Спасибо за вашу помощь и поддержку. 16 страница

— Мы плыли на одном корабле в Сиродил. Она показалась мне весьма милой. Даже предложила помочь в поисках Вилии. Так в чём дело?

Кира перевела взгляд на Вилию, та только пожала плечами: здесь нет ничего подозрительного. Девушка позволила себе минуту подумать, а потом призналась:

— На днях она приходила ко мне. Поделилась информацией о нашем конкуренте, на которого работала. Этот парень несколько раз пытался нас убить.

— Я об этом не знал.

— Похоже, что так. Амелия передавала тебе привет. Сказала, что прийти ко мне и всё рассказать её побудила именно встреча с тобой.

Фириат молча принял эту информацию, плеснул в свой стакан и выпил одним большим глотком. Глядя на собравшуюся компанию, Аполлон крикнул трактирщице, чтобы принесла ещё.

Этот вечер нужно было провести именно так.

Глава 18

Нога плавно опускается на каменную ступень, и Лина чувствует, как предательски начинают дрожать руки. А ещё — как воздух разрывается от переполняющей его энергии, проникающей в каждую щель мостовой, в каждый росток травы, в каждую жилку золотых листьев, из последних сил держащихся на почерневших ветвях. Лина замирает возле высокой крепостной стены и поднимает голову к острыми шпилям, пронзающим густые тяжёлые облака цвета перезревшей поздней сливы.

Над Университетом Таинств магической туманностью нависла грозовая туча, но дождь ещё только собирался обрушиться на землю ледяным потоком небесных вод. Холодный порыв ветра ударил в лицо, запутал волосы, но Лина, казалось, и вовсе не заметила этого. Она замерла перед входом в цитадель в розовом свете магических огней, полыхающих в каменных чашах по обе стороны лестницы, и сама себе не поверила. Крепость, ставшая для неё опаснее любых Планов Обливиона, сейчас возвышалась над ней величественными стенами всего в нескольких шагах, и впервые Лина не чувствовала себя одинокой в своём магическом безумии. Впервые ей казалось, что здесь — её место, потому что тугие нити энергии, оплетающие Университет блестящей паутиной, приняли её собственную, ненормальную для всего остального Сиродила силу и смешались с ней густым алхимическим раствором. Это было абсолютно новое, ранее неизведанное чувство.

Расправив плечи, Лина решительно открыла дверь в приёмную Архимага и сделала шаг вперёд.

И увидела её. Архимаг стояла к ней спиной, но Лина сразу же её узнала. Высокая и стройная, Кервана всегда выделялась из толпы своей холодной внешностью, гордой осанкой и серыми волосами, столь непривычными для коловианцев. Она делала выговор одному из магистров, и тон её голоса был строгим, острым, не терпящим возражений. С такой женщиной нельзя было спорить.

К Лине вежливо обратился молодой привратник, смущённо пытаясь не обращать внимания на развернувшуюся сцену и выполнять свою работу.

— Добро пожаловать в Университет Таинств, миледи. Я могу вам чем-то помочь?

— Мне нужно поговорить с Архимагом.

Он неловко улыбнулся, но вежливо ответил:

— Она сейчас немного… занята.

Лина тоже не смогла оставаться серьёзной, кивнула парнишке, подыграла.

— В таком случае я подожду.

— Замечательно. Как вас записать?

— Лина Фианель.

Она специально представилась достаточно громко, чтобы её услышали. Кервана вмиг прервала свою пламенную речь, испуганно обернулась на девушку, и в её маленьких глазах замелькали беспокойные огни паники. Однако Архимаг сумела сдержать себя в руках, коротким жестом прогнала провинившегося магистра и уважительно поклонилась гостье.

— Я не посмею заставить вас ожидать меня. — Её голос прозвучал низко, холодно, как чистый горный ручей, журчащий вдоль гладких камней. Кервана сразу могла расположить к себе столь приятным тембром. — Позвольте говорить не здесь. Прошу.

