Пентакль Власти. Кальтос Кэмерон.

Стр 1 из 23Следующая ⇒

Кальтос Кэмерон

Пентакль Власти

Посвящается Летафель

Издательство «Книги Коловии»
Санкр Тор

Серия «Сигильская рукопись»

Художник Dremuchii

Кальтос Кэмерон.

Пентакль Власти: [приключенческий роман] / Кальтос Кэмерон. — Санкр Тор: Издательство «Книги Коловии», 4Э 3. — 342 с. — (Сигильская рукопись).

Когда тёплые пальцы коснулись холодных граней зачарованного амулета, она ещё не знала, какую силу держит в своих руках, но понимала, что не успокоится, пока не доберётся до истины. Так начиналась долгая история, связавшая воедино многие судьбы и изменившая несколько жизней. Так начинался новый полный опасностей путь, способный привести к свету или увлечь в глубокую непроглядную тьму.

	© Кальтос Кэмерон, 4Э 2.
	© Издательство «Книги Коловии», 4Э 3.

Глава 1

Над Красной Кольцевой дорогой поднимался плотный столб песчаной пыли, потревоженной тяжёлыми конскими копытами, и по округе разлетался ритмичный топот, пугая незаметных птиц, щебетавших на мягких ветвях пышных елей. Крепкий соловый конь обогнул высокий забор из серого камня, не сбавляя ходу прошёл через открытые стражами ворота поместья и, грациозно сделав круг, остановился. Всадница спешилась и передала поводья подоспевшему конюху.

— Сара! Давно не заглядывала к нам. — Молодой стражник приблизился к женщине, улыбнулся и протянул вспотевшую ладонь, предварительно вытерев её о штаны.

Обменявшись с ним рукопожатиями, имперка[1] закинула на плечо увесистую сумку. Конюх тут же увёл кобылку в денник.

— За столь долгое отсутствие Фианель может превратить меня в горстку пепла.

Парень отмахнулся:

— Да брось.

Сара улыбнулась безобидной шутке и пошла знакомыми улицами Найкара, бывшего когда-то обычным поместьем знатного лорда, а теперь разросшегося до небольшого поселения, к двухэтажному каменному зданию. Здесь цвели спиреи, наполняя воздух лёгким цветочно-сладким ароматом, с Румаре[2] долетал свежий влажный ветер, теряясь среди переулков.

Над двустворчатой деревянной дверью покачивалась вывеска с золотым фениксом — символом Школы Восстановления[3]. Сара, поправив ножны с широким стальным мечом, прошла внутрь.

В лечебнице, посвящённой Богине Кинарет[4], всегда пахло целебными травами и благовониями. Здесь стояла необычайная тишина, изредка нарушаемая шумом неосторожной работы, стонами больных или раненых и разговорами целителей. Имперка кивком головы поздоровалась с одним из них, поднялась по лестнице на второй этаж и, сразу же свернув направо, постучала по открытой двери, привлекая к себе внимание. В кабинете гулял сквозняк, разгоняя полуденную жару; метались светлые занавески на узких окнах. Вынужденная оторваться от своей работы и оставить заполнение документов, чародейка подняла строгий взгляд, и её лицо изменила лёгкая улыбка.

— Хорошо, что ты не заставила себя ждать.

Перекинув хвост светлых волос за спину, Сара поставила сумку на рабочий стол чародейки. Над ним висела картина с изображением усыпанного розовыми цветами дерева.

— Явилась сразу, как только получила твоё письмо.

Тонкими пальцами бретонка[5] расстегнула пуговицу на сумке и принялась выкладывать на стол доставленные ингредиенты, внимательно проверяя каждый. Она осторожно развернула листы бумаги, изучая в руках рога минотавров, затем, отложив их, поставила рядом несколько стеклянных баночек: с дреугским[6] воском, светящейся пылью и прахом вампира. Остальные ингредиенты также нашли своё место на деревянном столе.

— Рада, что ты не забыла про прах. Он был срочно мне нужен. — Бретонка вернулась к столу, отперла ключом узкий ящик и достала кошель с септимами.

