Торнбери‑Хаус, Беркли‑сквер 17 страница

Перед глазами замелькали черные мушки. В это время дверь отворилась, послышались быстрые шаги. Сильные знакомые руки подхватили ее и осторожно опустили обратно в шезлонг.

– Дыши глубоко и медленно, – раздался у ее уха спокойный голос Адена.

Облегченно вздохнув, она послушалась. Уверенная рука поддерживала ее за спину, поглаживала вверх – вниз. Постепенно перед глазами все прояснилось, желудок тоже успокоился.

– Спасибо, – пробормотала Вивьен, слабо улыбнувшись.

Он внимательно посмотрел на нее. Вивьен, вглядываясь в красивое усталое лицо, внезапно сообразила, что чувствует себя в безопасности, только если он рядом. Возвращение к реальности возбудило ее эмоции, и потребовалась вся ее сила воли, чтобы не кинуться в его объятия и не разразиться глупыми слезами.

Должно быть, все ее переживания отразились на лице, потому что взгляд его сделался настороженным, а лицо бесстрастным. Капитан убрал руку, встал и подошел к камину, словно хотел согреться.

– Мать, – позвал он. – Думаю, леди Вивьен не помешает чашечка чаю.

– Я уже распорядилась. – Леди Торнбери быстро подошла к сыну, положила ласково руку ему на щеку и повернула лицом к себе. – Думаю, и тебе не помешает. И завтрак.

– Лучше кофе. И свежую одежду, – сухо отозвался он. – Боу‑ стрит даже в разгар дня не напоминает бал дебютанток, а уж глухой ночью… – И с отвращением раздул ноздри.

– Леди Вивьен, у вас усталый вид, – резко сменил он тему. – Вы что, совсем не отдохнули?

Какой холодный тон! Вивьен проглотила вставший в горле комок. Почему она никак не запомнит, что для него она всего лишь работа, а не женщина, которая ему интересна? После всех неприятностей, случившихся из‑ за нее, Аден наверняка ждет не дождется, когда уже сможет от нее отделаться.

– Да, хотя мне кажется, что выгляжу не хуже вас, – ответила Вивьен, стараясь произнести это непринужденным тоном. – По крайней мере от меня не воняет казармой.

В его глазах мелькнуло одобрение, уголки рта приподнялись в улыбке. Всего мгновение, но настроение у нее улучшилось. До чего нелепо, что он так на нее действует. Это не сулит ей ничего хорошего в будущем, когда все беды закончатся и он исчезнет из ее жизни.

– Мать, ты должна подобрать для леди Вивьен одежду, подходящую для длительного путешествия в деревню, – проговорил Аден, опять деловым тоном. От таких мгновенных перепадов в обращении у нее кружилась голова. – Ей нельзя возвращаться домой за вещами, а Лондон мы должны покинуть в течение часа.

Вивьен невольно приоткрыла рот.

– О чем это вы?

– Объясню через минуту.

Он повернулся к ней спиной и о чем‑ то тихо заговорил с матерью. Вивьен скрестила руки на груди и злобно уставилась ему в затылок. Конечно, он ее не видит, но зато сама она сразу почувствовала себя лучше. Да, она как дурочка увлечена этим мужчиной, но это не значит, что ей нравится, когда он командует ею, как ребенком.

Вивьен смотрела, как эта парочка тихонько совещается о чем‑ то, и нетерпение охватывало ее все сильнее. Она вскочила. Голова снова закружилась, но равновесия она не потеряла.

– Прошу прощения! – громко сказала Вивьен. – Но раз уж я, похоже, должна ехать в какую‑ то деревню, может быть, вы все‑ таки поделитесь хоть какими‑ нибудь подробностями? Подойдет все что угодно. Куда мы едем, зачем – и тому подобное. Не то чтобы я хотела лишний раз вас беспокоить, вы же понимаете, – саркастически добавила она.