Она указала на сияющую платформу телепорта и, когда Лина стала в круг, легко коснулась запястья бретонки. От этого прикосновения пробрал лёгкий озноб. Кервана стояла рядом, мгновенно настраиваясь на нужную телепортационную частоту, и от неё исходила столь опасная холодная энергия, что Лина мимолётно пожалела о своём решении прийти сюда. Она добровольно забралась в логово зверя и сама подала ему руку.

И, ощущая холодные пальцы волшебницы на своей коже, Лина заметила, как сильно они дрожат.

Магия портала расступилась перед ними, открыв взору светлый просторный кабинет. Здесь было удивительно чисто, убрано, и даже заметки различных исследований лежали на широком столе в абсолютном порядке. В узкие окна, занавешенные тёмными дорогими шторами, пробирался близкий солнечный свет, и, взглянув на весь Университет и обступающий его лес с высоты птичьего полёта, Лина догадалась, что сейчас они — на самом верхнем этаже Башни Архимага. В её личных покоях.

Кервана будто опомнилась, отпустила руку Лины и замерла напротив, как-то странно смотря ей в глаза. Лина не смогла ничего сказать, да и понимала, что от неё этого не ждут. Странное чувство заставляло её молчать. Перед тем, как прийти сюда, она сотни раз прокрутила в голове все возможные варианты разговора, но не учла последний — говорить не придётся.

— Как ты изменилась… — одними губами вдруг прошептала женщина и сделала шаг назад, ближе к центру комнаты.

Лина непонимающе напомнила:

— Но мы не встречались прежде. Я пришла поблагодарить вас за столь ценный подарок. Хотя, признаюсь, мне немного жаль, что вы не вручили его лично.

— Ты в самом деле пришла просто поблагодарить? — Кервана выглядела удивлённой и расстроенной. — Но наша встреча…

Лина выпрямилась и решилась наконец:

— Нет. Ещё нам нужно поговорить. Насчёт моих отношений с Гильдией Магов.

— Да к даэдра Гильдию! — неожиданно пылко отозвалась Архимаг и, словно перегорев, села на длинный низкий диван. — Тысячи её магов не стоят одной такой чародейки, как ты.

Фианель смутилась, ответила неуверенно, тщетно пытаясь понять ход мыслей собеседницы и не выпустить диалог из-под контроля:

— Мне крайне лестно слышать это, но, признаюсь, я не ожидала, что наш разговор повернётся таким образом…

Кервана снова поднялась на ноги, подошла к окну, открыла его настежь, словно ей было тяжело дышать в этой идеальной чистоте, запустила пальцы в серые волны волос и шумно выдохнула: «Идиотка».

Лина не стала это комментировать, боясь даже пошевелиться, и Архимаг, набрав в грудь больше воздуха, тихо сказала:

— Ты пыталась открыть портал. Гассилдор сказал мне, что ты чуть не убила себя. — Она обернулась, и её полубезумный взгляд снова впился в самую душу. Лина не успела заметить, как на руке вновь сомкнулись пальцы имперки. Её голос стал ещё эмоциональнее. — Сейчас ты в порядке? Порез был таким глубоким! Как бы я ни старалась, шрам всё равно останется!

— Вы? — удивилась Лина. — Я думала, в ту ночь грáф заботился обо мне.

— Я. Я всегда о тебе заботилась, Лина…

Девушка осторожно улыбнулась, но Кервана заметно погрустнела, закрыла окно и опять вернулась на диван.

— Боюсь, я вас не понимаю.

Она будто не услышала.

— Тебе не удалось, да?

— Открыть портал? Нет. Но я не понимаю, почему вы так спокойно на это реагируете?

— Потому что я знаю, кто ты, Лина. Я знаю, кем был твой отец, и знаю ещё десяток таких же магов, как мы. А все эти правила… не я их придумала.

— “Мы”? — осторожно переспросила Лина, неосознанно делая шаг навстречу.