— За это ты мне и платишь. — Сара с ухмылкой смотрела на то, как целительница гремит золотыми монетами, отсчитывая нужную сумму. — На меня всегда можно положиться.

— И это для меня самое главное. — Девушка подняла на неё ясный взгляд и искренне улыбнулась, передавая плату за работу. Сара охотно приняла её.

— На этот раз постараюсь вернуться раньше, где-то через неделю, — сообщила имперка. — До встречи.

Лина кивнула охотнице и проводила её до лестницы. Сара доставляла ей редкие ингредиенты с тех самых пор, как господин Найман разрешил построить тут лечебницу и выделил на это средства. Он всегда охотно поддерживал предложения своей придворной чародейки, но она и не смела надеяться, что её маленькое дело разрастётся до таких масштабов: в поисках исцеления в Найкар приезжали люди со всего Сиродила[7]. Лина уже не могла справляться одна, и ей пришлось нанимать помощников, а через несколько месяцев Найман был вынужден строить для приезжих трактир, который начал пользоваться популярностью не только у посетителей лечебницы, но и у простых путников, проезжающих мимо.

Чародейка вернулась к столу, сложила ингредиенты в широкую корзину и прошла коридором в алхимическую лабораторию. Там работала талантливая редгардская[8] девушка, которая сама однажды прибыла в Найкар с целью служить здесь Богине. Оценив её незаурядные способности, Фианель сразу же направила редгардку работать алхимиком.

— Рассортируй их. — Бретонка передала корзину в руки помощницы, сняла с вешалки свой халат и убрала под платок длинные светло-рыжие волосы. — Прах оставь на столе.

Чародейка принялась снимать с полок остальные ингредиенты. Она положила рядом с аппаратами стебли кровавой травы и головку чеснока. Размяв овощ в ступе, бретонка добавила в него сок демонического растения и всё тщательно перемешала. Позвала редгардку, не оборачиваясь:

— Достань кровь, пусть нагреется.

Редгардка отошла к морозильному ящику, в котором с помощью магии всегда поддерживалась нужная температура, и рискнула спросить:

— Вы готовите зелье для той альтмерки[9]?

— Её зовут Сеантэль. Чем дольше она будет здесь в заключении, тем явственнее станет её жажда крови. Поэтому нужно сделать всё как можно быстрее.

Помощница кивнула, ставя рядом небольшой красный пузырёк, Лина добавила в смесь цветы паслёна. Она знала рецепт зелья, способного излечить от вампиризма, от своего отца, который в своё время получил его от одной гленморильской ведьмы[10]. Для приготовления требовался прах древнего могущественного вампира, но добыть его оказалось практически невозможно. Лина нашла способ заменить его обычным вампирским прахом. Около года назад леди Кира принесла ей странную соль и флягу с водой, сказав, что эта смесь очищает кровь от заражения, и попросив поэкспериментировать. Однако это лишь притупляло симптомы больных, но не излечивало их окончательно: дело оказалось в том, что процент соли был слишком низок. Тогда Фианель нашла выход: она соединила рецепт Киры с рецептом отца, и это оказалось действенным. С тех пор госпожа каждый раз поставляла ей соль, не говоря, однако, где её добывает. Лина старалась не докучать расспросами.

Смешав всё необходимое, алхимик разбавила массу освящённой Стендарром[11] водой и перелила всё в перегонный куб, магической искрой запалив масло. В последний момент она капнула немного аргонианской[12] крови, очень устойчивой к болезням и вирусам, и принялась ждать, облокотившись на стол и пристально глядя в стекло аппарата. В лаборатории горько запахло тлеющими травами из чаши куба. Её помощница, справившись со своим нетрудным заданием, поставила корзину на подоконник и засмотрелась на улицу: охотница, доставляющая в лечебницу ингредиенты, как раз поднялась в седло. Похоже, задерживаться в Найкаре она не собиралась. У неё было полно своих дел.

