В Президиум Свердловского областного суда 4 страница

1.6 По вопросу разъяснения прав Ушаков В.И. в постановлении указал: «Утверждение Кузнецова о том, что ему не разъяснялись права, предусмотренные ст. 25.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и ст. 51 Конституции Российской Федерации, опровергается протоколом об административном правонарушении, рапортами сотрудников полиции, показаниями Бессарабова при рассмотрении дела об административном правонарушении. Так, Кузнецов присутствовал при составлении протокола об административном правонарушении и ему разъяснялись права, что было подтверждено в ходе судебного заседания показаниями Бессарабова и не отрицалось Кузнецовым, однако в графах о разъяснении ему прав , он не расписался. При этом отсутствие в протоколе об административном правонарушении, сведений о разъяснении Кузнецову прав, не свидетельствует о недопустимости данного доказательства, поскольку он был ознакомлен с содержанием протокола, его копию получил на руки. Вместе с тем, протокол составлен на типовом бланке, рекомендуемом к использованию Приказом МВД России от 02 марта 2009 года № 185, на оборотной стороне которого воспроизводится содержание статьи 25.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях и ст. 51 Конституции Российской Федерации».

1.6.1 Приведенный Бред Ушакова В.И. был реально опровергнут ЕСПЧ: «… каждый человек, подозреваемый в совершении преступления, должен быть незамедлительно уведомлен о своих процессуальных правах, как только он де-факто будет задержан (…)» (§ 153 Постановления от 11.12.18 г. по делу «Rodionov v. Russia»). При этом, «… уведомление о процессуальных правах, сделанное с использованием предварительно напечатанной формы, должно сопровождаться комментарием или индивидуальным объяснением о положении арестованного лица и его процессуальных правах (…). Однако нет никаких доказательств того, что … последний имел индивидуальное объяснение своего положения или своих процессуальных прав… (§ 155 там же). … ссылка на статью 51 Конституции РФ в форме предварительно напечатанного заявления не была достаточной, чтобы позволить заявителю «сознательно и разумно» предвидеть последствия своего поведения, если он решит не хранить молчание (§ 156 там же). … В свете вышеизложенного, … заявитель не был должным образом проинформирован о его праве на юридическую помощь, его праве на молчание и не давать показания против самого себя… Таким образом, право заявителя на адвоката было ограничено» (§ 159 там же).

На типовом бланке нет разъяснения порядка осуществления прав. А поскольку права, изложены в общей манере и при этом имеют бланкетный характер, то без указания на специальные нормы права, регулирующие конкретные правоотношения общие нормы не имеют никакого правового смысла, так как они реально не наполнены правовым содержанием, что я психически здоровым объяснял уже не один раз, в том числе в «Закроем ка мы тему о правах» (https://youtu.be/lMaIMxZDAmw). Сам не имеющий юридического образования Ушаков В.А. никогда за всю свою преступную деятельность не разъяснял Жертвам их права и порядок их осуществления и в природе не существует ни одного доказательства, свидетельствующего о том, что он когда-либо это делал.

1.6.2 Если мы посмотрим в протоколы, которые были составлены в отношении Кузнецова В.А., то увидим, что непосредственно в протоколе административного правонарушения имеется запись: «Протокол составлен в 16⁴⁵ в нарушении 28.5 КоАП права при задержании не разъяснены протокол доставления , задержания не составляли право на получении информации мне отказано, в котором мне предъявляли. Протокол НИЧТОЖЕН 28.2». Этот протокол не подписан. К этому протоколу прилагались «… два рапорта, объяснение, протокол об адм доставлении к 10.00 03.06.2019… », хотя само задержание было осуществлено в 10:20. Судя по всему, рапорта были написаны самим Бессарабовым А.С. и его подельником Мальцевым И.А., а объяснения написаны полуобразованным Уголовником Бибанаевым М.Л., то есть лицами, прямо заинтересованными (ч. 2 ст. 25 УК РФ) в исходе дела, поскольку составляли организованную преступную группу и поэтому имели основание уйти от наказания и ответственности за совершенные преступления.

