*По воле бога и дьявола (латынь) 10 страница

Наконец, обед подошел к концу, и Мона, вспотевшая от портвейна и жары в душной гостиной с низкими потолками, ибо она не решилась снять свое кожаное пальто из-за того, что платье под ним было убогим, заняла свое место в машине рядом с Хью, после чего они повернули в сторону дома.

Он ехал по сложным улицам городка в молчании. Затем он остановил машину у обочины.

— Вы знаете, я ужасно сожалею, - сказал он. - Я боюсь, что я перепугал вас до смерти. Со мной никогда не случалось такого прежде. Мне кажется, что я был выбит из равновесия всем пережитым.

Мона, из-за шока и портвейна, изо всех сил старалась сдержать слезы. Единственное, чего бы ей не хотелось, это остаться наедине с Хью с безлюдном месте, где он мог внезапно превратиться в Амброзиуса.

— Все в порядке, - сумела, наконец, сказать она. - Если только вы не поранились.

— Я в порядке, - сказал Хью. - За исключением шишки на затылке. Я волнуюсь о вас. Я боюсь, что я расстроил вас.

— Нет, что вы. Я... Я думаю, что у меня начинается один из моих приступов мигрени.

— Который мог возникнуть из-за испуга, как мне кажется, - ответил Хью. - Что ж, я могу только сказать, как ужасно я сожалею, и отвезти вас домой.

Он завел двигатель и они молча поехали домой, головная боль медленно накрывала Мону до тех пор, пока она не почувствовала себя так, как если бы череп ее зажимали в тиски, одновременно вонзая ножи в ее мозг. К тому моменту, когда они вернулись в книжный магазин, выглядеть она стала кошмарно. Хью взглянул на нее, помогая ей выйти из машины, и был здорово напуган ее внешним видом.

— Интересно, что скажет мне Джелкс, когда увидит, в каком состоянии я вернул вас домой, - сказал он. - Я могу только сказать, что я ужасно сожалею, Мона.

Мона была так далеко, что не заметила его обращения к ней, как не заметила и того, что он приобнял ее за талию, поскольку она вошла в магазин, пошатываясь.

Старый Джелкс, запаковывавший книги, вскинул брови при виде этой парочки.

— Боюсь, что обратно я вернул развалину, - сказал ему Хью.

— Один из ее приступов мигрени? Ну, так в том нет вашей вины, - ответил старик.

— Я боюсь, что это моя вина, - сказал Хью. - Я отличился, упав в обморок, и до смерти ее перепугал.

— Святый боже, с вами случалось такое прежде?

— Никогда раньше такого не было и я не знаю, почему это случилось теперь.

— Ну, - сказал книготорговец, глядя на Мону. - Я полагаю, что тебе нужен чай и аспирин, и потом мы отправим тебя в кровать?

Она прошла в комнату позади магазина, не ответив, и, плюхнувшись в его кресло, съежилась перед огнем.

— Позволь мне снять твое пальто, моя дорогая, - сказал старик.

— Нет, я не хочу его снимать, я замерзла.

Джелкс вышел, чтобы поставить чайник для неизменного чая, а Хью стоял и с болью смотрел на Мону, ощущая себя ответственным за ее состояние. Ему никогда прежде не приходилось сталкиваться с женскими болезнями; его жена была такой же здоровой, как пресловутая лошадь; любая болезнь, которая возникала в его доме, случалась с ним самим.

Мона не просидела у огня и нескольких минут, когда она внезапно сбросила с себя тяжелое кожаное пальто, в которое заворачивалась прежде.

— Я закипаю, - сказала она ворчливо.

Но через несколько секунд пальто понадобилось ей снова. Хью накинул его ей на плечи, видя, что она пытается нащупать его, и когда он это сделал, то почувствовал, что она вся дрожит.

Он тихонько зашел в кухню к Джелксу.

— Мне кажется, - сказал он, - Что это не просто головная боль. Сдается мне, что это пневмония.