И Архимаг вдруг улыбнулась. Её улыбка показалась Лине очень знакомой: горько-обречённой, обещающей, что всё обязательно будет хорошо, что, какая бы тьма вокруг ни сгустилась, не случится ничего скверного, потому что ты сама темнее любой непроглядной тьмы. А ещё — виноватой. Улыбка Керваны скрывала за собой столько противоречивых эмоций, что разгадать их все вряд ли бы кто-то взялся. Пожалуй, кроме Лины.

Волшебница повернула ладонь, и меж её пальцев заплясало послушное синее пламя — инородное, дикое, холодное, такое знакомое Лине. Это была та самая — другая — магия, и Кервана могла приручить её без лишних усилий, что требовало годы практики. Годы запретной практики.

— Поэтому, — гася огонь, ответила волшебница. — Поэтому я так спокойно реагирую. Я ведь знаю тебя, знаю, кто ты, и знаю, что из-за всех этих консерваторских запретов ты боишься быть собой. Так вот, — её голос вновь обрёл силу, — сейчас я Архимаг. И моё слово — закон. Я официально разрешаю тебе быть той, кем ты хочешь быть, и перестать прятаться от своего дара.

Это стало последним выстрелом. Сейчас Лина окончательно перестала что-либо понимать, потеряла логическую цепочку их разговора и неожиданно — даже для самой себя — разозлилась.

Руки сами сжались в кулаки.

— Дар? Это моё самое страшное проклятие! Потому что стоит мне хоть раз, хоть один дэйдров раз потерять над собой контроль — и это уже не остановить! Я опасна для самой себя и опасна для окружающих. Я превращаюсь в чудовище, которое невозможно укротить, я хочу этой магии снова и снова, как зверь хочет крови, а эта магия разрушительна. — Лина подошла вплотную к Керване, рассерженно посмотрела на неё сверху вниз. — Однажды я чуть не убила сестру, не сдержав себя! Она могла умереть из-за того, что я позволила себе лишние эмоции и совершенно не нужное проявление силы! Это моё проклятие, которое не даёт мне жить, а ты предлагаешь мне намеренно стать такой? Официально разрешаешь практиковать чёрную магию? Я в Обливионе видела всю эту магию, я не просила об этом! Думаешь, я хочу такой быть? Я всю жизнь пытаюсь побороть это в себе, но оно сильнее меня, оно не отпустит меня и однажды вырвется наружу, а я не могу позволить себе допустить этого. Иногда мне кажется, что правильнее будет убить себя, ведь от меня только одни несчастья. Все, кто находится рядом со мной, умирают, становятся несчастными, и, даже когда я хочу помочь, всё становится только хуже! Однажды я помогла одному мужчине избавиться от проклятия Змея, наложенного на него при рождении, а через несколько месяцев он всё равно умер от рук любившей его девушки, потому что ей — приказали. Я хотела помочь одному, но сделала несчастными обоих. И так происходит постоянно! Я не могу контролировать это, я не могу перестать неосознанно приносить одни лишь беды. Хочешь больше? — Голос зазвучал шёпотом и не дождался ответа. — Совсем недавно я бросилась помогать подыхающему от слишком резкого выброса энергии полуэльфу и спасла его. А через несколько часов те, кому он верил и служил, убили его сестру — его единственную родную. Даже Джузит умерла, стоило лишь нам вновь встретиться после долгой разлуки! А Данкар? Сразу после встречи со мной она потеряла родителей! Да даже то грёбаное зелье, рецепт которого я дала для жены Гассилдора, подействовало совершенно не так, как предполагалось, и Рона всё равно умерла! Так в чём смысл этого дара, если всё, что я делаю, приносит только боль, страдания и смерть? Так что не говори мне о том, что знаешь меня!..

Лина стояла над Керваной, руки дрожали, горло саднило, а ворвавшийся сквозь распахнутое окно ветер успел разметать по комнате листы бумаги и даже сорвать одну из тёмных красивых штор. В комнате вдруг сделалось сумрачно, пыльно и грязно. Лине стало не по себе.