Лина, перелив зелье в чашу и дав ему остыть, сняла с себя рабочую одежду и обратилась к редгардке:

— Прибери здесь. Я пойду к Сеантэль.

— Будьте осторожны.

Лина улыбнулась заботе помощницы и, ничего не ответив, покинула лабораторию. Зелье плескалось о края сосуда, когда девушка спускалась по лестнице, но, оказавшись на первом этаже, она прошла до конца коридора, не пролив ни капли. Остановившись перед железной дверью, Лина взяла ключ, что лежал рядом на тумбе с цветами, и отворила замок.

— Я принесла тебе зелье, — коротко сообщила целительница в пустоту. Тусклый свет из коридора отразился слабым отблеском в алых глазах сидящей напротив женщины. — Нужно выпить до дна.

— Ты даже представить себе не можешь, какой пыткой было сидеть в этой клетке и слышать стук ваших сердец. — Мерка[13] уверенно приняла из её рук чашу, прикрыла глаза и жадно, большими глотками выпила зелье до капли.

— Это ради твоей же безопасности, — пояснила чародейка.

Вампир морщилась. Однако черты её лица незаметно приобретали прежнюю, эльфийскую форму. Когда она вновь посмотрела на Лину, та заметила, что радужка её глаз из тёмно-красной превратилась в естественную золотую.

— Зелье вправду помогло? — Сеантэль удивлённо вернула бретонке чашу и поднялась на ноги, трогая пальцами аккуратные круглые скулы. Она была выше чародейки почти на два фута. — Я чувствую, что контроль над самой собой вновь возвращается ко мне.

— Зелье помогло, — заверила её Лина. — Теперь ты можешь выйти на солнечный свет.

— Спасибо. — Альтмерка, похоже, растерявшись, отвесила Лине неуклюжий, но полный благодарности поклон. — Я должна расплатиться за твою помощь.

— Поднимись наверх, если хочешь пожертвовать Кинарет, и оставь деньги на алтаре. Всего тебе хорошего.

Попрощавшись с Сеантэль, Лина вышла на улицу. На душе было легко и спокойно — наверное, ради этого чувства и стоило заниматься целительством. Она подобрала подол длинной юбки, быстро спустилась по ступеням и зашагала к поместью. Там ей были отведены отдельные покои как главной чародейке и, прежде всего, близкой подруге госпожи. По пути к особняку она столкнулась с ней, идущей рядом с мужем, и незамедлительно поклонилась.

— Когда ты уже оставишь эти поклоны? — без укора спросил Аполлон и улыбнулся. Сегодня он пребывал в хорошем расположении духа. — Как успехи в лечебнице?

— Заражённую вампиризмом удалось исцелить.

— Хорошо. — Барон, которому достались титул и поместье в наследство от отца, коротко кивнул.

Лина перевела взгляд на имперку. На той были дорожные одежды.

— Покидаете Найкар?

— Её не исправить! — засмеялась Кира, глядя на мужа, а потом ответила бретонке: — В Скинград[14].

— Лёгкой вам дороги. — Ещё раз поклонившись, чародейка удалилась.

Кира только покачала головой. Лина была её хорошей подругой, с которой они водили дружбу уже не первый год, и они могли свободно разговаривать и шутить наедине, но в поместье, особенно в присутствии Аполлона, она вела себя словно какая-то служанка. Это никому не нравилось, но хороших манер бретонки было не исправить.

Аполлон жестом велел приготовить кобылу его жены в путь и серьёзно посмотрел супруге в глаза.

— Постарайся вернуться как можно скорее. Я переживаю.

— Это всего лишь бал. Граф Гассилдор пригласил меня по старой дружбе.

— Граф Гассилдор проявляет к тебе слишком много интереса. — Голос мужчины звучал низко и спокойно. У него был приятный тембр.

— Перестань ревновать, Аполлон. — Кира взяла переданные ей поводья. — Не забывай, что замуж я вышла всё-таки за тебя, хотя Янус уже был вдов.

Имперец нахмурился и, поцеловав жену в щёку, не стал продолжать этот разговор.