Однако из приведенного мы можем сделать вывод о том, что до 16:45 протокол административного правонарушения Кузнецову В.А. не представлялся, а протокол о задержании не представлялся вообще. Странным является и утверждение в протоколе административного правонарушения о том, что административное доставление было осуществлено в 10:00 и на это никак не отреагировал Взяточник-Шизофреник, хотя З. Фрейд давно объяснил, что ошибки – это самостоятельные психические действия, указывающие на подсознательные намерения. С учетом того, что Кузнецов В.А. находился под контролем властей (§§ 178, 179 Постановления от 13.11.07 г. по делу «D.H. and Others v. the Czech Republic») и доводы Кузнецова В.А. в данной части не опровергнуты (п.п. 6.4 – 6.7 Соображений КПЧ от 08.07.04 г. по делу «Mrs. Barno Saidova v. Tajikistan»), поэтому следует считать, что приведенные утверждения установлены, то есть доказаны. Но поскольку было задержано четыре человека, поэтому должно быть изложено и их мнение по данному вопросу. Так как Ушакав В.И. обязан доказывать достоверность своих утверждений, поэтому на него возлагается обязанность дать объяснения относительно причин, по которым не были допрошены все задержанные на предмет разъяснения им их прав и к материалам дела должны были быть приобщены все протоколы по этим задержанным, поскольку эти документы имели существенное значение для установления принципиально важного обстоятельства (п. 2 ст. 389.16 УПК РФ, п. 1 ч. 3 ст. 310 КАС РФ): самого факта разъяснения или не разъяснения прав задержанным. То есть все материалы должны быть объединены в одно производство на основании п. 1 ч. 1 ст. 153 УПК РФ, поскольку преступления совершены несколькими лицами в соучастии.

1.6.3 Мало того, поскольку непосредственно в судебном процессе никто из «свидетелей» стороны обвинения не опровергал доводы стороны защиты о том, что права и порядок их осуществления задержанным никто не разъяснял и не обеспечивал и по поводу разъяснения порядка осуществления прав нет ответа и в постановлении Взяточника-Шизофреника, поэтому этот вывод не могла предвидеть ни одна добросовестная сторона, в связи с чем «Сам судья должен соблюдать принцип состязательности, в том числе при решении спора на основании мотива, на который он ссылается по своему усмотрению, или возражения, вызванного его усмотрением (…). В уголовных и дисциплинарных делах этот принцип требует, чтобы суд, использующий свое право на переквалификацию фактов, предоставил обвиняемому возможность осуществлять свои права на защиту в отношении новой квалификации конкретным и эффективным образом, например, возобновив прения (…) (§ 45 Постановления от 05.09.13 г. по делу «Čepek c. République tchèque»). … не было бы нарушения права на справедливое судебное разбирательство, если бы ответчик действительно мог предвидеть переквалификацию (ibid., § 47). Таким образом, определяющим фактором является вопрос о том, была ли какая-либо сторона «застигнута врасплох» в силу того, что суд основал свое решение на мотивах, на которые он ссылается по своему усмотрению (…). Особая осмотрительность требуется, когда судебный процесс принимает неожиданный оборот, особенно если этот вопрос оставлен на усмотрение суда. Принцип состязательности требует, чтобы суды не полагались в своих решениях на вопросы факта или права, которые не обсуждались в ходе разбирательства, и которые дают спору такой поворот, который даже добросовестная сторона не смогла бы предвидеть» (ibid., § 48).

Именно по вине Взяточника-Шизофреника вопрос о разъяснении прав и порядке их осуществления не был предметом обсуждения. А мои доводы о том, что порядок осуществления прав никто и никогда не разъяснял так и остались без ответа, то есть Взяточником-Шизофреником сфальсифицированы (ч. 3 ст. 294 УК РФ) и были полной неожиданностью для стороны защиты до получения решения.

1.6.4 Также мы видим, что психически здоровому судье абзацы 1, 2 п. 18 ППВС РФ № 5 от 24.03.05 г. предписывают признать протокол административного правонарушения недопустимым доказательством в случае, если Жертвам не были разъяснены их права. Но страдающий параноидной Шизофренией Ушаков В.И. это не понимает и систематически искажает и извращает реальность, опираясь на бездоказательные заведомо ложные утверждения (ч. 1 ст. 307 УК РФ) сотрудников полиции, оценку которым Ушаков В.И. опять-таки в нарушение установленного ст. 84 КАС РФ порядке не дает, хотя «Доказательство признается судом достоверным, если в результате его проверки и исследования суд придет к выводу, что содержащиеся в нем сведения соответствуют действительности». По мнению профессионального Взяточника Ушакова В.И., показания сотрудников полиции могут подтверждаться их же показаниями, что само по себе является абсурдом.