Леди Торнбери, по‑ прежнему свежая и элегантная, как и пять часов назад, подплыла к ней с безмятежной улыбкой, взяла с шезлонга кашемировую щаль и укутала плечи Вивьен.

– Я знаю, ты расстроена, милая моя, – сказала она. – Но Аден тебе все объяснит. А я должна проследить за приготовлениями, но очень скоро вернусь.

Она осторожно поцеловала Вивьен в щеку и пробормотала:

– Ты должна доверять Адену. Все, что он предпринимает, делается только для твоей безопасности. Он заботится о твоем благополучии.

Вивьен буркнула что‑ то об упрямых самонадеянных мужчинах, вызвав у леди Торнбери улыбку. Та сочувственно сжала ее руку и торопливо вышла из комнаты.

Оставшись с Аденом наедине, Вивьен поняла, что вся ее храбрость, подпитываемая раздражением, куда‑ то делась. Она чувствовала себя измученной, встревоженной и виноватой в смерти грума. Вряд ли она когда‑ нибудь сможет забыть, как тело мальчика лежало на мостовой в луже крови.

И трагическая гибель Джема – это ее вина, пусть только частично.

– Вивьен, ты устала. Пожалуйста, сядь, пока не упала, – произнес Аден с некоторым раздражением. – Я буду рад рассказать тебе все, но точно не обрадуюсь, если придется поднимать тебя с пола или нянчиться с тобой, если заболеешь.

– Со мной все хорошо, – решительно возразила Вивьен. Это, конечно, неправда, но ему хватает своих забот, чтобы еще беспокоиться за нее. Поэтому она снова опустилась в шезлонг, а капитан пересек комнату и встал перед ней. Она чувствовала, что ему не хочется находиться рядом, и сердце ее снова защемило.

– Мне очень жаль, что с Джемом случилось такое, – натянутым голосом произнесла Вивьен. – И прошу прощения за все, за все. Вы только пытались помочь, и…

– Не нужно никаких извинений, Вивьен. Я знаю, что сегодняшняя ночь причинила вам много страданий, но лучшее, что вы можете сделать, – это выбросить все происшедшее из головы. Нет никакого смысла думать об этом, по крайней мере сейчас.

Его твердый тон ясно говорил ей, что тема закрыта. И так же ясно Вивьен видела, что он прилагает огромные усилия, пытаясь подавить свой гнев. Непонятно только, на кого он сердится.

Впрочем, какая разница? Она винила себя за все, что произошло в последнее время, так же, как наверняка винил себя Аден. И все уродство теперешней ситуации всегда будет стоять между ними непреодолимым барьером даже к зачаткам дружбы.

Вивьен впилась ногтями в ноги, безжалостно подавляя желание заплакать. Как эгоистично с ее стороны переживать из‑ за собственных чувств, когда юноша, пытавшийся ее защитить, лежит сейчас хладным трупом на столе покойницкой.

– Ну хорошо, – сказала она. – Полагаю, тогда самое время поговорить о случившемся сегодня. Кто, по‑ вашему, несет ответственность за эту попытку?

Его взгляд нетерпеливо метнулся к часам.

– Я никуда не поеду, пока вы не ответите на мои вопросы, – решительно заявила Вивьен.

Аден потер лоб и кивнул. Медленно опустившись на краешек кресла, он вытянул ногу, поморщился и рассеянно начал массировать колено, как будто оно болело.

– Позвольте, я помогу вам, – поторопила его Вивьен. – Мой похититель явно не ростовщик Кита.

Аден на мгновение замер, затем откинулся на спинку кресла и лениво положил ногу на ногу. Кто угодно сказал бы, что перед ним джентльмен, которому некуда торопиться, вот только выглядит он так, будто валялся в грязи (собственно, так и было), да еще у него безобразный синяк на правой скуле.

– И почему вы пришли к такому выводу, миледи?

Она поморщилась.