Кира стала его женой только по желанию её покойных родителей. Пять лет назад семья Найманов должна была породниться с семьёй Данкар, но Кира была слишком гордой и упрямой, чтобы выходить замуж без любви. Однако после Кризиса[15], когда её родители погибли, она всё же согласилась стать женой Аполлона, не посмев ослушаться их воли. Аполлон прекрасно знал, что она его не любит. И его удручало то обстоятельство, что сам он влюбился в неё с первого взгляда и тогда, будучи пылким юношей, совершенно не заботился о том, во что может вылиться такой союз.

— Береги себя, — напоследок обронил мужчина, наблюдая, с какой лёгкостью Кира усаживается в седло. Данкар в ответ натянуто улыбнулась и пришпорила кобылу в бока, вырываясь вперёд. Ворота перед ней отворили.

Свобода…

Как много было для неё в этом слове. В нём скрывались и бескрайняя дорога, уходящая за горизонт, и свежий ветер, бьющий в лицо хлёсткой плетью, и мягкие бока лошади между ног. Кире давно опостылело сидеть в Найкаре, притворяться леди и ублажать Аполлона, который, хоть и относился к ней с нежностью и уважением, был ей чужим. Он был непозволительно красив: мягкие благородные черты лица, прямые суровые брови, волевой подбородок и мудрые глаза, — о нём тайно вздыхали очень многие девушки. Но Кира не видела в нём того мужчину, которого смогла бы называть своим. Её мужчина давно был предан и мёртв.

Дорога раздвоилась, уходя на восток и на юго-запад. Кира свернула к Скинграду на Золотую и придержала Теневую Гриву, давая передышку себе и лошади. Великий лес встретил её лёгкими сумерками: среди густых деревьев всегда темнело раньше. Здесь царили головокружительный аромат летних цветов и свежесть затаённых лесных озёр. Кира знала каждый камень этого тракта и каждое дерево, обступающее его непроглядной живой стеной.

Скинград появился впереди распахнутыми перед путниками воротами и стягами, свисающими тёмными полотнами. Шпиль церкви блестел на закатном солнце, словно маяк для таких припозднившихся путешественников, как Кира, но сама она точно знала, что сумеет найти дорогу к родному городу даже в полной темноте. Стражники узнали приближающуюся девушку и, когда она придержала лошадь, один из часовых улыбнулся ей. Кира подняла руку в приветственном жесте. Оставив вороную на попечение конюхам, Данкар зашла в город и уверенным шагом направилась вверх по улице, в богатый район Скинграда.

Этот район заметно отличался от южных трущоб. Вместо почерневших каменных домиков — гордые особняки с блестящими стёклами на окнах и тёмной черепицей, вместо узких скользких улочек — широкая мостовая из крупного камня, вместо одиноких тонких берёзок — пышные кусты гибискуса и высокие кроны дубов. Кира шла по родному городу, с ней здоровались прохожие, она кивала в ответ, но всё это уже давно потеряло свой смысл. Она больше не находила привлекательным высшее скинградское общество. Ей надоели эти фальшивые улыбки на напудренных лицах избалованных девушек, бывших когда-то её подругами, и хищные взгляды похотливых мужчин, которые тщетно пытались выглядеть культурными и благовоспитанными. После того, как имение отца осталось без хозяев, Кира возненавидела Скинград.

Но ещё сильнее она возненавидела себя за то, что не захотела быть рядом с родителями в трудный час. Когда всё это случилось, она была так увлечена работой в Тёмном Братстве[16], что не находила времени заглянуть домой. И по своей глупости потеряла всё.

Дверь легко поддалась под рукой — привычно звякнул колокольчик. Вниз тут же спустился пожилой дворецкий. Он не оставил свою работу даже после того, как его светлость с госпожой погибли при сражении у Врат Обливиона[17]. Кира приветственно кивнула в ответ на его скромный поклон.

— С возвращением, миледи.

— Рада видеть тебя в добром здравии.

— Как и я вас.