А Кервана опять улыбнулась. На этот раз ещё печальнее.

— Боги мои, если бы не запрет Травена, ты бы даже подумать так о себе не посмела… Сколько же ещё юных талантливых магов стали такими несчастными из-за этого?

— Говори уже прямо! — Лина хотела потребовать это строго, но голос задрожал, а в глазах вмиг помутнело от подступивших слёз.

Кервана видела всё это и строго кивнула:

— Если ты хочешь прямо, то я скажу тебе, что из-за гонений на чёрных магов твой отец небезосновательно беспокоился о твоей безопасности, потому и убедил тебя в том, что ты сейчас рассказала мне. Твоя сила — проклятие только до тех пор, пока ты сама в это веришь. А твой отец застáвил тебя поверить в это, и я благодарна ему, ведь иначе ты бы вряд ли ещё была жива. И ты права — как бы ты себя ни сдерживала, эта сила всё равно прорвётся наружу. Благодаря своим звёздам и генам ты и без того невероятно могущественна, но ты держишь себя в руках — и чаша твоей силы постепенно переполняется, а сама сила начинает выплёскиваться через края. Как сейчас. — Кервана вдруг перестала быть такой пугающе серьёзной и рассмеялась: — Любого другого я убила бы за такой беспорядок в моей комнате.

Лина непонимающе оглянулась и с ужасом увидела, что окно всё это время оставалось закрытым. Архимаг тихо продолжила:

— Ты до сих пор носишь эту диадему, а ведь она просто кусок камня в серебре и ничего сдержать не может.

— Это не так!

— Оглянись ещё раз, — спокойно посоветовала Кервана. — Это так, Лина. Это просто украшение и, возможно, немного элементарной магии Иллюзии, подпитывающей твою веру в истину, которую придумал Фэнериз. Он хотел тебя защитить, поэтому и убедил в том, будто это какая-то волшебная диадема, неведомым образом “блокирующая” твои тёмные силы. Но такого не бывает, Лина.

— Нет!..

— Да. Ты не веришь мне, ну так попробуй. Давай, сделай что-то осознанно.

Лина замешкалась, но Кервана в очередной раз потребовала от неё сделать это, и, не снимая диадемы, ей пришлось идти против собственных убеждений. Лина развела руки в стороны, почувствовала нужную энергию, которая действительно готова была выплёскиваться из неё, как вода из переполненного графина, и попыталась воспользоваться ей. Только ничего не получилось.

— Вот видишь, — коротко сказала она Керване. — Она работает.

— Работает удивительное умение Фэнериза убеждать. Попробуй снова.

Лина скептически хмыкнула, сконцентрировала в руках разрушительную мощь и холодной стремительной волной направила её в стену, уверенная, что из этого всё равно ничего не выйдет.

Магический поток весьма реально и ощутимо врезался в ровную кладку камней. Комната задрожала, и Лина тихо вскрикнула от неожиданности и боли, которой отозвалось внутри столь сильное заклинание. Вырвавшаяся энергия расползлась по стене, сбросила на пол большую картину в резной рамке, заполнила каждую незаметную трещинку и могла бы повлечь за собой непоправимые разрушения, если бы Кервана вовремя не вскочила на ноги и не обезвредила её, приняв весь удар на свой прочный магический щит, сотканный из всё той же чёрной магии. Для неё это было сродни самоубийству, потому в любой другой ситуации Лина восхитилась бы столь отважным безрассудством.

Но у Лины подкосились ноги.

— Что же должно случиться, чтобы ты перестала раз за разом удивлять меня своим магическим могуществом? — Кервана произнесла это мягко и шутливо, но Лина видела и знала, что ей приходится терпеть ещё более сильную боль после всего случившегося. Архимаг взяла Фианель под локоть и усадила рядом с собой.

— Я не хотела… Прости, я… Я не хотела всего этого!