Ему доводилось командовать носильщиками на больших высотах и он был знаком с внезапным наступлением «капитана хозяев смерти».

Джелкс присвистнул.

— Это мерзкое дельце, если это так, - сказал он. - Но это может быть и одним из ее приступов мигрени. В этот раз приступ необычайно кошмарен. Я осмотрю ее. Сейчас все узнаем. Я пережил с ней много подобных приступов.

Он вернулся в комнату с чаем.

— Ну, дорогуша? - сказал он. - Как ты себя чувствуешь?

— Паршиво, - ответила Мона. - Похоже, я поймала простуду вдобавок к мигрени.

— Думаю, нам лучше отправить тебя в постель и вызвать твоего доктора, - сказал Джелкс.

— У меня нет доктора, - сказала Мона. - Я ни к кому не прикреплена.

— Вот паршивка, почему его нет? - с ужасом воскликнул книготорговец.

— Я теперь работаю на себя, у меня его и не должно быть.

— Но почему же, ради всего святого, ты не сохранила взносы?

— Не было лишних денег.

Хью с удивлением слушал эти откровения. Он и представить себе не мог, чтобы какая-либо женщина из тех, кого он мог назвать своим другом, была «к кому-то прикреплена», не говоря уже о том, чтобы не иметь возможности посещать врача.

— Послушайте, - сказал он. - Не переживайте об этом. Я виноват в том, что вы заболели, так что я хотя бы помогу вам с вызовом врача.

— Это было бы чертовски мило с вашей стороны, - сказал с облегчением книготорговец, который боялся не потянуть расходы на лечение Моны.

— А что если, - сказал Хью, - Отправить вас в частную клинику?

— Нет! - закричала Мона, внезапно придя в себя. Конечно же, она не могла поехать в частную клинику, потому как у нее даже не было ни одной приличной ночной сорочки или чего-нибудь вроде этого. - Не так уж мне и плохо. Я просто простыла вдобавок к своей мигрени, уже утром я буду в порядке. Я пойду домой, как только допью чай.

— О нет, не пойдешь, - сказал старый книготорговец. - Ты останешься здесь.

— Нет, я не останусь.

Джелкс подошел к ней и приложил свою ладонь к ее лбу.

— Отстань, - злобно прошипела Мона, отбрасывая его руку. - Я не хочу, чтобы меня лапали.

Джелкс не обратил внимания на эти слова, но схватил обе ее руки и, держа их так, чтобы она не смогла оттолкнуть его, спокойно потрогал ее лоб. Хью, который никогда в жизни не видел, чтобы так обращались с женщиной, охнул.

— У тебя температура, - сказал Джелкс. - Теперь надо решить, что нам с тобой делать? В постель ты пойдешь, это бесспорно. Я думаю, что будет лучше уложить тебя в мою постель, а сам я завалюсь на софу. Конечно же ты не сможешь самостоятельно дойти до дома. Даже не думай об этом.

— Нет, - сказал Хью. - Даже не думайте о том, чтобы спать на софе. Послушайте, у меня есть предложение. Позвольте мне позвонить моей экономке, миссис Макинтош, она чертовски замечательная, и попросить ее привезти кровать и все, что нам еще может потребоваться, и мы затолкаем это все в вашу гостиную, чтобы Мона могла побыть здесь до тех пор, пока мы не выясним, что с ней, и пусть миссис Макинтош поможет разрулить ситуацию.

— Я бы сказал, что это чертовски разумно, - ответил старый книготорговец. - Да, так мы и поступим.

— Нет, вы не посмеете! - вскричала Мона в истерике. - Я ухожу к себе домой. Я не хочу здесь оставаться.

— Она всегда так себя ведет, когда у нее болит голова, - сказал Джелкс взволнованному Хью. - Идите и звоните своей экономке, а я пока успокою ее.

Мона, покачиваясь, встала на ноги.