Киру трогало то, что старик решил остаться в этом особняке после всего случившегося. Он был единственным человеком из её прошлой жизни, и Кира очень ценила его верность.

— Мне нужно привести себя в порядок после дороги. Сегодня вечером граф Гассилдор устраивает приём. Я должна там быть.

— Я распоряжусь, чтобы Тинна приготовила ваше платье.

Кира поблагодарила его и поднялась наверх. Граф приглашал её на все свои вечера, и она до сих пор не понимала: зачем? ей там не место, и он знал это. В замке обычно собирались люди и меры, среди которых Данкар ощущала себя лишней, но почему-то Янус продолжал уверять её, что она — самый желанный его гость. Несколько лет назад Кире довелось помочь ему с зельем для графини и, передавая Янусу заветный эликсир, девушка и представить не могла, какие последствия это за собой повлечёт. Исцелившись от вампиризма, графиня скончалась от старости, даже не успев очнуться. В тот момент Кира лишний раз убедилась, насколько жестока жизнь. Второе зелье, на которое хватило ингредиентов, Кира тоже отдала Янусу. Наверное, он до сих пор хранил его, потому что знал, какая участь его ждёт, решись он им воспользоваться. Но, несмотря ни на что, умирать скинградский граф не собирался. С тех пор Кира ещё несколько раз сталкивалась с Гассилдором. Они довольно быстро сблизились, и Кира сама не знала этому причины. Не знала, почему он приглашает её на собрания вампиров, и не знала, почему она соглашается.

Стража графа давно помнила её в лицо. Когда вечер сумерками опустился на город, Кира вышла из дома и, миновав мост через ров, оказалась на территории замка, возвышающегося над ней острыми мрачными башнями. Света в узких окнах крепости горело удивительно мало. Дворецкий проводил её на второй этаж, где уже собралась бóльшая часть гостей, и, распахнув дверь, громко представил:

— Её светлость леди Кира Данкар.

С ней это было уже столько раз, но она до сих пор не привыкла к устремляющимся на неё оценивающим взглядам. Неловко поправив свисающую на глаза тонкую прядь волос, аккуратно уложенных Тинной в высокую причёску, Кира сделала несколько шагов в толпу. Неловкость возникала оттого, что среди гостей она никого не знала. Вампиры смотрели на неё кровавыми недоумевающими взглядами, и Кира чувствовала, что они настроены враждебно. Решив, что стоять столбом в центре зала глупо и неправильно, Кира направилась к накрытому столу у стены, надеясь скоро встретиться с Янусом. Пока что она его нигде не видела.

Молодой лакей предложил ей бокал вина. Отказываться девушка не стала. Красный напиток, насколько она могла судить, действительно был вином, а не человеческой кровью, и цветочный кислый запах позволил ей почувствовать себя свободнее. Уже не обращая внимания на остальных гостей, она сделала небольшой глоток и взяла с блюда ломтик яблока.

— Я была готова встретить тебя даже в скумовом[18] притоне Бравила[19], но никак не здесь. — Низкий женский голос заставил её испуганно обернуться. Кира сразу же узнала эту эльфийку и почувствовала облегчение оттого, что на этом вечере ей не придётся скучать в одиночестве.

— Я давно дружу с графом Гассилдором. А ты какими ветрами тут?

Улыбнувшись, она подошла ближе к босмерке[20]. Увидеть эту безумную даэдра[21] на графском балу Кира точно не ожидала. Да и выглядела Тёмная сестра так, будто пришла выполнять очередной контракт. На ней были потёртые тёмные штаны, простая туника, подпоясанная мужским ремнём из серой кожи, и тяжёлые сапоги. Рядом с изящной Кирой в дорогом платье, Вилия смотрелась по меньшей мере комично. Если имперка решила спрятать свой кинжал, то босмерка, совершенно не церемонясь, посчитала глупым расставаться с огромным странным мечом, блестящим змеиной чешуёй на поясе. И как только стража пропустила?..

— А я, Кира, уже который год замещаю Винсента. Я вампир Сиродильского Клана и Слушатель[22] Тёмного Братства. Думаешь, Янус не обратил бы на меня внимание?

