1.16.6 А это значит, что российские правоХоронители неправильно определяют (п. 1 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ)вид судопроизводства и применяют нормы права, которые не подлежат применению к конкретным правоотношениям (п. 2 ч. 2 ст. 330 ГПК РФ).

2. Таким образом, для преступной цели лишения стороны защиты Кузнецова В.И. доступа к Правосудию не имеющий юридического образования Взяточник-Шизофреник Ушаков В.И.,

2.1 во-первых, выполнял в процессе роль прокурора, что недопустимо для судьи и что ставит под сомнение его и независимость, и беспристрастность (п. 1.3 – 1.3.3 выше), в связи с чем обращение к внутригосударственным средствам правовой защиты при определенных обстоятельствах может быть бесполезным в некоторых странах с деспотичным режимом правления. Законность в таких государствах может просто не соблюдаться, суды, как правило, не являются независимыми, и поэтому действуют в качестве исполнителей воли правительства (Джозеф и Кастан (Joseph & Castan), 2013 г., п. 20, п. 6.15). Также «…совершенно очевидно, что существует административная практика постоянных нарушений, несовместимая с положениями Конвенции, и государство проявляет терпимость в отношении подобных нарушений, в результате чего разбирательства в национальных судах могут стать бесполезными или неэффективными (…)» (§ 67 Постановления от 16.09.96 г. по делу «Akdivar and Others v. Turkey»), а также в наличии «…полная пассивность национальных властей в случаях, когда должностные лица совершают ошибочные или незаконные действия, например, не начинают расследование или не оказывают заявителю какую-либо помощь… (§ 68 там же). … принцип необходимости использования внутренних средств защиты не является абсолютным и не может применяться автоматически. … необходимо реалистически учитывать не только само наличие правовых средств в правовой системе конкретного государства - участника, но и общий правовой и политический контекст, в котором они должны действовать, равно как и положение, в котором находятся заявители» (§ 69 там же).

То есть, Взяточник-Шизофреник не учел обстоятельства отсутствия своей независимости и беспристрастности и того, что он Конченный Взяточник и Мразь, что существенно повлияло на его выводы (п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, п. 1 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 1 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ) в результате чего дело рассмотрено незаконным составом суда (п. 2 ч. 2 ст. 389.17 УПК РФ, п. 1 ч. 1 ст. 310 КАС РФ, п. 1 ч. 4 ст. 330 ГПК РФ).

2.2 Во-вторых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ, п. 2 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 1 ст. 389.16 УПК РФ), что Кузнецов В.А. и «граждане СССР» «буянили» и нарушали общественный порядок и для пресечения их противоправных действий был необходим вызов полиции самими приставами и вмешательство в их права, защищаемые ст. 17, 19, 22 Пакта, 8, 10, 11 Конвенции, ч. 1 ст. 23, ч. 4 ст. 29, ст. 30 Конституции РФ. То есть Взяточник-Шизофреник в дополнение к недоказанности рассматриваемых обстоятельств неправильно определил сами обстоятельства конфликта, что имело существенное значение для дела (п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, п. 1 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. 1 ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.3 В-третьих, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что Бибанаев М.Л. действовал в рамках предоставленных ему полномочий и руководствовался подлежащими применению нормами действующего законодательства, а также не создавал конфликтных ситуаций и конфликты интересов, что было главным в рассматриваемых правоотношениях. Поэтому напоминаю, что «… дискреционное право не является безграничным и не может произвольно применяться. … для того чтобы любое вмешательство … можно было считать допустимым в соответствии со статьей 17, такое вмешательство должно отвечать одновременно ряду условий, указанных в пункте 1, т.е. оно должно быть предусмотрено законом, соответствовать положениям, целям и задачам Пакта и быть разумным в конкретных обстоятельствах данного дела (…)» (п. 7.2 Соображений КПЧ от 23.07.14 г. по делу «Timur Ilyasov v. Kazakhstan»).

Действия Бибанаева М.Л. при установлении личностей не были ни законными, ни разумными. Они были провокационными и были обусловлены полной некомпетентностью Бибанаева М.Л. во взаимосвязи с патологической ригидностью. То есть подразумеваемый, имплицитный паранойяльный вывод Взяточника-Шизофреника о том, что Бандит Бибанаев М.Л. действовал в рамках своей компетенции не соответствует обстоятельствам дела (п. 3 ч. 2 ст. 310 КАС РФ, п. ч. 1 ст. 330 ГПК РФ).

2.4 В-четвертых, Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что Кузнецов В.А. и «граждане СССР» до приезда полиции совершили какое-либо административное правонарушение и для этого сотрудникам полиции они должны были предоставлять свои документы, как то предусмотрено п. 2 ст. 13 ФЗ «О полиции». Также Взяточник-Шизофреник не доказал (п. 2.2 выше), что Бессарабов А.С. не мог установить личность Кузнецова В.А. при том, что Кузнецов В.А. представил свой паспорт Бибанаеву М.Л. и необходимые данные были зафиксированы должностным лицом и Кузнецов В.А. должен был представлять паспорт всякому должностному лицу, которому вздумается, используя чрезмерный формализм, создавать конфликты интересов, игнорируя требования к его недопущению и прекращению в силу п. 13 ч. 1 ст. 27 ФЗ «О полиции». То есть Взяточник-Шизофреник не доказал, что на Кузнецова В.А. и «граждан СССР» при рассматриваемых обстоятельствах, то есть подлежащих установлению, распространялось требование п. 2 ст. 13 ФЗ «О полиции», а Бессаробов А.С. был освобожден от обязанности подчиняться п. 13 ч. 1 ст. 27 ФЗ «О полиции».

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