— Я иду домой, - сказала она. Как она могла объяснить этим двум мужчинам, что она не сможет сомкнуть глаз, находясь в одном доме с Хью Пастоном, когда в любой момент она может оказаться в компании Амброзиуса? Невольно она подняла глаза на Хью и он увидел в них испуг.

— Послушайте, - сказал он тихо. - Я полагаю, мисс Уилтон боится, что я награжу ее еще одним обмороком, если она останется здесь. Если я уберусь отсюда, вы останетесь? Я легко могу поехать в отель.

— О нет, только не это. Это слишком глупо.

— Ну тогда что не так, Мона? - спросил Джелкс.

— Ничего. Я просто говорю глупости. Я всего лишь хочу, чтобы вы отпустили меня домой. Я вскоре поправлюсь.

— Мы не позволим тебе пойти домой в таком состоянии. Ты останешься, если уйдет Хью?

— Да, да, я останусь. И ему не нужно никуда уходить. Я просто сглупила. Не обращайте на меня внимания. Я всегда такая, когда у меня болит голова, я скоро поправлюсь.

Как бы плохо она себя не чувствовала, Моне хватало ума не обижать клиента. Она съежилась в кресле и с несчастным видом уткнулась лицом в грязную подушку.

— Идите звоните, - сказал Джелкс Хью, и Хью исчез.

— Так, дорогая, что происходит на самом деле? - спросил Джелкс Мону, как только ушел Хью.

— Он превратился в Амброзиуса, - хрипло ответила Мона.

— Так я и думал, - сказал Джелкс. - И что произошло, когда он стал Амброзиусом?

— Он... Он просто смотрел на меня на протяжении очень долгого времени, не двигаясь, а потом кто-то вошел в комнату, и он свалился в обморок, и очнулся уже нормальным.

— Это был не обморок, это был процесс перехода от Амброзиуса к Хью. Чего ты испугалась, детка? Амброзиус показался тебе страшным?

— Да, ужасающим.

— Ну, так я не думаю, что это произойдет здесь снова. В любом случае, рядом с тобой будет эта шотландская экономка, а я пока пригляжу за Хью. У тебя ведь достаточно знаний, чтобы не бояться мертвых, Мона. Мертвый человек ничем не отличается от живого, кроме того, что не имеет тела.

— Не в этом дело, я не боюсь мертвых, также как и ты. Я... Я боюсь Амброзиуса.

— Почему?

— Я... Я не знаю.

Как могла она рассказать ему о странном эпизоде, произошедшем между ними? Как, ко всему прочему, рассказать ему о том, какую моральную поддержку получил от нее Амброзиус? А без этих фактов любые объяснения будут звучать более, чем неправдоподобно.

Вернулся Хью Пастон.

— Окей, шеф, она сейчас же выезжает, и привезет с собой кровать и постельные принадлежности. Я приказал ей нанять Даймлер и ехать на нем. Надо будет видеть лицо шофера, когда они приедут сюда.

— Я зажгу огонь наверху, - сказал Джелкс и, первым выходя из комнаты, жестами пригласил Хью следовать за ним. Он знал, что Мона не захочет оставаться с ним наедине.

— Послушайте, - сказал он, как только закончил с огнем, - Не разговаривайте с ней об Амброзиусе, он ее раздражает.

— Она думает, что он восстанет из мертвых и начнет ее преследовать?

— Именно так.

— Вы знаете, Ти Джей, я сам очень сильно ощущал его присутствие где-то рядом, но мне не казалось, что он настроен враждебно. Я думаю, что бедняга пережил не лучшие времена и он был бы рад любому доброму слову от кого-нибудь, если вы понимаете, о чем я. Лично я хотел бы сказать ему несколько, просто поприветствовать его, знаете ли. Мне кажется, что у него была крайне отвратительная жизнь.

— Это все замечательно, - сказал книготорговец, - Но не делайте этого, пока Мона больна, или она совсем развалится на части. Не думайте об Амброзиусе, пока вы в этом доме. Мы не хотим, чтобы он проявлялся здесь.