– Должно быть, вы и вправду считаете меня совершенной дурочкой. – Его глаза расширились, но Вивьен жестом велела ему помолчать. – Это не важно. Кит уже заплатил этому человеку восемь тысяч фунтов. Нет никакого смысла похищать меня теперь, да и вообще, если уж на то пошло. Я с самого начала ошибалась, подозревая его.

– Довольно толковое наблюдение, но я очень быстро догадался, что этот ростовщик просто запугивает. Все это лишь пустые угрозы.

Вивьен гневно сверкнула на него глазами.

– Вы беседовали с ним, но даже не подумали рассказать об этом мне?

Аден открыл рот, закрыл и снова открыл.

– Да, я с ним разговаривал. И нет, я не подумал рассказать вам.

– Я глубоко шокирована. Нет, погодите, уже даже не шокирована, – фыркнула Вивьен.

Он тоже коротко хохотнул.

– Простите меня, миледи. В будущем буду делиться с вами всеми результатами своего расследования.

– Превосходно. Значит, можете начать прямо сейчас, сообщив, кто, по‑ вашему, за этим стоит.

– Основные подозрения падают на князя Ивана, – сказал он. – Полагаю, вы его заподозрили первым, верно?

Вивьен уперлась локтями в колени и прижалась лбом к ладоням.

– Да, верно. Но я убедила себя, что это нелепо. – Она подняла голову и наткнулась на сочувственный взгляд Адена. – Он же князь, ради бога! Почти принц и к тому же приглашенный сановник! Неужели он действительно думал, что сможет выйти сухим из воды?

– Мог, и до сих пор может, если мы не будем очень осторожными.

– Похитив меня? – с недоверием спросила Вивьен. – Он хочет на мне жениться, но как ему это поможет? Законы против похищения наследниц и принуждения их к браку очень строгие. – Она мгновение подумала. – Я, конечно, не наследница, но вы поняли, о чем я.

– Понял. – Аден сменил позу, подавшись вперед с очень напряженным видом. – Но Хованский не просто хочет на вас жениться, Вивьен. Он вами одержим, и думаю, он готов на самый гнусный поступок, лишь бы завладеть вами.

Вивьен смотрела на него, а ее усталый мозг не мог справиться с этим абсурдом.

– Не понимаю. Он знает, что я не хочу за него выходить. С учетом того, насколько он мне омерзителен, зачем ему вести себя так безумно? Это совершенно бессмысленно.

Аден поморщился.

– Подобного рода одержимость разумной не бывает. Князь не в ладах с разумом, и не может принять ваш отказ. Самонадеянность Хованского основана на том, что он князь, человек исключительно богатый и могущественный. Подозреваю, что до сих пор никто никогда ему не отказывал. А если и возражали, то потом очень об этом жалели. Вы сказали «нет», чем только подстегнули его решимость завладеть вами. Поверьте, Вивьен, этот человек крайне опасен.

Ее грудь стеснила тревога при мысли, что она может попасть во власть Ивана Грозного.

– Ну да, он жаба, поэтому мне не стоит так уж удивляться, – произнесла Вивьен, стараясь, чтобы в голосе не прозвучала тревога. Пусть все плохо, но по крайней мере Кит не виноват в ее похищении, а это уже что‑ то. И все‑ таки…

Вивьен нахмурилась.

– Все равно не понимаю, каким образом похищение поможет князю Ивану достичь цели. Я не выйду за него замуж ни при каких обстоятельствах, и он об этом знает.

– А у вас не будет выбора. Доминик считает, что в следующий раз князь просто увезет вас в свою страну…

– Что? Да никогда! – от возмущения Вивьен вскочила.

Аден взял ее за руку и осторожно усадил обратно.

– Да, я понимаю ваш гнев, но у вас в самом деле не будет выбора. Он погубит не только вашу репутацию…

– Да плевать мне на репутацию! Я лучше умру, чем выйду за него!

Аден посмотрел на нее еще мрачнее, чем несколько секунд назад.

– Боюсь, если Хованский преуспеет, это будет для вас единственной альтернативой.