То, что вытворяет профессиональный Взяточник (п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ)-Шизофреник Ушаков В.А. при оценке доказательств достаточно ясно было объяснено ЕСПЧ: «… в ходе этих административных разбирательств мировые судьи с готовностью и без колебаний принимали к рассмотрению доводы сотрудников полиции и отказывали заявителям в любой возможности представить какие-либо доказательства обратного. … в споре по ключевым фактам, лежащим в основе обвинений, когда единственными свидетелями обвинения являлись сотрудники полиции, сыгравшие активную роль в оспариваемых событиях, судам было необходимо использовать все разумные возможности для проверки их инкриминирующих показаний (…). Невыполнение этого требования противоречит основополагающим принципам уголовного права, а именно in dubio pro reo (лат. - при сомнении - в пользу обвиняемого) (…). … отклоняя все доказательства в пользу обвиняемого без какого-либо обоснования, национальные суды возложили на обвиняемого чрезмерный и недостижимый стандарт доказывания вопреки фундаментальному требованию о том, что обвинение должно доказывать свою правоту, и вопреки одному из основополагающих принципов уголовного права, а именно in dubio pro reo (…)» (§ 83 Постановления от 18.11.18 г. по делу «Navalnyy v. Russia»). Все это осуществляется потому, что «… внутригосударственные судебные органы придерживались чрезмерно формального толкования законодательства Российской Федерации, в результате чего на заявителей было возложено обязательство, которое они были не в состоянии выполнить, даже проявив особое усердие…» (§ 74 Постановления от 07.11.17 г. по делу «Cherednichenko and Others v. Russia»). Также «Судья … использовал свои полномочия, явно противореча процессуальным гарантиям, предусмотренным Конвенцией. Поэтому вынесенное им постановление … несовместимо с общей защитой от произвола, гарантированной … Конвенции» (§ 89 Постановления от 09.03.06 г. по делу «Menesheva v. Russia»).

1.6.5 Вывод. Во всем г. Екатеринбурге нет ни одного человека, имеющего диплом юриста, который бы мог разъяснить порядок осуществления прав, то есть права для конкретных правоотношений и поэтому было бы странно, если бы это могли делать какие-то полицейские и приставы, если у судей и прокуроров с юридическим образованием большие проблемы. Во всем г. Екатеринбурге нет ни одного документа, в котором бы было соблюдено требование о разъяснении прав и порядке их осуществления, как это предписано ч. 2 ст. 243 УПК РФ. То есть в суды г. Екатеринбурга и прокуратуры набрали интеллектуальных Дегенератов. Поэтому этим Дегенератам еще раз предлагаю посмотреть, как должны разъясняться права и порядок их осуществления: «Закроем ка мы тему о правах» (https://youtu.be/lMaIMxZDAmw). При этом психически здоровым напоминаю, что «… аргументы Правительства будут отчётливо более весомыми, если будут приведены примеры из национального прецедентного права (…)» (§ 42 Постановления от 17.02.15 г. по делу «Guseva v. Bulgaria»). Что же касается прецедентного права, то прецедентная практика Франции нам объясняет, что «… суды, обязаны отвечать на безапелляционные требования, которые они рассматривают; что всякое постановление или решение должно содержать мотивы, подтверждающие решение и что недостаточность мотивов равноценно их отсутствию… » (§ 31 Постановления от 28.09.1999 г. по делу «Civet v. France»).

Что касается самого постановления Взяточника-Шизофреника, что сторона защиты не могла «обладать достоверной информацией о том, что может произойти в будущем» (Постановление Суда по интеллектуальным правам от 05.12.17 г. по делу № А40-180222/2016). Доказательств обратного сторона обвинения не представила, равно и как иных доказательств, которые могли бы указывать на наличие умысла у стороны защиты «… о сокрытии соответствующей информации, если бы она была ему известна…» (там же). «… Под сокрытием понимается утаивание, недоведение до сведения лиц, имеющих право на получение такой информации, либо отказ в ее предоставлении, под искажением следует понимать предоставление заведомо ложных либо неполных сведений…» (Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда от 13.01.14 г. по делу № 09АП-41985/2013).