— Хорошо, Ти Джей. Это ваш дом. И только вам решать, кто может приходить сюда, не важно, из этого мира или из другого. Но как только я обустроюсь на ферме, я попытаюсь связаться с ним, и у меня такое чувство, что ему об этом известно.

*латынь, «Мир вам! - И вам мир» дословно.

**Слейд-скул (Slade School), школа искусств при Лондонском университете.

***имеется в виду Джеффри Чосер, знаменитый поэт английского средневековья и отец английской поэзии.

Глава 14.

Прибыла миссис Макинтош, быстро и без нареканий взяв контроль над ситуацией в свои руки.

— Может, пригласим доктора Джонсона? - спросил Хью.

— Конечно же, нет, - последовал ответ. - Если этот человек придет в этот дом, то уйду я.

— Боже, что с ним не так? Миссис Пастон постоянно о нем вспоминала.

— Я знаю, что она вспоминала. Но все же он и близко не подойдет к мисс Уилтон. Кто нам нужен, так это хороший, благоразумный, надежный врач. И если вы позволите послать за ним, то я приведу такого человека.

— Шотландец?

— Да.

— Так я и думал, - сказал Хью, посмеиваясь. - Хорошо, зовите своего шотландца. Он случайно не ваш родственник?

— Он троюродный брат моего покойного мужа.

Прибыл шотландский знакомый миссис Макинтош, который был похож на карманное издание старого Джелкса. Пока он осматривал пациентку, миссис Макинтош присоединилась к Хью Пастону внизу.

— Мистер Пастон, - сказала она тихо. - Мне было бы легче управиться со всем, если бы вы честно рассказали мне о том, кем они вам приходятся.

— Здесь особо нечего рассказывать, миссис Макинтош. Я наткнулся на мистера Джелкса совершенно случайно, ощущая себя очень гадко после похорон, и с тех пор так здесь и оставался. Он вытянул меня из весьма скверного состояния. Мне кажется, я бы совсем сломался, если бы не он. Мисс Уилтон его протеже; сдается мне, что он является кем-то вроде исповедника для всего района. Она художник. Я занимался поисками другого дома, и я хотел подобрать определенную мебель и декор, и старый Джелкс посоветовал мне поручить ей эту работу. Это ее профиль. Затем она заболела прямо на наших глазах. У нее нет никого, кто мог бы за ней присмотреть, и мы сделали для нее лучшее из того, что мы могли.

— Я вижу, - сказала миссис Макинтош. - Что, как ей казалось, было невозможно. Она считает себя женщиной, которая может рассчитывать лишь на себя.

Ее позвали сверху и она ушла, оставив Хью наедине с его мыслями.

Он был очень расстроен болезнью мисс Уилтон и винил себя в произошедшем. Но даже не смотря на то, что он взваливал всю ответственность на себя, а в его обмороке вряд ли была его вина, он все равно переживал гораздо сильнее, чем было бы разумно в данной ситуации. Ему казалось, что он уже давно достиг того состояния, когда все эмоции проходили мимо него и он совершенно ничего не чувствовал. Возвращение же способности чувствовать несло с собой болезненные ощущения, как тогда, когда кровь снова возвращалась в онемевшие части тела. Правда, с другой стороны его несколько успокаивало то, что он все еще был жив; вещь, в которой он часто сомневался в последние годы. Ему казалось, что жизнь, определенно, возвращалась к нему, и даже если этот процесс и был болезненным, то это все равно было хорошим знаком.

Он услышал, как ушел доктор, а затем к нему вернулась миссис Макинтош.

— Ну? - спросил Хью. - Каков вердикт?

— Легкий бронхит. Никаких опасных хрипов в груди. Ее истинная проблема — недоедание.

— Что это значит?

— Она мало ест.

— А в чем причина этого?

— В нехватке денег.

— Что вы хотите сказать?

— Мисс Уилтон ничего не ела на протяжении последних пяти дней, не считая редких перекусов не самой подходящей едой вместе с вами и мистером Джелксом.