Разум как будто отключился, отказываясь воспринимать смысл сказанного. И вдруг ее пронзила догадка.

– Я… но это же невозможно! – запинаясь, произнесла Вивьен. Аден замялся, и она нетерпеливо замотала головой. – Это моя жизнь, я имею право знать.

Складки у его рта сделались еще глубже; стало понятно, как сильно ему не хочется ничего говорить. Вивьен настойчиво посмотрела ему в глаза, надеясь, что он поймет, насколько ей это необходимо.

– Ну хорошо, – сдался Аден. – О князе ходят слухи, которые мы с Домиником пока еще проверили не до конца.

– Что за слухи?

– Что он убил одного из своих слуг, хотя это так и осталось недоказанным. Но что бы там ни произошло, его семья предприняла огромные усилия, чтобы это скрыть.

Вивьен закрыла глаза. Ее затошнило. А когда снова их открыла, обнаружила, что Аден внимательно смотрит на нее, словно ждет, что сейчас она рассыпется на кусочки, да и кто бы мог ее за это осуждать?

– Я должна знать что‑ нибудь еще? – буквально прохрипела Вивьен.

– Пока довольно и этого, – мягко ответил он.

О господи. Есть еще что‑ то?

Она взяла себя в руки.

– Рассказывайте все.

– Это ни к чему.

– Я хочу знать, – упрямо повторила она. – Я имею на это право.

Его нежелание рассказывать бросалось в глаза, но в конце концов он уступил.

– Ходили слухи о том, как он обращается с женщинами. Отвратительные слухи. Но и они пока не подтверждены. И до тех пор пока это не произойдет, я бы предпочел их не обсуждать.

Каменное выражение его лица ясно давало понять, что лимит исчерпан и больше он ни о чем не расскажет. А если учесть, как сильно ее мутит, может, оно и к лучшему.

– Понятно, – с трудом выдавила Вивьен. – Значит, вы говорите…

– Я говорю, что никто не должен знать, где вы находитесь, пока Доминик не представит русскому послу доказательства, что именно князь виноват в нападениях на вас. А до тех пор вам придется скрываться.

Дрожащими руками Вивьен плотнее закуталась в шерстяную шаль. Ревущее в камине пламя наполняло комнату теплом, но она все равно мерзла. И боялась, что страшно ее раздражало. Да, положение ужасное, но нет никаких причин рассыпаться на части.

– Разве не лучше остаться в Лондоне и взять происходящее под контроль? Пойти к послу прямо сейчас? Я могу рассказать, что произошло в кабинете Сайруса, и этого – в сочетании с подозрениями сэра Доминика – должно хватить…

Аден хмуро покачал головой, и Вивьен осеклась.

– Этого недостаточно. Хованский просто скажет, что ваш брат ясно дал понять, будто его ожидания оправданны, и что он действовал, исходя из этих ожиданий, с твердым намерением взять вас в жены. – Уголки его губ опустились, словно в рот попало что‑ то кислое. – Я уверен, князь заявит послу, что он более чем рад исправить случившееся недопонимание и готов объявить вас своей невестой.

Вивьен презрительно фыркнула.

– Уж наверное графа Ливена не так легко одурачить!

– Может быть, и нет. Но князь Иван принадлежит к одной из самых могущественных аристократических фамилий России. Нам трудно понять, насколько он влиятелен.

Вивьен нахмурилась.

– И поэтому можно простить ему преступления, совершенные в нашей стране?

Аден беспомощно вскинул руки.

– Британская корона не захочет оскорбить ни князя, ни посла. Отношения с Россией и так довольно сложные. В конце концов еще и года не прошло с тех пор, как русский посол прибыл ко двору. – Он покачал головой. – Граф Ливен не примет такие заявления без конкретных доказательств.

Гнев и досада заставили Вивьен снова вскочить.

– Этот человек меня похитил, мог изнасиловать и теперь снова собирается похитить, он убил вашего человека, а мы все равно не можем ничего поделать?