Имперка неожиданно прижала её к себе. Лина окончательно перестала что-либо понимать.

— Тише. Ты не виновата в том, что всю жизнь тебе пришлось провести во лжи. Но пора выбираться из этого, пора научиться пользоваться своим “проклятием” и контролировать его проявления. А наша встреча — шаг на эту новую тропу. Вопрос лишь в том, готова ли ты сделать его?

— Вы предлагаете мне на научном уровне заняться этой стороной магии?

— Именно. Я не обладаю необходимой силой для изучения и экспериментирования с этой… Школой. Но кто-то должен заняться этим и доказать всему миру, что чёрная магия не должна быть запретной.

— Мой отец всю жизнь пытался это доказать. — Лина смахнула с себя руку Архимага. — И его убили.

— Твой отец умер за то, во что верил.

— Да, но я уверена, что он бы не хотел, чтобы я ступила на тот же путь.

— Верно, не хотел бы. Потому что охотники непременно выследили бы тебя и убили. Но сейчас начинаются иные времена. Новая Эра, новые законы. И я, Архимаг, гарантирую тебе безопасность. — Она опустила голову, помолчала, а потом горько призналась: — Если бы Фэнериз был сейчас жив… мне так жаль, что я не знала его и целей, которые он преследует. Иначе я никогда не допустила бы…

— Мой отец делал записи своих исследований. Разрушив наш дом, охотники не сумели их отыскать, и я знаю, где они сейчас хранятся. Только…

— Ты не можешь открыть портал.

— Не могу. Я не понимаю, почему. Может, я делаю что-то не так? Может, нужно ещё больше крови?..

— Ты всё делаешь так. — Кервана встала, приблизилась к своему столу и положила на него обе ладони. — Но ведь в тот раз, тогда, когда тебе пришлось бежать из дома, ты тоже не смогла?

— Откуда тебе известно это?

— Догадалась. — Кервана хмыкнула, открыла ящик и вынула из него стопку бумаг, под которой лежал тряпичный свёрток. — Но тогда как ты всё же активировала его?

— Кровью отца. — Лина похолодела. Вспоминать это не хотелось, но чем дольше она разговаривала с Керваной, тем сильнее ей казалось, что всё это как-то взаимосвязано. Когда охотники убили его, кровь осталась повсюду.

Архимаг повернулась, пристально посмотрела на девушку, нервно сминая в пальцах свёрток, и неуверенно уточнила:

— Могу я спросить?

— Можешь.

— Если бы ты всё-таки вернулась домой и достала его записи? Ты бы продолжила его исследования?

— Да. С разрешения Гильдии или без него я бы продолжила.

Волшебница протянула к Лине дрожащие руки, и мягкая ткань свёртка коснулась её кожи. Внутри было что-то лёгкое, крепкое, длинное, холодящее подсознание проносящимися догадками, и Лина осторожно развернула материю, понимая, что уже готова ко всему.

Внутри был красивый эльфийский кинжал, покрытый ржавчиной засохшей крови.

— Что всё это значит?.. — Голос отказался звучать громко и прошелестел едва различимым шёпотом. Кервана промолчала, и Лина заставила себя потребовать от неё ответа: — Что всё это значит?!

Ответ так и не прозвучал, Кервана вновь горестно улыбнулась, и Лина всё поняла.

Она вспомнила эту виноватую улыбку и этот отрешённый печальный взгляд. Так смотрела на неё убийца её отца, всадившая в его тело длинный эльфийский кинжал. Так улыбалась охотница, единственная из тех, кто заметила её, перепуганную девчонку, спрятавшуюся в густых колючих деревьях неподалёку. И сейчас Лина держала в руках то самое оружие.

— Это была ты. Ты была третьим охотником.

Кервана не смотрела на неё. Села прямо на стол, прижала ладонь ко рту, и Лина заметила, что её всю била крупная дрожь.

— Какого Обливиона происходит?