— Иногда мне кажется, что миром правят вампирские Кланы. — Кира тихо засмеялась и отпила ещё вина. — Я очень рада тебя видеть.

Босмерка пожала плечами и жестом позвала к себе лакея, беря с подноса бокал крови. Когда парнишка собрался уходить, она задержала его, полюбопытствовав:

— Это твой первый вечер?

Он сдержано ответил:

— Да, мэм.

— Тебе нужно поменьше бояться всех этих вампиров. Обижать тебя никто не станет, но нам не нравится страх.

— Я постараюсь сделать так, как вы просите, мэм.

В нахальном тёмно-малахитовом взгляде мелькнула насмешка:

— Прям всё сделаешь?

Кира покачала головой:

— Отстань от мальчика, Вилия. Что ты к нему прицепилась?

— Я бы с ним переспала. — Нелепый страх, застывший в глазах лакея, не позволил засмеявшейся Кире снова упрекнуть подругу в домогательстве к парнишке. Вилия сразу же продолжила, вздохнув: — Жаль, что лакеям нельзя персонально прислуживать гостям. Хотя я могла бы обсудить этот вопрос с графом.

Лакей неуверенно подал голос:

— Мэм… Я могу идти?

Кира опередила Вилию:

— Конечно, ступай.

Когда парнишка скрылся в толпе, к Вилии тут же приблизился высокий мужчина в дорогом тёмном платье. Его движения были острыми, но обладали необычайной грацией. Кира отвесила графу реверанс. Нахальная босмерка не потрудилась даже подняться на ноги.

— Хочешь забрать его? — холодный голос прозвучал заинтересованно.

Вилия пожала плечами:

— Возможно.

— Забирай. В качестве моего извинения за то, что вынудил тебя сидеть здесь и наблюдать за всем этим.

— Да бросьте. — Слушатель подняла взгляд на графа. — Ваши повара отлично поработали, поэтому сидеть здесь мне только в радость.

— Я попрошу тебя остаться после бала и обсудить некоторые моменты. — Получив ответный кивок, Гассилдор посмотрел на вторую девушку, и его сухие губы слегка дрогнули в улыбке. — Добро пожаловать, госпожа Найман.

— Данкар, — холодно поправила она. — Замужество не изменило того, кто я есть.

— И я рад этому. — Старый вампир протянул ей руку: — Вы удостоите меня чести, Кира Данкар?

— Это будет честь для меня. — Она приняла его приглашение на танец, и граф повёл её в центр зала, туда, где уже кружили остальные пары гостей.

Музыка у Гассилдора всегда звучала изумительно. Стенания нескольких виол сливались в такие душераздирающие мелодии, что приходить на его вечера иногда хотелось только ради этих трепетных звуков, отражающихся от мраморных стен и затихающих под потолком. Струнные сопровождали ритмы ударных и звонкий аккомпанемент клавесина. Иногда мелодию разрезала лезвием эмоциональная флейта, звучащая нежно и мечтательно. Подобного состава музыкантов Кире нигде не доводилось раньше видеть. Однажды граф признался ей, что музыку для таких балов он пишет сам.

И с каждой новой встречей, Кира восхищалась Гассилдором всё больше и больше.

— Я рад, что ты пришла, — негромко произнёс он, увлекая её за собой в танце. Кире нравилось танцевать с ним, потому что такой лёгкости и изящества она больше ни с кем не ощущала.

— Я не имела права отказать, — честно ответила девушка. — Хотя и не понимаю, для чего я нужна в этой компании. Даже Вилия со своими вечными скептицизмом и нахальством, выглядящая, как нищая из церкви, вписывается в этот контингент больше, чем я.

Янус негромко засмеялся её монологу и поспешил ответить:

— Я понимаю, что ты неловко себя чувствуешь среди моих… друзей. Да, ты не обладаешь какой-то полезной мне информацией, но я хочу поддерживать с тобой связь. И мне нравится танцевать с тобой.