Аден тоже встал.

– Не сейчас. Я понимаю, что такое положение дел раздражает и возмущает, но мы с Домиником думаем, что самое надежное – спрятать вас от греха подальше до тех пор, пока ситуация не разрешится должным образом.

Вивьен посмотрела на него. Глаза его были полны сочувствия, но и решимости тоже.

– И куда вы собираетесь меня везти? – спросила она сердито. Ей не хотелось выглядеть неблагодарной, но сама мысль о бегстве была ей ненавистна.

– В небольшой курортный городок на севере, рядом с Бакминстером. В Сент‑ Клементе очень спокойно, особенно в это время года, а приезжают туда в основном пожилые и не очень обеспеченные люди. Он находится слишком далеко от проторенных путей, так что шансов на то, что вас кто‑ нибудь узнает, практически нет.

Вивьен с трудом сдержала стон. Она и в лучшие времена не жаловала провинциальные городишки, но данное конкретное место показалось ей особенно ужасным.

– Просто восхитительно. И что мне делать, когда я попаду в это идиллическое местечко?

– Держаться подальше от неприятностей, – сухо ответил Аден.

– Я никогда не напрашиваюсь на неприятности, во всяком случае специально, – возразила Вивьен.

Аден закатил глаза и даже не снизошел до ответа. Ну, винить его за это не приходилось, но и сдаваться так легко она не собиралась.

– Не понимаю, почему вы так уверены, что меня там никто не узнает? А если смысл в том, чтобы увезти меня из Лондона, почему бы мне не отправиться в имение брата в Сомерсете? Думаю, это достаточно далеко, чтобы отвечать вашим целям.

– Потому что в округе будут знать, что вы там. Вы слишком узнаваемы. Кроме того, в Сент‑ Клементе вы будете жить под другим именем.

У нее отвисла челюсть. Да нет, просто она плохо расслышала.

– Прошу прощения?

– Я знаю, что это выглядит странно, – согласился Аден, подходя к висевшему в углу звонку. – Но это хороший способ сделать так, чтобы о вас никто не узнал.

Вивьен начинало казаться, что она просто спит и видит сон. Но если так, это, безусловно, самый странный сон из всех, ею когда‑ либо виденных.

– Я в самом деле ничего не понимаю.

– Знаю, – сочувственно ответил Аден. – Но ваш завтрак принесут сюда с минуты на минуту, потом вы выпьете чашечку хорошего чаю, а когда подкрепитесь, почувствуете себя намного лучше.

Он взял ее за руку и подвел к дивану, не обращая внимания на сердитый взгляд.

– Не надо так покровительственно опекать меня, Аден. Мне это совершенно не нравится.

Мимолетная улыбка тронула его губы.

– Мне это и в голову не приходило, миледи.

Вивьен, что‑ то бурча, опустилась в шезлонг. Стоило только об этом подумать, и она поняла, что очень голодна, ведь ничего не ела с минувшего вечера.

Аден стоял над ней, и на его губах играла легкая улыбка. Он был такой красивый, такой могучий и мужественный, несмотря на откровенную усталость, что у нее сердце в груди перевернулось. Вивьен понятия не имела, какие чувства он к ней испытывает, но знала, он сделает все, лишь бы защитить ее, и не имеет значения, на какой риск ему придется пойти. И при этом относится к ней с нежностью и заботой, каких она не помнила со дня смерти папы.

Ничего удивительного, что она в него влюбилась.

Вивьен моргнула и замерла. Мысль проникла в сознание так легко, как теплый ветерок влетает в комнату сквозь прозрачные занавески. Но, оказавшись в голове, она сотрясла Вивьен со всей силой летней грозы, а сердце наполнилось предчувствием абсолютной неизбежности.

А вместе с ней пришло ощущение глубокого покоя, ранее ей неизвестное.

Но сразу следом нахлынул страх, потому что, когда все закончится и Аден уйдет из ее жизни, этот покой навеки исчезнет.