— Я так виновата перед тобой, Лина… — Она говорила настолько тихо, что каждое слово приходилось читать по губам. — Тогда я была простым юным магистром, только окончившим обучение, и мне нужно было завоевать доверие. Поэтому я и пошла к охотникам. Ведь какое для меня тогда имело значение то, что приходилось убивать глупых чёрных магов, не понимающих истинность своего дара? Я и Фэнериза убила так же. Думала: очередной выскочка, заигравшийся со своими силами. А потом увидела тебя и почувствовала, что ты другая, что ты та, кто действительно может всё это изменить. Только те, с кем я работала, не понимали этого, они непременно убили бы тебя. Поэтому мне пришлось наложить на тебя магическое безмолвие и заставить стоять и смотреть на всё это. Мне так жаль…

Лина всё выслушала, кивнула и очень спокойно ответила:

— А я всегда винила отца в том, что он не дал мне возможности ему помочь.

— Это я не дала тебе возможности. Ведь если бы дала... страшно подумать, что бы ты с нами сделала. Впрочем, — Кервана спрыгнула на пол, взяла кинжал из её рук и направила остриё себе в грудь, — сейчас тебе ничего не мешает.

Лина кивнула:

— Верно. Ничего не мешает. Только я хочу знать всю правду. Всю. До конца.

— Нечего тут знать. После того, как мы убили Фэнериза, мне приказали обыскать подвал, и там я нашла все его записи. Мне хватило только одного взгляда, чтобы понять, что он не из тех, на кого мы охотились всё это время. Он был тем, кто даже во тьме видел свет, тем, кто смог бы вывести магию на новый уровень. А я пришла и убила его. Я!.. — Кервана достала из серванта бутылку бренди, налила себе, не став предлагать Лине. — А ведь я такая же. Придя в Университет, я мечтала однажды убедить Совет в том, что чёрная магия может открыть нам новые горизонты. И на пути к этому я совершила столько ошибок, что сожалеть о каждой у меня уже просто нет сил. Но самой главной моей ошибкой стала ты. Убить тебя я не могла. Отпустить — тем более.

Лина сжимала в руках рукоять кинжала и думала только о том, что Кервана всё это время хранила у себя ключ от заметок её отца, но ни разу не воспользовалась им. Это давало повод верить в то, что она говорит.

— Так что… — Архимаг вздохнула, улыбнулась и кинжал вновь коснулся её кожи. — Если хочешь, можешь убить меня. Я ведь последняя из тех, кому ты ещё не отомстила.

Фианель не опускала руку с кинжалом.

— Откуда тебе это известно?

— Это я рассказала Джузит о них, — призналась Кервана. — Я рассказала, где их искать.

— И какая тебе выгода?

— Никакой. Я просто ненавидела их и саму себя за то, что мы делали.

— Но себя ты не выдала.

— Выдала, — вдруг спокойно подтвердила женщина. — Только Джузит не стала тебе рассказывать. А ведь она точно так же могла убить меня тогда, как и ты можешь убить меня сейчас.

Лина наконец опустила руку и медленно замотала кинжал в ткань.

— Я могла бы. Но тогда кинжал покроется и твоей кровью, а мне нужно попасть домой.

Их руки вновь соприкоснулись. Лина заметила, что Кервана плачет.

— Пожалуйста… если ты однажды сможешь… прости меня.

— Однажды, — подчеркнула Лина. — Не сейчас.

* * *

В комнату уверенно постучали, и Лина, застигнутая врасплох, дёрнулась от неожиданности, едва не опрокинув чашку с остывшим чаем на пол. Это была Кира. После разрешения войти, имперка прошла в центр комнаты, устало опустилась в кресло и пристально посмотрела на разложенные бумаги на столе и таинственную книгу, в которой она сама ничего не поняла. За окном уже было давно за полночь.

— И что там написано? — скептически спросила она, кивнув на копию. — Только не говори мне, что разобрала.