— Но почему, ради всего святого? Почему она не поела нормально?

— Потому что, мистер Пастон, у девочки нет работы и она голодает, а вы и мистер Джелкс даже не подумали выдать ей хоть какую-нибудь сумму авансом, чтобы она могла жить на эти деньги до тех пор, пока не получит всю зарплату, а она слишком горда, чтобы попросить об этом. Она пыталась обойтись одним перекусом в день, который ей предлагали вы и мистер Джелкс, а вы же помните, чем вы ее кормили — сосиски, копченая рыба, дешевый сыр. Этого просто недостаточно в ее состоянии. Это только расстраивает ее еще больше.

Хью ничего не ответил. Повисла мертвая тишина, миссис Макинтош наблюдала за ним с непроницаемым видом.

Наконец, он сказал:

— Делайте всё, что необходимо, миссис Макинтош.

— Хорошо, мистер Пастон. Кстати, - добавила она. - Мисс Уилтон умоляла нас о том, чтобы мы ничего не говорили мистеру Джелксу, потому как она считает, что это сильно его расстроит. Но она также не хочет и того, чтобы вы знали об этом, но я подумала, что вам стоило бы узнать.

— Боже, конечно, я бесконечно благодарен вам за то, что вы мне рассказали. Я и не подозревал об этом.

Миссис Макинтош улыбнулась.

— Да - сказала она. - Вряд ли у вас могли возникнуть подозрения. Раньше вы никогда не видели ничего подобного так близко, правда?

Хью посмотрел на нее с удивлением. Впервые он увидел в ней какие-то человеческие черты.

— Вы знаете, - сказал он. - Мне кажется, что я вообще ничего в своей жизни не видел близко. Казалось, что всё находится по другую сторону толстого стекла от меня, если вы понимаете, что я имею в виду.

— Вы всегда жили очень искусственной жизнью, мистер Пастон.

— Да, мне кажется, что так и было. Я не понимал этого, потому что я никогда не видел ничего другого. Не знал, что что-то другое существует. Мне всегда это казалось естественным, но я думаю, что на самом деле оно не было таковым.

— Я думаю, что это убило бы вас, если бы вы не остановились. Я наблюдала за тем, как вы непрерывно катились вниз с тех самых пор, как я появилась в вашем доме.

— Миссис Макинтош, у вас были подозрения о... о моей жене и мистере Уилмоте?

— Я знала, что у нее кто-то есть, мистер Пастон, но я не подозревала, что это мистер Уилмот. Они всегда были крайне осторожны. Естественно, это не могло бы продолжаться так долго, если бы они не были осторожны.

— Как вы думаете, многие ли об этом знали?

— Не могу сказать. Была одна леди, которая постоянно звонила по телефону. Уилкинс, который пришел на дознание, сказал мне, что он думает, что это был голос мисс Уилмот, он узнал его, когда она давала показания.

— Боже правый, похоже эта девушка участвовала во всем этом! А ведь это я устроил ее в магазин шляп.

— Думаю, если бы вы узнали правду, то обнаружили бы, что именно магазин шляп был излюбленным местом для свиданий.

— Но, боже мой, неужели людям совсем не знакомы правила приличия?

— Прошу прощения, что я говорю подобные вещи, но это крайне редко знакомо людям, на которых мне доводилось работать с тех пор, как умер мой муж.

— Но что с ними не так?

— Слишком много возбудителей, я думаю. Большое количество пряностей в еде; постоянное употребление алкоголя; женская одежда — никто не может жить в такой атмосфере и сохранять благопристойность. Порядочные люди уходят от такой жизни; тем, кто остается — благопристойность не знакома. Это мое честное мнение, и у меня были прекрасные возможности для того, чтобы его сформировать.

— Ну, я думаю, что я не могу быть очень уж благопристойным, ибо я никуда не сбежал.