– Что вас тревожит, миледи? – спросил он ласково и осторожно присел на шезлонг рядом, словно боялся ее спугнуть.

– О, ничего, – бодренько ответила она в глупой попытке сделать вид, будто ничего не произошло. – А почему вы спросили?

Он уставился на Вивьен, словно у нее мозги потекли из ушей, хотя, возможно, так оно и было, иначе она не ляпнула бы такую глупость.

– Я слишком на вас надавил, – сказал он. – Может быть, вам нужна моя мать?

Леди Торнбери мало чем могла ей помочь, а если бы Аден догадался, какие чувства Вивьен к нему испытывает, он бы стремглав выбежал из комнаты. Она в жизни своей не встречала человека, так старательно создающего дистанцию между собой и другими людьми. Хотя надо признать, что ночью, до нападения, ни о чем подобном и речи не было.

– Со мной все прекрасно, – ответила Вивьен и ободряюще ему улыбнулась. – И уверена, что все будет еще лучше, когда я выпью чаю.

Аден встал, подошел к двери и выглянул в коридор.

– Не понимаю, что ее так задержало, – нахмурившись, произнес он.

– Завтрак наверняка скоро принесут. В конце концов сейчас только пять утра. Вряд ли слуги встают так рано.

– Нам нужно как можно скорее выехать. Представления не имею, почему матери потребовалось столько времени, чтобы собрать вещи.

– Вообще‑ то я не держу одежду в доме вашей матери, – терпеливо сказала Вивьен. – Почему бы мне просто не съездить домой, собраться и объяснить семье, что происходит? Мама будет волноваться, если в ближайшее время не получит от меня весточки.

Аден подошел к окну, отодвинул занавеску и выглянул на улицу.

– Моя мать сегодня же утром повидается с леди Блейк и все объяснит. Заодно распустит по городу слух, что вы на несколько недель уехали на север навестить своих друзей.

Вивьен нахмурилась. Столько ненужных сложностей!

– Но почему не…

Она резко замолчала, потому что в голову пришла ужасная мысль. Аден, прищурившись, посмотрел на нее. Она вздохнула.

– Сайрус. Он имеет к этому отношение, да?

Аден повернулся к ней. От жалости в его взгляде у Вивьен сжалось все внутри.

– Мы не можем исключить такую вероятность, – сказал он. – И ради безопасности никто из вашей семьи не будет знать, где именно вы находитесь. Нет‑ нет, мы не думаем, что Кит или ваша мать как‑ то с этим связаны, – торопливо добавил он, увидев ее лицо. – Но если они будут знать о наших планах, могут нечаянно раскрыть их или…

– Или Сайрус начнет их шантажировать, отказываясь оплачивать счета.

Горечь нахлынула большой удушающей волной. Вивьен давно знала, что не может положиться ни на кого из семьи, но никогда не думала, что ее могут вот так предать. В самый критический миг своей жизни она почувствовала себя совершенно одинокой.

Аден подошел, сел рядом. Посмотрел на ее руки, крепко сцепленные на коленях. Мягко развел их, поднес одну к губам и нежно поцеловал.

– Ты не одна, дорогая моя девочка, хотя, я понимаю, думаешь сейчас именно так.

Вивьен взглянула на него, ошеломленная такой переменой. Взгляд темных глаз, теплый и уверенный, согрел ее душу.

– Моя мать очень тебя любит, – сказал он, – и сэр Доминик тоже. Клянусь, мы не допустим, чтобы с тобой что‑ то случилось.

Вивьен проглотила вставший в горле комок.

– А вы? – прошептала она. – Что вы ко мне чувствуете?

Его губы приоткрылись, он неуверенно вздохнул. И тут дверь отворилась, в комнату вошла леди Торнбери, а следом дворецкий катил сервировочный столик.

– Наконец‑ то завтрак прибыл, дорогие мои, – весело объявила леди Торнбери.

Аден встал и подошел к матери, опять оставив Вивьен наедине с собой.