1.7 Что касается протокола административного доставления, то этот протокол вообще не подписан Кузнецовым В.А., но в нем бездоказательно указано время доставления: 10:40 и опять-таки права, которые должны были быть разъяснены и обеспечены (ч. 1 ст. 11 УПК РФ). В этом протоколе, составленном мл. сержантом полиции Бакулиным М.А., не указаны причины, по которым протокол не подписан Кузнецовым В.А., хотя эти причины должны быть приведены и отражены (ч. 5 ст. 28.2 КоАП РФ). То есть с этим протоколом Кузнецова В.А. никто не знакомил, он не составлялся в присутствии Кузнецова В.А. и с правами Кузнецова В.А. никто не знакомил. То есть этот протокол составлен в нарушение общего для составления протоколов порядке (ст. 27.4 КоАП РФ) и поэтому однозначно юридически ничтожен. Однако Взяточник-Шизофреник бездоказательно, то есть заведомо ложно и в нарушение четвертого закона логики достаточного основания утверждает обратное: «Утверждение стороной защиты о незаконности задержания Кузнецова и его доставления в отдел полиции согласиться нельзя по следующим основаниям. Согласно ч. 1 ст. 27.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях меры обеспечения производства по делу об административном правонарушении применяются в целях пресечения административного правонарушения, установления личности нарушителя, составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения, обеспечения своевременного и правильного рассмотрения дела об административном правонарушении и исполнения принятого по делу постановления. В качестве таких мер, связанных с временным принудительным ограничением свободы, предусмотрено доставление, которое, согласно ст. 27.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях , заключается в принудительном препровождении физического лица в целях составления протокола об административном правонарушении при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения, если составление протокола является обязательным, о чем составляется соответствующий протокол. В качестве таких мер, связанных с временным принудительным ограничением свободы, п. 2 ч. 1 ст. 27.1 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях предусмотрено также и административное задержание. Поскольку санкция статьи , по которой привлекался Кузнецов предусматривает административный арест, составление протокола на месте выявления административного правонарушения с учетом конкретных обстоятельств дела было невозможным, применение мер обеспечения к нему в виде доставления и административного задержания не противоречило требованиям административного законодательства. При этом, протоколы применения мер обеспечения производства по делу об административном правонарушении, которые имеются в материалах настоящего дела, составлены в соответствии с требованиями закона, все сведения, необходимые для правильного разрешения дела, в них отражены, а потому нет оснований для признания их недопустимыми доказательствами».

1.7.1 Из приведенного следует, что доставление и задержание возможны, если необходимо: 1. пресечь административное правонарушение; 2, установить личность опять-таки нарушителя; 3. при невозможности его составления на месте выявления административного правонарушения и т.д. Ни одно из приведенных оснований не имеет никакого отношения к Кузнецову В.А., поскольку личность его была установлена Бибанаевым М.Л., что он признал сам (п. 1.4 выше), правонарушений Кузнецов В.А. не совершал (п.п. 1.4 – 1.4.11 выше), а разбирательство должно было быть осуществлено на месте с получением объяснений всех свидетелей (п.п. 1.5 – 1.5.8 выше). Однако Взяточник-Шизофреник не приводит ни основания, ни мотивы по которым он пришел к выводу о том, что «… составление протокола на месте выявления административного правонарушения с учетом конкретных обстоятельств дела было невозможным… », хотя это имело ключевое, решающее значение для дела.

В протоколе задержания 24/1384 от 03.06.2019 г., якобы составленного в 13:00 дежурным Рыбаковым, причины задержания изложены так: «Материал КУСП – 15025 от 03.06.2019 г. отказ выполнять законные требования сотрудника полиции». В этом протоколе имеется запись: «С протоколом о задержании не согласен был задержан в 10²⁰ мин а протокол составлен в 16¹⁰. При задержании права не разъяснялись, обвинение не (неразборчиво). требования сотрудников полиции (неразборчиво)».

То есть по тексту мы видим, что оснований для задержания Кузнецова В.А. не было никаких, поскольку КУСП 15026, а не 15025 к Кузнецову В.А. как к правонарушителю не имел никакого отношения, а «отказ выполнять законные требования сотрудника полиции» никак не конкретизировано и в нем нет ссылок на соответствующие нормы права. То есть этот протокол не имеет никакого отношения к законности, предусматривающей обязательное указание на подлежащую применению норму права. Но это значит, что протокол об административном задержании был составлен раньше, чем протокол об административном правонарушении. То есть протокол об административном правонарушении был составлен между 16:10 и 16:45 (п. 1.6.2 выше), что само по себе является нарушением срока для составления протокола административного правонарушения, который не может быть более 3 часов и в первоначальном протоколе не было вообще ссылки на ст. 13 ФЗ «О полиции». Ссылка на ст. 13 ФЗ «О полиции» появилась после того, как Кузнецов В.А. стал требовать указать законные основания для его задержания. И поскольку полицейские на 16:10 не знали эти законные основания, поэтому эти «законные» основания появились к 16:45. То есть до 16:10 законных оснований для задержания вообще не было и полицейские эти законные основания назвать не могли.