— О нет, вы сбежали, мистер Пастон. Вы полностью исчезли. Вы были похожи на муляж. Это первый раз, когда я вижу вас настолько живым.

— Знаете, миссис Макинтош, я думаю, что я страдал от недоедания точно также, как и мисс Уилтон.

Миссис Макинтош улыбнулась.

— Я надеюсь только, что мистер Джелкс не будет кормить вас неподходящими продуктами, как это было с Моной. Он очень забавный старик. У него есть очень странные книги.

Хью охнул. Миссис Макинтош, которая, очевидно, сочла, что ей лучше снова надеть ее профессиональную маску, попросила у него разрешения уйти наверх, чтобы навестить свою пациентку.

Следующие несколько дней были очень скучными для Хью. Он не виделся с Моной, чья болезнь шла своим чередом, а он был слишком активным человеком, чтобы довольствоваться бесконечным сидением на сломанной софе старого Джелкса и ведением философских бесед. Его не интересовала философская сторона оккультизма, которая была интересна старику. Он хотел необычных проявлений. Джелкс, рассуждавший об относительности природы реальности и психологическом значении символизма, оставлял его равнодушным. Он разобрался со всеми нерешенными юридическими вопросами и затем, когда ему снова стало нечем заняться, взял машину и поехал к мистеру Уотни, который был рад его видеть — кто бы ни был рад видеть такого клиента, как мистер Пастон, - и пригласил его на ланч.
Дело с передачей собственности, как оказалось, продвигалось даже лучше, чем можно было ожидать.

— Послушайте, - сказал мистер Уотни приглушенным тоном, как если бы был соучастником преступления. - Скоро вы получите свою собственность. Вы внесли задаток. Мы оба не можем сейчас отступить. Мисс Памфри не должна знать о том, что мы еще не закончили с делами. Если вы сейчас же не приступите к работе, вы не успеете заняться своим садом этим летом и... эээ... я был бы счастлив возможности постоять рядом с вами, пока вы будете рыть землю, и понаблюдать за процессом.

Хью с готовностью согласился. Мистеру Уотни было разрешено докопаться хоть до Австралии, если он сможет до нее добраться, лишь бы только хоть что-то происходило и было чем заполнить нескончаемые дни.

Они расстались на том, что было для мистера Уотни практически проявлением нежных чувств, и Хью получил в свое распоряжение огромный ключ. Отсюда было только три мили до Монашеской Фермы; совсем близко, если ехать на машине. С машиной Хью можно было добраться до места, едва успев завести двигатель. Он неторопливо обошел вокруг фермы и к своему удовольствию обнаружил, что то, что он изначально принял за второй, более маленький сарай, оказалось жилым домом гораздо более современной постройки, чем все остальные здания. Пол устилала обвалившаяся штукатурка; сквозь прогнившие оконные рамы гулял ветер, но основной каркас был добротным, и он понял, что этот дом довольно быстро можно было сделать пригодным для жизни.

Он вернулся к машине и помчался по дороге к деревне со своей обычной скоростью. Здесь его встретил мистер Хаггинс в своей рубашке с розовыми рукавами. Да, он мог порекомендовать строителя, по-настоящему надежного человека, который работал на себя вместе со своими людьми. Хью повели за домами к невероятно беспорядочной череде полуразрушенных замусоренных сараев, стоявших на шумном дворе, с которого, по оклику мистера Хаггинса, вышел бородатый старик и представился мистером Пинкером.

Да, мистер Пинкер мог взяться за работу:

- И был бы рад это сделать, сэр. Обидно наблюдать за тем, как красивые здания вроде этого разрушаются. Вы видели веерообразную арку в сараях для скота, сэр?

Да, Хью видел ее, и оценил ее по достоинству. Мистер Пинкер был восхищен.

- Хорошо, что вы пришли ко мне, сэр. Многие просто выломали бы ее. Но я разбираюсь в церковных зданиях. Я объездил здесь все, сэр, и иногда я бывал неподалеку от Лондона, везде, где есть хоть какая-то работа по сохранению старины. Не каждый каменщик понимает в старых зданиях. Они сносят их. Они выдирают их, как будто бы они ничего не значат. Вы не должны поступать также, вы должны уважать старину.