Глава 27

Вивьен смерила Адена возмущенным взглядом, хотя он все равно не мог этого увидеть. Большую часть пути он провел, максимально удобно устроившись в тесном пространстве кареты с надвинутой на глаза шляпой. Как можно спать в подобных обстоятельствах, было выше ее понимания, и негодование Вивьен все возрастало с каждой оставленной позади милей.

Да, теперь она признавалась себе, что безумно любит его, но это вовсе не означало, что он ее не раздражает, причем в высшей степени, – как умением легко приспосабливаться к любым обстоятельствам, так и своим откровенным стремлением общаться с ней как можно меньше. Первый час пути она, оскорбленная, боролась с ощущением, что ее отвергли, потому что Аден демонстративно от нее отгородился. А сейчас, много часов спустя, ей хотелось только одного – хорошенько надрать ему уши и выбраться из этой чертовой кареты.

Устало вздохнув, Вивьен сдернула очки, которые он заставил ее надеть, и потерла переносицу. Ей все еще не верилось, что непременно нужно носить эту нелепую маскировку, но Аден настоял на своем. Еще он заставил ее надеть уродливейшую накидку горчичного цвета, больше подходящую мужчине, и шляпку с такими огромными полями, что всякий раз, как приходилось входить в карету или выходить из нее, Вивьен чуть не ранила Адену глаза. И все это по его вине, что она и высказала ему вполне определенно, когда он позволил себе издать страдальческий вздох во время их последней остановки.

Вивьен выглянула в окно. Сумерки опускались на безотрадный ноябрьский пейзаж. Скоро станет совсем темно, и остается только надеяться, что на ночь они где‑ нибудь остановятся. Наверняка даже Аден не будет настаивать, чтобы лошади ломали себе ноги на изрезанных колеями сельских дорогах, подвергая опасности их жизни.

Подняв упавший на пол ридикюль, Вивьен сунула очки в него. Ее тошнило от них, тошнило от грязи и пыли, тошнило от чертова князя Ивана Хованского, из‑ за которого все они оказались в этом ужасном положении.

– Наденьте очки, Вивьен.

Вивьен вздрогнула от неожиданности, услышав эту команду, и тут же подскочила на своем сиденье, потому что карета угодила в особенно большую рытвину. Упав обратно на сиденье, она ушиблась; спину до самых плеч пронзила боль.

Аден на своем месте даже не шелохнулся. Он сидел в той же позе, что и весь последний час, – руки сложены на груди, шляпа прикрывает лицо. Как, ради всего святого, он сумел разглядеть, что она делает?

– Я думала, вы спите, – пробормотала Вивьен и наклонилась, чтобы помассировать поясницу.

– Спал, пока вы не начали так сильно шуметь.

– Я совершенно не шумела. Просто убрала эти нелепые очки. На улице совсем темно, и я очень сомневаюсь, что кто‑ нибудь заглядывает в окна проезжающих мимо карет в надежде увидеть меня хоть одним глазком.

Он подтолкнул шляпу вверх и уставился на Вивьен. Несмотря на ее утверждение, сумерки еще не сгустились окончательно и света еще хватало, чтобы заметить его холодный взгляд.

– Тем не менее вы будете носить эти очки постоянно. – Он глянул на кошмарную шляпку, которую Вивьен бросила на сиденье. – И шляпу тоже.

– Может быть, мне не снимать их и во сне? На случай, если князь Иван выскочит из гардероба или из‑ под кровати, – огрызнулась она.

– Вивьен.

Она безошибочно уловила в его голосе предостережение. С преувеличенным тщанием Вивьен вытащила из ридикюля очки и нацепила их на нос. Затем нахлобучила шляпку на давно помятую прическу и гневно сверкнула на Адена глазами.

– Ну честное слово! Я знаю, что нужно быть осторожной, но вы ведете себя так, будто разбойники прячутся за каждым камнем и деревом. А эта маскировка и вовсе смехотворна. Удивляюсь, что ваша мать хранит такое уродство дома.