Кира улыбнулась, понимая, что это ни в коем случае не флирт, потому что Янус никогда не позволял себе такого. Она решила парировать:

— А мне нравятся твоя музыка и твоё вино. — И, подумав, добавила: — И танцевать с тобой тоже, да.

На это граф ничего не ответил, музыка достигала кульминации. Словно дожидаясь этого момента, когда все увлечены танцем и громким тремоло виол, Янус вдруг вложил в её ладонь какой-то свёрток.

— На самом деле я пригласил тебя ради этого.

Скрывать свой испуг и интерес от Януса Кира не умела.

— Что это?

— Некий артефакт, которому ты найдёшь применение.

— Я не понимаю. — Кире до ужаса хотелось развернуть ткань и посмотреть, что в ней, но пока что она чувствовала в своей ладони что-то круглое, холодное и зачарованное.

— Это амулет, — пояснил он. — Он обладает странной природой, которую я не постиг.

Она посмеялась:

— И ты решил, что мне он нужнее?

— Ты найдёшь того, кто с этим разберётся.

Взгляд Киры стал ещё более испуганным. Первым делом она подумала о Лине и вдруг поняла, что Янус тоже говорит именно о ней. Кира не раз замечала, что он проявлял немало интереса к этой чародейке.

— Ты говоришь о Фианель?

Он не изобразил никаких эмоций, лишь скромно ответил:

— Это уже твоё дело. Можешь и вовсе запрятать его в шкаф. Я же не хочу видеть рядом с собой то, что напоминает мне о Роне. Даже второе зелье исцеления я отдал.

С каждым его словом Кира запутывалась всё больше.

— Кому?

— Понятия не имею. — Он снисходительно усмехнулся. — Какому-то ассасину. Он убил стражника в моём замке, но я отпустил его, потому что знаю, что жертва заслуживала смерти. К тому же когда-то я пообещал самому себе отдать зелье первому незнакомцу, который тут появится.

— Янус… — Девушка не побоялась посмотреть ему в глаза. — Иногда ты очень странный.

Она сказала это мягко, и граф не счёл это оскорблением. Напротив, с этим утверждением он охотно согласился.

— Ты ожидала иного от двухсотлетнего мага?

На такой риторический вопрос имперка решила не отвечать и вернулась к теме:

— Так это амулет Роны?

— В каком-то роде. Однажды нам пришлось побывать в Скайриме[23] и по пути обратно мы попали в сильную метель. Никто из нашей свиты не выжил, но нам с ней удалось укрыться в небольшой пещере в горах Джерол[24]. Это оказалось логово ворожеи[25].

— Ого. — Об этих тварях Кира была наслышана, поэтому никак иначе выразить свои эмоции не сумела.

— Я бы убил её, потому что её тёмная магия не устояла перед моей Силой, но Рона почему-то попросила меня этого не делать, когда ворожея начала молить о пощаде. У графини всегда было очень доброе сердце. — Поняв, что отвлёкся, он поспешил продолжить: — Я послушал жену, и в знак своей благодарности ворожея вручила ей этот зачарованный амулет. Его магию я почувствовал сразу, но не смог разгадать. Однако то, насколько древняя и могущественная эта вещь, понятно любому чародею.

— Почему ты сам не хочешь попытаться разгадать его тайну?

— Когда я держу его в руках, то вспоминаю Рону и тот случай. И чувствую то, чего не чувствовал очень давно. Боль.

Кира опустила глаза.

— Прости.

— Ничего. — В подтверждение своих слов он величественно улыбнулся. Скрывать боль Янус умел лучше кого-либо другого.

Музыка закончилась раньше, чем Кира успела его обо всём расспросить. Отпустив её руки и поклонившись, Янус был вынужден привлечь внимание своих гостей, чтобы объявить им что-то важное, но Кира уже не слушала этого. Вникать в дела вампиров высшего общества ей не хотелось, поэтому, вновь отойдя к столу, где сидела Вилия, Кира встала лицом к окну и осторожно развернула хрупкую ткань.

— Что это? — полюбопытствовала вездесущая босмерка, подходя ближе.