1.7.2 В протоколе задержания 399/1388 от 03.06.2019 г., составленного в 21:30 имеется запись: «03.04.19 с 10²⁰ до 40419 нас не кормили только при задержании (неразборчиво) защитник ст. 48 Конституции без оснований, без (неразборчиво)».

То есть мы видим, что Кузнецов В.А. при первой возможности отмечал время ознакомления с протоколом, время реального задержания, и что права ему не разъяснялись. Судя по последней записи, он отметил нарушение его права на защиту. Наличие следов от наручников зафиксировали составители протоколов. Важно отметить, что формулировка правонарушения, предусмотренного ч. 1 ст. 19.3 КоАП РФ, во всех протоколах о доставлении и задержании была отмечена как свершившийся факт и поэтому никакое мнение и никакие доказательства для Бандитов не имели никакого значения, поскольку Бандиты знают, что все их преступные действия будут признаны законными и прокуратурой, и судом, и СК РФ, что и доказывает наличие именно организованного преступного сообщества (ст. 210 УК РФ).

1.7.3 «… лишение лица свободы является мерой такой тяжести, что она оправданна, только если другие менее строгие меры пресечения были рассмотрены и признаны недостаточными для обеспечения личных и общественных интересов, требующих содержания лица под стражей. Недостаточно, чтобы лишение свободы соответствовало нормам внутригосударственного законодательства, также должно быть, чтобы оно являлось необходимым с учетом обстоятельств дела (…). На первый взгляд не было каких-либо причин полагать, что заявители могли скрыться или иным образом воспрепятствовать отправлению правосудия, в любом случае на властях лежала ответственность доказать, что такой риск существовал. При отсутствии каких-либо явных причин против освобождения заявителей, представленных властями, … содержание под стражей в течение всей ночи в отделе внутренних дел … было неоправданным и произвольным» (§ 96 Постановления от 04.12.14 г. по делу «Navalnyy and Yashin v. Russia»).

Также Бандиты, то есть «полицейские», «судьи» и «прокуроры» нарушили права незаконно задержанных, когда поместили их в условия бесчеловечного и унижающего достоинство обращения, запрещенные ст. 3 Конвенции, что было установлено в §§ 110 - 112 по делу Navalnyy and Yashin и эффективных средств правовой защиты, что было установлено в §§ 105 – 109 там же. С 03.06.19 г. и до настоящего времени прокуратура по данному делу не приняла ни одного законного, обоснованного и мотивированного решения, что доказывает, что организатором (ч. 3 ст. 33 УК РФ) творимого Бандитизма является именно она. А тот факт, что условия содержания в полиции не отвечают требованиям, предъявляемым к соответствующим помещениям, доказывает, что прокуратуру возглавляет ярко выраженный Уголовник и Особо Опасный Преступник, как, впрочем, и все руководство г. Екатеринбурга.

1.7.4 Вывод. Приведенное дает нам основание сделать вывод о том, что не имеющий юридического образования Взяточник-Шизофреник Ушаков В.А. так и не привел в своем постановлении то конкретное или те конкретные законные основания, которые позволили задержать Кузнецова В.А. и его единомышленников сначала первый раз (п. 1.7.1 выше), а затем во второй (п. 1.7.2 выше). Так же мы не находим объяснения причин, по которым всеми «правоприменителями» игнорировались все свидетели защиты, хотя свидетелей защиты было гораздо больше, чем Бандитов, что только доказывает наличие коррупциогенных признаков в постановлении Взяточника-Шизофреника и его прямую (ч. 2 ст. 25 УК РФ) заинтересованность в исходе дела (п. 2 ч. 1 ст. 29.2, ч. 1 ст. 29.3 КоАП РФ).

Также до 16:10 Бандиты не знали те законные основания, по которым они задержали «граждан СССР» (п.п. 1.4.4., 1.7.1 выше).

1.8 Далее профессиональный Взяточник (п. «а» ч. 5 ст. 290 УК РФ) Ушаков В.И. утверждает: «Довод Кузнецова, что ему не были разъяснены права при задержании , нельзя принять во внимание, поскольку ст. 27.2 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях не содержит требования об обязательном внесении таких сведений в названный процессуальный документ. Доводы о нарушении времени задержания, также судом отклоняются , поскольку в протоколе указано время фактического задержания 03.06.2019 10:40. Утверждение Кузнецова о нарушении права на защиту также не нашло подтверждения в суде. Как следует из протокола об административном правонарушении, при его составлении Кузнецов не просил об участии защитника. Кроме того, судом первой инстанции ему была предоставлена возможность пригласить защитника, чем он и воспользовался».