Хью понял, что имел дело с настоящим мастером и был доволен. Он читал о таких людях, но никогда не встречал их прежде, и считал, что они были только персонажами романов, как Марк Тели* и другие.

Он посадил старика в машину и вернулся на ферму.

— Здесь все пойдет как по маслу, - сказал старик, осматривая жилой дом. - Мой сын сможет сделать водопровод. Но зачем вам нужно две ванных, я не понимаю. На неделе только одна суббота. Однако, делайте, что хотите.

— Я не знаю, что вы собираетесь делать с этим, - сказал он, когда ему показали остальные здания. - Когда уберут доски, здесь будут огромные комнаты. А еще те маленькие комнатки наверху. Там нет ни одной, из которой можно было бы сделать приличную спальню. Выглядят, как стойла для лошадей. Я бы объединил две или три из них в одну на вашем месте.

— Нет, - сказал Хью. - Не думаю, что мы будем это делать. Я переделаю одну из больших комнат наверху под спальню для своего личного пользования, а все остальное оставлю нетронутым.

Они взобрались наверх по винтовой лестнице, чтобы осмотреть комнату.

— Здесь была часовня, - сказал мистер Пинкер. - Уверены, что хотите спать в часовне?

— Да, потому как она давно не используется в этом качестве, - ответил Хью.

— Некоторым бы это не понравилось, - сказал мистер Пинкер.

— Я не из таких, - сказал Хью.

— Ну, - произнес мистер Пинкер задумчиво. - Говорят, что если родился в конюшне, не обязательно становиться жеребцом, так что может быть и сон в часовне никак не повлияет на вас, сэр. В любом случае, я первым же делом уберу всю опалубку и когда вы приедете в следующий раз, то сможете увидеть, как это место выглядит на самом деле.

— Знаете, что, как мне кажется, я сделаю? - спросил Хью. - Я думаю, что я поеду в Лондон и заберу свои вещи, и остановлюсь в деревне до тех пор, пока дом не будет готов. Будет невероятно интересно наблюдать за тем, как он обретает форму. Есть ли в деревне какое-нибудь место, где я мог бы остановиться?

— Вы могли бы поселиться в гостинице Грин Мэн, если вы не слишком требовательны. В ней нет ничего особенного, но зато чисто. Правда, строилась она для таких, как мы. Там не встретишь знати, впрочем как и где-либо еще поблизости.

Хью повез старика обратно в деревню, и длинные расстояния в мгновение ока преодолевались его колесами.

— У вас отличная машина, - сказал мистер Пинкер, когда скоростной автомобиль достиг конечной точки. – Я думал о том, чтобы приобрести подобную для работы. Мне предложили одну за пять фунтов и я бы хотел купить ее теперь, когда увидел, что вы можете делать со своей.

Приехав в деревню, Хью остановился напротив старого покосившегося фасада гостиницы Грин Мэн. Это был очень старый постоялый двор, совершенно не похожий на заведения типа «Старый Дубъ». Хозяйка, крепкая и решительная на вид вдова, засомневалась в своей способности угодить джентльмену, но немного усилий со стороны мистера Пинкера, который наслаждался прохлаждающим напитком за счет Хью, помогли ее убедить, и после того, как Хью попросил ее выпить с ним и она была напоена легким портвейном для женщин, она не только не только перестала сомневаться, но и стала абсолютно уверенной. Оказалось, что в своей далекой молодости она была кухаркой у матери мисс Памфри, так что она точно знала, как нужно обслуживать господ. Хью удивился тому, что ей удалось дорасти до торговли освежающими напитками. Хозяйство семьи Памфри не выглядело подходящим плацдармом для подобной карьеры.