Аден выпрямился, сделал повороты в одну и другую сторону, вытянул руки. Раздражение Вивьен куда‑ то улетучилось, стоило ей увидеть, как напрягаются его мышцы под сюртуком. В отличие от нее холод его не беспокоил. Более того, он давным‑ давно снял пальто и укутал им ее колени поверх пледа, чтобы она не замерзла.

Укол раскаяния заставил Вивьен мысленно поморщиться. Несмотря на то что держался он холодно, Аден делал все, что в его силах, лишь бы ей было удобно. И все‑ таки она хотела, чтобы он объяснил, чего ждать, когда они доберутся до деревушки Сент‑ Клемент. Он сказал что‑ то вроде «прятаться у всех на виду», но не объяснил своих загадочных слов. Вивьен не представляла даже, что будет, когда они доберутся до гостиницы (при условии, что в самом деле остановятся на ночь). Кроме хорошо вооруженных кучера и грума, никаких других слуг при них не было. Не было горничной, чтобы придать ей хоть какой‑ то респектабельности на публике, и это представлялось особенной проблемой, несмотря на ее немыслимый наряд.

Аден прищурился.

– Эта маскировка необходима, и вы будете ее носить, пока я не отменю своего решения.

Вивьен с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык.

– Вы самый осторожный человек на свете. Можно подумать, что вы шпион – со всеми этими переодеваниями и прятками.

Не смотри она прямо на него, не выбери последние умирающие лучи солнца именно этот момент, чтобы осветить его лицо, Вивьен бы ничего не увидела. Но она успела заметить удивление, мелькнувшее в его чертах и мгновенно сменившееся привычным бесстрастным выражением.

Она обескураженно всмотрелась в него, и тут все маленькие, вроде бы никак не связанные крупицы информации, которые она старательно хранила в памяти, сложились, как в головоломке, и совпали просто идеально. Его скрытность и замкнутость, его туманное военное прошлое, пробелы в личной и семейной истории, его сверхъестественные физические способности, даже его отношения с сэром Домиником, чьи связи с правительством всегда казались ей неоднозначными, – все встало на свои места.

– О боже правый, – выдохнула Вивьен. – Так вы и в самом деле шпион.

На его скуле дернулся мускул.

– Не говорите ерунды. Я солдат, – отрезал Аден, глядя на нее, как ему казалось, скептически.

И хотя возразил он мгновенно, это только подтвердило ее подозрения.

– О боже мой, – сказала Вивьен, сунув пальцы под очки и потерев глаза. Единственный мужчина на земле, в которого она влюбилась, – и шпион. Ничего удивительного, что он так старательно держит ее на расстоянии. Из всех зловещих историй, что ей довелось услышать, она знала, что шпионы не стремятся к семейной жизни.

Вивьен открыла глаза и посмотрела на Адена поверх очков. Он сидел с замкнутым видом, скрестив руки на груди, словно пытался отгородиться от нее. Будь у нее хоть крупица здравого смысла, она бы намек поняла и не в свое дело не полезла.

– А ваша мать знает? – спросила Вивьен, пренебрегая осторожностью.

– Этот разговор бессмыслен, и мы его не закончим, – буркнул он.

Новое откровение обрушилось на нее с ослепительной силой.

– Святые небеса! Конечно, знает! Да она заткнет за пояс любого в обществе, включая сэра Доминика. Ничего удивительного, что она обладает таким влиянием в политических кругах. Я много раз слышала, как говорили, что из леди Торнбери получился бы куда лучший премьер‑ министр, чем Ливерпуль. – Вивьен немного подумала. – Должна сказать, что я с этим согласна, потому что ваша мать – одна из умнейших известных мне особ.

Аден ошарашенно смотрел на нее, открывая и закрывая рот, словно выброшенная на берег рыба.

⇐ Предыдущая 13 14 15 16 171819 20 21 22 Следующая ⇒