1.8.1 Во-первых, если Взяточник-Шизофреник протрет свои обмороженные глаза, то в протоколе об административном доставлении он ясно увидит, что там есть перечисление прав, которыми должны обладать Жертвы. Если права в протоколе отражены, то они должны быть доведены до сведения Жертвы и обеспечены. Это элементарный минимум. Однако с этим протоколом Кузнецова В.А. вообще никто не знакомил (п. 1.7 выше).

1.8.2 Во-вторых, приведенное Ушаковым В.И. - это Бред Сумасшедшего, который опровергается тем, что в силу Принципа 13 Свода Принципов: «Любому лицу в момент ареста и в начале задержания или заключения или вскоре после этого органом, ответственным за арест, задержание или заключение, соответственно, доводятся до сведения и разъясняются его права и как оно может осуществить эти права». «… тот факт, что содержание заявителя под стражей в данном случае не было должным образом оформлено милицией, связан с отсутствием достаточных гарантий того, что любое задержание лица представителями власти должно быть оформлено правильно и достаточно подробно, что эти записи должны находиться в открытом доступе, что статус лица должен оформляться сразу же после заключения его под стражу властями, и что этому лицу незамедлительно должны быть четко разъяснены все его или её права (…) (§ 77 Постановления от 15.02.12 г. по делу «Grinenko v. Ukraine»). «… медицинское освидетельствование вместе с правом на доступ к адвокату и правом информировать третье лицо о заключении под стражу представляют собой основополагающие гарантии против жестокого обращения с задержанными лицами, которые должны применяться с самого начала лишения свободы (…). … (§ 156 Постановления от 05.06.18 г. по делу «Khani Kabbara v. Cyprus»). «… независимо от того, какой из способов извещения участников судопроизводства избирается судом, любое используемое средство связи или доставки должно обеспечивать достоверную фиксацию переданного сообщения и факт его получения адресатом… » (Определение Верховного Суда РФ от 05.03.19 г. по делу № 49-КГ18-68). «… способ, которым … решение доводится до сведения стороны по делу, должен предоставлять возможность проверить факт вручения решения стороне по делу, а также дату такого вручения (…)» (§ 46 Постановления от 26.01.17 г. по делу «Ivanova and Ivashova v. Russia»).

1.8.3 Также, «… Отсутствие признания или документов о задержании в качестве подозреваемого в предшествующий период привело к тому, что он был лишен доступа к адвокату и другим правам подозреваемого, что означало его нахождение полностью под властью лиц, удерживающих его. Таким образом, он находился в уязвимом положении не только для незаконного вмешательства в его права на свободу, но и для жестокого обращения (…) (§ 53 Постановления от 08.10.15 г. по делу «Fartushin v. Russia»). … непризнанное содержание под стражей заявителя явилось полным отрицанием гарантий фундаментальной важности, содержащихся в статье 5 Конвенции, и явилось несовместимым с требованием законности и самой целью статьи 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушения этой статьи (…)» (§ 54 там же). Иными словами, «… отсутствие какого-либо подтверждения или регистрации задержания лица в качестве подозреваемого может лишить это лицо доступа к адвокату и всем другим правам подозреваемого (…) и делает его или ее потенциально уязвимым не только к произвольному вмешательству в право на свободу, но также к жестокому обращению (…)» (§ 78 Постановления от 26.06.18 г. по делу «Fortalnov and Others v. Russia»). «… Учитывая элемент принуждения (…), … заявитель был лишен свободы (…). … пребывание заявителя в полицейском участке в течение рассматриваемого периода было де-факто лишением свободы (…) (§ 62 Постановления от 26.06.18 г. по делу «Fortalnov and Others v. Russia»). … В таких обстоятельствах было бы нереалистично предполагать, что заявитель мог отказаться от посещения полицейского участка или был свободен покинуть его по свой свободной воле… » (§ 64 там же). При этом, « … задержание является "произвольным", когда, даже если оно полностью соответствует национальному законодательству, имело место проявление недобросовестности или обмана со стороны властей (...) или когда национальные органы власти не предпринимали усилий для надлежащего применения соответствующего законодательства (…)» (§ 78 Постановления от 09.07.09 г. по делу «Mooren v. Germany»).

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