— Не разобрала. Мой отец изучал “Сияние” какое-то время, рассказывал мне о различных шифрах, о тайных посланиях на страницах древних книг, но здесь… Есть только его перевод первой страницы, а дальше…

— Выходит, всё зря?

— Ничего не бывает зря. Эта книга — карта мест силы Санкр Тора, но я не могу её прочесть. Я не понимаю, как!..

— Забудь. Эта книга — бред шизанутого мага. Не больше.

— Все маги шизанутые, — Лина с улыбкой пожала плечами. — Кто-то в большей, кто-то в меньшей степени. Ты чего не спишь?

— Не спится, — немного грубо ответила Данкар и, опровергая собственные слова, сразу же зевнула. — Завтра начнём собираться? Нам нельзя терять времени.

— Да. Да, конечно. Как скажешь.

— С нами будут Фириат и Аполлон.

— Что же, хорошо. Я думаю, с ними будет безопаснее, а магические способности Фириата ещё могут нам пригодиться.

— Я думала, ты куда больше обрадуешься присутствию Аполлона.

— Ты о чём?..

— Он напросился с нами, потому что беспокоится о тебе.

Лина отложила записи, удобнее устроилась на стуле.

— Что ты такое говоришь? Он о тебе беспокоится.

— Да ладно, хватит маскарада. Он рассказал мне о том, что любит тебя.

Лина опешила. Кира говорила это обыденно, невзрачно, словно для неё это ничего не значило. Имперка посмотрела за окно, где уже расползалась бледным заревом предрассветная туманная мгла, и спросила:

— Мне просто интересно, он и тебе запудрил мозги так, как мне однажды?

— Кира, я…

— Да не смущайся, я уже взрослая девочка и могу спокойно об этом говорить. Ну же, какой он с тобой? Чего он успел тебе наобещать?

— Он ничего не обещал мне. Между нами ничего не может быть, это всё неправильно. Он твой. Неужели ты подумала, что я хочу разлучить вас?

— Нет, что ты. Это только его игра, а он втягивает в неё всех, кого захочет. Я лишь хочу тебя предупредить: будь с ним осторожнее. Не верь ему, Лина, он ведь избалованный богатенький придурок, которому надоедают старые игрушки, и он ищет себе новые. Если ты однажды надоешь ему, а это случится довольно скоро, то он и тебя выбросит.

Лина сделала глоток холодного чая, будто это могло помочь ей прояснить мысли, и, пытаясь унять бешено заходившее сердце, ответила:

— Это всё какая-то глупость. Я уверена, что он любит тебя, просто, может… может, тебе самой стоит быть к нему внимательнее? Не обижайся, но всем вокруг видно, как ты к нему холодна, а он, наверное, хочет любви, внимания и понимания? Как и любой другой человек.

— Я вышла за него, чего он и добивался. Он знал, на что идёт. Так что не смей меня осуждать — я и так бросила ради него слишком многое. И что получила взамен?

— А ради него ли, Кира? — Чародейка поставила свой стул напротив, села ближе, упрямо смотря подруге в глаза. — Он всегда пытался тебя понять, он из кожи вон лез, чтобы ты была счастлива с ним. А ты в упор не видела его стараний.

— Так и знала. — Кира резко поднялась на ноги. — На чью ещё сторону ты могла встать?

— Я не встаю ни на чью сторону. — Лина старалась говорить спокойно, и это действовало. Она всегда умела успокаивать других, совершенно не представляя, что ей самой делать со своей жизнью. — Но сама посуди, как жестоко ты обращалась с ним. То, что ты вышла за него, вовсе ещё не делает тебя его женой. Он ждал от тебя любви, а дождался только холодного равнодушия, недоверия и обмана. Я думаю, он просто устал ждать взаимности. Если ты хочешь исправить это, то тебе стоит пересмотреть своё отношение к нему.

За стеной вдруг активно начала скрипеть кровать. Раздались томные тихие стоны, и Кира не смогла сдержать усмешки:

— Проклятые босмеры! Радует, что хоть у них всё хорошо.