Ко всеобщему удовлетворению всё было устроено, и Хью помчался обратно в Лондон. Он добрался до книжного магазина и обнаружил, что мистер Джелкс и миссис Макинтош держали совет. Когда он вошел, разговор резко оборвался, из чего он заключил, что он, должно быть, и был предметом этой беседы.

Какое-то время они перебрасывались общими фразами, Хью рассказал о своих достижениях и своих планах, и поинтересовался, не улучшилось ли состояние мисс Уилтон в течение тех нескольких часов, что он отсутствовал.

— Это как раз то, что мы обсуждали, - сказал Джелкс. - Она не поправляется должным образом. Начинает выздоравливать, и снова застревает на одном месте.

— Может быть, ей лучше поехать к морю, чтобы поправиться? - спросил Хью.

— Она еще слишком слаба. У нее все еще держится температура.

— Но почему?

Джелкс посмотрел на миссис Макинтош. Она с готовностью взяла на себя эту задачу.

— Я думаю, мистер Пастон, что когда она увидела ваш обморок, она испытала куда больший шок, чем мы предполагали. У нее было легкое помутнение сознания, раз или два, и она говорила об этом. Она думает, что вы собираетесь проводить спиритуалистические опыты и она этого боится. Я убеждена, что она боится встретиться с вами снова, и в то же время не хочет прекращать с вами общение, потому что ей нужна работа.

— Ох, как ужасно я сожалею. Что я могу сделать для нее?

— Лучшее, что вы можете сделать, это подняться наверх и встретиться с ней, и поговорить с ней так, как будто бы ничего не произошло.

— Хорошо, я поднимусь к ней сразу же, как только она захочет меня видеть.

— Прекрасно, мистер Пастон, а что если вам пойти к ней сразу же после того, как вы выпьете чай?

— Хью, - сказал старый Джелкс, приподняв рыжеватую бровь и глядя на своего гостя поверх чашки чая, - Знаете ли вы, что именно настолько сильно выбило Мону?

— Господи, нет конечно, и что же?

— Амброзиус.

— Что, во имя всего святого, вы имеете в виду?

— Она до смерти им напугана. Думает, что видела его призрак. Воздержитесь от этой темы, хорошо?

— Конечно, Ти Джей. Но что заставило ее так перепугаться?

— Кто его знает. Женщины лишены здравого смысла.

— Не думаю, что в этом дело. Вы знаете, Амброзиус производил на меня порой очень сильное впечатление; но насколько ему рад я, настолько же и она напугана им. Когда он приходит, он вызывает очень сильные эмоции, и если он не нравится вам также, как мне, то я думаю, что он вполне может напугать вас до смерти.

— Ну, как бы там ни было, а оставьте пока эту тему, Хью, ради всего святого.

Закончив с чаем, Хью поднялся наверх, как ему было велено, и миссис Макинтош должным образом провела его в комнату и затем, оставив их наедине, удалилась.

У Моны, сидевшей в кровати с накинутой на плечи выцветшей бледно-розовой шалью, был тот призрачный и почти прозрачный вид, какой всегда придают человеку любые проблемы с грудной клеткой. Не было никаких сомнений в том, что она все еще его боялась. Он видел это по ее глазам и тому, как она старалась держать себя в руках. Хью, который никогда раньше не видел никого, кто мог бы его бояться, и не мог представить себе, как такое вообще могло бы произойти, ощутил, к своему огромному удивлению, отблеск странного чувства удовлетворения в глубине своей души, даже не смотря на то, что его единственным желанием было успокоить ее и вернуть ей ощущение счастья и умиротворения.

Чрезвычайно странно, что Мона, которая на первый взгляд казалась очень своенравным созданием, была по-настоящему и искренне напугана им, и ей потребовалось собрать все свое мужество в обе руки, чтобы заговорить с ним. Было в этом нечто такое, что глубоко восхищало Хью и заставляло его высоко ценить общество Моны. Что-то, что можно было считать первыми намеками на уверенность в себе, которой ему всегда очень не хватало.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