— Подарок.

— Красивый.

На ладони Киры лежал золотой пентакль с огромным белым камнем в центре. Украшение было настолько красивым, что оторвать взгляд оказалось очень непросто. От него веяло сильной магией и чем-то древним, загадками и тайнами прошлого, и у Киры перехватило дух от ослепительного блеска камня, который излучал столько Силы, что имперке казалось, будто она слышит лёгкий звон, издаваемый им.

Придя в себя, девушка поспешила завернуть реликвию, чтобы спрятать её от посторонних глаз.

Вилия нарушила созданную пентаклем волшебную атмосферу:

— Что ты будешь с ним делать?

— Покажу Лине. — У Киры давно уже не было секретов от Вилии. — Может, ей удастся понять, что за чары на нём наложены.

Босмерка поморщилась:

— Лине… Эта рыжая ведьма ещё жива?

— Перестань. — Имперка не любила, когда её подруга так отзывалась о волшебнице. — Лина хорошая девушка.

— Ещё бы, — непонятно ответила босмерка и залпом допила кровь из своего бокала. Благодаря ей она не выглядела так устрашающе, как Янус, и даже на вампира не была похожа. Граф же отказался от питания очень давно, и это делало его намного сильнее и опаснее. Только вот и на человека он давно перестал быть похожим.

— Ты не поедешь утром со мной в Найкар? — Имперка решила сменить тему, потому что ссориться с подругой ей сейчас хотелось меньше всего.

— Нет, — босмерка отмахнулась. — После бала мне нужно обсудить что-то с Янусом, а потом я отправлюсь к Матери[26].

Кира кивнула, не став настаивать.

— Навещай меня иногда. У нас тебе всегда рады.

— Постараюсь приехать, когда найду время. Сейчас у меня и без того проблем по горло.

— В Братстве какие-то проблемы? — Несмотря на то, что Кира уже давно не считала себя Тёмной сестрой, не интересоваться тем, что творится в Убежище, она почему-то не могла.

— Братство тяжело поднимается с колен. Мы с Аркуэн пытаемся сделать его таким, какое оно было до предательства, но разве можно за пару лет создать то, что создавалось тысячелетиями?

— И разрушилось за несколько дней, — зачем-то добавила Кира, видя перед глазами картины Очищения[27] и убийства своего Уведомителя[28]. Вспоминать об этом ей до сих пор было больно.

— Но не будем о грустном, — неожиданно повеселела Вилия, хотя Кира заметила, как фальшиво у неё это получилось. — Лучше выпьем лучшего сиродильского вина!

Но Кира действительно улыбнулась, когда босмерка привычным жестом подозвала к себе того молодого лакея. Бедный парнишка ещё не знал, что сказал о нём граф Гассилдор, а скромностью Вилия никогда не отличалась. Наверное, это было единственным её недостатком, который всегда отталкивал Киру. Сама же имперка даже в свою брачную ночь не подпустила к себе мужа. Впрочем, её семейные отношения никогда не были простыми.

Оставив Вилию наедине с лакеем, девушка вышла на длинный узкий балкон, устав от шумных разговоров, и, облокотившись на изящные кованые перила, устремила взгляд вдаль, на ночной Западный вельд[29]. Свёрток ткани в руке холодил кожу незнакомой магией, и в Кире проснулось то предвкушение приключений и загадок, что предстоит распутать, которое дремало с тех самых пор, как она вышла замуж. Она вдруг поняла, что зря закрылась в роскошном поместье, потому что её сердце нуждалось в приключениях. И сейчас она надеялась хотя бы из этой странной реликвии сделать своё маленькое приключение.

Улыбнувшись в пустоту, имперка крепче сжала пентакль и прикрыла глаза, подставляя лицо ночному прохладному ветру и наслаждаясь звучащей за спиной музыкой. Эта ночь была особенной, и сейчас хотелось полностью ощущать её волшебство и запоминать каждую секунду этого необычного состояния счастья, о котором Кира уже давно успела забыть.

12 3 4 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