— А знаешь, почему? — Лина тоже улыбнулась. — Им хоть и пришлось нелегко — обоим, — но они всегда были с собой искренни. Они никогда не обманывали сами себя, что постоянно делаем мы.

Кира поджала губы, с трудом сдержала подступающие слёзы.

— Иди сюда, Фианель. Заткнись и перестань уже умничать.

Она крепко обняла её. Лина замерла, слушая, как стучит собственное сердце, поют за окном ночные птицы и скрипит в соседней комнате кровать. От кудрявых волос Киры пахло шалфеем и маслами, и этот аромат легко вскружил голову.

— Я лишь надеюсь, что и мы с тобой перестанем уже обманывать окружающих, друг друга и самих себя. А сейчас я всё же пойду. Я слишком устала от всего этого.

— Я тоже надеюсь на это. Доброй ночи.

Когда Кира ушла, чародейка посмотрела на разложенные на столе книги и, подумав несколько секунд, решительно загасила магические светильники.

Она тоже слишком устала от всего этого.

Хватит уже жить во лжи.

Глава 19

Укрытые утренним серебристым морозом пожелтевшие травы послушно приминались под копытами коней, хрустели, ломаясь, упавшие ветки, и тёмные кроны Великого леса гулко шумели над головами, заслоняя едва пробивающееся из-за затянувших всё небо туч тусклое остывающее солнце. Вокруг было непривычно тихо: природа, укрывшись опавшими листьями, уже готовилась ко сну в преддверии длинных зимних дней, и даже птицы перебрались ближе к тёплым городам и селениям. Эту мрачную осеннюю безмятежность нарушал только стук копыт, ступающих по неширокой дороге. Две гордые вороные, задрав головы, вышагивали впереди, за ними легко шла благородная анвильская белой масти, и молодые чалые жеребцы были замыкающими. Путники ехали молча. Каждый думал о чём-то своём.

Они обогнули показавшийся из-за деревьев далёкий город, сворачивая на северо-запад, и чародейка, проводив тоскливым взглядом башни Коррола, придержала свою лошадь. Старая бумага приятно захрустела в замёрзших руках.

— Если верить карте и если я не ошиблась с маршрутом, то на следующем повороте нам налево, — громко оповестила Лина идущих впереди и ещё раз сверилась с местностью. — Мы въезжаем на Коловианское нагорье. Дорога будет сложнее.

— Не первый год в седле, — безразлично напомнила ей Кира, не став оборачиваться. Лина почему-то почувствовала себя виноватой.

— Я просто… да неважно.

— Лучше поторопись. Нам нужно как можно быстрее добраться до Санкр Тора.

— А к чему такая спешка? — спросила Вилия. — Будто от этого зависит судьба всей Империи!

— Разве ты можешь быть уверена, что это не так? Тебе прекрасно известно о возможностях Пентакля, а мы не единственные, кто за ним охотится. Если Амелия не соврала, то наш таинственный конкурент не сидит сложа руки и уже, возможно, тоже находится на полпути к Санкр Тору.

Вилия видела, что Кира была не в самом лучшем расположении духа, но не стала искать этому причины и улыбнулась:

— А если соврала?

— Амелии можно верить, — вдруг раздался за спинами голос полуэльфа. — Она не стала бы лгать.

— На каких основаниях ей можно верить, Фириат? — Вилия обернулась. — Ты в курсе, что она зарабатывает шпионажем?

— Может, я совсем не знал, кто она, но за время нашего знакомства успел очень хорошо понять, какая она. И, поверь мне, с друзьями Амелия честна.

— Мы ей не друзья. — Кира встала на сторону подруги. — Эта продажная каджитка следила за нами с самого Тира, докладывала этому Аринуру о каждом нашем шаге, и из-за неё нас чуть не убили в Вивеке. Я умолчу о некоторых других моментах, случившихся с нами по её вине.

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